9048
Книжные обзоры, интересные статьи, новинки и старые книги, их авторы и владельцы. По вопросам сотрудничества @onlybars
#редкаякнига По выходным - необычные книжки. Сегодняшняя весьма актуальна, невзирая на то, что вышла в 1928 году. Называется "Как молодежь расходует и как должна расходовать получку". Автор - доктор Каган. В книге подробно рассматривается, на что у молодёжи идут деньги и объясняется, почему на те или иные вещи тратить деньги не следовало бы.
Читать полностью…
Сегодняшняя наша книга о русской культуре. Не та, что через запятую «архитектура», «литература», «живопись» и т.д. – даты, тенденции, предпосылки, «восьмерик на четверике», «паволока и левкас», «художественный строй произведения», а та, что помогает понять особенности. То есть книга-формула, в которую нужно подставить значения и получить ответ. Каждый раз разный – в зависимости от значений.
Культуру нельзя понять без понимания особенностей менталитета. А он формировался огромным пространством Восточно-Европейской равнины и особенным климатом, когда «полгода зима – остальное лето». Бескрайность территории России создали особое пространственное мышление, свободно оперирующее сотнями километров, что немыслимо для европейца. Дача за 200 километров от дома для Европы абсурд, для нас нормально. 100 километров на машине для нас не крюк, для европейца испытание.
Эти же территории в совокупности с климатом сформировали у нашего человека привычку к тяжелому и продолжительному труду в крайне неблагоприятных условиях. Это воспитало у нас ключевую черту – для достижения результата нужно долго трудиться, зачастую не заботясь о создании благоприятных условий для труда. Именно поэтому освоен Русский Север, существует Санкт-Петербург, Байкало-Амурская магистраль и многое другое. Отсюда же и коллективизм и вождизм – в тяжелейших условиях выжить можно было только сообща, под опытным руководством кого-то, кто ответит за все. Отсюда и традиционная русская неприхотливость к начальству, терпение, привычка не работать, а помогать начальнику.
Тяжелый климат, который, по подсчетам историка Л.Милова, давал русскому крестьянину всего 100 дней в году на то, чтобы посеять, собрать и уложить на хранение урожай (то есть работа от зари до зари), а все остальное время он лежал на печи и ждал, создал у нашего человека «авральный характер», который виден и сегодня. Это привычка тянуть до последнего, а затем, не смыкая ночами очей, лихорадочно, с проклятиями, все делать, бесконечные перекуры, чаепития, треп во время работы, пауза перед началом нового дела, когда надо «привыкнуть» и т.д. Поэтому наш человек прекрасно выдерживает испытания, натиск, вызовы времени, но в спокойном состоянии киснет и начинает делать глупости: «Скучно живем… Напиться что-ли… Как-то все поуспокоились… А раньше-то…»
Менталитет формировал особенности культуры, среди которых важнейшее - понятие «образца» во всем. «Люди подражают монахам, монахи – ангелам, ангелы – Богу», обязательный канон для иконы, образ Иерусалима и Константинополя для создания города, дом по образу и подобию храма… Уважительное отношение к хлебу и столу, которое есть и сегодня, проистекает из священности церковного престола и причастия – церковного «стола» и «хлеба». И таких деталей много.
Вся культура была направлена к человеку и только к человеку (современная культура «постмодерна» направлена только на себя). Христианское понимание человека, как главного творения Бога приводит к антропоморфизму храмов, у которых есть «глава», «шея», «плечи», «подошва». Можно вспомнить «маковицы», «лбы», «пупы» русских городов, осознание своего дома, как существа, наделенного душой (домовым), рождающегося и умирающего, исповедь земле и множество других традиций.
Поэтому любое произведение русской культуры предполагало активное участие зрителя, творческую работу воображения, мозга. А универсализм культуры, перерабатывавшей все стили и направления (главный храм России построен итальянским мастером эпохи Возрождения). А нелюбовь к исчерпывающей завершенности – не закончен «Евгений Онегин», «Мертвые Души», Царицыно, кремлевский проект Бориса Годунова, реформы двух Александров и т.д. А отсутствие школ, когда строили, писали, жили «как мера и глаз укажут»… И многое другое, что со стороны кажется нелогичным, а для нас – свое, родное.
Обо всем этом – интереснейшая книга очерков и статей академика Д.С.Лихачева «Русская культура» (СПБ., 2007). Книга неоднократно переиздавалась, есть в Интернете. Когда ее читаешь, то часто возникает ощущение, что читаешь книгу о себе и своих близких.
#редкаякнига Перед нами уникальное издание - журнал "Соловецкие острова" - официальный орган Соловецкого Лагеря Особого Назначения (СЛОН), одного из самых страшных довоенных лагерей. Первый номер журнала вышел в марте 1924 года и имел тираж чуть больше ста экземпляров, а с 1929 года журнал уже распространяется повсеместно, причем подписку на него можно оформить по всему СССР. Журнал свободно продавался по всей стране и даже за рубежом. "Соловецкие острова" ставили целью дать выход творчеству заключенных, перевоспитать их и выявить в их среде писателей-самородков. Именно в этом журнале вышла первая публикация Д.С.Лихачева - соловецкого заключённого, будущего академика. В 1930 году выпуск журнала был прекращён. Сегодня это огромная редкость, полного комплекта журнала нет даже в Российской Государственной Библиотеке.
Читать полностью…
#редкаякнига На выходных - необычные книги. А именно - Гвидо Бартель. Огненное погребение (кремация) М., 1928 год. В те годы книг о кремации выходило много, так как кремация воспринималась как важное оружие в борьбе с религиозными пережитками. Первое советское правительство настойчиво пропагандировало идею кремации. Первый советский крематорий был построен в 1919 году, а первое опытное сжигание состоялось в декабре 1920 года.
Трудно сегодня представить, но сжигание тел в крематории в те годы превратилось в публичное зрелище, привлекавшее очень многих людей. Корней Чуковский в дневнике вспоминал: "Не поехать ли в крематорий?" — сказал он, как прежде говорили: не поехать ли к "Кюба" или в "Виллу Родэ"? "А покойники есть? — спросил кто-то.— Сейчас узнаю". Созвонились с крематорием, и оказалось, что на наше счастье есть девять покойников. "Едем!" — крикнул Каплун. К досаде комиссара, печь оказалась не в порядке: соскочила какая-то гайка. Послали за спецом Виноградовым, но он оказался в кинематографе... Торжественности ни малейшей. Все голо и откровенно. Ни религия, ни поэзия, ни даже простая учтивость не скрашивает места сожжения. Революция отняла прежние обряды и декорумы и не дала своих. Все в шапках, курят, говорят о трупах, как о псах. ...Печь была советская, инженеры были советские, покойники были советские — все в разладе, кое-как, еле-еле... "Горит мозг!" — сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: "раскололся череп", "загорелись легкие", вежливо уступая дамам первое место". Даже сегодня, в наш не очень гуманный век, представить такое невозможно. И уж тем более нельзя представить себе такие книги, как выше.
Гостеприимство и застолье, обязательно с ним сопряженное, есть характернейшие особенности нашего быта. Гость, приходящий в дом из иного, внешнего пространства, воспринимался гротескно. Вторгаясь из внешнего мира в замкнутый мир дома он был либо порождением уличного, негативного пространства (и тогда он нес собой беду и несчастье), либо он являлся образом Божьего посланника, пришедшего из небесного мира, и поэтому обладающего особыми качествами. Не случайно в русском фольклоре существовали противоположные по значению пословицы о гостях - с одной стороны: "гость в дом, и Бог в доме", "гостю почет, хозяину честь", с другой - "гость на двор и беда на двор".
Духовной основой гостеприимства в России всегда было сознание того, что в облике гостя может придти сам Христос. «Алкал я и вы дали мне есть, жаждал, и вы напоили меня, был странником, и вы приняли Меня". В храме Успения на Волотовом поле есть фреска, изображающая Христа в облике нищего, пришедшего к воротам монастыря, но не принятого игуменом. Именно поэтому гостя сажали в красный угол, не скупясь кормили лучшим из того что есть ("все, что есть в печи - на стол мечи"). Кроме того, таким образом стремились хоть ненадолго создать для гостя обстановку иного мира, небесного, из которого он прибыл, мира, в котором все изобильно, светло и радостно. Поэтому, как правило, за столом не принято было говорить о своих проблемах и все внимание принадлежало гостю. Когда же гость уходит, нужно сделать вид, что готов оставить все ("Оставь все, возьми крест свой и следуй за мной") и уйти за ним. Символика этой готовности прослеживается в обычае провожания гостя. Гостя провожали до калитки, или даже до околицы (до заставы), символически уходя за ним в путь.
Застолье также имеет свои обычаи и традиции. На Западе в гостях вас вполне могут и не накормить, поэтому если прием гостя предусматривает еду, то всегда при приглашении сообщают «приглашаем на обед/ужин», в других случаях на столе будут только напитки и орешки или чипсы. В России принятие гостя всегда сопровождается изобильным столом и попытка повести себя «по-западному», поставив на стол тоник и орешки, неизбежно кончится плохо. Целый ритуал связан с питьем (о нем уже шла речь выше, когда представлялась книга И.Такала). Порядок выпивания рюмок (стоя-сидя, чокаясь-не чокаясь), обязательные тосты, необходимость для всех хоть что-то сказать за столом, «посошки», «стременные», «закурганные» рюмки, особые, душевные названия спиртных напитков («водочка», «пивко», «шампусик», «портвешок» - для воды и колы таких нет) – все это говорит о том, что за столом совершается некий ритуал, объединяющий и раскрывающий людей.
