4888
Революционные манифесты и романтические ноктюрны. Автор: Анатолий Ульянов – украинский журналист, писатель и документалист. https://dadakinder.com
Бежать некуда – весна повсюду. Эм попробовала секс втроём, и теперь ходит по миру с полуопущенными веками – её зрачки плавают в молоке. Парень напротив ласкает скулы своей возлюбленной; ныряет ладонью в её бездонные волосы, касается губ, погружается в ухо и… вычищает из него серу. Это зрелые отношения. Любовь не брезгует. “Молодой человек, не могли бы вы оголить для меня свою ступню?”, – спрашивает меня бездомная помада с бородой, а Джанис смеётся: “Кто бы мог подумать, глядя на мои детские фотографии, что я вырасту шлюхой?”.
http://dadakinder.com/2017/04/spring-crush/
Девушка Ланики уехала на конференцию в Испанию, оставив ей пустую квартиру в корейском квартале. “Проклятые лесбиянки!” — говорит мне Ланика. Я пытаюсь понять, как это согласуется с её Эрикой. “Да я просто ненавижу ярлыки: геи, лесбиянки, мужчины, женщины… Человек тебе либо нравится, либо нет. Вот и всё. Но им, видите ли, подавай сознательность, на ЛГБТ-митинг пиздуй. А я не хочу ходить с табличкой “ЛЕСБУХА” на лбу. У меня, блядь, есть имя. Я – человек, и мне нравятся люди: и парни, и девушки. Не важно, кто ты – я тебя доведу до оргазма. Общество требует от меня определиться. Я могу быть гетеро, могу быть лесбиянкой, – это считается нормальным. Но если я би, то у всех для меня одно слово – шлюха”
http://dadakinder.com/2017/04/lonneika/
Как и всякий человек сложного опыта, эмигрант не умеет говорить о погоде, и является слишком тяжелым собеседником для всех оседлых и местных с этой их болтовнёй о соусах и детях. Мы те самые люди, с которыми что-то случилось, и чего не объяснишь тому, кто не был в этой мельнице судеб. В разгаре вечеринки студентка арт-колледжа в шляпке говорит тебе какую-то хуйню про феминизм в клипах Канье Уэста, а ты – это арабские женщины с кислотными ожогами на лицах, профессора, разгружающие апельсины, и бежавшие с плахи африканские геи. Всё, чем ты можешь ответить ей на поток цитат из учебников – это сырые струпья жизни. После этого воздух в комнате становится свинцовым. Легче просто молчать, положив ладошку на её либеральную pussy.
http://dadakinder.com/2017/04/itches-of-the-windyones/
Открывая Адэ, я переношусь на другой конец света. Её кожа всегда раскалённая, как у безумца. Жар протекает сквозь неё из Нигерии. В Адэ нет ни капли севера. Она – йоруба, человек тонального языка. Этот язык лежит в основе её восприимчивости. Будто она мыслит не словами, и даже не образами, а чистой сенсорикой. Это открывает между нами давно забытый, глубоко животный канал. Язык становится необязательным – общение происходит и без него: трутся токи, что-то первичное, доречевое, некая экологическая интуиция. Я на белой ладони Адэ очевиден. Мне не удаётся скрывать свою симпатию к этому новому другу, который увлекает меня в свой мир.
http://dadakinder.com/2017/03/ade-vussy/
Культура, сумевшая выбраться из сугроба и зверства, производит такое общество, где вежливость и взаимоуважение не являются приятной неожиданностью. Это скорее хамство и грубость экзоты. В развитой повседневности реакция на них будет такой же, как на трансгендера в советском трамвае. У меня с этим сложности… [...] Меня этот тотальный “найс” пугает – пугает, как и всякого, кто прибыл из мест, где мягкость считается слабостью, а вежливость – тем способом, с помощью которого хлюпики упрашивают “настоящих мужчин” не отрывать им их интеллигентские уши.
http://dadakinder.com/2017/03/toothless/
Выступая в поддержку моей коллеги Наталии Гуменюк, которая подверглась травле за свой пост о целесообразности засилия историй про милых детишек в эфире, я не представлял масштабов ополчившегося на неё роддома. То, что столь безобидное мнение вызвало столько ненависти, обнажает область общественного напряжения, которое необходимо осмыслить и превозмочь. [...] Произошёл скандал, который, как это часто бывает, совсем не про то, про что кричат его участники.
