Я читал почти все тексты, которые про МТ выходили — и всюду сопли и восторг, зрелые женщины находят тонкости и глубину там, куда мне даже не приходило в голову заглядывать. Тонкость и глубина сводятся к неким вербальным сообщениям, которые Серебренников закодировал на стыке текстов Пушкина и современности. Вот эти генеральные вербальные сообщения «про сегодня» — этого, оказывается, хватает, чтобы спектакль был хороший. Жаль, что никто не проговаривает, что эти релевантные абстракции — суть пустословие. Можно сказать «да, друзья…» и сделать многозначительный вид — постсоветские интеллектуалы сразу разместят в контекст и все поймут: «ага, он, конечно, путина ругает». Какой в этом интерес с точки зрения искусства? Да никакого. Что «Маленькие трагедии» представляют собой с формальной стороны? — карикатурные иллюстрации к тексту, буквальное осовременивание через признаки времени, то есть приём, который был модным пару месяцев летом, я не знаю, 2001 года. С точки зрения формального театрального языка выразительных и существенных откровений здесь ноль: люди ходят по сцене и истерически изображают.
Самое ужасное, что это всё сделано, ну, «на достойном уровне». Серебренников крепко-средний художник, умеет оформлять и расставлять мизансцены более-менее нестыдно. Единственный преступный кошмар — в его моделях комического. С чувством юмора у Серебренникова настоящая беда, и очень странно видеть в театре, желающем быть европейским, вот такую уральск-пельменевщину, это прямо режет сердце, глаза, уши, другие критически важные части и органы восприятия.
Возвращаясь к вопросу об отношениях со зрителями: это проблема, характерная для многих сфер деятельности, не только для театрального искусства. В медиа до эпохи кликбейта было легитимно разделение на СМИ, которые угождают читателю, и те, которые ведут читателя за собой. В итоге: лайфньюс зарабатывает дохуя денег (хотя чем это кончается все знают), а «русская жизнь» и ранний эсквайр остаются в истории медиакультуры. Мне кажется очень опасным желание сравнительно молодого художника делать буржуазный зрительский театр. Давно ведь понятно, что такой тип остро-текстуального театра, в котором голые тела и критические вопросы, — что он усвоен вменяемой публикой очень-очень быстро. На каждом углу теперь встретишь интеллектуальных бабушек-поклонниц «Серебренникова и Богомолова». Я боюсь главным образом за то, что когда ты хочешь зрителю угодить, ты тонешь в компромиссах, потому что ты один, а их дохуя сколько.
Ну и у меня, конечно, после этого спектакля главный вопрос «а на кой, собственно, хуй?» Три часа можно и книжку дома почитать. Так много людей задействовано, все они что-то усиленно репетировали, учили текст, вот мотоцикл даже порезали, оставили переднюю часть, монтёры работали — вешали на цепи, доски колотили, световики расписывали свет, кассиры продавали билеты, пиарщики вписывали вилисова и других неприятных людей, а от одного какого-нибудь «Remote X» Rimini Protokoll впечатление глубже и плотнее в тысячу раз. Жили бы мы в СССР — там ясное дело, заграница пусть делает чё хочет, а у нас тут свои скрепы. Но его же зовут зарубеж ставить, можно было и, извините, мир посмотреть; неужели не понятно, что в 2017 году ставить людей на сцену декламировать классический текст и чтобы зрители сидели в зале и с антрактом это смотрели — ну это уже нужно только умственно-отсталым, ну что ж за несчастье-то такое.
На свеженький спеткль Дмитрия Крымова «ɐɯɯǝqvʎжɓ и оǝwоd (киндерсюрприз)» я сходил ещё 29-го числа. На «Безприданнице» тоже был то ли в октябре, то ли в ноябре. И если островскиада в исполнении Крымова мне вроде бы зашла при всех нюансах, то тут что-то совсем какая-то беда.
Я хочу сначала коротко про сам спектик, а потом генерально о том, что в творческом методе Крымова меня угнетает.
Очень большое впечатление, что лепили этот спект за недельку. В этом так много такой ленивой халтурной необязательности, которая обычно у Крымова через энергетику актёров трансформируется в комичность, а тут она ни во что не трансформируется. Всё как бы через губу и равнодушно. Это крайне озадачивает.
Формы здесь никакой, не то что структуры. Всё очень расхлябано и в основном строится на тексте (вяло переписанный Шекспир) + фирменных крымовских приёмчиках из театра художника+вещей: что-то рушится, утаскивается за ноги за сцену, какие-то такие тупорыленькие трюки и так далее. Местами они эффектные, местами чудовищные.
Здесь есть рэп-баттл! Крымов очень радикальный режиссёр: он не только устроил баттл в спектакле, но ещё и один актёр демонстрирует жест мастурбации. Кажется, до такого накала сексуализации Крымов ещё не опускался. О Ч Е Н Ь С М Е Л О.
Я очень люблю два спектакля Крымова — «Горки-10» и по Бунину с длинным названием, их я смотрел на видео. Ну и пока вот это смотрел, сформулировал главное, что мне противно в крымовском типе театра. Есть какие-то частности типа лоховского квн-юмора, который где-то менее стыдный, где-то более стыдный. Плюс я в принципе не люблю эстетику русского бедного, мне кажется, что за этим хаосом собранных на свалке вещей тонет какая-то важная энергетика, из плюшничества не рождается большое искусство, а рождается милый аттракцион. Ну и вот этот его модус чувственности — nice and sweet; Крымов, конечно, самый м и л ы й русский режиссёр, и для русских, судя по смеху в зале, это заебись, но лично для меня — чудовищно. Но это всё частности.
Главное, что меня в крымовском театре ужасает, это вот эта отпущенная безответственная инфантильность в условиях постоянно усложняющегося мира. Мне кажется, для художника теперь укатываться в свою нору и там миленько перебирать гирлянды — это преступный эскапизм, который не то чтобы даже девальвирует то, чем он занимается, а просто отрубает его от мира. Значит и незачем ходить его смотреть, с таким же удовольствием в парк аттракционов можно сходить. Меня такая позиция нулевой претензии страшно раздражает.
