Сегодня могло бы исполниться 80 лет Геннадию Бурбулису. Еще раз публикую тот текст, который написал три года назад в связи с его кончиной.
Геннадий Бурбулис всегда был для меня загадкой. Даже познакомившись с ним лично, я не мог понять, каким образом этого мягкого, тихого и погруженного в себя человека судьба на пару лет вознесла на невероятную высоту российской политики. Да-да, здесь нет преувеличений. Был момент, когда он оказался вторым человеком в государственной иерархии. И именно он соединил политическую власть Ельцина с реформаторским потенциалом Гайдара. Без Бурбулиса реформы начала 1990-х выглядели бы иначе и, полагаю, общество заплатило бы за них большую цену.
Я не был лично знаком с Ельциным, но более-менее понимал специфические черты этого типа политиков. Я был лишь немного знаком с Гайдаром, но столь подробно изучал его деятельность, что смог понять, как он осуществлял реформы. Однако феномен Бурбулиса для меня так и не раскрылся. Даже после личного знакомства. Кажется, это тот случай, когда Бог посылает на Землю обычного человека для выполнения Миссии, и тот вдруг на миг преображается, делает дело и вновь уходит в небытие.
Бурбулис плохо умел говорить, затягивал выступления и не лучшим образом вел заседания, однако умел подбирать на конференции отличных спикеров. Бурбулис плохо ладил с политическими противниками и вряд ли мог заключать эффективные компромиссы, но с удивительным чутьем подобрал для проведения реформ именно ту команду, которая сделала реальную работу, после того как несколько команд провалилось за предшествующие 5 лет (1987 – 1991 гг.). Бурбулис писал несколько странные тексты по политософии (как сам он это называл), но их оригинальность свидетельствовала о его абсолютной искренности.
«Я верю в себя. Я верю в каждого из вас и во всех граждан Российской Федерации и в нашу способность жить достойно среди людей в родной стране и в современном мире», – писал Геннадий Эдуардович в брошюре, которая нынче, наверное, мало где сохранилась, кроме моей домашней библиотеки. Он верил в лучшее и письма свои подписывал несколько странным словосочетанием: «Быть добру!». Но сегодня вера у многих подорвана. Может, поэтому и жить становится трудно?
Оказывается, когда я устраивал в Европейском университете академические баттлы, приглашая оппонентов на жесткую, но доброжелательную, полемику, наши мероприятия больше походили на настоящую защиту диссертации, чем то, что сегодня так называется. Вот, скажем, как защищался в свое время знаменитый историк Василий Ключевский (М. Нечкина «Василий Осипович Ключевский». М.: Наука, 1974, стр. 166):
«Диссертант не знал, что скажет оппонент, предварительное вручение письменного отзыва оппонента не практиковалось. Вся защита была импровизированным диалогом диссертанта и оппонента. Сначала, как и теперь, слово предоставлялось диссертанту. Произнеся его, он не сходил с кафедры, ожидая выступления оппонента, который поднимался на другую кафедру и оглашал какое-либо свое возражение, выражал в чем-либо сомнение или задавал вопрос диссертанту. Тот должен был незамедлительно и без подготовки отвечать ему. Восхвалять работу в начале выступления считалось для оппонента непристойным. Обычай разрешал ему при желании сделать это в конце выступления. Живой диалог, разумеется, требовал от диссертанта находчивости, остроумия, быстрой мобилизации своей эрудиции, прекрасного общего знания предмета. Живая и трудная проверка диссертанта и его работы производилась публично, право выступать имел каждый присутствующий, а поскольку книга перед диспутом выходила в свет, то любой желающий мог и подготовиться к дискуссии, и принять в ней участие. Время дискуссии по обычаю не регламентировалось, и ученые споры в силу сложившейся еще в средние века традиции могли, теоретически говоря, идти хоть всю ночь напролет».
Неудивительно, что на такие защиты диссертаций стекалось много людей. Это был настоящий научный спор, а не формализованное, как нынче, завершение долгого бюрократического процесса возведения молодого человека в «степень», которая даст ему право получать более высокую зарплату и смотреть сверху вниз на того, кто знает больше него, но данный бюрократический процесс не прошел.
Особенно интересно то, что одним из оппонентов был научный руководитель диссертации. В случае Ключевского – Сергей Михайлович Соловьев. То есть руководитель был не патроном, заинтересованным в бюрократическом продвижении своих клиентов, а коллегой, заинтересованном в новом научном результате.
Петровская модернизация – одно из устоявшихся выражений. Но вот загадка: если мы возьмем очевидные петровские достижения – создание империи, разгром шведов, строительство флота и реформа армии – то не обнаружим их связи с модернизацией. Рынок и демократия, богатство и свобода, качество жизни и социальная справедливость не обретаются с военными победами. Крепостничество Петр не думал отменять. Так почему же мы его считаем великим реформатором?
О том, сколь сложной загадкой является для нас петровская эпоха, говорит попытка выдающегося русского поэта Максимилиана Волошина кратко охарактеризовать ее в стихотворной форме. «Великий Петр был первый большевик, // Замысливший Россию перебросить, // Склонениям и нравам вопреки, // За сотни лет к ее грядущим далям. // Он, как и мы, не знал иных путей, // Опричь указа, казни и застенка, // К осуществленью правды на земле». Отдавая дань художественным достоинствам этих волошинских строк, приходится заметить, что в приведенной выше небольшой цитате содержится сразу четыре ошибки. Во-первых, Петр в отличие от большевиков не был утопистом, задумавшим перебросить Россию к грядущим далям. Он хотел (если уж использовать волошинское выражение) «перебросить» Россию на Запад, сделать наше государство не менее эффективно функционирующим, чем, скажем, государство шведское или французское. Во-вторых, Петр вовсе не стремился к осуществленью правды на земле. Он стремился наряду с западными монархами к осуществлению блага народа в том виде, как тогда его понимали. В-третьих, Петр, хоть и действовал вопреки консервативным «склонениям и нравам» большой части российского общества, но зато опирался на уже сложившиеся нравы другой его части – той, что стремилась к переменам. Без ее поддержки он вообще ничего не добился бы в своих преобразованиях. А, в-четвертых, казни и застенки при всей их очевидной значимости для петровской политики лишь дополняли военные, фискальные и организационные мероприятия, составлявшие суть петровских реформ.
Это начальные абзацы главы «О том, как Петр Алексеевич воевал с одними, а победил других» моей новой книги «Пути России от Ельцина до Батыя».
Книга Дмитрия Травина «Пути России от Ельцина до Батыя» пришла из типографии!