Обо всем этом – книга Г.И.Кабаковой «Русские традиции гостеприимства и застолья». М., 2014. – первое подробное исследование гостеприимства и застолья. Как строится застолье, что и почему подается на стол, действующие лица застолья и их роли, прием и проводы гостей, что можно и нельзя – обо всем в подробностях в этой книге. Можно ее использовать и как практическое пособие для того, чтобы усилить ритуальную составляющую за столом и наполнить праздничную выпивку особыми смыслами.
А вот так они любили большевиков. Неудивительно, что их закрыли
Читать полностью…
#редкаякнига На выходных - необычные книжки. Книга из библиотеки сталинского сподвижника Л.Кагановича. Красиво изданный альбом повествует о поездке руководителя страны Н.Булганина, и секретаря ЦК КПСС Хрущева в Бирму. Дарственная надпись Булганина с сожалением что "Никита" (Хрущев) "не включил тебя в делегацию" отсылает нас к известной "антипартийной группе Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова", которая пыталась в июне 1957 г. сместить Хрущёва с должности 1-го секретаря ЦК КПСС. Попытка не удалась, все попали в опалу и данная надпись на книге - свидетельство неугасшего конфликта между Хрущёвым и Кагановичем.
Читать полностью…
Мировые потрясения свидетельствуют, что мир вступил на ключевой цивилизационный порог, за которым грядут фундаментальные перемены.
Можно обратить внимание, что каменный век продолжался сотни тысяч лет, формы топоров и рубил не менялись столетиями. То есть у общества было ощущение того, что время стоит. Рабовладение продолжалось несколько тысяч лет, феодализм тысячу, а капитализм семьсот или восемьсот лет. Век техники начался чуть больше века назад, век компьютеров – сорок, а цифровых технологий и виртуальной реальности – около двадцати лет назад.
Сегодня модель машины, компьютера, телефона меняется дважды в месяц, дальше они будут меняться раз в два дня. Скорость движения истории стремительно возрастает. И за всем нужно успевать следить, во всем разбираться, иначе отстанешь и будешь никем. Значит, следующая эпоха продлится пять лет, та, что за ней - год, потом месяц, неделю…
В принципе, опытный глаз уже может увидеть конец спирали, ввинченный в вечность. Посмотреть подробнее, как это работает, чтобы понять, что нас ждет, можно благодаря С.П.Капице. В своей небольшой, но очень глубокой работе, которая так и называется «Ускорение исторического времени» он утверждает, что «скорость принятия решения» пройдена в 1995 году. Именно этот термин из области авиации хорошо объясняет эту дату. Когда самолет набирает скорость для взлета, наступает момент, когда бортмеханик, следящий за разгоном самолета, говорит первому пилоту: «Скорость принятия решения!» В этот момент командир экипажа должен незамедлительно отдать одну из двух команд: «Взлет!» или «Торможение!» До этого времени можно размышлять, колебаться, все взвешивать и перепроверять, но разогнавшись до «скорости принятия решения», нужно окончательно определиться. Иначе самолет не будет иметь достаточной дистанции для набора необходимой высоты до оградительных сооружений или длины взлётной полосы для торможения. В таком случае катастрофы не миновать.
То есть взлет произошел и теперь все будет идти только быстрее и быстрее. Следствием этого становится то, что практические нормы жизни и ценности не успевают сформироваться в соответствии с требованиями времени. Это сказывается на самых разных явлениях жизни современного общества.
«Следует обратить внимание на водораздел в представлениях Запада и Востока по отношению к первенству прав и ответственности, - отмечает С.П.Капица. - Восток традиционно ставил ответственность и долг на первое место. Права личности рассматривались как производные долга перед обществом. Можно предположить, что теперь, когда"разорвана связь времен", нет времени на выработку подобных понятий. Их отсутствие ведет к распаду общественного сознания, расколотого в эпоху демографической революции, к моральному кризису современного мира. С наибольшей отчетливостью это проявилось в распаде связей между поколениями, возникновении нуклеарной семьи и, как следствие, стало одной из причин падения рождаемости и отмеченной выше несостоятельности современного развитого общества и его ценностей». http://vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/KAPTIME.HTM
Вокруг имени Ивана Грозного сегодня вновь начинаются споры. Прекрасноликий губернатор Потомский ставит ему памятник (при этом Грозный с больным сыном едет у него из Москвы в Петербург), «православная общественность» (что это?) требует вынести из Третьяковки картину «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (Иван Грозный убивает своего сына), так как они свечу держали и точно знают, что царь никого не убивал. В столице опричнины – Александрове – видимо, тоже скоро появится памятник Грозному. Хотя это будут памятники не царю, а фантазиям на его тему.
Почему происходит это упрощение и даже опошление? Формально Грозный очень далек от нас, но, тем не менее, очевидно, близок кому-то своими опричными идеями. Хотя, если разобраться, он гораздо ближе нам своим внутренним трагизмом и раздвоенностью, которую ощущают многие, живущие в России, и сегодня.
Историк С.Платонов писал, что при изучении личности Грозного создается ощущение, что Иванов было много и все они были разные. Это действительно так. В.О.Ключевский нарисовал очень точный образ царя. «Он от природы получил бойкий и гибкий ум, вдумчивый и немного насмешливый, настоящий великорусский, московский ум. Иван рано осиротел … и поэтому с детства он видел себя среди чужих людей. Именно поэтому в его душу рано и глубоко врезалось и сохранилось на всю жизнь чувство сиротства, заброшенности, одиночества… Живя среди чужих, без отцовского надзора и материнского утешения, Иван рано усвоил себе привычку ходить оглядываясь и прислушиваясь, что впоследствии развило в нем подозрительность, которая с летами превратилась в глубокое недоверие к людям вообще. В детстве ему часто приходилось испытывать равнодушие или пренебрежение со стороны окружающих, и это запомнилось на всю жизнь».
Эти детские обиды, память о том, как его обидно и несправедливо унижали в детстве, сохранялись в нем очень долго. Среди огромного количества людей, окружавших его, он был очень одинок и это внутреннее душевное одиночество воспитало в нем болезненную, глубокую и теплую привязанность сердца к некоторым людям, которых он горячо любил и которые отрывались «с мясом». Среди них была его первая жена Анастасия, которую он любил до душевного изнеможения, митрополит Макарий, Федор Колычев, ставший затем митрополитом Филиппом, Андрей Курбский, Малюта Скуратов.
Он рано повзрослел, поскольку надеялся только на себя. Будучи одиноким, он подолгу в уединении размышлял о многих вещах, его окружавших, и это воспитало в нем привычку принимать самостоятельные и обдуманные решения без советов с кем бы то ни было. Он воспитал в себе недоверие и осторожное отношение к людям. Не случайно в своей духовной грамоте он учит детей «как людей любить и жаловать и как их беречься». Все его правление делится на две неравные части – до начала 1560-х годов и после, когда началась опричнина – явление, не понятое до конца и сегодня.
Имея острый и независимый ум, он, очевидно, рано и быстро научился грамоте и много читал. Из его переписки можно видеть, что он был очень начитан в Священном Писании, знал наизусть и цитировал большими кусками Псалтырь, Евангелия, Апостол, некоторые пророческие книги. Он имел острый, яркий и очень характерный литературный язык, много писал – Курбскому, английской королеве, опричникам. Сочинял музыку, которая донесла до нас строй его души и духовные каноны. Трагическая смерть царевича Ивана показывает царя человеком чрезвычайно привязанным к своему сыну, израненным собственной совестью и осознанием непоправимого, глубоко верующим и кающимся. Именно гибель царевича, очевидно, ускорила смерть царя, которая произошла всего лишь в 54 года – по нынешним меркам, в возрасте цветущей зрелости человека.
Об Иване Грозном написано очень много. В том числе и много лишнего. Но если начинать разбираться, то лучше всего подойдет книга современного историка Б.Флори «Иван Грозный» - биография царя, выпущенная в серии «Жизнь Замечательных Людей» в 1999 году. После него, если будет время и желание, можно перейти к другим – С.Веселовскому, Р.Скрынникову, С.Платонову.
#Редкаякнига Книга из библиотеки великого русского юриста А.Ф.Кони с его автографом. Интересно, что библейскую цитату о "суде без милости" Кони написал в тот день, когда был назначен суд над императором Николаем Вторым, выразив, таким образом, отношение к будущему процессу.
Читать полностью…
Сегодня перед государствами и социумами встает множество серьезных вызовов, которые нельзя не замечать и от которых невозможно уклониться. Умение отвечать на эти вызовы является одним из ключевых показателей жизнеспособности обществ, государств, отдельных структур.
Такой вызов сегодня встает и перед Русской Православной церковью – вызов Протестантизма. Аналогии с западной Европой рубежа XV-XVI вв., то есть периода формирования предпосылок и начал протестантизма, это подтверждают.
Новый тип религиозности начал складываться задолго до Лютера и совпал с возникновением или окончательным утверждением трех «поворотных кругов» не только западноевропейской, но и мировой цивилизации. Это индивидуализм, капитализм и книгопечатание, которые ознаменовали конец средневековья и начало Нового времени, привели к рождению человека нового времени. Все знали, как вести себя в церкви на службе, но как быть христианином в повседневной жизни толком никто не знал, ибо большинство латинских схолий описывало в качестве жизненного ориентира для человека из мира повседневности аскета-подвижника, удалившегося от мира, человека, живущего не в миру, а в монастыре.
Центр христианской жизни начал сдвигаться из монастырей на крестьянские поля, в мастерские и на торговые площади. В общественном сознании все прочнее утверждается мысль, что благочестивый труд, обустройство окружающего пространства и есть посильное служение человека Богу. Впоследствии это представление станет одной из главных протестантских доктрин.