Я вам предыдущим постом подарок сделал? сделал. А теперь вы вилисову в обраточку приятное: кто вдруг пропустил, поглядите его скандальный спектакулярный мировой дебют и репосты, репосты! Надеюсь сейчас в комментарии придут все независимые театральные площадки Москвы и такие: ой, вилисов, а ты пока в столице, поставишь нам чего-нибудь? Поставишь, поставишь?
https://www.youtube.com/watch?v=3fRJsBfBF2k
театр года: Центр им. Мейерхольда + Электротеатр Станиславский
режиссёр года: не вручается
продюсер года: Кирилл Серебренников
знакомство года: Елена Ковальская + Борис Юхананов
театральное событие года: вилисов постдраматический
дебют года: https://www.youtube.com/watch?v=3fRJsBfBF2k
театральный фестиваль года: Территория
позор года: Екатерина Якимова + Роман Должанский
отдельно мразь года: Екатерина Якимова (за обращение с сотрудниками фестиваля и в принципе за клиническую токсичность)
твиттер года: Арина Кориандр-Бойко
редактор года: Филипп Вуячич
драматург года: Наташа Зайцева
ссыкло года: все, кто знал о моей ситуации с Территорией и не выступил публично по понятным причинам социальных связей, а затем ещё ласково попрекал меня «за мудаковатое поведение»
открытие года: три миллиона от ТАСС
книга года: много, но вообще дневники Сьюзен Зонтаг
импотент года: ассоциация театральных критиков + всё т.н. театральное сообщество (по совокупности причин, но в частности за унизительную и непродуктивную истерику вокруг дела 7 студии)
ощущение года: удивлённый трепет
президент года: Валерий Печейкин
раздражение года: зрители на «волшебной горе» Богомолова
личное событие года: последняя неделя декабря в Петербурге + 19 ноября там же
успех года: «мы вилисова обсуждаем чаще, чем путина» (с) Елена Ковальская
Милые, сахарные, пшеничные етс етс етс! Если вы любите то, чем вы заняты, то совершенно естественным кажется, чтобы вы рассказывали об этом широкому кругу людей, чем нам всем и следует заниматься в 2018 году. Пожалуйста, помните, что любая тусовка по природе своей — токсичное гнилое болото. Пожалуйста, помните, что объективная реальность, данная нам в ощущениях, несмотря на всю её эфемерность, значительно менее эфемерна, чем отношения с конкретными людьми. Очень часто важно ругаться и портить отношения с окружающими, чтобы сохранить себя и не раствориться в других людях и унизительных компромиссах. Единственные отношения, которые следует сохранять, — с самим собой, что не отменяет продуктивность коллабораций и коопераций. Единственное, чего в следующем году и вообще ежедневно всем следует желать — энергии, а значит нужно хорошо питаться и достаточно спать. Энергия нужна прежде всего чтобы быть триггером перемен. Мы живём в условиях стремительно усложняющейся реальности, и хотя ни в коем случае не следует складывать оружие иронии, очень важно всерьёз этот процесс воспринимать и не укатываться в кукольный инфантилизм. И самое важное — всё время, беспрестанно, не откладывая ни на секунду — работать над собой.
Это была вечерняя проповедь от 31 декабря.
Я, — витичка вилисов.
В продолжении рубрики «выразительные люди высказываются о вилисове» режиссёр Юрий Муравицкий подводит итоги года — http://bit.ly/2lwnLjR
Отлично сказано!
Из Петербурга вилисов уезжал максимально технично: позавчера посмотрел Call me by your name, сопел на плече у театроведки Исмаиловой, вчера второй раз ходил на «Zholdak Dreams». Всё как надо: разодрать внутреннюю драму до кровушки, а на следующий день зашить сердечко психотерапией.
Я ходил на этот великий спектакль в середине июня и тогда написал длиннющий пост, который мне и теперь кажется важным, в двух частях:
/channel/apollonia/863
/channel/apollonia/864
Сейчас могу только поругаться, что после антракта осталось ползала. Ползала, блять. Очередное подтверждение тому, что ебанутых русских надо запретить и не пускать в театры вообще.
А сегодня вот только что пришёл с премьеры Крымова в ШДИ по «Ромео и Джульетте». Завтра пост напишу большой и серьёзный, не отзывочный, а пока только хочу чего сказать: добрые и милые люди это, конечно, заебись, но пускай бы они лучше работали в медицине и благотворительности, чем в режиссуре.
Милые, а вот экстренный рекомендательный пост в жанре «куда сходить московской буржуазии». 29-го декабря в Театре.док будут показывать спектакль «Подельники», который также называется «Болотное дело — 2». Сразу к главному: в спектакле, помимо двух актрис дока, заняты, собственно, два отсидевших болотника, которые говорят тексты от себя — Алексей Полихович и Андрей Барабанов. Видеть не-актёров, тем более такого плана, в спектакле — зрелище страшно напряжённое и местами даже некомфортное, но в хорошем-сложном смысле. Кроме того, там предельно мощные документы — их рассказы о тюремном быте, они вообще не укладываются в конвенциональную интонацию «баек с зоны», это что-то действительно свежее. Я был на премьере ещё 31 октября и уже не помню, писал пост или не писал, но сейчас вас всех просто призываю купить билет — всего 700 рублей. Наверное есть и френдли-тикеты, кто знает у кого спрашивать — тот знает.
http://teatrdoc.ru/events.php?id=223
А вот скандала хотите? Всё собирался писать пост про PERVERSEX Валеры Печейкина, а тут он делится охуением вчера: товарищ, который сделал аранжировку «танца феи драже» из Щелкунчика Чайковского и разрешил им использовать в видео, вдруг после показа затребовал у Валеры удалить видео с его кавером отовсюду и больще нигде не использовать и имя его не упоминать, а точнее «ни одно из имён». Товарища зовут Юрий Лобиков, а также зовут Георгий Закревский. У талантливого человека, как известно, должно быть несколько имён. Я про него ничего не знаю, но вот Валера специально подчёркивает, что он ученик Серебренникова, как будто среди творческой молодёжи не может быть мудаков. Вот дружочку показалось, что голые мужики с хуями, как бы являющиеся метафорой гомосексуалов, — это ту мач.
