4888
Революционные манифесты и романтические ноктюрны. Автор: Анатолий Ульянов – украинский журналист, писатель и документалист. https://dadakinder.com
Очередной стрим из психушки. Кремлёвский пропагандист рыдает в эфире, рассуждая о Родине и «священной войне». То есть, они уже работают в пхеньянских форматах. Таковы реалии импортозамещения.
Очень смешно смотреть на эти рожи, которые надувают обвисшие щеки, грозятся «всех убить», и поносят Украину, которая, тем временем, нарезает армию расходных гномов.
В американском твиттере стоит восторженный галдёж: украинцы обрезали оккупантам транзитные пути вокруг Кременной на Востоке. На Юге у россиян плавится фронт. Потеряно 17 ранее оккупированных населённых пунктов.
Поступают сообщения, что на херсонском направлении российская группировка разбита надвое. Если это правда, логистический коллапс для РФ там неизбежен, и иванушкам пора делать ноги, чтобы не откинуть копыта. Надеюсь, они примут правильное решение, и покинут территорию чужого государства. Быть живым лучше, чем мёртвым.
В Херсоне расположена крупнейшая и самая сильная группировка российских войск. Брошенной техники там будет больше, чем в Изюме. Если ЗСУ удастся освободить Херсон, Россия станет их главным поставщиком оружия, а Украина увеличат свою боевую мощь в три раза по сравнению с тем, что у неё было до войны.
В Иране, который поставляет Z свои дроны, школьницы срывают хиджабы и топчут портреты консервативных бородачей, в очередной раз доказывая, что революция – это слово женского рода.
И на всём этом фоне, в тёмных останкинских студиях, запухшие рожи путинских экспертов требуют расстрелов собственных граждан, – 500-х, – и обещают ухнуть где-то через два месяца, но мы же видим, что сейчас творится в русском телеграме: водопад видосов от жгущей костры алкашни в чистом поле, которая не понимает, куда, когда, зачем и что. Как и того, что валить своих бездарных командиров проще, чем «громадную орду темнокожих НАТОвских инструкторов» по имени Мыкола.
@dadakinder
Почему в рядах западных партнёров Украины зазвучали призывы прогнуться под агрессора, и остановить войну ценой потери части украинских земель?
Потому что время идёт, мир лихорадит, а военный перелом не наступает, и, вероятно, не наступит до тех пор, пока Запад не перейдёт черту, которую он пока не собирается переходить в смысле степени своего участия в этой войне. По моменту, все военные надежды связаны с ленд-лизом, но разделяют их на Западе далеко не все...
Чтобы понять размах происходящего, необходимо вынуть голову из Украины, и посмотреть на глобальную картину.
Россия, Украина и Беларусь, которые ныне превратились в облако войны, играют принципиальную роль в мировой экономике. Если посмотреть на них как на кластер, то он займёт ПЕРВОЕ место в мире по экспорту природного газа, ядерного топлива, неона, обработанного никеля, полуфабриката железа, пшеницы, удобрений и поташа; ВТОРОЕ по экспорту сырой нефти, рафинированных нефтепродуктов и меди, платиновых металлов, стали, семенных масел, аммония и пиломатериалов; ТРЕТЬЕ по экспорту угля, алюминия, титана и газотурбин.
Иными словами, данный регион является мировым лидером по экспорту материалов, от которых зависит то, что мы называем современной цивилизацией. Без этого экспорта миру не хватит тепла, электричества, еды…
Зелёная революция? Забудьте. Она откладывается. В отличие от глобального потепления, которое угрожает всему человечеству. Но её невозможно осуществить, отрезав Россию, все повязаны на ресурсы друг друга. И все сейчас будут пытаться освободиться от этой зависимости, забуривая землю, сворачивая процесс глобализации и разворачивая свои национализмы. То есть, мировой порядок, возникший после Холодной войны, доживает последние годы.