В какой степени нынешняя Россия является следствием всего того, что случалось на ее долгом историческом пути? Можно ли было реализовать иные сценарии развития? Как отличить реальную историческую альтернативу от мифа? В этой научно-популярной книге Дмитрий Травин ищет ответы на актуальные для нашей страны вопросы, опираясь на свои многолетние историко-социологические исследования.
Автор выбирает ретроспективный взгляд на российскую историю и отступает в прошлое шаг за шагом, делая остановки в тех узловых точках, которые наиболее сильно повлияли на судьбу страны. Задача, которую он ставит перед собой, — проследить, как на каждом этапе развития России «веяния, идущие из прошлого» сталкивались или наоборот сочетались с «веяниями, порожденными новой эпохой».
Дмитрий Травин — кандидат экономических наук, специалист по экономической истории и исторической социологии, автор книги «Как мы жили в СССР».
Возросла или снизилась работоспособность после 60? Этот вопрос для меня очень важен, поскольку сейчас я завершаю труды последних трех десятков лет жизни. Было бы обидно утратить силы и бросить недоделанными проекты, посвященные многовековой модернизации России и специфике советской и постсоветской жизни.
На первый взгляд дела обстоят неважно. Я уже не могу так долго, как раньше, просиживать за рабочим столом ни дома, ни в библиотеке. Во-первых, больная спина тяжело переносит длительную нагрузку. Во-вторых, нервная система тоже поизносилась. Особенно с 2020 – 2022 гг., когда я сначала по эпидемическим, а затем по политическим причинам утратил доступ ко всем любимым раньше формам отдыха. Приходится чаще прерываться, прогуливаться по соседним паркам (благо они прекрасны!) или заменять напряженную работу над текстом собственной книги просмотром не слишком сложной научной литературы. В-третьих, есть и еще одна проблема, которая беспокоит меня больше всего. Восторженное, почти фанатичное увлечение своими исследованиями порой сменяется апатией. Пока еще апатией, быстро проходящей. Но кто знает, что будет дальше? Можно ли три десятка лет развивать в целом ряде книг две ключевых темы своей научной жизни и не потерять к ним интерес? Всё лучше я понимаю Антона Павловича, который в последние годы жизни мог порой часами сидеть, уставившись в пространство.
Но на самом деле неожиданно для меня в последние годы открылись возможности, о которых раньше даже не подозревал. Я теперь в несколько раз быстрее, чем раньше, работаю с текстами, которые необходимо изучить. Тщательно проработать солидную научную монографию за один день теперь не проблема. И дело здесь не в скорочтении, а в том, что почти в любом нужном мне тексте большую часть материала я знаю по работе с текстами, изученными год, два или десять-пятнадцать лет назад. Я наловчился быстро отыскивать в большой книге по-настоящему новое. И в результате работа идет быстрее, чем в молодости. Так что, похоже, баланс знаний и недомоганий складывается все же в мою пользу.
И еще о новых, хороших книгах. Читаю мемуары моего приятеля со студенческих и аспирантских времен Ильи Южанова – главы Роскомзема, а позднее министра по антимонопольной политике.
Вот замечательный эпизод из эпохи быстрого проникновения петербуржцев в Москву на высокие государственные посты. «Помню, сидим с Якуниным. Выпиваем. Он что-то рассказывает, вставляя в речь пропагандистские клише: либерасты, гейропа. Я ему напомнил, что один его сын живет в Швейцарии, другой – в Лондоне. Причем у обоих паспорта, гражданство. Дескать, зачем гнать волну на новую родину своих детей? Он окрысился: “Я сейчас не о сынах, я о России беспокоюсь!” Такая логика у людей. Подобных эпизодов было немало».
Книга вообще-то не о политике и даже не об антимонопольной деятельности. Больше «О себе, о родных, о друзьях» (именно так она называется). Тем интереснее отдельные вкрапления запомнившихся мемуаристу эпизодов, характеризующих страну, элиты и те деловые практики, которые сложились у нас в пореформенное время. Подобные случаи из кулуарной, не очень афишируемой жизни московских петербуржцев настолько поразили Илью Артуровича, что надолго запомнились.
Мне лично важнее детские и юношеские воспоминания, поскольку их я собираю для завершения книги, продолжающей мое исследование «Как мы жили в СССР». Помнится, в одном из интервью, которое у меня брали в связи с этой книгой, был вопрос о социальном неравенстве в советской жизни. Вот был бы хороший ответ, если бы книга Южанова уже тогда существовала. Мемуарист рассказывает о том, как после окончания школы он приехал поступать в МГИМО. «Я посмотрел, какие там будут учиться люди, на каких машинах приезжают к институту. Катюша Устинова, например, – внучка тогдашнего министра обороны СССР. Оценил, во что одеты – внешний вид был показателем статуса. И подумал, что будет здесь делать простой парень из Питера? Плюнул, забрал документы и вернулся домой».
Где достать книгу, не спрашивайте: вряд ли вам это удастся. Но я нынче являюсь ее счастливым обладателем. Кажется, стал чуть ли не первым ее читателем.
Мой сын женился. Сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни! Нет слов для того, чтобы передать, как мне нравится эта молодая пара! Поэтому много писать не буду. Отмечу лишь, что свадьба была в эльфийском стиле, ну а я побыл немного в роли гнома😊.
Читать полностью…
Это рассказ о Сталине. Точнее, о том, как его политика трагически повлияла на те проблемы, которые пришлось решать в Перестройку. Связь не очевидна. Временной разрыв велик. Но как раз о таких неочевидных связях я написал книгу "Пути России от Ельцина до Батыя". Сегодня мы кратко беседовали о материале одной из ключевых глав. Подробнее - в самой этой книге. Предзаказ - на сайте издательства НЛО. https://www.youtube.com/watch?v=9u2ewd87-Os&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Этот наш разговор в "Особых историях" не совсем о Марксе. Поскольку было много вопросов после программы о моей историко-социологической периодизации развития России, встал и вопрос о периодизации истории вообще. Вместо марксистской теории пяти формаций, которую нам втюхивали в советском университете, я предложил парадоксальный вариант всего с тремя стадиями: 1. По беспределу. 2. По понятиям. 3 По закону. О том, насколько это в шутку, а насколько серьезно (на самом деле очень серьезно!!!), можно посмотреть здесь. https://www.youtube.com/watch?v=ojMlxqAZWXo&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1&t=327s
Читать полностью…
Вот два весьма любопытных примера о том, как можно реально перевоспитать «неправильное» общество, а как нельзя. Они взяты из замечательной книги Николая Власова «Немцы после войны: Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм» (М: Альпина нон-фикшн, 2025), о которой вчера я рассказал подробнее:
«Американцы начали с демонстрации документальных фильмов о нацистских концлагерях. Наибольшую известность получила 22-минутная лента “Мельницы смерти”. Она шла во многих кинотеатрах, местами посещение сеанса было обязательным условием получения продуктовых карточек. Увы, реальный эффект, скорее всего, оказался ничтожным. Число зрителей было достаточно велико – в одном только Берлине около 160 000 – однако многие отказывались верить увиденному на экране. Другие категорически отказывались понимать, какое отношение они лично имеют к этим ужасам (по данным опросов такую позицию занимали 70 процентов населения). Уже в 1946 году показы подобного рода лент прекратились в связи с низкой посещаемостью. Следовать прямым путем “посмотрели – осознали – покаялись” решили немногие» (стр. 110).