http://dadakinder.com/2017/03/fascism-and-ovulation/
Мир петушиных боёв и машины Тойота. На парковке у парка выстроилась шеренга “таком”; в каждой – семейство мексиканцев поедает тако. Ковши пухлых ладоней подносят горсти риса к улыбающимся ртам. И хотя некоторые бобы скатываются из улыбок на клетчатые рубашки, людям в машинах нравится эта еда, и нравится есть её вместе. В этом их образ счастья. Я наблюдаю за ними из тени под пальмой – весна покрывает деревья цветами сезонной саркомы. В унисон с животами Тойоты на ветках разбухли бутоны. Глаза мои вспыхнули – я обнаружен. “Тонкий человек!”, визжат карамельные кармелитки, сжимаясь от страха, как веки от боли.
http://dadakinder.com/2017/03/taco-tacoma/
В качестве небольшого трибьюта движению Black Lives Matter, – видео с чёрной красотой и русскими субтитрами. Поскольку я склонен к технологической эзотерике, то снял его на стекло из 1954-го года. Мутное, словно глаз старика, оно происходит из времени, когда снятый с любовью чёрный человек был ещё более-менее невозможен на экране. Мне хотелось, чтобы это средство из другого мира и других порядков подчинилось новому времени, наполнилось совершенно другим чувством и взглядом; чтобы любовь, в конце концов, победила – хотя бы на том клочке реальности, за который я отвечаю: в моём искусстве.
https://vimeo.com/205745950
Мне нравятся области проклятых. В них моя родина. Я чувствую себя геем, женщиной, негром и, наконец, коммунистом, не являясь ничем из этого. Достаточно самого проклятия – на что бы общество ни ощерилось, я нахожу его мишень на своём сердце. В конце концов, я белый гетеросексуальный мужчина, который счастлив предать каждый из этих эпитетов. Нормальность моих вводных будто бы просится над собой надругаться.
Я бы хотел поверить в бога, чтобы согрешить. Стать солдатом, и дезертировать. Жениться на несовершеннолетней дочери пастора, и не выпускать изо рта чёрные члены. Во всём этом мне подмигивает искорка, некая форма добра, нравственный сатанизм. Глядя как смыкаются пасти многого над малым, хочется быть этим малым, добавиться к нему собой, встать костью в озверевшем горле.
http://dadakinder.com/2017/02/red-fever/
Сейчас не нужно нагнетать. В стране война. Не к месту это говорить. Идёт война. И нечего здесь думать. Здесь война. Геев права? Вы обождите – тут война. И мысли ваши тоже тут не кстати – ведь война. Коррупция, распил? Идёт война! Нету тепла и света? Так война. В подъезде кто-то кучу навалил? Война. Пизды кому-то дали где-то? Да, война. Посрал и не подтёрся? Здесь война! Хочу и хрюкаю – всё же, идёт война. Можно хамить, пердеть, ботинки не снимать. Война. Поссать – не смыть. Рыгнуть. Поковырять. Война. Вообще на всё про всё одна война. И на любой вопрос ответ один – в стране война.
http://dadakinder.com/2017/02/because-of-war/
Гуляя по ночному ЛА, наткнулся на танцевальную демонстрацию трансгендеров и геев – смотрел на их вогинг, как зачарованный. Что в Америке, что в Европе – нам нельзя уступить этот мир – цветной, разнообразный, наш. Более невозможно творить отвлечённо, про что-то другое, воздушное, лёгкое. Здесь и сейчас армада мертвецов пытается расправиться с нашей мечтой. И только от нас зависит отпустим ли мы её, или, напротив, поднимем на флаг.
https://youtu.be/tOVXxCnivaA
Для меня, и миллионов других геев, иммигрантов, женщин и чёрных, Дональд Трамп олицетворяет глобальную контр-революцию: попытку воскресить мощи старого мира с его консерватизмом, титульной расой, гетеро-патриархатом и ненавистью ко всему инаковому. Приход такого человека к власти в США означает невозможность реализации в этой стране наших мечт. Каким же станет наш ответ?
http://dadakinder.com/2017/01/trump-of-the-earth/
Моя младшая сестра не умеет выговаривать “р”, но умеет распускать волосы и расстреливать вселенную моргающими ресницами. Стоит ей появиться голой, как её тут же одевают, будто в этом ещё бесполом качанчике плоти уже есть повод для стыда. Я по этому поводу помалкиваю, так как не хочу, чтобы моя сестра думала, что ей нечего показывать. В нашем извращённом мире запрет на обнажение ребёнка производит первое осознание им своего пола. Без этого запрета сисек нет.
http://dadakinder.com/2017/01/little-sister/
Мне не понятно, чем отличается путинец от бандеровца: и тот и другой ведёт себя как дикарь, используя патриотическую риторику в качестве ширмы для собственной дикости; и тот, и другой угрожает современному обществу и ничего, кроме очередной порции запретов, наказаний и смертей произвести не в состоянии.