А про само видео вот чего. Критикесса Тараканова шла по улице и утверждала, что это очень укладывается в мою претензию к репрессивному языку умолчания, которую я предъявлял к Г-центру и Серебренникову. Я лично не понимаю, как это укладывается, раз тут вещи называются прямо своими именами, ну бог с ними. У представителей фонда Бёлля, которые эту штуку поддержали, в начале тоже возник вопрос — не является ли некоторая карикатурность в изображении гомосексуалов, которая в фильме применяется, ещё большей стигматизацией. Печейкин, отвечая, эффектно вырулил в том смысле, что искусство пользуется стигмой, чтоб её преодолеть, но зная, что Валера риторический спекулянт, я думаю, что он родил эту формулу на ходу и потом был доволен собой.
Проект по форме представляет собой 45-минутное видео, сделанное в формате видеоблога, правда в большом количестве мест из этого формата вываливающееся в сценический нарратив. Видео основано на письме Ника Полякова к психиатру Бехтереву, в котором он подробно описывает свою гомосексуальную жизнь в социальных и интимных деталях. У Печейкина и команды была ранняя версия этого проекта в форме, собственно, эскиза спектакля, но Валере в итоге не захотелось делать спектакль, и я думаю что очень правильно.
Видео в целом очень весёлое, ну такое конвенционально-весёлое, с драматическим развитием и условно мощным финалом в конце. Бессмысленно рассуждать на тему, что с этим документом можно было поработать значительно мощней, вот Тараканова ругалась, что почти никакой работы с документом не видно. Но Печейкин прямо говорит в конце, что их прагматическая задача после премьеры видео — тупо увеличивать количество людей, которые это посмотрят. А выбранная масскультная форма, конечно, этому только поспособствует.
Событие поразительное: я вчера был на спектакле Серебренникова «Ахматова. Поэма без героя», который, как все знают, выстроен вокруг Аллы Демидовой. У меня период истерической любви к ней был года полтора назад, теперь уже не так, но всё-таки главным образом и в первую очередь хочется сказать про неё — это, кажется, единственный тип (хотя, не разбираясь в актёрах, я не уверен, что это тип, а не исключение) актёра, имеющий право на существование — актёр такого рода, который не только про душу думает, но и про мозги, а на склоне лет не скатывается в бурляевщину и не обмазывается тихонько ностальгией по своим советским ролям, а находит себя в современном искусстве.
Серебренников в этом спектакле, как Печейкин мне рассказал, свою роль скромно обозначал как «художник-оформитель», и хотя Валере кажется, что оформил он всё как надо, присутствие режиссёра тут действительно чисто декоративное. Кстати, на сайте в описании спектакля в кач-ве режиссёра указаны и Серебренников, и Демидова.
Я не знаю, насколько это вообще окей, но этот спектакль целиком держится на Демидовой, на её каком-то успокаивающемся трепете и риторической мощи. Всё, что кроме Демидовой в спектакле есть, — если не вульгарно, то беспомощно. Вообще кажется, что лучше бы Серебренников был плохим художником, чем таким, какой он есть — крепко симпатичным. Вот эти вариации на чёрный свет, острые кокошники, светящиеся буквы — вся художественная работа Серебренникова во всех его спектаклях, где он заявлен как художник, сделана целиком из общих мест, и тут то же самое. В принципе появление двух арф на сцене — да ещё таких резных, с какими-то стразами на корпусе, — это всё, что про художника Кирилла Серебренникова следует знать. Арфы, блять, на сцене в поэтическом спектакле. И, конечно, целлофановый снежок.
Меня периодически настигает ужас, когда я вспоминаю, что у Аллы Демидовой не сложился спектакль с Уилсоном в начале 2000-х. Они встречались в штатах и решили делать спектакль по «Запискам сумасшедшего» Гоголя. Демидова, кстати, именно Серебренникова выбрала в качестве ассистента Уилсону. Но потом она заболела и проект развалился. Я думаю, что несостоявшийся спектакль Уилсона с Демидовой — это чудовищная потеря для современного театра, одна из самых ужасных.
И вот в связи с этим, конечно, думается, что Демидову надо окружать пустотой и укутывать светом-звуком, а не заваливать сцену декором, лестницами, зеркалами и прочей хуетой. Работа со звуком/музыкой в этом спекте просто ужасающая — они, в основном, тихо подводятся под реплики Демидовой, как это обычно делают в документальных фильмах на телеканале Культура. Я не понимаю, почему это так надо было сделать.
Спектакль однозначно не производит впечатления разочарования, потому что то, ради чего он сделан — актриса Демидова — в нём существует насколько это возможно хорошо. Но точно остаётся впечатление упущенных возможностей, потому что вот таким конвенциональным способом с Демидовой распорядиться — сделать ожидаемо тревожный лиричный спектакль в чёрном цвете — ну блять, ну это надо было постараться.
Я удивляюсь, как эти люди любят каких-нибудь Римини Протоколл — подозреваю, что они это любят чисто как аттракцион, потому что невозможно же такое двоемыслие: вы чтите феномен, который весь про это — про прозрачность, про выход за границы, про междисциплинарность, про открытый диалог, а вместе с этим вы чувакам в фейсбуке пишете про калашный ряд. Вот уж насколько я, вилисов, ебал в рот коммуникацию как таковую — предельно удобно чувствую себя в телеграме, где можно написать что хочется и никакая сволочь не полезет со своей ебучей обратной связью — но даже я осознаю губительность такого подхода, который демонстрируют эти возрастные товарищи.
Не говоря уже о том, что и в посте Федяниной, и у других комментаторов буквальной цитатой проговаривается мысль: «ну вообще у нас сейчас театр перетряхивают, поэтому мы немножко нервные, так что блять уважайте нашу нервность». Да идите вы нахуй просто, ебанутые, ебанутые, ебанутые. Извините!
Пришёл на "Ахматову..." с Демидовой в Г-центр. Пока самое щемящее чувство вызывают два экрана перед сценой, чтобы напоминать текст.
