6005
Телеграм-канал Сергея Маркедонова об истории, актуальной политике и международных отношениях
Армения на европейском пути
1. Национальное собрание Армении во втором (оно же окончательное) чтении поддержало (64 голоса «за» и 7 «против») законопроект «О начале процесса вступления Республики Армения в Европейский Союз". Для сравнения в первом чтении соотношение было 63 против 7. Принципиальных изменений в раскладах при голосовании при имеющемся преимуществе правящего объединения «Гражданский договор» трудно было ожидать. Экспромт был хорошо подготовленным, решение парламентариев предсказуемым.
2. Голосование в Национальном собрании 26 марта также ожидаемо получило критические оценки из Москвы. Армянским политикам напомнили, что одновременное членство в ЕАЭС и в ЕС невозможно и неприемлемо. Дальше Еревану необходимо самоопределяться. А что же в Брюсселе? Какие реакции пришли оттуда? Нил Ушаков, руководитель делегации по связям с Южным Кавказом и Мириам Лексманн, постоянный докладчик по Армении Европейского парламента излучали оптимизм. По их словам, решение армянских депутатов стало «еще одним важным шагом в уже очень прочных отношениях ЕС и Армении» и «четким выражением непоколебимой приверженности Армении нашим общим ценностям и демократическому пути страны». Что ж тут удивительного? Обычный европарламентский прогрессизм. Все так, но есть нюансы!
3. Напомню, что после того, как в первом чтении Национальное собрание Армении приняло евроинтеграционный проект, Ереван посетил Нил Ушаков (в 2009-2019 гг. он был мэром Риги). И в своем финальном выступлении по итогам визита он несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков.
4. Дальше начинаются неприятные вопросы. ЕС специально Армению не приглашал, хотя евробюрократы и парламентарии рады «прогрессу и успеху». Почему бы и нет, ведь не им же стоять перед жестким выбором между экономической выгодой от участия в ЕАЭС здесь и сейчас и заманчивыми, но не вполне ясными перспективами «процветания» в «единой Европе» в «прекрасном далеке».5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать сегодня или завтра. И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?
5. Что в сухом остатке? Во-первых, понимание того, что любой внешнеполитический выбор- не линейка, это- «ежедневный плебисцит», если говорить словами Эрнеста Ренана. Посмотрите на соседнюю Грузию. Да и на Армению в прошлом, кстати. В свое время Ереван стоял буквально на пороге подписания Ассоциации с ЕС и едва ли не раньше Украины. Потом ситуация поменялась, сейчас она снова меняется на наших глазах. Во-вторых, для России крайне важно не отождествлять страну и определенную моду, которая утвердилась «здесь и сейчас» в Ереване. Поле для работы огромное, больше рациональности, меньше эмоций. В-третьих, важно понимание, что евроинтеграция по-пашиняновски- это не в последнюю очередь инструмент для внутриполитического позиционирования. Важно держать в тонусе свой ядровый электорат. Значит оппонентам премьера, которые иначе представляют себе будущее своей страны, критически важно показать свою эффективность. И вместо разговоров про то, «как хороши, как свежи были розы» при дедушке, предложить современную рабочую альтернативную повестку.
Российское кавказоведение в постсоветский период: в поисках академической и экспертной идентичности
Краткие тезисы выступления на пленарной сессии международного круглого стола «Актуальные проблемы современного российского кавказоведения», Институт востоковедения РАН, 24.03.2025
Часть вторая. Окончание
1. В постсоветский период произошла демонополизация «политики памяти», она перешла на горизонтальный уровень. Архивная революция и методологическая свобода стали безусловными плюсами для ученых. Кавказоведение наряду с фольклорно-лингвистической компонентой стало также полем более активных исторических, а главное политологических, социологических исследований. Но они же показали, во-первых, методологический негативизм, сползание авторов к описательным подходам, эдакому вульгарному позитивизму. Во-вторых, новые источники открыли и новые острые темы (цена интеграции Кавказа, депортации народов, издержки советского и имперского проекта). Опыта же выработки непротиворечивых нарративов на компромиссной основе не было (да и не слишком активно его наработали за последние три с лишним десятилетия). В несколько измененном виде теперь уже на уровне республик был воспроизведен кавказоведческий «аутсорсинг», знакомый нам по советской эпохе. Как следствие, политизация науки, но уже не на марксистской, а «научно-националистической основе», активное включение фолк-хистори в конкуренцию с академической наукой (особенно по таким острым вопросам, как Кавказ в годы Великой Отечественной войне, депортации, Кавказская война, фигуры генерала Алексея Ермолова (1777-1861), имама Шамиля (1797-1871)).
2. Актуальные задачи для отечественного кавказоведения сегодня: преодоление мелкотемья, региональной замкнутости и национальной «приватизации тем». «Пятый пункт» - не главный и уж тем более не единственный критерий для исследователя, более того, знать о Дагестане, Чечне, странах Закавказья важно и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и в Сибири. Впрочем, эта закономерность работает и в обратном направлении. Важно отказаться от примитивной «ориентализации» и «примордиализации» Кавказа, перестать рассматривать его как «заповедник» традиций и пространство, свободное от любой социальной, экономической, идентитарной динамики. Не менее важная задача- методологическое освоение Кавказа. Эмпирики по региону собрано немало (и этнографической, «полевой», и архивной). Важны работы по классификации и типологизации разных процессов, сравнительные исследования по Кавказу и Центральной Азии, Кавказу и Ближнему Востоку. Локализацию необходимо преодолеть, сделав кавказоведение современной научной дисциплиной, объединяющей разные предметные поля, но фокусирующейся на одном из ключевых регионов Евразии.
Турецкая турбулентность: внутри-и-внешнеполитическое измерение
1. Турция охвачена массовыми протестами. Спусковым крючком для выхода тысяч людей на улицы стало задержание, а затем и арест по решению суда мэра Стамбула Экрема Имамоглу. Этот политик дважды побеждал на выборах в крупнейшем городе страны, столице четырех империй. Имамоглу представляет оппозиционную Республиканскую народную партию и является одним из главных политических челленджеров для действующего президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
2. Впрочем, повод не следует отождествлять с причиной. Турецкое общество расколото по многим линиям. Речь не только о межпартийной борьбе. В республике сосуществуют светский и религиозный, городской и сельский уклады. И наряду с поклонниками республиканских идеалов Кемаля Ататюрка есть и свои «имперцы», и сторонники шариатского правления. И порой все эти элементы вступают в ситуативные альянсы, которые непредставимы в политологических теориях. В силу этих причин внутриполитической турбулентностью Турцию не удивишь! Она сопровождает практически все электоральные кампании. Впрочем, нередко массовые уличные акции не привязаны к выборам. Можно вспомнить протесты в мае- августе 2013 года, когда «экологические» мотивы (защита зеленых насаждений в стамбульском парке Гези) переросли в широкие волнения и стали серьезным стресс-тестом для Реджепа Эрдогана и его Партии справедливости и развития.
3. Нужны принципиальные оговорки. Концепт «свободный народ против диктатора» применительно к Турции, мягко говоря, не выдерживает критики. Реальный электоральный потенциал есть и у власти, и у оппозиции. Но обе эти силы не слишком-то жалуют многосоставность. В свое время путь Эрдогана на турецкий Олимп был тоже зарифмован с уголовными преследованиями, пребыванием в тюрьме и отставкой с поста столичного мэра. Собственный опыт не учит? Можно ведь и так сказать, поскольку первоначальный рост народной популярности нынешнего президента был обеспечен благодаря его имиджу гонимого борца за справедливость. Сегодня действующий президент собственными руками «делает биографию» своему главному оппоненту!
4. Что же так взволновало Турцию «здесь и сейчас»? Президентская кампания ожидалась только в 2028 году. Однако, согласно действующей Конституции республики Эрдоган сможет участвовать в выборах только при досрочном голосовании. В конце февраля газета «Türkiye» разместила материал, в котором со ссылкой на «источники» в правящей партии сообщила, что вариант с проведением выборов осенью 2027 года лежит «на столе». Вскоре после этого помощник председателя правящей партии Хусейин Яйман публично заявил: «Даст Бог, мы вновь выдвинем нашего президента в качестве кандидата на следующих президентских выборах в ноябре 2027 года». Таким образом, старт новой кампании фактически дан. И согласно национальной традиции борьба пошла не только в партийных кабинетах, но и на улицах, в зданиях судов и палат.
5. Говоря о турецкой внутренней политике, нельзя забывать и о внешней. Не нагромождая при этом искусственных, далеких от реальности конструкций и не противопоставляя якобы «пророссийского Эрдогана» «глобалисту Имамоглу». Во-первых, «глобалист» еще не имел реального внешнеполитического опыта, чтобы о нем как-то рассуждать. Во-вторых, «друг Кремля» уже успел создать немало совсем не виртуальных проблем Москве на широком геополитическом пространстве от Закавказья до Северной Африки. То, что происходит на наших глазах сегодня в Сирии, не только дело его рук, но и его, не в последнюю очередь! Советую почитать очередное заявление МИД Турции в связи «с 11-й годовщиной аннексии Крыма Россией». Его автор - не Имамоглу! В-третьих, не стоит обманываться по поводу того, что с уходом Эрдогана Турция «замкнется на себе», «займется экономикой». Для экономического подъема страны действующий президент, к слову сказать, сделал немало, особенно в первые десять лет своего правления. Но и его возможный преемник не станет сворачивать турецкие геополитические амбиции. Таковые, заметим, существовали задолго до Эрдогана, вспомним Аднана Мендереса, Бюлента Эджевита или Тургута Озала!
«У меня зазвонил телефон…»
1. Телефонный разговор между президентами США и России, о необходимости которого все время говорили большевики политические аналитики, совершился. Не будем спешить с выводами и с прогнозами. Тем более, что «новая эра» в российско-американских отношениях с момента распада СССР и окончания «холодной войны», наступала, как минимум, трижды. И всякий раз завершалась новым витком конфронтации. Не хочется быть пессимистом и пророчить грядущую эскалацию, особенно тогда, когда «нео-разрядка» вдруг отчетливо замаячила на горизонте. Попробуем проанализировать нынешнюю ситуацию рационально и на «холодную голову».
2. Алгоритм дискуссии о российско-американских отношениях очень часто напоминает маятник. Завышенные ожидания сменяются разочарованиями, на смену оптимистическому «вестернизму» приходит пессимистическое «евразийство». Хотя всего-то и надо для пользы дела понять мотивацию и целеполагание сторон.
3. Для США одним из стратегических приоритетов является военно-политическое присутствие в Европе (US in). И не абы какое присутствие (it is time to touch the base), а доминирование, роль внешнего балансира и держателя «золотой акции». Как следствие, выстраивание привилегированной системы безопасности, в которой Россия мыслится в лучшем случае, как младший партнер. И если во время «холодной войны» Штаты были готовы мириться со вторым мировым полюсом, учитывая идейную, военную и экономическую мощь СССР («цена вопроса» - отдельная тема), то после распада «единого и могучего» Вашингтон сделал ставку на маргинализацию России путем расширения НАТО и поглощения восточноевропейского (покрывающего и постсоветское пространство) «геополитического лимба».
4. Данный подход США никогда не устраивал Москву, для которой безопасность в «большой Европе» /Евразии виделась как инклюзивный, а не эксклюзивный формат. При таком подходе многосторонность- это плюс, а не минус. Именно фундаментальные различия в целеполагании обрушили «демократическую солидарность» начала 1990-х гг. (де-факто Москва отказалась от нее с 1994 года после запуска процесса расширения НАТО на Восток), и антитеррористическую коалицию 2001 года, они же похоронили и «перезагрузку» -2009.
5. Для американцев сотрудничество с русскими традиционно было дискретным, тогда как Москва всегда стремилась к comprehensive formats. США могли (и хотели) договариваться по стратстабильности, но продолжать конкурировать по Грузии и Украине, тогда как РФ стремилась к достижению широких deals, покрывающих все основные блюда геополитического меню. Но Штаты на это не шли, ибо в таком случае им, по сути, пришлось бы признавать Россию равновеликим партнером.
6. Готова ли команда Дональда Трампа отринуть прежние подходы аки пагубные заблуждения? Сердце хочет верить в чудеса, но экспертная совесть не позволяет дать утвердительный ответ на поставленный выше вопрос. Чисто теоретически Штаты могут расширить пространство для сотрудничества с Москвой в Европе, разочаровавшись в несостоятельности своих традиционных союзников. При такой игре Россия будет видеться как инструмент для решения проблемы US in. Вашингтон любит сдержки и противовесы, и не только в Европе. Не исключено, что аппетитам ФРГ, Франции, Британии Штаты захотят противопоставить «дружбу с Россией». Будет ли это уравниванием статусов, с точки зрения американских политиков? Не уверен!