Производство еды в Бразилии, на Ближнем Востоке и Южной Азии (в частности, Пакистане и Индии), а также в Тропической Африке зависит от постсоветского импорта удобрений. Речь идёт о сотнях миллионов людей, которым угрожает нехватка продовольствия и голод из-за развязанной Путиным войны в Украине. Политическое напряжение в этих регионах будет нарастать. В прошлый раз, голодуха закончилось Арабской весной и всем, что за ней последовало. В этот раз угроза – в 10 раз больше. Мы только в начале того, что грядёт.
Всё это – больше, чем Украина, ради которой мир себя топить не будет. Это неприятно сознавать. Но сознавать это важно для трезвости, строя планы и отношения со своими партнёрами, которым Киев показывает фак одной рукой, а другой просит денег и оружия.
@dadakinder
Мне нравится влюбляться. И нравится любить. Что мне не нравится, так это яд морали, которым отравляет эти чувства моя культура, мол, раз влюбился – будь добр стремиться на следующий уровень: в любовь и брак; ну а если уж полюбил, то люби одного человека. Почему только одного? Откуда взялась эта странная установка, будто романтические отношения должны проглатывать всю сплошь личной жизни, и длиться вечно? Как изменится общество, если в основе наших поцелуев будет лежать не "супружеская верность" и "традиции наших отцов", а интерес, уважение и согласие независимых друг от друга индивидов?
https://dadakinder.com/txt/2018/1/revolution-is-a-female
Напуганные победой Трампа демократы повально левеют, а разочарованный в либерализме консерватор впал в откровенную ксенофобию. Несмотря на то, что идеологическое содержание этих тенденций разное, и alt-right, и alt-left являются выражением всеобщей растерянности, неспособности предложить качественно новые проекты в ответ на кризис неолиберальной демократии. Опасность такого положения заключается в том, что чем глубже мы погружаемся в распри между этими старыми, чисто ностальгическими идеологиями, тем более отвлечённой от современности становится наша политика. Есть ли из этого выход? Каким могло бы быть новое политическое мышление?
https://dadakinder.com/txt/2018/1/functional-society
Её виски пахнут весенним лугом. На этом лугу любое знамя кажется заплаткой – очередным “смыслом жизни”, которым люди затыкают дыры в своём бытии. Зачем бог, если есть поцелуи? Что, кроме отсутствия личной жизни, может толкать человека в плен идеологий и нравоучений?
https://dadakinder.com/txt/2017/12/politics-of-self
Проснулся без руки. То есть, рука-то есть, но электричества в ней будто нет. “Эй”, говорю я руке. А она хоть бы хны. Так и осталась в мире снов, откуда я вернулся одноруким. Ещё и правая – вот чёрт! Ну ничего – зато хоть что-то правое терпит фиаско в этом мире. Вооружившись левой рукой, встаю с кровати, добираюсь до ванной, и понимаю, что социализм не работает – левой рукой ни зубы почистить, ни хуй поддержать невозможно; не рука, а художник какой-то.
https://dadakinder.com/txt/2017/12/handless
Легче поверить в бога, чем в эстетику детства – все эти розово-голубые комнаты, дутые буковки, пушистые штучки, зайчишки, смешинки, и даже какашки, как будто не пахнут. Всё яркое и конфетное; словно бисквиты, мягкие ковры, бантики кукол, рожицы зверят – тут и печенька рада утопиться в молоке; всюду кремовый свет, улыбаются радуги, птички, лошадки; и папа – мохнатые руки, – и мама – уютная юбка. Всё это очень мило, но с какой стати? Разве детство – такое?
https://dadakinder.com/txt/2017/11/childhood-basement
Чёрные дыры возникают там, где раньше билось сердце. В них проваливаются все взгляды и вздохи, оставляя после себя растерянные скорлупы людей. “Что это было, и было ли это?”, – спрашивают они рыбьими ртами. Теперь уже и не скажешь – череп забит остывающим паром, а горло кадыком.
