2514
Собираю все аккуратно в пакетик, потом выкладываю в интернет.
Мы заканчиваем ночь вдвоем с Томом. Мы сидим в лапшичной на задворках улицы, где находится Шелтер, чуть поодаль от шумных пьяных толп. Время близится к трем. Мы берем себе по порции лапши с говядиной. В крошечном зале с зелеными стенами кроме нас и хозяина больше никого. В перерывах между возней с огромными кастрюлями и тестом, которое вскоре превратиться в лапшу, хозяин, старый-престарый китайский дедушка, весь потемневший и скукожившийся от времени, смотрит какое-то народно-патриотическое кино. Телевизор висит посреди зала, поэтому мы тоже смотрим. На экране дети одетые в форму наподобие формы красной армии отправляются, видимо, на войну. Играет тоскливая, но торжественная музыка. Старики и старухи высыпали на улицы деревни и горестно провожают своих внуков туда, откуда вернутся далеко не все. Грузовики с детьми уезжают все дальше. Музыка звучит все громче. Я отворачиваюсь от экрана и вижу, как дед лапшичник утирает рукавом слезы. Другие города, другие страны — а пропаганда везде примерно одинаковая. Мы с Томом не доедаем свои огромные порции, прощаемся и рассаживаемся по такси. И не знаю как Тома, а меня таксист небывает юаней на пятьдесят.
#писанина
В конце моей первой рабочей недели Джули пригласила меня на ужин в японский барбекю. Одно из тех заведений, где тебя просят снять обувь, и сидишь ты прямо на полу. К счастью, в ту ночь мои носки оказались без дырок.
Я, Дэн, Джули, тощий британский парень Том из соседнего отдела и друзья Джули, европейская гей-пара родом из Нидерландов — мы расселись вокруг стола. В центр стола был вмонтирован котел, где разгорались угли, а с потолка к котлу тянулась труба вытягивающая жар. Труба спасала от дыма, но не от запаха жаренного мяса. Проводишь в заведении несколько минут, и твои волосы и одежда всю ночь уютно пахнут костерком и копченым мясом.
Джули свободно разговаривала по-китайски и сделала объемный заказ за всех нас. Вскоре официант принес подносы с мясом. Джули подцепила несколько тончайших полосок говядины металлическими щипцами и разложила на решетке в котле. Мясо зашкварчало. Капельки жира падали на угли и превращались в язычки пламени. Принесли пиво. Японский драфт с замороженной пенкой сверху. Мы немного поговорили ни о чем, и тут началось.
— А как тебе Тэд, Питер? — обратилась ко мне Джули — Нравится с ним работать?
— Ну вроде ровный парень. — осторожничал я — Он, конечно, не сильно заинтересован в современных тенденциях, но я вижу как он целый день верстает эти свои коробки.
— Он дикхед! Опасайся его. — включился Дэн.
— Да, он постоянно пытается вести себя так, как будто наш начальник. — продолжала Джули — Тэд встречается с девочкой из отдела маркетинга, а та в свою очередь дружит с Майклом, вице-президентом. Тэд постоянно нам гадит. Мы с ним не общаемся. Будь с ним осторожен, Питер!
Я сказал, что буду осторожен. Чего мне еще оставалось им сказать. Меня больше волновало, как я расплачусь за ужин. Но вскоре выяснилось, что это такой “велкам диннер” посвященный, собственно, мне. Платят пригласившие, то есть Джули с Дэном.
После ужина мы отправились в клуб. В гей-клуб. Таким образом, первым клубом, который я посетил в Шанхае, был гей-клуб. На широких ступеньках у входа в клуб сидело множество красивых мужчин. Внутри их было еще больше. Некоторые посетители ходили по клубу с голым торсом и иногда задевали меня какой-нибудь его теплой потной частью. В общем-то весело. Но я не танцую. Поэтому я прибился к бару. Джули и компания куда-то исчезли. Я заказал виски колу. Шестьдесят юаней. Тут я сделал для себя открытие, что алкоголь в Шанхае намного дороже еды. Подошел какой-то парень. Долго смотрел на меня с другого угла бара, и вот подошел.