«Союзные – в первую очередь американские – базы стали для многих западных немцев желанным местом работы. Армия США быстро превратилась в одного из крупнейших работодателей: уже в 1945 году она создала 168 000 рабочих мест, к 1951 году это число выросло до четверти миллиона. Победители нуждались в обслуживающем персонале и готовы были платить весьма щедро по тогдашним немецким меркам. Более того, счастливчики, устроившиеся на американскую военную базу, получали доступ к желанным и дефицитным товарам, становясь посредником между солдатами и черным рынком <…> Во второй половине 1940-х гг. американский стиль все сильнее входил в моду: джинсы, музыка, новый дизайн повседневных вещей, на фоне которого предметы старой эпохи казались архаичными. “Наша жизнь медленно, но неуклонно окрашивалась в американские цвета”, – вспоминал один из тогдашних подростков. Мода на все заокеанское не слишком нравилась консервативным немцам старшего поколения, но, как и во многих других подобных ситуациях, они могли только жаловаться и сотрясать воздух требованиями “оградить нашу молодежь”. Сама молодежь свой выбор уже сделала» (стр. 129).
Естественно, общую картину две цитаты не дают, Надо прочесть книгу.
Немного чудесного
Сегодня, 10 июля 2025 года, свой столетний юбилей отмечает Махатхир бин Мохаммад – человек, который правил Малайзией в общей сложности четверть века (он возглавлял правительство Малайзии в 1981–2003 и в 2018–2020 годах), и, как считается, из отсталой агарной страны превратил ее в «азиатского тигра» (действительно, при Махатхире подушевой ВВП Малайзии вырос вдвое, без Махатхира он вырос еще больше, но это уже другая история).
По этому поводу уже многие медиа отметились панегириками в адрес Махатхира, тем более, что каждый найдет за что его похвалить по своему вкусу – Махатхир и приватизацию проводил, и государственные концерны организовывал, ссорился с МВФ и продвигал «особый путь развития», боролся с коррупцией (но его сын стал миллиардером), в общем, кому что нравится.
Но о самом большом достижении Махатхира почему-то почти никто не вспомнил, а зря. Махатхира можно считать творцом даже не столько малайзиского, сколько китайского экономического чуда – не в меньшей степени, чем Дэн Сяопина. Как так вышло?
Помните один из главных моментов «китайского чуда»? Правильно. «Иностранные инвестиции». А откуда эти инвестиции взялись в Китае в «восьмидесятые», на самом старте реформ, когда их привлечь труднее всего?
За это надо сказать спасибо Махатхиру, который в те же самые годы в Малайзии сильно нажал на местных китайцев – в всех смыслах.
Как так вышло?
60% жителей Малайзии - это коренные малайские народы («бумипутера»), 20% - китайцы (многие из которых убежали туда от Мао), 6% - индусы, еще 10% - «понаехавшие». При этом практически весь бизнес (т.е. частный сектор экономики) контролируется китайской общиной – как, в общем, во всей Юго-Восточной Азии
Махатхир пришел к власти, как малайский националист, причем его национализм опирался на идею привилегий для малайцев. Вот почему у нас в Малайзии все не так? Потому, что у малайцев мало простора, развернуться им негде, куда ни кинь, всюду клин китайцы, образованные, работящие и друг другу помогают. Поэтому надо сделать так – малайцев в стране большинство, вот и пусть в бизнесе у малайцев будет большинство, и на госслужбе, и вообще везде. 60% компаний должны принадлежать малайцам, квоты на госслужбе, ну и другое, по мелочи (льготная ипотека для малайцев, например). Махатхир так и сделал.
Конечно, китайцы выкручивались (понанимали в советы директоров разных малайских зиц-председателей, записали на какие-то малайские паспорта акционерные пакеты), но все это было уже не то. Малайзия стала для китайцев маловата, развернуться негде. А тут новый китайский начальник приглашает вложиться в Китай, и обещает «зеленый свет» и всяческую поддержку. Попробуем. И в Китай пошли деньги китайской общины из Малайзии (а потом, естественно и деньги китайской общины из других стран). Первыми инвесторами в «новую экономику» Китая стали китайцы – те самые, которых потеснил в Малайзии прогрессивный премьер Махатхир.
Вот так
Только что объявлен предзаказ на мою новую книгу "Пути России от Ельцина до Батыя" (издательство "Новое литературное обозрение"). Сейчас мне трудно рассказать о ней подробнее: полтора десятка книг написал, а волнуюсь и радуюсь каждый раз так, как будто бы опубликовался впервые. Напишу подробнее чуть позже, когда смогу сосредоточиться. И расскажу очень обстоятельно в "Особых историях с Дмитрием Травиным" на следующей неделе. А сейчас отмечу только, что в предзаказе дана скидка 25%. Так что мои традиционные читатели, знающие, что и как я пишу, а потому не нуждающиеся особо в разъяснениях, могут сразу книгу заказывать и экономить на покупке. https://www.nlobooks.ru/books/chto_takoe_rossiya/28588/
Читать полностью…
Несколько дней думал, стоит ли об этом писать, или сделать вид, что ничего не случилось. Но я бы, конечно, сам себя обманывал, пытаясь притвориться, будто не огорчен. Моя книга «Как мы жили в СССР» не вошла даже в лонг-лист премии «Просветитель» этого года. В отличие от книг «Почему Россия отстала?» и «Русская ловушка», которые в прошлые годы вошли в лонг- и шорт-лист, соответственно.
Наверное, жюри право: нельзя включать раз за разом одного автора, надо другим дать дорогу, особенно молодым. Но огорчает то, что в отличие от двух моих предыдущих научных книг нынешняя – «Как мы жили в СССР» – писалась именно для просвещения. Писалась для того, чтобы хоть в какой-то степени приостановить распространение мракобесия, распространение циничного вранья и пустых фантазий о советской жизни. Силы мои были ничтожны в сравнении с силами государства, распространяющего учебник Мединского, но я хотя бы попытался.