7. Фактически украинское урегулирование становится тестом для "обновленных" подходов США. Предпочтет ли Вашингтон свою извечную дискретность? Или выйдет за рамки одного кейса? Осознав, что нынешняя СВО - не причина проблемы, а следствие разбалансировки европейской безопасности, в которой такой крупный игрок как Россия не должен быть маргиналом, однако долгие годы его старательно номинировали на эту роль. Если Штаты для обеспечения своего лидерства в Европе признают необходимость привилегированных отношений с Москвой и учтут ее интересы - это уже будет кое-что. Только никаких гарантий «вечной перезагрузки» не будет. Точнее сказать, им сильно поможет наращивание российского экономического и научного потенциала. Дело за малым…
Силу не применять?
1. О женевских консультациях по безопасности на Южном Кавказе основательно подзабыли. Этот формат выглядит как нечто из другой истории. Той, где не было СВО и пандемии COVID-19, а главным возмутителем спокойствия на постсоветском пространстве (если слово «спокойствие» вообще уместно применять к описанию динамики в этой части мира) была не Украина, а Грузия. Между тем, данный формат пережил и смещение центра конфронтации между Россией и Западом с Кавказа в европейскую часть бывшего СССР, и глобальный приход коронавируса, и «украинизацию» международной повестки, и существенную ревизию традиционного швейцарского нейтралитета (привет, Женева!). В марте на родине Жан-Жака Руссо прошел уже 63-й раунд дискуссий. В 20-х числах июня запланирован следующий, 64-й.
2. Что же заставляет нас сегодня вспомнить о дипломатическом формате, который давно превратился в обычную рутину, где никто и не помышлял всерьез ни о каких прорывах? На брифинге по итогам 63-го раунда государственный советник президента Южной Осетии Константин Кочиев заявил, что участники консультаций готовы возобновить работу над проектом документа о неприменении силы как аргумента в конфликте между Тбилиси, Сухумом и Цхинвалом. Тема не новая. Еще в канун 43-го раунда переговоров 27-28 марта 2018 года в СМИ появилась информация, что участникам консультаций удалось согласовать устную декларацию о неприменении силы. Не документ, только декларацию, но и это виделось хотя бы минимальным движением вперед.
3. Данный сюжет долгие годы был одним из принципиальных пунктов консультаций по вопросам безопасности на Южном Кавказе. Позиции сторон были всем прекрасно известны, а пространство для компромисса имелось минимальное. Россия настаивала на том, что не являлась непосредственной участницей этнополитических конфликтов, и призывала рассматривать все спорные проблемы, включая политико-правовой статус Абхазии и Южной Осетии, в формате Тбилиси – Сухум – Цхинвал. В то же самое время Грузия и ее западные союзники видели ключевую проблему конфликтного урегулирования в Москве.
4. Что-то поменялось сейчас? Предполагаемые собеседники, скорее всего, скажут о провале «мишистов» в Грузии (более того, женевское оживление совпало с вынесением экс-президенту Саакашвили нового приговора и получением им нового срока) и геополитическом развороте Тбилиси. В грузинской внешней политике действительно происходят перемены. Важно только понимать их глубину, темпы и направленность. Вопрос о признании абхазской и югоосетинской независимости не снят с повестки дня. И не планируется в обозримой перспективе, этого не поймет и «ядровый избиратель» «Грузинской мечты» (среди них ведь тоже и беженцы из Абхазии и Южной Осетии, и сторонники «территориального единства», и бытовые националисты). Нынешнее руководство Грузии за реинтеграцию бывших автономий ГССР (притом, что отмена югоосетинской автономии, сделанная еще в позднесоветские времена, простите за тавтологию, не отменена до сих пор). Но за реинтеграцию мирную, не в стиле «бури и натиска» эпохи Мишико. Экс-президент осужден (и еще, скорее всего, не раз получит новые приговоры), но восстановление «территориальной целостности» - по-прежнему стратегическая задача Тбилиси. Это- внутриполитический консенсус.
5. У сторон, вовлеченных в женевский процесс, таким образом, разные интересы и различная мотивация. Уже устал объяснять, почему Москва просто «не отдаст регионы». Прежде всего потому, что там живут граждане РФ, люди, а не крепостные и не рабы, которых можно передаривать барину без их согласия. Прогрузинских настроений в Сухуме и в Цхинвале нет, а в Грузии перемены носят ограниченный характер, они не стали необратимыми (см. опросы общественного мнения, тоже полезно). Но дипломатия нужна именно в тех случаях, когда нужно и можно спорить, искать точки компромисса. Если есть шанс на такой вариант, его необходимо использовать. «Мы не ждем, что это будет быстрый и легкий процесс, но он необходим», - подчеркнул Константин Кочиев. Трудно не согласиться с ним!
Азербайджан-Армения: мирное соглашение или завершение конфликта?
1. Высокие представители Азербайджана и Армении выступили с заявлениями о том, что последние два пункта текста мирного соглашения между конфликтующими сторонами согласованы. Анонсировано подписание документа в обозримой перспективе. Армяно-азербайджанский конфликт был одним из триггеров системного кризиса советского этнофедерализма и распада СССР. Это противостояние в течение долгих лет формировало военно-политический статус-кво в Закавказье и на постсоветском пространстве в целом. Можем ли мы говорить о том, что Баку и Ереван, самостоятельно, без посредников проявили дипломатическую волю, нашли силу для того, чтобы поставить точку в истории многолетнего противостояния? Чисто по-человечески хочется дать утвердительный ответ на этот вопрос. Но экспертная честность требуют воздержаться от чрезмерного оптимизма.
2. Коллега Ариф Юнусов справедливо заметил: в долгой истории армяно-азербайджанского конфликта уже не в первый раз анонсируется завершение переговорного процесса и готовность к подписанию текста мирного соглашения. Так было в 1999, 2001, 2007 и в 2011 году. В июне 2011 года, когда на столе лежала т.н. «казанская формула» урегулирования, передовицы газет и топы информационных агентств пестрели сообщениями о «начале конца» конфликта между двумя кавказскими республиками. «Формула» - 2011» была результатом четырех лет переговоров в рамках Минской группы ОБСЕ. Между тем, всякий раз, широко анонсируемый мир откладывался на неопределенный период.
3. В 2011-2025 гг. военно-политические расклады в Нагорном Карабахе и вокруг него радикально изменились. Сам спорный регион перешел под юрисдикцию Азербайджана, армянское население (которое как раз и ставило вопрос о своем национальном самоопределении вне рамок АзССР) покинуло карабахские земли. «Обновленные Мадридские принципы» уже несколько лет, как не являются релевантными. Более не релевантна нынешней повестке и Минская группа ОБСЕ. Азербайджан чувствует себя победителем и хочет получить максимум возможного, Армения говорит о мире и об уступках, находясь отнюдь не в блестящих военно-политических кондициях. Однако спешить с окончательными выводами не стоит.
4. «У Армении и Азербайджана осталось еще очень много разногласий в позициях регионального развития, которые требуют времени», - констатирует коллега из МГИМО Николай Силаев. И в самом деле, не завершена демаркация-делимитация госграницы, основа основ любого эффективного мира. Между тем, без ответа на тривиальный вопрос «с чего начинается родина» нет и понимания очертаний регионального порядка. Не говоря уже о мире не как о бумаге, а как состоянии отношений соседних стран. До сих пор обсуждается конституционная реформа в Армении, которая положила бы конец претензиям Еревана к Баку. Но фокус в том, что армянская сторона считает, что решением национального Конституционного суда все вопросы относительно территориальных противоречий уже сняты. Остаются также проблемы разблокирования транспортных коммуникаций, и среди них вопрос № 1- т.н. «Зангезурский коридор».
5. Но рискну предположить, что и коридорно-конституционно-пограничные вопросы здесь не самые главные. Долгие годы (в публичном формате, как минимум, со времен заката СССР), в Армении и Азербайджане образ соседней страны и соседей-граждан демонизировался. Армянин был «конституирующим другим» для азербайджанцев и наоборот. Более того, сама национальная государственность двух постсоветских кавказских стран была бы немыслима без конфликта. Этнополитическое противостояние на годы определило смысл новых образований, стало главным легитимирующим инструментом для армянской и азербайджанской элиты, превратило в моральное все, что служило дело борьбы с «врагом» и аморальным все то, что было нацелено на уступки и компромиссы. Чтобы изменить это нужен непочатый край совместной работы. Не победа сильного над слабым (сила и слабость могут меняться местами, и вся история конфликта полна примерами таких перемен), а совместный выход на новые формы межгосударственного общежития.
Сумерки Союза
1. Сорок лет назад, 10 марта 1985 года скончался Константин Устинович Черненко. Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР…. Впрочем, любое событие, включая смерть руководителя ядерной сверхдержавы, происходит не в вакууме. Важно понимать и чувствовать исторический контекст. В должности Генсека Черненко проработал чуть более года, а главной Советского государства пробыл и того меньше- 11 месяцев. За период 2 года и 4 месяца (то есть с момента смерти Леонида Ильича Брежнева 10 ноября 1982 года и до 10 марта 1985 года) страна сменила трех генеральных секретарей. Все трое ушли после «долгой и продолжительной болезни».
2. Добавим к этому смерть других представителей партийно-советского ареопага в обозначенный период (главный идеолог КПСС Михаил Андреевич Суслов ушел 25 января 1982 года, несгибаемый латышский большевик и главный партийный «ревизор» Арвид Янович Пельше - 29 мая 1983 года, министр обороны Дмитрий Федорович Устинов - 20 декабря 1984 года). Даже простого перечисления всех этих случаев достаточно, чтобы понять: грубоватая и даже циничная метафора «пятилетка пышных похорон» появилась неспроста. Она, как нельзя лучше передавала суть происходящих в позднем СССР процессов. Стремительное дряхление партийно-государственной элиты, утрата властями политической пассионарности, растущий зазор между декларациями и реальностью (слоган «коммунизм- это молодость мира» плохо соответствовал «совету старейшин» на трибунах Мавзолея), общественная фрустрация («одни слова для кухонь- другие для улиц, здесь брошены орлы ради бройлерных куриц»), растущий цинизм и моральный релятивизм («Вы будете смеяться, но нас в очередной раз постигла тяжелая утрата»). В таком контексте многими смерть генсека воспринималась не как понятное человеческое горе и утрата, а как шанс на нечто новое. Что это такое никто толком не знал и не понимал.
3. Когда-то в начале нулевых, помнится, на встрече в «Горбачев-Фонде», преемнику Константина Устиновича, отцу-основателю одноименной структуры задали вопрос: «Был ли у Вас план в марте 1985 года? И если нет, то почему его не было?» Михаил Сергеевич иронично ответил: «Если бы таковой был, меня бы тут с Вами не было». Сказал, и как часто с ним это бывало, слукавил.
4. Сорок лет назад у Союза, конечно, не было никакого выбора между «перестройкой» и «китайским путем». И дело здесь не в пресловутой «ментальности». Просто модель модернизации (форсированная авторитарная индустриализация в преимущественно аграрной стране) Союзом была пройдена еще в 1950-х гг. Как только, начиная с Всесоюзной переписи 1959 года, советское общество стало преимущественно городским (со всеми присущими таковому «структурами повседневности»), «китайские» (или все же сталинские?) рецепты для СССР уже не работали. И это понимали прекрасно советские лидеры. Уже на пленуме ЦК КПСС 3 -7 сентября1953 году все основные «болевые точки» советской экономической модели были обозначены. И главная из них – пределы экстенсивного роста. На разные лады про это говорили и Никита Сергеевич, и Георгий Максимилианович, и Вячеслав Михайлович. Жаль, Лаврентий Павлович по понятным причинам не смог лично присутствовать, хотя к этому моменту уже многое успел сказать и написать....
5. В 1953-1980-е гг. руководство СССР постоянно чередует попытки интенсификации с откатами в экстенсив. К слову сказать, Михаил Сергеевич был последним, кто попытался «команднуть» советской системой. Вспомним про его «борьбу с нетрудовыми», антиалкогольную кампанию, стратегию «ускорение». Но только двигать вперед общество 1980-х по рецептам 1930-х гг. уже не получилось!