http://dadakinder.com/2017/01/how-not-to-chimp/
Вместо того, чтобы покончить с компульсивным деторождением, родители множат голодные пасти в количествах, превышающих свободные места на нашем корабле. Он и без этих новых ртов дыряв… Нет, мы не журим свиноматок обоих полов, – мы осуждаем тех, кто совершил аборт. А ведь каждый аборт идёт на благо всех людей. Почему солдат получает медаль за убийство, а женщина, совершившая аборт, нет? Ведь и она устраняет угрозу; отвоёвывает драгоценное пространство жизни ценой собственных страданий. Аборт – это, считай, её подарок; поцелуй. Вот только для неё не устроят парад на центральной площади, не пронесут перед лицами масс победного корытца с плацентами и пуповинами.
http://dadakinder.com/2016/12/chimera-of-a-child/
“Мое лицо снесло выстрелом из дробовика. А ты почему решил стать художником?” – спрашивает Джерри, добродушно моргая единственным глазом. Я не могу найти в его лице точку опоры – всё в нём вопит; за что зацепиться, куда смотреть, на чём остановить свой взгляд: торчащий клык, дыра по центру головы, нос набекрень? Я выбираю уцелевший глаз – мутный, как колба со смогом. “Та он еле видит. Но зато он есть – с ним лучше, чем без него, — гогочет Джерри. — Ты мне ответишь на мой вопрос, или так и будешь стоять-охуевать?”
http://dadakinder.com/2017/04/jerry-from-skid-row/
Наблюдая сюжет о танцевальном подполье в Киеве и Донецке, я не могу отделаться от воодушевляющего впечатления, что в Украине разверзается новое, совершенно параллельное поколение. Оно состоит из людей, которым настолько чужда война, что они умудряются производить в её разгаре свои альтернативные реальности. В этих зазеркальях и отдушинах, на фоне такой молодёжи, националист, как и его главный любовник совок, кажутся чем-то винтажным, какими-то вымирающими пережитками. Рейверы не носят вышиванок и принадлежат более обширному, наднациональному племени...
http://dadakinder.com/2017/04/new-ukrainian-youth/
"У нас в Донецке ничего не осталось, к сожалению. Прожив всю жизнь в бетонных сотах, я мечтал курить шишки на своей веранде, блин. Мы с женой 3 года строили дом, выгнали два этажа в хорошем районе – 10 минут от аэропорта на машине. Все работы закончили, пожили в нём 6 месяцев и всё. Так, знаешь, резко всё началось. Я первые три дня глазам не верил, а когда к нашему дому прилетел один из первых снарядов, и оторвало голову бабке, которая жила по соседству, мы взяли ребёнка, сели в машину и уехали. Я до сих пор не знаю, как звали эту старушку, я её изредка встречал, но когда увидел её без головы, то рыдал так, как не плакал в 6 лет за просмотром Кинг-Конга. В общем, мы забрали только документы и всё. Нам повезло – уехали мы вовремя. Друзья говорят, что от нашего дома ничего не осталось, одна пробитая коробка. В наш район даже бомжи не лезут помародерствовать – неизвестно когда прилетит…"
http://dadakinder.com/2017/04/friend-from-donetsk/
Что может быть лучше весны, когда из смерти прорастает ветка? На скелетах деревьев распускаются запахи. Под воздействием марта корейские старики в общественной джакузи прекращают свои тоскливые песни, опускаются в хлорку и моргают оттуда на молодых спасательниц в шлёпках. Один из этих кайманов поинтересовался женат ли я.
http://dadakinder.com/2017/03/spring-spring-spring/
Можно ещё триста раз перечислить все те ужасы, с которыми сталкивался и продолжает сталкиваться чёрный человек в Соединённых Штатах. Но это всё равно не объяснит расу как скрепы американской жизни, – тот эпицентр, вокруг которого возникает само это общество. Объяснить его рационально невозможно, как и то, почему люди с карими глазами заслуживают иного отношения, чем люди с глазами, скажем, голубого цвета. Как и всякий консервативный вздор, расизм иррационален. [...] Правда американского общества заключается в том, что расисты здесь все.
http://dadakinder.com/2017/03/transracism/
Горизонт сокрыт в тумане – перспективы неочевидны, всё под вопросом. Чтобы окончательно не свихнуться от страха, мы объедаемся умиротворяющими ягодами памяти: приход к власти Трампа и смежных ему людоедов в Европе является частью того же процесса, в рамках которого мы ждём возвращения сериалов “Твин Пикс” и “Утиные истории”. Некоторое время этот процесс казался мне ущербным, как и всякое “мама роди меня обратно”: вместо того, чтобы смотреть в лицо настоящему, мы боимся будущего, и пятимся в прошлое. Тем не менее, за этим оглядыванием просматривается вполне себе функциональная логика истории.
