7961
Современная академическая музыка: интервью с композиторами, цитаты, выписки, анонсы концертов. Для связи — @mustt23.
Завтра ансамбль Kymatic исполнит одно из самых масштабных и поразительных произведений позднего СССР — «Agnus Dei» Александра Кнайфеля.
Батарея ударных, генератор волны, электроорган, подготовленный рояль, клавесин, контрабас, челеста и саксофон.
Сочинение исполняется в новой редакции, с учетом всех поздних правок и пожеланий композитора.
Тем временем Барбара Ханниган стала главным дирижером исландского симфонического
https://www.gramophone.co.uk/news/article/barbara-hannigan-takes-on-first-chief-conductor-post
Из воспоминаний Таривердиева. Серф и история отечественной музыки.
"Я был в Сухуми, работал над партитурой оперы «Граф Калиостро», когда туда приехал Щедрин.
— Слушай, я привез потрясающую игрушку.
— Какую?
— Виндсерфер!
— А что это такое?
— Доска с парусом. Я привез «Мистраль». Из Парижа.
— А как же ты его довез?
— А там был Большой театр, я был с ними, мы его засунули в декорации. Я отвез его на дачу. Попробовал, но ничего не получилось.
Нам было ужасно интересно, как же на нем кататься. А недалеко от нашего Дома творчества располагалась база, на которой тренировалась сборная команда Грузии по виндсерфингу. Туда мы с Родионом и пришли. Нас спросили: «Серфер-то у вас есть?» — «Нет». — «Так как же вы будете тренироваться?».
А в это время директор Дома, Отари, узнал, что в Поти продаются серфера. И предложил купить один для Дома. Конечно, мы согласились, но решили, что купим себе по серферу сами. Стоил он триста рублей. Мы вскочили в машину, помчались в Поти, купили три серфера. И стали пробовать. Мозгов у нас не хватило, чтобы обратиться к инструктору, и мы делали эти пробы самостоятельно. Занимались каждый Божий день на протяжении месяца.
Все это происходило на пляже, под фантастический гогот публики. Тогда ведь еще не было серферов. Малейший ветерок дунет — летишь кубарем под общий смех. Людям приятно посмотреть на то, как Щедрин и Таривердиев падают. Причем падать-то не страшно. Но ведь сверху на тебя еще падает и парус. Да и парус тоже не страшно. Но падает, естественно, и мачта. А это были самые дешевые серфера. Мачта не суперглассовая, а металлическая. Труба в четыре с половиной метра бьет тебя по башке — не самое большое удовольствие. Синяки, шишки на голове! Но к концу первого месяца мы научились двигаться. Вдруг Родион пошел — проплыл двадцать метров. Я от зависти чуть не помер. Потому что я мог проплыть только пять метров, после чего падал. Потом мы научились двигаться ровно. Одна мечта у обоих. Вернуться туда, откуда вышел. Не туда, куда тебя несет ветер. Вот ты отошел, потом развернулся и к той же точке на берегу пришел. Но куда там! Нас выбрасывало в лучшем случае к берегу на пляжи других санаториев, и мы тащили на себе доски обратно. Потом мы стали кататься все увереннее, подружились с ребятами из сборной команды, они показали нам несколько приемов, и все стало намного легче. Когда мы научились кататься, а это было уже на второй год, мы еще не участвовали в соревнованиях, но стали охотно обучать других. Не только из чувства альтруизма. Просто они тоже падали. «Хочешь прокатиться? Иди, встань на доску». Человек вставал и тут же грохался под общий хохот. Вот так мы развлекались.
Появилось еще одно развлечение — экипировка для виндсерфинга. Родион ездил намного чаще, бывал за рубежом с Большим, и деньги у него, конечно, были другие, чем у меня, когда я оказывался за границей. Купил он себе роскошный костюм для виндсерфинга и специальные ботинки. Мне тоже ужасно хотелось. В этом костюме можно было кататься при любой температуре. Да и красив он невозможно. Как-то в Париже после концертов осталось у меня еще несколько свободных дней. Французы предложили сходить в «Мулен Руж». Я там уже бывал прежде, да и билет стоил ровно столько, сколько мне не хватало на костюм, если эту сумму прибавить к оставшимся суточным. В общем, отдали мне деньгами. Я решил уехать раньше и купил костюм. Дорогой, черт! А как опробовать его хочется! Но где? Забрался я в нем в ванну, в холодную воду — класс! Не холодно! Только к утру он не высох. А мне нужно было утром уже улетать. Так я его мокрым в Москву и привез. Потом уж появились ботинки — одни, другие. Еще один костюм мне Родион подарил. Экипировались!