6. Известный американский военный и экономический историк Джейкоб Кипп (1942-2021) справедливо указывал на достижения сталинской модели времен индустриализации и Великой Отечественной. Но в то же время он точно диагностировал, что система, основанная на жестокой репрессивной политике и контроле, не справилась с переходом от экстенсивного к интенсивному развитию в мирное время. Естественно, не сама по себе, а благодаря своим конструкторам и архитекторам.
Абхазия-второй тур: количественные и качественные параметры
1. Абхазский Центризбирком огласил предварительные итоги выборов. Теперь можно перейти от гаданий и предположений к официальным данным. И попытаться их интерпретировать. Итак, Бадра Гунба получил 54, 73% голосов, а его главный оппонент Адгур Ардзинба набрал 41, 5% голосов.
2. Победитель принимает поздравления с выигрышем. И действительно, стоит признать, позади у него чрезвычайно сложная кампания. Вхождение в нее прошло под отголоски внутриполитического кризиса, отягощенного кризисом энергетическим. В ходе самой кампании была не только конкуренция с оппозицией, но и значительные расхождения с переходной администрацией. Бадра Гунба продемонстрировал и хорошие бойцовские качества, и навыки антикризисного менеджера. Как публичный политик за последние пару месяцев он, пожалуй, вырос больше, чем за все предыдущие годы пребывания на посту вице-президента и министра.
3. Но и Адгур Ардзинба показал высокий класс. Преодолевая жесткий медийный прессинг (все эти обвинения в тюркофильстве, национализме, армянофобии, клановости), он получил 41, 5 % голосов. Показав прирост по сравнению со своим же показателем пятилетней давности. Он, скорее всего, остается абхазским политиком и в абхазской политике.
4. Абхазский социум и политикум остается разделенным. Во втором туре 54 954 человек поддержала Гунбу, за Ардзинбу - 41 708 избирателя. Да, это не уровень выборов-2019 (тогда Рауль Хаджимба вырвал победу над Алхасом Квициния всего за счет 1027 голосов)! Но все же, перевес явно несоветского образца. Запрос на «третью силу» пока что остается неудовлетворенным. Во втором туре за «кандидата против всех» проголосовало лишь 2 065 человек. Значит победителю избирательной гонки придется приложить максимум усилий для объединения и политического поля республики, и общества вокруг неких общих идей. Таковыми могут стать и выход на траекторию развития, и декриминализация, и повышение качества системы власти и управления
5. В ходе выборов-2025 много говорили о факторе России. Скажем и мы. Интерес Москвы к Абхазии, попытки влияния на процессы внутри республики - не новость. Абхазский проект, его успехи и неудачи- это успехи и неудачи самой России, важный фактор ее позиционирования на международной арене. Здесь надо иметь в виду два момента. Во-первых, диспропорция восприятия. Для Москвы и ее башен абхазская тема – не самая первая по важности, а вот для Сухума Россия- тема номер 1, 2,3 и далее по списку. Во-вторых, для РФ перманентный карнавал досрочных выборов и смен власти – не самая комфортная ситуация. Складываем эти две вещи и получаем то, что наблюдали до сего дня.
6. И если высокие ответственные товарищи из Москвы стремились соблюсти политес и корректность, говорили о всестороннем учете и необходимости понять особенности Абхазии, то представители более низких уровней и примкнувшие к ним технологи и пиарщики не слишком заботились о тонкостях и нюансах. Отсюда и попытки упростить повестку, описать ее как кейс, опирающийся на знакомые украинские инфоалгоритмы. Пророссийский-антироссийский кандидат, прозападный-антизападный, «рука Турции» (хотя с Эрдоганом мы вроде бы и не враги совсем). Хочется напомнить в этой связи о знаменитой теореме Томаса: «ситуации, определенные людьми как реальные, реальны по своим последствиям». В этой связи важно не заиграться и не впасть в соблазн творить инфореальность в соответствии с пелевинскими заветами, знакомыми нам по знаменитому «Generation П».
7. Для России опасна «африканизация Абхазии» (если под таковой мы будем понимать череду перманентных переворотов и революций). Но не менее опасна и «украинизация», то есть описание абхазских процессов через внешние некорректные паттерны, не соответствующие местным реалиям.
8. Чтобы добавить немного оптимизма, хочу напомнить про финальные дебаты двух кандидатов. Они показали умение спорить содержательно, без оскорблений и переходов на личности. Эти бы качества да в практическую работу! Ведь с выборами жизнь не заканчивается!
Абхазия выбирает
1. В первый весенний день в Абхазии состоится второй тур досрочных (правильнее было бы сказать очередных внеочередных) выборов. Скоро мы узнаем имя нового главы республики. Но сегодня хотелось бы поговорить не о возможных процентах и прогнозах. Есть вещи намного более важные. В разговоре о них необходимо найти правильную тональность, избежать банальностей и тиражирование клише.
2. Рискну предположить, что ключевой вопрос нынешних выборов- не победа или поражение одного из двух кандидатов. Намного более серьезный вопрос - удержание успеха, с одной стороны, и принятие итогов голосования- с другой. Никаких советских результатов 99, 9% за «единый блок коммунистов» и беспартийных не будет. Оппонент победителя, кто бы он ни был, получит солидную поддержку. Следовательно, эти голоса должны быть учтены. Можно ли маргинализировать «серебряного призера» гонки, начав кампании по его стигматизации со всем возможным административным арсеналом? В политике нет ничего невозможного, вопрос только в КПД такого действия. Мы не раз и не два указывали на то, к каким печальным результам в разных постсоветских странах приводила борьба с многосоставностью. В Абхазии же речь не идет о «геополитической многосоставности» (таковая существует только в головах не в меру креативных пиарщиков). Однако многосоставность касательно цены абхазской «самости» присутствует. Этот нюанс нельзя не учитывать. Точнее, можно, но это – контрпродуктивно!
3. Таким образом, важно понять, что Абхазия- это не только Бадра Гунба и Адгур Ардзинба. Это и их команды, к слову сказать очень разношерстные изнутри. Но это, прежде всего - избиратели, среди которых и там, и тут ветераны войны, общественные деятели, те, кто эту самую Абхазию создавал. Следующий шаг…. Вот хотел написать про отказ от вульгарного «ориентализма» (привет Эдварду Саиду (1935-2003)). Нет, что Вы, звание «ориенталиста» еще надо заслужить. Во многих случаях речь идет просто о банальном ксенофобии, замешанной на комплексах и незнании (игнорировании, что в конечном итоге, одно и то же) мат.части. Нет никакой «абхазской клановости», если понимать под таковой кровнородственную или территориально-общинную солидарность. Воздержусь от имен, но знаю лично оппозиционеров, находящихся в родстве с представителями власти. Многолетний соратник Сергея Багапша (1949-2011), чьи корни из Абжуйской Абхазии, Александр Анкваб родом из Бзыбской Абхазии.
4. Нет пока что в республике и мощного внешнего фактора. Тем, кто раздувает тему «турецких следов» сегодня напомнил бы историю начала нулевых про эксплуатацию темы «грузинского зятя» Багапша (его супруга Марина Георгиевна, в девичестве Шония имела грузинские корни). В итоге, в чье президентство Москва признала абхазскую независимость?
5. Абхазия пытается найти не «золотой век» для мифических «кланов» (мы же не станем на полном серьезе рассуждать про русскую общину в реалиях Московской или Рязанской областей, ибо сие занятие антисторично) и не обрести «берег турецкий». Это постконфликтное травмированное общество пытается перейти от модели выживания на траекторию мирного развития. Не зная и не понимая многого, или понимая плохо. Надеясь при этом на мощного покровителя - Россию, но желая сохранить собственную идентичность и самоуважение. Важно грамотно помочь этому выбору, более сложному и широкому, чем одна отдельно взятая электоральная кампания.
Интервью для News Am. "Фактор силы"
Украина и Кавказ: две основные темы
1.Близка ли развязка украинского противостояния? Так ли всесилен Дональд Трамп, каким он сам себя рисует? Почему осторожный скепсис лучше, чем эмоциональный оптимизм? Какие "новые нормальности" формируются в российско-азербайджанских отношениях? Вот основной круг вопросов нашей беседы.
2. Позволю себе уйти немного в сторону. В последние пару недель мне постоянно приходит на ум знаменитая пьеса великого Бертольда Брехта (1898-1956) "Мамаша Кураж и ее дети", имеющая подзаголовок "Хроника времен Тридцатилетней войны". В произведении есть один эпизод. В битве при Лютцене вблизи Лейпцига в 1632 году гибнет шведский король Густав Адольф. Его смерть у многих героев пьесы вызывает ожидание скорого мира. Кто-то в радостью жаждет завершения, а кто-то печалится от того, что теперь наступит конец выгодным гешефтам. Но в надежде или в горе все ждут мира. Сегодня создается ощущение, что риторика 47-го президента США создает похожий вау-эффект. Ведущие СМИ и блоггеры, эксперты, дипломаты и политики обсуждают "сделку века" по Украине, прогнозируют скорый "конец войне". При этом, не удосужившись даже понять до конца, какие условия предлагаются, какие вопросы лежат "на столе", и насколько реалистичны поступающие пиар-предложения. Такие мелочи, как анализ политической системы США и механизмов принятия решений в Вашингтоне, а также к НАТО вообще никого не заботят. Про Украину как субъект (пускай и странный, и зависимый, и не вполне адекватный) вообще забыли. Масленица Сделка же на носу!
3. Включил "занудливого преподавателя". Мы говорим о мире. ОК, а что мы под этим понимаем? Прекращение военного противостояния? Так это называется "заморозкой" без решения. Решение конфликта это что? Поражение России? Так этого не примет Москва. Поражение Украины? Так Киев будет этому препятствовать даже без Зеленского. И вот уж точно простая смена гетмана в Киеве мало что решит, в современном украинском социуме и политикуме неприятие России слишком высоко, игнорировать его нельзя, хотя нравится это Москве не может. Да, в НАТО у США контрольный пакет. Но миноритарии вполне могут испортить всю игру, та же Турция уже заявила устами Хакана Фидана, что не против натовской прописки для Киева. Словом, не стоит упрощать. И, напротив, необходимо понимать, что против мира, как взаимовыгодного компромисса настроены сегодня слишком многие. И воли одного Трампа недостаточно, чтобы быстро сломать этот тренд. Прагматизация, деэскалация. Все это важно, как и диалог. Но все не будет скоро и просто!
4. Что касается отношений между Россией и Азербайджаном, то Баку стремится, говоря языком бейсболистов, to touch the base. То есть расширить пространство для самостоятельности, выйти из роли игрока, слушающего посредников и модераторов. Прежние функции Москвы поставлены под сомнение, в пост-карабахских реалиях они уже не слишком релевантны. Выход на "горизонтальную модель"- вот стратегическая цель азербайджанской стороны.
5. А что же пьеса Брехта? Как дальше развивалась «Хроника Тридцатилетней войны»? После гибели шведского короля военное противостояние, увы, продолжалось еще 16 лет... Ибо как бы ни был важен один человек, даже выдающийся политик и полководец, для успешной работы демиургов должны иметься еще и системные основания. Конечно, все совпадения с днем нынешним случайны, это просто размышления по поводу интересных образов….
5. Сама запись интервью здесь: https://www.youtube.com/watch?v=3U2u9CxMFzc
Дебаты. Россия - Азербайджан. Кризис миновал или пауза в противостоянии? "Эхо Баку"
1. Провел творческий субботник. В свой выходной день принял участие в дебатах с Эльдаром Намазовым для проекта Мовсуна Гаджиева "Эхо Баку", Мой собеседник- известный азербайджанский политик, историк. В его послужном списке аспирантура Института этнографии и антропологии АН СССР, работа в качестве советника Гейдара Алиева. Намазов успел побывать и во власти и в оппозиции. Нашел в себе волю не согласиться с алиевским проектом нагорно-карабахского урегулирования. В 2005 стоял у истоков создания оппозиционного объединения "Yes" ("Йени Сиясет"). Сейчас, скорее, критический лоялист. Но важно отметить один принципиальной важности факт: какой бы критике он не подвергал собственное государство, в диалоге с представителем другой страны Намазов отстаивает азербайджанские приоритеты, тщательно подбирает слова и проявляет осторожность, чтобы не навредить своим. Многим отечественным мыслителям стоило бы этому поучиться!