http://dadakinder.com/2017/03/rise-of-right-and-left/
Адэ устала от Америки того рода усталостью, которую не лечит сон. Это усталость эмигранта – каменный суккуб ежедневных тревог и надежд, эйфории и удушья, смерти и возрождения… Удары судьбы больше не причиняют ей боль – лишь глухо расшибаются о саркофаг тела, на дне которого морщится человек. Он всё никак не угаснет, не выгорит, хотя одеяло уже превратилось в могильную плиту – по утрам её не сбросить. Адэ так и лежит под ним, и ждёт, когда над ней начнут расти цветы.
http://dadakinder.com/2017/03/stone-succubus/
Увидев море, не позабудешь море. Даже если и сам ты живёшь в какой-нибудь иной местности – волны всё равно продолжат накатывать к тебе во сны. Как если при встрече с этой бесконечностью жидкой соли на сердце ложится раковина: из её перламутра к тебе под сосок присосался кальмар, и теперь вот шумит по ночам звуком моря – на встречу ударам. Сосок стынет, твердеет, превращается в мачту, – стоит, как вдова на причале, надеясь разглядеть во тьме знакомый силуэт. А он всё не разглядывается – одни только брызги впиваются в щеки: съедают солью до костей. И вот уже не осталось надежд – всё свелось к красоте. В её равнодушии нет ни тревог, ни печали, как и нет такого черепа, который бы не ухмылялся.
http://dadakinder.com/2017/02/young-foam/
Из прошлого прилетел мой друг детства. До чего же странно видеть его здесь – в этой жизни. Я рад нашей встрече. В ней есть что-то зловещее.
http://dadakinder.com/2017/02/friend-from-the-childhood/
Как и все ангелы смерти, Трамп навевает чувство заката. Однако само по себе это чувство не является для меня угнетающим. Сознавая угрозы, которые несёт в себе смерть, я, тем не менее, снова оказываюсь в ситуации обострения мира. Мысль о том, что та Америка, в которую я однажды влюбился, вот-вот исчезнет, превращает мои глаза в слоновьи хоботы, жадно всасывающие в себя всё вокруг. Искусство становится памятью – фото не фото, а порталы в призраки жизни: срубленная пальма продолжает качаться в захваченных миражах. Я сразу же смотрю на неё так, будто её больше нет – с ностальгией. Пожарный гидрант превращается в припрятанную прядь волос твоей погибшей возлюбленной; солнце не просто светит – оно светит на прощанье.
Казалось бы, что изменилось? К власти в стране пришёл очередной полип. Откуда же чувство, что здесь сама смерть? Чтобы объяснить это, необходимо уточнить мою Америку, и то, что я вкладываю в это понятие.
http://dadakinder.com/2017/02/america-outside-american/
“Мы – это церковь поражения. В отличие от католиков, мы не меняемся, чтобы идти в ногу со временем”, говорит мой православный приятель. Нет, он не сокрушается. Напротив – его слова преисполнены гордостью. “Мы знаем, что Конец Света неизбежен, и остаёмся верны своим принципам”. Слушая это, я сознаю, что между православием и либерализмом неожиданно много общего.
http://dadakinder.com/2017/01/good-bye-liberalism/
Друзья! Пока Трамп не нажал красную кнопку, нажмите её вы, и посмотрите моё видео со вчерашнего L.A. Women's March – я там увидел лики бесконечной красоты ❤
https://youtu.be/R-FCQ9xAbmM
Ещё недавно Европа казалась заветной. Думалось, вот оно где Человек: без шерсти и клыков, пахнущий розой и культурой. Чем громче рычало из русского снега, тем острее хотелось покинуть сугроб, и услыхать родную Марсельезу. Быть человеком, жить по-человечески – разве не годная мечта? Чем истовей ты за ней мчишься, тем истовей твоя фантазия раскрашивает горизонт. Влюблённый, как известно, слеп: на его глазах девушка из плоти и крови лишается кишечника и превращается в лунный свет. Вот и Европы тоже как бы две: одна, что про свободу, равенство и братство, и другая – та, чьи посольства тебе сообщают: “давай до свидания, псина”.
http://dadakinder.com/2017/01/europe-is-a-doll-crypt/
“Волшебная страна” – документальный фильм Анатолия Ульянова и Наташи Машаровой о русских эмигрантах в Лос Анджелесе. Оливье, гомосексуализм, зазеркалье!
https://youtu.be/3fR_0n93yrQ
Любовь ласкает меня посреди площади. Вид взволнованных прохожих впервые не приносит мне удовольствия. Мне нравятся прикосновения Любви, но не чужие взгляды. Я не хочу их развлекать. “Пусть смотрят. Им полезно смотреть. Они хотят того же, но боятся”, – говорит Любовь, и её рука сжимает моё бедро, словно буханку хлеба.
http://dadakinder.com/2016/12/without-makeup/