— Ты хендсом!
В последствии это было наиболее частым словом, которое я получал в качестве комплимента. Хендсом. Не красавчик, не горячий, а именно, что невинный очаровашка. Милый.
— Спасибо. — ответил я.
— Хочешь отсосу в туалете?
— Слушай, давай чуть попозже, я только пришел...
— А ты все же хендсом!
Подскочила Джули:
— Мы уезжаем в другое место, на празднование дня рождения короля Нидерландов, хочешь с нами?
— Поехали! — только и ответил я, про себя удивившись тому факту, что в Нидерландах есть король. #писанина
За свою жизнь я сменил множество квартир. Некоторые из них мне запомнились. От других в памяти остались только какие-то куски пространства вокруг.
Например угол улицы на перекрестке Yanan Road / Maoming Road в Шанхае. Я стою на нем в пол первого ночи. Над головой проносятся машины. Я стою и прислушиваюсь как под порывами ветра от проезжающих авто поскрипывает пластиковое ребристое полотно ограды отделяющее шумную эстакаду от тихой улицы внизу. Мелодичный тихий скрип, больше даже похожий на свист птиц. Эстакады поют.
Я в шортах и по моим ногам дует горячий летний азиатский ветер. Слева от меня высоко в небо уходят башни бизнес центров. Опустевшие и почерневшие на ночь. Их верхушки в небе подсвечивают никогда не гаснущие прожектора. Справа от меня Maoming lu уходит на пересечение с Julu lu. Я могу пойти направо в сторону баров или налево, в сторону дома. Но в памяти сохранился только этот кусок пространства на перекрестке, может быть даже несколько прохожих навсегда застрявших на нем, а все что вокруг обрывается в непрозрачное ничто.
Отматываю память еще на несколько лет назад. Мне двадцать семь и я только что переехал в Шанхай. Снял квартиру на окраине района Сюджахуэй. Улица называлась Zhongshan Xi lu. На пересечении с Caoxi Bei lu. Это были первые китайские слова которые я выучил, так как местного убера еще не существовало и чтобы добраться куда-то на городском такси нужно было сказать водителю перекресток двух улиц.
Время от дома до офиса с утра измеряется одной остановкой на хорошо кондиционируемом поезде метро. А вечером пешей прогулкой и двумя бутылками пива.
Маршрут проходит через оживленный и ярко освещенный Xujiahui. Идти по нему приятно. В то время этот район олицетворял собой будущее и время новых надежд. И "олицетворял будущее", это не пошлое преувеличение. Район построенный в конце девяностых выглядел именно так как современные люди представляли благополучное и высоко технологичное ближайшее будущее. Это увидел не только я, но и режиссер Спайк Джонс, который снял в этом районе половину своего фильма "Her".
Я глазею по сторонам и протискиваюсь через яркую толпу. Пиво постепенно выходит из меня вместе с потом. Я прохожу мимо бесконечных ресторанов и баров. Мимо экспатов в синих пиджаках, с розовыми англосаксонскими лицами поглощающих пиво и бургеры в заведениях для белых. Некоторые из их рож мне знакомы, мы работаем в одной башне. Прохожу мимо салонов грязного массажа, где в ядовитом фиолетовом свете ламп у входа дежурят свободные китайские девочки в ультра коротких юбках.
Скорее всего я улыбаюсь. Мне нравится этот город, мне нравится этот климат. Мне нравятся мои новые друзья и компания в которую я приехал работать. Я полон надежд неплохо подзаработать и хорошенько повеселиться. Получилось и то и другое.
Того Сюджахуэя действительно уже нет нигде кроме моего сознания. Изменилась политика и изменилось время. Уехали экспаты, закрылись бары и массажные салоны. Кое где на стенах правда до сих пор остались пыльные очертания букв massage. В Шанхае, к слову, множество таких отгремевших районов.