Эта доктрина активно питалась и «продуктами разложения среды», тем, что Церковь, никогда не сталкивавшаяся с серьезной критикой в свой адрес, накопила множество проблем духовного и экономического плана. Епископы и аббаты годами не посещали свои дицезии и монастыри, погрязали в роскоши.
Одновременно появлялись новые формы собственности, товарно-денежных отношений, людям предоставлялись новые возможности для самореализации. То есть жизнь менялась в основе. Социальные пороки и, главное, попытки сохранять, не замечать их на фоне этих перемен выглядели не просто более выпукло и рельефно, а воспринимались общественным сознанием как попытка удержать прошлое в ущерб настоящему и будущему.
Нравственность и моральный облик духовенства становится существенным социальным вопросом, который все чаще ставится публично и в открытую обсуждается. Отказ от примирительного отношения к злоупотреблением стал следствием роста и усложнения христианского сознания. Результатом всех этих процессов стала Реформация, религиозный раскол, разделивший не только Церковь – разделивший эпохи.
Сегодня Россия стоит перед таким же масштабным, поворотным цивилизационным выбором, как Западная Европа на рубеже средневековья и Нового времени. Идеология индивидуализма, система капиталистических отношений и Интернет-революция, информационный прорыв, сравнимый по своим культурным и социальным последствиям с изобретением книгопечатания. Как тогда, так и сейчас произошел резкий скачок скорости распространения информации, а также возможностей ее тиражирования, что вовлекло в информационный обмен огромное количество людей, прежде находившихся в стороне от этих процессов.
То есть Россия сегодня переживает свое вхождение в «новое время» и все мы являемся свидетелями рождения «нового человека». А это означает, что Россию ждет и своя Реформация, настойчивые и насильственные попытки осмыслить происходящее в новой религиозной реальности и примирить эту реальность с Богом в рамках новых религиозных или квазирелизиозных доктрин.
На эту перспективную и очень большую тему написана пока только одна не очень большая работа. Якеменко Б.Г. Церковь на переломе. Православная Церковь и общество перед вызовом Протестантизма. (М., 2015) Помимо данной темы, в книге попутно ставится ряд вопросов – о соотношении книги и айпада, о десекулярной эпохе, о будущем Церкви, о том, как недавняя «деканонизация» святых возвращает нас к практикам Петра Первого.
Сегодня проблема конца Новейшего времени вопрос отнюдь не праздный и требующий самого внимательного рассмотрения, ибо, при нынешней быстротекучести времен, чем быстрее мы сумеем разобраться с окончанием одного, тем быстрее мы начнем следующее.
Но для того, чтобы терминологически обозначить наступающее время, нужно убедиться в том, что «прежнее прошло» (Откр. 21.4). Для этого воспользуемся определениями «сущностных явлений» Нового (Новейшего) времени, данных М.Хайдеггером в работе «Время картины мира». К этим явлениям Хайдеггер относит науку, машинную технику, искусство, как выражение жизни человека, культура, как «реализация верховных ценностей путем заботы о высших благах человека» и обезбожение, то есть картина мира дехристианизируется и христиане «перетолковывают свое христианство в мировоззрение».
Вглядываясь внимательно в события последних 20-30 лет, несложно понять, что все указанные Хайдеггером признаки Новейшего времени больше не актуальны либо полностью, либо в значительной степени. Институты, которые были «обязательным условием существования науки» перестают существовать, а слово «производство» лишается первоначального смысла.
Наука, «заточенная» под промышленную революцию второй половины XIX в., успех которой наука и должна была обеспечить, отмирает вслед за исчерпавшей себя революцией. Сегодня задача науки – обеспечить нормальное функционирование человека в условиях быстрых изменений его образа жизни и среды обитания.
Если, по утверждению Хайдеггера, в Новое время «мир вообще становится картиной», то сегодня мир (как и человек) становится экраном. Можно вспомнить, что переход от античности, в которой написанный текст был второстепенен по сравнению с риторикой, к христианству, отразился, в том числе и во внешних формах, выразившихся в переходе от свитка к кодексу. Замена же кодекса на компьютерный дисплей производит более радикальный переворот, поскольку изменяются сами способы организации и структура носителя письменного текста.
Более чем сомнительным сегодня становится положение Нового времени, согласно которому «точкой отсчета для сущего становится человек». Человек лишается как статуса, так и мировоззрения, так как во второй половине прошлого столетия, на структуралистском этапе, человек стал восприниматься как марионетка, приводимая в действие чем угодно, после чего было открыто объявлено о «смерти человека» (М.Фуко) и это «открытие» стало базовым концептом т.н. «эпохи постмодерна». Возникновение Интернета лишь усилило ощущение смерти человека, возникновению сетевого симулякра на его месте. А где нет человека – нет и сущего.
Сегодня нет более устарелого утверждения, как «искусство есть выражение жизни человека». Современное искусство за минувшие годы продемонстрировало, что языком этого «искусства» ничего нельзя сказать. Искусство сегодня изъясняется «знаками», как глухонемой, лишенный членораздельной речи, поэтому основа искусства – бессмыслица. Кляксы, кружочки и квадратики. Все это связано с тем, что искусство перестало быть выражением жизни человека, из искусства исчез человек как объект и как творец-художник.
Таким образом, утратило смысл и положение о культуре, как «реализации верховных ценностей путем заботы о высших благах человека». Там, где нет человека, а есть его труп, нет ни блага, ни ценностей с их категориями. Обезбожение же сменилось постсекуляризмом.
Итак, Нового (Новейшего) времени, похоже, больше нет. Это не окончательный вывод, каждый может подумать над этим сам. В качестве подпорки, «костыля мышления», как сказал бы Флоренский, тот самый Хайдеггер. Сборник «Время и бытие: статьи и выступления». (М., 1993) и статья «Время картины мира». http://www.odinblago.ru/filosofiya/haydegger/khaydegger_m_vremya_kartin/vremya_kartin0
Нет сомнения в том, что очень многие люди, привыкшие осмыслять и переосмыслять окружающие их реалии, задумывались над тем, в чем секрет успеха американской общественно-бытовой культуры, почему люди столь истово покупают, пьют колу, едят в макдональдсе и пр. Можно сколько угодно говорить о технологиях продвижения брендов, однако эти технологии, отвечающие на вопрос «как», не объясняют «почему». Почему так сильно и легко всё, указанное выше, вцепляется в сознание. Можно вспомнить, что американская (и западная) культура заточены на конкретного, причем среднего или даже «отстающего» потребителя (так, например, американская система образования ориентирована на отстающего, а не лучшего ученика в классе). То есть задача состоит в том, чтобы понравиться человеку, служить человеку, в то время как наша культура ставит своей целью понравиться Богу, служить вещам высшим – красоте, правде, истине, чистоте сердца, благу души.
Но дело не только в этом. Гораздо важнее понимать, что американская общественно-бытовая культура пронизана религиозностью и религиозными технологиями. То есть технологии продаж и потребления культуры работают сразу в двух плоскостях – явной (покупка, продажа и пр.) и скрытой (подача потребляемого в форме религиозного акта и бессознательное восприятие потребляемого, как некоей безусловной ценности, выходящей за рамки обычного восприятия обычной бытовой вещи). И именно сегодня эти технологии переживают всплеск.
Напомним, что корни этого процесса весьма глубоки. Именно американский протестантизм с самого начала своего существования положил религиозные принципы в основу повседневного успеха, процветания, обогащения и преподнес всем остальным этот «тренд» как единственно возможную норму. В то время как католики и православные постоянно разводили понятия «религия» и «коммерческий, политический успех», «процветание», «обогащение», американский протестантизм стал активно эти понятия объединять, постоянно нагружая этот процесс новыми смыслами и содержанием. Именно поэтому американскому протестантизму удалось выстроить «духовную» и идеологическую основу глобализации.
В результате всего вышесказанного самые разные и, казалось бы, обыденные элементы американской культуры наполняются религиозным содержанием. Мы знаем о таком явлении, как «фордизм» - индустриальная парадигма, воплощенная в автомобильных заводах Г.Форда и превратившаяся в религиозно-социальную инженерию, создававшую представление о мире и формировавшую самосознание общества.Религиозную основу имеет и культ «Макдональдса», культ, который превращен в особую «детскую религию», отличающуюся необыкновенной, феноменальной притягательностью. В США каждый месяц Макдональдсы посещают до 90% детей, которые заряжаются там «счастьем» и «радостью» - не случайно детский набор из гамбургеров, колы и игрушек называется «Happymeals» (Счастливая еда). Обычное питье колы и поедание бигмаков превращается в религиозный акт, во время которого происходит причащение американского образа жизни и культуры по всему миру, принятие в себя частицы счастья и свободы, которые производит Америка.
Особенно ярко все это видно на примере религиозного феномена «Кока-Колы». Несколько лет назад вышла книга Н.Ладжойя «Санта-Клаус или книга о том, как «Кока-Кола сформировала наш мир воображаемого» (Спб., 2009), которая показывает, как там все работает. В музее «Кока-Кола» в Атланте год основания компании описывается как «год божественного рождения», изобретателю «Колы» Д.Пембертону чудесным образом «является формула чудесного напитка». Рекламная кампания «Кока-Колы» начала 1980-х годов строилась на лозунге «CocaColaisit!» (Кока Кола есть!) – это прямая отсылка к словам Бога к пророку Исайе «Я есть сущий» (Исх. 3,14), или к словам Христа «Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь». (Ин.8.58). Из книги также можно узнать, как связаны Кола и Санта Клаус и как последний ухитрился стать духом-хранителем Кока-Колы.
