-
Любительская теология с христианским уклоном. Обратная связь: @eto_b_bot Филиал для заметок и мелочей: @eto_bb
Возвращаясь к опросу недели. Больше всего голосов – почти треть – набрал вариант "Никогда не прекращаю молиться". Это, конечно, очень круто и вдохновляюще. Даже если кто-то из нас немного лукавит
В комментариях некоторые пишут, что всегда получают то, о чем просят. И это, безусловно, замечательно. Но, как мне кажется, это может говорить о паре интересных вещей. Во-первых, если это так, то, может, стоит попросить вас помолиться, чтобы сыграла моя лотерейная ставка? А если серьезно, то вот вопрос: как часто вы молитесь о том, что, по вашему убеждению, не может случится, молитесь вопреки?
И да, я знаю, что Господь всегда отвечает на каждую молитву. И то, что дело идет не так, как мне бы хотелось, – это тоже ответ. Но вопрос был именно о получении желаемого. О том, как понять, что Господь говорит тебе "нет". И может ли Он вообще сказать "нет" в каких-то вопросах?
Для меня этот вопрос сейчас – совсем не отвлеченная теория. Уже почти год я молюсь о даре веры и Божьем водительстве для нескольких человек. Молюсь, может, и не непрестанно, но регулярно и прошу о молитвенной поддержке общину каждое воскресенье. И вот, проходит время – месяцы, а видимых результатов ноль. Даже, пожалуй, наоборот. И в такие моменты появляется мысль: а стоит ли молиться дальше? Может, это и есть тот самый ответ – молчание, отсутствие прогресса? Может, Господь просто не хочет давать веру этим людям?
В это я не верю и, пытаясь разобраться в себе, понимаю, что дело тут, скорее всего, в моей личной лени и маловерии. Именно они порождают это ощущение бессилия, это раздражение оттого, что желаемое не происходит, несмотря на все молитвы. И, вместе с тем, я уверен, что это – очень ценное переживание. Ценное лично для меня, для моих отношений с Богом. Именно в такие моменты – когда молитва "не работает" так, как мне хотелось бы, – начинаешь по-настоящему понимать, Кто есть Господь. Что Он – не золотая рыбка и не автомат по исполнению желаний, куда можно загрузить молитву и получить гарантированный результат. Даже если просишь о чем-то хорошем и духовном.
И вот ещё что. Усталость от молитвы, разочарование от отсутствия "быстрого ответа" – это, как ни парадоксально, может быть показателем того, насколько действительно (не)ценна для тебя вещь, о которой ты молишься. Ведь если я готов опустить руки и оставить молитву через какое-то время, – значит, так ли уж сильно я этого хотел на самом деле? Вспомните Авраама, молившегося десятилетиями о сыне. Вспомните других библейских героев веры, что не сдавались в молитве, несмотря на видимое отсутствие результатов.
Всё это тоже повод для честной переоценки себя и своих отношений с Господом. Для корректировки курса, для того, чтобы, не переставая молиться, научиться быть выше своих разочарований и сомнений. Продолжая стучать – даже когда кажется, что дверь не открывается. Продолжая просить – даже когда кажется, что ответа нет.
Два слова о покаянии:
Собирался написать пост о покаянии. Решил копнуть поглубже, посмотреть, как слово "покаяние" переводится в разных языках и религиях. Думал, найду везде что-то вроде "возвращения", "разворота". Ведь у нас, христиан, "метанойя" – это же про разворот, интересно, как у них.
Оказалось, что в иудаизме – тшува, "возвращение". В исламе – тауба, тоже "возвращение". А вот в христианстве "Метанойя" (μετάνοια), вопреки моему устоявшемуся мнению, это не про разворот. Это про перемену ума. Про "после-мышление", “пере-мышление”, изменение образа мышления. И, если подумать, это куда точнее, чем образ "разворота".
Поясню. Когда мы говорим о покаянии как о "развороте от греха", мы невольно попадаем в ловушку. Куда, собственно, мы разворачиваемся? К какому-то "безгрешному" прошлому? Но разве у тотально грешного человека вообще было такое прошлое? Разве был в его жизни момент, когда он был полностью свободен от греха? Сомнительно.
Более того, "разворот" оставляет нас в той же самой системе координат, где есть "грех" и "не-грех". Мы просто поворачиваемся ко греху спиной, но он никуда не девается. Он остается за спиной. И, как показывает опыт, мы постоянно оглядываемся, а то и разворачиваемся обратно, подобно жене Лота. Снова и снова. И да, мы можем усилием воли заставить себя отвернуться от греха. На время, но это не решает проблему в корне.
Христианское же покаяние – это нечто принципиально иное. Это не просто разворот, а, скорее, переворот. Метанойя – это не смена направления движения в прежней системе координат, а смена самой системы координат. Это то, что может произвести в нас только Господь, – и, как метко заметил Мартин Лютер в первом из своих 95 тезисов, этот процесс может занять всю жизнь христианина. Мы сами, своими силами, можем лишь отвернуться от греха. Но изменить свой ум, свое сердце – на это способен только Бог.
Метанойя – это не возвращение в мифическое "безгрешное прошлое". Это обретение нового сердца. Каменное сердце, на котором высечены лишь наши собственные "хотелки" и страхи, заменяется на живое, плотяное (плотяное, вопреки фантазиям ненавистников плоти) сердце, на котором начертан Закон Божий. Это не значит, что мы становимся безгрешными автоматически.
Живя в этом мире мы продолжаем ошибаться, но мы должны перестать ориентироваться на ошибку. Мы перестаем жить в дихотомии "грех – не-грех". Мы начинаем жить в новой реальности, не потому, что мы его "запретили”, "переименовали" или признали нормой, что вместо собственного греха мы смотрим на Господа и Его волю. Да мы, не можем и не должны перестать подмечать эти ошибки и просить помощи в их исправлении, но они не могут и не должны определять нас.
Да, мы грешники, потому что мы ежедневно и многократно совершаем ошибки, и будем совершать их до конца наших дней. И мы же — святые, освящённые Господом, омытые Его кровью и принимающие Его благодать и действующие через и благодаря Его силе и святости, каждый день. Легко понять и принять первую часть, но без второй всё это не имеет значения: если вы не святы, если вы не принимаете себя как уже освящённого Господом, вы в полной мере не входите в подлинное покаяние.
Именно к такому покаянию – к перемене ума, к тотальному перевороту, который совершает в нас Бог, – и призваны христиане. Не к вечному "возвращению" непонятно куда, не к бессмысленному кружению между "грехом" и "не-грехом", а к новой жизни – жизни в святости, жизни, в которой грех уже не имеет над нами власти, потому что сам наш ум, само наше мышление – преображены Христом. Потому что настоящее покаяние – это не про то, чтобы отвернуться от греха своими силами, как это делают адепты других религий. Это про то, чтобы позволить Богу перевернуть всю нашу жизнь.
Два слова о коровах, ослах и людях
Около полугода назад я наткнулся на забавный ролик: корова кубарем катится с горы. Зрелище было настолько абсурдным, что я не удержался и перемонтировал видео так, чтобы казалось, будто корова, кувыркаясь, карабкается вверх. И знаете, в тот момент это было очень похоже на меня. На мою жизнь. На мое ощущение себя. Мне казалось, что я, как эта несчастная корова, качусь вверх по склону – нелепо, неуклюже, против всякой логики.