Я же пять лет и три квартиры спустя переехал на Huaihai Middle road. Тут реальность опять странно пересекается с сознанием. Переехав, я обнаружил у себя на пинтересте фотографию дома, в котором поселился. Я сохранил ее лет за 7 до этого. Когда про Шанхай вообще ничего не знал. На фотографии были даже мои окна.
Квартира принадлежала архитектору. Он хитро перестроил пространство под себя. И это была одна из лучших квартир в которых я жил. Одной стороной она смотрела высокими окнами на эстакады и небоскребы делового центра района Jingan. Другой стороной выходила на центральную Huaihai Lu. Через дорогу был недорогой бар Windows. И каждый вечер я слышал веселые крики толпы студентов. А позже вдоль дороги на тротуаре высаживались пьяные девушки. Они разбрасывали свои сумочки и телефоны а друзья пытались привести их в чувства и засунуть в такси.
В квартире этой был один минус: моя жена. Так я описываю тот период в своей, простите, первой книге:
жанр чисто: мужики на саламерии полчаса нюхают сосиски приговаривая "ле сизон де сосисон! у ля ля!"
Читать полностью…
“Я иду по берегу Ист-Ривер мимо вертолеетной площадки, где в те годы можно было арендовать геликоптер и посмотреть на Нью-Йорк сверху. Временами я останавливаюсь и записываю короткие куски «Дневника неудачника».
Это 1978 год, это лето, пыльно, сухо, вдоль Ист-Ривер не прибрано: дикая трава, дикие мальчики, пустырь пустыреем, а еще великий город. Пыльно, сухо, я иду от миллионерского дома в мою квартиру на 1-й авеню, только что уехал в своее New Jersey мой руммейт, еврейский мальчик Joe. Мне еще 35 лет, все у меня впереди. Уже живет два года книга «Это я, Эдичка» в машинописной копии. У меня есть американская девушка, и не одна. Интересно, что вспомнит Мерелин Мазюр обо мне, если спросить ее?
Как-то через много лет — я сидел в тюрьме — я обнаружил Мерелин на фото в составе New York City Orchestra. Это была она, она, она! Она теперь играла на саксофоне.
New York, New York, what a wonderful town
The Bronx is up and the battery’s down.”
https://youtu.be/sx9SVAtMkJM?si=UJcOL4us2jG8GcQ1
Германия это на моей памяти первая страна где в отеле с тебя берут деньги за оставление чемодана в лобби перед заселением. А заселение в 3(!) дня. Как по-немецки будет «крохоебы»?
Читать полностью…
По работе часто приходится использовать фотобанк. Я давно привык к черным, толстым, кучерявым, мужиковатым, некрасивым и коротко стриженным женщинам которыми сейчас по умолчанию заполняется любой сервис с картинками. Но что делать с рандомными индусами которые сами заливают сотни своих селфи под любой рандомный запрос. Boys gotta eat
Читать полностью…
Этому городу не идет духота. Много тут срани, грязи, утерянных и тупо брошеных атрибутов рутины (как вы понимаете, ‘рутина’ в Берлине - понятие растяжимое). Кто-то считает, что вся эта грязь - традиция в виде левацкого жеста, туда, к буржуазии. Лично я за год квартирования (стык районов Панков и Пренцлаурберг) ни разу не видел на улице дворника. Да, однажды, был замечен человек с метлой, но метла была новая, мэн тупо нес её куда-то, не сюда.
Прошедшей ночью пролил дождик и стало хорошо, и стало в разы точнее. С мощёной дороги сошла пыль, чистый воздух проветрил квартиру, освежил голову (скажу честно - было от чего освежать; о походе в Кит-Кат клаб, пожалуй, когда-нибудь в другой раз). Я полюбил осень сравнительно недавно, но в прошлом году окончательно утвердился этой в любви. Осень идёт Берлину. И, удивительным образом, ему идут гости и хозяева: засерающие это странное место, как физически, так и на словах. Парадокс? А потом осень расставит всё по местам, будьте уверены.