Вчера за грехи был наказан билетом на концерт прекраснейшей Леи Десандр, с прекрасным обзором ее спины и спин музыкантов. Что, честно говоря, конкретно в данном случае немного обессмысливает всю затею. Надежды, что они хотя бы во втором отделении развернутся — все-таки у них за спиной пол-зала — не оправдались. Много полезных практических наблюдений о том, каково это — слушать исключительно отраженный от противоположных стен звук, как по-разному звучат в этом отношении разные инструменты и так далее и тому подобное. Так что выложу финальный бис с объявлением музыкантов, где все-таки немного видно, какие они классные. Что они поют, знает та часть зала, которая могла разобрать объяснения.
Читать полностью…
16 мая в ДК Рассвет играют Agnus Dei Александра Кнайфеля, сочинение 1985 года для четырех инструменталистов. Протяжную, обманчиво (удушающе) красивую, потаенную вещь. Шанс, что вы слышали ее живьем, исчезающе мал, но у Александра Ароновича сочинение живет своей жизнью еще долгие годы (в смысле, он их бесконечно правит и изменяет), и вот это будет первое исполнение в соответствии со всеми поздними правками. Батарея ударных, клавесин, челеста, саксофон, электроника — и иллюстрация того, как можно сказать все, не произнеся ни слова (текст в сочинении есть, и его смысл всем понятен, но он не звучит).
В общем, не пропустите.
"В 1980-е Кнайфель создает целую серию продолжительных и негромких произведений, которые он сам называет «тихими гигантами». «Agnus Dei» для рояля, электронных клавишных и батареи ударных — одна из самых масштабных и поразительных вещей этого периода: она основана на блокадном дневнике ленинградской девочки, на глазах которой умерли все ее родные. Это редчайший пример академического вербатима — созданной на основе документального свидетельства инструментальной музыки, в которой не произносится ни одного слова. Музыка не иллюстрирует, а свидетельствует, а ее кажущаяся внешняя красота и благостность — обманчивы.
Александр Кнайфель: «Это был европейский заказ, но я даже сказал потом в сердцах: „Будут знать, как заказывать про войну питерскому еврею!“ Потому что это невозможность, жертвоприношение, приглашение на казнь. Они же не понимают, что такое блокада. И это действительно нельзя вместить. Это беспрецедентно. После исполнения подошли несколько женщин: „Спасибо вам за красоту!“ Я еле устоял! Какая красота?! Там же выжить надо! Блокада — вообще не предмет для искусства, тем более для музыки. Но через такие пограничные вещи пришлось пройти».
https://dkrassvet.space/events/agnus/
Для концерта 19 мая в ДК Рассвет, на котором Юрий Фаворин играет Листа, разыскивается человек, который смог бы этот концерт качественно записать. Бюджета на это нет, но есть любовь и благодарность (и билеты), пишите на @mustt23
детали про концерт:
https://dkrassvet.space/events/favorin/
Шахтерская Джулия Вольф
В Нью-Йорке живет такая композиторка-минималистка Джулия Вольф. Пишет очень простую и в то же время сложно устроенную пост-академическую музыку. Ровно десять лет назад состоялась премьера ее оратории "Антрацитные поля" в пяти частях. Это не просто абстрактная музыка про черную руду, это развернутое политическое повествование о северо-восточном угольном регионе Пенсильвании.
1️⃣ В первой части хор в алфавитном порядке поёт имена шахтеров, погибших там в забоях между 1869-1916. Джулия хотела перечислить всех, но их оказалось СТОЛЬКО, что она выбрала только тех, кого звали Джонами🔴 И получился бесконечный жуткий мемориал всем погибшим на работе.
2️⃣ Дальше идет "песня" Breaker boys от имени мальчишек, которые выполняли максимально опасную работу, разгребали самые трудно-проходимые участки забоя, потому что у них малый рост, малый рост... Сколько из них были Джонами❓
3️⃣ В основе третьей части документ борьбы за права рабочих. Выступление ключевого в истории Штатов шахтерского профсоюзника — Джона❗️Л. Льюиса про недопустимость существующих условий труда.
4️⃣ "Цветы"—еще один список. Перечисление растений, которые росли в палисадниках всех поколений бабушек, жен, сестёр, дочерей тех самых Джонов, взятое из воспоминаний Барбары Пауэлл, пожилой внучки, дочери, сестры из шахтерской династии.