Прошло несколько месяцев. Месяцев терапии, размышлений, молитв. И я записал для себя небольшое послание (цитирую почти дословно):
"Я не корова, которая катится вверх. В первую очередь, потому что я – не корова. И не качусь вверх. Это интересная метафора, но она не отражает всей полноты реальности. Я – человек. Осознанное существо, находящееся в постоянном взаимодействии с другими людьми. И не только с людьми. Как верующий христианин, я верю, что нахожусь в общении с Господом, Который ведет меня. Ведет и поддерживает в любой ситуации, давая и силы, и желание двигаться …”.
Я вспомнил об этом сегодня, наткнувшись в комментариях на цитату священника Даниила Сысоева. Он писал, что к собственному телу нужно относиться как к ослу: впрягать в телегу, подгонять пинками, приносить в жертву, а в промежутках – кормить и поить, чтобы не сдох и мог выполнять свою работу.
И меня вдруг осенило: как же это похоже на мою историю с коровой. И там, и там – отношение к себе очень похоже. Только ведь ни я не та корова, ни отец Даниил, ни вы, читающий эти строки, – не ослы. Мы – люди. Созданные по образу и подобию Божьему. И заслуживающие отношения к себе как к человеку – во всей полноте этого слова.
И здесь мы возвращаемся к разговору о "ветхом Адаме", "внутреннем ребенке" и прочих концепциях, которые помогают нам осмыслить свою внутреннее состояние. Важно помнить: все это – лишь метафоры. Не более, чем инструменты, помогающие нам понять самих себя. На самом деле нет никакого отдельного "ветхого Адама", "внутреннего ребенка" или "внутреннего критика", существующего помимо нас. Есть только вы. Целиком. Во всей своей сложности и противоречивости.
И "ветхий Адам" – это не какой-то злобный карлик, поселившийся у вас внутри. Это вы и есть. Ваши страхи, ваши слабости, ваши греховные наклонности. Вы – именно вы и есть "ветхий Адам". Признать это – значит избежать ловушки шизофренического раздвоения, когда вы начинаете ненавидеть какую-то часть себя, как будто она – чужая, враждебная. Избежать диссоциации, когда вы отгораживаетесь от своих чувств, желаний, потребностей, как будто они – не ваши. Избежать, в конце концов, гностического презрения к плоти, которое, увы, так часто проникало (и проникает) в христианство.
Ведь если вы ненавидите свое тело, свою плоть, вы ненавидите себя. Потому что вы неотделимы от своего тела. Вы – не бестелесный дух, временно заключенный в темницу плоти. Вы – воплощенный дух. И ваше тело – не обуза, не осел, а часть вашей личности, дар Божий, который нужно принимать с благодарностью и использовать во благо.
Апостол Павел, говоря о "ветхом Адаме", говорил и о себе. "Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?" (Рим. 7:24). Это он, Павел, а не какой-то абстрактный "ветхий Адам", страдал от внутренней борьбы. Это он осознавал свою греховность и нужду в спасении.
И именно это осознание – целостное, не разделяющее себя на "хорошие" и "плохие" части, – позволяет нам взять на себя ответственность за свою жизнь. Не перекладывать вину на "ветхого Адама", а признать: да, я грешен, я нуждаюсь в Божьей благодати, я призван к преображению. И не отторгать свое тело, как нечто низменное, а принимать его как часть себя, как дар, который нужно освящать и направлять к добру. Потому что в конечном итоге, именно целостность, примирение с собой, и есть путь к подлинной святости, свободе и радости во Христе.
Два слова о вуду
Вчера на богослужении меня осенило: а ведь христианство, если вдуматься, чем-то похоже на культ вуду. Нет, я не про жертвоприношения и кукол, проткнутых иголками. Я про зомби.
В гаитянском вуду есть ритуал зомбирования. Человеку дают особое зелье, вызывающее паралич и имитирующее смерть. Его хоронят, а затем "воскрешают", внушая, что он теперь – зомби, лишенный воли и обязанный подчиняться хозяину. И, что самое поразительное, человек верит. Он ведет себя как зомби, потому что убежден, что он и есть зомби.
Теперь вспомним крещение. Мы говорим, что в крещении наш "ветхий Адам" – наша греховная природа – умирает, "тонет" и распинается со Христом. Мы становимся "новым творением" (2 Кор. 5:17), свободным от власти греха. Звучит похоже, с одним неприятным отличием
Культисты вуду, точнее, их зомби, верят в свой новый статус намного сильнее, чем христиане. Мы продолжаем жить, как будто ничего не изменилось. Как будто "ветхий Адам" живее всех живых. Как будто крещение – это просто красивый обряд, а не реальное умерщвление старой природы и воскресение к новой жизни.
Конечно, это сравнение – лишь метафора. В отличие от вуду, где "зомбирование" – это насилие и обман, христианское сораспятие со Христом – это дар благодати, освобождающий нас от рабства греха и дарующий истинную свободу. И все же, полагаю, что нам есть чему поучиться у вуду-зомби. Не ритуалам, конечно, а силе веры.
Поверить, наконец, что мы действительно умерли для греха и живы для Бога во Христе Иисусе (Рим. 6:11). Поверить, что мы – не рабы своих страстей, а свободные дети Божьи. И вести себя соответствующе
Впрочем, есть ещё один важный аспект, о котором мне напомнили в комментариях. Христианство оно же не про какую-то там любовь, а про ненависть к собственной плоти и умерщвление ее отвратительной порочной похоти. Так что, вечные советы от детского журнала Ермолка тоже никто не отменял
Читать полностью…
Под последними постами появился интересный комментарий. Его автор, мой добрый знакомый, прошедший непростой духовный путь от православного алтарника до последователя северного неоязычества, высказал мысль, которая, как мне кажется, широко распространена:
"Искренние христиане тем и занимаются, что пытаются навязать людям свою моральную картину мира, чтобы потом продать решение в виде Евангелия. Лишить человека почвы под ногами, чтобы он стал зависимым от божественного милосердия".
Два слова о спорах
Мы, христиане, часто чувствуем долг спорить. Доказывать. Убеждать. Ведь на кону – истина и вечная жизнь. Как можно молчать, когда люди заблуждаются, идут неверным путем, отвергают спасение? Это – благое побуждение, но, как говорится, благими побуждениями вымощена дорога в ад.
Давайте будем честны: как часто ваши споры о вере приводили к обращению оппонента? Не к временному соглашательству, не к вежливому киванию головой, а к подлинному изменению сердца? Уверен, что нечасто. И дело тут не только в упрямстве или глупости неверующих, и даже не в слабости наших аргументов.
Проблема глубже. Гораздо глубже. Дело в том, что спор – это, как правило, борьба. Борьба за победу. За утверждение своей правоты. За доминирование над оппонентом. Даже если мы спорим из самых лучших побуждений, из искреннего желания помочь человеку обрести истину, сама форма спора часто мешает нам достичь этой цели.
Потому что спор – это атака. Атака на мировоззрение человека, на его ценности, на его самооценку. И, как любая атака, она вызывает защитную реакцию. Человек закрывается. Он перестает слушать. Он ищет контраргументы. Он защищает свою позицию, даже если в глубине души сомневается в ней.
Потому что признать свою неправоту – это больно. Это значит признать, что ты ошибался, что ты жил не так, как надо, что тебе нужно меняться. А это – страшно. Именно поэтому так часто споры о вере превращаются в бесплодную перепалку, в обмен колкостями, в соревнование в остроумии. Даже если мы "побеждаем" в споре, разбивая все аргументы оппонента, мы, как правило, не побеждаем его самого. Мы лишь загоняем его еще глубже в его укрытие, в его "зону комфорта", где он чувствует себя в безопасности.
