3708
24/7 междисциплинарный вестник дизайна для профессионалов и любителей. Мы коллекционируем образы, манифестируем идеи и пытаемся объяснить устройство мира с помощью дизайна.
В прошлом баттле Aesop проиграл с незначительным отрывом, поэтому на следующей неделе расскажем про то, как этот австралийский косметический бренд превращает подводные лодки, заброшенные парикмахерские и медицинские лаборатории в свои магазины. Stay tuned!
Читать полностью…
Несколько бодрящих цитат от главной по культурным проектам и до недавнего времени единственной женщины-партнера Pentagram:
— Great design is serious, not solemn // Хороший дизайн — серьезен, но не формален.
— It took me a few seconds to draw it, but it took me 34 years to learn how to draw it in a few seconds // На это у меня уйдет несколько секунд, но чтобы научиться делать это за несколько секунд, я потратила 34 года.
— Beige is the color of indecision // Бежевый — цвет неуверенности.
— Less is more and more is more. It’s the middle that’s not a good place // Меньше — лучше, больше — тоже лучше. Вот только середина никуда не годится.
— Words have meaning, type has spirit // Cлова несут смысл, а шрифт — дух.
Эта работа была создана за год до того, как британская студия Crosby/Fletcher/Forbes официально переименовалась в Pentagram, но несмотря на датировку, она идеально демонстрирует профессиональную парадигму будущей фирмы. Гвоздь проекта — 52-страничная брошюра для врачей, ставшая одним из артефактов графдизайна 70-х. Ослепительно смелый образец печатного дизайна, который одновременно отсылает к школе швейцарского плаката, пиктограммам Нейрата, советскому конструктивизму — и в некоторым смысле даже суммирует многое из того, что произошло в визуальной культуре 20 века.
Читать полностью…
Раунд! Башня-капсула со счетом 140:100 переходит в следующий тур.
Читать полностью…
На следующей неделе мы будем рассказывать про Pentagram, который победил Aesop со счетом 167:143.
Читать полностью…
Еще картинки: https://ru.pinterest.com/dimabarbanel/%D1%80%D0%B5%D0%B2%D1%8E-tg-200f-tula/
Читать полностью…
Мотороллер «Тула» ТГ-200Ф «Муравей»
Макс. скорость: 50 км/ч
Мощность: 11 л.с.
Страна-производитель: Россия, Тула
Конструкторы: B. C. Махонин и И. Г. Лерман
Годы выпуска: 1957–1969
Всего выпущено: 188 000 экз.
Мы уже несколько раз повторили, что Memphis оказал большое влияние на последующие дизайнерские стили, школы и течения. Теперь об этом подробнее. Пожалуй, лучше всего поставангардную эстетику и протест против визуальной сухости модернизма впитали дизайнеры одежды: кое-где они дословно цитируют паттерны Дю Паскье, местами — пытаются повторить пластику объектов Соттсасса и Мендини. Мы уже называли Topshop и American Apparel как самых массовых последователей Мемфис-стиля, однако с ним заигрывают и бренды высокой моды. Самыми свежими «официальными» оммажами итальянской дизайн-группе стали коллекция Christian Dior осень/зима 2011–2012 и осенняя коллекция Missoni 2015 года.
Читать полностью…
Может показаться, что в дизайнерской революции 1980-х участвовали исключительно итальянцы, но в состав студии Alchimia, а затем и группы Memphis входили представители многих других стран. Среди них встречались и всемирно известные имена, например, австрийский архитектор и притцкеровский лауреат Холляйн. Кстати, хороший повод показать вам, чем задорный постмодернизм обернулся в архитектуре, хотя про это все-таки стоит рассказывать отдельно.
Читать полностью…
Со счетом 270:144 победил дом Мельникова. Он переходит в следующий раунд.
Читать полностью…
Айдентика Bausch + Lomb, 2010
А вот еще одна работа команды Полы Шер. Удивительный стиль-хамелеон, который гибко растягивается в строку или сжимается до нескольких символов, с легкость транслруется в разные системы письма и меняет цвет, ни теряя ни капли своей идентичности. Чтобы такое повторить, надо уметь создавать легкий и прочный графический скелет, к которому потом можно приделать мышцы (ну или жир), а можно оставить как есть. Пола Шер так умеет, и как мы знаем из предыдущего поста, на это у нее ушло 34 года.
