-
Литературно-познавательный канал. Лучшая современная русскоязычная поэзия и чуточку малой прозы.
* * *
Ну, что ты, осень?
Дожила свой век...
Прощай, прощай,
Блаженная старушка...
Грустишь, скучаешь,
Будто человек,
Потягивая чай
С щербатой кружки.
Злой ветер
Надувает паруса,
Гоняя стылый воздух
На чужбину,
И созерцают хмуро небеса
Сию однообразную картину.
То редкий дождик
Скоком проскочит,
То лёгкий снег
Крупеничкой растает,
То каркнет ворон,
То писнёт пиит,
И так душа тихонько
Отлетает...
(С) Владимир Придорожный
МЕЧТА
Мечтает кто-то о деньгах,
Другой - быть с властью обручённым,
Дурак - не статься в дураках,
Нейтрино грезится - учёным.
А я мечтаю об одном,
О коммунизме, о приятном,
Чтоб за углом публичный дом.
И все входящие бесплатно.
(С) Скромный автор
* * *
Бабушка на лавке вяжет теплый свитер,
Старая, похожа внешне на тарань,
А ведь ей когда-то теребили клитор
И цветы дарили - розы и герань.
Ей стихи писали о небесной выси,
Может даже Пушкин, может быть Басё,
Все вокруг желали бабушкину писю,
А теперь она ей писает и всё.
И была старушка грациозной рысью,
Все мужчины были очень с ней нежны,
Все хотели трогать бабушкины сиси,
А теперь они ей вовсе не нужны.
Пролетают птички между серых тучек,
Молодость исчезла средь кривых дорог,
Но зато есть котик и любимый внучек,
Для него старушка вяжет свитерок.
(С) Александр Гутин
* * *
И несмотря на веянья стихий,
литература нам всего дороже.
На доме Гоголя я видел слово “Вий”,
с двумя ошибками, но всё же, всё же!
(С) автор неизвестен
Можешь быть
самой мерзкой дрянью и подлецом
Или чистым огнём для людей светить вдалеке —
Всё равно у одних — кукла вуду с твоим лицом,
У других — твоя фотография в кошельке.
© Александра Ардова
НА ОГОНЕК
По обочине дороги запряженная в телегу
Лошадь шла, привычно в шорах пряча свой овсяный мир...
Рядом с ней старик убогий по расхлябанному снегу
Плелся, в недрах капюшона самокруткою дымил....
Ветролобые Тойоты проносились по дороге,
Обдавая снежной жижей деда, лошадь и апрель
Серой строчкой был наметан путь привычный и далекий.
Облака лизали крыши. Вдалеке огонь горел.
(С) Никому Не Говори
ПЕРВЫЙ
Они придут по расписанью –
Наш самый первый общий снег,
И пальцев первое касанье,
И дрожь полуприкрытых век.
Горячей, обнаженной вьюгой
Отбросит в снежную постель,
Где двум касающимся дугам
Вернутся очертанья тел.
...И тихий шепот воскресенья,
Как снег, пройдется по следам…
Но первый миг прикосновенья
За сто грядущих не отдам.
(С) Никому Не Говори
* * *
Зима, как аксиома, лишь зима,
Камины холодны в дворцах Версаля,
И потому прозрачные Climat
Висят в пространстве каплями печали
Пред ложем короля, таким пустым,
Как всё, что рядом, и таким нелепым.
И нет намека, где искать листы,
Которые чисты, под слоем пепла.
(С) Икар Икарыч
УДАРЕНИЯ
«Посмотри на себя! На кого ты похожа?! Слушай,
До чего ты дошла, уязвимость свою душа!
Ты боишься зеркал, по утрам выходя из душа,
Потому что и так нестерпимо болит душа.
Только нет никого, кто бы смог оценить глубины
Королевского сердца – на троне сидишь одна.
В антикварном буфете стоят дорогие вина.
Жаль, что выпить их не с кем. И в этом твоя вина.
Ты не ставила в грош недалёких ровесниц-самок –
Всех милее была! Ни один устоять не мог.
Что же суженый твой ускакал, не достроив замок?
Только шпоры сверкнули, да щёлкнул дверной замок…
Нынче нет у тебя ни друзей, ни родных, ни близких –
Разбежались подальше от барской глухой тоски.
Ты в салоне покрасила локоны цветом виски.
Это больно – смотреть, как блестят сединой виски.
Но куда б ты ни вышла в своей дорогой одежде,
Каждый встречный тебя за глаза назовёт каргой.