Так что же делать? Молчать? Отказаться от любой защиты своей веры? Конечно, нет. Есть разница между спором и свидетельством. Между навязыванием и объяснением. Между агрессией и любовью. Апостол Петр призывает: "Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением" (1 Пет. 3:15). Заметьте: "дать ответ", а не "вступить в спор". "С кротостью и благоговением", а не с напором и агрессией.
Речь идет об ответе на искренний вопрос. Об объяснении своей позиции тем, кто готов слушать. О свидетельстве своей веры тем, кто открыт к ней.
А если человек не хочет слушать? Если он нападает, провоцирует, ищет повод для спора? Иисус дал нам практичный совет: "А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших" (Мф. 10:14).
Это – не призыв к гордыне. Не проявление презрения. Не отказ от любви. Это – мудрость. Это – предупреждение о том, что не стоит тратить свои силы и время на бесплодные споры. На тех, кто сознательно закрывает свое сердце для истины. Это – призыв сосредоточиться на тех, кто действительно ищет Бога, кто готов слушать, кто открыт к диалогу.
Иногда молчание – это самый красноречивый ответ. Иногда отряхивание праха – это не поражение, а победа. Победа над собственным эго, над желанием спорить, над искушением доказывать свою правоту. Иногда, да нет, всегда, лучший способ проповедовать – это не слова, а жизнь. Жизнь, которая свидетельствует о Божьей любви и благодати. Жизнь, которая привлекает людей к Христу не силой аргументов, а силой примера.
Означает ли это, что психология – зло? Вовсе нет. Просто у нее – своя сфера. Свой уровень. Свои ограничения. И пытаться решить духовные проблемы психологическими методами – все равно что лечить перелом зеленкой. Поможет ли? Возможно, немного снимет воспаление. Но кость не срастит.
Психология может помочь вам лучше понять себя, свои мотивы, свои реакции. Но она не может изменить вашу природу. Она не может дать вам спасение. В сущности, она решает другие задачи.
Аналогичным образом и поход в церковь не обязательно поможет решить ваши психологические проблемы и даже может их усугубить в некоторых случаях. Не потому, что Церковь плохая, устарелая или не помогает. Нет, но лишь потому, что задача Церкви — объединять верных, вести их ко Христу, возвещать Слово Божие, а не заниматься психотерапией.
Церковь – это не клиника душевного здоровья, а сообщество веры, где мы вместе поклоняемся Богу, вместе возрастаем в познании Его воли, вместе поддерживаем друг друга на пути следования за Христом. Она призвана напоминать нам о реальности греха и необходимости покаяния, указывать на единственный источник спасения – жертву Иисуса Христа. Церковь может дать вам надежду, смысл и общину, но она не заменит психолога, если у вас депрессия, как не заменит она хирурга при аппендиците. Полагаю, что требовать от Церкви решения всех наших проблем – это тоже своего рода идолопоклонство, подмена Бога набором духовных услуг.
Так где же выход? В том, чтобы не смешивать душевное и духовное, не подменять одно другим, а искать Бога – в молитве, в Писании, в жизни Церкви – и себя – в честном самопознании, не боясь при необходимости обратиться за профессиональной помощью, помня при этом об ограниченности любого человеческого знания и всемогуществе Божьей благодати.
Послушал чудесный разговор о Паламе от Елизаветы и двух образованных православных учёных мужей. Точнее, внимательно слушал ровно до середины, пока на 45-й минуте кто-то из тех самых мужей не ушел в самораскрытие, сказав:
Если бы соборы анафематстовали задним числом, то все святые отцы были бы анафематствованы, кроме, Григория Богослова
Обещал написать, почему, как мне кажется, доверять Преданию вещь сомнительная, а не доверять — значит выкидывать определенную часть из того, что мы называем сегодня христианством, и как мы его представляем. Расскажу о моём любимом библейском персонаже, Симоне Волхве, он же Симон Маг. Наверняка вы помните, что был такой зловредный волшебник, который спорил с апостолами, хотел купить дары Святого Духа, а потом был с позором ими изгнан. Однако, всё не так просто.
Начнём с того, что в Писании Симон показан как бывший волхв - уверовавший после проповеди апостола Филиппа, уверовавший и крещённый. После этого Симон увидел, что у апостолов есть способность даровать Святого Духа (кстати, а что это за дар такой, и почему в обычном крещении тогда Святой Дух не сходил, а сейчас, как мы верим, сходит?) и попросил купить эту возможность. Апостол Пётр отчитал Симона и призвал к покаянию, а Симон... попросил молитв о нём, чтобы ничего из плохого с ним не случилось. И всё! Никаких проклятий, никакого изгнания, никакой борьбы с Церковью.
Откуда же все истории про борьбу с церковью и колдовство? Уже ко второму веку Симона произвели в родоначальники гностической секты симониан. Апокрифическое (непризнанное церковью за авторитетное) "Деяние Петра" рассказывало о том, что Симон объявил себя воплощением Отца, а женщину, которую выкупил из блудилища, — Святым Духом. Дальше он совершал бесовской силой чудеса, пока не нашёл смерть во время попытки оживить себя, чтобы доказать собственную божественность. На эти истории ссылаются Ириней Лионский, Ипполит Римский, Тертуллиан и многие другие ранние отцы, для которых, видимо, Слово Божие было не так важно, как рассказы о злых колдунах.
И как тут быть? Чему доверять и как именно закончил свою жизнь Симон? Где граница между Преданием и Писанием, и почему Предание переписывает Писание? Получается странная картина: библейский Симон просит апостолов о молитве, а Симон из Предания становится чуть ли не главным врагом христианства. И если мы принимаем Предание за чистую монету, то, по сути, отказываемся от ясного свидетельства Писания. Если не принимаем, то отказываемся от свидетельств церковных отцов.
История с Симоном ярко показывает это противоречие, но оно не ограничивается Симоном. Практически везде, где появляется человеческое предание, его цель одна — поправить, улучшить, дополнить и переобьяснить Божье Слово. Сделать его доступней для людей. Ценой чего? Как хорошо видно на примере Симона — порой ценой всего.
И все же, эта мысль меня каждый раз поражает. Люди готовы любить Бога только и если, он будет таким, какой им подойдёт, какой им нравится. Если нет, то такой Бог не нужен. Однако, это работает и работало бы, если бы эти самые люди Его выбирали, но, спойлер, не они это делают
Израиль не выбирал Бога, Авраам не выбирал Бога, никто из людей никто не выбирал Бога прежде чем Он Сам выбрал их. Любой акт подлинного следования за Богом, то, что мы могли бы называть "выбором", лишь следствие того, что мы находимся в поле Его выбора, совершенного ещё прежде сотворения мира.
Впрочем, сейчас речь не об этом, а о том, что в этом прослеживается какой-то абсурд — не принимать иную личность такой, какая она есть. А точнее, не принимать собственную реакцию на эту личность — то, что она тебе не нравится и ты не хочешь иметь с ней ничего общего.
В этом плане я не устану повторять — обозленный атеист, ненавидящий Яхве Писания куда честнее, в первую очередь к самому себе, чем "христианин", считающий себя моральней того, что написано в Библии и конструирующий для себя личного божка на основе собственного морального камертона
Сегодня в Евангельском чтении история о том, как Христос отправляет апостолов с даром исцеления и властью над бесами. И тут же – предупреждение: "Не примут – отряхивайте прах". Казалось бы, как можно отказаться от такого подарка? Но ведь и сегодня, когда Церковь предлагает то же самое, принимают её далеко не везде. А там, где принимают, зачастую ставят условие: "Только, пожалуйста, не надо на самом деле исцелять и не надо освобождать от бесов”. Достаточно имитации.