«Просветитель» хорош тем, что заметно повышает известность книг-победителей и увеличивает число их читателей. Увы, моя книга лишилась этой поддержки. Знал бы я, что так получится, запретил бы в прошлые годы выдвигать на «Просветителя» те две мои книги, поскольку широкое распространение важно именно для этой. Но теперь уже назад не отыграешь.
Впрочем, по большому счету мне грех жаловаться. «Как мы жили в СССР» прекрасно расходится. Не раз допечатывался бумажный вариант. Тысячи просмотров у электронного. Эти результаты получены благодаря усилиям издательства НЛО, а также поддержке моих друзей и читателей. О книге «Как мы жили в СССР» написали Альфред Кох, Владимир Рыжков, Николай Подосокорский, телеграм-канал «Деньги и песец». Рассказали о ней Алексей Венедиктов и Сергей Бунтман. У них много подписчиков. Информация расходится. Книга живет.
В общем, как принято в наших либеральных кругах, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Десятки людей, которым я благодарен, сделали так, что книгу теперь читают тысячи. Конечно, это ужасно мало для многомиллионной страны. Но мы исполнили свой долг. И это немало.
Швыдкого у нас всякий обидеть может. Несимпатичный персонаж. Конформист. Вот вчера за цензуру высказался… и получил от всей прогрессивной общественности.
Впрочем, если исключить массовое охаивание и осмеивание, то общественное внимание, уделенное его предложению о необходимости предварительного цензурирования публикуемых текстов, вполне адекватно значимости вопроса. За последнее время это вообще один из немногих вопросов, которые стоит обсуждать, поскольку он относится к реальной действительности, к той жизни, которой мы живем, а не к фантазиям о прекрасном или ужасном будущем. Даже странно, что поставил его старый чиновник-отставник, а не какой-нибудь известный комментатор.
Мы сегодня живем и еще долго будем жить в той реальности, когда за текст можно схлопотать. Кто-то эмигрирует, кто-то вообще перестает писать, кто-то восклицает «Доколе!!!», но для основной массы авторов вопрос, как заниматься творчеством в своей стране, определяет всю дальнейшую жизнь. Сможешь ты что-то сделать, несмотря на обстоятельства, или весь творческий пар у тебя уйдет в гудок?
Швыдкой объясняет, что при наличии предварительной цензуры, автор избежит тюрьмы даже тогда, когда запутался в том, что разрешено, а что нет, или, скажем, когда он вообще витает в творческих облаках и не следит за законотворческом. Цензура, которую Швыдкой, конечно, неоправданно изображает в розовых тонах, может загубить книгу или статью, но зато автор своими текстами не загубит сам себя. Кому-то подобная проблема покажется слишком мелкой в сравнении с роковыми вопросами современности «Кто виноват?», «Что делать?» и т. д., но для того, кто реально пишет и публикует свои тексты, вопрос этот весьма актуален.
Впрочем, полагаю, что по сути Швыдкой не прав. С появлением института цензуры появляется большое число чиновников, кровно заинтересованных искать крамолу во всех текстах, тогда как сегодня кровная заинтересованность есть лишь у твоих личных врагов, мечтающих написать донос, или у чиновников, которые уже получили приказ с тобой разобраться. Для тех 90% авторов, которым сейчас практически ничего не угрожает, цензура станет явным препятствием в нормальной работе.
Идолы моды
Завершаю цикл статей об идолах науки. Первая была об идолах бюрократии, вторая – об идолах идеи, третья – об идолах цеха. Теперь – об идолах моды. В науке, как ни странно, мода на тематику исследований имеет большое значение (я сейчас не о конъюнктурных темах пишу, а именно о модных, формирующихся без всякого «госзаказа»). Честно говоря, толком не понимаю, как эта мода формируется: модных домов Haute Couture, вроде бы, нет, а мода есть. Может быть, кто-то подскажет? Грустное зрелище – наблюдать, как толпы молодых исследователей ломятся в модные темы, не видя в них своего места, но чувствуя желание быть не хуже других!
Все, вроде бы, хотят жить в развитом демократическом обществе, но исследование проблем общественного развития вышло из моды с окончанием эпохи преобразований «лихих девяностых». В России переводится много глубоких книг о развитии, написанных зарубежными учеными (которые и так живут в развитом обществе!), но годами на полках магазинов я вижу их нераспроданными. Модно стало твердить, что теория модернизации устарела. Хотя мало кто профессионально знает, что это такое, штамп «Устарело!» переходит из одного текста в другой, оседая, по-видимому, в головах множества российских студентов. Множество это явно хочет свободы, но слова «либерализм» стесняется. Читатели Фридриха фон Хайека составляют маргинальную группу, тогда как почитатели Мартина Хайдеггера – ректора при нацистах, «на коне». Причем эта специфическая черта биографии их кумира придает исследованиям хайдеггеровской философии дополнительный шарм.
Может быть, мода на научные направления невозможна без некой скандальности? Во всяком случае Макс Вебер – великий в своих научных трудах и скандальный в целом ряде аспектов свой личной жизни – кажется, не выходит из моды десятилетиями. Названием «Почему Россия отстала?» я смог пробудить у многих интерес к теме отсталости, но, к сожалению, часто вижу еще и разочарование от того, что книга-то оказалась научная, а не такая, где в двух словах объяснены причины отсталости и даны ответы на вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?».
И еще кое-что любопытное о Ключевском. Хорошо известно, что он был не только большим ученым, но и прекрасным лектором. Это чувствуется даже по текстам его лекционных курсов. Поэтому в аудиторию, где он выступал, всегда набивалось множество студентов. Но стоило профессору сказать добрые слова в память скончавшегося Александра III, как тут же сработала «культура отмены» в исполнении членов кружка большевика Скворцова-Степанова (того самого, чьим именем названа «психушка»), посещавшего университет вольнослушателем. Этим жлобам было плевать на науку, которую они использовали лишь в политических целях.