Имя с отчеством в паспорте те же, что были прежде,
Только смысл в них сегодня заложен совсем другой.
Ну, а что ты в итоге хотела себе в награду?
Жизнь, печатая книгу дежурной кривой судьбы,
Расставляет свои ударения там, где надо –
То в макушки целует, то в кровь разбивает лбы.
Ты как будто не слышишь, о чём я тебе толкую…
Но довольно болтать – завтра рано вставать. Отбой!».
В этом мире никто не увидит меня такую –
Как рыдаю всю ночь и ругаюсь сама с собой.
(С) Влад Южаков
* * *
Зальюсь как следует пивком,
Прикончу овощи с лососем,
Вступлю в штиблеты босиком,
Накину плащ и выйду в осень.
И мрак, и слякоть не беда,
Плевать, что холодно и поздно.
Пойду неведомо куда,
Блаженно улыбаясь звёздам.
Осенней ночью город тих,
Исполнен мира и покоя,
Лишь ветер стонет, словно стих
Неотшлифованной строкою.
А вот и дождь. Привет, родной,
Поведай мне свои секреты.
Гляди, вообще полил стеной…
Все насквозь вымокли штиблеты.
Что ж не сиделось-то в тепле?
Какого, извиняюсь, хуя
С тупой улыбкой на ебле
Попиздовал я в ночь глухую?!
Мудак! Припиздок, сукаблядь!
А впрочем, жизнь права, паскуда.
Поэту следует страдать,
Вот и лежи теперь с простудой.
(С) Йенс Тилва
Пушкин в Браззавиле (Демократическая республика Конго).
Читать полностью…
И В САМОМ ДЕЛЕ
"Да чтоб ты сдох" - в толпе сказали, -
"Пролез без очереди, гад".
На нём всего-то - две медали,
И никаких других наград.
На нём всего-то - драный свитер,
Да безразмерные штаны.
А всё туда же - победитель,
Спаситель грёбаной страны.
На нём всего-то - сотня фрицев.
И лет ему, поди, под сто.
Старик вздохнул, перекрестился,
И в самом деле, взял
да сдох.
(С) Андрей Сафронов
* * *
В печали, не есенинской едва ли,
Бродил я в старом парке у пруда.
В пруду игриво уточки сновали
Туда-сюда (т у д а, блядь, и с ю д а).
И вдруг ко мне, спеша, подходит дама,
Должно быть, тридцати неполных лет,
И вопрошает, хлопая глазами:
-Мужчина, вы случайно не поэт?
Ваш ясный взгляд, мечтательный, как небо…
Кудрявая, как ясень, голова...
А я, признаться, с женщиною не был
Уж, почитай, примерно года два.
И вечерами в доме опустелом
Себя частенько вёл я как дурак.
А в парке вон какое вышло дело…
Чёрт побери, похоже, это знак.
И я хотел тому поверить знаку,
Но, сам не знаю как, мой выдал рот:
-Да, я поэт, а вы идите нахуй.
Такой вот, сука, гордый мы народ.
(С) Йенс Тилва
* * *
Говорите со мной. О себе. Обо мне.
О разумном. О добром. О вечном.
О терактах на острове Пасхи. О сне.
О проблемах шотландских овечек.
И пускай - ни о чём. И пускай - болтовня.
Лишь бы паузы долго не висли.
Отвлекайте меня, не бросайте меня
На съедение собственным мыслям.
Прикоснитесь коленом, локтём и плечом,
Пусть тепло просочится сквозь свитер.
И пускай не спросила я вас ни о чём,
Всё равно, всё равно - говорите.
О пингвинах, о страусах, о голубях,
О дождях, о зонтах и о лужах...
Я не просто - ушами, я - через себя
Буду слушать вас, слушать и слушать.
Говорите со мной о больших городах.
Говорите подолгу и часто...
Тишину можно вынести только тогда,
Когда ты или мёртв, или счастлив.
(С) Татьяна Весёлкина
* * *
Ночь хороша возможностью смотреть
и слушать, мерить взглядом вёрсты
до неба... Сыр луны на треть
погрызли мыши, или, может, звёзды
пытались до утра наесться впрок,
но бросились в испуге врассыпную -
по улице гуляет ветерок,
покинувший ближайшую пивную.
И не боится, гад! - Поди ограбь
того, кто сам бродяга и преступник...
...Меж континентов туч плывет корабь
космический, единственный мой спутник.
