2540
Собираю все аккуратно в пакетик, потом выкладываю в интернет.
Поезда в нужном мне направлении по утрам шли абсолютно пустые. Вся толпа ехала с окраин в даунтаун. Я ехал на окраину. Офис располагался в новеньком многоэтажном здании, часть которого была заселена жилыми квартирами, а часть офисами небольших, таких же как и моя новая контора, компаний. Коридоры здания всегда были прохладными и пустыми. Внизу располагался полуживой шоппинг молл. Как и во всех прочих городах мира, молл был негласным культурным центром своей окраины. После полудня местный KFC заполнялся детьми и пенсионерками. Дети суетились на бетонной поляне у входа в молл. Старики высиживали в KFC и следили за внуками, а дети катались на трех колесных пластиковых самокатах, задорно визжали, смеялись и показывали на меня пальцем когда я спускался поесть. “Лаовай! Лаовай!”
По утрам я обычно приходил в офис первый, открывал дверь ключом карточкой. Наливал воды в небольшую кофе машину nespresso, выбирал капсулу покрепче. Ждал пока машина неприятно отгудит отмеряя мне крошечную порцию кофе. И поднимался по узкой лестнице на второй этаж. Небольшое двухэтажное помещение офиса отличало от жилой квартиры разве что огромное сплошное окно полностью заменявшее одну из стен.
На первом этаже сидели разработчики. Настоящие профессионалы своего дела, угрюмые интроверты из той породы людей, что не меняют одну и ту же футболку месяцами. Если мне случалось опаздывать, они уже были на своих местах. Я приветствовал их “Hi guys!” Ответом мне была неизменная тишина.
В туалете над писсуаром для этих задумчивых ребят висела заботливо распечатанная Сэмом табличка “Просьба не писать на пол”. Табличка не работала. Впрочем, исходя их моих личных наблюдений, писсуарами и унитазами люди одинаково не умеют пользоваться по всему миру.
С небольшой ностальгией я вспоминал времена работы в бьюти корпорации, когда у меня скулы болели от дежурной приветственной улыбки “белого человека”. Здесь я точно был избавлен от необходимости смол тока.
То был особенно жаркий и одинокий для меня год. Я не только сменил работу руководителя творческой группы в огромной корпорации на позицию одинокого дизайнера в небольшой диджитал студии. Но и физически переместился по большей части на окраину. Из центра города, из сердца даунтауна с его бесконечными ресторанами и лаоваями я перенесся в отдаленный и совершенно необжитой белыми кусочек Шанхая. Мой офис располагался в Пудонге.
Пудонг — это большой и, еще недавно, довольно дикий клочок земли отрезанный от старого города рекой Хуанпу. Его присоединили к Шанхаю в прошлом что ли веке. Еще двадцать лет назад тут повсюду были деревни. Деревенские лачуги снесли, а на их месте наштамповали панельные пятиэтажные дома. Дома стоят почти вплотную друг к другу. Сидя за рабочим столом я упираюсь взглядом в панорамное, во всю стену окно. Я смотрю на неестественно симметричные ряды домов. Одинаковые, они уходят за горизонт. Когда смотришь на эту застройку невольно возникает ощущение какой-то строительной ошибки. Как будто кто-то, не особо заботясь об эстетике, небрежно нажимал cmnd + c / cmnd + v пока не заполнил все видимое пространство. Скорее всего так и было.
В офисе холодно. А за стеклянной стеной — душный жаркий космос. Август. Днем бывает под 45. Местные хрущобы сплошь белого цвета. Белые стены светятся под солнцем. С самого раннего утра солнце раскаляет эти районы и будто обеззараживает затхлую застройку. Под солнцем все кажется чище.
Вечереет и я выхожу в липкий зной. По ощущениям — как будто открываю дверцу духовки. Идти мне особо некуда. Поэтому я решаю пройтись. В таких районах нет ничего интересного залетному белому человеку. Пустые широкие улицы. Лениво проезжают редкие машины. Над асфальтом поднимается жар, а над теми местами где чернеют прорехи ливневых стоков медленно кружат мухи. #писанина
Это вот, например, СЕТЕВАЯ гостиница «винтерфел». Очень нравится текстура арматуры железной кровати двух ярусной. Трогательный стул вместо прикроватной тумбочки. Батарея у изголовья койки для ускоренной алопеции по мужскому типу… 6 квадратных метров.