Айдентика чемпионат мира по шахматам, 2012
Перед авторами проекта стояла довольно амбициозная задача — стряхнуть пыль с шахматной доски и вернуть это игре репутацию главной интеллектуальной арены, на которой встречаются величайшие умы нашего времени. Фирменные иллюстрации родились из попыток визуализировать интенсивные игры разума, а цветовая палитра была нарочно ограничена классическими цветами фигур: белым и черным. Логотип же собрали из трехмерной гексагональной вариации на тему шахматной доски.
За этот проект отвечал Люк Хайман, уважаемый человек в мире эдиториала и в прошлом дизайн-директор New York Magazine. Немалый опыт работы с мастодонтами индустрии подсказал ему действовать без радикализма и сохранить ДНК 84-летнего журнала. На классическую сетку Уолтера Бернарда, созданную аж в 1977 году, была нанизана новая визуальная структура, которая взаимодействует с читателем в значительно более прогрессивном ключе.
Читать полностью…
Про верховных мастеров Pentagram — Флетчера и компанию — мы уже рассказывали, поэтому на этой неделе продвинемся дальше, к поколению дизайнеров, в чьи руки Pentagram перешел в 1990-х. Бейрут, пожалуй, самый из них красноречивый: он написал три книжки и не меньше сотни прекрасных статей. Вот его главный совет молодым и старым дизайнерам:
«Непременно сохраняйте все свои скетчи, записные книжки и черновые файлы. Упорядочивая и затем изучая этот архив, вы сможете проследить собственный путь развитие и чуть больше понять о своих сильных и слабых сторонах».
Историю ее создания мы начали рассказывать в сериале про английский дизайн — и закончили на том, как Колин Форбс оставил своих лондонских коллег и поехал в Нью-Йорк открывать региональный офис. В начале 80-х американская штаб-квартира Pentagram отличалась от британской примерно как работы Форбса отличаются от стиля Флетчера, а если ближе к нашим дням, проекты Полы Шер — от того, что делает Доминик Липпа. Именно этим и уникален Pentagram: вместо традиционной схемы «один креативный и несколько арт-директоров» фирмой управляют дизайнеры-партнеры. У каждого из них своя команда, работающая не по каким-то общестудийным законам, а исключительно по своим локальным. Все партнеры, разумеется, имеют собственные взгляды на дизайн, заказчиков, процесс и HR, а общей философии просто не существует. В результате и работы получаются очень разными, и по ним сразу видно, кто отвечал за проект. Несмотря на полную самостоятельность, партнеры чисто физически находятся близко друг другу (сидят за одним большим столом), поэтому невозможно избежать трения идей и оттачивания решений. Кажется, основатели Pentagram нащупали какую-то универсальную формулу (один из бывших партнеров, Эббот Миллер метко назвал ее
«полиморфной чувствительностью»), которая провоцирует состоявшихся дизайнеров продолжать развиваться — в окружении не только подчиненных, но и себе подобных.
Лучшие работы студии за 3 минуты:
https://www.fastcodesign.com/1669866/watch-40-years-of-pentagram-work-in-3-minutes
Karhu X Patta Synchron Classic
Начиная пост о финском бренде чуть ли не самых быстрых кроссовок, нельзя не вспомнить о хлестком прозвище спортсменов этой страны — «Летучие финны». Словосочетание родилось в 1912 году, когда в Стокгольме проходили V Олимпийский игры, на которых финский бегун Юхо-Петари Колехмайнен выиграл три золотые и одну серебряную медали в беге на длинные дистанции. К 20-му году «Летучие финны» завоевали все беговые дорожки мира и во многом благодаря специальным ботинкам с шипами от бренда Karhu, выпуск которых начался с 1916-го и продолжался до начала Второй Мировой. В послевоенные годы компания быстро возвращает себе репутацию ведущего производителя спортивных товаров. Стратегически верным было решение переименовать бренд с произносимого только финнами «Ab Sportartiklar Oy» на «Karhu», что в переводе означает «медведь». Логотип в три полоски, которые сейчас известны всем и каждому, изначально принадлежали именного этому бренду. В 50-ые годы предприимчивый Adidas выкупает полоски, а Karhu меняет свой символ на букву «М» — первую в слове «Mestari», что на финском означает «чемпион».
P.S.: Интересно, что со временем прозвище «Летучие финны» перекочевало из атлетики в гоночный спорт. В 1934-м финны представили миру первые зимние шины, а в 1936-м бренд Nokian Hakkapeliitta, названный в честь конных рыцарей XVII века. Последняя модель шиповки «Хакки», которая стояла на авто триумфаторов Ралли Монте-Карло, заметно улучшала динамику и управляемость машин: автомобили чуть взлетали на небольших трамплинах за счет преимущества в скорости. Поэтому Летучими гоночных финнов называли чуть ли не буквально.