И я, плененный красотой минут,
и тишиной, практически матросской,
отдам ему, как ближнему, салют,
стрельнув за борт балкона папироской,
и сяду сочинять тебе письмо,
в котором, по традиции, не скрою,
что наша жизнь, конечно же, дерьмо,
но пахнет восхитительно порою.
(С) Иван Зеленцов
Я НАПИЗДИЛ ТЕБЕ РОМАШЕК...
Девяностые помню. Питер.
В сером море бежит волна.
Я красивый — турецкий свитер
Boy's написано, цвет говна.
Обаятельней нет мужчины-
Говорит твой игривый взгляд,
Синтетические лосины
Облегают упругий зад.
А над морем летали птицы,
И корабль бороздил волну,
И смотрел я на ягодицы
Как на солнце и на луну.
Юность это пора промашек,
Время это удар под дых,
Я напиздил тебе ромашек,
Чахлых, питерских, не смешных.
И зажглись в небесах алмазы,
Ты казалось прекрасным сном,
Посмотрела блестящим глазом,
А потом улыбнулась ртом.
С той поры пробежала вечность,
Разменяла нас, как рубли,
Где ты молодость? Где беспечность?
И ромашки уж отцвели.
Я свернул на проспект Лумумбы,
И нежданно заметил вдруг,
Что не пиздят ромашки с клумбы
Мужики для своих подруг.
Ни настурции, ни тюльпаны,
Не крадут неземной красоты,
Что же с вами, мужчины, стало?
Охуели совсем. Скоты.
(С) Александр Гутин
РИФМЫ
Есть хороших рифм и всяких,
И особенно плохих,
И особенно избитых
Как морковь, любовь и кровь.
Но и есть гораздо краше!
Удивительные даже!
Красивейшие! С плюмажем!
Будто кони, не промажешь!
С экстерьером, антуражем,
Но... остановиться важно!
Потому что нету гаже
Захлебнуться в эпатаже
В кураже своем фуражном
И забыть, чего тут скажешь,
Что не устно, ни бумажно...
Слов — вагина и богиня
Ну никто не рифмовал.
(С) Скромный Автор
«Время разбрасывать камни
и время собирать камни»
Экклезиаст
Эта жалкая жизнь, что приснится и будет не страшно.
Я её отстояла в жаре, в духоте, в холода -
не в бою с примененьем оружия, а в рукопашной.
И с верблюжьим терпеньем тащу непонятно куда.
Утомившись, стою на краю, на пределе, у ямы -
мой рюкзак на спине до отказа камнями набит.
Кто подсунул коварно такое количество хлама?!
То ли мантру читать, то ли плакать открыто - навзрыд?..
Камни Я разбросала без смысла, без толку, без меры.
Те собрали, кому не дарила похвал и щедрот,
и в рюкзак положили? – и он, будто горб дромадера,
что в пустыню ушёл и воды никогда не найдёт...
Вера Чижевская Августовна
* * *
Сквозь бурьян напрямик,
Где берёзы да ели,
Одинокий грибник
Грустно ходит без цели.
По границе лесов,
В получасе от дачи,
Он с собою несёт
Тяжкий груз неудачи.
Может много травы,
Может ливни не льются.
А над ним из листвы
Тихо грузди смеются.
(С) Олег Долгин
* * *
в глуши заброшенного сада
в засаде неусыпно бдя
ми-6 агенты и моссада
сидят
риск не даёт прямых ответов
на колыму или в париж
они хотят от нас секретов
а шиш
нам дальше где башибузуки
собравшись средь кустов в потай
кружком глядят на ноутбуке
хентай
(С) Олег Долгин
ПОРТРЕТ ПТИЦЫ
В портретах птиц, на тихом фоне моря,
Я часто вижу смысла откровенье.
Молчат глубоководно эти рыбы.
Текут потоком чудные мгновенья.
А в форме птицы, скрылся тайной - ветер.
Я в искре мысли что-то заприметил.
Какой-то несказуемый апостроф.
Что началось, - не завершится просто.
Но вызревает тайно, как икринки,
Другое, - новое...
Чего ещё на свете и не было,
И, неизвестно даже -
Когда и где оно родиться сможет?
Но в памяти живёт портретом птицы, -
Что не сбылось здесь.
И, - чему не сбыться.
И вероятно, - даже быть не может.
И в обе стороны, ветвями и корнями
Древесность времени ветвистость свою множит.
И, - тихо умирает бесконечность...