https://dadakinder.com/txt/2017/11/sun-never-says-good-bye
Во мне дерутся комсомолка и поэт. Политика зовёт на баррикады, а поэзия – прочь: в игру, искусство и девичьи косы. Ни одно из этих начал не в состоянии возобладать. Саботируя друг друга, они сожительствуют в коммуналке моего черепа. Политик считает художника блядью, мол, мир в огне, а ты про красоту. Художник же видит в политике пионера – обезличенный рупор идеологии.
https://dadakinder.com/txt/2017/11/political-poetical
Всё начиналось красиво – женщинам, пережившим сексуальные домогательства разной степени кошмарности, надоело молчать. Вооружившись хэштэгом #MeToo, они отважились рассказать миру о том, каково это жить в царстве хуя. Внимание, спойлер! В царстве хуя жить хуёво. За каждой ширинкой притаился Харви. Другое дело тэг #ItWasMe, созданный в качестве исповедальни для раскаивающихся кобелей.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/moral-hashtag
Ночью город становится вязким, как масло. Всё лишнее проглатывает тёплая мгла. Жизнь сползается на одинокие плевки света, и блестит, покрытая слоем фонарного жира. Так блестят спины слизней, и только что облизанные губы; глаза влюблённых и глаза пьяных; затылки танцоров, серёжки и брошки. Туристов и клерков сменяют пираты, убийцы, вечерние платья, и плети, и леди, и дети на мэте; швейцары, валеты, минеты в каретах от Убер, и я в ожидании Кэрри – стою под неоновым солнцем, поглядываю на часы. Кэрри опаздывает. Потеряв терпение, мои глаза протискиваются сквозь веки, и вываливаются на Бродвей.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/sticky-neon
Как мало кофе помещается в 5 баксов. Одна низкорослая чашка. Не чашка даже, а тупо карлик, да и тот с молоком. "Я в детстве курила", – говорит он. Пена вины стекает по его керамике, как пот по лбу чёрного ребёнка, собирающего кофейные бобы за тридевять земель от всякого гендера. Я осушаю его труд в тени деревьев, глоток за глотком, растягиваю чашку – до следующей 24 часа, 5 баксов, и ещё по ведёрку детского пота. Этим потом здесь всё и написано.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/5-dollar-coffee
Люди, переживающие по поводу своего внешнего вида, — прыщей там, морщин, живота..., — по всей видимости никогда не любили, и любимыми не были. Тот, с кем любовь случалась, знает, что под её воздействием человек превращается в крота, и перестаёт замечать естественное несовершенство ближнего. Те же, у кого на пути поцелуя становится прыщ, поцелуев вообще не заслуживают. Что толку сосаться без чувственной подоплёки? Ведь и кадавры, которых сваливают в братский могильник, периодически соприкасаются губами. Содержат ли такие соприкосновения удовольствие? Едва ли. Губы мертвеца остаются холодными.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/blind-love
Консерватизм не является блажью. Страхи правых неандертальцев вполне себе обоснованы. Новый мир, против которого они ведут борьбу, предполагает гибель мира, к которому они привыкли. Отсюда саботаж новых явлений. Консерватором становится тот, кто скоро умрёт, но умирать, при этом, не намерен. В психологии такое отношение к неизбежному называется отрицанием. За стадией отрицания обычно следует стадия агрессии. “Вам нас не заменить!”, – кричат динозавры Ку-Клукс Клана, маршируя с факелами по Шарлотсвиллю. Проблема с пришлыми у них не потому, что те угрожают их рабочим местам и культуре, но потому, что знаменуют перемены, само движение времени, которое сообщает: ты умрёшь.
https://dadakinder.com/txt/2017/9/now-and-death
Бродвейский друид с гнилыми зубами просит спичек; "Откуда ты", спрашивает. "Из Украины". "Ах так?!". Хватает меня за лицо, прижимает к стене, зарычал: "Ты – потерянный ангел. Тебе предстоит вернуться домой. Аквага галанга бурум-бурум! На звездолёте." "Это когда?". "Пачача-а!". "В смысле?". "Родители будут ещё живы". Ну и славно. Завернув за угол, натыкаюсь на старушку из Польши. Она пахнет персиками и шепчет мне в ухо холодными, как сметана, губами: "В пятницу я была женщиной в красном." Дело обычное. Стоит Цельсию перевалить за 40, и начинается.
https://dadakinder.com/txt/2017/9/celsius-whispering
ОЧАГ БЕДРА
1
Мальчики с мягкими сердцами. Умеющие любить. Любящие жить. Скребутся в ворота Родины, просят выпустить. Дать подышать чем-то прочим, чем порохом.