«Как только Ключевский взошел на кафедру, в самой глубине аудитории раздалось 4 – 5 явственных свистков, ответом на них раздался гром рукоплесканий, но тут же прибавилось число свистков, и завязалась, так сказать, борьба аплодисментов и свиста. При этом часть присутствующих стала кричать: “Долой с кафедры!”, – а большинство кричало “Браво!” Страшный шум продолжался несколько минут, толпа так сгустилась, что помощники инспектора могли продвинуться только на несколько шагов, и разобрать что-либо было невозможно. Профессор Ключевский оставался спокойно на кафедре, наконец, аплодисменты взяли решительный верх, свистки замолкли, и значительная часть студентов отхлынула на лестницу, увлекая за собой и противников и сторонников Ключевского. <…>
Такова картина в представлении попечителя. <…> “Устное предание”, идущее из среды студентов, бывших на лекции, говорит, что Ключевский отнюдь не был спокоен: он был белее бумаги и несколько раз взволнованно хотел начать лекцию, но ему не давали. Свиста, очевидно, было больше, чем в представлении попечителя, а демонстративный уход студентов с лекции и увлечение демонстрантами сторонников Ключевского в донесении попечителя нарочно затушеваны. <…>
Внизу в “шинельной” Ключевского при уходе из здания ждала толпа студентов, повторившая крики, шум, свист и “провожавшая” его по двору до ворот»
(Нечкина М. Василий Осипович Ключевский. М.: Наука, 1974, стр.351).
Значительный процент туповатых мерзавцев среди интеллигенции – это явление, характерное для разных стран и разных эпох. Если не отменять такую «культуру отмены», они способны разрушать любую культуру.
В книге "Пути России от Ельцина до Батыя" я показываю, как наши события зависят от исторического пути. Но я не детерминист. История полна несбывшихся альтернатив. О них тоже идет речь в книге. И одну из альтернатив мы рассмотрели в этой беседе. https://www.youtube.com/watch?v=-iDneYfsmes&list=PL_Py0ysjU3UyahjMJEw7TtZicVXNOXEhQ&index=1
Читать полностью…
Дорогие друзья! Большое спасибо за поздравления с выходом моей новой книги «Пути России от Ельцина до Батыя: История наоборот». Поздравления с рождением книги для меня важнее поздравлений с днем рождения. Принимаются теплые слова, лайки, репосты и т. д. Особенно благодарен за распространение информации о книге всеми возможными способами. Ваша поддержка в этом деле – половина успеха книги, поскольку, как бы хорошо ни писал автор, потенциальный читатель должен узнать откуда-то о его творчестве. Сейчас, когда ликвидированы практически все СМИ, которые раньше проявляли интерес к книгам по исторической социологии и другим социальным наукам, лишь ваша поддержка создает фундамент успеха.
Уже не первый раз выход новой книги сопровождается вопросом о соотношении между моими исследованиями: в какой последовательности их читать? Сегодня я слегка переформулирую традиционный вопрос: чем отличается новая книга от «Почему Россия отстала?», «Русской ловушки» и книг, которые должны продолжить в будущем эту серию? Ответ очень прост.
Цикл моих книг об отсталости основан на сравнениях России с другими европейскими странами. И на подробном рассказе о модернизации этих стран. Меня даже иногда критикуют за то, что материала о других странах Европы там больше, чем материала о нашей стране в узком смысле. Но говорить об отсталости без демонстрации широкого европейского фона невозможно. Без этого мы будем сравнивать Россию с мифическим зарубежьем, а не с реальным.
«Пути России от Ельцина до Батыя» – это не рассказ о причинах отсталости, а подробный анализ того, как провальные или успешные события, происходившие на нашем долгом историческом пути, зависели от его предшествующих этапов. В этой книге нет европейского фона. Это именно рассказ о России, сопровождаемый небольшими очерками об альтернативах, возникавших в тот или иной момент времени, и о мифах, которые при невнимательном их рассмотрении кажутся альтернативами. Лишь одна глава из десяти посвящена зарубежью для демонстрации того, что и другие европейские страны можно анализировать подобным образом: определяя их зависимость от долгого исторического пути.
Книга опубликована!
Моя новая книга «Пути России от Ельцина до Батыя» пришла из типографии в издательство. Теперь уже точно можно сказать, что она существует. В ближайшие дни она окажется на прилавках книжных магазинов и станет доступна читателям.
Меня долго грызли сомнения, правильно ли я поступил, ускоренно готовя к печати эту научно-популярную книгу, представляющую читателю в краткой и максимально доступной форме мое видение ключевых проблем нашей страны, формировавшихся и разрешавшихся на протяжении многих веков? Не лучше ли было сначала подготовить третью и четвертую книги научной серии «Почему Россия отстала?», которые пока существуют в виде препринтов университетских докладов и рукописей? Работая над «Ельциным и Батыем», я исходил из того, что через несколько лет, возможно, доступ читателя к серьезной литературе вообще будет сильно ограничен. И в последние месяцы опасения лишь усиливались из-за проблем, испытываемых лучшими московскими и петербургскими книжными магазинами. Неясно, будут ли такие магазины и хорошие издательства существовать через некоторое время?
Книга вышла, и это значит, что я был все же прав, приняв решение об ускоренной работе именно над ней. Она теперь попадет к читателям. Тучи сгущаются, но дождь еще не хлынул. Я очень надеюсь на то, что опасения в отношении книгоиздания и книготорговли не сбудутся, а, значит, к читателям попадут и те книги, которые я надеюсь завершить в ближайшие годы. Но главная задача выполнена: вышли из печати «Пути России от Ельцина до Батыя», предназначенные для широкого круга читателей, для того традиционного круга, который интересуется уже много лет моей работой над интерпретацией долгого российского исторического пути и встающих на этом пути проблем модернизации. В этой книге я двигаюсь из нашего времени в прошлое, отматывая эпоху за эпохой и разбирая детально, как наш исторический путь влиял на наши современные проблемы, а также, какие были возможны альтернативные варианты развития России в переломные моменты истории.
При этом историков я не подменяю. Книга имеет историко-социологический характер.
«Пути России от Ельцина до Батыя». Иллюстрации
Художница Евгения Абрамова подробно рассказала о том, как создавались иллюстрации к книге Дмитрия Травина «Пути России от Ельцина до Батыя. История наоборот». Вот так иллюстратор описывает общую концепцию:
Так как я рисовала иллюстрации к началу каждой из 10 глав (в названии которых чаще всего есть упоминание двух правителей России), я решила что мне нужно показать преемственность власти и вместе с этим проблемы и достижения предшественника.
На иллюстрациях один правитель передает преемнику «трон» (составленный из ключевых символов его правления), который оказывается неудобен наследнику.
С появлением томика Джона Стюарта Милля «О свободе» (М.; Челябинск: «Социум», 2025) у нас теперь есть полный набор книг, необходимых читателю, желающему разобраться в том, что такое либерализм. На мой взгляд это важно, поскольку на либералов сегодня выливают такие ушаты грязи, что даже нормальный человек, способный читать книги, запросто запутается. Работа Дж. С. Милля, написанная в 1859 г., – это классический либерализм, считающий, что ограничивать свободу человека можно лишь тогда, когда он угрожает безопасности общества, но не тогда, когда мы хотим насильно этого «несмышленыша» облагодетельствовать. Начинать разбираться в сути либерализма лучше всего именно с этой книги.