Читать полностью…
Ищу квартиру в Москве с Декабря и до начала Января. В идеале в пределах Садового. Ну или посоветуйте где там сейчас че снять и как. Не был 4 года как
Читать полностью…
https://youtu.be/ZAJgE__cbMw?si=rcQSDQOCFCZAV8zR муд осенний
Читать полностью…
случайно нашел очаровательные записки дяденьки лингвиста Борщева о том как он в 97м году переехал в США и стал профессором в университете Массачусетса. а еще он там женился, на 65м году жизни, между прочим. так спокойно и хорошо, прозрачно что ли. чувствую как дед байки травит за чаем у теплой печки. а за окном снег
Читать полностью…
Иво даже умудрился вписать в компанию очевидного уголовника по имени Иван Дразич. Дразич числился в штате фотографом. Судя по скорости, с которой он включал корпоративный Никон - фотоаппарат он видел впервые. Своей камеры у него не было вовсе. Это был сухонький морщинистый мужичок глубоко за 40. Бритая бошка, вечно сжатые тонкие губы, плохие зубы. По-английски Иван не говорил в принципе. Когда он открывал рот в попытках коммуницировать, звуки которые из него вылетали были смесью междометий, сербского мата и отдельных англоязычных слов, чаще всего "Зыс" и "Йес". Казалось, не понимая сербского языка, я тем не менее отчетливо слышу блатную феню. Иво оформил Ивана как фрилансера. Официально в штат его взять не смогли — у Ивана таки была судимость. “Подрался с ментом” поделился он как-то.
Сформировав команду высококлассных сербских профессионалов Иво принялся за дело. Отныне любая, даже самая мелкая задача отдела дизайна растягивалась на недели и даже месяцы. Иво патологически не был способен брать на себя ответственность за принятие решений. Конечно, как быть уверенным в том, что ты делаешь, если ты понятия не имеешь о предмете деятельности. Иво впадал в ступор, когда ему приносили на подпись какой-нибудь давным давно готовый простейший дизайн макет. Особенно сложно у него обстояло с печатной продукцией. Славович распечатывал на офисном принтере 30 вариантов отличающихся одним только оттенком зеленого и долго с важным видом в них таращился. Я не стал смущать его информацией о том, что промышленная печать будет сильно отличаться от нашего скромного принтера. Почувствовав неладное он однако спешил мне пояснить: “Это потому что я люблю свою работу, Питер! Когда-нибудь ты поймешь это. И когда-нибудь сам сможешь стать креативным директором”. По какой-то причине, Иво верил, что целью моей жизни было стать креативным директором. Что мне мешало самостоятельно назваться креативным директором уже сейчас, так же как он сам себя провозгласил оным, я не уточнял. Иво цеплялся за может быть первую в его жизни возможность серьезно заработать. Грех было ему в этом мешать.
Работа совершенно перестала требовать от меня участия. Любые мало мальски интересные и ответственные креативные задачи Иво старался забрать себе. Превращая каждую из них в беспомощный вымученный долгострой. От меня же требовалось появляться в более менее адекватном виде в офисе, получать зарплату и не мешать сербской деревушке зарабатывать себе на кусок хлеба. Я проработал в этой компании без малого почти два года. #писанина
палестинский военный корабль иди нахуй !!! https://youtu.be/JsvRcZiFj8g
Читать полностью…
Не планировала, но снова попала на цветение османтуса: улицы Шанхая благоухают персиковым шампунем примерно на полмесяца раньше, чем токийские. На втором фото местные мужички обдирают ветки, чтобы засушить цветки к чаю 🧡
Кайфую — прежде всего потому, что наконец-то в полноценном отпуске.
Если вы вдруг переживаете, что не достигаете в жизни чего-то достаточного, вспомните о том, что существуют на земле люди, которые до сих пор смотрят и котируют ебаного юру дудя…
Читать полностью…
Новый компаунд, как и многие исторические компаунды во французской концессии преимущественно был населен стариками. В революцию, лет 60 назад, коммунисты отняли дома у имущих и заселили их рабочими из деревень. Теперь эти деревенские старики гордо именовали себя шанхайцами. Шанхайцы жили по принципам коммунизма. Где все что начинается за дверью квартиры — общее, а значит ничье. Это немного напоминало Россию. Но до этого я еще не встречал таких грязных компаундов. Общественная помойка находилась в дальнем конце территории. Местным было лень до нее тащиться поэтому они обычно выстраивали перед своими входными дверьми горы из мусора. Многие даже пренебрегали пакетами, просто скидывали все отходы в кучу. Среди их мусора было много пустых упаковок от всевозможных лекарств. Как-то я заметил, что в горе мусора у соседней двери стали светится пустые упаковки из под виагры. Оказалось в соседний дом въехал французский учитель плавания. Горы мусора росли в течение дня. Потом, поздно ночью все эти горы дерьма разбирал и сносил на помойку одинокий сортировщик. Он работал около трех - четырех утра. Иногда я сталкивался с ним. Я возвращался домой один или с какой-нибудь пьяной хихикающей подругой. И видел пожилого человека, согнувшегося над мусором с фонариком. Разбирающего отходы всех этих гордых шанхайцев. Сам я носил свои пакеты до помойки самостоятельно.