«Вы не мужчины! Вы – трусы!».
Мужчина – это пенис цвета хаки. Борода с ножом. Так нам объяснили. Кто не таков, тот будет найден нарядным – за сумкой, в багажнике, в мамином платье.
Глаза дезертиров покажет Катарсис; скажет: «смотрите, да это же баба и гомик». То есть, лучшее, что есть в этом мире традиции и порядка с его радостью деторождения в таз под иконой.
Мы любим наших патриотов за их готовность умирать за нас. Но каждому из мальчиков хотелось бы помочь утечь от героической смерти; жить, не став строчкой о долге.
2
Спешу проведать друга, с которым мы раздевались на пароходе – ели колбасы, читали стихи, было лето.
Теперь мой друг с автоматом на аве; глаза-стёклышки, как у дрозда и прицела. Такие сейчас у многих.
«Умереть на священной войне – это честь», – пишет друг мой дрозд. Прочёл. Жду смайлик. Смайлик не приходит. Вместо него стоит точка. Зябкая дырка. Только бы не во лбу, дружище.
А он мне тут же что-то про предателей, про «всех вас, суки, в клетку», и «сожалею, что звал тебя другом».
3
Голод, голод, смерть, и холод. Такова сейчас передовица. Каждодневная ошарашенность – это новая нормальность.
Рожи водят хороводы. Сообщают свои священные правды. И ни c одной не хочется якшаться в камышах.
Говорить пока сложно. Слова – это камни, удушья. Вот разве что можно чирикать из гущи ночного кошмара; напевать без апломба мелодии, сотканные из людских звуков. Всего, что потерялось в танковом лязге, который стал громче, чем каждый, и пахнет мазутом.
Труп на трупе. Бомба в бомбе. Все жуют черноту. Чернота жуёт всех. Отвечает взаимностью.
4
Мир охладел, как губы утопленницы. Мои ладони замёрзли, и она положила их на свои бёдра, говорит: «Давай, воруй моё тепло».
Тут-то мысли, наконец-то, выпорхнули из черепа. В их отсутствии, посреди тупости, навеянной нежностью, я погрузился в душистый ореховый сон, её слова о вельветовой шерсти и мягкости рук.
На мгновение войны не стало. Мир заполнил жар цветов, сухие тени, жёлтый воздух, наша дружба.
Вывод сделан: всё лучшее – просто, а счастье – примитивно. Спасение – в объятиях, вопреки смерти. В кругу родных, друзей, подруг, и всех, у кого ещё тёплые бёдра. И чьи колени светятся из мглы, как маяки.
@dadakinder
Взятие Мариуполя российскими захватчиками усложняет задачу возвращения аннексированного Крыма. Ранее единственной артерией снабжения оккупационных сил в Крыму был Крымский мост. Если бы Киев вовремя получил от своих западных партнёров столь необходимое ему дальнобойное оружие, судьба моста была бы решена. Без моста российские войска в Крыму оказались бы отрезанными от материнской сиськи.
Взятие Мариуполя и продвижение оккупантов до Херсона, создаёт для РФ сухопутный коридор в Крым, а с ним и ещё одну линию снабжения расположенных там военных частей. Поэтому теперь, чтобы отрезать Крым от России, Украина должна не только уничтожить Крымский мост, но и отвоевать Мариуполь.