В конце XIX века классический либерализм стал отступать под напором популистов разного рода, предлагавших облагодетельствовать человечество путем ограничения свобод. Ради выживания в политике, либералы стали склоняться к компромиссам, соглашаясь на серьезное государственное вмешательство в свободную деятельность людей. О том, что такое реформаторский либерализм начала ХХ века, можно почитать в книге Герберта Самуэля «Либерализм» (М.: ЛИБРОКОМ, 2010).
Выжить либералам удалось, но они с тех пор практически потеряли возможность быть правящей партией в какой бы то ни было стране. Стало ясно, что побеждать на выборах в любом случае будут правые или левые популисты, а либералам важно быть не «осетриной второй свежести», а той мощной интеллектуальной силой, которая способна разъяснять хотя бы узкому кругу мыслящих людей, почему популизм плохо работает. В этой ситуации (1927 г.) появилась книга Людвига фон Мизеса «Либерализм» (Челябинск: Социум, 2014). Это был глубокий аналитический пересмотр либеральных позиций на фоне изменившегося мира.
Наконец, в 1960 г. философское подведение итогов более чем вековой эволюции либерализма дал Нобелевский лауреат Фридрих фон Хайек в книге «Конституция свободы» (М.: Новое издательство, 2018). Это лучшее из того, что к настоящему времени написано о свободе. Это уже не книжка на злобу дня, а серьезное исследование нашего сложного мира с позиций либерализма.
Если вы не занимаетесь историей идей профессионально, но хотите выбраться из той интеллектуальной помойки, в которую нас запихивают, этих четырех книг, полагаю, будет достаточно.
Знаете ли вы, кто такой Николай Милютин? Только не перепутайте с лидером кадетской партии Павлом Милюковым, про которого каждый знает. И с советским композитором Юрием Милютиным (автором популярных когда-то оперетт) не спутайте. А дотошные фанаты военной истории могут смешать его с Дмитрием Милютиным – военным министром России эпохи Великих реформ Александра II. Но я про Николая Алексеевича, а не про Дмитрия Алексеевича. Про младшего брата, а не про старшего. Николаю Милютину должен был бы стоять памятник в Петербурге. Скажем, у РНБ – между Сперанским и Кони. Или даже вместо одного из них, поскольку в отличие от Сперанского Милютин смог реализовать свою реформу… и сразу же после ее успешного завершения отправлен в отставку, чтобы не раздражать консерваторов. Консерваторов у нас ценят, а реформаторов забывают, как только начинают жить в созданном ими мире и пользоваться плодами их трудов.
Каждый их тех, чей прапрапрадед был крепостным, является сегодня бенефициаром тех преобразований, которые осуществил Николай Милютин, поскольку именно он в должности товарища министра внутренних дел готовил отмену крепостного права и подбирал команду соратников, помогавших ему создать необходимую документацию для реформы. Но уже через 30 лет после его кончины (а умер он в 54 года) появился текст под названием «Забытый государственный человек Николай Алексеевич Милютин» (СПб.: 1901). Позорная история для нашей страны, но, увы, характерная. Даже нормальной биографии Милютина российские историки до сих пор не написали. Вспоминаю я об этом потому, что читаю только что переведенную и изданную у нас книгу французского автора конца XIX века Анатоля Леруа-Больё «Русский государственный деятель (Николай Милютин) по неизданной переписке». СПб.: Библиороссика, 2025. Книга эта дает хорошую картину жизни и трудов Милютина, но написана она очень давно, причем на основе всего лишь случайно попавшей в руки автора (правда, весьма обширной) переписки. Для серии ЖЗЛ какой только хрени не понаписали за последнее время, но Николай Милютин – по-прежнему прочно забытый государственный человек России.
На днях прочел новость из Эстонии, что крупная европейская торговая сеть выбрала эту страну одной из первых для внедрения в продуктовых магазинах «умных весов», поскольку «эстонские потребители открыты инновациям и охотно принимают новые технологии». Суть весов состоит в том, что они сами распознают сорта овощей, фруктов и хлеба, а потому покупателю не надо смотреть каталог или вводить код. Порадовался я за эстонцев, но прежде всего подумал о том, что в моем соседнем магазине на окраине Петербурга эти «умные весы» работают уже около месяца.
Написал я это не для демонстрации квасного патриотизма, а потому что из таких маленьких и в общем-то не столь уж важных бытовых деталей вытекают ответы на судьбоносные вопросы, которыми многие нынче задаются. Да-да, именно из этого, а не из рассуждений о демократии, тоталитаризме, войнах и революциях. Помнится, почти десять лет назад популярный профессор сулил России новую революцию как раз к столетию «Великого Октября». Потом другой профессор сулил «апокалипсиц» российской экономике. Признаюсь, сам я хоть и не ждал апокалипсиса, но все же полагал, что трудности будут намного серьезнее, чем вышло на деле.
Советский Союз хотели переделать все: от генсека до дворника, поскольку он создавал людям множество разных бытовых неудобств, а не потому, что вторгся в Афганистан или подавлял инакомыслие. Нравится нам, или нет, но это факт, с которым следует считаться, если мы хотим понимать нашу страну, а не строить всякие фантазии. В бытовой сфере нынешняя Россия сильно отличается от СССР. «Умные весы» – это, конечно, игрушка, но игрушка показательная – отражающая реальную работу рынка, который все клянут, но в то же время принимают. И жить без него не могут.
Наверное, мне сейчас напишут, что это у нас лишь такой плохой народ, и лучше уж светлая фантазия, чем глупая реальность, взвешенная на «умных весах». Но мне давно скучны все фантазии, а осмысливать реальность чрезвычайно интересно. В том числе, вращаясь среди людей.
На 97-м году жизни скончался Вадим Андреевич Медведев – последний из членов того горбачевского политбюро, которое начало великие реформы, но оставило после них страну в, мягко говоря, неоднозначном положении. Медведева никто сегодня не помнит, но на самом деле это фигура даже более интересная, чем Горбачев или Ельцин. В брежневские времена он был непримечательным партократом. Мог бы остаться таким на всю жизнь, но в горбачевскую эпоху выяснилось, что он искренний сторонник свобод, готовый трудиться ради больших перемен, как только они стали возможны. Медведев стоял во главе команды, готовившей ту первую экономическую реформу 1987-88 гг., которая должна была дать свободу зарегулированной системе. Он искренне хотел, как лучше… Но получилось…
Не буду описывать сейчас всю эту печальную историю. Она представляет один из сюжетов моей новой книги «Пути России от Ельцина до Батыя». Выделю лишь самый шокирующий момент. Медведевские реформаторы прекрасно понимали, что без либерализации цен свобода, предоставленная предприятиям, не заработает. Возможно, они не были корифеями экономической науки, но уж такие-то вещи знали. Но знали и другое: неизбежный при либерализации рост цен народу не понравится. Поэтому соблазнительно оказалось взять из реформы приятное, а неприятное тихо замотать: мол, как-нибудь в другой раз сделаем. Если верить мемуарам Вадима Андреевича, против преобразований цен выступили не только представители Совмина, но и все привлекавшиеся к реформированию ученые, кроме Николая Петракова. Упорно настаивающий на реформе Медведев пребывал в шоке. Он оказался крайним. Его же собственная команда сомкнулась с консерваторами. И это при том, что нельзя было не понимать губительности промедления.