5️⃣ Заключительный эпизод Джулия назвала Appliances, бытовая техника в применении. Для чего, собственно, гибнут шахтеры, для чего рискуют жизнью малолетки в забое, для чего рабочие продолжают борьбу за лучшие условия труда и зачем нужны цветы, забота, сложная система взаимоподдержки? Чтобы мы смогли сыграть на электрогитаре, высушить волосы феном, и вымыть посуду в посудомойке.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
#womensvoices #ArkadiyKotsBand
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Вообще, совершенно неожиданно весь этот вечер оказался для меня совершенно джазовым. Мессиан — просто какой-то Гершвин местами, Скрябин - удивительно, но тоже, у Зорна просто буги-вуги — в общем, все это вместе реально (для меня) звучало в меру экзотическим джазом.
И в другую сторону наблюдение — сам мессиановский цикл Chants de Terre et de Ciel (Песни неба и земли). Написан в 1938 году, посвящен рождению сына Паскаля, очень радостный. Шесть частей — посвящены, соответственно, жене, ангелам-хранителям, моему дорогому Паскалю (с символистскими текстами типа "ты мой зайчик, мой малыш, танцуй"). В общем, у композитора сын родился. И предпоследняя часть - внезапно - посвящена смерти. С очень мрачным текстом. Заканчивается все Пасхой и аллилуйей.
И как бы на контекст это не спишешь (1938 год), можно списать на предчувствие, но скорее это иллюстрация того, как ад может ворваться в самые радостные мысли, или соседствовать с ними. Ну или это еще один способ держать свой ум в аде. Даже когда у тебя рождается маленький Паскаль.
Снял для вас из-под полы, как поет Ханниган. В данном случае - Мессиана.
Читать полностью…
В московском джаз-клубе Козлова послезавтра, 12 мая — редкий концерт: сольник клавишника Сергея Филатова. Вы можете помнить его по проекту BioTrio с Сергеем Клевенским и Таисией Краснопевцевой и в составе “Этносферы” (которую он и придумал) — все это классные этно-фьюжн-проекты, а музыку самого Филатова хвалил Артемьев. Несмотря на то, что человек он заслуженный и немолодой, он еще и очень скромный, поэтому это всего лишь второй его сольный концерт в жизни. Музыка по-хорошему старорежимная — джаз, джаз-рок, фьюжн, синтезаторные переливы, фольклорные интонации. Программа называется “Гравитация”: в 14-00 в главном зале. Детали тут
Читать полностью…
А это берлинским читателям: в понедельник в филармонии поет Леа Десандр. Я бегу, роняя тапки.
https://youtu.be/ZxrBSad5FWQ?si=Uw9TE1GDEZhGfaBN
Не знаю, насколько тут все и в какой степени достоверно ("Совершенно секретно" — тот еще источник), но вообще к истории Рихтера с какой стороны не подойди — везде хоррор. См. также совершенно болезненную книгу Юрия Борисова "По направлению к Рихтеру" (тоже непонятной достоверности, все их разговоры с его слов и, вероятно, по памяти записаны, проверить невозможно — но ощущение сильное оставляют).
https://www.sovsekretno.ru/articles/istoriya/dlya-menya-mama-umerla-davno/
Igor Stravinsky composing early in the morning in a deserted nightclub in Venice. 1957.
А Римский-Корсаков сочинял в портовых кабаках, когда на фрегате плавал — это одна школа.
Тут мне исполнилось пятьдесят лет. По-моему, как раз на пятидесятилетие Родион костюм и подарил. Я категорически отказался от любых юбилейных торжеств. Ничего более глупого, чем юбилеи, которые происходят не в кругу своих, а на публике, я не знаю. Чему радоваться? Что тебе исполнилось пятьдесят лет? Или шестьдесят? Или семьдесят? Совершенно непонятно. И я отказался от всех концертов, которые должны были быть. И уехал в Сухуми. Родион тоже был там. Купили по совсем маленькой бутылочке коньяка, грамм по пятьдесят, совсем малютки. Засунули их в плавки. Был хороший день, хорошая вода, хороший ветер. И мы отошли на серферах от берега метров на пятьсот-семьсот, сложили паруса, опустили их, сели на доски и, болтая ногами в теплющей воде, распили эти крохотные бутылочки. Это был мой юбилей. По-моему, самый приятный юбилей из всех, на которых я бывал. Чужих юбилеев. Это было хорошее время. Мы катались на водных лыжах, позже — на серферах и очень много работали.
Я там написал «Семнадцать мгновений весны», «Иронию судьбы, или С легким паром», три оперы — «Граф Калиостро», «Ожидание», «Женитьба Фигаренко», оба скрипичных концерта. Атмосфера была поразительная".