На Южном направлении, Россия будет пытаться добраться до Одессы, и взять под контроль её порт, а с ним и главную точку экспорта зерновых. Если РФ удастся овладеть этой стратегической точкой, террористический шантаж, который мы сейчас наблюдаем на рынке энергоносителей, заиграет новыми, голодными красками.
@dadakinder
Современное пуританство не сводится к противникам гей-браков, абортов или иммигрантов. В его возрождении участвуют многие сторонники эмансипации и равенства. Иллюстрацией тому является скандал вокруг “Письма ста”, которое объединило женщин, осмелившихся возразить против морализации борьбы за гендерное равенство. Не отрицая проблему патриархата, парижская сотня выразила обеспокоенность формами, которые принимают попытки её решить: травлей, цензурой, подавлением сексуальности и творчества... То, что это письмо вызвало волну негодования в феминистской среде – симптоматично.
https://dadakinder.com/txt/2018/1/functional-rainbow
Друг загулял с медсестрой “и вот, когда настал момент её поцеловать, спросил, можно ли”. В ответ она расколдовалась, мол, “мужчины не спрашивают, а берут и целуют”. “Я в любую игру могу играть, – говорит он, счищая с рубашки кусочки разбитого сердца, — но хорошо бы всё-таки определиться с правилами. Потому что одной надо, чтоб я её целовал без спросу, а другая за это уроет мою карьеру”. [...] Подобные несостыковки говорят о том, что мы живём в переломные времена: старый мир уже не работает, а новый ещё не стал нормой, и всё, что нам остаётся – это играть в "русскую рулетку" с судьбой и друг с другом.
https://dadakinder.com/txt/2017/12/ladies-first
"Боже, как же всё заебало, – вздыхает Грэйс. – Вот ты встречаешь парня, и он вполне себе пиздатый. Вы висите, слушаете музыку, вам хорошо, и всё заебись. В конце концов, вы сосётесь, или даже решили поебаться. Класс? Хуй там! Секс всё меняет. Кончили, отдышались, и ебля перемещается в мозг, мол, кто мы теперь – парень и девушка? Означает ли это, что нам отныне полагается видеться чаще? Могу ли я мутить с другими парнями, или моя пизда наделила твой хуй правом собственности? Какими бы ни были ответы, ясно одно – лёгкость ушла. Чувства, от которых вы только что охуевали, вдруг, потребовали названий. Нечто, что было живым и воздушным скатывается к бесконечному выяснению отношений".
https://dadakinder.com/txt/2017/12/undefine-love
В природе нет расы – есть меланин, и бесконечное разнообразие его пропорций в организме. Меланин отвечает за наши оттенки. Но то, какой оттенок коричневого превращает тебя в "ниггера", почему тот же оттенок на лице индуса не делает его "чёрным", и с какой стати швед должен считать белым еврея, зависит всецело от звона культуры, и тех представлений, которыми она оперирует.
https://dadakinder.com/txt/2017/12/melanin
Её руки пахнут орехом и почвой. Под ними закипает моё море – как тесто, как пена восходит под тучи ладоней. Она это видит, и знает, но толку? В саду у неё обитают сплошные девчонки. Зачем же тогда эти руки? К чему ей сжимать моё тело? ... Пусть лучше сжимает, чем знать все ответы.
https://dadakinder.com/txt/2017/11/nut-hand
Правда в том, что мы спим, и каждый видит только собственные сны – ими и трёмся при общении. Так пьяницы скрещивают струи. Так возникает общество. За его пределами, – в действительности, – нет ни русалок, ни отчаяния. Смерть просто лижет жизни сахарную кость.