По дороге к помойке я проходил мимо странного жилья другого местного мужичка. Пожилой одинокий мужчина обитал на первом этаже. В его каморке не было кухни, не было ванной (в компаунде была общественная ванна и туалет для таких как он). В ней даже не было окна. Поэтому он распахивал дверь и в основном проводил время снаружи. У него было две кошки и замечательный лохматый пес. Потом одна кошка умерла от какой-то кожной болезни. Вскоре он подобрал с улицы еще одну. Когда я шел мимо него с мусором, он приветствовал меня, улыбался и если я нес пластиковые бутылки или картонные коробки, он забирал их себе. Этот вид мусора можно сдать на переработку и получить немного денег. Вскоре я уже сам останавливался у его двери и оставлял ему там все, что могло оказаться ценным. Тот мужичок жил на двух квадратных метрах, но всегда был улыбчив и вежлив. Однажды я видел как он вытащил на улицу небольшой столик. На столе стояла бутылка вина, одинокий бокал и свечка! Мужик ел свой ужин с вином при свечах. Рядом с ним сидел его вечный лохматый пес. Может быть это был его день рождения? Эта картинка врезалась мне в память. Я прошел мимо и долго потом жалел, что не остановился и не попытался каким-нибудь образом его поздравить.
Трудно поверить, но я прожил в том компаунде два года. Я хорошо устроился. Повесил на балконе гамак. Купил приличную мебель и кровать. В кухне был стеклянный полоток и много света. Мне нравилось сидеть там вечерами, на металлическом стульчике за небольшим столом и настукивать что-то прямо под звездным небом. А уж если шел дождь, это был вообще особый кайф. У меня там был даже собственный выход на крышу. Потом я съехал и понятия не имею, что стало со всеми этими стариками и кто там теперь живет. Сейчас, два года спустя, думаю многие из них уже поумирали. А может быть и нет. Китайцы те еще долгожители. #писанина
Как это обычно бывает со съемными квартирами, минусы всплыли не сразу. На втором этаже жила пара. Милые дедуля с бабулей, как мне сперва показалось. Дед почти не разговаривал и перемещался со скоростью два шага в минуту. Поначалу я с ним здоровался, но вскоре на это дело забил. В ответ на мое “Нихао!” он медленно поднимал голову и долго не отрываясь смотрел на меня, как на вещь. “Мой муж очень сильно болен” как-то сообщила мне его старуха. Маленькая, высохшая, кучерявая, она любила периодически напомнить об этом, обязательно добавляя: “Ведите себя пожалуйста тихо, ему завтра на переливание крови”.
В доме было три этажа. На первом этаже — общественная кухня, которой я само собой не пользовался. У меня на третьем была своя. На втором этаже квартира пожилой пары. На третьем — моя. Но между вторым и третьим этажом была еще одна крошечная комната. Стены и потолок в ней были буро желтые от годами оседающего на них табачного дыма. Под потолком висел такой же пожелтевший от времени кондиционер, который никто никогда не включал. В комнате стоял стол для игры в маджонг. И каждый божий день там собирались толпы стариков со всего района. Они бесконечно курили сигареты, переговаривались и громко, очень громко перемешивали игральные кости. Шум стола был слышен еще с улицы, на подходе к дому. Ни дым, ни постоянный шум костей больного деда видимо не смущали. Дверь комнаты с маджонгом смотрела прямо в мою входную дверь. Обе двери были хиленькие, тонкие и деревянные.
Китайцы верят в целительную силу свежего воздуха. Даже если это знаменитый ракотворящий Шанхайский смог. Кондиционером эти крохоебы не пользовались из экономии. А может быть он был сломан. Как бы там ни было, дверь в комнату с маджонгом они предпочитали держать всегда открытой. Я просыпался по субботам от едкого запаха табачины и от шума игральных костей. По будням приходя с работы я поднимался по лестнице мимо своры старух и стариков, курящих сигареты и напряженно следящих за игрой. Китайские бабульки, толстые, коротко стриженные. Почему-то они часто красят свои короткие волосы в ярко рыжей цвет. Возможно природа таким образом метит хищника. Сперва я пытался договориться с ними по-хорошему. Писал сообщения кучерявой бабке снизу, мол прикрывайте пожалуйста дверь. Само собой, это не сработало. Поэтому я сам отправился к комнате, вынул из под распахнутой двери подпорку и закрыл дверь. Бабка сидящая ближе всего к двери, начала что-то кудахтать на китайском и открыла дверь обратно. Я обматерил старую пизду по-русски и хлопнул дверью так, что все они притихли. Вскоре мне пришло сообщение от моей соседки “вы не имеете права так пугать моих гостей”. Я ей не ответил.
