298
Мы несёмся сквозь полынь. Катя @superfomina
На задворках вокзала в полутьме притаилось кафе с хачапури по полтора лари и лимонадом в зеленом стекле. Прилавок выложен плиткой с идиллическими белыми парусами, чайками, разрывающими голубую гладь дельфинами. Серп и молот забрались и сюда - сидят за столиком у окна, мужчина и женщина, тоже замершее прошлое. Он - пригорок, с занесённой сединой вершиной, безликий, уставший, отражающий ее. Она - обесцвеченность каре, подчеркнутая красной повязкой, красный шарф с бусинами, выделенные ярко чёрным глаза, если бы не это - обесцвеченное было бы и лицо.
-В Свердловске был, в Мурманске был, в Чечне был, потом посадили. Обжаловал, - будто пасьянс раскладывает перед ней мужчина, ему лет пятьдесят. Слова не нужны ни ему, ни ей, все понятно и так, сошлись.
-Эти дебилки-грузинки, захожу вчера в магазин, вся в белом, праздничная, они шипят: шалава. Ну настроение опустилось, ладно бы малолетки какие, я бы не обиделась. Солнце выйдет - вот тогда у меня настроение тоже взойдёт. Я в декабре зубы потеряла, врач плохой. Думала, в полицию пойти жаловаться, а кому мне ещё жаловаться?
-А че друзья?
Молча качает головой. Мужчина так же молча идёт к стойке с дельфиновой плиткой, просит ручку. На чеке пишет ее номер.
На улице с самого утра первого дня года дождь.
Год назад на Новый год я поехала на Гоа. 31 декабря часам к пяти вечера на поезде из Мумбаи мы с подружкой доехали до побережья - вообще без определенных планов, такие просто - бух.
В поезде мы ехали с компанией каких-то индийских студентов, они балагурили, как-то зазывали с собой, но мы остались сами по себе. На вокзале мы посмотрели, кто из каучсерфинга нам ответил. Не помню, чем руководствовались, но написали одному чуваку: ок, давай вместе отметим. Кажется, потому что он предложил нас даже подбросить на машине. Как выяснилось, до города было ехать часа два. Внешне наш хост был очень неприятным, но тогда это не пугало. Он привёз нас в какую-то комнату, сказал, что сам живет здесь. Комната напоминала гостиничный номер, все вокруг тоже - типовые корпуса, неочищенный бассейн во дворе, никаких признаков жизни. В холодильнике было пусто, в душе - гели с надписями на русском, на каких-то белорусские ценники. Я уже придумала себе: ну точно, здесь порностудия какая-нибудь, до нас тут много таких туристок побывало. Мы не очень понимали, где мы территориально, сколько и как до океана, сбежать было трудно. Часов девять вечера, чувак говорит: я вас повезу до пляжа на мотоцикле, но только могу везти по одной, в городе много полиции, нас остановят. Опять же по-честному: я не помню, почему мы и на это согласились. Он через полчаса высадил меня где-то на тёмной улице: жди. Я начала убеждать, что он должен запомнить: я сяду в кафе "нирвана", привези мою подружку сюда. Чего мне стоил этот час, пока я ждала их. Прокрутила уже все, что могло случиться и даже самое невероятное. Опять же: я не понимаю, как мы на это согласились.
Через час чувак реально приехал в "нирвану". Ногами в океане под баханье петард мы встретили Новый год. Неожиданно на пляже в толкучке увидели наших знакомых из поезда. Хоста начало корёжить: не пойду с ними знакомиться, да кто они такие, мы же договорились только с вами отмечать!
Короче, мы тогда остались с этими студентами, всю ночь танцевали на какой-то индийской дискотеке, потеряли и нашли айфон, часам к шести на мопедах наши новые друзья повезли нас в поисках места нашего обитания. Ещё дело в том, что хост сказал: я буду вот в таком-то баре вас ждать, нагуляетесь - приходите. Мы, конечно, не пришли. На огромной скорости слева нас подрезал этот мутный чувак на мотоцикле, сбавил скорость, спросил: эй, что за фигня? И унёсся. Он следил за нами все это время.
Моя подружка в невменяемом состоянии и в длинном красном платье, среди одинаковых корпусов мы ищем нашу комнату. Через полчаса где-то видим во дворе хоста, он начинает орать, что мы негодные девки и испортили ему праздник. "Чтобы к утру вас здесь не было". Я хватаю рюкзаки, подружку - и что мы делаем? Правильно, ищем, у кого можно остановиться в пять утра первого января ещё!
Короче, следующая наша остановка была на жестком матрасе на полу у индийца, который смачно давил прыщи и вообще как-то тоже себя дико вел. Мы там провели ночь и сбежали.
Эта история без морали, не о том, как плохо пользоваться какчсерфингом и доверять людям - я до этого в Индии месяц только и жила с местными, не было никаких проблем. История даже не о том, как мы все-таки нашли бунгало со стенами из соломы, тараканами размером с палец на стенах и наконец искупались в океане. Не о том, как подружка ещё не единожды входила в состояние невменоза из-за чего-то там подмешанного в джин-тоник арабами или обкурившись травки под деревом у местного гуру. История о том, что клево, когда есть что вспомнить. А вспоминаю я из того нового года сочные липко-сахарные индийские манго. С нежностью вспоминаю.