Как верный солдат партии и искренний соратник Горбачева, Вадим Андреевич согласился на полумеры. Не хлопнул дверью. Не ушел в оппозицию. По результатам этой первой экономической реформы многие стали лучше зарабатывать, однако к началу 1990-х гг. из магазинов с государственными ценами исчезли почти все товары. Перестройка была провалена, а Ельцину с Гайдаром пришлось разгребать завалы, принимая на себя всю ответственность за хаос.
С подробным рассказом о моей книге торопиться не будем: еще есть много времени до ее выхода из типографии. А вот замечательная книга Николая Власова «Немцы после войны: Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм» (М.: Альпина нон-фикшн, 2025) уже на прилавках. Чтение очень интересное и актуальное, поэтому я справился с книгой Власова за пару дней. Для российского читателя это оптимальное введение в тему, которую можно сформулировать так: что происходит после поражения со страной, виновной в агрессии. Хотя на прилавках у нас сейчас много качественной переводной литературы о жизни немцев во время войны и после нее, книга Власова хороша тем, что написана специально для российского читателя и развенчивает мифы, сформировавшиеся именно в нашей стране.
Автор уже в предисловии формулирует 4 распространенных мифа, и, признаюсь, я сам много лет был пленником двух из них. Я полагал, будто немцы, во-первых, сразу после поражения (и даже чуть раньше – под страшными бомбежками) осознали свои ошибки, а, во-вторых, что, осмыслив со временем все, сотворенное ими во время войны, они еще и признали свои преступления против русских, евреев, поляков и других народов. Таким образом, полагал я, строительство демократии на месте тоталитарного общества происходит благодаря серьезной проработке проблемы.
Истоки этого мифа мне сейчас понятны. Его пытались нам втюхать еще в начале 1990-х гг. идеологи, желавшие суда над КПСС и проводившие аналогии с трибуналом над нацистскими преступниками. Некоторые из этих идеологов являлись учеными. А поскольку сфера моей научной специализации была далека от нацизма, войны и послевоенного восстановления Германии, а также поскольку хороших книг по этой теме на прилавках наших магазинов почти не имелось, я воспринял авторитетное мнение тех коллег, которые сами в проблеме плохо разобрались.
В последние годы я от этих мифов отказался под воздействием серьезной научной и мемуарной литературы. Но несмотря на всё прочитанное раньше, книгу «Немцы после войны» изучал с интересом, поскольку она представляет собой наиболее четкое, краткое и убедительное разоблачение мифов. Власов пишет и о том, в каком ужасном положении оказалась Западная Германия в 1945 г., и о том, как оккупационные власти проводили денацификацию, и о том, насколько скромными оказались ее результаты, и о том, как немцев перевоспитывали, и о том, какое значение имела экономическая реформа для настоящего перевоспитания общества.
Ту Германию, которая стала опорой сильной европейской экономики и одной из самых демократичных стран Запада, создали не денацификация и не чувство вины. Немцы умудрялись одновременно сохранять симпатии к некоторым чертам старого режима, презирать денацификацию и трудится в поте лица над строительством той новой Германии, в которой установится спокойная мирная жизнь. Впрочем, рассказывать здесь о том, как все это сочеталось, нет смысла. Лучше прочесть книгу.
Итак, несколько слов о книге «Пути России от Ельцина до Батыя».
Хотя на ее страницах перед вами пронесется почти вся российская история, я не пытаюсь соревноваться с историками. Тому, кто хочет рассказа о конкретных событиях, достаточно открыть последние страницы книги, где есть рекомендуемая литература. Каждый из авторов этого списка расскажет вам о своем периоде истории России лучше, чем я. Так что искателям истории мой текст можно даже не читать, поскольку он содержит рассказ о современной России, или точнее о ее истоках.
При этом тот, кому нужен традиционный ответ на вопрос о причинах наших бед, тоже может не тратить время на чтение. Здесь нет рассказа о конкретных виновниках и предателях, нет сетований на плохой народ, неизменно поддерживающий зло, и тем более нет ссылок на происки иностранных врагов. Я попытался дать ответ о причинах бед с помощью исторической социологии, пройдя между привычными нам историческими и социологическими подходами. Я попытался показать читателям, как наш прошлый исторический путь влиял на формирование современного общества, а оно, в свою очередь, влияло на формирование власти.
Но при этом любителям жесткого детерминизма в марксистском духе эта книга вряд ли понравится, поскольку я не считаю, что современность полностью определяется прошлым. Параллельно с основным рассказом о России в книге содержится немало экскурсов в сферу альтернативной истории: что могло бы случиться с нашей страной, если бы обстоятельства в тот или иной момент сложились иначе. Например, если бы не умер в молодости старший брат Петра и не появилось бы никакого Петра I. Если бы декабристы победили, как побеждали в прошлом многие инициаторы гвардейских переворотов. Если бы цены на нефть росли, а не падали во время гайдаровских преобразований.
Я писал эту книгу недолго, но для того, чтобы взяться за нее, мне потребовалось несколько десятилетий изучения истории и современности. Я долго не решался браться за столь сложную тему, но вот, наконец, момент настал… Заказывайте
https://www.nlobooks.ru/books/chto_takoe_rossiya/28588/
Это отклики с Озона на книгу «Как мы жили в СССР». Спасибо каждому, кто не поленился написать несколько слов. Из таких «мелочей» и складывается общий итог распространения книги. Благодаря этим покупателям больше людей узнало о том, что можно прочесть о советской жизни. Без поддержки читателей моя книга просто пылилась бы на дальних магазинных полках.
Ирина П. 29 июня 2025
интересная книга. много реальных воспоминаний разных людей.
Юля 25 июня 2025
Выбесила половину родственников и знакомых. Отличный conversation starter
Пользователь предпочёл скрыть свои данные 12 июня 2025
И качество бумаги, и текст на высоте! Спасибо!