Небольшая статья профессора истории из Нью-Йоркского университета Эрики Роблс-Андерсон (https://tjournal.ru/p/apple-cult) раскрывает большую и актуальную тему – как современные торговые центры превращаются в храмы новой потребительской цивилизации.
Как христианская религия породила храм, как сублимацию всего самого характерного, что есть в христианской цивилизации (иконопись, музыку, архитектуру, литературу, культуру света и запахов, мистериальность), так и современная религия потребления породила сублимацию – торговый центр. Торговый центр удовлетворяет потребности – и тут же их создает.
Точно так же, как и храм, он объединяет в себе все эманации современной потребительской цивилизации – под одной крышей собраны разнообразнейшие магазины, кафе, рестораны, кинотеатры, детские площадки, фитнес-клубы, гаражи, офисы. В христианском храме (и христианской культуре) процесс не менее важен, чем цель. Путь приближения к Богу (процесс) становится не менее важным, чем цель - единство с Богом, единства, которого чрезвычайно трудно достичь.
В торговых центрах происходит то же самое. В потребительском обществе технологии и формы предложения товара (процесс) не менее важны чем сам товар, его качество и свойства (цель). Данное открытие спровоцировало разработку технологий трансформации процесса приобретения товара в особый вид деятельности, когда начинают торговать не только товаром, но и эмоциями, удовольствиями, переживаемыми человеком в процессе поиска того, что нужно.
При этом человека так долго и изощренно вводят в процесс поиска и приобретения товара, что нередко само его приобретение теряется на фоне процедур, через которые приходилось проходить, прежде чем приобрести то, что понравилось.
Можно также вспомнить, что люди раньше ходили в храмы по воскресеньям, так же как и сейчас по воскресеньям потребители наполняют торговые центры, где проводят многие часы. В торговом центре происходит ритуал экзорцизма: человек изгоняет из себя неуверенность, неопределенность, тревогу. Есть даже географический нюанс: если раньше в оживленных городских точках высились церкви, то теперь там торговые центры - они стоят примерно там, где в XVI веке построили бы храм.
Эрика Роблс-Андерсон, рассматривая, как устроен офис «Apple» в Сохо, отмечает много конкретных параллелей с христианским храмом. Apple Store в Сохо имеет «гигантские тяжёлые двери у главного входа, в которых нет никакого смысла, но их задача создать чувство важности места. Само внутреннее пространство магазина хорошо освещено и заставляет человека почувствовать себя маленьким и ощутить, будто он входит на священную территорию. Ступеньки на входе намеренно сделаны высокими, чтобы гости магазина ненадолго задержались внизу, ощутив масштаб. При этом все стенды с техникой расположены так, чтобы знакомство с ней почти никогда не было индивидуальным опытом: когда человек берёт в руки подержать iPhone, в его поле зрения обязательно оказывается ещё несколько человек, которые занимаются тем же самым. Вы всегда видите других людей, которые видят других людей.
Даже когда вы общаетесь с консультантом, создающим индивидуальный подход, вы находитесь в какофонии единомыслия. Стойка информации Genius Bar в Apple Store в Сохо находится в затемнённой части магазина, которая контрастирует со всем остальным убранством. По мнению, профессора это создаёт у потенциальных покупателей чувство уюта и доверия к «консультантам-священникам». Кроме того, сотрудники магазина на тёмном фоне внешне напоминают выступающего на сцене Стива Джобса. Создаётся иллюзия передачи сакрального знания от кумира. По словам, Роблс-Андерсон "в разных магазинах приёмы Apple могут отличаться, однако концепция религиозного храма сохраняется в каждом из них. Таким образом Apple создаёт иллюзию, что продаёт не технику, а связь с чем-то большим».
Сегодняшняя наша книга – о готике. Одном из самых любопытных и до сих пор до конца не понятых периодов в истории Европы. Готика стала временем раскрытия пространства – пространства творчества, мысли, личности, пути. Одной из главных задач этой эпохи стало преодолеть то, что считалось непреодолимым. Самого себя. Тяжесть души и тела. Границы физические и нематериальные. Именно готика ознаменовала окончательный разрыв Запада с Востоком. Готика возникла на переломе эпох, когда Европа перешла из первого тысячелетия во второе. Переход был глобальным. Все сдвинулось со своих мест. Возникает новое европейское мышление, проводится Клюнийская реформа, зарождаются университеты, формируется схоластика, складывается новая идея государства.
В это время возникает интерес к человеческим чувствам, к личности человека – на лицах святых появляются улыбки, а в стенах соборов подписанные мастерами камни. Именно тогда формируется типично западная чувственная любовь ко Христу, приведшая к особому типу изобразительного искусства и к такому явлению, как стигматы, невозможные в Восточной Церкви.
Это было время особой религиозности. Бог является апофатическим методом - в соборах, фугах, живописи, поэзии и кажется, что он очень близко. Прямо пропорционально приближается и дьявол, решающая битва между добром и злом грозит совершиться прямо на глазах, на городской площади. Поэтому начинаются процессы ведьм. Мадонне – величайшей из женщин – противостоят сотни женщин-ведьм.
Центром готической культуры, ее сублимацией стал собор. Вся культура готики выстроена вокруг собора и отражена в соборе – не случайно историк Ж.ле Гофф называл то время «эпохой великих соборов». Собор стал телом средневековья, составленным из камней-верующих. Он воплощал все знание мира – теологическое, естественное, историческое, все расставлял по своим местам. Он был идеальной гармонией всех видом искусств, пропущенных через особый свет витражей. Один из главных вопросов, который задавал собор тем, кто его окружал и входил в него – до каких пределов можно довести красоту и совершенство? Именно поэтому до сих пор они так завораживают. Если романика была инертной материей, готика стала активной энергией. Романика расплатана, в ее основе горизонталь. В основе готического собора - пафос вертикали. В соборе и сегодня виден «порыв эпохи» необычайной силы. И так и было. Сотни тысяч людей, выйдя из «темных веков», словно проснулись, испытав необыкновенный творческий подъем.
Соборы были такими масштабными, что не могли быть достроены или заполнены полностью. Их строительство растягивается на столетия, вокруг этих строек формируются целые поколения, для которых важно строить, но не завершить. Именно это стремление можно видеть у Голдинга в романе «Шпиль», когда, вопреки логике, расчету, здравому смыслу настоятель Джослин строит и строит огромный шпиль собора.
Эстетика была во всем – в соборах впервые в истории в основу была положена не просто инженерная конструкция, а, конструкция, ставшая эстетическим предметом любования – нервюры, аркбутаны, контрфорсы, стрельчатые дуги. Статуи соборов представляли весь мир в его разнообразии чувств и форм жизни. На стенах соборов сотни скульптур плачут и смеются, молятся и проклинают, любят и ненавидят. Некоторым фигурам придавалось значение нот – глядя на собор, можно было «спеть» его. Даже водосливы были устроены так, чтобы в каждом из них стекающая с крыши вода журчала по-разному. Особое место в соборе заняли витражи. Окно стало прорывом из внутренней замкнутости в беспредельное, просвеченной, нематериальной живописью, контрастом античной и православной фреске. Это была мистерия света, воплощенная вера в то, что свет и цвет способны удерживать человека от зла (можно вспомнить значение света у Бонавентуры, Джотто, Данте)…
Книга, с помощью которой можно прикоснуться к эпохе соборов – об искусстве готического собора. Это Ролан Рехт. Верить и видеть. Искусство соборов XII-XVвеков. М., 2014. На сегодня это лучшая книга именно о соборах того времени. Через которые можно понять в значительной мере всю эпоху, все пространство средневековья.
Членский билет общества развития и распространения идеи кремации.
Читать полностью…
Сегодня речь пойдет о книге исключительно практической, необходимой тем, кто работает в гуманитарной сфере (студент, преподаватель, сотрудник научного института), поэтому всем остальным, возможно, данное издание будет не так интересно.
В качестве предисловия нужно напомнить, что сегодня мы часто наблюдаем скандалы в научной сфере, связанные с фальшивыми диссертациями, дипломными работами и т.д. Фальшивок, действительно, много. В результате возникла программа «Антиплагиат», которая проблему не решила, а вызвала дополнительные вопросы. Как быть, если человек использует общепринятые таблицы и схемы? Цифры? Графики? Общие выражения, которые приняты в научном сообществе? А как быть с работами по источниковедению? В целом, если работа большая, всех этих тонкостей набирается много. И плагиатор готов.
С другой стороны, а если в работе все ссылки на месте, но она состоит из одних цитат и чужих мыслей, переходящих одна в другую (что тоже очень часто встречается) это уже хорошая работа? Главное, что плагиата нет, а что там нет и ничего нового и оригинального, это уже не важно и можно защищаться? Чем проверить оригинальность или даже сногсшибательность концепции, выведенной из уже использованных источников? Думаю, что все работы Фоменко, Агджи, Радзинского, пропущенные через «антиплагиат», не вызовут вопросов. Значит ли это автоматически, что этим работам можно доверять, что они качественны и профессиональны? Вряд ли.
На борьбе с плагиатом успешно выросли конторы, чья пресловутая борьба напоминает ловлю безбилетников в трамвае, когда цель – поймать, уличить, содрать, выкинуть на остановку конкретного безбилетника, а не повысить уровень ответственности и честности при проезде в транспорте. В разоблачениях недобросовестных диссертаций сегодня много политики, сиюминутности, зазвонистости и гораздо меньше стремления к чистоте научного сообщества и повышению уровня науки.