Дав волю новому,
И жизни превращенье,
Став духом рыбы,
Вдруг, - воскреснет.
Птицей.
А тихий ангел, переплавив смыслы -
Не прерывая скорбного молчанья,
За то узнав, -
Как же легко забвенье,
Отыщет назначенье тишины.
И распознает волны, буквы, числа -
На глади Времени.
И вот тогда лишь... Улыбнётся море.
Как в крыльях бабочек, летящих к нам на свет
Огня тех лет - столь эфемерен век,
Но вечна жизнь.
Корнями и ветвями.
А это значит, - вечен человек...)
(С) Элнаэль Котин
* * *
Рыдали скрипки и гитары
над чьей-то горестной потерей.
Паркета гладь топтали пары.
Мы целовались за портьерой.
Как знак разлуки и беды,
вдыхал я запах лебеды.
Потом сквозь желтоглазый город
такси промчалось серой тенью.
На нас, насупившись, с укором
смотрели лишь немые стены.
Объятья, простыни помяты,
и сладкий запах, запах мяты.
Я утром в убранной квартире
пил чай, умытый и одетый.
Ничто не изменилось в мире.
Ночь не оставила ни следа.
И лишь в душе возник отныне
легчайший аромат полыни
(С) Мыкола Билюк
* * *
Я под вечер тихо-тихо
постучусь в твоё окошко,
словно это шанс последний
встретить ту, что всех милей,
даже если ты трусиха
или дикая немножко -
жертва чьих-то заблуждений
и фантазии своей.
Ведь и мне, по воле Бога,
эти на́пасти знакомы:
так хотелось быть крылатым
там, где чувства высоки,
но, увы, я слишком долго
выползал из каждой комы,
о разлуки и утраты
набивая синяки.
А сегодня, без сомнений,
мы узнаем в одночасье,
что судьба нам напророчит,
высыпая звёзды в тьму.
Если выпал шанс последний
обменять тоску на счастье,
подождём прихода ночи -
здесь поспешность ни к чему.
(С) Альфред Илл
уйдёшь в себя оттуда станешь петь
невнятицы напыщенную медь
ронять начнёшь как сор на мостовые
но не взойдут культуры яровые
всё изданное сгинет без следа
элитный вздор не принесёт плода
пузырь амбиций лопнет от натуги
своим амбре марая всё в округе
уйдёшь в себя замкнёшься в скорлупе
инакости - презренье на губе
не понятый отвергнут серой массой
поскольку всё что сказано не в кассу
поскольку все что ты тут наваял
скорей для психиатра матерьял
иной читатель жестче скажет даже:
херня херней, бессмыслица и лажа
(С) Борис Панкин
* * *
«Разложи мне, цыганка, колоду,
Погадай на валета крестей.
Обрету ль я покой и свободу,
Или сгину в потоке страстей?
Буду ль я беспристрастно и строго
Свет нести неокрепшим умам,
Или выпадет дальней дорогой
Колесить по казенным домам?
Расскажи мне, гадалка, что будет.
В третьем акте пальнет ли ружье?
И когда под истерзанной грудью
Успокоится сердце мое?
Поднимусь ли к вершинам небесным
На крылах оперенной души,
Иль, подстреленный словом нелестным,
Упаду глухарем в камыши?
Погадай на червовую даму,
Что живет столько дней без меня:
Окунусь ли в любовную драму,
Или выйдет, как прежде, фигня?
По плечу ли мне плащ Казановы
И героя-любовника роль,
Или ей приглянется виновый,
Беззастенчиво голый король?
Отвечай мне понятно и твердо:
Обернусь ли я, скажем, в туза?»
Но молчит шарлатанская морда,
Только желтые пялит глаза.
Нет ответа у карточной стервы –
Крутит в пальцах шестерку бубей.
Ой, не быть мне, товарищи, первым,
И не стать мне вторым, хоть убей!..
Вдруг истошно она закричала:
«И не стыдно, халявщик, тебе?!
Деньги, гад, заплати для начала,
А потом сожалей о судьбе!»
(С) Влад Южаков
ТРИПТИХ С КОТОМ
I
Крыша гремела – Ба-бах! Ба-бах! –
cмятым куском железа.
Кот мой на зов мой с кротом в зубах
вышел в ночи из леса.
– Кот, – говорю я, – вот-вот гроза,
хватит боёв без правил.
Были чужими кота глаза.
Он мне крота оставил.
II
«О мышь!»
Л. Кэрролл, «Алиса в стране чудес»
О кот, в ночи убивший мышь,
сегодня снова!
