6887
Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать...
Dow-Town-Club есть ничто иное как превосходнейший ресторан, в который однако не пускают никого кроме членов клуба. Все это коммерческие люди, которым далеко до дому, и поэтому они там кушают свой lunch. После превосходного завтрака я пошел по Броадвею пешком, увы, с Майером. Этот добрейший немец никак не может понять, что его жертвы ради меня излишни и даже тяжки для меня. Что за удовольствие было-бы одному пройтись! Но Майер готов пренебречь своими сложными занятиями лишь-бы только не оставлять меня одного. Итак, несмотря на мои уговаривания поехать домой и заниматься делом, он тащился со мной 1½ часа пешком! Вот прогулка, которая может дать понятие о длине Броадвея. Мы шли 1½ часа, а прошли едва только треть этой улицы!!!
4 мая 1891
Единственные отрадные часы или, лучше сказать, минуты — то, когда я вечером у себя один и имею в перспективе ночь и утро, обеспеченное от посещений.
из письма к Н.Г. Конради от 4 мая 1891
Летом Ревель очарователен — это тебе всякий скажет.
из письма к Анатолию Чайковскому от 3 мая 1891
Многие из его фраз стали пророческими для нашего времени
А Вы знали, что он единственный в мире человек, который сидел в тюрьме за тунеядство, но получил Нобелевскую премию?
Твиттер Бродского позволит прочувствовать дух эпохи и подкинет пару колких цитат на злобу дня.
Погрузитесь в мир литературной эстетики и узнайте, как мыслил великий вместе с нами!
Разберитесь в том, о чем другие даже не подозревают👇🏻
В 10¼ часов был уже в Musik-Hall на репетиции. Она происходила уже в большом зале при шуме рабочих, стуке молотка, суете распорядителей. Расположен оркестр в ширину всей громадной эстрады, вследствие чего звучность скверная, не ровная. Эти причины скверно действовали на мои нервы и несколько раз я чувствовал приступы бешенства и желанье со скандалом бросить все и убежать. Кое как проиграл сюиту, кое-как марш, а фортепьянный концерт, вследствие беспорядка в нотах и усталости музыкантов, бросил в середине 1-ой части. Страшно усталый вернулся домой, взял ванну, переоделся и отправился к Майеру. С ним опять завтракал в Итальянском ресторане. Дома спал. Пианистка von der Ohe пришла в 5 часов и сыграла мне концерт, столь неудачно репетированный утром. Писал к Направнику (ответ на милейшее его письмо). Обедал внизу с отвращением. Гулял по Broadway. Рано лег спать. Слава Богу, сон не покидает меня.
2 мая 1891
...чувствовал какую-то особенную, должно быть старческую, отвратительную усталость.
1 мая 1891
Дома в Down-Town колоссальны до бессмыслицы; по крайней мере я отказываюсь понять как можно жить в 13-м этаже. Мы взобрались с Майером на крышу одного из таких домов; вид оттуда великолепный, — но у меня голова кружилась при взгляде на мостовую Broadway. Потом Майер выхлопотал мне позволение посмотреть на государственное казначейство с его подвалами в коих хранятся сотни миллионов золота, серебра и новых банковых и кредитных бумаг. Необыкновенно любезные, хотя и важные чиновники водили нас по этим подвалам, отворяя монументальные двери таинственными замками и столь-же таинственным верчением каких-то металлических шишечек. Мешки золота, похожие на мешки с мукой в амбарах, покоятся в хорошеньких, чистеньких, освещенных электричеством чуланчиках. Мне дали подержать пачку новых билетов, ценностью в 10.000.000 долларов. Наконец я понял, почему золота и серебра нет в обращении; мне только тут объяснили эту странность. Оказывается, что Американец предпочитает грязные, отвратительные бумажонки металлу, находя их удобнее и практичнее. За то бумажки эти, не так как у нас, благодаря огромному количеству хранимого в казначействе благородного металла, ценятся больше золота и серебра.