26.06.24
Пацаны в магазине одежды с порога оценили татуировки девушки с которой я вошел. Чувак за кассой сделал ей комплимент «очень крутые татухи». Остальные консультанты в любопытстве подтянулись с разных концов зала. Они стали называть ее «Дзе Дзе». «Старшая сестра». Уважительное обращение к подруге в китайском языке.
Я ценю такое чистосердечное теплое отношение. Кажется оно может исходить только от подростков из second tier южных городов у моря. Шанхайские детки так себя не ведут.
Я ничего не купил в этом магазине. Обычная проблема китайских брендов: слишком большие принты. Но пока я листал футболки на вешалке один из консультантов разглядывал спину моей подруги. Он спросил, что это изображено. Она ответила, что это снимок моих кишок. Парень конечно не понял, но она сказала чистую правду. Она сделала этот абстрактный рисунок на основе снимков с моей колоноскопии. И покрыла этим узором большую голову Будды, который был набит у нее на спине с 12 лет.
Классно вчера на убере из аэропорта уехал ночью в другой город. Потому что там есть улица с точно таким же названием как моя в Берлине
Читать полностью…
Кстати, рекомендую подписаться на дружественный канал: /channel/radio_milshteyn сам его цитирую: «деньги брызги! Фантики нахуй!»
Читать полностью…
Какое чудесное утро. Солнечное и прохладное осеннее утро полное надежд. Мне казалось, что совсем скоро я вот так же буду гнать велосипед по туманному утреннему Сиэтлу и вспоминать Шанхай. Сколько безнадежных ночей и пустых дней я прожил в том году, чтобы получить такое вот прозрачное полное надежд утро. Через несколько дней та контора снова со мной связалась. Мне назначили звонок на середину ночи по Шанхайскому времени. Мысленно я уже готовился разговаривать о деньгах. Набирался храбрости торговаться. Я снова причесался, одел рубашку. Только для того чтобы какая-то эйчарщица, которую я за все эти семь звонков видел впервые, набегу, отхлебывая кофе из большого стакана и не глядя в камеру своего мобильного, сказал мне, что я им не подхожу. Но они обязательно со мной свяжутся если вдруг появится подходящая роль. Я вежливо попрощался и пошел спать. #писанина
Читать полностью…
Нормально людей про торговые центры так всколыхнуло
Читать полностью…
Мы набились в такси. Компания галдела, шумела, а я еще не привыкший к английской речи помалкивал и смотрел в окно. Мы неслись по надземной автостраде. Деревья, тротуары и люди были где-то внизу, а мимо нас проплывали небоскребы и крыши домов пониже. Я вцепился глазами в один из небоскребов. Облицованный золотым стеклом он смотрелся непривычно. Золотой небоскреб наплыл, затем отплыл от нас. Мне показалось, что я недавно видел его во сне. Почему-то захотелось позвонить бабушке. А мы все мчались и мчались по эстакаде. Мы ехали так долго, что уже начинали трезветь. Когда мы наконец попали на день рождения короля, мы вошли в огромный, практически концертный зал, и первым делом атаковали официантов с подносами игристого вина.
Бесплатное вино сработало, и остаток ночи превратился в слайд-шоу. Я вижу огромный квадратный зал плотно забитый людьми. У многих в одежде доминирует национальный голландский оранжевый цвет. Вдруг передо мной возникают две девушки и перекрикивая музыку кричат что-то мне по-голландски. Услышав, что я отвечаю по-английски, они оперативно исчезают с разочарованными лицами, не дожидаясь, пока я закончу фразу. Ну и хуй бы с вами, думаю. Удивительно, как я сегодня умудрился оказаться где-то еще более чужим, чем просто иностранцем в Китае. Еще игристого. Я теряю своих спутников и некоторое время смущенно слоняюсь из угла в угол зала, проталкиваясь сквозь людей в оранжевом, попутно хватая с подносов хрупкие бокалы. Вдруг Джули треплет меня сзади за плечи: “Это место тухляк, поехали в Шелтер”.