2. В нашем диалоге мы коснулись нескольких вопросов. Конечно, "самолетное дело". Мы оба - не специалисты в вопросах авиационной безопасности. Но мы и не строили версии, а обсуждали отражение трагедии в информационном пространстве двух стран, реакцию власти, общества, экспертов. Интересно было и углубление в историю. Намазов и Маркедонов представили в самом сжатом виде некоторые пункты ключевых расхождений азербайджанского и российского нарративов. Поговорили о том, что наши страны объединяет, и что разделяет. И в данном случае повторю в сотый раз. Трагедия над Актау не открыла проблем в наших отношениях, она их эмоционально обострила, вывела в паблик.
3. Крайне важный пункт. Всегда задаю себе вопрос, можно ли спорить с собеседником, не переходя на личности, не прибегая к повышенному тону, конструктивно и спокойно? Отвечаю: можно! Если ставить во главу угла аргументы, доказательства, а не эмоции, клише и стереотипы. Мне кажется, в наших дебатах нам это в целом удалось. Говорили уважительно, в то же время честно и открыто показывая, в чем расходимся. А расходимся во многом. Не могу не отметить и качественную модерационную работу Мовсуна Гаджиева. Он не перебивал нас, не пытался пиариться на нашем фоне. Все корректно.
4. И самое интересное. Запись самих дебатов. Смотрите, слушайте! Не пожалеете! https://www.youtube.com/watch?v=q5ACr1q0Q9g
Шел четвертый год СВО…
Часть первая. Продолжение следует
1. Пока «пикейные жилеты» по обе стороны океана строят мирные планы по Украине, прогнозируют великую сделку «Путин-Трамп», а кто-то из «ТВ-стратегов» проживает очередную «смену вех», зафиксируем непреложный факт: специальная военная операция не окончена, она продолжается. Более того, 24 февраля 2025 года начинается ее четвертый год.
2. Еще на заре нового времени выдающийся нидерландский правовед и философ Гуго Гроций (1583-1645) справедливо указал, что «войны ведутся ради заключения мира», а «сама же война приводит нас затем к миру как своей конечной цели». Однако со всеми военными противостояниями и мирными договорами и в прошлом, и настоящем одна большая проблема. Ее суть лучше всего передал Карл фон Клаузевиц (1780-1831), написавший, что побежденная страна видит в победе своего противника «лишь преходящее зло, которое может быть исправлено в будущем последующими, политическими отношениями». Война же, как постулировал он же, «продолжение политики иными средствами».
3. В этой связи вместо гаданий на кофейной гуще и еще не заключенной (но и даже пока не наметившейся) сделке и новом (Эр-Риядском?) мире, было бы важно понять, почему 24 февраля 2022 года именно «иные средства» оказались востребованными. И возможно ли сделать в будущем так, чтобы мирное соглашение (которое рано или поздно) появится не было бы лишь «преходящим злом»?
4. Три года назад, буквально за день до начала СВО появилась интересная (я бы даже сказал интеллектуально провокационная) статья Игоря Зевелева «За что воюем?». В ней автор выразил сомнения в правильности подхода Москвы, объединившей в своей повестке три разные проблемы (конфликт в Донбассе, внешнеполитическая ориентация Украины на долгосрочную перспективу, европейская безопасность в контексте отношений/конфронтации между Россией и НАТО). Три года назад статья была прочитана, перечитана, она действительно сильно задела. Но ответить на аргументацию коллеги получается уже a posteriori, то есть после полученного дополнительного опыта. Который наслаивается на уже полученные знания и пережитый опыт прошлых лет.
5. Был ли запрограммирован российско-украинский конфликт? И если да, то, когда и какими обстоятельствами? Рискну предположить, что железного детерминизма здесь не было. Однако во время некоторых «критических развилок» (critical junctures) 1990-х-2010-х, сполохи будущего пожара уже проглядывали.
Конституционный «реализм»: версия Никола Пашиняна
1. Армении предложена новая политическая цель с замахом на стратегию. Никол Пашинян заявил о необходимости принятия новой Конституции. По словам премьер-министра, предлагаемый народу республики Основной закон должен базироваться на идеологических принципах «Реальной Армении».
2. «Эка невидаль, вся постсоветская армянская история наполнена конституционными реформами», - скажет читатель. И будет прав, но лишь отчасти. Действительно Основной закон страны меняли несколько раз. Первая Конституция постсоветской Армении была принята в 1995 году. Через 10 лет в нее внесли поправки, нацеленный на перераспределение полномочий между ветвями власти. Реформа прошла лишь со второго захода, в 2003 она не была поддержана на референдуме. В 2013 году Армения начала переход к парламентской республике. Правда, бенефициаром этих перемен стал не их автор Серж Саргсян, а Никол Пашинян, действующий премьер Армении. Который и сам уже отметился на ниве конституционного реформаторства. И даже назвал свои инициативы 2019-2020 гг. новым этапом «бархатной революции». Так в чем же тогда принципиальная новизна нынешней инициативы?
3. Критики Пашиняна четко и без обиняков указывают на источник его вдохновения. И представители парламентской оппозиции, и «несистемный» Баграт Галстанян говорят о том, что премьер правит Конституцию ради интересов Азербайджана и Турции. Дабы обеспечить элиминирование Декларации о независимости от 23 августа 1990 года из конституционного корпуса Армении. И похоронить идею «миацума» не только фактически, но и де-юре!
4. Нам же думается, что замах Пашиняна более масштабный. Прежде всего, он ставит под сомнение легитимность своих предшественников и вообще всей постсоветской армянской государственности, которая была до него. Цитирую: «Принятие новой Конституции имеет важное значение, поскольку все референдумы, проведенные для принятия действующей Конституции, имеют серьезную нелегитимность в общественном восприятии». Премьер лукавит и очень сильно. Ведь если ныне действующий Основной закон не имеет общественной легитимности, то с этим проблемы и у него, как у главы правительства, осуществляющего свои полномочия на базе сегодняшней Конституции. «Стратегической целью принятия новой Конституции является переход от остаточного функционирования безгосударственной нации к функционированию государственно-образованного народа». – чеканит каждое слово Пашинян. Одним этим предложением отправляется четкий сигнал армянам спюрка: Ваш статус не сопоставим с гражданами Республики Армения, он ниже, спасибо Вам за Ваши идеи, но только мы можем принимать реальные решения.
5. При этом Пашинян резко противопоставляет предлагаемую Конституцию всем прежним Основным законам, ибо новая будет базироваться на принципах «Реальной Армении». Что это такое? «Идеология "Реальной Армении" отождествляет родину с международно-признанным государством Республикой Армения, а патриотизм – с интересами государства и системой установленных в нем прав и обязанностей», - констатирует Пашинян. «Миацум» остается в прошлом, как и прежняя версия национального проекта. Де-факто предлагается новая армянская идентичность, а реализм отождествляется с политическим минимализмом.
6. С критиками Пашиняна можно согласиться в том, что смена Конституции, среди прочего, продиктована и уступками Баку. Но не только. В чем не до конца правы оппоненты премьера? Они слишком увлечены внешним следом. Но проблема ведь в том, что «азербайджано-турецкие» реформы не отвергаются массами армянского населения. Антиправительственные протесты вялые, на баррикады никто не идет, процесс реформирования не рассматривается народом республики как экзистенциальный вызов. Просто факты, без эмоциональной подачи. Премьер шаг за шагом лепит свою «реальную Армению», хотя, честно говоря, реализм в радикальном отказе от имеющейся национально-государственной традиции кажется сомнительным. Впрочем, с этим жить гражданам республики. За ними последнее слово, считать ли конституционный реализм в версии Никола Пашиняна соответствующим их чаяниям или же нет.
Смотрите, кто пришел!
1. Сегодня только ленивый не высказался о переговорах российской и американской делегаций в Эр-Рияде. Повторять расхожие клише и банальности не хочется. Сначала пара тезисов. Свои лекции студентам я обычно начинаю с того, что международные отношения и политические изменения в целом - не одноактные процессы. Не могут «три мужика развалить Союз», как не мог Ромул Августул в одиночку сломать «вечный Рим», а «Русь слинять в два дня». Надо учиться не путать повод и причину, понимать, что возникает вследствие чего и почему. Мораль? Не спешите со скороспелыми выводами о наступлении «Эр-Риядской системы международных отношений». К тому нет пока никаких реальных предпосылок. И итоги переговоров в Саудовской Аравии следует признать довольно скромными. Правда, нельзя не отметить их символическую важность: состоялась первая встреча делегаций РФ и США после начала СВО на Украине.
2. Одной из ключевых тем переговоров в Эр-Рияде стала нормализация российско-американских отношений, что невозможно без восстановления полноценной работы посольств. Информированные источники называют имя Ричарда Норланда в качестве кандидата на пост посла США в Москве.
3. В очередной раз убеждаюсь, что мир тесен. Автор этого комментария лично знаком с Ричардом Норландом, пересекался с ним на семинарах, конференциях. Могу засвидетельствовать, кандидат в послы прекрасно знает постсоветскую тематику, в сентябре 2007- июле 2010 гг. он был послом в Узбекистане, а в сентябре 2012- июле 2015 гг.- послом в Грузии, неплохо владеет русским.
4. В ноябре 2013 года я написал текст, который был откликом на выступление Норланда перед студентами Тбилисского государственного университета. Тогда американский посол пытался уравнять ответственность грузин перед абхазами и осетинами с ответственностью русских перед грузинами. Попытался заочно поспорить с известным дипломатом, после чего даже получил от него письмо на электронную почту со словами благодарности за критику.
5. Текст тот, между тем, не потерял актуальности и сегодня. Приведу цитату (извините, что пространную):
«...Американский дипломат не хочет и не может вести разговор с грузинским образованным классом о его ответственности, отделив эту проблему от мифологии по поводу северного соседа. Вероятно, без негативных коннотаций в адрес Москвы не получается. Велик риск смены стиля, а желания менять его отсутствует. Куда проще видеть в политике РФ имманентное стремление к покорению и подчинению соседей. Но проблема в том, что подлинный прорыв в отношениях между США и Россией, который остро необходим двум странам, невозможен до тех пор, пока дискурс «ресоветизации» в той или иной, мягкой или жесткой форме будет воспроизводиться в речах и выступлениях представителей американского истеблишмента. До тех пор, пока Россия будет считаться эксклюзивно ответственной за преступления советского периода, процесс распада СССР будет восприниматься, не как сложный и противоречивый процесс, а как «национально-освободительная борьба новых демократий», а нынешняя российская политика в Евразии мыслиться, как «имперский реванш», сложно будет найти общий язык Москве и Вашингтону. Какие бы благие риторические заявки на прорыв ни делались. И дело здесь не только и не столько в приверженности к исторической правде, сколько в том, что отсутствие нюансированной картинки прошлого приводит к упрощенным практическим шагам в настоящем. Так было и с «маяком демократии», и с «имперским возрождением», мешавшим увидеть собственные устремления абхазов и осетин и с «ресоветизацией», провоцирующей не одну лишь жесткость в отношении к России, но и антизападные настроения внутри нее».
6. Кому интересна сама статья из 2013 года, проливающая некоторый свет на профиль потенциального представителя Вашингтона в Москве, ссылка здесь: https://politcom.ru/16764.html
7. И последнее. Завышенные ожидания вообще вредны. Потому, что после них падать труднее, наступают завышенные же разочарования.
Отложенная партия и неотложные вопросы
Часть 2. Окончание
1. «Третья сила» в Абхазии пока что не срабатывает. Хотя запрос на нее имеется. В свое время покойный политик-генерал и просто мудрый человек Александр Лебедь (1950-2002) сказал, что в наших широтах «поиск третьей силы обычно заканчивается поиском пятого угла».
2.Абхазская политика остается двухцветной, главными силами по-прежнему являются «багапшисты-анквабисты» и «ардзинбисты-хаджимбисты». Опять же не факт, что так будет всегда, но пока we have what we have. Самое время для них понять и принять мудрость другого Александра, Герцена (1812-1870): «Головы смотрели в разные стороны, а сердце билось одно». Политических сил две, может быть три, а Абхазия- всего одна! Одна на всех! При этом во второй тур выходят два представителя нового, невоенного поколения. И Гунба, и Ардзинба 1981 года рождения! Этот феномен еще предстоит понять и изучить!