Потребовалось еще две или три сессии ругани и хлопания дверью. Бабки смекнули, что я не устану. Тогда они пошли на компромисс. Теперь они не курили в комнате, и прикрывали дверь оставляя щель сантиметров в 20. Иногда к ним присоединялся еще один местный мудила с бакенбардами на щеках. Этот был чуть моложе остальных. На вид он был похож на водителя городского такси. Мудила верил, что он вправе делать в этом доме все что угодно. К тому же он очень громко разговаривал. Я часто замечал, чем человек тупее тем он обычно громче разговаривает. Потребовалось еще два или три сеанса объяснений. В лице этого мужичка с бакенбардами я обрел своего постоянного оппонента. Он появлялся в комнате чаще других. Вскоре он стал постоянно обедать и ужинать вместе с пожилой парой со второго. Может быть он стал для них чем-то вроде сына. Сынуля улыбался мне и был как бы дружелюбен. Но расслабляться с ним не стоило. Именно он норовил всегда распахнуть дверь и закурить. Именно он перемешивал кости громче всех. У мудилы очевидно не было работы. Может быть он жил на выигрыши в маджонг. #писанина
1960. «Если бы я не был так уверен в своем предназначении, то мог бы даже сказать, что на меня нахлынула депрессия. Но что-то она так как-то и не нахлынет, а кроме того всегда есть завтрашняя почта»… «Моя проза все еще отказывается продаваться… Начал Великий Пуэрториканский Роман и ожидаю, что в этом-то и будет вся собака зарыта».
1961. Роман продвигался плохо, и агент отказался его принять. «И вот мы снова разбиты, лодки, плывущие против течения», – писал он Кеннеди, цитируя Гэтсби, «орифламму его продолжающегося мученичества с Американской Мечтой».
1963. Кеннеди негативно отреагировал на «Дневник под Ромом» и посоветовал Томпсону бросить его. «Я решил переписать роман», – ответил он.
1964. Зарабатывание денег журналистикой не приносит ему никакого удовольствия. «Если повезет, я снова вернусь к писательству».
1965. Томпсон остается практически без средств к существованию и не может устроиться даже грузчиком. «…бьюсь над романом… проза не угнетает меня так, как журналистика. Это труднее и гораздо более пристойная для человека работа».
1965. Его статья «Мотоциклетные банды: Проигравшие и Аутсайдеры», напечатанная 17 мая 1965-го в The Nation, немедленно спровоцировала шесть предложений от издателей написать книгу об Ангелах Ада. «Я в истерике, предвкушая деньги… Самой лакомой фишкой момента, похоже, будет «Дневник под Ромом». Если бы роман был готов прямо сейчас, я бы смог выбить завтра 1500 долларов аванса. Но, как ни печально, он недостаточно хорош, чтобы его кому-то посылать».
Не думаю о первом, так никогда и не опубликованном романе Томпсона “Принц Медуза” 0 дней
«Как большинство простых людей, попавших в иностранную среду, он избегал говорить по-русски, и если бы не акцент и ошибки в глаголах, временах и родах, его речь можно было бы принять за речь французского крестьянина»
Гайто Газданов отличный.
Проститутка села на кровать и поманила меня к себе. Я неуверенно, стараясь не удариться головой о низко висящую лампочку прошел два шага и сел рядом с ней. Она проворно стянула верхнюю часть своего платья вниз. На свет показались две большие мягкие сиськи. После этого она жестом показала мне на шорты, мол раздевайся. Я послушно расстегнул пуговицы. Стараясь не думать о том, где сижу свое голой задницей. Одной рукой она стала разминать мой член, а второй задрала низ платья и стянула с себя колготки с трусами. “На кой черт ей колготки в плюс 37?” — подумал я. На свет показался рыхлый живот и поросшая короткими волосами область между ног. Тут она вдруг достала телефон и потребовала заплатить вперед. 300 юаней. Я отправил платеж. Она продолжила меня разминать, а я попытался сфокусироваться на сиськах в надежде поймать возбуждение. Спустя пару минут этих взаимных разминаний я кое как отвердел. Она достала презерватив и начала натягивать его на меня, как вдруг в дверь постучали.