А должно быть наоборот. Главное в борьбе с плагиатом – изменить отношение к науке, как к досугу, отучить использовать степени, как средство повышения своего политического или общественного веса, показать реальный потенциал науки и научных кадров. И заниматься этим должны профессионалы, возможно, специально созданные сообщества ученых. Но не любители.
В качестве ответа на все эти вопросы два года назад вышла, к сожалению, труднодоступная и оттого малоизвестная специальная работа, посвященная именно плагиату в научных трудах (Шахрай С.М., Аристер Н.И., Тедеев А.А. О плагиате в произведениях науки (диссертациях на соискание ученой степени). Научно-методические пособие. М., 2014.).
В частности, в ней говорится: «Использование при рассмотрении вопроса о степени оригинальности произведений науки специализированных программ для ЭВМ … для проверки текстовых электронных документов на наличие заимствований из каких-либо источников, а равно любых иных компьютерных систем поиска и обработки информации, возможно только исключительно в качестве вспомогательного инструментария и только на предварительной стадии анализа. Никакие результаты обработки информации, полученные средствами специализированных компьютерных программ … не могут самостоятельно выступать обстоятельствами, позволяющими делать обоснованные выводы о наличии или отсутствии в произведениях науки плагиата, а равно не могут самостоятельно выступать обстоятельствами, порождающими какие-либо юридически значимые последствия». То есть на «Антиплагиат» можно не проверять.
Дальше. «Во всех случаях, когда проверка текстовых документов, в том числе произведений науки, на наличие заимствований из каких-либо источников осуществляется не официальными органами, обладающими установленным законом правом на использование произведений для проведения такой проверки, а инициативным (частным) путем; результаты такой проверки будут юридически ничтожны». То есть весь «Диссернет» со всеми его разоблачениями есть политическая игра, рассчитанная на испуг противника. Там еще очень много интересного и полезного.
Сегодня у нас книга о христианской демонологии, о дьяволе и его формах, которая может показаться любопытной лишь как «ужастик» на несовременную тему. (Махов А.Е. HostisAntiquus. Категории и образы средневековой христианской демонологии. М., 2013) На самом деле эта книга дает возможность актуализировать видение некоторых современных процессов. Начнем издалека – с того, что в Христианстве Иисус Христос описывался, как вечная идея, получившая в момент Боговоплощения временное тело. Восприятие Христа, как вечности в сосуде времени, сохранялось на протяжении всего европейского Средневековья.
Реформация принесла новое понимание Христианства, в терминологии М.Хайдеггера, «бытия как события». То есть установила тождество идеи и формы ее воплощения во времени. Теперь идея выражалась только в конкретной реальности, то есть она стала столь же неустойчивой, как и событие. То есть, по словам Д.Ваттимо, бытие - это лишь то, что время от времени случается в своей событийности. Иными словами, бытие перестало быть единым, распавшись на части в событиях и сегодня этот процесс распада идет на наших глазах все более заметно, так как информационные технологии, преподносящие бытие как игру виртуальных событий есть лучшее средство ослабления этого самого бытия.
А теперь вспомним известное выражение, что «дьявол кроется в мелочах». То есть в событиях. Деформация изначального понимания Христа привела к тому, что дьявол стал ближе и понятнее. Древняя и средневековая христианская традиция называла первопричиной греха дьавола. «Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил». Дьявол являлся, если можно так выразиться, неотъемлемой частью средневекового социума, искушая человека в самых различных формах и в самых различных обстоятельствах, что всегда подчеркивается в источниках. «Грех наших ради, научением (искушением) дьяволим…» - так начинаются сотни повествований о преступлениях, убийствах, изменах в древнерусских летописях, сказаниях, повестях.
Здесь мы должны обратить внимание на важную особенность трансформации дьявола в общественном сознании. Если в средневековье дьявол осмысляется, как абсолютно чужой для человека, сильный только человеческой слабостью и ассоциируется со всем материально-низменным, то на рубеже средневековья и нового времени богословские работы по демонологии уступают место литературным трудам, в которых диавол приближается к человеку, очеловечивается. В Католической теологии ХХ столетия существование дьявола так часто ставилось под сомнение, что Второй Ватиканский собор в принятой собором конституции «О церкви и современном мире» специально указал (п.22), что сомнение в существовании дьявола затрагивает существо веры. В протестантской теологии прошлого столетия дьявол в работах, где рассматриваются истоки греха, почти не упоминается, он превращается всего лишь в символ зла в человеке. В результате возникают представления о возможности спасения дьявола, он эстетизируется и начинает ассоциироваться не с материально-телесным низом, а с духовными началами. Самыми лучшими примерами этой эстетизации на Западе является «Фауст» Гете, а у нас «Мастер и Маргарита» Булгакова.
Таким образом, источник зла и греха почти полностью перемещается из дьявола в человека. Сегодня эти представления отчетливо видны в православных практиках, по характеру проповедей, книгам, риторика которых, зачастую, сводится к тому, что если человек грешит, то это потому, что он недостаточно прилагает усилий, чтобы грех был преодолен, а не потому что искушаем слева. Усиливает это явление распространенное убеждение, что от моральных качеств священника зависит действенность благодати Бога в Таинствах.То есть Бог становится вторичен. А если вторичен Бог, то вторичен и его антипод, который деперсонифицируется, тонет в мелочах. Пентаграммах, номерах ИНН, штрихкодах, «печатях Антихриста» и пр. То есть главным источником греха опять же закономерно становится человек. Вот такие любопытные выводы.
#редкаякнига Первого апреля 1908 года в Петербурге вышел первый номер журнала «Сатирикон», открыв новую эпоху в истории русской юмористики. Этот журнал, а за ним и «Новый Сатирикон» стали уникальным явлением в истории русской культуры начала ХХ в. Созданные небольшой группой людей, эти издания на долгие годы определили главное направление отечественной юмористики, не имея себе равных среди юмористических и сатирических изданий начала ХХ века.
Постоянными участниками журнала были заявлены художники Б.Анисфельд, Л.Бакст, И.Билибин, М.Добужинский, Б.Кустодиев, Е.Лансере, Дм.Митрохин, А.П.Остроумова-Лебедева, А.Радаков, Ре-ми, А.Юнгер, А.Яковлев и др. Писатели А.Аверченко, Вл.Азов, И.М.Василевский, Л.М. Василевский, К.Антипов, С.Городецкий, А.Измайлов, М.Кузьмин, А.Кугель, С.Маршак, О.Л.Д.Ор, А.Радаков, Саша Черный, А.Рославлев, Скиталец, А.Толстой, Тэффи, Н.Шебуев, Н.И.Фалеев, А.Яблоновский и др. Кроме них в журнале сотрудничали Д. Моор, А.С.Грин, В.Маяковский, В.А. Ашкинази, А.С. Бродский, А.Бухов. Редактором журнала был А.Аверченко.
Тематика журнала была очень широкой – литература, культура, общественная жизнь. Выходили специальные номера, посвященные Н.В.Гоголю и Л.Н.Толстому. Полное единодушие редакции наблюдалось в отношении к «современным течениям» в литературе и искусстве – бездарность и претенциозность апостолов новых и нетрадиционных направлений высмеивались талантливо, но порой с оттенком жалости (по выражению Аверченко) к «обиженным судьбою и Богом людям». Знаменитой стала карикатура, на которой стойкому подпольщику, перенесшему страшные мучения («иголки под ногти вбивали»), но не выдавшему тайны, в качестве последнего средства читают «стихи одного футуриста» и этого истязания он уже выдержать не в состоянии.
В 1913 г. между группой сотрудников редакции «Сатирикона» и издателем возник конфликт, приведший к расколу журнала. Так возникло товарищество «Новый Сатирикон», которое стало издательским центром, выпускавшим множество книг отечественных и зарубежных юмористов. Февральскую революцию 1917 года «сатириконцы» приняли восторженно. Что важно, свободный от цензуры журнал сумел сохранить художественный и сатирический уровень. В октябре 1917 года редакция «Нового Сатирикона» раскололась. Часть сотрудников перешла на сторону новой власти, оставшиеся в журнале заняли жесткую антибольшевистскую позицию. Журнал начинает выходить все реже и в августе 1918 года он был закрыт.
В 1931 году в Париже бывший издатель «Сатирикона» М.Корнфельд принял решение о возобновлении журнала. Писатель Дон-Аминадо занял в журнале место скончавшегося к тому времени Аверченко. Оформление парижского «Сатирикона» и его внутренняя структура также были выдержаны в стилистике прежнего издания. Точно так же выходили тематические номера. Однако главного совпадения – по духу – не получилось, невзирая на блестящий состав сотрудников, заявленный в объявлении о подписке. С небольшими поправками журнал очень напоминал «Сатирикон» второй половины 1913 г. после ухода Аверченко и почти всей редакции. Однако дело, очевидно, было не только в этом – общая полунищая обстановка эмигрантской жизни, царившие в ней тяжелые настроения, не заживающая боль от вынужденной разлуки с родиной – все это сделало парижский «Сатирикон» не столько юмористическим, сколько сатирическим изданием.
Примечательным явлением стала публикация в парижском «Сатириконе» романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок», печатавшегося по старой орфографии. Парижский «Сатирикон» просуществовал менее года и закрылся по финансовым обстоятельствам. Было выпущено всего 28 номеров.
«Сатирикона» не стало, но почти все советские юмористические журналы – от «Смехача» и «Лаптя» до «Крокодила» десятки лет в разных формах заимствовали его оформление, идеи, авторов. Сегодня стоит ознакомиться с ним, чтобы понять, когда был пройден перевал, с которого теперь «только вниз босиком».