3. Главное в сегодняшних условиях- спокойно довести выборы до финала, не пытаться искусственно нагнетать ситуацию и не «геополитизировать» электоральный процесс. «Не надо искать черную кошку в темной комнате, тем более, если там ее нет». Задача консолидировать абхазский политический класс и общество, выстроить эффективные отношения Сухума и Москвы со всем пониманием интересов большой державы и особенностей местного социума.
Кишинев: атака на Гагаузию
1. В последний вторник марта башкан (глава) Гагаузии Евгения Гуцул была задержана на 72 часа в кишиневском аэропорту. В Молдавии она является фигурантом, как минимум, двух уголовных дел. Вопрос об аресте должен решиться в ближайшее время после предъявления Гуцул обвинений. Нет особых сомнений в том, что такое решение будет принято. Не станем давать юридическую оценку кейсу Гуцул. Тем паче, что политическая составляющая этой атаки важна не меньше (если не больше), чем формально-правовые тонкости.
2. Задержание Гуцул лишь внешне выглядит, как экспромт. Событие, скажем честно, было ожидаемым. Центральные власти Молдавии категорически не устраивала ее кандидатура, как башкана Гагаузии (этот регион и сам по себе даже без присутствия Евгении Александровна на гагаузском политическом поле у Кишинева всегда находился на особом счету). Хотя Гуцул выиграла конкурентные выборы в двух турах ее победу молдавские власти де-факто не признали. Майя Санду, заметим, до проведения судебных разбирательств и вынесения судебных решений публично обвинила Гуцул в работе на преступные группировки, а не на народ Гагаузии. В нарушение молдавского же законодательства вновь избранный башкан не была включена в состав национального правительства. Впрочем, Гуцул не оставалась в долгу. Она была частым гостем в Москве, ее славословия в адрес Владимира Путина стали общим местом в выступлениях башкана. Гуцул по итогам президентских выборов в Молдавии также усомнилась в легитимности Санду, как главы государства. Словом, у двух молдавских амазонок все было по взаимности!
3. Почему же Кишинев перешел в атаку «здесь и сейчас», а не в 2023 году после выборов в Гагаузии или в конце прошлого года, когда определилось имя старого нового молдавского президента? Ответ более или менее очевиден. Молдавия- парламентская республика. В ней президент силен лишь тогда (и стоит во главе «вертикали» лишь тогда!), когда другие ветви власти состоят сплошь из сторонников главы государства. Но шансы Санду на победу на предстоящих парламентских выборах оцениваются как не слишком высокие. Да, чисто арифметически она может выиграть. Здесь ситуация до боли похожа на положение дел в Армении: у официальных властей рейтинги падают, но оппозиция еще слабее, а склоки между ее лидерами и вовсе обнуляют возможности оппонентов проправительственных сил. Но в парламентских республиках арифметикой все дела не решаются, значит будут важны коалиции, договоренности, компромиссы. Но за все время пребывания у власти команда Майи Санду не слишком преуспела в достижении уступок и компромиссов. Если можно пройтись катком, зачем ждать элегантную карету на нескольких пассажиров?
4. После новостей из Молдовы появилось немало охотников сравнивать кишиневскую атаку сегодня с бухарестской атакой на Кэлина Джорджеску вчера. И в самом деле, в двух этих кейсах имеются общие черты, хотя имеются и существенные различия. Все-таки Гуцул в отличие от Джорджеску по преимуществу политик регионального, а не общенационального масштаба. Она, кто знает, может вырасти и выйти на молдавский уровень. Но сейчас we have what we have. Между тем, румынскую и молдавскую историю роднит одно обстоятельство принципиальной важности. Ради секьюритизации демократическими нормами, многосоставностью, плюрализмом можно легко пожертвовать. В Конституции Румынии или Молдавии ведь не сказано, что с Россией нельзя иметь дел. Но власти в двух этих странах превратили РФ в экзистенциальное инфернальное зло. Вот где широчайшее пространство для изучения внешнеполитического конструктивизма, привет Барри Бузану и всей копенгагенской школе! И ради борьбы с российским вызовом, получается, можно пока и не все, но очень многое. Даже если демократией тут не пахнет! То ли еще будет ой-ой-ой!
Российское кавказоведение в постсоветский период: в поисках академической и экспертной идентичности
Краткие тезисы выступления на пленарной сессии международного круглого стола «Актуальные проблемы современного российского кавказоведения», Институт востоковедения РАН, 24.03.2025
Часть 1. Продолжение следует
1. Ключевая проблема для любой науки- определение ее предметного поля. Большая российская энциклопедия (авторы статьи выдающиеся отечественные лингвисты Михаил Алексеев (1949-2014), исследователь дагестанских языков и Георгий Климов (1928-1997), специалист по картвельским языкам) определяет кавказоведение, как «отрасль языкознания, изучающая кавказские языки; кавказское языкознание». Интересно, что Лингвистический энциклопедический словарь дает более расширительную трактовку этого научного феномена. Оно описывается, как «комплекс гуманитарных дисциплин, изучающих языки, фольклор, историю, культуру народов, говорящих на кавказских (иберийско-кавказских) языках». Однако сегодня историки, политологи, политические географы, изучающие разные аспекты прошлого и настоящего Кавказского региона, также идентифицируют себя, как кавказоведов. Какое же определение брать за основу?
2. Любой разговор о современном кавказоведении невозможен без уяснения научной традиции. Историография- это динамика, трансформации, инновации с опорой на апробированные наработки. И действительно, у отечественного кавказоведения во многом были лингвистические корни. Еще во времена знаменитых Академических экспедиций Иоганн Антон Гильденштедт (1745-1781) предложил классификацию кавказских языков, которая в слегка модифицированном виде вошла и в современные учебники по этнологии (этнографии) и языкознанию. Тогда же стало ясно: кавказоведение- задача государственная. Империя расширялась, новые подданные и новые территории требовали знаний и понимания. Так от языков переходили к истории, фольклору, этнографии. Образ имперского кавказоведа – исследователь в погонах. Такими были Петр Услар (1816-1875), Василий Потто («Нестор Кавказской истории», 1836-1911), Николай Дубровин (1837-1904). Русское географическое общество было основано в 1845 году (после Парижского (1821), Берлинского (1828) и Лондонского (1830)). Но первый отдел-филиал Кавказский открылся уже в 1850 году. Еще не взят Гуниб, не проведен парад на Красной поляне… Общие черты исследований того времени- акцент на «поле», прикладном характере, эмпирике (те черты, которые и сегодня определяют лучшие качества отечественного кавказоведения), акцент на державное величие («История войны и владычества русских на Кавказе» - заглавие многотомника Дубровина).
3. Советский период меняет многое, но и сохраняет многое. С приходом государственного марксизма в кавказоведение активно вошли теоретические изыскания (пускай и в вульгаризированном виде). БОльшую роль в кавказоведческих штудиях стали играть историки (не только военные, как раньше, но и гражданские, историки литературы и искусства). Появились новые темы, в науку пришли местные кадры, акцент на империи, как однозначном благе исчез. Заметим, что даже в изучении «классовой и идеологической борьбы» исследователям удавалось изучить такие явления, как генезис национализма, особенности национальной модернизации. Хотя в советские времена термины использовались другие, суть была именно в этом. Государственный характер кавказоведения сохранился при серьезных коррекциях и методологии, и идеологии. Важная особенность, связанная с советскими практиками нациестроительства- кавказоведение на «аутсорсинге», когда исследования по Грузии сосредоточились в ней самой, Армении и Азербайджана- в этих же республиках. Эти перекосы привели впоследствии к торжеству «научного национализма» и презентизму. Битвы за «аланское» и «албанское» наследие, блестяще описанные в монографиях Виктора Шнирельмана, возникли отнюдь не в годы «перестройки», а намного раньше.
Армения: конституционные страсти
1. Реформа Основного закона Армении - не новая тема. В разных версиях ее обсуждают уже не первый месяц. Более того, конституционные поправки рассматриваются не только (и даже не столько) в контексте внутренней политики. Принятие обновленной Конституции Армении рассматривается, как шанс на ускорение мирного урегулирования застарелого этнополитического конфликта. Армянские власти, похоже, определились с дэдлайном. «В нашей повестке есть вопрос конституционных изменений. Он намечен на 2027 год», - заявил премьер-министр Никол Пашинян.
2. По прочтении высказывания главы армянского правительства возникает резонный вопрос: «Зачем тянуть с поправками, если дело мира под вопросом?» Если следовать официальным заявлениям высоких представителей Баку и Еревана, все 17 пунктов текста мирного договора согласованы. При этом Азербайджан настаивает на дополнениях beyond the document, то есть на конституционных реформах в Армении, как едва ли не ключевой предпосылке для окончательного урегулирования противостояния.
3. Все так, но как бы банально это ни звучало, «есть нюанс». Предоставим слово социологам. Они, как зеркало, сами не вовлечены в процесс мирных переговоров, их задача скромнее- зафиксировать замеры общественного мнения. Начнём с вопроса о Конституции. Как известно, данный вопрос - это своего рода идея-фикс Пашиняна, которую он считает ключом к урегулированию с Баку. Согласно данным недавнего исследования «Gallup International Association» 56,6% респондентов в Армении полагают, что Конституция должна остаться в неизменном виде. За принятие же нового Основного закона -7, 5 %, за частичные поправки к нему- чуть более18%. В общем, никакого «единства партии и народа».
4. Рейтинг правящего провластного объединения «Гражданский договор» также далек от лучших показателей 2018 года и даже не столь высокого, но вполне достойного уровня-2021 (год досрочных парламентских выборов). При этом плохая новость для оппонентов Пашиняна: их показатели еще хуже, с сильными лидерами там по-прежнему явный дефицит, как, впрочем, и с консолидацией на антиправительственной основе.
5. Когда говорят о реформах армянской Конституции, то большинство комментаторов фокусируется на геополитическом измерении. В самом деле, преамбула Основного закона говорит, что сей документ принимается на базе «фундаментальных принципов армянской государственности и общенациональных целях, закрепленных в Декларации о независимости Армении». Речь о Декларации от 23 августа 1990 года, в которой армянское национальное самоопределение понимается, как «миацум» (единство бывших АрмССР и НКАО).
6. Между тем, реформы Конституции - это не только «дело мира». Пашинян – практический политик, а не пацифист-теоретик. 2027 год, очевидно, взят не с потолка, премьеру важно выиграть парламентские выборы-2026. В ходе кампании он будет продвигать свой личный имидж, имидж «Гражданского договора», как ярый поборник мира, выставляя любого оппонента, как «бывшего», «милитариста», «реваншиста». При таком подходе исправления Конституции – не самоцель, а инструмент. И для консолидации «ядровых» сторонников, и для собирания вокруг себя колеблющихся и фрустрированных граждан, и для обличения оппонентов. Поправить Конституцию «здесь и сейчас» с рейтингом порядка 12%- дело рискованное. Не факт, что завтра этот уровень вырастет хотя бы до 15%, но, как говорится, можно попробовать. Борьба за мир при таком подходе становится не самоценностью, а аргументом во внутриполитической борьба. Армянское общество к реваншу и к войне сегодня не готово. Почему- тема отдельной многотомной монографии.
7. И вот здесь мы снова подходим к ключевой особенности Пашиняна-политика. Блестящий тактик и популист, в вопросах стратегии премьер чувствует себя намного слабее. Как следствие, появляется непраздный вопрос. Готовы ли ответственные товарищи в Баку согласиться с внутриполитической логикой Пашиняна и, говоря «шахматным языком», отложить партию? С их точки зрения армянские визави находятся в ситуации цугцванга. Так стоит ли помогать им?
Признать виновным!
1. Тбилисский городской суд вынес обвинительный приговор в отношении третьего президента Грузии Михаила Саакашвили ( занимал этот пост в январе 2004 - ноябре 2013 гг.). Бывший глава государства получил 4, 5 года за незаконное пересечение госграницы. Злая, но символичная насмешка судьбы! Президент, пускай и с приставкой экс, обвиняется в незаконном проникновении в собственную страну.
2. Не будучи юристом, не хотелось бы давать квалификацию судебных решений с формально-правовой точки зрения. Замечу лишь, что приговор суда от 17 марта 2025 года – четвертый по счету. Невольно вспоминается эпизод из популярного комедийного фильма, в котором герой готовится принять на себя ответственность за разрушенную средневековую крепость. Впрочем, процесс в отношении Саакашвили - не чистый эксперимент в области юриспруденции. Политические резоны здесь более, чем очевидны.