Сергей И. 12 мая 2025
Книга великолепная. Написана прекрасно. Советую всем читать.
Татьяна Б. 29 апреля 2025
Правдивая книга, автор хорошо знает жизнь в СясСР
Евгений Б. 5 апреля 2025
Отличная книга, для тех кто любит вспомнить былые времена и окунуться в эпоху СССР
Ольга Л. 4 апреля 2025
прекрасная книга и цена не чрезмерна
Пользователь предпочёл скрыть свои данные 29 марта 2025
Мне 77. Пока прочитал 88 стр. Ожидал бОльшего, попадаются на мой взгляд неточности. но читать интересно. Есть что вспомнить, без ностальгии.
Борис 18 февраля 2025
прекрасная книга, но пришла с отбитым углом, не сразу заметил
Игорь К. 14 февраля 2025
просто слов нет все отлично по ностальгировал о союзе
Riitta Laukkanen 1 марта 2025
Книга брак: отсутствует последний блок страницы 481-512, включая выходные данные. Жаль, что я не проверила сразу после получения, а когда открыла для чтения, вернуть этот типографский брак было уже поздно.
Елена Л. 28 января 2025
Кто скучает по прошлому, или представляет ту реальность по картинкам из сериалов, да и вообще всем советую, очень впечатляет
Дмитрий К. 26 января 2025
Автор изучил огромный пласт мемуаров и дневниковых записей и сравнил с собственными впечатлениями чтобы составить подробный и объективный портрет эпохи «долгих семидесятых»
Lemke 19 января 2025
В общем, неплохо. Нет особого нагнетания. Всё по делу. Однако заметно уступает Гайдару.
Александр С. 12 января 2025
Книга увлекательная, читается легко. Много интересных и неожиданных фактов, много вставок с повествованием лиц, участвовавших в рассматриваемых событиях. Как и предупреждает автор в самом начале, повествование крайне субъективное в ряде моментов. С другой стороны, автор сохраняет баланс субъективности и объективности - по крайней мере, так показалось мне, человеку, который в рассматриваемый период не прожил ни дня
Любовь Д. 18 декабря 2024
очень хорошее исследование жизни простого советского человека, всем рекомендую
Остальные отзывы содержат только оценку без комментария. Всего 68 отзывов. Средний балл 4,9 по пятибалльной системе.
Московские друзья сообщают, что "Почему Россия отстала?" по прежнему в топе продаж Дома книги на Новом Арбате. Сведения издательства "Альпина" подтверждают, что книга хорошо расходится, а потому допечатывается.
Читать полностью…
У меня на стене висят картины художника Алексея Молдавского. Редко бывает так, что видение мастера столь точно совпадает с потребностью «коллекционера». Мое крохотное собрание картин даже назвать коллекцией трудно, поскольку это – подарки друзей. Но подарки Алексея – на особом счету. Его норвежские пейзажи помогают мне держаться в трудный момент, когда думаешь, что жизнь прошла, что не осталось в ней ничего, кроме труда, и что я никогда не увижу уже той красоты мира, которую успел зачерпнуть, прежде чем на границы России опустился нынешний «бархатный занавес». Картины Молдавского материализуют тот смутный мир давних воспоминаний, перемешанных с невнятными ощущениями, который мне хотелось бы воспринимать каждый день. И я им проникаюсь, не выходя из дома. Спасибо Алексею. Сегодня у мастера день рождения, и я хочу пожелать, чтобы ему всегда было легко творить красоту, и чтобы его творчество всегда было столь же адекватно внутреннему запросу зрителя, как получилось в моем случае.
Вообще надо сказать, что неожиданные подарки друзей и читателей – это праздник, который теперь всегда со мной. В моем доме. Ко дню рождения получил в этом году небольшой столик, сработанный Игорем Дроздовским с удивительным мастерством и выдумкой. Мне даже трудно было представить себе раньше, что можно так изобретательно работать по дереву, как это делает Игорь.
А еще в моей библиотеке есть томики Льва Толстого и Осипа Мандельштама с иллюстрациями и автографами Ольги Граблевской. К сожалению, мы даже толком и незнакомы с художником. Она мне дарила эти книги после лекций, когда много суеты в аудитории, а потому трудно даже парой слов перекинуться на сторонние темы.
Есть у меня фотографии, сделанные мастером, нечасто захаживающим на мои лекции. Но фото залитого огнями проспекта висит на стене, поскольку очень точно отражает мое восприятие Петербурга.
И еще есть тарелка с изображением Путина, идущего навстречу Полу Маккартни. Сегодня их давняя встреча воспринимается с удивлением. Но подарок художника напоминает мне постоянно о той прекрасной эпохе, когда мы и впрямь шли навстречу искусству, творчеству, красоте.
Идолы цеха
45 лет назад я был студентом и слушал лекции по экономической истории. Однажды нам рассказали про средневековую цеховую систему, покритиковали ее за то, что цех монополизировал торговлю и запрещал людям со стороны что-то продавать на рынке. А затем иронично заметили, что сегодня подобное «средневековье» сохранилось лишь в науке. Тогда я воспринял эти слова в том смысле, что пока не изготовишь «шедевр» (не защитишь диссертацию), тебя в цех (науку) не примут. Нынче понимаю, что все сложнее. Наука разбита на маленькие группки (цеха) специалистов по узкой теме, и трудами сторонних лиц (даже если у них имеются соответствующие ученые степени) они не интересуются. Статьи в научных журналах публикуются для членов цеха, и высокая цитируемость обеспечивается их усилиями. Научный процесс, происходящий за пределами цеха, «цеховиков» не интересует даже тогда, когда «вторгается» в их тематику.
Вот пример из моей жизни. Свои книги я обстоятельно обсуждал с отличным ученым, труды которого регулярно читаю, и мнение которого ценю. С чем-то в моих работах он соглашался, что-то оспаривал в личных беседах. Затем он написал статью в авторитетный научный журнал по теме, которую я чуть раньше обстоятельно проанализировал в своей книге (ему хорошо известной). Ученый, как принято, сделал в своей статье подробнейший историографический обзор, но мою книгу «забыл». Уверен, не потому что не уважает, а потому что я не принадлежу к его цеху и, значит, не могу ничего научного сказать. Статью свою он мне лично прислал, наверняка даже не думая о том, насколько меня удивит подобный «цеховой подход».
После ухода из официальной науки цитируемость мне не важна, поэтому «цеховой подход» меня не огорчил. Сам я, если буду работать над переизданием книги, ссылку на ту статью сделаю, поскольку она хороша и полезна. Но ее автора это не заинтересует, так как ему важна лишь цитируемость в цеховом научном журнале, хотя читателей у меня больше, чем у многих его коллег.