Между тем, от заслуживающих доверия источников узнал, что в Deutsche Oper готовится опера про "ЧВК Вагнер". Предчувствия у меня на эту тему самые нехорошие, конечно. Думаю, что заявка ограничивается двумя пунктами: 1) anti-Putin russian rebels! 2) частная армия, названная именем Вагнера!
Тристан и кувалда, в общем.
Konzerthaus, Вена, август 2002 года. Семен Скигин готовится к вечеру "Антиформалистического райка"; знамя куплено на распродаже Кировского театра. Обратите внимание на элегантное декораторское решение прифигачить стяг черным скотчем к трибуне (Konzerthaus, один из величайших концертных залов мира, да).
фотография из любопытных воспоминаний отсюда
https://mus.academy/articles/his-majesty-concert-poster
⚡️Актер Аугуст Диль сыграет Дмитрия Шостаковича в фильме польского режиссера Яна Комаса. Съемки ленты «Шум времени» о судьбе советского композитора, описанной в одноименной книге английского писателя Джулиана Барнса, начнутся в начале 2025 года.
Российской аудитории Аугуст Диль известен, в первую очередь, по роли Воланда в новом фильме Локшина "Мастер и Маргарита". Тем временем российский режиссер Алексей Учитель продолжает поиски актера на роль Шостаковича.
#news
Чисто напомнить — интервью Мартынова 2014-го года
https://www.colta.ru/articles/music_classic/2838-chelovechestvo-ne-imeet-prava-na-suschestvovanie-v-nyneshnem-vide
Всем привет! Рады объявить,
что 1-го июня стартует образовательный курс,
в фокусе которого будут художники, композиторы и музыканты, чью деятельность можно назвать «междисциплинарной».
Сквозь призму творчества и дискографию культовой экспериментальной группы Sonic Youth, установим связи между различными арт-сценами, показывая целый культурный пласт в современном искусстве второй половины XX века.
На основе творчества художника Йозефа Бойса и композитора Карлхайнца Штокхаузена разберем важность авторской мифологии как основы междисциплинарной художественной практики.
Разбирая проекты из разных областей со сложным внутренним устройством: романы Джона Митчела и Джонатана Сафрана Фоера, фильмы Кристофера Нолана и Шэйна Каррута, оперы Филипа Гласса, видеоигры — определим как сценарная структура и важные детали дают возможность построить комплексный уникальный “мир” в рамке одного художественного произведения.
Занятия будут проходить с 1 по 29 июня — 2 раза в неделю (8 занятий по 2 часа) в Образовательном центре ММОМА (Ермолаевский переулок, 17). Курс также можно посещать онлайн, будет вестись запись лекций.
Преподаватели:
Роман Головко — междисциплинарный художник, саунд-артист и экспериментальный музыкант. Сергей Зыков — участник и сооснователь ансамблей современной музыки Kymatic и Clotho, специалист в отделе образовательных программ фонда V–A–C. Преподаватель дисциплины «Графические партитуры».
Подробное описание курса, расписание, наполнение занятий и стоимость.
Купить абонемент и зарегистрироваться на первое бесплатное вводное занятие с рассказом о курсе, на Timepad.
16 мая в пространстве Île Thélème — концерт Струнного квартета «Солистов Москвы» и Юрия Мартынова «Maîtrise de la forme»: последовательный рассказ о том, как композиторы разных эпох раздвигали границы камерной музыки.
"Струнный квартет Вольфганга Амадея Моцарта №19 получил название «Диссонанс»из-за знаменитого вступления к первой части, вызвавшего в обществе настоящий шок: музыканты даже отказывались его исполнять, полагая, что ноты были напечатаны с ошибками. Вступление наполнено мучительными хроматизмами и напряженной рефлексией; именно из этих интонаций вырастут Бетховен, Шуберт, а затем и вся романтическая музыка.
В диалог с Моцартом вступает Langsamer Satz Антона фон Веберна, Медленная часть для ненаписанного квартета, по-своему берущая начало во вступлении к Диссонанс-квартету Моцарта. Совсем еще молодой Веберн пока далек от поисков новых звучаний и перевернувшей мир академической музыки атональности. Здесь, в этой далеко отстоящей от страшного XX века части воплощена вся суть позднего романтизма.
Наконец, фортепианный квинтет соль минор ор.57 Дмитрия Шостаковича — легенда в мире камерной музыки. Квинтет был написан тридцатитрехлетним композитором прямо перед войной и объединил в себе все самое светлое и самое болезненное в композиторской эстетике Шостаковича: это удивительное сочинение находится на стыке барочных форм, неоклассицизма и монументальной русской музыки XIX века".