1 мая 1891
В общем Нью-Йорк, американские нравы, американское гостеприимство, самый вид города, необыкновенная комфортабельность обстановки — все это мне очень по сердцу, и будь я моложе, я бы, вероятно, испытывал бы большое удовольствие от пребывания в интересной новой стране. Но я все это переношу как бы лёгкое и смягчённое благоприятными обстоятельствами наказание. Мысль и стремление одно: домой, домой, домой!!!! Есть надежда, что 12-го я уеду. Меня здесь всячески ласкают, честят, угощают. Оказывается, что я в Америке вдесятеро известнее, чем в Европе. Сначала, когда мне это говорили, я думал, что это преувеличенная любезность. Теперь я вижу, что это правда. Это громадный город скорее странный и оригинальный, чем красивый. Есть длинные дома в один этаж и есть дома в 11 этажей, а один дом (новая, только что отстроенная гостиница) в 17 этажей. Но что для тебя всего интереснее из нью-йоркских, порядков, это что при каждой квартирке, при каждом номере гостиницы имеется уборная, в которой, кроме ватерклозета, умывальник и ванна с проведенной горячей и холодной водой. Полоскаясь утром в ванне, я всегда думаю о тебе. Освещение электрическое и газовое. Свечей вовсе не употребляется. По лестницам никто, кроме прислуги, никогда не ходит. Лифт действует постоянно, с невероятной быстротой поднимаясь, опускаясь, выпуская и впуская обитателей гостиницы и гостей. Что касается улиц, то кроме той оригинальности, что на главной улице домишки чередуются с домищами, замечается та особенность, что улица сама по себе не особенно шумна и не особенно многолюдна. Это объясняется тем, что извозчиков, фиакров нет, или почти нет. Движение происходит или по конке, или по настоящей железной дороге, идущей с разветвлениями через весь громадный город. При этом утром все население стремится к востоку, где находится Down-Town, т. е. часть города с купеческими конторами. А к вечеру все это возвращается по домам. Живут как в Лондоне: каждая квартира есть отдельный дом в несколько этажей, словом, в вышину, а не в ширину дома.
Письмо к Бобу Давыдову от 30 апреля 1891
...сидел на диване как истукан часа полтора, предаваясь наслаждению покоя и одиночества.
30 апреля 1891
Обед начался в 7½ часов и кончился ровно в 11. Я пишу это без малейшего преувеличения; таков здешний обычай. Перечислить все кушанья невозможно. В середине обеда было подано в каких-то коробочках мороженое, а при них аспидные дощечки с грифельным карандашом и губкой, на коих были изящно написаны грифелем отрывки из моих сочинений. Тут же я должен был на этих дощечках написать свой автограф. Беседа была очень оживленная. Я сидел между M-me Рено и M-me Дамрош, очень симпатичной и грациозной женщиной. Против меня восседал маленький старичок Carnegie*, обожатель Москвы и обладатель 40 миллионов долларов. Удивительно его сходство с Островским. Он все время толковал о том, что нужно привезти в Нью-Йорк хор наших певчих.
29 апреля 1891
Карнеги Эндрю (1835-1919) — американский предприниматель, филантроп, финансировал постройку Мюзик-Холла, который с 1898 года носит его имя.
Удивительные люди эти американцы! Под впечатлением Парижа, где во всяком авансе, во всякой любезности чужого человека чувствуется попытка эксплуатации, здешняя прямота, искренность, щедрость, радушие без задней мысли, готовность услужить и приласкать — просто поразительны и вместе трогательны. Это, да и вообще Американские порядки, американские нравы и обычаи очень мне симпатичны, — но всем этим я наслаждаюсь подобно человеку, сидящему за столом, уставленным чудесами гастрономии, но лишенному аппетита. Аппетит во мне может возбудить только перспектива возвращения в Россию. В 11 часов отправился фланировать! Завтракал в каком-то ресторане.
28 апреля 1891
Когда все эти господа ушли, я занялся хождением по комнатам (их две) и обильным излиянием слез. Я просил на весь вечер дать мне свободу, отделавшись от приглашений на обед и вечер. Взяв ванну (ванна, ватерклозет, умывальник — с проведённою горячею и холодной водой находятся в каждом номере гостиницы) и переодевшись, я пообедал внизу с отвращением и пошёл гулять по Broadway. Странная улица! Одноэтажные и двухэтажные домишки чередуются с домами в 9 (sic) этажей. Очень оригинально!!! Возвратившись домой, опять плакал. Как это всегда бывает после слезливых припадков, старый плакса спал как убитый и проснулся освеженный, но с новым запасом слез, которые беспрестанно лезут из глаз.
Письмо к Модесту Чайковскому от 18-27 апреля 1891
Когда наконец бесконечная процедура приставания кончилась и я сошел с парохода, ко мне подошли г.г. Рено, Гайд, Майер, дочь Рено и какой-то молодой человек. Они быстро помогли мне исполнить все формальности с таможней, усадили в карету рядом с миленькой Мисс Алис и повезли в «Hotel Normandie». Дорогой я вел невероятно любезный и невероятно оживлённый (как будто я радовался всему происходящему) разговор с моими спутниками. В душе-же было отчаянье и желанье удрать от них за тридевять земель.
Нью-Йорк, 1891, Дневник № 11
..трушу и ужасаюсь.