Читать полностью…ВЫСКАЗЫВАНИЯ ВЕЛИКИХ ЛЮДЕЙ О ВИЛИСОВЕ
Телепатическим образом вернулся в Новосибирск при помощи интервью Елены Ковальской, которая там читала лекции и вот дала интервью:
«Театральный блогинг только начинает зарождаться, и он сразу рождается в конфликте с традиционной критикой. Вот появился резонансный блогер Виктор Вилисов. После консервативного поворота Министерство культуры перетряхнуло свои институции, достало несколько людей, которые умеют связно писать, и назначило их театральными критиками консервативного толка. Но какая-нибудь Капитолина Кокшенёва, которая как явление возмущает театральную общественность — ничто по сравнению с тем, какую бурю эмоций вызвало появление Вилисова. Поэтому для того, чтобы понять, что такое театральный блогинг, стоит изучать то, что делает он. Это молодой человек с очень свежим взглядом, он недавно влюбился в театр, имеет мало зрительского опыта, но стремительно развивается. И он по своей популярности затмевает тех, кто пишет в традиционных медиа. Он пишет иначе. Он пользуется категориальным инструментарием современной культуры. Важно, что он человек нового типа. Он тот молодой лев, который сметёт нас с лица земли».
Отлично сказано, со всем согласен!
https://sib.fm/interviews/2017/12/18/teatr-povsjudu-i-nigde
Милые, ну вот как-то так выглядят дневные модули "Золотого осла". Сегодня, завтра и послезавтра в 14:00, билеты по 300р. Понимаете, что вы упускаете, если упускаете?
Читать полностью…в циме парад блогеров околовилисовского пула и остальных. постеснялся прийти, это как если бы навальный пришёл на тусу в штаб собчак (beg your pardon)
Читать полностью…Разбираю старые тексты: в 2016 году писал на Фурфур вот такие ПЬЕСЫ: http://www.furfur.me/furfur/culture/culture/219051-save_our_kids
Как думаете, на Любимовку бы взяли? Конкуренция Печейкину!
Перемены происходят довольно быстро: в конце ноября я смотрел интервью с Богомоловым в «Культурном обмене» на ОТР — тогда сдавал текст про его «Волшебную гору» на the village и чекал интервью, чтобы лучше понять. Он там ближе к концу проговаривает одну мысль — и кажется в такой форме проговаривает её впервые — что в значительной части так называемого прогрессивного европейского театра (и того российского, который делается по тамошним образцам), на самом деле нет корневой новации, потому что он строится на том же принципе отношений сцена—зал, что и «традиционный» театр: желании понравиться зрителю. «Понравиться» в широком смысле — вызвать сильные эмоции, впечатления, потрясения етс етс. Зная лёгкость обращения Богомолова со словами, я всё-таки думаю что это такая необязательная формула, однако уже к вечеру того дня, когда я это смотрел, эта мысль у меня крепко в голове засела и я её с тех пор время от времени шевелю, она в принципе довольно сильно сместила мою личную оптику.
Эта мысль неизбежно приходит в голову в связи с «Маленькими трагедиями» Кирилла Серебренникова, на которые я ходил третьего декабря. Перед показом Валера Печейкин меня бегло познакомил с Диденко, а через некоторое время после этого мы с Печейкиным ходили в Гараж на Мураками и уже на выходе вспомнили про «МТ» — Валера сказал, что они с Диденко были в большом восторге, и напрасно, мол, ты, вилисов, не был в восторге. После этого что-то вспомнили про Стадникова, на С.Л.О.Н.е которого Валера был с дружочком давно и у них там почти случилась истерика, потому что это почти пять часов «ничего не происходит», а потом вдруг в конце «все начинают громко кричать». И Валера, памятуя про мои восторженные отзывы на «Родину» резюмирует: ну если я должен был понять, что Стадников не любит зрителя, я это понял, спасибо, необязательно ещё раз идти на «Родину» за тем же.
Два совершенно условных полюса: Андрей Стадников и Кирилл Серебренников. Первый ебал в рот зрителя как такового и занимается своим радикальным искусством. Второй зрителя хочет облизать, насколько позволяет собственный культурный уровень, хочет сделать так, чтобы зрителю на пластмассовых стульях Г-центра было три часа комфортно: весело, грустно, тревожно, понятно.
Я сам по себе вот до этого интервью Богомолова вполне осознанно любил театр аттракционного типа: европейские красоты, шобы всё цветное и прыгало етс етс етс. Не то чтобы я резко перестал его любить, но когда вот эта мысль из интервью Богомолова и «Родина» Стадникова попадают в тебя за один короткий период, что-то обязательно происходит.
И, естественно, это помогло мне сформулировать то главное, от чего меня в спектаклях Кирилла Серебренникова тошнит: искренняя и безоглядная интенция навстречу массовому зрителю, вообще зрителю.
«Маленькие трагедии» в этом смысле — ну просто концентрация вот этого радостного движения навстречу, попытки зрителю угодить. Мы все понимаем контекст, в котором этот спектакль делался, и сколько там КС, а сколько не КС, особенно в последней части, но всё же.
Я у кого-то прочитал, что этим спектом КС «вырывается в новую эстетику», поэтому так «непривычно это смотреть». И тут у меня всерьёз, без кокетства возникает вопрос: это я дегенерат и не вижу тонкости прорыва в новую эстетику, или те, кто так считает, за новую эстетику держат минимальное смещение по фазе? Потому что лично мне после «МТ» хотелось, извините, цитировать Татьяну Москвину — «скучно, как всегда у Серебренникова». Окей — в «Машине Мюллер» было не скучно, то есть было, но по-хорошему скучно, не от бесконечного облизывания зрителя, а от медленного времени и изъёбистости мюллеровского текста.
Единственное, что меня в «Маленьких трагедиях» зацепило — это поразительная по энергетическому потенциалу сценография, замыкающаяся к заднику. И, естественно, этот потенциал вообще не был использован — Серебренников завалил его декором, людьми, хаотичным светом.