Не дожидаясь разрешения в комнату вошла вторая проститутка. Она была на порядок страшнее “моей” первой. Старше и тяжелее. Она села слева от меня. Я оказался окружен. Тут они обе, используя скудный запас английских слов, принялись уговаривать меня за небольшую доплату заняться сексом с ними двумя. “Just 300 hundred more, 300 hundred. Very goodah!” Я сидел со спущенными штанами, с моего начавшего было вставать но снова опавшего члена свисал гандон. А они продолжали усердно уговаривать меня, перемежая цифры комплиментами. “You are very handsome! So beautiful. I wanna make love with you. Just 300 hundred. Very goodah!” Я отнекивался, вежливо улыбаясь, но внутри уже начинал закипать.
Первая была еще ничего. Но эта вторая была такая страшная, что даже если бы они обе сами мне сейчас заплатили, я бы не смог. Возбуждения не было и в помине. Хуже того, кажется я протрезвел. Я встал и поспешно натягивая шорты, хлопая себя по карманам, проверяя не выпало ли чего, начал пятиться в сторону двери. Они все еще уговаривали меня наперебой, когда я захлопнул за собой хлипкую дверь. Торопливый топот шагов по затхлой лестнице и вот я на свободе. Тишина и чернота плохо освещенной улицы сейчас подействовала на меня успокаивающе. Окей, минус три сотни и 30 минут позора. Не велика цена. Я успокаивал сам себя, одновременно стараясь понять был ли мой побег изначально частью их хитрого плана.
После того случая я уличных женщин избегал. Но вот ведь засада, та первая, единственная – запомнила мое лицо! С тех пор где бы я не тусовался, в какой-то момент она обязательно оказывалась неподалеку. Затягивая перепивших лаоваев в свои лапы, она вдруг замечала меня, радостно улыбалась и кричала “Hello!”. Я старался не смотреть ей в глаза. Никто из людей вокруг не замечает и не догадывается, что мы знакомы. Не догадывается ведь?
Тони с уличными шлюхами чувствовал себя не в пример свободнее. Думаю он попробовал и ту “мою” и многих прочих, которых я даже не видел. В какой-то момент снять проститутку для него стало почти традицией. Денег у Тони практически никогда не водилось, он все еще спал в парикмахерской. Но пользуясь своим обаянием, он умудрялся сторговать секс за какие-то совершенные копейки. Как-то раз он пьяный оттрахал проститутку посреди ночи прямо на улице, в парке. “Дядя, да время было уже четыре утра, никого уже в округе не было!”. Я видел то, что Тони назвал парком. При свете дня это был пятачок редкой зелени с памятником и скамейками по центру. Пятачок находился в центре перекрестка 6 дорог и отлично просматривался со всех сторон насквозь.
В другой раз Тони пьяный под утро пригласил знакомую проститутку к себе в салон. Между ними состоялся примерно такой диалог:
— Но у тебя же совсем нет денег! — резонно вопрошала проститутка
— Деньги?! А как же душа? — пьяный Тони скорее всего говорил искренне.
В итоге они договорились на том, что в качестве оплаты он ее подстрижет. И он подстриг. #писанина
Отель ПАФОС, три звезды. Очень трогательный пластиковый кожух у проводки. Стулья такие тяжелые металлические, знаете, видел в столовке в БИЗНЕС ЦЕНТРЕ на территории московского радиотехнического завода в 2006м. На стенах цвета КРЕМ БРЮЛЕ пенопластовый ансамбль искусственного кирпича. Стулья вместо тумбочки — это я так понимаю традиция какая-то. Удобства на этаже, само собой…
Читать полностью…
Сука смотрю гостишки и квартиры в Москве. Все точно так же как 8 лет назад: все очень хуево за очень завышенный прайс. В этом плане Москва проигрывает даже Гонконгу
Читать полностью…
Тем кто еще не посмотрел, стоит максимально умерить ожидания. Как следовало бы и мне, не смотря на всю симпатию к Фассбендеру
Читать полностью…
Внезапно, знакомое русское имя в лайнапе шанхайского клуба. А постер хорош
Читать полностью…
Леонардо Ди Ванче (/channel/skvir) — один из самых старых личных блогов в телеграме. А возможно, что вообще самый первый.
Сегодня его автор Лео Сквирский — студент-медик, гонзо-журналист, порядочный семьянин и увлеченный огородник. В прошлом: русский репер, социальный волонтер, вебкамщик, порноактер, редактор скандального журнала Лютоволк и программы “Пусть говорят”. Много лет жил и учился в Нью-Йорке. Лежал в американской психушке. Гражданин Израиля. Фанат вина и сырных тарелок.
Его канал — это инвертированный лайфстайл-глянец — непродажный, честный, едко-саркастичный, с до жестокости откровенными рассказами о себе и других, с шизофреническим юмором, шитпостингом на грани безумия и импульсивным постингом заметок обо всём, что интересно автору.