С культурным, архитектурным наследием Москвы сегодня происходит катастрофа. Пройдя в наши дни по переулкам Замоскворечья, Заостожья, Арбата, понимаешь, что с Москвой происходит то же самое, что уже творилось с ней в 30-е годы ХХ столетия, с одной только разницей, что церкви теперь уничтожать не принято. В остальном же масштаб уничтожения старинных зданий города, определяющих его облик, вполне сопоставим с тем, что делалось по плану Кагановича.
Однако если в 30-е годы все сносы и переделки оправдывались идеологической составляющей, которая базировалась на единой концепции «идеального коммунистического города» (хороша она была или нет – обсуждать не будем), то сейчас идеологии нет никакой и разрушение исторической среды города обусловлено только получением прибыли и поэтому всяк строит то, что хочет, как хочет и где хочет, лишь бы поближе к центру.
На месте снесенных особняков возникли в лучшем случае подделки («реставрация» - деревянный домик «воссоздается» в бетоне), в худшем автостоянки, газоны и шедевры «современной архитектуры». Доктор архитектуры А.Гозак считает, что «городские подлинники сегодня на 90 процентов разрушены» и с ним трудно не согласиться. Во многом это произошло потому, что ценность подлинника просто не понимается. «Трудно представить себе, - говорит А.Комеч, - чтобы человек, у которого есть этюд Рубенса, пожелал его стереть и нарисовать более яркими красками. Но по отношению к зданиям, пейзажам города - это происходит на каждом шагу… Подлинник не ценится, подлинник легко переделывается... И общество привыкает к тому, что созданное заново — подлинник».
Вместе с подлинными «нажитыми» домами гибнет неповторимый московский пейзаж. Москва всегда была малоэтажной, уютной, теплой (первые шести - восьмиэтажные дома, цветаевские «грузные уроды», появились только в начале ХХ века), что создавало в ней особый жизненный климат и среди прочих особенностей противопоставляло ее Петербургу (не случайно в Петербурге служили, а в Москве отдыхали).
Теперь этого нет – строить можно везде и выбор места для очередного «офисно-делового-развлекательного» и облик последнего определяется исключительно платежеспособностью заказчика и его изысканным вкусом.
Общеизвестно, что внешний и внутренний облик города, его атмосферу создают люди. Значительная часть коренных москвичей проживает именно в пределах исторического центра Москвы и в результате является большой помехой в градостроительной деятельности полчища инвесторов, застройщиков и чиновников. В ходе «реконструкции» исторических районов Москвы за последние годы приобретен и бесценный опыт борьбы с коренным московским населением.
Для начала с центральных улиц почти исчезли обычные продовольственные магазины, службы быта, книжные магазины (последние создавали интеллектуальную атмосферу и привлекали в центр интеллигенцию). Тем самым людям, прожившим в центре по 50-60 лет, недвусмысленно показывают (а иногда говорят и открытым текстом) – пора убираться и освобождать место для тех, кто имеет деньги и отныне достоин жить в центре.
Один крупный немецкий архитектор, не бывший в Москве с 1980-х годов, недавно приехал в нашу столицу и был потрясен. На приеме у высоких чиновников он спросил: «Что вы сделали со своим городом?» Ему возразили, что, де, в Берлине тоже много чего нового в центре понатыкано. «Да, но Берлин для этого пришлось бомбить», - справедливо возразил он. Еще несколько лет – и Москва без всяких бомбежек окончательно утратит себя.
Книга Р.Рахматуллина, К.Михайлова и Н.Самовер Осторожно, Москва! Хроники Архнадзора. (М., 2016) – летопись отчаянной борьбы за наш город. Перечень сотен катастроф и нескольких десятков побед. Читать эту книгу (особенно тем, кто чувствует и знает Москву) очень тяжело. Но стоит. Возможно, эти счета когда-то будут предъявлены.
Европа переживает крупнейший в истории наплыв беженцев. Страны Евросоюза почти не в состоянии контролировать их перемещение по Европе, напряженность растет, конфликты множатся. Что происходит? Мы сегодня наблюдаем своеобразный ответ истории на военные «миграции» европейцев на другие континенты, которые тоже приводили к постоянным конфликтам, насилию, мелким и крупным войнам. Сегодня карта перевернулась, те, кого приручила Европа и за кого она, теоретически, в ответе, требуют этого ответа. 20 лет назад Умберто Эко сказал: «В следующем тысячелетии Европа превратится в многорасовый или, если предпочитаете, в многоцветный континент. Нравится вам это или нет, но так будет. И если не нравится, все равно будет так». И к этой мысли Европа с трудом старается привыкнуть.
Кроме того, это расплата за дурно понятую толерантность, которая (как и демократия) хороша, когда все спокойно и благополучно. Сегодня толерантность, под которой все минувшие годы на Западе понимали не уважение к чужим религиозным взглядам, а полное равнодушие к ним, больше не работает. Договор все чаще нарушается в одностороннем порядке. Исламский мир оказался гораздо ближе, чем думали на Западе. Долгие годы Запад принимал без разбора сотни тысяч мигрантов. Им давали паспорта, права и возможности, повторяя, что они такие же, как все. Западному истеблишменту (лучше других защищенному от мигрантов) казалось, что сияющие витрины европейских городов, улыбки и комфорт сами собой произведут переворот в душе любого зулуса, после чего последние страстно захотят стать такими же, как местные. То есть все отрегулируется само.
Прошло несколько десятков лет. И выяснилось, что прожившие все эти годы в лучших городах Европы мигранты не изменились. Они предпочли путь более легкий и понятный. Привыкшие к нищете у себя на родине, они продолжали жить в Европе точно так же, как и дома - в грязи и вони - не стремясь ни к машинам, ни к общественному положению, ни к зарплатам. Жили своим кругом, усвоив лишь одну истину: «местные считают себя перед нами виноватыми и нам обязанными». Все. Поэтому любая попытка навести среди обитателей кварталов порядок, заставить работать, немедленно квалифицировалась как национализм, шовинизм и расовая сегрегация – сами их этому научили, так что жаловаться некому. Национальные кварталы успешно развили у коренного населения чувство вины – никто, де, не просил вас разводить колониальную систему, а теперь не обижайтесь, пришло время поменяться ролями. Поэтому если они сначала просили и ждали пособий и внимания, то потом очень быстро стали требовать и шантажировать. То есть они просили у общества деньги, как беспризорник, описанный Мариенгофом: «Тетя, дайте гривенник, а то в рожу плюну – у меня сифилис».
Один немецкий политик точно сказал: «Мы убили миллион евреев, которые хотели быть немцами, а потом впустили три миллиона турок, которые немцами быть не хотят». И вот на улицы западноевропейских городов выплеснулись масштабные демонстрации против мигрантов, начался стремительный рост радикальных настроений, даже в тихой Швеции загорелись мечети. Наконец, о провале «мультикультурного проекта» заговорили ведущие европейские политики типа Меркель. Поняли, но поздно.
Как ответ, в интеллектуальном пространстве Европы стали появляться работы, осмысляющие происходящее. Одна из них только что переведена на русский язык. Это Пол Коллиер. «Исход. Как миграция изменяет наш мир» (М., 2016). Коллиер рассматривает проблему с точки зрения мигранта, тех, кого он бросил на родине и общества, которое его принимает. Книга очень полезна нам, как предупреждение, ибо до событий, которые переживает Европа (бунты мигрантов, демонстрации, требования прав) нам осталось немного. Ровно столько, сколько осталось до совершеннолетия тем детям мигрантов, которые родились не в Таджикистане, а в московских подвалах. Потому что сказать им «убирайтесь туда, откуда приехали» будет уже нельзя. Им будет некуда убираться, они пойдут только вперед. Так что стоит почитать и проанализировать.
#Забавнаякнига По выходным - легкое чтиво. В первой половине 1980-х годов в США уже почти не сомневались, что конфликт с СССР добром не кончится, а это значит, нужно готовиться к … вторжению СССР в США. И в 1984 году Р.Рейган поручил историку Р.Конквесту написать специальный текст с целью «подготовить американский народ к советскому вторжению». В том же году в США вышла книга с красноречивым названием «Что делать, когда придут русские? Руководство по выживанию». Примечательна постановка вопроса – не «если придут», а «когда придут», то есть все уже было понятно. Книжка необычайно примечательная (полный текст есть в сети)
Вот фрагменты:
- Вы слышите скрип сапог, приближающийся с конца улицы. Это всего лишь прошел советский взвод. Вы автоматически отпрянули от окна. Но вам нечего бояться - это всего лишь обычный патруль, а не спецподразделение. Поэтому расслабьтесь…
- Что вам, рядовой гражданин, следует делать? Для начала запастись достаточным количеством провизии. В первые дни оккупации старайтесь держаться в стороне от улицы. Оставайтесь в помещении. Держитесь подальше от окон. И в задней части здания. Не отвечайте ни на один стук в дверь. Избегайте любого героизма или любого проявления наглости… Не позволяйте себе вольностей. Это жестокие люди…
- Будут созданы комсомольская и пионерская организации. Комсомол будет расширен, чтобы принять в свои ряды миллионы молодых людей от подростков до двадцатилетних.
- Вам придется работать по шестнадцать часов в день, от 5 утра до позднего вечера, вы будете плохо одеты и постоянно недоедать. Жизненно важно, чтобы вы держали себя в форме и были готовы к тяжелому физическому труду. Было бы полезно для вас овладеть некоторыми навыками, которые помогли бы вам на случай заключения в лагере. Например, если вы пройдете курсы первой помощи, то в лагере вы сможете стать санитаром или медсестрой. Если вы художник, то в лагере вы сможете писать цифры на куртках заключенных и т.д. и получать дополнительный паек за картины, которыми высшие должностные лица лагеря любят украшать свои помещения.