Бункер замаскирован вывеской с четырьмя хачапуринами, типа тут кафе, но тут не кафе, а бункер. Спускаешься вниз по лестнице, железная массивная дверь, ключ проворачивается с волевым рынком. Плакат "Города грехов" при входе. На стене - граммофон, телефон с диском, пластинки ласкового мая и модерн токинг, кожаная горилла, какая была у меня (и почти в каждом доме рождённых в девяностые) в детстве. Между стенами натянут гамак. Мелками на розовом Медуза Горгона, женские икры, обтянутые чулками, томная некрасивая дама в мини. Мини-трактором урчит компрессор аквариума, рыбы бьют хвостами. Все полки заставлены двд-дисками. За тридцать лари (почти семьсот рублей) на улице Пушкина в Батуми ты проводишь последнюю ночь шестнадцатого года.
Читать полностью…
Доедая очередную тарелку ассорти пхали, планомерно огрузиниваюсь: предпочту сама теперь стать Катериной Пхалевной, вестником чурчхелы, хачапури и заснеженных ущелий. Не очень представляю, смогу ли я описать эту красоту и обволакивающий запах дровяных печей, но попробую. А дальше посмотрим, зачем это все.
Читать полностью…
Старый автовокзал Батуми. Гордо, надменно торчит колонна, увенчанная серпом и молотом. Здесь все будто серп и молот - не настоящее, символ отошедшего от дел, замершее в трещинах штукатурки.
Отсюда едут в Ереван, Баку, за 60-80 лари можно доехать до Стамбула, Анталии, Измира. Маршрутки тоже как не от мира сего. У водителя маршрутки до Тбилиси над головой коллаж из почти двух десятков бумажных иконок.
В этом году:
взбиралась на гору Качканар в Свердловской области и три дня прожила в псевдо-буддистском монастыре под покровительством Ламы-бывшего афганца;
прилетела без карточки и денег в Грецию (совершенно все забыла дома), жила с беженцами, застрявшими на границе Греции и Македонии; в самолете до Афин поняла, как про это на самом деле нужно было писать;
на машине дня три с приключениями ехала до деревни в Саратовской области, где живет семья сирийских беженцев (застряли в Шереметьево, жили там в курилке месяц, чуть не были депортированы обратно);
была на Монстрации в Новосибирске, смотрела, как мастерится легендарный стяг "здесь вам не Москва", попала 1 мая под снег, на обратном пути снова поняла, как надо было про это написать;
жила неделю в обшарпанной однокомнатной квартире в Уссурийске, вылавливая из этого болота подростков, которым хотела дать слово. Ходила по той самой железной дороге, разговаривала с мамой Рины, смогла попасть в компанию ее бывшего парня, ночью гуляла с нациком Вейдером, который страдал, как ему плохо в Приморье и как они не взорвали уфмс во Владике;
за ночь просмотрела остров Русский, кампус (удивилась силе твиттера, благодаря которому за пять минут нашлись чудесные гиды и приморские хранители);
не смогла улететь самолетом за 27 тысяч с пересадкой в Китае - меня просто не пустили на борт; в связи с этим встретила День России в городе Артёме в тельняшке с двухкилограммовой баклажкой морской капусты;
неделю провела в Зеленогорске на финском заливе - в летней школе фонда Генриха Белля, впервые играла в документальном спектакле (саму себя, надменную москвичку);
вернулась в детский дом в Бельском Устье, оказалась на две недели на группе малышей, это было испытание;
купалась в Вятке с вдовой алкоголика, умершего в полицейском отделении Кирова, подружилась с их детьми;
начала заниматься полдэнсом, убедила n-ное количество людей, что "пилон" - это не ругательство, продолжила с йогой;
на границе с днр написала про застрявший цирк, который не пускали через границу, на границе с лнр написала про мужиков, у которых под носом полигон ТБО, где давят санкционные фрукты, которые они никогда в жизни не ели;
написала введение к книжке, впервые выступила перед студентами летнего лагеря Воронежского университета, а потом перед посетителями левацкой книжной ярмарки;
гуляла по Вильнюсу и Таллину;
вернулась в Грузию - Тбилиси, Боржоми, Кутаиси и вот - неожиданно на час раньше Новый год придёт ко мне в зеленом Батуми.
Если бы это все могло не заканчиваться - пусть не заканчивается. Спонтанности и ещё больше командировок. Вот чего и мне, и вам (ну мне точно) нужно.
Если вы никогда не видели вяленую хурму, это так: представьте себе скукоженные грибы сморчки, но обезноженные, нажимаешь на хурменную плоть - палец послушно продавливает ее. Это в случае, если свежая, этого года. А то бывает закаменелая, нам однажды такую на рынке во Владикавказе всучили. Кожуру прокусываешь, сладость разливается постепенно. Мне понадобилось с десяток килограммов, чтобы наконец понять, как описать вкус: это свежая свердловская булочка!
Пишут ещё, что пасту вяленой хурмы можно накладывать на раны как антисептик, но это самая большая человеческая глупость, так ее переводить.