6887
Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать...
...только оттого, что мы перестаем «красоваться» и любоваться на самих себя, — мы сразу начинаем говорить человеческими голосами, и не теми «декадентскими», «нечестными», какими-то «муже-женскими», или — проще, бабьими, которые раздаются в таком обилии в современной литературе.
из письма Богомолову С.А., 09.03.1913, 32 года
День — тяжелый, резкий, бесснежный, чужие дела, деньги, банк, неудавшаяся переписка...
22 ноября 1911, 31 год
Гениальнейшее, что читал, — Толстой — «Алеша-Горшок».
13 ноября 1911, 30 лет
Неведомо от чего отдыхая, в тебе поет едва слышно кровь, как розовые струи большой реки перед восходом солнца. Я вижу, как переливается кровь мерно, спокойно и весело под кожей твоих щек и в упругих мускулах твоих обнаженных рук. И во мне кровь молодеет ответно, так что наши пальцы тянутся друг к другу и с неизъяснимой нежностью сплетаются помимо нашей воли. Им трудно еще встретиться, потому что мне кажется, что ты сидишь на высокой лестнице, прислоненной к белой стене дома, и у тебя наверху уже светло, а я внизу, у самых нижних ступеней, где еще туманно и темно. Скоро ветер рук моих, обжигаясь о тебя и становясь горячим, снимает тебя сверху, и наши губы уже могут встретиться, потому что ты наравне со мной. Тогда в ушах моих начинается свист и звон виол, а глаза мои, погруженные в твои веселые и открытые широко глаза, видят тебя уже внизу. Я становлюсь огромным, а ты совсем маленькой; я, как большая туча, легко окружаю тебя — нырнувшую в тучу и восторженно кричащую белую птицу.
10 ноября 1911, 30 лет
Ночь глухая. Ресторан и вино. Против меня жрет Аполлонский. Лихач. Варьетэ. Акробатка выходит, я умоляю ее ехать. Летим, ночь зияет. Я совершенно вне себя. Тот ли лихач — первый, или уже второй, — не знаю, ни разу не видал лица, все голоса из ночи. Она закрывает рот рукой — всю ночь. Я рву ее кружева и батист, в этих грубых руках и острых каблуках — какая-то сила и тайна. Часы с нею — мучительно, бесплодно. Я отвожу ее назад. Что-то священное, точно дочь, ребенок. Она скрывается в переулке — известном и неизвестном, глухая ночь, я расплачиваюсь с лихачом. Холодно, резко, все рукава Невы полные, всюду ночь, как в 6 часов вечера, так в 6 часов утра, когда я возвращаюсь домой.
10 ноября 1911, 30 лет
Печальный день и прекрасный вечер. Днем проходил по Летнему саду, где вычищены статуи, белеют под моросящим дождем.
После обеда мы с Любой поехали к Ремизову, — он сидит больной, а Серафима Павловна в «Хованщине». Вдруг являются — Гржебин, вслед за ним Бенуа, Толстой и Л.Андреев и весь «Шиповник», Копельман и дамы. До 12-ти сидели, Андреев болтал, — он внешний человек, занят собой, своей растительно-благополучной жизнью и своими кошмарами, ни с чем не связан, а теперь — приглядывается к людям, но неудачно, и все из своей бархатной куртки. Он неглубок и неумен, но не плох.
7 ноября 1911, 30 лет
...много говорили о водке, чуть не уехали в кабак, меня что-то удержало… Отдохнуть.
6 ноября 1911, 30 лет
Прочтите «Детство» Горького — независимо от всяких его анкет, публицистических статей и прочего. Какая у него бабушка!
из письма Сухотину П.С., 22.02.1916, Петроград, 35 лет
Анна Городецкая.
Ясинский, Андреев (Леонид), Венгеров, Дымов, Измайлов, Копельман, Гржебин, В. Г. Чирикова, Маныч, Эльснер (киевский издатель), Потемкин (прилипчивый), Лазаревский (Б.), Ремизов, Б. С. Мосолов, два Василевских, Д. С. Здобнов — все эти и многие другие оставили след на моей душе. Но она была великолепно защищена и спокойно, деятельно напряжена; все, что было глубоких влияний, я встречал щитом души.