- Вы можете бежать за границу. Хотя завоевание США сделает СССР доминирующей силой в мире, однако контроль над всем миром советам сразу установить не удастся… Мы рекомендуем отправиться в Южное полушарие, в любом случае менее опасное в случае советско-китайской ядерной войны – там выпадет меньше радиоактивных осадков.
- Находясь дома, запаситесь теплой одежной для всей семьи. Особенно тяжелы будут первые зимы. Центральное отопление, как и кондиционер, уйдут в прошлое. Вы будете иметь бесконечные неприятности с сантехникой. Поэтому мы настоятельно призываем как мужчин, так и женщин, овладеть любыми навыками в области самостоятельного технического обслуживания и ремонта.
Единственным средством частного транспорта будет велосипед.
- Какие категории населения и в каком качестве сохранятся. Преподаватель, Бухгалтер, Актер, Парикмахер, Инженер.
Если вы анархист, то будете расстреляны или отправлены в трудовой лагерь раньше всех остальных. Самая частая фраза, которую будут слышать гомосексуалисты: «пять-десять лет в исправительно-трудовом лагере». Если троцкист, то все настолько серьезно, что вам нужно готовиться к смерти.
Дальше идут советы, как организовать сопротивление, как уходить в партизаны в Колорадские леса и вообще надеяться на лучшее. Заканчивается книга надеждами на то, что это может и не произойти, но как знать.
Допинговые скандалы, о которых мы сегодня постоянно слышим, разумеется, не только чей-то политический ресурс. Трансформация, которую в последние десять-пятнадцать лет пережили все общественно-значимые жизненные явления, коснулась и спорта. Причин у этой трансформации несколько.
Первая - физические возможности человека подошли к своему пределу. Новые спортивные победы измеряются уже миллиграммами, микронами, миллиметрами, ибо можно поднять 200 килограммов, но 400 все равно не поднять. Можно прыгнуть на 10 или 15 метров, но на 70 все равно не прыгнуть. Поэтому в спорте все больше допинговых скандалов. Допинг становится "гаджетом", расширяющим возможности.
С другой стороны, невозможность во многих спортивных сферах двигаться дальше, закономерно выводит на первый план не результат, который становится все более относительным, а сам процесс участия в спортивных состязаниях и играх как спортсменов, так и зрителей. Таким образом, спорт (в особенности, например, футбол) все более ритуализируется, превращается в действо, в котором результат не только не важен, но может быть вполне предсказуем.
Аналогии уже были сто лет назад, когда на волне моды на классическую борьбу, в цирках российских городов боролись известные спортсмены и присутствующие точно знали, кто кого и когда уложит, но это не мешало наслаждаться процессом.
Практики концертных шоу все больше проникают в фанатскую среду, которая не может избежать влияния современной сценической поп культуры и начинает меняться. Выражается это, в частности, в том, что заметно растет количество молодых девушек-болельщиц, которые все чаще болеют не за команду или клуб, а за отдельного игрока, создают из него и того, что с ним связано, кумира со всеми сопутствующими этому процессу атрибутами. Не случайно наибольшим успехом все больше пользуются игроки с привлекательной внешностью.
Вторая причина – спорт превращается в бизнес-процесс, где опять же, результат является лишь частью общей маркетинговой стратегии. Игрок, как и все, что с ним связано, становится товаром, имеющий вполне конкретную, осязаемую цену. Поскольку конкуренция между людьми во многих спортивных сферах больше все равно невозможна, на очереди конкуренция между технологиями, расширяющими возможности человека. Допинговые скандалы, несомненно, скоро закончатся, поскольку «стимуляция» организма станет нормой.
Бизнес-составляющая спорта окончательно истребит такое явление, как чисто национальные команды и выведет на первый план продавцов, финансистов, владельцев клубов и т.д., которые владеют технологиями раскрутки и продажи зрелища, в то время как игрок и игра будут все больше отходить на второй план и терять свою уникальность.
Именно так, например, сейчас выстроен процесс в среде современного искусства, где ключевое лицо - куратор, а не художник. Процесс, а не результат матча, сделает еще один шаг к превращению в цель. То есть спорт еще больше превратится в особую сферу общественного бытия, куда можно спрятаться от проблем окружающего мира, развлечься, встряхнуться и в которой сама спортивная составляющая уже почти не важна.
Для понимания, как мы пришли к этому – классика социально-антропологической мысли. Аллен Гуттман. От ритуала к рекорду: Природа современного спорта. М., 2016. Книга была написана в 1978 году, но выходит на русском языке только сейчас. Кое-что в этой книге сегодня уже не очень актуально, но именно Гуттман стал первым человеком, усмотревшем в современном спорте прообраз новой светской развлекательной религии, пронизывающей общество куда глубже, чем нам самим порой кажется.
В 1920-е годы Россия, помимо тех событий, о которых все знают, пережила интереснейшее явление, которую можно условно назвать Великой Утопией. Те годы в культуре и истории России останутся как время поразительных откровений и порывов духа, когда полное преображение мира и человека показалось совсем близким.
Этим ожиданием была проникнута не только политическая жизнь, но философия, искусство и литература. Н.Федоров, В.Соловьев, Э.Циолковский, В.Вернадский П.Флоренский, Н.Рожков, В.Муравьев, Н.Сетнитский видели и разрабатывали самые разные стороны этой грандиозной мечты.
Им вторили в художественных формах, в «утопическом понятии искусства, возвращенного в состояние чистого созидательного динамизма» поэты В.Хлебников, В.Маяковский, А.Крученых, Д.Бурлюк, художники М.Филонов, М.Ларионов, К.Малевич, В. Татлин, М.Матюшин, стремившиеся дать человеку новое видение мира. Тот же Матюшин понимал это новое видение в прямом смысле и разрабатывал систему «расширенного смотрения», которая должна была обеспечить круговое зрение.
В.Кандинский приглашал архитекторов со всего мира принять участие в постройке сооружения, которое он предполагает назвать «Великая Утопия», Татлин работает над своей грандиозной «Башней», А.Авраамов (Реварсавр) исполняет на заводских гудках Москвы грандиозную симфонию. На страницах фантастических романов А.Толстого (Аэлита) и Н.Богданова (Красная звезда, написан еще в 1908 г.) жители новой России штурмуют и заселяют Марс, «новая биология» Енчмена готовит создание нового биологического типа человека, способного жить в космосе без скафандров. Мечты об этой биологии нашли свое отражение в знаменитых булгаковских произведениях «Роковые яйца» и «Собачье сердце». Не случайно Б.Расселл отмечал сходство большевистской России и Республики Платона.
Новое искусство Малевича, новая литература Маяковского, новый театр Мейерхольда и Таирова, новые звуки Термена, новое кино Вертова, новый язык («сверхъязык») Хлебникова и Краченых, новая архитектура Мельникова и Весниных, то есть ощущение абсолютной новизны времени во всех его проявлениях, времени, не связанного прошлым породило особый стиль – конструктивизм. «Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства - конструктивизм…», - писал В.Маяковский.
Теперь искусство должно было служить преображению мира средствами производства. Искусство должно было преобразить производство, а производство должно было преобразить весь мир и стать искусством. Не случайно Маяковский писал «я себя советским чувствую заводом вырабатывающим счастье».
Конструктивизм породил ряд ярких имен, которые сегодня привлекают внимание по всему миру – помимо уже упоминавшегося Татлина это Габо, Лисипкий. Певзнер, Родченко. Конструктивизм рассматривал форму через призму конструкции, целесообразности и утилитарного назначения. Критерием качества конструкции выступала целесообразность, найденная методами искусства.
Пластические элементы в конструктивизме соединялись в целесообразные формы, из которых возникали новые вещи и новая предметность. Эта эпоха прошла очень быстро, оставив множество загадок, вопросов, недосказанностей. Она, к счастью, оставила целый ряд памятников, впечатавших идеи этих интереснейших людей в камень, железо, бетон. К сожалению, этих памятников не так много – памятные доски на здании Петровского пассажа, дом Мельникова, дом культуры Русакова, дом Моссельпрома, дом Наркомфина, Шуховская башня – всего 115 зданий эпохи конструктивизма осталось сегодня в Москве. Остались книги, планы проектов.
Понять это удивительное время по одной книге, разумеется, невозможно. Но, как говорят японцы, «путь и в тысячу ри начинается с одного шага». В качестве этого шага книга А.В.Крусанова. Русский авангард: 1907—1932 (Исторический обзор). М., 2010. Это богатейший исторический материал, попытка, насколько это возможно, восстановить историю русского авангарда в последовательности шагов и событий на живом газетно-журнальном и архивном материале.
Одним из самых интересных периодов прошлого столетия стали 1970-1980-е годы. Многие процессы, которые мы сегодня наблюдаем, возникли именно тогда. Переход между 1970-ми и 1980-ми зримо обозначил рубеж между старой эпохой, эпохой уходящих, отживающих свое идеологий, сформированных революционными процессами (марксистской для России, просветительской идеологии Великой Французской революции для Европы, идеологии маоизма для Китая) и временем, которое крайне неудачно назвали эпохой «постмодерна».