Почему так? Думаю, что дело в том, что люди, по сути, не хотят исцеления. Не хотят подлинного освобождения. Бесы-то уже свои, родные. Болезни – привычные, как старые тапочки. А тут приходит кто-то и обещает все это забрать. Страшно. Страшно, потому что любое изменение – это потеря. Потеря привычного себя. Потеря контроля.
А если копнуть ещё глубже, то Христос пугает ещё сильнее, призывая "умереть" для себя, чтобы жить для Него. Утопить своего ветхого Адама... Как писал апостол Павел: "Уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2:20). Понятно, что это звучит слишком радикально, слишком неудобно. Слишком... исцеляюще. И поэтому на место христианства и Благой вести так часто приходит привычное, удобное язычество в христианской упаковке – со своими "посредниками", обрядами, иерархиями и пустыми словами. Всё ради того, чтобы заболтать, скрыть за пышной формой отказ от исцеления и освобождения. Недоверие Богу. Страх Бога.
Господь же не навязывается и учит Своих поступать так же. Проповедовать Благую весть, собирать Его овец, узнающих Его голос, следующих за Ним, доверяющих Ему. И отряхивать прах от домов остальных, не оставаясь ради того, чтобы строить кущи или устраивать зрелища для прочих, предпочитающих иллюзию – реальности.
В последние дни размышляю о том, что все, абсолютно все представления человека о мире, справедливости, божественном и других понятиях, имеют корни в его, этого самого человека, представлении о человеческой природе и о себе, в первую очередь. Если вы считаете, что человек по природе бобр добр, то у вас будут одни взгляды, если уверены, что человек тотально греховен, другие, если чут чут того, чут чут иного — третьи. Если человек для вас это безволосая обезьяна, появившаяся на земном шаре сколько-то там сотен тысяч лет назад в результате развития обезьян волосатых, то оценивать мир и людей вы будете совсем иначе чем те, кто уверен, что Господь сотворил вашего предка несколько тысяч лет назад из земли.
Расхожая поговорка утверждает, что “по себе людей не судят”, но это же не правда. Именно этим все мы и занимаемся, буквально всегда. Измеряем других по своему представлению о себе, и, что хуже того, по идеализированному представлению о себе. Поэтому, например, легко осуждать человека, который оказался в ситуации, в которой ты ещё не был, но наверняка поступил бы иначе, и совсем не хочется это делать с тем, кто находится там, где ты уже был и так же лажал.
Получается, что прав Протагор, утверждавший, что человек есть мера всех вещей? В некотором смысле, это действительно так, если мы считаем, что не существует Бога как субьекта, как индивида, как абсолютного Другого. Если Бог это далекий и безразличный демиург ушедший на покой или какая-то размазанная по миру энергия, которую невозможно отличить от себя самого, то любое представление о нём, себе или чем-то ещё равноценно истинно и равноценно ложно.
Если Бог – это Господь, Который Сам действует, Сам говорит и Сам открывает Себя, тогда всё меняется. Тогда познание возможно. Но только благодаря Ему и Его прямому действию. И уверенность в том, что мы правильно Его поняли, – возможны только как это Его дар, а не наша заслуга. В таком случае, мерой всех вещей становится Господь, доступ к которому мы получаем исключительно через Него Самого и которым, в сущности, не можем поделиться сами по себе.
Впрочем, я слегка отвлёкся. Возвращаясь к антропологии. Получается, что единственный способ попробовать понять другого человека лежит через вопрос того: каким ты видишь себя? И тогда всё остальное – его слова, поступки, убеждения – встанет на свои места. Или не встанет, если его ответ не уложится в личные антропологические взгляды задающего вопрос
Такой вот замкнутый круг, пути выхода из которого, что иронично, зависят о того, какой антропологической модели вы придерживаетесь
Два слова о репрессиях
Один из самых великих обманов, который можно услышать во все времена, – это обещание построить церковь без иерархии и репрессий
Я еще могу представить себе полностью горизонтальное общество (хотя и с трудом). Но общество без репрессий? Нет. Это как мечтать о жизни без гравитации. Можно, конечно, мечтать, и даже выпрыгивать из окна (осуждаю), но реальность рано или поздно больно ударит о землю.
И если кто-то – будь то священник, харизматический гуру или публицист – обещает вам построить именно такую духовность, без репрессий, – знайте, перед вами или дурак или лжец. И, скорее всего лжец, причем лжец беспринципный и осознанный, потому что дурак бы вряд ли бы занял ваше внимание. Второе, в чем нужно быть уверенным – подобные разговоры это верный признак того, что репрессии, и репрессии жёсткие, начнутся очень скоро, или уже идут, в обществе вокруг говорящего.
Что такое, по сути, репрессии? Это подавление. Чего-либо. Возможно ли жить без подавления? Нет. Мы сами, на биологическом уровне, – механизмы по подавлению, мы буквально живём благодаря репрессиям. Прямо сейчас, пока вы читаете эти строки, ваш организм подавляет тысячи бактерий и вирусов. Это – условие нашего существования. Единственное не-репрессивное состояние, доступное человеку, – это состояние смерти.
То же самое касается и церкви. Отсутствие репрессий возможно. Но цена этому – скорая гибель и распад. И это – допустимая цель (в конце концов, каждый волен выбирать, жить ему или умереть). Но хотелось бы, чтобы сторонники "не-репрессивных" подходов сразу об этом говорили. Чтобы честно заявляли: "Наша цель – уничтожение того, чем мы занимаемся".
Значит ли это, что любые репрессии – это благо? Конечно, нет. Репрессии бывают разными. И часто они – зло. Но полный отказ от них – это тот случай, когда лекарство хуже болезни. Или, по крайней мере, равно ей по степени вреда.
Два слова о ревнителях веры
На днях мне скинули видео, в котором какой-то абхазский священник из какой-то самочинной церкви на 10 человек, утверждает, что у старокатолического митрополита, владыки Павла Бегичева (глава церковной провинции на 100 человек), ус отклеился неправильное рукоположение. Потому что, когда владыку Павла рукополагали, он не верил, что через рукоположение подключается к магическому трубопроводу благодати, как верит сейчас, а значит, магия рукоположения не сработала.
Из-за этой ситуации, абхазский священник полгода не мог кушать совершать евхаристию, и вообще, теперь ему, бедолаге, придется искать другого провайдера, что подключит его к благодати правильным путем. В прошлый раз подключал как раз Бегичев, а теперь, как оказалось, подключение не настоящее. А значит, абхазский священник вовсе и не священник.
Видео было записано пару лет назад, и, вероятно, владыка Бегичев успел записать на него пару подробных ответов, объяснить, что усы у него настоящие, просто так растут, его не так поняли и магия, в его случае, сработала. Уверен, что и абхазский священник с тех пор нашел, через кого переподключиться к благодатопроводу, чтобы снова начать чувствовать себя не деревянной куклой, а настоящим мальчиком священником. Не знаю подробностей, но уверен, что это так
Почему меня эта история зацепила и захотелось о ней рассказать: поразил масштаб этой буквально древнегреческой трагедии, развернувшийся совсем рядом. Масштаб, а ещё нежная любовь к владыке Бегичеву, который обладает редкой способностью регулярно попадать в какие-то скандалы и проблемы, будучи, на мой взгляд, очень умным и светлым человеком.