3. Сфокусируемся, пожалуй, на них. Нам уже не раз приходилось писать о том, что настоящим бичом постсоветских государств является санация, то есть попытки установления такого режима, в котором всякая многосоставность была бы, если не под полным запретом, то и не приветствовалась бы. Взяв власть в результате «розовой революции» Саакашвили основательно зачистил пространство вокруг себя.
4. В постсоветской Грузии мы наблюдаем последовательную смену четырех националистических дискурсов: романтический (звиадистский), номенклатурный (олицетворяемый Эдуардом Шеварднадзе), прозападный (вдохновленный Саакашвили) и прагматический (made by Bidzina). Большой урок для всех мечтателей о благих постсоветских транзитах состоит в том, что санация стратегически опасна Но ее непоследовательная реализация чревата сменой власти "здесь и сейчас". Саакашвили подвергал прессингу своих оппонентов, пытался вытеснить их на обочину. Но опасаясь претензий и обвинений со стороны Запада, не смог довести до конца приведение грузинского политпространства к единому знаменателю. В итоге попался в собственные сети, проспал Иванишвили. Бидзина Григорьевич в свою очередь, выиграв у предшественника, решил впредь никому никаких подарков не делать. И санировать пространство вокруг себя с бОльшим размахом! С полным осознанием того, что любая ошибка на этом пути будет роковой, и если не он будет сажать, то посадят его, притом безо всякого сожаления!
5. Борьба за власть as it is. Не то, чтобы тут не было никакой геополитики, просто в данном конкретном вопросе она вторична. Иванишвили более рационален, лишен ненужных восторгов по поводу разных внешних партнеров. Он готов дружить с Западом, просто не безоговорочно, с учетом своих условий, насколько это вообще возможно! Не в его стиле внимать льстецам, твердящим про «beacon of democracy».
6. Итак, Саакашвили ушел из игры, thanks to Bidzina. Но иконой оппозиции он не стал. И вряд ли станет! Его авантюрный стиль, необоснованные риски не востребованы среди оппонентов власти. Тем паче, что в прошлом своими действиями он не раз и не два подвергал опасности своих же соратников. Как там говорил герой из другой (правда, не комедийной) советской кинокартины: «От фанатизма устают». И массам грузин, особенно молодых, нужен не прозападный фанатик, а помолодевшая версия прагматика Иванишвили. Война с Россией, как будущее,не выглядит заманчивой перспективой для грузинского большинства, какими бы негативными ни были оценки Москвы у соотечественников Саакашвили и Иванишвили.
7. Западу экс- президент Грузии перестал быть нужен еще в августе 2008 года. Создавать траблы России? Да! Поддерживать свет «маяка демократии» для собственного самоудовлетворения? Конечно! Нести ответственность и воевать за химеры тбилисской «образованщины»? Sorry, no! Штаты и ЕС простили бы «самому гуманному тбилисскому суду» все, если бы нынешнее грузинское руководство стало бы даже не копией украинского, хотя бы молдавского. Пока же такого чудесного превращения не случилось, приходится отрабатывать повестку «перегибов на местах».
Токаев и национальная история: как уйти от однобокости?
1. «Пользуясь возможностью, хотел бы предупредить против однобокого анализа и суждения о советском периоде. На мой взгляд, в этой общей для нас истории были, конечно, темные стороны, но были и светлые стороны. Это надо хорошо понимать». Процитированный выше текст - фрагмент из выступления президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева на четвертом заседании Национального курултая 14 марта 2025 года.
2. Токаев не является академическим историком. Он работает над решением совсем иных прикладных задач. Профессор Алейда Ассман определяет эту сферу, как «политику национальной памяти». Высказывание казахстанского президента не типично для руководителя постсоветского государства. Как правило, президенты и главы правительств новых независимых образований, возникших на обломках «нерушимого Союза», стремятся либо открыто дистанцироваться от СССР (объявив свое пребывание в составе этого государства, как результат «завоевания», «оккупации»), либо пытаются «национализировать» советское наследие.
3. Что же случилось? В некоторых СМИ и соцсетях уже появилось готовое объяснение: успехи России на фронтах СВО и начало (пускай и скромное, американо-российской «перезагрузки») повлияли на эволюцию подходов Токаева. Не уверен, что задачка решается столь просто. В особенности, если мы учтем непростой бэкграунд казахстанского президента, его политический и дипломатический опыт.
4. Действительно, в постсоветских версиях национальных историй преобладает негативизм в отношении к наследию СССР. И он базируется на двух принципиальных идеях: на противопоставлении «интернационального» «национальному» и на представлении о советизации, как внешнем, антинациональном, «русском» явлении.
5. Между тем, даже любой неангажированый исследователь (Рональд Суни, Терри Мартин, Валерий Тишков, паспорт в данном случае не важен) описывает СССР как сложную диалектику интернационализма и местных национализмов. И республиканские руководители, а порой и главы автономий могли в этой картине мира вести себя, как протонациональные лидеры, как минимум. В их руках были республиканские ЦК и Совмины, Академии наук (у УССР и БССР было даже место в ООН), они вели сложную аппаратную борьбу за распределение общесоюзных ресурсов в интересах субъектов СССР, а порой и за сохранение «своих» административных границ.
6. Возьмем ту же Казахскую ССР. Ее многолетний лидер Динмухамед Кунаев (1912-1993) в свое время смог убедить Москву не передавать Мангышлак Туркмении, а также не допустить создания Немецкой автономии на территории «своей республики». Его первая «опала» в 1962 голу была связана с решением о передаче ряда хлопкосеющих районов юга Казахстана Узбекистану. И вернувшись в кресло «первого» в конце 1964 года, он эту комбинацию переиграл. В этом контексте совсем не случайной выглядит реакция на вторую отставку Кунаева в декабре 1986 года. Ставшей провозвестником кризиса советской национальной политики…
7. Понятное дело, Кунаев лично не учил и не воспитывал Айман Мусаходжаеву и Гаухар Мурзабекову, Жания Аубакирова, Алибека Днишева, Рахима Жубатурова, Нургису Тлендиева, Розу Рымбаеву. Но эти имена вошли в "золотой фонд" казахской национальной культуры в те, советские времена.
7. Между тем, свои «кунаевы» были и в других союзных республиках. Шараф Рашидов в Узбекистане, Антон Кочинян и Карен Демирчян в Армении, Гейдар Алиева в Азербайджане, Петр Машеров- в Белоруссии. Петр Шелеста и Владимир Щербицкий- на Украине. У каждого за плечами реализация индустриальных, аграрных проектов, создание объектов «соцкультбыта». И в итоге повышение самооценки рядовых узбеков, украинцев, белорусов. Всего того, без чего были бы невозможны «национальные революции» конца 1980- начала 1990-х гг.
8. Токаев лучше других постсоветских лидеров понимает острые вопросы прошлого, осознает, что «национальное по содержанию, социалистическое по форме» стало прямой предпосылкой для независимости и его страны. Вынимать кирпичи из фундамента собственного здания- то еще достижение! Некоторые коллеги казахстанского лидера уже попробовали...
Санация: made in Armenia
1. Две свежие новости из Армении, на первый взгляд никак напрямую не связанные друг с другом. Третьему президенту республики Сержу Саргсяну (находился у власти в 2008-2018 гг.) предъявлены новые обвинения в финансовых злоупотреблениях, избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. Согласно итогам опроса общественного мнения, организованного Gallup International Association, за правящую партию «Гражданский договор» на парлментских выборах (если бы таковые состоялись в ближайшее воскресенье) готовы проголосовать 11, 8 % респондентов. И все же, рискну предположить, что связь между этими новостями имеется. Речь, конечно, не о том, что партия Никола Пашиняна «теряет в весе», а «бывшие» вырываются вперед. Не все так просто и линейно. Тем более, что за месяц рейтинг «Договора» вырос аж на 0,5%, а уровень популярности просаргсяновского объединения «Честь имею» едва видим 2,1%, минус 0,2% по сравнению с зимними замерами). Связи и взаимозависимости здесь иные. Постараюсь объяснить.
2. С того момента, как на волне «бархатной революции» 2018 года Никол Пашинян взлетел на армянский политический Олимп он привнес много нового в национальную политику своей страны. И многое поменял. Но одна его инновация занимает особое место среди других. Она предопределяет сегодня и будет предопределять завтра стратегию и тактику премьера. Пашинян нарушил неписаную традицию армянской политики. До него никто не решался подвергать уголовным преследованиям своих предшественников. Все лидеры постсоветской Армении испытывали друг к другу «такую личную неприязнь, что кушать не могли». Но все они, Левон Тер-Петросян, Роберт Кочарян и Серж Саргсян сосуществовали, работали их официальные аппараты и секретариаты, а бывшие нацлидеры даже возвращались в политику и участвовали в выборах уже, как оппозиционеры. Пашинян, открыв «дела» сначала против Роберта Кочаряна, а потом и Сержа Саргсяна, стал открывателем новой традиции- санационной. Заметим, что наряду с фигурами первого ряда под уголовный прессинг попадали и представители второго-третьего звена, формального и неформального (тот же олигарх и лидер «Процветающей Армении» Гагик Царукян или его сподвижник, а затем и экс-мэр Гюмри Самвел Баласанян, создатель одноименного муниципального блока).
3. Пашинян открыл ящик Пандоры, показав, что отставка более никого не спасает. Стать «бывшим» – это полбеды, беда, коли этот уход с игрового поля оказывается зарифмованным с тюремной камерой, розыском или подпиской о невыезде. Но когда у самого премьера и его партии рейтинги были высоки, можно было не переживать. Но сегодня уровни популярности совсем не те, что были еще год или два назад. В январе 2025 года популярность «Гражданского договора» упала до 11,3%. Это был минимальный показатель за последние семь лет. И хотя к марту этот индекс подрос, тревожность у властей сохраняется.
4. Многие постсоветские страны страдали (и продолжают страдать) от санационной политики. В случае с Украиной, Молдавий и Грузией следование «чистоте» довело до конфликтов в Донбассе, Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Армения- этнически гомогенная и не многосоставная страна. Здесь санация прошла не по границам «крови» и не по принципам гражданской лояльности, а из-за несоблюдения принципов преемственности власти. Стремление к революционной целесообразности и «обновлению» Армении в качестве самоцели выстроило множество внутренних разделительных линий в республике, которых до 2018 года не наблюдалось. Пока оппозиция была слаба и не организована, никаких проблем у властей не возникало. Сегодня, впрочем, оппоненты Пашиняна не стали сильней от падений (про)правительственных рейтингов. И Саргсян даже без новых (и старых) обвинений против него выглядит «сбитым летчиком» на фоне Никола Пашиняна и его партии. Но случись чудо, и появись на армянском политгоризонте фигура уровня Рубена Варданяна, я бы не был так уверен в полном успехе провластных инициатив. Звучит, как фантастика? Что ж, году примерно в 1980 узник острова Роббен тоже никому не виделся, как возможный отец-основатель новой Южной Африки…
Современная геополитическая ситуация на Кавказе
Аналитический комментарий (рубрика «Мнения») для клуба «Валдай»
1. Изучаю Кавказский регион уже порядка трех десятилетий (если не включать в этот «стаж» студенческие годы). И считаю необходимым время от времени делать серьезный апдейт. Если угодно новый рентгеновский снимок региона. Чтобы лучше понимать все потенциальные болезни, возможные переломы и ушибы. Основывать свои оценки Кавказа (впрочем, к любому другому региону мира это относится в полной мере) на старых клише, приевшихся стереотипах и «конвенциональных мудростях» не только плохо с академической точки зрения, но и просто опасно, если мы говорим о прикладных исследованиях.
2. «Рентгеновские снимки» можно делать в формате монографий и объемных статей, а можно и в сжатом очерке, пунктирно, выпукло обозначая имеющиеся проблемы и вызовы. Были бы «снимки»!
3. Основной пафос аналитического комментария следующий. Кавказ сильно меняется. Ещё пять лет назад его можно было назвать сферой не только особых интересов, но и приоритетного влияния России. Сегодня это эксклюзивное влияние поставлено под сомнение как внешними игроками, так и самими странами региона. Это не означает, что Россия уходит с Южного Кавказа. Но пространство для манёвра значительно сузилось. Тем не менее меняющийся региональный геополитический дизайн наряду с новыми рисками создаёт для России и новые возможности.