Подписывайтесь на Сквирского, вы охуеете.
Многих приезжих в Китай объединяло отсутствие какого-либо внятного опыта работы в прошлом. Некоторые вовсе оказались на своих должностях случайно. Обычно иностранцы работали в Китае учителями английского. Часто прилично зарабатывали. Устроиться же в Шанхае кем-то кроме учителя английского для иностранца было уже серьезной заявкой на успех. Китай в те годы был полон wanna be пришельцев. Слово "пришелец" не метафора. Устраиваясь на работу тебе первым делом оформляли working permit. Сейчас это пластиковая карта, а в 2015м году это все еще была пурпурная книжка наподобие паспорта. На обложке книжки так и значилось “Alien working permit”. Так вот будучи ничем не примечательным обывалой на родине, в Китае ты мог неплохо получать просто потому что был белым пришельцем. Часто это подразумевало полную проф непригодность.
К концу года у нас внезапно появился новый креативный директор. Серб по имени Иво Славович. Как водится, Джанет узнала и разнесла слух раньше всех. Я бегло ознакомился с его профайлом в LinkedIn. Ничего особенного. Классическая история. Человек со стороны может быть и купился бы на его послужной список, но я увидел то, что видел до этого сотни раз. Парень без опыта работы где-либо, придумывает себе свое собственное “креативное агентство” и без тени сомнения указывает себя как его со-основателя и креативного директора. Выставляет свои редкие случайные фриланс проекты как проекты агентства.
2010 – 2014, Агентство “Fly me to the moon”. Исполнительный Креативный Директор, Энтрепенер.
2006 — 2012, Агентство “1984 Productions”, Креативный Директор, Исполнительный Продюссер, Энтрепенер.
А по факту, в его портфолио работ выложено несколько незатейлевых фотосессий для районного фитнес клуба в Белграде. Листовка для дружеской фирмы торгующей оборудованием для яхт. И горка невнятных логотипов для несуществующих проектов под громким заголовком "Брендинг". Я встречал массу таких персонажей. Они обычно гонятся за должностями, но не за реальными достижениями. Собственно я сам несколько раз проделывал этот трюк еще в детстве.
Как бы там ни было, Иво обладал ключевым навыком, который видимо и позволил ему попасть наконец в настоящую компанию на настоящую должность: он говорил по-сербски. Соотвественно мог вешать лапшу на уши генеральному директору на его родном языке. Поговаривали, что Иво себя неплохо продал. Получал даже больше предыдущего, (уже настоящего) креативного директора выписанного сюда из бутикового агентства в Нью Йорке.
В общем-то Иво оказался неплохим парнем. Ко мне он не цеплялся, но относился с явной осторожностью. Чувствовал возможно потенциальную конкуренцию, которой у меня на самом деле и в мыслях не было. Одна его манера однако сразу вызвала у меня невольную ухмылку. Славович поднимал воротник рубашки поло. Эдакий Балканский мачо. Назовите меня поверхностным, назовите меня снобом. Вы можете как угодно относиться к мужчинам за 40 поднимающим воротнички поло, но хорошим вкусом там обычно и не пахнет. А в его профессии хороший вкус это вообще-то одна из обязательных квалификаций.
Вскоре Иво перевез в Шанхай всю свою деревню. Наш уютный отдел разросся с четырех человек до восьми. Здоровые лбы, высокие албанские парни сидели теперь по обе стороны от меня, с трудом умещая под столом свои длинные ноги. Всех их нанял на работу Иво. Всем выписал приличную, по Сербским да и по местным меркам зарплату. Все они жили в одной квартире и называли друг друга исключительно “Братэ”. Все что я отныне слушал целыми днями была сербская речь и бесконечные “Братэ, братэ”. Все они, как и сам Иво, были практически бесполезны. Даже неторопливая Джанет, заметно прогрессировавшая за год работы, уже стоила трех сербов. #писанина
каждый раз, когда я пытаюсь смотреть интервью дудя, ловлю себя на одной и той же мысли. вот идет интервью, идут какие-то стандартные заготовленные вопросы, потом беседа сворачивает чуть в сторону и тут вылезает личность этого буратино. каждый раз он выступает персонажем который во что-то верит и непоколебим в своей уверенности в собственную правоту. для меня это главный признак идиота.
Читать полностью…
Каждый раз режет слух, когда вместо “про” говорят “за”.