Что хочется сказать этим постом? Честно говоря, не знаю. Наверное, что всем стоит быть аккуратнее в выборе компании и оценке своих теологических взглядов. А ещё, выразить восхищение той активности и энергии, что демонстрируют христиане, но которую порой сложно разглядеть без помощи микроскопа.
Два слова о справедливости и карме
Перечитывая на днях книгу пророка Иезекииля, я наткнулся на любопытный диалог между Богом и израильтянами. Уставшие от бесконечных обличений и суровых пророчеств, они, в 33-й главе, осмеливаются заявить: "Неправ путь Господа!" (Иез. 33:17). Самое интересное происходит дальше – Бог реагирует, но не так, как мы ожидаем. Он не пускается в долгие богословские рассуждения, не пытается "оправдаться". Вместо этого, через Иезекииля, Он обращается к простым людям на простом языке, зеркально отражая их претензию: "Это ваш путь неправ!" (Иез. 33:17, 20).
И далее, в стихах 18-20, Бог подробно разъясняет, в чем заключается Его справедливость, которая, как оказывается, радикально отличается от наших привычных представлений:
Он говорит: если праведник, живший по правде, вдруг отвернется от нее и начнет грешить – он умрет за свои грехи. И наоборот: если закоренелый грешник обратится от своего беззакония, покается и начнет творить правду – он будет жив за свое обращение. Никакой "кармы”, никакого автоматического воздаяния за прошлые заслуги или наказания за прошлые грехи
Сегодня это кажется верхом несправедливости, и даже Иов говорил об этом: разве справедливо, что Бог одинаково относится, что к злодеям, что к праведникам? Идея кармы предлагает гораздо более понятную (и, на первый взгляд, справедливую) схему: сделал плохо – получи "плохую карму", которая рано или поздно тебя настигнет. Сделал хорошо – заработал "хорошую карму", обеспечивающую благополучие в будущем. Все логично, все по заслугам.
Но Бог Иезекииля (и всего Писания) говорит нечто совершенно иное. Ему не важна твоя "карма" – все твои прошлые поступки, хорошие или плохие. Ему важно то, что ты выбираешь сейчас, каково твое сердце сегодня.
Это – потрясающий ответ на вечный вопрос о теодицее, о Божественной справедливости, которая не укладывается в наши человеческие рамки. Бог не "виноват" в том, что мир кажется нам несправедливым. Он справедлив, но Его справедливость – иная. Она основана не на механическом воздаянии за прошлое, а на живых отношениях с человеком здесь и сейчас. Она учитывает реальность покаяния и обращения. И, прежде всего, Его справедливость милующая.
И поэтому, прежде чем жаловаться на "несправедливость" Бога или искать утешения в "карме", стоит задать себе вопрос: а справедливы ли мы сами? Справедливы ли в своих словах, поступках, мыслях? В своем отношении к Богу и к ближним? Ведь, как сказал Господь через Иезекииля, наш путь, а не Его, так часто бывает непрям. И, возможно, именно в этом – корень всех наших "почему?".
Потому что подлинное обличение, способное изменить нас и побудить к росту, всегда начинается с осознания: источник проблем – не вовне (не в "несправедливом" Боге, не в "плохой карме"), а внутри нас самих.
Решил я сегодня, в честь Международного женского дня, заглянуть в литургический календарь господствующей в наших широтах церкви. Интересно же, память каких святых женщин мы можем вспомнить в этот день. Первое, что я узнал: по старому стилю сегодня – 23 февраля. Так что правильные верующие, празднующие всё по самому правильному календарю, вероятно, сегодня поздравляют друг друга с днем защитника отечества. Ведь правда поздравляют, да?
Вернемся к 8 марта. Как и следовало ожидать в такой мужественный день, в святцах не нашлось ни одной женщины. Единственное, что хоть как-то напоминает о празднике, – это обретение мощей Матроны Московской, произошедшее в 1998 году. Видимо, группа мужчин (а кто же еще?) решила, что нет лучшего способа отметить 23 февраля (или всё же 8 марта?), чем выкопать из земли останки женщины и разделить их по храмам. Оригинально
Но я не сдался. Решил проверить, что же там с настоящим, "правильным" 8 марта – по старому стилю. И что же? Опять ни одной святой! Зато – празднование в честь иконы Божией Матери "Знамение" Курской-Коренной. Правда, обретена эта икона была 8 сентября 1295 года, а не марта. Но кто я такой, чтобы разбираться в хитросплетениях церковного календаря? Видимо, логика тут особая, богословская.
К чему я это все? Да, в общем-то, ни к чему. Просто небольшая зарисовка о том, как причудливо иногда переплетаются церковные традиции, светские праздники и гендерные стереотипы. А если серьезно, дорогие девушки, с праздником вас! Будьте выше всех календарей и условностей и не позволяйте ничему — ни календарям, ни мужчинам, никому портить для вас праздники и ощущение собственной женственности и прекрасности.
Два слова о Ветхом Адаме.
В психологии есть популярное упражнение: представить своего "внутреннего ребенка", того маленького себя, со всеми его страхами, травмами и потребностями. И – пожалеть его. Обнять, успокоить, дать ему то, чего ему не хватало. Не всем это дается легко. Кто-то видит своего "внутреннего ребенка" уродливым, недостойным, даже отвратительным. Настолько сильна бывает ненависть к себе.
Не уверен, что каждый христианин согласится с концепцией "внутреннего ребенка". Зато все мы знаем о библейском учении про "ветхого" и "нового" Адама. О том, что первый должен быть распят со Христом, а второй – возрастать в нас. И вот тут возникает вопрос: а как относиться к этому "ветхому"? Жалеть его? Или презирать, ненавидеть, как нечто мерзкое и отвратительное?
Есть мнение, что "ветхий Адам" – это наша плоть, а плоть – это фу, гадость, рассадник греха. А значит, никакой жалости, только презрение и беспощадное "распятие". Но, лично мне "ветхого Адама" жалко. Жалко, как того самого "внутреннего ребенка", которого хочется обнять и успокоить. Жалко не греховность, а грешника в себе, ведь “ветхий Адам” это ведь тоже часть меня. Часть, которая боится, страдает, цепляется за жизнь, пусть даже и греховную.
И я не думаю, что это неправильно – испытывать к нему сострадание. Да, мне жалко "ветхого Адама", но я понимаю, что его смерть – это единственный путь к настоящей жизни. К жизни "нового Адама", свободного от власти греха.
Это как с зерном, о котором говорил апостол Павел: оно должно упасть в землю и умереть, чтобы дать росток и принести плод (Ин. 12:24). Или как с Самим Христом — мне невыносимо жаль Христа, распятого на кресте. И "ветхого Адама" мне жаль. Но я знаю, что и та, и другая смерть – необходимы. Что без них не будет воскресения.
Задумайтесь: разве апостол Павел ненавидел свою плоть? Разве он призывал к этому? Нет. Ненависть к телу, к "ветхому Адаму" – это, скорее, отголоски неоплатонизма, которые, как контрабанда, проникли в христианство вместе с идеями жестокой аскезы ради спасения. Если вы ненавидите часть себя, особенно такую важную, как собственная телесность, вы ненавидите себя целиком. Потому что вы неотделимы от своего тела.
Мы призваны любить грешника, но ненавидеть грех. И это относится не только к другим, но и к себе. К своему "ветхому Адаму". Понимать его страх. Его сопротивление. Его нежелание умирать. Но все равно – с любовью и сожалением, как Авраам, привязывавший Исаака к жертвеннику, как Сам Христос, восходивший на крест, – вести его на распятие. Не с ненавистью, а с состраданием. Не с презрением, а с надеждой на воскресение.