4. В период с 2020 года по 2025 год количество геополитических изменений на Южном Кавказе настолько велико, что позволяет ставить вопрос о качественных трансформациях регионального порядка.За этот короткий период дважды менялся военно-политический статус-кво.Произошло значительное усиление роли Турции на Кавказе. Впервые государство, не связанное исторически с СССР, способствовало радикальной трансформации постсоветских геополитических реалий. В 2020 году многим наблюдателям казалось, что влияние США и ЕС на кавказские процессы ослабнет. Но эти предположения не оправдались.
5. Ускорение геополитической динамики на Южном Кавказе привело к тому, что все устоявшиеся аналитические схемы и объяснительные модели для описания расклада сил в этой части Евразии перестали быть релевантными. М Многие изменения коснулись не только внешних игроков, но и прежде всего, самих стран региона, Азербайджана, Армении и Грузии. Пересказывать весь текст комментария не имеет практического смысла.
6. Ссылка на полный текст здесь: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/geopoliticheskaya-situatsiya-na-yuzhnom-kavkaze/
Американо-украинское шоу: сухой остаток
1. Жесткий спор на троих (Дональд Трамп- Джеймс Вэнс- Владимир Зеленский) в Овальном кабинете Белого дома ожидаемо оказался едва ли не главным информационным событием в мире. Эмоциональный фон вокруг словесной дуэли в Вашингтоне зашкаливает. Но если посмотреть на нее «на холодную голову» и без наигранного оптимизма, что мы можем увидеть?
2. В первую очередь, нам придется признать некоторые некомфортные, но крайне необходимые истины. Мы долгие годы говорили об Украине, как о «стране 404», «кукле США» , «марионетке Запада». Спору нет, Киев долгие годы осуществлял такой внешнеполитический курс на западном направлении, как bandwagoning («примыкание»). Однако, сводя выбор украинских политических элит исключительно к зависимости от Штатов, мы совершаем две серьезные ошибки. Во-первых, снимаем с них ответственность и за провалы, и за ошибки в нациестроительстве (отказ от многосоставности и диверсификации внешней политики, акцент на противопоставление России и русским). Во-вторых, недооцениваем враждебность современной украинской среды к нам. Между тем, уважаемые коллеги, мы живем не во времена УССР, наш сосед- государство, строящее свою идентичность сначала как «не-Россия», а потом и «анти-Россия». США или ЕС в данном случае- запрос на сильного патрона в продвижении этой линии. Всегда говорил, что проект Украина в ее постсоветском изводе сам по себе несет серьезный антироссийский заряд. И его нельзя недооценивать, сводить к «печеньям Нуланд», военной помощи или медийной поддержке Запада.
3. Демократические или либеральные ценности, которые якобы отстаивает Киев в борьбе с «авторитарной Россией» - это конструкт, позволяющий американским и европейским элитам объяснять собственным гражданам свое упрямство и нежелание делать concessions c Москвой. Между тем, авторитаризма (основанного на принципах национальной эксклюзивности) на современной Украине не меньше, он просто по многим параметрам отличается от российского или белорусского. Суть украинского проекта- «бегство от России», а не борьба за ценности или свободу (разве что понимаемую по шляхетско-козацким идеалам). И поддержка Запада тут важна, но не критична. Еще 20, 15, 10 лет назад говорил (и неоднократно): вполне себе представляю и ценностный раскол между украинским государством, с одной стороны, США и ЕС- с другой, и внешнеполитические расхождения между ними. Но это не сделает Украину более простым и сговорчивым оппонентом. Ведь давайте честно: для своей клаки Зеленский после Белого дома едва ли не герой, и фактор «единства вокруг флага» никуда не денешь, посмотрите хотя бы на блоги и соцсети «небратской страны». Вся украинская история полна примерами долгой борьбы, которая с рациональной точки зрения, вряд ли имела смысл. Но она велась, тем не менее, вопреки здравым резонам. Возьмите ту же "Руину" или эпопею ОУН-УПА.
4. Может ли Украину развернуть в сторону России? Вопрос открытый. Если потери от «дружбы» с Западом (экономические, политические, демографические) перевесят потенциальные издержки, то вполне возможна и такая траектория. Резкими разворотами украинская история не просто наполнена, она ими переполнена (от короля к хану, потом к царю, от русских к полякам и наоборот). Ясное дело, не завтра и не послезавтра. Только давайте без иллюзий, этот поворот будет во многом напоминать «переяславский дух-1654». Полная прагматика и выгода, которую, если захотят, конечно, приправят фразами о «братстве и единстве». И даже до поры будут им следовать, вопрос лишь до какой.
5. Общий вывод. От иллюзий лучше избавляться заранее, а наигранному оптимизму предпочитать холодный реализм и рациональность. Мы сами годами убеждали себя: гегемония США уходит, мир идет в сторону многополярности. Так откуда же у многих из нас вера, что «сделка» с Вашингтоном в одночасье развернет в позитивное русло сложнейший многоуровневый конфликт на наших границах? Такая сделка может снять верхний слой проблемы, назовем его «геополитический». Но с тонкостями этно-и-территориальной политики «на земле» еще предстоит разбираться. И, скорее всего, не один год.
Интервью для проекта Телега Подкаст
Распад Советского Союза: предпосылки, последствия
1.Не стану пересказывать часовой разговор. Замечу только, что моя беседа с ведущими программы Михаилом Коневым и Арсеном Тасалиевым- не просто разговор, а диалог "рожденного в СССР" и тех, кто появился на свет после его распада. Интересный поколенческий диалог. Попытка объяснения и понимания.
2. Несколько ключевых тезисов беседы. Распад СССР как исторический процесс не завершен, единого государства нет в правовом, идеологическом, экономическом смысле, нет как "геополитической реальности". Но "новая нормальность" вместо старой не сформирована до конца.
3. СССР и Российская империя: конкуренция проектов и их преемственность, воздействие имперского распада и на формирование советского проекта, и на его крах.
4. Сильные стороны советского государства (универсализм, интернационализм, прогрессизм, ориентация на будущее, науку и развитие) компенсировалась слабостями (нациестроительство с опорой на этноцентризм, репрессивная система и слабая политическая мобильность, недостаток свободы). Национальный вопрос не был единственным триггером распада Союза, но он сдетонировал вместе с другими "бомбами", которые не смогли или не захотели (что по последствиям одно и то же) разбирать своевременно.
5. Обсудили коллизии между интернационализмом и этнонационализмом, поговорили о национализмах под красным знаменем, смычке суверен-коммунистов, националистов-диссидентов и теневой экономики.
6. Сталин и Ленин. В чем секрет нео-сталинизации и почему образ Сталина сегодня не связан напрямую с коммунистической идеологией?
7. Недостатки, провалы и преступления СССР- не индульгенция для новых постсоветских государств, их недостатков, провалов и преступлений. Новый набор проблем далеко не всегда лучше старого.
8. Также поговорили о роли книг и чтения в формировании личностей. Обсудили "структуры повседневности" бывшего Союза и новых постсоветских образований.
9. Смотрите полную запись здесь: https://rutube.ru/video/b30a6952b09fe8950668ac2b16cd4f31/?playlist=717761
Грузия после выборов: новый курс? Аналитическая записка для Российского совета по международным делам (М., 2025.- № 57. -12 с.)
1. Анонсирую выход аналитической записки, посвященной влиянию парламентских и президентских выборов 2024 года на внешнеполитический курс страны. В собственно электоральную арифметику погружаюсь не слишком глубоко. Выборы рассматриваются, во-первых, в контексте более продолжительных внутриполитических процессов, а во-вторых, как фон внешнеполитических трансформаций.
2. Обозначу основные тезисы записки. Казалось бы, наметившийся разрыв отношений Грузии с Западом должен привести к радикальным переменам на российском направлении. Но как показали послевыборные события, радикального «поворота на Север» не произошло Однако, если понимать под новизной радикальное изменение приоритетов грузинской внешней политики, то следует признать: прежний вектор сохранился. Но если понимать под «новым курсом» появление некоторых важных оттенков и нюансов, то перемены очевидны. «Грузинская мечта» отказалась от сакрализации европейского и евроатлантического выбора, он перестал быть идефикс, скорее, превратился в инструмент для продвижения собственных интересов на международной арене. И здесь многое зависит от Запада. Будет ли он настаивать на полной лояльности Тбилиси или проявит готовность к принятию грузинской версии «национал-атлантизма»? Вопрос остается открытым.
3.В нынешних условиях Россия могла бы быть заинтересована в возобновлении политического диалога с Грузией на постоянной и институциональной основе, не ограничиваясь практикой «малых дел», хорошо знакомых по формату «Карасин — Абашидзе». Приходится признать, что Тбилиси к этому в полной мере не готов, хотя за период 2022–2024 гг. прагматические элементы грузинского внешнеполитического курса усилились. Грузинские политики во многом стали заложниками своей инструментальной риторики в отношении России, которая не позволяет им пойти на нормализацию отношений, чтобы это не выглядело признанием поражения и «предательством». Однако у представителей команды Бидзины Иванишвили хотя бы наличествует понимание, что ситуацию надо улучшать.
4.Москва сделала ряд шагов навстречу Тбилиси: возобновление авиасообщения, отмена виз для граждан Грузии, отказ от рекомендаций для россиян не посещать эту страну. На Россию объективно работает и разочарование грузинских граждан и политиков в эффективности натовских гарантий и темпов евроинтеграции. Однако быстрых перемен на пути к нормализации российско-грузинских отношений ожидать пока что не приходится.
5. Полный текст записки см.: https://russiancouncil.ru/papers/RIAC-Georgia-PolicyBrief57.pdf
Шел четвертый год СВО…
Часть вторая. Окончание
1.Начнем с того, что в декабре 1991 года независимая Украина фактически стала «пустым сосудом», а не полноценным национальным государством с ярко выраженной идентичностью (на что указывали и такие видные украинские исследователи, как Георгий Касьянов или Игорь Торбаков). Это было «национализирующееся государство», то есть образование, находившееся в процессе конституирования нации. И оно могло сделать выбор в пользу государства-нации, плюралистической/инклюзивной модели идентичности или предпочесть национальную гомогенизацию. Выбор в пользу второй стратегии уже противопоставил Украину и Россию, поскольку именно наша страна стала «точкой отталкивания» для украинской постсоветской идентичности.
2. В работах американских, европейских, украинских и даже ряда российских авторов можно встретить утверждение: до 2014 года (до крымской эпопеи) отношения Москвы и Киева были если не «братскими», то дружественными. Это не совсем так, ибо отсутствие прямого военного противостояния не означает союзничества или эффективного партнерства. Раздел Черноморского флота, ситуация вокруг Тузлы, Крым, газовые споры, языковая политика. И здесь упомянуты только блюда двустороннего внешнеполитического меню. Многие из этих проблем решались, договоры подписывались (включая и Большой), «хозяйственные» споры регулировались, в том числе закулисно-неформальными методами. Наверное, все так могло бы идти и до сего дня. Если бы концепт «escape of Russia» был делом только и исключительно двух стран. Однако в международной игре так не бывает, специального вакуума никто не предоставляет.
3. Конструирование украинской нации на основе «отталкивания» от России и путем уничтожения «цветущей сложности» внутри страны подталкивало Киев к реализации стратегии «примыкания» (bandwagoning) с другими центрами силы, потенциальными гарантами «особого выбора» страны. И такой альтернативой стал «политический Запад» (США, ЕС, НАТО). Так внутренний выбор Украины и российско-украинский «внутрисемейный спор» автоматом стали предметом борьбы между РФ и НАТО за влияние не пространстве бывшего СССР. Запад после нескольких серий расширений (что Москва еще в «лихие 90-е» определяла, как угрозу) захотел форсировать гомогенизацию российского «ближнего зарубежья». В начале нулевых было модно писать о закрытии европейского «лимба» и выходе из состояния неопределенности. Пусть будет одно сплошное телевидение НАТО.
4. Так «украинский вопрос», как часть двусторонней «соседской повестки» и важная составляющая российской идентитарной рефлексии стал частью конфронтации между РФ и Западом. Не сразу, но постепенно. Процесс ускорился после «первого майдана», натовского саммита в Бухаресте, далее везде. Это радикализировало позиции и России, и Украины. Москва стала воспринимать украинский национально-государственный проект не просто как внутреннее дело соседней страны, а как часть западных планов по "натовизации" всего "ближнего зарубежья". В Киеве же отношение к РФ, как к "учредительному Другому" изменилось на восприятие нашей страны в качестве главного врага. Это также случилось не в один день, и задолго до 24-02-2022.