В тебе, когда ты мирно спишь,
ни капли злого.
Теперь ты мягок в сотню шуб,
твой сон – младенца.
А между тем под дверью труп
в размере тельца.
За дверью птичье «Тинь-тинь-тень»,
в рассветном хоре.
Так начинается мой день:
memento mori.
III
Утром в мешке вынес мусор во двор.
И всю дорогу до бака
кот мой, во весь прискакавший опор,
громко мурлыкал, собака.
Что ж, продолжаю, как старый осёл,
верить гулёне-пройдохе.
Нет, хорошо, что кота я завёл.
Так бы пошёл – а всем похер...
(С) Илья Плохих
АНТИЧНОЕ
Го мой Арго! Руби концы,
Гребцы кладут на весла длани,
Их мысли в синем океане
И близость горизонта грани
Пленяет их умы... Глупцы.
На пристани покамест ждут,
Но поздно, дрогнула галёрка,
Прощальных слов скороговорка,
Цветы оставят и уйдут.
Останется лишь гладь и тишь,
Мы будем думать, что, однако,
Места есть лучше, чем Итака,
Но так ли это, хуй проссышь.
Мы будем думать, черт возьми!
Какого хера утром рано,
За шкурой желтого барана,
Переться сквозь хуй что пойми?
Зачем рискуя жизнью всей
Впрягаться в Одиссея темы?
Ведь вся Итака знает где мы -
Куда повел нас Одиссей!
А мы схитрим (не в первый раз),
Пойдём в диктерион к гетерам,
А чтоб не ёбнули галеру
Оставим вахтенным Гомера
Поскольку стар и пидорас.
(С) Сергей Янкин
ОСТРОВ
Этот остров похож на нарядный большой шатёр.
Он багров от осиновых крон. На Онеге осень.
Седовласый старик, у воды запалив костёр,
Деловито по-фински коптит на доске лосося.
Стол стоит на пригорке – отсюда закат видней.
На столе поллитровка, закуска, коврига хлеба.
Я приплыл к старику на моторке на пару дней –
Навестить. Да и просто давно на природе не был.
Вот и рыба готова. «Как пахнет – сойти с ума!
Дед, да ты кулинар!». Хороша в сентябре Онега…
И старик наливает, довольный собой весьма,
Прорицая: «Увидишь – наутро дождёмся снега…».
Я сижу, на колени накинув ворсистый плед.
Выдыхаю не пар – суету городского шума.
А старик молодец – несмотря на преклонность лет,
Ловко рыбу коптит… И не знает, что мной придуман.
Да и остров – лишь выдумка, лёгкая форма лжи.
Лишь попытка раскрасить рутину багряным цветом.
Но покуда старик между букв на экране жив,
Я ещё погощу. И тебе расскажу об этом.
И когда ты поймёшь, что теряешь былую прыть,
И свинцовую тяжесть судьбы осознаешь остро,
Нос напрасно не вешай. Ты знаешь, куда уплыть –
У тебя с этих пор на Онеге есть личный остров.
(С) Влад Южаков
КРАСНАЯ СТРЕЛА
Чемодан. Билет. Вокзал.
Милая, до встречи!
И какой дурак сказал,
Будто время лечит?
Ты в купе своё вошла.
До свиданья, Зина.
Эта «Красная стрела»
Душу мне пронзила.
Поцелуи, слёзы, крик,
Проводниц погоны.
Наступил прощанья миг,
Вздрогнули вагоны.
Помни нежные слова
И родные лица.
Завтра ждёт тебя Москва –
Родины столица.
Укатил состав – ту-ту! –
В копоти и саже.
Я по городу бреду,
На стрелу насажен.
На душе поёт весна.
Я иду, балдею.
Всё. Уехала жена
К маме на неделю.
(С) Влад Южаков
* * *
Бог ставит свет, холодный и нагой,
и слушает погибшую березу,
держа ее под голову рукой,
как мальчик держит сломанную розу.
Что вымолит бездомная старуха?
Поднять ее из грязи или сжечь?
В расщелину божественного слуха
течет нечеловеческая речь,
и воздух, потрясая сединой,
стоит за Ним, как раб за господином,
держа корзинку с полною Луной,
держа платок с единородным Сыном,
и нити снега сквозь меня летят,
и, задрожав, поваленное древо
становится к своим товаркам в ряд,
и время, обращенное назад,
потоки снега возвращает в небо.
(С) Дмитрий Мельников