Шелтер оказывается буквально шелтером. Клуб оборудованный внутри бомбоубежища. Вход в него спускается с улицы. Ступени ведут по длинному узкому коридору освещенному тусклым неоном куда-то глубоко под землю. Не смотря на врожденную клаустрофобию — это место мне сразу понравилось. Я только пришел, а у же думаю о том, как еще вернусь сюда. Я всегда тянулся к гетто-эстетике, запущенным старым дайв-барам, грязным подвалам и прочим помойкам проверенным временем. Есть в них что-то настоящее, а если и не было, то с годами назрело.
Внутри, в просторном помещении без намеков на окна находится танцпол и дальше по разветвленным узким коридорам – несколько сидячих зон. Герметичные комнатки, в них кожаные диваны вдоль стен под низкими полукруглыми сводами потолков. И повсюду большое количество пьяных иностранцев всех национальностей с изрядной примесью китайцев. Вообще все иностранцы, которых я сегодня встретил множество, производят впечатление людей беспечных. Пьющих отчаянно. Как дети без родителей. Как я позже понял, это такая Шанхайская особенность.
В туалете клуба висит крупная двуязычная табличка гласящая “no drugs!”. Прямо под табличкой опершись на стену пара китайцев курят джойнт. На выходе из клуба бродят ребята похожие на цыган из моего детства и предлагают купить травы. Всего в нескольких метрах через дорогу от них стоит большое количество полицейских машин и, собственно, находится полицейский участок. Но всем плевать. #писанина
Мне нравятся местные станции метро. Некоторое время ушло на то чтобы почувствовать какие они старинные. На отдельных линиях поезда такие узкие, что кажется можно дотянуться руками от одной стены вагона до другой. Они болтаются, гудят, гремят железками, а из тоннелей ветер гонит столетнюю пыль.
Сидим на одной из таких станций, ждем поезда. 14 минут. Мужичок слева от меня на скамейке пьет монстр энерджи. Сложно сходу дать ему определение, может трудяга, может бездомный. Лучше всего ему подходит слово «бедолага». С абсолютно славянской тоской в лице.
Девушка с которой я полчаса назад выпил полторы бутылки вина на веранде //бутылка белого в ведерке со льдом, но над головой тепловые лампы. Барменша шутит: «ужин с видом на шоу. Тут так каждый вечер» имея в виду долгое бодание полиции с шумным агрессивным психом через дорогу от нас// чуть веселее меня самого. Она все время роняет свою сумочку. На третий раз я переключаюсь с английского на русский: «да еб твою мать!» и бедолага слева резко поворачивает голову в мою сторону услышав родную речь.
"Квартира на Huaihai Middle road мне отчаянно нравилась. Квартира задавала тон фальшивому, но важному для меня образу. Она позволяла мне выглядеть в глазах гостей обеспеченным молодым человеком. Квартира, конечно, была мне не по карману. Я ведь платил за нее напополам с женой. Но об этом гости не догадывались, а я не спешил рассказывать. Какая такая жена? Та, которая улетела в Россию полгода назад и видимых следов ее присутствия в доме не было. Я их прибрал конечно, эти следы.
Я носил светлые шорты, льняные рубашки, замшевые лоферы, серебряную цепочку на запястье, душился преимущественно парфюмами от Тома Форда, жил в необычной и просторной квартире, в самом сердце города и закатывал у себя вечеринки до девяти утра. О своих реальных карьерных достижениях я много не болтал. Никому в общем-то не было интересно знать, чем конкретно я занимаюсь.