5. В итоге разложить все то, о чем писал Игорь Зевелев, по полочкам, не получилось. И вряд ли получится на практике! Берясь за проблему русского языка или "политики памяти" на Украине, статуса Крыма или газовые споры, мы неизбежно выходили на особенности внутри-и-внешнеполитического суверенитета в соседней стране и погружались отнюдь не только во «внутрисемейный конфликт». Говоря о будущем мире, крайне важно учитывать эту сложнейшую реальность. И понимать, что даже «сделка с Трампом» закроет лишь один уровень проблем, но не станет «концом истории».
🎙🇷🇺🇦🇲🇦🇿🇬🇪 Россия — кавказская страна. Сергей Маркедонов в подкасте РСМД о политических процессах на Южном Кавказе и позициях России.
В новом выпуске подкаста РСМД мы обращаемся к региону ближайшего соседства Российской Федерации, традиционно богатому на информационные поводы, поговорим о границах постсоветского пространства в 2025 году и сосредоточим внимание на «постсоветских балканах» — регионе Южного Кавказа. Разобраться в неустойчивой динамике взаимодействия России с Арменией и Азербайджаном мы пригласили известного специалиста по Кавказу, ведущего научного сотрудника ИМИ МГИМО, доцента кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России Сергея Маркедонова @DonskoyCossack.
Ведущая подкаста – руководитель программного направления РСМД Юлия Мельникова.
Тайм-коды
1:31 — Устарел ли термин «постсоветское пространство»? Как сейчас называть регион?
5:15 — Постсоветское пространство исчезло. Но есть нюанс — «счет не оплачен», постсоветский транзит не завершен.
10:03 — Куда смещается импульс сотрудничества стран Южного Кавказа?
15:11 — Уходит ли Россия с Кавказа?
18:21 — Что происходит в российско-армянских отношениях, и как себя вести Москве?
28:34 — Пространство для маневра России: переждать или воздействовать?
31:08 — Что общего в интересах России и Азербайджана, а в чем позиции расходятся?
40:00 — О перспективах разрешения армяно-азербайджанского конфликта
42:02 — Южно-кавказские страны — реципиенты активности внешних акторов или сохраняют субъектность?
44:50 — Армения — это новая Украина?
49:04 — Как повлияла малая родина — Ростов-на-Дону — на профессиональное формирование?
57:01 — Какое влияние оказала работа «в поле» в зонах боевых действий и конфликтов?
59:37 — Об опыте редакторской деятельности.
1:02:15 — Как российское общество воспринимает события на постсоветском пространстве?
🔊 Слушайте подкаст РСМД на платформах:
• Сайт РСМД • ВКонтакте • Яндекс.Музыка • Telegram • Apple • YouTube
🎙Море, солнце, выборы — тезисы аудиокомнаты ИМИ по итогам первого тура голосования в Абхазии с Сергеем Маркедоновым @DonskoyCossack:
• В абхазском обществе существует раскол. С 2014 года проходят уже третьи досрочные выборы. Конечно, это не способствует ни стабильности, ни предсказуемости абхазской политики. Её парадокс заключается в том, что эта политика очень демократичная и конкурентная, но при этом существует слабость государственных институтов, а также «воля усталого караула», которая нивелирует и снижает достоинства политического курса Абхазии.
• Выделяют два лагеря абхазской политики: багапшисты-анквабисты и ардзинбисты-хаджимбисты. Истоки этого раскола находят в противостоянии двух выдающихся фигур — Владислава Ардзинба и Александра Анкваба. Большой удачей является появление Сергея Багапша, который оказался не просто представителем оппозиционной группы, а потом президентом, но человеком, склонным к модерации. Именно он попытался смягчить раскол и вовлечь разные группы к управлению Абхазией.
• Сегодня же мы наблюдаем постоянный круговорот власти и оппозиции. Сложность состоит в том, чтобы подняться над межличностными спорами, старыми стереотипами и обидами, преодолеть их. В связи с этим вне зависимости от того, кто победит, критически важной является задача консолидации: нужно стать президентом не отдельной группы людей, сторонников, а президентом всех абхазов.
• Бадра Гунба остаётся фаворитом, хотя его победа на 100% не гарантирована. Он занял позицию некоторого дистанцирования от предшественника, в том числе заявив о том, что формат ставшего триггером к массовым протестам инвестиционного соглашения с Россией необходимо пересмотреть. Не менее важна и ситуация с энергокризисом, в которой политик начал работать как президент всех абхазов. Но этому кандидату не хватает опыта именно публичного политика.
• Второй кандидат Адгур Ардзинба, наоборот, обладает значительным публичным капиталом. Но он чересчур концентрируется на себе и своих достижениях. Поэтому, наверное, неким идеальным вариантом было бы объединение усилий: например, приглашение проигравшего кандидата на пост премьер-министра или на позицию советника.
• Российско-абхазское инвестиционное соглашение не будет существовать в прежнем варианте. Но вряд ли в этом контексте случится полный разворот, ведь оба кандидата являются пророссийскими. При этом в Абхазии остаются фобии, в том числе связанные с так называемым проклятием 18%. Поэтому задача России состоит в том, чтобы проявить эмпатию и объяснить, что её политика в регионе не станет угрозой для абхазского народа.
Грузинский Дэн Сяопин
1. Бидзина Иванишвили отмечает сегодня свой день рождения. Дата не юбилейная, свое семидесятилетие фактический руководитель Грузии будет отмечать только на будущий год. Однако повод поговорить о феномене Иванишвили здесь и сейчас есть. Всего несколько месяцев назад созданная им партия «Грузинская мечта» не только выиграла ключевые выборы четырехлетия (парламентскую кампанию) и смогла сменить неудобного президента, на приемлемую фигуру, но и пройти стресс- тест, удержавшись у власти после массовых протестов, серии отставок высокопоставленных чиновников и беспрецедентного для постсоветской Грузии прессинга со стороны США и ЕС. Что привнес в грузинскую политику Иванишвили? Почему в стране, чьи граждане постоянно демонстрировали свое политическое непостоянство, ему удалось создать свою собственную версию «стабильности»?
2. Не думаю, что имеет какой- то смысл перечислять факты из биографии нашего героя. Справочники в помощь! Зафиксируем несколько принципиально важных моментов. Для грузинской советской политической культуры, в которой формировался и Иванишвили, было важно достижение личного успеха поверх официальной коллективистской пропаганды. И он его добился еще до того, как попасть в списки Форбс, хотя масштабы, конечно, были, несопоставимы. Второй момент- это внешняя легитимация твоего успеха. Здесь причина кажущегося парадокса: в массе своей грузины не приветствуют советский строй, но почитают Сталина и Берию. Для них это «наши», которые заставили весь мир уважать грузин! В этом же ряду с поправкой на «дым пожиже и трубу пониже» фигуры Эдуарда Шеварднадзе и Бидзины Иванишвили. Последний даже успел побывать «делателем королей» на России кий выборах-1996, поддерживая главного джокера той кампании Александра Лебедя.
3. Постсоветский грузинский проект имел несколько источников: традиционный этнонационализм (приветы Илье Чавчавадзе), подражательный периферийный либерализм («заграница нам поможет», главное, что «мы, брат, шумим») и «суверен-коммунизм». Но все эти три дискурса так или иначе себя дискредитировали. Первый в «буре и натиске» времен неистового Звиада, второй- в столь же неистовом реформаторстве всего и вся Саакашвили, а третий- в системе «белого лиса» из благословенной Гурии. Иванишвили пришел для того, чтобы срезать крайности!
4. Он не пошел по пути «поворотов на Север», на такое не решился даже экс- министр союзного МИДа. Но и отодвинул страну от евро-атлантической вторичности. Понимая все национальные травмы и не будучи идеологом от слова совсем, он выбрал путь «примыкания» к Западу с сохранением грузинской специфики. Прекрасно понимая, что для дяди Вахтанга из Ланчхути и тети Нино из Боржоми формально- правовые изыски излишни, он сделал ставку на прагматику и эдакую крестьянскую в основе практичность. Не важно, как будет называться начальник партии, премьером, президентом, почетным спикером, а по нечетным генсеком, все должны понимать, кто тут главный. Примыкать - тоже важно, но не пресмыкаться, а заставить себя уважать. Пускай и не на уровне одного известного уроженца Гори- выпускника семинарии и не гурийца, заочно окончившего Кутаисский пед. Что не мешало, впрочем первому быть накоротке с Черчиллем, а второму- с Бейкером. Не трогать обывателя, не тащить его в национальные или либеральные революционные утопии, дать «пожить» и искать союзников извне, чтобы уважали. При этом цвет кошки, говоря словами великого китайского реформатора, не имеет особо значения! Вот такая программа без претензий! Но она успешно работает без малого 13 лет, у предшественников и этого не было!
Отложенная партия и неотложные вопросы
Часть 1. Продолжение следует
1. «В любом случае будет второй тур, в котором будут принимать участие Гунба Бадра Зурабович и Ардзинба Адгур Амиранович». С таким обращением urbi et orbi выступил председатель ЦИК Абхазии Дмитрий Маршан. Не будем комментировать пока первые цифры итогов голосования, республиканская избирательная комиссия огласит их уже в скором времени. Зафиксируем те результаты, которые уже есть.
2. Снова не могу преодолеть соблазн самоцитирования. Однако, еще 16 января сразу же после завершения регистрации кандидатов в президенты автор этого комментария спрогнозировал высокую вероятность второго тура. Чтобы не быть голословным, оставляю здесь ссылку на свое тогдашнее высказывание. https://eadaily.com/ru/news/2025/01/17/v-abhazii-vysoka-veroyatnost-provedeniya-vtorogo-tura-vyborov
3. И сразу оговорюсь, здесь нет какого-то особого секрета или особого таланта. Для любого, кто пытается беспристрастно анализировать ситуацию в Абхазии, а не придумывать экзотические сценарии космического масштаба и космической же глупости («геополитический разворот» в сторону Турции, «русский губернатор», «конфедерация с Грузией») очевидны несколько вещей. Во-первых, в Абхазии есть конкурентная политика и демократия, пускай и сжатая тисками этнократических норм, порядков и многочисленными фобиями. Но запрос на эту демократию - не мода, не результат работы пресловутой USAID и желания красиво тусоваться за гранты. Это- итог борьбы за свою идентичность, осложненный последствиями имперского и советского распада, конфликта, блокады и постконфликтного восстановления. В условиях маленькой республики нет возможности выстроить стену между властями и обществом, народ республики хочет не только знать своих героев, но и понимать, к чему ведут плоды их геройства. Получается плохо? А кто сказал, что работающие системы создаются быстро и без потерь? Сколько революций и переворотов пережила та же Франция? Впрочем, не буду цитировать героя известного фильма «Профессионал». Во-вторых, если есть запрос на конкуренцию и демократию, то в таком обществе больше шансов на то, что вперед пройдут люди с большей известностью. Так было и в прежние годы, кто сказал, что сейчас может быть иначе?
3. В течение января-февраля 2025 года в СМИ и в ТГ-каналах появилось множество непонятных «консультантов», с трудом находящих Абхазию на карте с рассуждениями о «наших» и «не наших кандидатов». Думаю, что они тоже внесли свои пять копеек в то, что второй тур состоится. И опасны даже не эти «консультанты»- обожатели электоральных гешефтов, а то, что к их «мнению» порой прислушиваются в разных высоких кабинетах. Ибо не досуг вникать в детали и в нюансы, хочется простоты, а она, сами понимаете, хуже чего!
4. В Абхазии не было и нет (не скажу, что так будет всегда, но мы говорим о дне сегодняшнем) «наших» и «не наших» кандидатов. Бадре Гунбе помешала его недостаточная публичная известность и слишком навязчивое внешнее маркирование как «своего человека в Сухуме». Люди! Человеки! Опыт бизнеса и педагогики учит: хочешь, чтобы Твой партнер поддержал Тебя, представь свое решение, как его решение! Так нет же, кому-то лавры 2004 года вскружили голову! К чести Бадры Зурабовича: придя на первый пост в Абхазии в условиях жесточайшего кризиса, он показал, что обладает навыками эффективного управленца, умелого переговорщика, работающего на решение сути проблемы, а не ради внешнего пиара. Важная черта! Да и с Москвой работать надо, его оппонент в случае победы будет делать примерно то же самое. Что касается Адгура Амирановича, то с публичной узнаваемостью у него все ок. Но эта сильная сторона становится его же слабостью. Много эмоций, да и политическое Эго иной раз лучше придерживать , сохранять «с ученым видом знатока молчанье в важном споре».