ТАК, НУ И ВЫ КОНЕЧНО ДУМАЛИ, ЧТО ВИЛИСОВ ВАС БЕЗ ПОДАРКА ОСТАВИТ, АГА?
Сахарные! Уже более полутора лет мы с вами в этом паблике занимаемся тем, что вилисов достаёт в самых неожиданных и фантастических местах видеозаписи великих спектаклей, заливает их сюда, а вы их смотрите и через это меняетесь.
Раз уж в эту пору принято дарить презенты, то вот пожалуйста. В последний день 2017 года у нас в нашем славном паблике премьера сразу четырёх (!!!) спектаклей, три из которых появляются в интернете ВПЕРВЫЕ (!!!!!). Все они — великих прославленных режиссёров, которых вы прекрасно знаете. Вот эти спектакли:
«Гедда Габлер» Томаса Остермайера
«Эфемерности» Арианы Мнушкиной (с английскими субтитрами!)
«Укрощение строптивой» Кшиштофа Варликовского
«Евгений Онегин» Андрия Жолдака.
У меня есть ещё несколько спектаклей Оливье Пи, но я подумал, что будет слишком постиронично дарить русским на НГ спектакли человека, которого зовут Оливье.
Милые! Ура! В новом году продолжим разрывать жопы поборникам антипиратства и максимально широко распространять чудеса из мира спектакулярных искусств. И жмите репост этого поста, а то как же народонаселение России узнает о таком шикарном подарке.
И мой личный совет: я «Эфемерности» Мнушкиной не смотрел, а только пролистывал, но даже по пролистыванию понятно, что это идеальный спектакль для одинокой или не одинокой новогодней ночи. Имейте это в виду.
Все видео тут — https://vk.com/wall-129481581_1835
Уважаемые товарищи, пока мы тут с вами страдаем, скандальный околотеатральный блогер Костя Гуенко (/channel/konstyped) посмотрел «Ричарда III» Томаса Остермайера и написал нам пост. Вот наконец и премьера видео в нашем славном паблике.
«Я сейчас нахожусь в достаточно трудном положении, поскольку сам Остермайер в своем интервью (https://www.theguardian.com/stage/2016/jun/06/thomas-ostermeier-richard-iii-language-german-shakespeare) обнажил практически все приемы и ходы спектакля, которые – понятно – и без того лежали на поверхности, и теперь мне надо бы говорить о чем-то другом, что я и постараюсь сделать, но заодно, получается, займусь переводом и изложением его собственных слов.
Спектакль вообще мощный, очень, однако разговорный. Это крайне важно по нескольким причинам. Первая заключается в том, что актеры говорят на немецком (Майенбург – как Набоков – «Онегина» – перевел для Остермайера Шекспира прозой, для точности). Это надо иметь в виду, если вы не читали пьесу или не знаете язык. Несколько раз – в некоторых монологах и в конце – Ричард переходит на английский. Сам Остермайер объясняет это тем – причина номер два, – что он очень хотел продемонстрировать всю мощь оригинала. Заявление сомнительное, поскольку этих мест на английском – кот наплакал, а что есть – уже известные фразы. Еще на английском Ричард III читает рэп, – вообще, он здесь осознанно сценический персонаж: в курсе, что находится на сцене и напрямую заигрывает со зрителями в зале, в чем ему помогает свисающий с потолка – невероятно функциональный – микрофон. Причина третья: у Ларса Айдингера поразительно глубокий голос, от которого, извините, мурашки по коже, и в каком-то смысле не знать немецкий в данном случае – преимущество; отчасти это преимущество еще и потому, что визуального в спектакле немного, хотя то, что есть, – почти все хорошо: от полукруглой покатой сцены с насыпью «влажной глины» и разброшенным конфетти до отдельных костюмов и постоянно – от сцены к сцене – меняющегося образа Ричарда.
Он, Ричард, здесь максимально «изуродован»: грязные лоснящиеся волосы, горб, ботинок размеров так на пять больше другого, брекеты, позже – корсет и шейный гипс. Первую половину спектакля, кроме сцены оголения перед Анной, это все скрыто за стильными костюмами, но чем больше он совершает «зла», тем больше на нем увечий и лишних деталей, тем труднее ему передвигаться и тем больше он ест, вываливая всю еду на свою грязную бороду. Анна, кстати, – хочется заметить в скобках, – почему-то очень сильно выбивается из каста актеров с ее странно экспрессивной декламацией и глазами на выкате, но это все равно не вызывает неприязни, какую обычно испытываешь от такого поведения в русских «разговорных» спектаклях, – эта экспрессия находится в другом регистре.
Спектакль, кстати, в таком случае можно назвать не разговорным, а – если расширять – аудиальным, поскольку в нем ну дико крутое звуковое сопровождение. Справа от сцены сидит человек за акустической ударной установкой и играет в перебивках параллельно с какой-то полу-электронной музыкой, – эффект мощный и служит тому, чтобы «привнести военные коннотации» в спектакль. Плюс, после того, как Ричард становится королем, что-то начинает – постепенно ускоряясь – очень тревожно сигналить, а потом это становится почти сплошным женским протяжным «а-а-а», так что почти вся вторая половина спектакля идет со звуком.
И еще позвольте мне слово про визуальное и, как обещал, про микрофон, который, среди прочего, используют как подъемник, – внутри микрофона встроена плохого качества видеокамера, и в какой-то момент она включается, проецируя на задник призрачно-зеленые лица говорящих, отчего становится немножко тошно. По-хорошему, тошно должно быть и от Ричарда, но он, очевидно, самая привлекательная фигура, – что можно, конечно, интерпретировать как «evil is seductive», – но суть его привлекательности именно – замкнем круг – в его сценических и ораторских способностях, – стержневых в спектакле».
Видео — https://vk.com/video-129481581_456239303
Милые, а тут есть кто-то, кто может помочь попасть на «Сказки Пушкина» сегодня-завтра? @paragvaev
Читать полностью…Я на «Русскiй романс» Волкострелова ходил 11-го декабря, когда его последний раз в Театре наций показывали. Не было времени писать — а за две недели забыл много чего хотел сформулировать, помню точно, что спектик этот меня прямо почти возмутил, насколько вообще возможно вилисова возмутить. Вот сейчас чтобы освежить в памяти, почитал рецензии, которые на сайте ТН собраны; как обычно, никто кроме Киселёва и Абдуллаевой ничего вменяемого не написал.