Письмо к Модесту Чайковскому от 18-27 апреля 1891
Нью-Йорк, здешние жители, здешнее гостеприимство и дружелюбие, внимание и почёт, всюду мне оказываемый, — все это мне ужасно нравится. Но все это так не похоже на наш быт, наши нравы, что нужно писать очень подробно и много, дабы дать хоть приблизительное понятие об Америке. Поэтому я и решил написать в форме дневника подробную историю моего пребывания здесь, которая будет, конечно, интереснее, чем отрывочные сведения, которые я сообщал бы в каждом письме отдельно. Настроение духа моего теперь, конечно, несколько лучше, чем в первые дни пребывания в Нью-Йорке. Я успел уже несколько обжиться. Но тем не менее я живу только мыслью о том, как бы скорее уехать.
Письмо к А.П. Мерклинг от 4 мая 1891
увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета
голос бродского
Меня посетил г.Наррайнов* с женой. Он высокий, бородатый, полуседой человек, очень грязно одетый, жалующийся на болезнь спинного хребта, говорящий по русски не без акцента, но хорошо; ругаюший жидов (хотя сам очень смахивает на еврея); она — некрасивая англичанка (sic, не американка) ни слова не говорящая иначе как по английски. Она принесла ворох газет, указывая в них на статьи свои. Зачем эти люди приходили ко мне — я не знаю. Он спрашивал, сочинил ли я фантазию на «Красный сарафан». На отрицательный ответ он заявил удивление и прибавил: «Странно! Тальберг сочинил, вы нет! Вы должны это сделать как русский. Я вам пришлю фантазию Тальберга и вы пожалуйста сделайте вроде его!» Насилу я спровадил этих странных гостей.
3 мая 1891
*Личность господина Наррайнова и его жены до сих пор не установлена, и, возможно, Чайковский неправильно записал их фамилию.
...только тот кто знал, что значит быть далеко от своих, знает цену письмам.
3 мая 1891
Лучшие образовательные каналы в Telegram. Присоединяйтесь!
• @russianarchitecture — Все об архитектуре и дизайне в России и ближнем зарубежье в удобном и интересном для вас формате;
• @kafkanazavtrak — Франц Кафка в цитатах, письмах и дневниках;
• @cucumberdeath — мельчайшие крупицы истории, собранные со всевозможных печатных источников: книги, газеты, фотографии;
• @maniac_book — когда я голоден, я открываю холодильник, когда голоден мой мозг, я открываю этот канал с пищей для ума, которая утоляет голод;
• @truforester — только избранные мысли в сочетании с особой атмосферой…;
• @serega_dovlatov — "Я оглядел пустой чемодан. На дне - Карл Маркс. На крышке - Бродский. А между ними - пропащая, бесценная, единственная жизнь";
• @Dark_Avenues — дневники Ивана Бунина;
• @estet_best — путеводитель по миру культуры, который подскажет «Что посмотреть?» и «Что почитать?». Регулярные анонсы кинопремьер, литературы и материалы о живописи и истории;
• @nowadesign — канал о дизайне во всем его многообразии. Вас ждут публикации от современного искусства до проектов NFT. Дизайн олицетворяет культуру, традиции и опыт;
• @kinoknigisolnyshko — рецензии от ведущего подкаста "Кактус". Уже можно почитать про "Черный Адам", сериал "Кольца власти", скандальную "Блондинку" и другие новинки;
• @speakingaphorisms — у меня есть афоризм на любой случай – это лучший способ мыслить оригинально;
• @xxivworld — авторский канал о концептуальном и авангардном в мировой культуре;
• @prishvin_dream — дневники Михаила Пришвина;
• @biographicum — Канал о невероятных и незаслуженно забытых исторических личностях.
...в 5 часов я уже стремился к г. Виллиаму von Sachs. Он живет в огромном доме, в коем могут нанимать нумера лишь холостые мущины. Женщин в этот странный американский монастырь допускают лишь в качестве гостей. И самый дом, и квартира Sachs’a очень элегантны и изящны. У него я застал маленькое общество, которое постепенно увеличивалось и нас набралось порядочно. Это был 5 о clock Тea. Играла пианистка Вильсон (вчера бывшая у меня), большая поклонница русской музыки, исполнившая между прочим прелестную серенаду Бородина. Отделавшись от приглашений, я провел вечер один и, Боже, как это было приятно! Обедал в ресторане Гофмана, по обыкновению без всякого удовольствия. Прогуливаясь по дальнему Broadway наткнулся на митинг социалистов, в красных шапках. Тут было, как я узнал на другой день из газет, 5.000 человек со знаменами, громадными фонарями и на них надписями в роде следующей: «Братья! Мы рабы в свободной Америке. Не хотим работать больше 8 часов!» Однако вся эта демонстрация показалась мне каким-то шутовством, да кажется так и смотрят на неё туземцы, судя по тому, что любопытных было мало и публика циркулировала совершенно по будничному. Лег спать усталый телом, но несколько отдохнувший душой.
1 мая 1891
Ваша речь — сильнейшее оружие, которое приблизит к любой цели.