Съехав с квартиры на Huaihai Road, поддерживать образ великого Гетсби, конечно, будет труднее. Но съезжать надо было срочно. Меньше всего мне бы хотелось дожидаться в этой квартире возвращения жены, с ее последующими попытками затянуть меня обратно в вязкую трясину брака. Надо было сваливать."
После Хуахая было еще множество новых улиц и квартир. Но здесь порыв с которым я сел записать эту заметку улетучивается. Мне лень. Скажу только, что присутствие этих улиц, квартир и городов я ощущаю почти постоянно. И связь моя с ними настолько прочная, что сложно поверить в то, что их больше не существует нигде кроме точки в пространстве и времени моего сознания.
Это похоже на то, когда сидишь один в тишине в пустой квартире. И слышишь очень приглушенно чью-то речь. Будто за стенкой разговаривают мужчина и женщина. Или работает радио. Речь слышна, но слова разобрать невозможно. Вот только ты точно знаешь, что за стенкой никого нет. Ты слышишь чьи-то чужие воспоминания.
У меня есть в телефоне папка с скриншотами из книг, без подписей само собой. И не всегда сразу вспоминаешь, кто это написал. Парижский период Миллера самый лучший. То есть все полторы книги. Остальные я не дочитал.
Читать полностью…
кайф https://www.youtube.com/watch?v=FvmYaYCZBvw
Читать полностью…
Всю жизнь хотел чтобы появился волшебный человек и увез меня куда-нибудь далеко. Никто конечно так и не появился, зато я вывез уже двоих
Читать полностью…
Я конечно могу ошибаться, но на фото не какой-нибудь Долгопрудный, а Германия) Судя по плохо различимым этикеткам на бутылках, это Августинер, который продается только в Германии. Сам по себе такой двор в стиле «как прекрасен мир без наркотиков» тоже спокойно можно встретить в Берлине. /channel/skvir/96015
Читать полностью…
очень хочется заняться организованной преступностью где-нибудь в азии https://youtu.be/zSLlX4czsZA?si=2NVah-K0cVD99Nq8
Читать полностью…
Сямен — приятный городишко (на пять с половиной миллионов человек). Даже не смотря на все классические минусы китайского юга, вроде вездесущих решеток на окнах делающих город похожим на тюрьму, в Сямене чувствуется дух. История что ли сказывается. Все же бывшая пиратская бухта. И кому только не принадлежала, и португальцам и британцам. Это вам не паршивая Санья, куда коммунисты ссылали неугодных генералов, а русские с дальнего востока кажется до сих пор ездят в отпуск. Хотя и на Хайнане конечно есть места. Такая густая природа, что так просто не испортишь.
По китайским меркам Сямен это город “второго яруса”. То есть даже не в четверке лидеров по экономической значимости. Вроде как пик местной экономики пришелся на середину девяностых. И это чувствуется. По крайней мере я чувствую. У меня в Сямене есть любимый устаревший отель. Marko Polo. От него как раз веет этим вот былым благополучием. Старомодная мебель, ковролин и просторное лобби. И находится он в районе который был популярен примерно тогда же. Во дворе отеля есть фонтан с неторопливыми Кои, которые может быть старше меня. А прямо позади отеля расположена местная барная улочка. Где даже встречаются по вечерам белые люди. Весь район усеян гигантскими Баньянами. Если любите ранние фильмы Такеши Китано (Сцены у Моря, Сонатина, Кикуджиро) и вдруг окажетесь в Сямене — рекомендую поселиться именно там.
Есть в Сямене и свое «дикое» азиатское блюдо: желе из песчаных червей. Выглядит буквально как желе с червяками. По текстуре обычный хрустящий протеин, как почти все прочие морепродукты.
Позавчера в метро, полуголый мужик яростно уговаривал меня подойти и взять силой невидимую женщину указывая на пустое кресло. Называл себя солдатом господа. И покрывал матом на трех языках после отсутствия с моей стороны реакции. Матерился он с огоньком. Пританцовывая.