https://dadakinder.com/txt/2017/11/dreams-of-truth
Пока Клайд выдаёт косяки перепуганным школьникам из Огайо, мы говорим с Зизо об искусстве и маврах, насилии и тропическом зное американского юга, который "открывает поры в девичьих телах, и те начинают светиться, как золотые слитки". Всё это продолжается до тех пор, пока из-за угла не возникает полицейский патруль – две каменные женщины в бронежилетах.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/street-dogz
"Я родилась и выросла в Лос Анджелесе. Мне 30 сраных лет. И я тоже нихуя не чувствую глубины. Тебе кажется это потому, что ты из другой культуры? Нифига. Всё это, конечно, влияет, но правда в том, что здесь просто люди такие – без подвала. Под кожурой у них ничего нет. Зато есть миллион вариантов этой кожуры. В итоге, всё сводится к идентичности – твоему брэнду. Все продают свой бренд. Это и есть капитализм. У меня куча друзей, но даже с теми, кого я знаю много лет, у меня не бывает обстоятельных разговоров. Мне хочется поговорить, обсудить что-то существенное, а в ответ – идентичность: я – гей, я – белый.. Где человек, блядь? В общем, на этой почве я заинтересовалась альтернативными формами общественного устройства... В частности, коммунизмом."
https://dadakinder.com/txt/2017/10/red-mouse
Чего уж там, лайки – это приятно. Тот, кто говорит, что ему на них плевать, либо действительно не пользуется социальными сетями, либо пиздит. В том, что нам нравится получать поощрение от окружающих нет ничего зазорного. Мы таким образом чувствуем себя воспринятыми, и, следовательно, менее одинокими. Проблемой это становится тогда, когда такое поощрение обрастает нашей зависимостью, и мы превращаемся в цирковых уродцев – рабов лайка.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/like-dog
Когда я зол, то красен, как ожоги. Так ещё красен пионер и хуй собачий. Во все прочие моменты смерть лижет мой порог холодным языком, и я упрощаюсь до летнего луга – сопротивляюсь уже не одному проценту, а осени с её распахнутой глоткой цвета тыквы. Политика моего существа сводится к элементарному мотто: всё теплокровное нуждается в поцелуях.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/sugars-of-the-night
Идея дома, с которой неизбежно сталкивается тот, кто его потерял, долгое время существовала для меня в спайке с идеей страны. Моя страна – это мой дом. Так я думал. В действительности, любое общество слишком обширно и неоднородно, чтобы называться домом. Дом – это что-то интимное, твоё; некий предел, куда ты отступаешь, когда отступать больше некуда, и где можно расслабиться, перестать находиться в обществе, снять трусы. Бывает, это и вовсе не место, а, например, любимая кружка, человек или деятельность. Не понимая этого, я стремился врасти в каждый милый город на своём пути. Так собачонка дёргается на ноге случайного прохожего, пытаясь зачать под его коленкой новую жизнь.
https://dadakinder.com/txt/2017/10/country-in-a-suitcase
Не знаю, быть может всё дело в том, что твой парень ест тебя сзади, как это делает смерть. Предчувствуя гибель момента, люди становятся обострёнными. Вот и в тебе нагнетается нечто.
https://dadakinder.com/txt/2017/9/how-to-kill-a-vampire
Всякий раз, когда я приближаюсь к своим желаниям, мир сообщает мне, что всё это пустые фантазии, тогда как реальность – в общепринятом. "Традиционные отношения не случайно пережили века, – говорит мне Хесус. – В отличие от всех этих ваших новомодных гендеров, они работают". Для кого-то и правда работают. Но только не для меня. Да, мой биологический пол соответствует моей гендерной идентичности, а сексуальная ориентация – той норме, за которую не бьют. И, всё же, есть нечто, что не даёт мне поместиться в скрепы – моя полиамурность.
Снова и снова я нахожу в своём сердце место для чувства по-разному к разным. Это чувство не сводится к сексу. Секс лишь сопутствует блеск, возникающий в глазах случайных попутчиков. "То есть, тебе не нравится моя пизда?". Пизда-то нравится, но ебать я хочу тебя в душу: лежать у реки, задыхаться виском; смотреть как волосы превращаются в ветер, слышать шелест платья, запах травы; чувствовать, как на руку садится пчела, и кусает мне вену до мёда…
https://dadakinder.com/txt/2017/9/polyamorous-queer