Не всем дано красиво говорить. Вернее, не все подписаны на канал «Сила Слова».
Его автор роет в недрах русского языка сильные и красивые слова, буквально на пальцах разъясняет их смысл.
Теперь необязательно заглядывать в рот преподавателям или читать книги. Достаточно перейти по ссылке, нажать кнопку «подписаться», и уже спустя десять минут фиксировать результат.
Никогда не было так просто и интересно изучать язык.
Вот ссылка: @sila_slova
Посмотрите, как ведет телеграм-канал Союз композиторов России.
Переводят фильмы и интервью с классиками и малоизвестными композиторами, статьи и разборы музыковедов, рассказывают о музыке и музыкальных событиях.
Например, перевели интервью со Стравинским, где он рассказывает про Дягилева и сочиняет на рояле, рассказали о великом музыкальном педагоге Буланже и о том как преподавали выдающиеся композиторы.
У Союза есть бот, которому можно заказать тему для публикации, он помогает найти возможности обучения музыкантам и отвечает на вопросы, небольшие видеофрагменты с разбором музыкального языка Пёрселла.
Ссылка на канал: t.me/unioncomposers
Спал тревожно. После чая писал письма. Прошелся по 5 Avenue. Какие дворцы на ней! Завтракал дома, один. У Майера*. Доброта и внимательность этого милого человека просто поражает меня и я, по парижской привычке, все стараюсь постигнуть: чего ему от меня надобно? Но нет! — ничего.
29 апреля 1891
*Майер Фердинанд — представитель фирмы «У. Кнабе и К», производившей фортепиано.
Теперь все мои помыслы устремлены к тому, как бы поскорее отделаться и уехать домой. К тому времени, когда эта письма дойдет до вас, я, вероятно, буду уже на пути в Россию. Встретила меня здесь очень почетно и радушно; сегодня уже во всех газетах сведения о моем прибытии и портрет. Оказывается, что я в Америке горазда более известен, чем в Европе. Я здесь важная птица. Нью-Йорк очень красивый и очень оригинальный город. На главной улице одноэтажные домишки чередуются с домами в 9 этажей. Все уже зелено, и зелени много: эта радует взоры. Пока еще ни у кого не был и, кроме встретивших меня 4 очень ласковых и учтивых господ и одной дамы, никого не видел. Вспоминаю, как в это же время 2 года тому назад я ехал из Марселя в Батум, и при этом плачу. Я вообще ужасный стал плакса. Впрочем, это все пустяки; потом буду вспоминать с удовольствием.
Письмо к Анатолию и Прасковье Чайковским от 27 апреля 1891
В Гостинице меня ожидал весьма комфортабельный аппартамент (с ватер-клозетом и ванной) в коем, по уходе встречавших, я и водворился. Прежде всего я довольно долго плакал. Потом взял ванну, переоделся и пошел в ресторан внизу. Меня поручили услугам гарсона-француза, очень ласкового (что меня весьма утешило), но как-будто придурковатого. Я обедал без всякого удовольствия. Вышел на улицу (она главная: Броадвей) и довольно долго бродил по ней. Так как это было Воскресенье, то улица была не особенно оживленна. Меня поразило обилие негритянских физиономий. Воротившись домой, опять несколько раз принимался нюнить. Спал отлично.
Нью-Йорк, 1891, Дневник № 11
Я очень рад, что наконец кончается переезд. Дальнейшее пребывание на пароходе было бы для меня невыносимо. Главное, что теперь все меня знают, все заводят разговор, и я нигде, кроме своей каюты, не могу быть один. Кроме того, пристают, чтобы я что-нибудь сыграл, и вообще заводят все разговоры о музыке. Господи! Когда это все кончится! Я решил 30 апреля выехать из Нью-Йорка на немецком пароходе. Бог даст, около 10 мая, или немногим позже, буду уже в Петербурге!!!!!!
Письмо к Модесту Чайковскому от 18-27 апреля 1891
На пароходе узнали, кто я, и теперь беспрестанно подходят разные господа и спрашивают, я ли такой-то. Засим начинаются любезности, комплименты, беседы. Знакомых набралась масса, и теперь я уже никак не могу найти места, где бы походить одному. Куда ни пойду — знакомый, тотчас начинающий ходить рядом и разговаривающий. Кроме того, пристают чтобы я сыграл. Я отказываюсь, — но, кажется, придётся что-нибудь исполнить на скверном пьянино, чтобы отделаться. Все помыслы мои: когда все это кончится и когда я наконец дома буду? Других мыслей сегодня не было. Считаю, соображаю и мечтаю о блаженстве возвращения.
О пропавшем кошельке ни слуху, ни духу.
Письмо к Модесту Чайковскому от 18-27 апреля 1891