Образ
После полувека непростых отношений государства со своим гражданами производство товаров народного потребления в эпоху оттепели все еще носило вынужденный характер. Дефицит всего делал любое транспортное средство желанным при любом качестве исполнения.
В 1960-е в Союзе слова «скутер» еще никто не знал, домохозяйки не ездили на нем по магазинам, а хулиганы не удирали от полиции — прогрессивная молодежь предпочитала мотоциклы и мопеды. Так что мотороллер «Тула» стал народной альтернативой мотоциклу. Он был дешевле и выпускался в двух вариантах: легковой «Турист» и грузовой «Муравей». Легковую версию выпускали с коляской в виде торпеды, и это, возможно, было неслучайно, зная важнейшую задачу советской конструкторской школы — унифицировать части скороварок и вертолетов ради интеграции заводов.
Как всегда, плагиат имел успешных родителей: итальянская Vespa GS150 и немецкий Goggo-roller ТА200 фирмы Hans Glas не подозревали до поры о существовании незаконнорожденного родственника. Выпуск детища на Тульском заводе был проведен в рекордные сроки, конструкторы получили медали ВДНХ, а многочисленные потомки «Муравья» еще долго служили в аргентинской полиции и развозили молочные продукты по лавкам Малаги.
С начала 1970-х в Ленинграде, городе небывалых социальных и градостроительных экспериментов, неожиданно появились экспериментальные почтовые «Муравьи», курсировавшие между синими и красными ящикам экспресс-почты. Выштамповки на их алюминиевых бортах живописно меняли предсказуемые движения примитивной айдентики — синей диагональной полосы и строк трафаретного леттеринга. Спустя 20 лет такие приемы будет использовать Грахам Вуд (Graham Wood) из Tomato на обложках Underworld.
Иногда у «Муравья» не было железной кабины, а был только замызганный дермантиновый передник с дыркой для фары. На уровне руля, чья оплетка напоминала давно иссохшую рыбу, конструкцию завершал кусок гнутого мутного стеклопластика. Одна подслеповатая фара включалась при запуске двигателя, ее дрожание можно было наблюдать в зеркале заднего вида, самому с собой играя в преследователей с «Муравьем» на хвосте.
Переворачивались «Муравьи» с завидной элегантностью. Так, лютой ленинградской зимой 1977, когда даже шнекороторные уборщики не успевали тугими очередями сплевывать снег на обочину, закаленный сотрудник Союзпечати на мотороллере кренился и, некоторое время проехав на двух колесах, мог завалиться окончательно на борт, выбирая сугроб повыше. Произошедшее нисколько не огорчало водителя: в темно-синем шлеме-яйце он выглядел невозмутимо, как если бы пируэт был частью ежедневного ритуала по выемке корреспонденции.
Стул Redesign Thonet — дизайнер Алессандро Мендини, 1979
Однако Memphis не были первыми, кто захотел побороться с царствующим функционализмом. Первая волна поставангарда, возражающего модернистским принципам, поднялась еще в конце 1960-х — тоже в Италии, по инициативе Алессандро Гуэрриеро, которого поддержали многие его коллеги, в том числе и Мендини. Подход основанной им студии Alchimia местами похож на Баухауз и некоторые другие модернистские течения, но все-таки принципиально от них отличается — они отказались от симметрии в пользу неправильных форм (чем неправильнее, тем лучше) и от выверенной цветовой последовательности. Даже в ремейках классических итальянских объектов вроде гейзерной кофеварки. Ну и, разумеется, основатель Memphis Group Соттсасс был одним из контрибьюторов студии Alchimia.
Со счетом 180:75 башня-капсула переходит в следующий раунд.
Читать полностью…
Кресло Bel Air — дизайнер Питер Шир, 1982
Еще один символ Мемфис-стиля — кресло, попавшее на все возможные афиши, обложки и развороты. Дизайн Шира полностью вписан в эстетику итальянского кружка, одновременно в нем явственно присутствует и типичный американский стиль, а если точнее — калифорнийский. Плавникообразная форма кресла была вдохновлена постройкой Джона Лантера на пляже Малибу, а название Bel Air позаимствовано у знаменитого пятизвездочного отеля в Беверли-Хиллз.