Тут должен был быть пост о том, что пророк Иезекииль чертил знак на лицах людей, которые скорбели о мерзостях своего народа, а мы сегодня, в Пепельную среду, носим это знак от скорби в наших личных мерзостях, но будет о другом. О том, как я впервые не вышел к Причастию
Сегодня было необычное богослужение — на парадной лестнице церкви, у трёх огромных распятий, которые установили к будущей выставке. Прихожане теснились, было много друзей из других церквей, желающих приобщиться к новому формату. Перед Чашей предлагось подойти за знаком из пепла, а позже, к Чаше. Как обычно, я стоял в конце очереди, молясь и размышляя о Таинстве и своём недостоинстве принять Его.
Люди сменялись, секундная пауза и вот пастор передаёт Чашу, чтобы самому причаститься с другими служителями. Я не успел. Сложно передать, гамму эмоций, которые испытал в этот момент. Особенно в этот день, день начала покаяния, остаться вне общения, без Тела и Крови Христа — понять это может только другой верующий, объяснить невозможно.
Не зная что делать, я остался после богослужения. Встал в очередь к пастору, чтобы попросить его, если возможно, хотя бы о благословении, объяснив, что произошло. Каково же было моё удивление, когда выслушав, он предложил преподать мне Причастие в часовне. Не веря, что это возможно, я пошёл за ним и через несколько минут восполнил то, в чем нуждался.
Какой урок можно вынести из этой истории? Вижу их два: наши грехи, нерасторопность, медлительность в покаянии, могут сыграть злую шутку, оставив без самого ценного. Кажется, что ты всегда успеешь прийти к Господу, но миг и уже поздно. Второе: Господь близок к искреннему покаянию. Тот, Кто сказал "стучите и отворят вам, просите и дано будет", всегда рядом, верный Своему слову, даже когда (всегда) мы подводим Его и самих себя.
#хорошее_повтори от 2.03.2022
Пепельная среда, начало Великого поста. Время, которое у многих ассоциируется с диетой, ограничениями, самокопанием, списком разрешённых и запрещённых продуктов. Очень особенным личным временем для себя, чтобы разобраться в себе и личных отношениях с Богом. Удивительно, но исторически Великий пост задумывался совсем иначе. Не как 40-50 дней личной аскезы, а как время, когда вся Церковь готовилась к Пасхе вместе. Новые члены общины готовились к Крещению, а остальные поддерживали их молитвой и общим постом.
Если посмотреть под этим углом, то понятнее становятся слова Господа, сказанные через Исаию о том, что пост, который угоден Ему, заключается в служении другому, в его освобождении и помощи. Пост как время задуматься: а не должен ли я кому-то? Не в материальном смысле, а в духовном? Не задолжал ли я кому-то внимания, заботы, прощения?
Может быть, в регулярной помощи нуждающимся? Может быть, в волонтерстве? Может быть, в простом, но искреннем участии в жизни тех, кто рядом? Каждый год перед Постом я ищу свой ответ на этот вопрос, в молитве и размышлении обращаясь к Богу. Обычно это что-то, что можно делать вместе с другими. В этом году – небольшой закрытый проект. Но дело не в проекте. Дело в принципе. В том, чтобы посмотреть вокруг. Увидеть тех, кому нужна помощь. И сделать что-то. Пусть даже самое малое.
Потому что пост – это не про "не есть". Это про быть. Быть человеком. Быть христианином. Быть рядом. Быть благодарным Богу за дар спасения во Христе и отвечать на Его любовь делами милосердия. Вот и сегодня, сейчас, в этом сообщении я предлагаю вам, читающему эти слова, подумать: что вы можете сделать в ближайшие полтора месяца для другого? Кому вы можете помочь? Кого поддержать?
Не обязательно что-то грандиозное. Может, просто регулярно переводить небольшую сумму в благотворительный фонд. Или стать волонтером на пару часов в неделю. Или просто позвонить одинокому человеку и поговорить с ним по душам. Дело не в масштабе. Дело в направленности. В том, чтобы увидеть другого человека. Его нужду. Его боль. И откликнуться.
Потому что пост – это не про "нельзя". Это про любовь. Про любовь в действии.
Ещё два слова о спорах
Один из самых частых аргументов, что я слышу от неверующих или альтернативных верующих сводится к "Библейский Бог жесток/несправедлив/аморален”. Этот аргумент стал практически общим местом в дискуссиях о вере. Одни пытаются улучшить Бога, подогнав Его под современные этические стандарты, другие, более честные, просто отбрасывают Библию, не в силах примирить её с собственным чувством справедливости.
Раньше я думал, что корень проблемы – в личной "моральности" таких людей. Мол, они считают себя более нравственными, чем Бог, описанный в Писании. Теперь я вижу, что всё гораздо глубже: дело не в том, что эти люди сами по себе такие моральные. Никто не рождается с готовым, безупречным моральным компасом. Дело в мире вокруг них. В обществе, в культуре, в тех неписаных правилах, которые мы впитываем с молоком матери.
Именно из этого мира люди черпают свои представления о добре и зле, о справедливости и несправедливости. И, что самое важное, они убеждены, что стандарты этого мира оправданы и правильны. Почему? Да потому что если это не так — у них огромные проблемы. Представьте себе здание, построенное на песке. Оно может казаться красивым и прочным. Но стоит только пошатнуться фундаменту и всё рухнет.
Так и с "моральным миром" современного человека. Если вдруг окажется, что его представления о добре и зле – ошибочны, что существует иная шкала ценностей, иной Закон, это будет катастрофой. Потому что если принять библейские стандарты морали, если хотя бы на мгновение допустить, что Бог действительно гневается на грех, что Закон действует, что наказание – реально — тогда у тебя, лично у тебя, огромные проблемы. И это – ужасно и страшно.
Это не просто вопрос теологических разногласий. Это вопрос выживания. Не физического, а психологического, духовного. Именно поэтому, столкнувшись с "аморальным" (по их меркам, по меркам их привычного и безопасного мира) Богом, люди часто выбирают не Евангелие, а отрицание. Отрицание Бога, Писания, самой возможности такого "жестокого" миропорядка.
Потому что это – безопаснее. Потому что проще закрыть глаза и сказать: "Этого нет!", чем взглянуть в лицо реальности, которая грозит разрушить весь твой привычный мир. Они похожи на ребенка, застрявшего в горящем доме. Он может спрятаться в шкафу, надеясь, что огонь его не найдет. Это, конечно, иллюзия. Но она дает ему временное облегчение.
Так и с "моральным атеизмом” и “либеральным "христианством”. Всё это – попытка спрятаться от духовного пожара. От осознания собственной греховности, собственной уязвимости перед лицом Святого Бога. Что же делать, христианам? Спорить? Доказывать? Кричать, что "наш Бог – самый моральный, вы просто не понимаете”? Возможно, иногда это и нужно. Но, как правило, это – бесполезно.
Потому что, как я уже говорил в предыдущем посте, мы имеем дело не с аргументами, а со страхом. Глубинным, иррациональным страхом, который парализует разум и заставляет человека цепляться за любую, даже самую хрупкую, иллюзию безопасности. Поэтому, прежде чем вступать в спор, стоит задать себе вопрос: а не пытаюсь ли я вытащить человека из горящего шкафа против его воли? Не причиню ли я ему больше вреда, чем пользы?