Поскольку спектакль был и весь вышел, то вот коротко о том, как он устроен: малая сцена ТН утыкана стволами берёз без веток, стулья расставлены художником Перетрухиной в специальном беспорядке по всему залу, и на входе предупреждают, что художник настоятельно просила стулья не двигать. В центре сцены рояль, который затем немножко препарируют, по углам — четыре микрофона, у трёх из которых стоят исполнительницы, а четвёртый — хоть и подсвечен как остальные, остаётся пустой и из его локации раздаётся голос четвёртой актрисы, физически не присутствующей (и это, кажется, самое изящное решение за весь спектакль). Что происходит внутри: вначале они зачитывают по очереди набор из романсовых строчек, из которых следует, что они все целиком сконцентрированы вокруг «Я», затем зачитывают письма друг друга, переодеваются, им делают причёски прямо на сцене, а потом они подходят к роялю и поют романсы. В конце с потолка рушится куча конвертов с письмами, их зрителям надо подобрать и свалить нахрен.
У меня такое временами бывает, что я в посте про спектакль больше косвенно ругаюсь со зрителями/критиками, чем с креативной командой. На самом деле это продуктивный ход, потому что в глазах и речах ебучих русских спектакль иногда отражается значительно внятней, чем в зашоренных глазах вилисова. Так вот русский романс — это идеальный спектакль для анализа по зрительским/критическим реакциям. Поскольку у нас критика оккупирована бабами и бабками, девушками и тётками, то вы, конечно, понимаете, что основная интенция тонны вышедших рецензий и отзывов может быть сформулирована примерно так: «Ах!….. Какой поразительный по созерцательной мощи и проникновенности спектакль!!…… Так трогает за душу и сразу после него хочется долго думать и чувствовать!…….»
Я примерно понимаю, что Волкострелов тут решал свои собственные задачи по деконструкции, но то, как образ и эмоциональная суггестия спектакля отозвались в трепетных сердцах романтических тёток — это очень показательно.
Я, кроме того, думаю (почти уверен), что чувственный модус, который РР производит, — он и самому Волкострелову очень близок, потому что ну это, насколько я могу судить, такой тип человека, который имманентный модерн внутри себя оправдывает новой искренностью; очевидно его стремление к какому-то такому внушительному интимному высказыванию.
Конечно же, мне вот эта репродукция приусадебных лирических соплей кажется страшно вульгарной.
И потом: с точки зрения опять же эмоций мне кажется, что это спектакль-ошибка: выход вот в эту созерцательную тишину и плотное внимание к жизни происходит наиболее продуктивно через истерику и потрясение, а не через кумуляцию скуки, чем на протяжении спектакля дружочки занимаются.
Короче, закрыли — и не жалко. Хотя, конечно, Театру наций, в котором вот за последнее время закрыли Яжину и Волкострелова, а какого-нибудь Кулябина не закрыли — ну им просто нассать на лицо надо, очевидно. Вы пытаетесь делать хороший театр, ну так блять сделайте нормальный маркетинг своим лучшим спектаклям, чтобы тупые русские их раскупали. Нет же, зарезать — самый эффективный способ. Позорище.
Не знаю, как об этом сказать, но ваш вилисов вчера попал в первый ряд мариинки-2 по подаренному билету: наш с вами тутошний читатель Алексей Соломатов вот решил чего-то вдруг я не знаю. Наверное, у него маленькая нефтяная вышка во дворе. Все уже успели пошутить про то, что на три миллиона от ТАСС вилисов и сам бы мог купить билет, так что не утруждайтесь шутками. Но вообще фантастика, надеюсь из меня «центр э» не придет ночью эти деньги выбивать.
Ходил я на «Саломею», которую Марат Гацалов тут поставил в феврале 2017 года. Мне Катерина Бабурина, спец в опере, доложила, что спект для мариинки хороший, а по злободневности и вообще выдающийся. Я вот злободневности не увидел, потому что, очевидно, в опере не разбираюсь, поэтому буду про внешний театральный язык рассказывать.
Значит декор предельно простой и внушительный — на сцене в начале одна буква С, сложенная из боксов, у которых фронтальная стенка то прозрачная, то непрозрачная (как это сделано?), потом к ней монументально подкатываются буквы О и Н, получается, соответственно, СОН. Потом ближе к концу их соединяют, так что слово исчезает, а потом в конце опять разъединяют. И вот, сон, значит — чего сон, бог его знает. Исполнители в очень качественных костюмах, большей частью белого цвета, но есть также красные и черные. Все в белых париках, кроме пророка.
В принципе спектакль красивый, но это потому что он склеен целиком из общих мест — простые выразительные цвета и монументальные формы. И потом — вся эта эстетика насквозь кастеллуччиевская, настолько что даже неловко как-то. Больше всего похоже на его постановку «Моисея и Арона».
Особенно меня поразил свет — вот чисто ради этого света на белые силуэты среди абсолютно чёрной глубокой сцены стоит на спектакль ходить.
В остальном же плотность событий минимальная, действия исполнителей минимальные и сводятся к жестам и перебеганию с места на место. Дурновкусная традиция оперной актёрской взбалмошности тут в куче мест проявляется, например в сцене с евреями.
Короче, красивый европейский спектакль, сходить стоит разочек.
Комическим совершенно образом оказался вчера на репетиции нового спектакля Андрея Могучего «Три толстяка». Вчера утром ещё в поезде увидел репост Арсеняна с постом девушки из БДТ, в котором она разыскивала волонтёров для вечерне-ночных репетиций по прописыванию света. Я, конечно, тут же руки в ноги и написал. В первом же сообщении пишу, зная отношения Могучего к прессе: «я вообще критик, но мне страшно интересно». Девушка Дарья (вживую оказавшаяся максимально приятной, кстати) дала добро, а я не будь дурак ещё и милого дружочка и подруженьку прихватил с собой.