Будешь ли ты драться с бездомным, который как бы оскорбил тебя, но никто вокруг не понял этого из за разницы языков? Смешно, что вообще даже возникла такая мысль.
Перед тем как добраться до меня безумец распугал весь вагон. Немцы разбежались. Я ехал из Икеи с двумя сумками тяжелых мелочей и принципиально не хотел вставать и тащить их на другое место.
Какая-то старуха в дальнем конце вагона вызвала полицию. Потом потянула стоп кран. Так вот почему поезда на с-бане всегда так долго ждать. Когда наконец пришла полиция безумный конечно уже давно испарился.
Обратил внимание на красивые билборды с плачущим мужчиной. Позже снова встретил его внутри приложения по поиску врача. Оказалось, это реклама страховой компании или отдельной страховки на ментальное здоровье. Самое забавное, что реклама в принципе отражает состояние немецкой медицины — ее нет.
Баннер с плачущим мужчиной ведет на страницу со списком советов в духе “ложитесь спать пораньше, меньше скрольте телефон, займитесь йогой”. В эмигрантских чатах люди постоянно просят отсыпать им того или иного антидепрессанта, так как их выписанные запасы кончатся быстрее чем они смогут попасть к доктору за новыми.
Попасть к психотерапевту или психиатру практически невозможно. Но и с любыми другими врачами (name it) все точно так же. Ты принимаешь рецептурный препарат? Для начала найди общего врача терапевта, запишись к нему (в лучшем случае за пару тройку недель). Он даст тебе направление к нужному врачу.
С этой бумажкой попробуй найти окошко для записи (в пределах полугода). Полгода прошло, а попасть к врачу не получилось? Поздравляю, твое направление более не действительно. Нужно получить новое. Все это время тебе нужно было принимать рецептурный препарат? Ничем не можем помочь. Кстати, с вас 1500 евро в месяц за государственную (публичную) страховку. С которой тебя не принимает 80% врачей. Оставшиеся 20% просто не принимают новых пациентов.
Я вспоминаю китайские государственные больницы. Огромные многоэтажные помещения забитые людьми. Перед тобой в очереди 200 человек. Но к врачу ты точно попадешь. Ты можешь приехать в любое время суток без записи. Попасть к любому специалисту. Получить любые лекарства. А если у тебя есть страховка… Однажды по страховке я удалил все родинки на теле. Для ментальной стабильности так сказать.
Лично знаю людей, которые в итоге летают к докторам в Грузию и Россию. Так быстрее и дешевле. А билборд красивый.
забавно, это старая, еще доковидная писанина. а я до сих пор в деталях помню то утро. и что надушился перед выходом солоноватым и морским issey miyake l'eau d'issey men и слушал робби, мать его, уильямса "morning sun". со словами "how do you rate the morning sun? how many stars would you give to the moon". кто-то там сказал (точнее кто только этого не говорил), что человек по-настоящему счастлив только в предвкушении счастья. но, получается, и вспоминая предвкушение тоже https://youtu.be/QJ0dGvcsotg?si=1kijI7Ny18Kbe-qY
Читать полностью…
Меня не покидала мысль, что надо валить из Китая. Переставать быть вечным чужаком и поселиться где-то там, где я мог хотя бы мимикрировать под местных. Я грезил Лос-Анджелесом. Я нацелился на Америку. Американская мечта, в рот ее ебать! Я нашел специального юриста, отвалил почти шесть штук баксов за ее работу и собрал неслабый такой пакет документов для подачи на визу О-1. Это заняло у меня почти год. Что за удивительное дело. Ты должен заплатить кучу денег и потратить кучу сил чтобы доказать, что ты достоин работать в Америке. Работать! Что ты ценный специалист. Что ты принесешь их экономике пользу. Вот так вот фиолетовое небо Калифорнии незаметно берет тебя в оборот.