Самый важный вопрос в любом споре не в том, чтобы победить человека, а показать, как он сможет жить, если примет вашу точку зрения. Показать на своём примере, в первую очередь. И если ваш пример не кажется привлекательным, то стоит ли удивляться, что вам не верят. Если в вашей жизни нет и не видно действия Божьего, то как поверить, что вы знаете, о чём говорите? Поэтому так важны и свидетельство и личные отношения с Господом.
Поэтому, возможно, вместо того, чтобы вытаскивать человека из его горящего шкафа, стоит просто быть рядом, молиться за него, показывать своей жизнью, что есть другой путь – путь, где есть прощение, мир и настоящая безопасность во Христе. Не навязывать, а предлагать. Не спорить, а любить. И помнить, что семя веры прорастает не от силы наших аргументов, а от действия Духа Святого.
Два слова о Прощёном воскресенье.
На следующей неделе у христиан всех традиций начинается Великий пост, а значит, сегодня – Прощёное воскресенье. День, когда в наших широтах принято требовать просить друг у друга прощения.
Эта традиция восходит к монашеской практике египетских и палестинских пустынников. Перед началом Великого поста монахи собирались вместе, испрашивали друг у друга прощения за все вольные или невольные обиды. После этого некоторые из них уходили в пустыню, чтобы провести пост в уединении и молитве. Просили прощения они не только для того, чтобы с чистым сердцем вступить в период поста, но и потому, что встреча эта могла оказаться последней – не все возвращались из пустыни живыми.
Позже этот обычай распространился и на мирян, как и другие аскетические практики, изначально присущие монашеству. И, если египетских монахов понять можно, то что вам, дорогие мои, мешает попросить прощения завтра? Через неделю? А главное, что мешало сделать это вчера, за неделю до?
Зачем ждать особого магического времени и сводить покаяние к публичному ритуалу, отпуская по ветру ничего не значащие слова, подобно фарисеям, молящимся на перекрёстках? Чтобы все видели, какие вы духовные? И это не говоря о том, что прощать "всех" – в сущности, не прощать никого. Прощение – это всегда личный акт, обращённый к конкретному человеку. Это не абстрактная индульгенция, которую можно выдать всем оптом. Куда сложнее подойти к тому, кого ты действительно обидел, посмотреть ему в глаза и попросить прощения, а потом постараться загладить свою вину. Иисус говорил: "Если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой".
Прощёное воскресенье завершается. День, наполненный словами о прощении... Но смогли ли вы сегодня наполнить эти слова смыслом? Смогли ли сделать шаг навстречу тем, кого обидели? И если нет – то что мешает сделать это завтра? Или послезавтра? Или в любой другой день? Ведь, в сущности, каждый день – это возможность начать жить по-новому, по любви и милосердию, впустив в жизни настоящее, а не показное прощение.
О чём думаю люди в 23:47 на танцполе на корпоративе? Не знаю, кто о чём, но я в этих обстоятельствах почувствовал острую необходимость записать в заметках:
Главная мысль Фрейда, что субъект расщепленСейчас поясню. Большинство современных школ психологии считают, что наша психика – не монолит. Фрейд говорил об Эго, Супер-Эго и Ид (Оно). В транзактном анализе это Внутренний Ребенок, Родитель и Взрослый, в других школах добавляются Критики, Тень и другое. Суть одна: мы – не цельная сущность, а скорее мозаика из разных частей. Или, если угодно, арена, на которой разыгрываются внутренние драмы. Исходя из этого, психология предлагает инструменты для управления этой борьбой, для достижения некоего внутреннего баланса.
Но это же и у апостола Павла, только другое расщепление
Аналогичный финт, к слову, был проделан не только с Симоном. За пару глав до его обращения мы узнаём, что апостолы ставят первых диаконов: Стефана, Филиппа, Прохора, Никанора,Тимона, Пармена и Николая Антиохийца, обращенного из язычников. В Откровении Иоанна появляются некие “николаиты”, как приверженцы учения, которое ненавидит Христос.
Кто такие Николаиты? По популярному мнению святых отцов — Николаиты связаны с единственным персонажем Писания, у который носил имя Николай, с тем самым дьяконом. Так из дьякона Николай Антиохиец лёгким движением пера Иеринея Лионского превращается в ересиарха. Конечно, не по желанию самого Иеринея, но по информации, которая до него дошла, по Преданию.
Как видно, Иериней и другие мужья не сомневались, что информация верная и не спорили, ссылаясь на Писание, в котором ничего подобного нет. Тут и возникает вопрос: насколько человеческие байки могут и должны быть основой для веры сегодня, если они были ею для первых поколений христиан?
Возможно, это один из самых важных для меня текстов, что я писал когда-либо на этом канале.
Почему я вообще верю в Библейского Бога? Потому что мне нравится Его характер или он совпадает с моими представлениями о том, как должен вести себя бог? Я вам честно скажу — нет, потому что у меня вообще нет представлений о том, как должен вести себя бог. И даже подход такой мне кажется абсурдным: например, я никогда не встречал "крундопопня" и не знаю, как он себя ведёт, но начинаю выдумывать, каким он должен быть. И вот я его встречаю и говорю: нет, это не он, я представлял себе его иначе. Впрочем, я снова отвлекся
Так почему же я верю в Яхве – Того, Кто сотворил небо и землю за семь дней, вывел евреев из Египта, повелевал истреблять народы, устроил потоп и так далее? Почему я считаю, что именно Он – истинный Бог, создавший Вселенную? Потому что Он Сам так говорит? Отчасти да. Но, знаете, Один, Зевс, Кришна – тоже претендуют на звание Творца. Желающих, как говорится, вагон и маленькая тележка. Так почему же Яхве? Почему библейский нарратив?
Ответ прост, и он – во Христе. Не в том, что Христос – идеальный образец нравственности (хотя, с точки зрения библейской морали, это так). Нет. Я верю в библейскую историю потому, что Христос воскрес. Я глубоко убежден – нет, я знаю, что Иисус, человек, обещанный Израилю Мессия, жил, был распят и воскрес. Буквально. Телесно. Победив смерть и показав тем самым, что библейский рассказ – правда, а библейский Бог, каким бы ни был Его характер, – истинный Господь.
Всё остальное, на мой взгляд, абсолютно неважно. Если мне, с высоты моей "моральности", не нравится, что Бог в Ветхом Завете или в Откровении Иоанна Богосслова поступал или будет поступать так, а не иначе, – означает ли это, что Христос не воскресал? Согласитесь, это звучит бредово. И наоборот: если Христос действительно воскрес, подтвердив тем самым весь библейский нарратив, включая и характер Бога, – какое значение имеют мои личные "нравится" и "не нравится"? Разве Бог изменится от того, что мне нужен какой-нибудь другой бог, ну, скажем, из Рамаяны?
Кажется банальностью, но христиане знают, что всё дело – во Христе. В Его жизни, смерти и, главное, воскресении. Это – ключ, основа и единственная причина верить Богу Писания. Никаких других причин, по сути, нет. Всякая софистика, казуистика, все эти аристотелевские и схоластические ухищрения – они могут указывать на кого угодно, но ничего, в сущности, не говорят о характере Господа так ясно, как говорит о Нём Писание.
Апостол Павел был совершенно прав: "Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша" (1 Кор. 15:14). Если в центре вашей веры нет смерти и воскресения Христа – вы не христианин. Можете любить или не любить библейского Бога, критиковать Его, "дорабатывать" под себя – всё это абсолютно неважно и глубоко вторично, по отношения к подлинной вере, основанной на факте Христа и библейском сюжете.