Мы пришли и сели, на сцене пока дорабатывали актёры, которые до восьми репают. Прошло полчаса, вижу — в зал забегает одна из главных хейтерш вилисова Сашенька Воробьёва, которая работает в БДТ и ведёт такой телеграм-канал про театр, в котором пишет, что вот сходила куда-то и скоро напишет про это, но в итоге ни про что не пишет 😰 😰 😰 — причем скорее всего дальнейшие события с нею никак не связаны, просто занятно. Так вот — подходит к нам с дружочками Дарья и говорит: мне уже только ленивый не сказал, что я притащила на закрытое мероприятие критика; щас придется спрашивать Могучего и получать пизды. Я говорю, мол, я ж вас сразу заалармил, не имел интенции никого объёбывать. Зная, опять же, пунктик Могучего на секретности, ваш вилисов пообещал молчать. Но Дарья пошла всё-таки к АМ, и между ними, наверняка, состоялся следующий диалог:
— Андрей Анатолич, к нам тут случайно главный театральный блогер россии попал, будем выгонять?
— вилисов что ли? вилисова уважаю, пускай сидит.
Я почему так подробно это описываю — потому что из уважения к этому конкретному театру и любви к Могучему не буду ничего про репетицию писать. Да и ничего существенного за три часа увидеть не удалось, они медленно выставляли свет. Мы с дружочками не пригодились, зато Алина примерила шубу.
Прямо перед нами стоял ноутбук с подключённым HDD, на который писалось видео репетиции. Вот если бы ваш вилисов хорошо бы выполнял свою работу, то он бы схватил жесткач и убежал бы. Но ваш вилисов, как видите, плохо выполняет свою работу. Так что извините.
Уважаемые товарищи, я к большому посту про «Золотого осла» Бориса Юхананова буду подступаться потихоньку, а пока вот первый шажочек.
Уже все в фейсбуке видели пост Игоря Гулина — он сходил на третий, кажется, день модулей, и написал пост в том духе, что это страшно гнусное культурное явление, что это путинизм в творческой интеллигенции процветает етс етс. Пост вот по ссылке — https://www.facebook.com/igor.gulin.9/posts/10209077587290744 — там 400+ комментариев, я их все честно прочитал, а также второй пост Гулина в его профиле и — там тоже комменты, + пост Федяниной ему в ответку.
Я к Гулину отношусь предельно хорошо, и даже не потому что они с Катей Морозовой почти два года назад взяли мой текст к себе в литературный журнал «Носорог», чем я до сих пор ностальгически горжусь. И сразу же, как этот пост увидел, я хотел его сюда запостить, хотя не согласен с ним вообще. Но забыл, потом не успел, а потом там такая дискуссия мощная развернулась и теперь уж все видели. Мне что кажется важным на бегу сказать. Этот пост меня озадачивает не тем даже, что Гулин не в курсе контекста/рамки, как он сам сформулировал, а тем, что он воспроизводит распространённую проблему, когда критики не учитывают собственный, извините, психотип или темперамент, когда что-то ругают. Потому что мне думается, что перед тем, как перейти вот к этому мощному потоку извлечения смыслов, который там в комментах при участии Бориса Нелепо осуществился, должна быть какая-то предварительная стадия входа в произведение и она работает за счёт того, что эмоциональная эстетика произведения укладывается в твою психологическую натуру. Игорь Гулин производит впечатление доброго человека, у него доброе лицо и добрые глаза. Я сомневаюсь, что Гулину знакома функция получения удовольствия от наблюдения [искусственного] унижения других, у таких людей это вызывает просто недоумение. В них нет вот этой, извините за вульгарность, бесятинки, на которой эмоционально в основном работает шоу Юхананова. Я не готов утверждать, хорошо это или плохо, мне лично пока кажется, что это просто разность темпераментов и Гулин не въехал в тот модус комического (довольно кстати конвенциональный) и эпического, который Юхананов в «Золотом осле» педалирует.
Но пост Гулина очень-очень важен тем, что это пост литературного критика про театр — пусть и такой категоричный и на бегу. И отсюда я хочу сказать про другой ужас — значительно более ужасный — который уже непосредственно из театрального мира следует.
Там в комментах к его посту есть реакция всеми в(н)ами уважаемой Марины Давыдовой, а потом и Ольга Федянина наебашила отдельный пост. Вот я даже опущу претензии к интонации главной тётки, отвечающей за весь театр, с которой Марина Давыдова обычно через губу пишет, вульгарность — личная беда каждого. Но смысл реакций заключается в том, что вы сначала Фишер-Лихте почитайте, а потом свои рыла, значит, в наш сверкающий мир театра суйте. Это вот этот ужасающий постсоветский тип сельского снобизма, который хочется вытравлять напалмом. Есть уникальный кейс — отличный литературный критик в кои-то веки сходил в современный театр и написал про него для своей аудитории. И Давыдова буквально пишет: не разбираетесь — поменьше ходите в театр. Поменьше ходите в театр! И эти же люди потом пускают сопли на тему то одного, то двух процентов населения. Это та же самая лоховская поза, с которой одиозный Должанский увещевал зрительницу на Кеерсмакер, которая задала «глупый вопрос».
Извините, но вот сплошных поздравлений пост: нашего непостоянного читателя Бориса Юхананова из Москвы поздравляем с окончанием пятого и последнего дня «Золотого осла» и говорим ему спасибо за работу, которая замыкается на саму себя и является одновременно и работой, и мистическим процессом неделания и креации чего из ничего; нашего непостоянного читателя Валерия Печейкина поздравляем с премьерой видео-проекта PERVERSEX в Театре.док; нашего постоянного писателя вилисова поздравляем и с тем, и с тем, а также с тем, что впереди неделя отдыха от театра и от людей.