Типа: “пообщались ЗА музыку”, “узнал ЗА эту тему”
Лестница и кухня на первом этаже вроде бы были общественные. Но мои соседи считали это своей территорией. Вся входная группа здания и лестница вплоть до двери моего жилья была завалена их барахлом. Кучерявая старуха ревностно следила за тем, чтобы когда посетители играют в маджонг железная решетчатая дверь снизу была закрыта. Вообще-то играть в маджонг на деньги в Китае не законно. К тому же полиция может прикрыть их из за жалобы на шум. Всякий раз я принципиально оставлял дверь открытой и всякий раз она писала мне гневные сообщения. Она угрожала мне, что если кто-то украдет что-то с первого этажа то они будут обвинять меня. Я ставил ей условие — закрывайте дверь в игровую, я буду закрывать входную. Если это не срабатывало, я выходил из квартиры, спускался мимо стариков за столом вниз и распахивал входную дверь. В ответ на это, кучерявая бабуля однажды вывинтила единственную лампочку на лестнице. Она попробовала было потребовать с меня деньги за электричество в кухне. Якобы за него платили они. Я ответил, что мне нет никакого дела до ее мнения. Она не домовладелец и даже не мой арендодатель. Это ее серьезно задело. Теперь я поднимался домой под осуждающие молчаливые взоры. Вся эта шобла стариков из соседних домов, что приходила сюда играть в маджонг — все они иногда обедали и ужинали вместе. В дни когда наши трения с ними особенно обострялись, они замолкали когда я проходил мимо.
Конечно я не то чтобы занимался только борьбой со стариками. У меня была своя жизнь. Ко мне приходило много гостей. Иногда приходили девушки. Когда я в первый раз поднимался мимо соседей по лестнице с китайской подругой, старики оживились. Подруга посмеялась и перевела мне их реплики: “Смотрите, она китаянка! Она китаянка!”. В другой раз, иная китаянка как-то сама пошла разбираться с моими соседями. С китаянкой они вели себя вежливо. Обе стороны придерживались местных правил этикета. Кучерявая бабка стала объяснять моей подруге, что все это шанхайские традиции. Что они, шанхайцы так живут, что мы ничего не понимаем, но должны это принять. Или валить в свою страну. Это к слову вообще классический аргумент в любом споре иностранца с китайцем. “Го бак ту е кантли!” Обычно этот аргумент вызывает у меня яростное бессилие.
“Шанхайцев” в Шанхае вообще не так много. Город держится на приезжих. Шанхайцы говорят на своем диалекте и ведут себя претенциозно. В основном это старики. Новое поколение разговаривает на путунхуа, на официальном государственном диалекте. Приезжие шанхайцев не долюбливают. С пренебрежением относятся даже к их кухне, где все вечно слишком сладкое и искусственное. Да я и сам уже успел хлебнуть от аборигенов говна. В предыдущей квартире мне однажды пришел счет за газ в 4 тысячи юаней. Я долго припирался, вызывал всевозможные службы. Бодался полгода. Но в итоге заплатил. Счета за электричество иногда тоже были подозрительно большими. У меня тогда было мало опыта в местном лоре. А вот мой корейский приятель Дэн, который въехал в ту квартиру после меня — он всерьез закусился с соседями. Для начала он вскрыл электрощиток. Конечно же оказалось, что за мой счет питался весь этаж. То то местные ни разу не сделали мне замечания за громкую музыку. После починки щитка Дэн повесил над своей дверью камеру так чтобы она смотрела в коридор и на тот же щиток. Его соседей это прямо таки взбудоражило. Теперь многоуважаемые шанхайцы вынуждены были платить за свое собственное электричество сами. У них там началась настоящая борьба с подбросом собачьего дерьма под дверь и прочими совковыми коммунальными фокусами. Я был бы рад, что съехал оттуда, но у меня тут была своя война. #писанина
«Когда мы впервые стали говорить с ним о прозе в конце пятидесятых, его, так сказать, черновой работой был роман «Принц Медуза», – вспоминает о своей переписке с Томпсоном Уильям Кеннеди, – а вскоре он начал «Дневник под Ромом» («The Rum Diary»), надолго с тех пор приковавший его внимание». Ни один роман так и не был тогда опубликован, и их отрывки спустя тридцать лет появятся в «Песнях Обреченного» (а еще спустя десять «The Rum Diary» вышел отдельной книгой).
«Принц Медуза» снова положен в стол, в третий и последний раз, – писал Хантер Кеннеди из Нью-Йорка в 1960-м. – На самом деле книжка получилась так себе… Я просто набрасывал кое-что, чтобы прочувствовать и начать тот «Великий Пуэрториканский Роман», о котором уже говорил… Я так часто шел на компромисс с самим собой, что не могу больше честно смотреть на себя, как на мученика… Я думаю, что, возможно, мне лучше стать оппортунистом с огромным болезненно воспаленным талантом».