Признаюсь, что сегодняшний опрос хотел связать с теми, что были пару недель назад, когда оказалось, что далеко не всякий христианин ожидает второго Пришествия Господа. Те результаты хорошо пересекаются с нынешними: Христа можно не ждать, но Царствие Небесное да, почему бы и нет. Тут я бы спросил: а что это за Царствие Небесное без Христа?
Но я не буду писать об этом, потому что комментарии дали несколько других тем, о которых, впрочем, я тоже не буду писать подробно, оставив их на уровне поводов для мысли. Первое: оказывается, не всякий христианин понимает, что такое Царствие Небесное. Молиться, призывает его в Отче Наш, и даже делает это на русском, но о чем молится, что призывает? То ему не ведомо самому.
Второе: мне напомнили о том, что Царствие Небесное, о котором мы молимся, оно уже здесь и уже внутри нас. На самом деле, в библейском тексте скорее "среди вас", но оба варианта интересно проверить одной простой мыслью: внутри вас действительно Царствие? Среди вас, когда вы собираетесь, действительно оно? Возможно, я слишком недооцениваю читающих, но мысль, что приходит мне при применении этого к себе звучит так: если это свет, то какова тогда тьма.
Третья мысль, что объединяет самых разных христиан, напомнила мне замечательный рекламный ролик, снятый в 90х. Там Иоанн Грозный говорит, что возвращает своё царствие, а юный парнишка интересуется — на каких условиях? Заканчивается для парнишки все грустно, но современные христиане идут следом и готовы принимать Царствие Небесное только и лишь, если оно соответствует их условиям и их теологии. Если нет — то, пожалуйста, да не наступит Царствие Твое, Господи.
Всё это так чудесно, что уверен — мои дальнейшие комментарии только испортят картину
К слову, а где гарантия, что так и не делают, те, кто эвтаназии проводят? По аналогии с прасадом, которым кормят посетителей индийских вегетарианских кафешек. Не секрет же, что между кухней и выносом клиенту еду там на некоторое время ставят на алтарь перед тем или иным божеством, чтобы получить дополнительные очки в карму. Что мешает ставить на аналогичный алтарь шприцы для иньекций или само вещество?
Не удивлюсь, если окажется, что эвтаназия, как и абортивные практики, окажутся не-ироничной, буквальной частью культа Молоха и ему подобных
Этим, к слову, отличается здоровая религиозность от нездоровой. В первом случае тебе сразу сообщают, какое поведение не является приемлемым и какие применяются меры подавления. Например, в моей первой харизматической церкви ещё на вступительных курсах проговорили, что члены церкви не должны употреблять алкоголь, курить или критиковать действие руководства, призывая к расколам. За это следует отлучение / исключение из общины.
Другое дело, когда вы приходите, и вам говорят, что подавления и репрессий нет, вообще нет. Все свои, все любят друг друга, все открыты к диалогу. Но со временем вы замечаете, что неугодные мнения мягко замалчиваются, неудобные вопросы игнорируются, а те, кто их задает, постепенно оказываются в изоляции. Вас не отлучают формально, но создают такие условия, что вы сами уходите. Или меняетесь под давлением большинства.
Как понять правила игры там, где их от вас скрывают? И, самое главное, зачем скрывают? Это те вопросы, которые должны звучать первыми. За чей счёт достигается единодушие и каким путем? Потому что "отсутствие репрессий" часто оказывается лишь видимостью, за которой скрывается манипуляция и контроль.
Неделю назад мы говорили о Втором пришествии. Сегодня – о готовности к нему. Результаты опроса, как всегда, заставляют задуматься. Многие признаются, что не готовы. Или не уверены в своей готовности. И это, как ни странно, честно. Вопрос в том:должны ли мы быть полностью готовы? И что вообще значит "быть готовым"? Жить без греха? Исполнить все заповеди? Достичь какого-то немыслимого уровня святости?
Вспомним притчу о десяти девах (Мф. 25:1-13). Пять из них оказались "немудрыми" – не запаслись маслом для светильников. И не попали на брачный пир. Казалось бы, вот он – прямой намек: не будешь готов, останешься за дверью. Но... так ли все однозначно? Ведь и "мудрые" девы тоже дремали. Они тоже не бодрствовали в полном смысле этого слова. И масло у них, хоть и было, но могло закончиться, если бы Жених замедлил еще.
Так, может, дело не столько в нашей абсолютной готовности, сколько в направлении нашего сердца? В том, ждем ли мы Его вообще? Или, как тот лукавый раб из притчи (Мф. 24:48-51), говорим в сердце своем: "не скоро придет господин мой"? Каждое воскресенье на литургии произносим: "Ей, гряди, Господи Иисусе!”. Произносим ли эти слова искренне? Или это просто привычная формула, за которой не стоит реального ожидания?
Часто говорят: "Первые христиане точно верили, что Христос вернется вот-вот". А мы, мол, уже не те. Остыли. Привыкли. Перестали ждать. Была ли вера первых христиан была безоговорочной? Разве у них не было сомнений, страхов, колебаний? Разве Петр не отрекся от Христа, а Фома не усомнился в Его воскресении? И разве наше "неверие" (или, скорее, неполное верие) – это повод не ждать Его возвращения? Разве наша неготовность – это причина не желать Его прихода?
Говоря о возвращении Христа я всегда вспоминаю пророка Амоса, который будто бы отговаривает от этого ожидания. "Горе вам, Дня Господня ждущие! Зачем он вам, этот День Господень? Мрак он для вас, а не свет!". Это – серьезное предупреждение, но повод для чего? Для очищения сердца или для того, чтобы отказаться от ожидания? Если мы боимся Его возвращения, если не хотим, чтобы Он пришел сейчас, то свидетельствуем о том, что уже сегодня отворачиваемся от Него. Уже сейчас лишаем себя Его присутствия в нашей жизни, Его действия, Его силы.
Я не знаю, готов ли я полностью. И не уверен, что кто-то может быть полностью готов. Но я жду Его возвращения. Не потому, что я такой праведный и уверенный в себе. А потому, что Он обещал вернуться. И потому, что Он – единственный, кто может навести порядок в этом мире и в моей душе. И пусть Его день будет "великим и страшным". Но это не повод прятаться от Него. Это повод стремиться к Нему. Потому что только Он – свет, а все остальное – тьма. Даже если эта тьма кажется нам привычной и уютной.
Ей, гряди, Господи Иисусе.
Неделю назад я обратился к вам с запросом: мне было интересно поговорить с верующими христианами, которых всерьез беспокоит судьба их родных и близких, кто не является христианами. Благодарю каждого и каждую, кто откликнулся — за доверие и открытость. Надеюсь, что наш совместный опыт был полезен не только мне, но и вам
Сегодня я хочу повторить свой запрос, в этот раз, по другой теме: я часто говорю и пишу о свободе воли в вопросе спасения (как противоположности предопределению) и мне хотелось бы послушать, почему эта тема важна для вас, если она для вас важна. Хочется понять, какую роль играет эта концепция в вашей системе ценности и почему она необходима вам?
Если вы захотите поговорить об этом, напишите, пожалуйста, в личку или в бота @eto_b_bot. Разговор займет около часа, пройдет в формате аудио (или видео, по вашему желанию), конфиденциальность и соблюдение всех этических моментов гарантирую. Как и с прошлой историей: никаких споров или желание кого-то переубеждать, только ваша позиция.
Единственный момент: если мы с вами разговаривали в прошлый раз, то попрошу вас не принимать участие в этот раз