Анна Городецкая. Анна Городецкая.
Тихая ночь, я вернулся прямо домой, уйдя незаметно.
Анна Городецкая.
4 ноября 1911, 30 лет
...не мальчишество, не ребячливость, не декадентский демонизм, но моя кровь говорит мне, что смертная казнь и всякое уничтожение и унижение личности — дело страшное, и потому я не желаю встречаться с Пуришкевичем или Меньшиковым, мне неловко говорить и нечего делать со сколько-нибудь важным чиновником или военным, я не пойду к пасхальной заутрене к Исакию, потому что не могу различить, что блестит: солдатская каска или икона, что болтается — жандармская епитрахиль или поповская ногайка. Все это мне по крови отвратительно. Что старому мужику это мило — я не спорю, потому что он — уже давно раб, а вот молодым, я думаю, всем это страшно, и тут — что народ, что интеллигенция — вскоре (как я чаю и многие чают) будет одно.
из письма Розанову В.В., 17.02.1909, 28 лет
Милый папа!
У меня к Вам большая просьба: не можете ли Вы прислать мне удостоверение в том, что я — единственный сын.
из письма отцу, 08.02.1902, 21 год
Вечером напали страхи. Ночью проснулся, пишу, — слава богу, тихо, умиротворюсь, помолюсь. Мама говорит, что уже постоянно молится громко и что нет никакого спасения...
30 октября 1911, 30 лет
Я смотрю на Вас в «Кармен» третий раз, и волнение мое растет с каждым разом. Прекрасно знаю, что я неизбежно влюбляюсь в Вас, едва Вы появитесь на сцене. Не влюбиться в Вас, смотря на Вашу голову, на Ваше лицо, на Ваш стан, — невозможно. Я думаю, что мог бы с Вами познакомиться, думаю, что Вы позволили бы мне смотреть на Вас, что Вы знаете, может быть, мое имя. Я — не мальчик, я знаю эту адскую музыку влюбленности, от которой стон стоит во всем существе и которой нет никакого исхода. Думаю, что Вы очень знаете это, раз Вы так знаете Кармен. Ну, и я покупаю Ваши карточки, совершенно непохожие на Вас, как гимназист и больше ничего, все остальное как-то давно уже совершается в «других планах», и Вы об этом знаете тоже «в других планах», по крайней мере когда я на Вас смотрю, Ваше самочувствие на сцене несколько иное, чем когда меня нет.
Конечно, все это вздор. Моя проклятая влюбленность, от которой ноет сердце, мешает, прощайте.
из письма Дельмас Л.А., 14.02.1914, 33 года
В Москве Матисс, «сопровождаемый символистами», самодовольно и развязно одобряет русскую иконопись, — «французик из Бордо».
29 октября 1911, 30 лет
Многоуважаемый Сергей Николаевич.
Разве можно говорить «вообще» в назначенные часы. Такие разговоры редко удаются. Если бы даже удалось, — у Вас прибавился бы один лишний хороший разговор и у меня один. А это только подчеркивает одиночество и печаль. Если нам с Вами надо говорить, пусть будет это случайно, если где-нибудь встретимся.
Александр Блок.
письмо Куликову С.Н., 8 марта 1910, 29 лет
На ночь читал (и зачитался «Фальшивым купоном») Толстого, который неизменно вызывает во мне мучительный стыд.
22 ноября 1911, 31 год
Откуда эти «каракули» и драгоценности на всех господах и барынях Невского проспекта? В каждом каракуле — взятка. В святые времена Александра III говорили: «Вот нарядная, вот так фуфыря!» Теперь все нарядные. Глаза — скучные, подбородки наросли, нет увлечения ни Гостиным двором, ни адюльтером, смазливая рожа любой барыни — есть акция, серия, взятка.
Все ползет, быстро гниют нити швов изнутри («преют»), а снаружи остается еще видимость. Но слегка дернуть, и все каракули расползутся, и обнаружится грязная, грязная морда измученного, бескровного, изнасилованного тела.