Билеты здесь:
https://ile-theleme.com/maitrise-de-la-forme
У группы "Аркадий Коц", оказывается, есть свой канал, посвященный песням сопротивления разных эпох — в самом широком смысле. Вот про Джулию Вулф написали (не знал, кстати, подробностей про это сочинение, мощно)
Читать полностью…
А это Джон Зорн, вокальный цикл по Калевале. Снято тайком, зато полный эксклюзив - он еще не записан.
Читать полностью…
Это гениально: фонд Шенберга по случаю юбилея на венском флимаркете устроил место, куда можно придти и насвистеть мелодии Шенберга - и снять вековое проклятие с его фразы) ну, и просто поваляться и его послушать
Schönberg pfeifen
Arnold Schönberg soll gesagt haben, eines Tages würden die Menschen seine Melodien auf den Straßen pfeifen. Zu seinem 150. Geburtstag sind Marino Formenti und Thomas Marschall mit einem Klavier in Wien unterwegs, um zu überprüfen, ob dieser Wunsch in Erfüllung geht.
Одно рукопожатие между Зорном и Иоселиани.
Матьё Амальрик в 1973-1977 жил с родителями в Москве (папа был иностранным корреспондентом), они дружили с Иоселиани, и он произвел на Матье очень сильное впечатление. Видимо, взаимное, потому что Иоселиани потом снял Матьё в "Фаворитах луны" — ему было 17 лет. После этого Матьё решил, что будет поступать в киношколу.
А сейчас он снимает трилогию (!) про Зорна и познакомил с ним свою герлфренд Барбару Ханниган, а она взялась спеть его сложнейший вокальный цикл, который с 2012-го года никто не мог исполнить. Вчера его исполняли в Берлине, и это чистый кайф, как будто специально для нее написанный.
А это Зорн и Ханниган, зайки.
Любопытная выставка в Пушкинском (до 26 мая) для тех кто, как я, любит рассматривать музыкальные инструменты на старых картинах — «Цветы, плоды, музыкальные инструменты в итальянской живописи эпохи барокко».
Это выставка натюрмортов мало кому известных итальянских художников XVII века, почти все из запасников. В результате искусствовед Виктория Маркова, которая этой темой давно интересуется, получила возможность забабахать экспозицию на 70 полотен и даже пересмотреть многие устаревшие атрибуции. Все это, повторюсь, совершенно никого не интересовало, потому что эти картины не покидали запасников, и в процессе нашлось два натюрморта Джузеппе Рекко, например. Также заметим в скобках, что нашлось кое-что еще в коллекциях неизвестно кого — например, выставка открывается картиной Арчимбольдо "из частного собрания". Поскольку в Россию сейчас ввезти ничего практически невозможно, это почти наверняка российское частное собрание, ну то есть у кого-то дома висит Арчимбольдо. Привет будущим исследователям.
Ну а всем остальным — виолы порассматривать, барочные смычки, всегда приятно.
А официальный тг-канал Пушкинского завел рубрику #итальянскийнатюрморт для рассказов про всякие красочные детали.
Дебюсси — о коллегах:
Bach: a"a benevolent god to whom musicians should pray before starting to work," but "bearable only when he is altogether admirable," and wrote "hundreds of pages through which we must wander between long rows of dreary bars."
Beethoven's sonatas are "very badly written for the piano," and only the Choral Symphony receives unqualified praise.
Gluck: merely a "court musician."
Mendelssohn: a "facile and elegant notary"
Schubert: some of his songs are "inoffensive, like dried flowers;" the "Unfinished symphony cannot decide once and for all to remain unfinished."
Wagner was considered the arch-enemy of French composition. "beautiful, singular, impure, seductive." Parsifal, though the drama and characters are derided, is admitted to be "one of the loveliest monuments of sound ever raised to the glory of music."
Brahms: his Violin Concerto is "a bore"
Grieg: "no more than a clever musician, more concerned with effects than with genuine art."
Liszt, Richard Strauss, Stravinsky, Mussorgsky and Albeniz: mixed praise.
Weber, the only German opera-writer for whom there is a good word: "he was a master of every known means of interpreting the fantastic in music."
Berlioz: "is so enamored of the romance of color that he sometimes forgets music" and "has always been the favorite musician of those who do not know much about music."
Gounod and Massenet: cautious admiration
Mozart: "A great artist"
Chopin: "a charming soul, who directed the passion of Tristan and Isolde."