Так, ребята, инсайдерская инфа. В домах менее 200 метров он не имеет особо смысла. Так что расслабились насчет феншуя.
Читать полностью…
Рассказывая друг другу о своих похождениях мы обычно посмеивались, тем не менее обязательно оговариваясь, мол “старик, строго между нами”. Однако каким-то образом позже мне похохатывая рассказывал те же самые истории уже кто-то другой. Я не особенно тревожился. Тем жарким августом я наконец расслабился окончательно. #писанина
Читать полностью…
У нас был схожий темперамент. Разница была только в том, что я все еще старался сохранить остатки режима, чередуя трезвые и пьяные вечера. Когда Тони буквально просыпался каждое утро если не в салоне, то где придется. Бывало он совсем опухал от алкоголя, даже менялся в лице. Глаза заплывали, кожа под подбородком обвисала образуя неопрятную складку. Тогда он делал пару тройку дней отдыха. Обязательно делился со мной мол “Дядя, я в завязке. Не пью уже третий день. Голова проясняется, дядя. У меня море идей!”. А потом все по новой. На моей памяти он лишь однажды не пил неделю. Он переспал с очередной случайной девушкой и в процессе у него порвался презерватив. И надо же было так случится, именно в этот раз ему не повезло: подцепил хламидиоз. Из тех зараз, что можно узнать по характерному запаху, если ты однажды уже имел с ней дело. Так вот Тони пил антибиотики и воздерживался от выпивки семь дней. Дальше по новой. Надо ли говорить, что я в его фестивальном образе жизни его нисколько не обвинял. Скорее поддерживал.
Я ввел его в свои скудные компании шанхайских знакомых. Тем летом я почему-то часто тусовался с русскими моделями и геями. Первые обычно знакомили со вторыми и наоборот. И те и другие по-началу Тони побаивались. Может быть из за его говора. Но вскоре обычно и те и другие начинали его обожать. С моделями у Тони вопросов не возникало. А вот одному нашему общему другу, особенно навязчиво клавшему свои руки на колени Тони на заднем сидении такси, он с должной ему простотой, заявил: “Дядя, я не против, давайте дружить, общаться. Но не затягивайте меня в свой мир!”
Белые всегда жили в Шанхае внутри большого пузыря. С закрытием границ это стало еще более заметно. То обстоятельство, что любой твой шаг может оказаться предметом обсуждения за глаза сыграл роль в жизни почти каждого шанхайского экспата. И конечно, как в любом закрытом обществе с недостатком притока свежих лиц, в какой-то момент все со всеми перетрахались. Ты мог либо стараться проворачивать свои дела скрытно. Либо наоборот, не скрывать ничего и не от кого, гордо нести свой образ жизни впереди себя позволяя людям судачить. А так как скрытно наслаждаться жизнью довольно сложно, ты поневоле выбирал второй вариант.
Мы с Тони вели разгульный образ жизни. Однако некоторые его детали все же старались от огласки уберечь. С перепоя обычно сильно хочется ебаться. Похоть зашкаливает. А когда ты чуть ли не каждый вечер стабильно выпиваешь в среднем бутылку виски — ты буквально ежедневно несешься на похотливой волне. Случайные знакомства слишком случайны и расчитывать на них в нужный момент обычно не приходится. Специально старательно склеивать кого-то в баре ради случки или тем более ставить тиндер и ходить на свидания нам казалось ниже нашего достоинства. Таким образом мы с Тони как-то само собой открыли мир шанхайской уличной проституции. Мой опыт уличной любви был чуть скромнее его.
Однажды, пьянющий, я повелся на уговоры уличной проститутки неопределенного возраста и поехал с ней на тук туке заботливо поджидавшем нас за углом. По пути она хохотала и трогала меня за член в шортах а я, пусть и была уже глубокая ночь, вжимался в сидение опасаясь, что буду замечен кем-то из знакомых. Наконец мы остановились в каком-то переулке. “Жди здесь” – попросила она меня и пошла стучаться в одну из дверей первого этажа. На стук вышла старушка и после нескольких минут разговора, во время которых я хотел слиться с пейзажем за спиной куртизанки, старуха выдала ей ключи. Мы поднялись по трухлявой лестнице на второй этаж. Проститутка отперла дверь ключом и мы оказались в крошечной комнате, которая казалась и того меньше, так как вдоль трех стен была уставлена двухэтажными деревянными койками. Койки были завалены тюками с какими-то тряпками. Очевидно тюки служили шкафами обитателем этих спальных мест. Белье, точнее то что можно было отдаленно назвать бельем на койке справа от входа было расстелено. Старый матрас заметно продавлен по середине. #писанина