За годы работы в рекламе у меня скопился приличный список никому не нужных международных наград. Награды, заслуженные по большей частью не мной, но обширной командой коллег. Однако в кредитсах упоминалось и мое имя тоже. К тому же основными моими клиентами в Москве долгое время были Nike и Ikea, а эти корпорации имеют солидные медийные бюджеты. А значит и публикации в прессе. Таким образом у меня был шанс закосить под ценного талантливого специалиста. И я им пытался воспользоваться. Финальным шагом в оформлении визы должны были стать, не один, не два, но три джоб оффера, которые я к тому же должен был получить удаленно.
Свои первые собеседования я с треском проваливал. Американцы, как оказалось, ребята серьезные. Каждый из тех кто меня собеседовал выглядел как минимум акулой бизнеса. И от меня по умолчанию требовался такой же бессовестный боевой настрой. “Продавай им себя как самая дорогая шлюха в их жизни. Тут так принято” — посоветовала мне подруга, которая сама уже добрый десяток лет трудилась в Нью-Йорке.
Я подготовился. Я написал хвалебный текст о себе. И, по возможности, я просто читал его с экрана во время интервью. В основном я общался с компаниями с западного побережья. Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сиэтл. Из-за разницы во времени я вставал в четыре утра. Я умывался, причесывался, накидывал рубашку, садился так, чтобы в кадр не попадали мои голые ноги и трусы.
С некоторыми компаниями мне удавалось пройти довольно далеко. Одна из них, из Сиэтла, пропустила меня аж через шесть собеседований. Я поднимался все выше и выше, каждому собеседнику рассказывал одно и тоже. И отвечал на одни и те же вопросы. Нахваливал себя и старался при этом еще и улыбаться. В четыре-то утра.
На шестом собеседовании я общался с очередным директором не пойми чего. Компания занималась софтом для оптимизации работы менеджеров других компаний. И этот босс неожиданно спросил меня: “Я никак не могу понять, Питер, в чем ваш интерес? Почему вы на самом деле хотите работать с нами?”
Вот сука, подумал я. Очевидно же, что я срать хотел на вашу компанию. Срать я хотел на всю индустрию в целом. Но, по какой-то причине, я решил, что жизнь в Америке сделает меня счастливее. И ты, сука, и я, знаем, что я отличный работник и буду землю грызть, если получу возможность зацепиться в вашем обществе. В том самом, которое вы так усердно рекламируете во всех мировых медиа. Честный ответ звучал так: “Мне просто нужна виза. Я хочу жить в Америке”. Уже не помню, что я ему наплел, помню только, что после собеседования у меня осталось приятное ощущение надежды на успех.
Когда интервью закончилось, было почти семь утра. Он мурыжил меня два часа. Спать не хотелось. Перед звонком я успел плотно загрузиться кофе. Я наскоро оделся и вышел в утренний город. Подхватил прокатный велосипед и поехал в сторону небоскребов на Джинган Темпл. #писанина
Гуляю по Курфустендамму и вокруг него, и не могу избавиться от ощущения, будто Берлин был богатым и многообещающим, но лет 30 назад. Будто тут все уже было.
Вижу новость: завтра закрывается местная Галерея Лафайет. Повсюду в городе стоят закрытые и заброшенные здания Karstadt. Еще одного лакшери(?) ритейл гиганта времен оффлайна.
Прохожу пыльные окна закрытого Savoy. Внутри темно. Все еще стоит старая богатая мебель. Потускневшая позолота. На одном из брошенных столов груда пустых бутылок из под вин. Видимо персонал праздновал закрытие.
В городе даже толком нет ни одного торгового центра. Особенно сильно эта провинциальность ощущается на контрасте с монстром потребления, Шанхаем (Кто о чем..).
Сами же немцы кажется все еще думают, что живут в передовой стране. В разговорах о Китае почти у всех иронично пренебрежительный тон. И легкое замешательство, когда я не намеренно опровергаю их домыслы о бедных китайчатах и работе за плошку риса в день.