14 ноября 1911, 30 лет
Сегодня — денек. Напрасно прождал все утро Л. Андреева, который по телефону извинился (через жену), что чем-то (глупым) задержан. Гулял. Копоть. Вчера вечером не пошел ни слушать рассказ Ясинского, ни к матери жены Кузьмина-Караваева, где собралось «Гумилевско-Городецкое общество», а сегодня вечером не пошел ни к Поликсене Сергеевне, на доклад о «сказке», ни в поэтическую академию, где читает Зелинский и куда всем сказал, что пойду. Спал после обеда, а потом — куда же я пошел?
11 ноября 1911, 30 лет
В нашем ноябре нет начал и концов — все одно растущее, мятежное, пронизывающее, как иглами, влюбленностью, безумием, стонами, восторгом.
10 ноября 1911, 30 лет
О книгах, музыке и кино, истории и архитектуре, философии и писателях. Только лучшая пища для ума. Читаем и насыщаемся!
• PosterPorn — хранилище альтернативных кинопостеров к любимым фильмам;
• Russian Architecture — Все об архитектуре и дизайне в России и ближнем зарубежье в удобном и интересном для вас формате;
• синема скрин рутин — склад идеальных кадров из фильмов, которые заставят вас взглянуть на кино по-новому;
• Золотой век — мельчайшие крупицы истории, собранные со всевозможных печатных источников: книги, газеты, фотографии, открытки;
• Книжный маньяк — когда я голоден, я открываю холодильник, когда голоден мой мозг, я открываю этот канал с пищей для ума, которая утоляет голод;
• Кафка на завтрак — Франц Кафка в цитатах, письмах и дневниках;
• Эстет — путеводитель по миру культуры, который подскажет «Что посмотреть?» и «Что почитать?». Регулярные анонсы кинопремьер, литературы и материалы о живописи и истории;
• Зона Довлатова — "Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И всё же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?";
• Forester — оригинально оформленное собрание самых ярких фраз и отрывков из ваших любимых произведений;
• Nowadesign — канал о дизайне во всем его многообразии. Вас ждут публикации от современного искусства до проектов NFT. Дизайн олицетворяет культуру, традиции и опыт;
• Бунин — письма и дневники Ивана Бунина;
• Блок — письма и дневники Александра Блока;
• Признаки жизни — Неизвестные истории из мира музыки и рекомендации лучших альбомов альтернативной культуры. Твой саундтрек к безумным будням – только то, что действительно стоит послушать;
• Солнышко тут пишет — рецензии от ведущего подкаста "Кактус". Уже можно почитать про "Капитана Волконогова" и фильмы Оскара-2023;
• Говорящие афоризмами — минималистичный канал с редкими и тонкими изречениями великих людей прошлого;
• New Horizons — Все о космосе и вселенной доступным языком, а также коллекция астрофотографий в высоком разрешении;
• Рисуй — Здесь ты освоишь рисование, даже если никогда этого не пробовал. А еще узнаешь много интересного про искусство;
• Пришвин — дневники Михаила Пришвина;
• XXIV World — авторский канал о концептуальном и авангардном в мировой культуре;
• Биографикум — Канал о невероятных и незаслуженно забытых исторических личностях.
Болтливая зима и все прочее привели меня опять к опустошению, у меня не хватает творчества на четыре стиха.
из письма матери, 23.02.1909, Петербург, 28 лет
5-го вечером — после ужасного разговора с мамой сразу напился в «Тироле» на Офицерской…
6 ноября 1911, ночь, 30 лет
Опять я теряю рабочее возбуждение и напряженность, безделье опять одолевает.
2 ноября 1911, 30 лет
...не отрицаю, что я повинен в декадентстве, но кто теперь в нем не повинен, кроме мертвецов?
из письма Розанову В.В., 17.02.1909, 28 лет
Сегодня был в банке — день ясный, но душу портишь одним прикосновением к деньгам. А думаю все-таки, что я имею некоторое право на эти деньги и даже имею право подумать об умножении их, потому что живу напряженно...
31 октября 1911, 30 лет
Нельзя любить цыганские сны, ими можно только сгорать.
30 октября 1911, 30 лет
Нет почти людей, с которыми легко.
из письма Андрею Белому, 04.02.1905, 24 года
Чуковский вопит о «народе и интеллигенции».
29 октября 1911, 30 лет