К другим новостям: развиртуализировались с Курляндским при участии БЮ, Курляндский, памятуя о том, что вилисов неприятный персонаж и его главный фанат, был деликатен; купил книжку Березкина «Польский театр художника», а также 31 номер богоспасаемого журнала «Театр.»; в профиле Кристины Матвиенко видел скандальное фото при участии нашей постоянной читательницы Елены Ковальской; на Печейкине вечером видел тоже много скандального, а также развиртуализировался наконец с тем самым брусникинцем, — то есть под новый год концентрация любви в театральных кругах увеличивается соразмерно усталости вилисова. В принципе — извините меня за эту патетическую интерлюдию — я уже просто надеюсь, что любовь поглотит ебучий русский театр и заменит его целиком, так что нам и озабачиваться не придётся.
Меня забанили в фейсбуке на неделю за ссылку на собственный текст 😿😿😿
В сниппете к ссылке — фотография из спектакля Папаиоанну, там маленькая сисечка и мужик с голым торсом тянется к чему-то сахарному. За это и забанили. Уже третий раз. В первый — за скрин с хуём из спектакля Варликовского. Второй — не помню. Ебучий фейсбук как ваша блядская россия — ничего нельзя.
Ну ладно, это к чему — у меня сегодня вышел текст про фестиваль NET и это самый подробный текст про этот фестиваль из всех, что вышли и выйдут. Почитайте, пожалуйста, там важное, даже если вы ходили.
https://lenta.ru/articles/2017/12/16/netfest/
Ну что, дружочки, NET кончился вчера спектаклем «Великий укротитель». Про наш прямой эфир с этого фестиваля даже вспоминать не хочется, закатываются глаза — проебали всё, что можно; жизнь и работа никак не синтезируются вместе. Завтра у меня на Ленте выйдет большой итоговый текст с впечатлениями и АНАЛИТИКОЙ, сюда особенно писать не буду, только вот пара моментов.
Программа действительно какая-то довольно унылая. Самый мощный проект — SOS Веры Мартынов/Алексея Сысоева. Ну вот вчерашний хороший спектакль, хотя у Папаиоанну есть и более знаковые работы. Остальное — средние камерные штуки, которые к тому же и такого характера, что можно и на видео посмотреть. Нет чтоб привести какие-то изобретательные сайт-специфик проекты, например, они привезли вот эти священные стендапы. Ну бог с ними короче со всеми.
Что главным образом удручает — это программинг по датам. Такая низкая плотность событий на такое большое количество недель — просто безумие. Во-первых, начисто отсутствует то впечатление, которое было на Территории — длящегося каждый день фестиваля. Во-вторых, ведь есть люди, которые приезжают на фестиваль из регионов страны, многим из них надо где-то селиться и на кой хуй так вот разбрасывать с такими перерывами — просто алло.
Ну и совсем странное по количеству показов: штуки, на которые не достать было билетов, показывали один раз, штуки, которые не раскупались вообще — показывали по два раза и больше.
Очень смазанное впечатление, в общем, как и от всей вашей ебучей России — заключил бы я генерально.
Сегодня вот зато впервые был на «Золотом осле» Юхананова в Электротеатре. Следующие четыре дня пойду тоже, а вы бегите покупать тикеты — на дневные модули по 300 рублей, а именно днём самое интересное там и происходит.
Дружочки, я вам задолжал миллиард постов: про «Маленькие трагедии», про «Конармию» (хотя про неё уже кажется писал с годик назад, когда на видео смотрел), про «Стойкий принцип» и «Русскiй романс», про «(r)EVOLUTION» МАСМа и про «Красную шапочку» Апергиса/Смирнова в ЦИМе. Мы с вами всё это дело наверстаем, а сегодня я вот с утра сходил посмотрел документальный фильм «L'Opera» Жан-Стефана Брона, а щас вот прибежал с «Пастернак. Сестра моя жизнь» Диденко. Давайте я про оперу напишу пока — фильм выдающийся и просто для того, чтобы вы пошли купили билет — его ещё показывают — парочка накидок.
Во-первых, великое удовольствие — первая часть фильма посвящена репетициям и постановке «Моисея и Арона» Ромео Кастеллуччи (видео есть у нас в паблике) — вся вот эта бодяга с выводом живого быка на сцену, которого перепугался хор, с претензиями хормейстеров етс етс етс. Смотреть на Кастеллуччи в этом переговорном процессе — радость и счастье.
Во-вторых, ну в принципе такой не то чтобы инсайдерский, но вместе с этим и не глянцево-пиаровский фильм, тонко и ясно показывает разные внутренние штуки.
Но это ладно. Мне кажется чего: вот при всей моей любви к большой опере как музыкально-театральному жанру и при минимальном уважении к балету, когда смотришь на это изнутри, то хочется не то чтобы это всё скорее кончилось, но хотя бы чтобы начало сходить на спад. Потому что не хочется ходить смотреть искусство там, где так долго принимают решение, кто сядет сбоку от президента, где перед пресс-конференцией так жадно обмусоливают каждую формулировку, где артисты в таких условиях и так далее. То есть это пространство, кажется, большой несвободы и — что ещё губительней — пространство огромного количества регламентаций и условностей, которые по традиции воспроизводятся, но в приложении к современному миру и искусству кажутся абсурдными.
Я же вот терпеть не могу актёров театра как феномен, и это к оперным певцам и балетным танцорам тоже относится. Вот в фильме показывают мальчика Михаила из России — он как-то очень хорошо поёт и за это его взяли в академию парижской оперы. Он при всём этом тупой и вульгарный, экзальтированный как баба на сеновале. И тут же рядом хор, который не хочет становится в диагональ, как их просит Кастеллуччи, потому что им кажется это не ок. То есть вот этот гэп между режиссёром/свободным художником, который давно уже в космических высотах, и этими исполнителями, которым приходится объяснять и уговаривать, что надо режиссёру, а они ещё сопротивляются и звонят в профсоюз, — хотелось бы, чтобы этого гэпа не было, чтобы не было тупых актёров и людей-функций.
Но вообще это, конечно, дивный старый мир — мир престижа в невульгарном смысле и, извините, больших денег, мир метанарративов, к которому, конечно, по инерции очень хочется иметь отношение, потому что ну там тоже хорошие люди и делают своё дело как надо. Тем не менее, это должно кончиться, и так и будет рано или поздно.
https://www.youtube.com/watch?v=8OVqCxauZLM