В это время происходит ряд важнейших международных событий. В 1978 году были подписаны под эгидой США Кэмп-Дэвидские соглашения между Египтом и Израилем, Дэн Сяо Пин становится руководителем Китая. В этом же году римским папой стал один из самых ярких понтификов Иоанн Павел II. На следующий год в Иране произошла религиозная революция, положившая конец светскому режиму Мухаммеда Реза Пехлеви, СССР начал войну в Афганистане, а отношения между США и СССР напряглись до крайности (кризис «евроракет» в декабре 1979 года). В 1981 году президентом США становится Р.Рейган.
В это же время мир узнает о том, что творилось в «коммунистической» Камбодже, пробуждаются освободительные движения в странах социалистического лагеря (польская «Солидарность»). Случайно или нет совпало и то, что во Франции на выборах в марте 1978 года расколотые левые терпят сокрушительное поражение и в этом же году выходит фундаментальная работа Ф.Фюре «Обдумать Французскую революцию». В ней впервые была сделана попытка пересмотреть базовые представления европейской историографии на французскую революцию, в основе которых лежало убеждение, что революция была фундаментом современного европейского гуманизма и демократии. В 1980 году выходит второй после «Собора Парижской Богоматери» Гюго «культурологический роман» - «Имя розы» У.Эко.
Ощущением тяжелого и мучительного «прохода сквозь стену» оказалась проникнута даже рок-музыка. На волне ожиданий неизведанного нового, обострения мировых конфликтов, резкого усиления присутствия зла в мире в 1978-1982 годах были записаны лучшие альбомы знаменитых рок-групп (Queen, Scorpions, AC/DC, BlackSabbath, Rainbow и т.д. (с характерными названиями Blackout, Hells Bells, Live killers, Neversaydie, Heavenandhell), а апофеозом стал двойной альбом PinkFloyd «TheWall», в котором была показана та самая стена, крушение которой начиналось (это особенно хорошо видно в знаменитом фильме Алана Паркера).
Примечательно, что это же время стало концом эпохи тяжелого рока. Большинство известных групп переживают творческий кризис или прекращают свое существование, как LedZeppelin, навсегда ушедшие со сцены в 1979 г. В 1980 году гибнет Джон Леннон, словно поставивший тем самым точку в эпохе рока.
Все эти политические, общественные, культурные события положили начало новейшим путям мировой политики, начали отсчет постсекулярной и постлиберальной эпохи. Не случайно через 10 лет Ф.Фукуяма напишет свою знаменитую статью «Конец истории» (1989 г.), ставную констатацией свершающегося перелома времен.
Странно, что сегодня существует так мало книг, посвященных анализу того времени. Одна из них – А.Марков. «1980. Год рождения повседневности». (М., 2014) – книга, помогающая понять многие современные процессы, «вытаскивающая корни» и дающая горькое чувство, что, де, хватились через 30 с лишним лет, крепки задним умом, нет, чтобы осмыслить вовремя, так бесконечно комментируем прошедшее. Ну что делать? Хоть так.
Первая Мировая война – явление в ХХ веке особенное. Огромные массы людей безоговорочно поверили, что за техникой будущее, что она откроет всем невероятные перспективы и кардинально изменит жизнь к лучшему. Никто не подумал, что с ее помощью убивать других будет еще легче и привычнее, что она откроет и ворота концлагерей и двери крематориев.
Потому что мало кто понимал, что делать, как выйти из кризиса, подобного современному, а война всегда возможность все изменить кардинально, отчаянно рискнуть в надежде на то, что выход, которого никто не видит, появится сам, когда жертвы будут слишком велики. Тот самый Бог, что умер, не выдержит, воскреснет, сжалится и отворит волшебную дверцу, спрятанную за куском старого холста, на котором написано «Верден», «Ипр» и другие названия, и сегодня знакомые каждому европейцу с детства.
Рискнули. Тем самым открыли эпоху скептицизма, упадка духа, неверия в силу мысли и разума. Если Бог умер, то обращаться больше не к кому и надежда только на силу собственного интеллекта, мысли, слова. Но лучшие умы Европы, блестящие интеллектуалы, философы, художники слова и скульпторы образа, не смогли договориться и за них все решили солдаты. И за несколько десятилетий ХХ века убили больше людей, чем за всю историю человечества.
Поэтому победителей в той войне не было. Она была проиграна всеми. Никто не ликовал, облегчения не наступило, тяжелейшая операция не вылечила больного, а лишь ухудшила его положение, поставив под вопрос все ценности минувшего столетия и целесообразность наступившего. Это хорошо видно у Шпенглера, Вебера, Гуссерля, Хейзинги, Лессинга, Манна, Фромма, Камю, Ремарка и десятков других писателей, историков и философов, которые в тысячный раз задавали вопрос «Почему???», пытались понять, как стало возможно то, что произошло, как мы, «мудрецы и поэты, хранители тайны и веры», убили миллионы людей? Поскольку война не решила проблем, они немедленно вернулись после ее окончания, стремление к реваншу, в смеси с отчаянием и обидой стало тем зерном, из которого немедленно начала расти новая война, ставшая неизбежной еще за 30 лет до своего начала.
До сих пор в Европе Первая Мировая война считается более важным и значимым событием, нежели Вторая Мировая, ибо именно первая война сформировала духовный и политический климат большинства европейских стран. Первая Мировая война увековечена в сотнях памятников, мемориальных досок, в тысячах томов воспоминаний. У нас про Великую Отечественную говорят «в каждой семье есть участники войны», у них так говорят только про Первую Мировую. В западной археологии есть целое направление, изучающее и восстанавливающее событийные ряды и топографию Первой Мировой войны. Память о войне видна везде – на улицах, площадях, в семейных альбомах. России же с памятью о Первой Мировой войне не повезло. В годы, когда списать в небытие можно было сотни тысяч людей, тысячи храмов, сотни городов и сел была списана и Первая Мировая война. На десятки лет о ней забыли. Поэтому ничего ни у кого не болит.
А на Западе болит. Не хочется советовать некий большой и тяжелый труд по Первой Мировой войне – ведь у нас не болит. А чтобы почувствовать ИХ боль, нет ничего лучше двух великих книг – Ремарка «На Западном фронте без перемен» и Хемингуэя «Прощай, оружие». «Допустим, что мы останемся в живых; но будем ли мы жить?», - рассуждает герой Ремарка. «Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает… Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки», - говорит Хэмингуэй. Стоит перечитать (или прочитать), думая в это время о войне.
Возникающие в нашей жизни новые явления неизбежно требуют интеллектуального осмысления. Одно из самых масштабных явлений – это мобильный (сотовый) телефон.
Мобильный телефон – символ информационного общества. Наличие информации и способность распоряжаться ею сегодня признак достатка и наоборот. Поэтому человек, не имеющий мобильного телефона, воспринимается как человек бедный, обездоленный, отсталый в прямом и переносном смысле. Неожиданно становится актуальным Хайдеггер, который считал по-настоящему бедным того, у кого нет мира. Сегодня если у вас нет мобильного телефона, то нет и мира, нет связи с ним.
Мобильный телефон сделал каждого доступным всегда и везде и внес в телефонный разговор вопрос, немыслимый для владельца стационарного телефона: «Ты где?» Именно мобильный телефон привел к формированию виртуальных сообществ и возникновению социальных сетей. Реальностью стало утверждение М.Маклюэна (не дожившего до эпохи мобильных телефонов), что «электронная система становится частью нервной системы».
Именно поэтому если у человека долго отключен мобильный телефон, принято думать о нем самое худшее. Живой человек уже не должен никогда выключать мобильник (не случайно, отключив мобильник, многие чувствуют себя виноватыми). То есть мобильный телефон сегодня становится неотъемлемым признаком человека. Не случайно сегодня уже не редкость, когда людей хоронят вместе с их мобильными телефонами. Это создает иллюзию доступности даже в «ином мире», невзирая на вполне справедливое возражение одной студентки «там же не ловит!».
Все знают про зависимость от мобильного телефона. Если по каким-либо причинам человек забывает или теряет свой телефон или заканчивается заряд батареи, возникает чувство тревоги, неуютности, нехватки, будто его лишили чего-то неотъемлемого. Но дело не только в этом. В настоящее время резко возрос процент семейных разводов, обусловленный феноменом мобильной связи (SMS-диалоги, детализация SMS, телефонных звонков и др.). Так около 53 процентов жен заявило, что часто страдают стрессами и неврозами от того, что супруг пишет кому-то SMS, удаляясь в изолированные места (в туалет, в ванную и т.п.). 24 процента мужей также переживают за то, что их благоверные с кем-то переписываются, подозревая их в SMS-романах.
В современной психологической науке появился новый термин ringxiety (мания звонка), Проявления этой фобии в той или иной степени знакомы практически всем пользователям мобильной связи и выражается она в том, что периодически возникает ощущение, что где-то звонит телефон, похожий рингтон другого телефона, и это невольно заставляет вас искать свой аппарат и т.п. В 2004 году в ходе опроса американцев в рамках программы Массачусетского технологического института по популяризации технических изобретений Lemelson-MIT Program был задан вопрос: какое изобретение вы ненавидите, но не можете без него жить? В результате выяснилось, что самым ненавистным и при этом необходимым изобретением является мобильный телефон, опережая будильник, телевизор, бритву, а затем и все остальные технические приспособления.
Книга, написанная на эту тему, имеет характерное название (см. выше) «Ты где? К онтологии мобильного телефона» (М., 2005). Написал ее итальянский философ Маурицио Феррарис. В первой части собрано много разных остроумных и тонких наблюдений, авторских и чьих-то еще. А втор считает, что мобильный телефон нужен сегодня уже не столько для разговоров, сколько как "устройство для письма". В итоге интереснейший феномен мобильного телефона раскрывается с самых разных сторон и позволяет во многом понять самих себя.