Я всегда знал, что люди странные существа, но сегодня с вами особенно интересно.
(Чужак)
Люди меняются. В противном случае было бы непонятно, зачем мы все так подолгу остаемся в живых.
(Сундук мертвеца)
- Какой-то ты сегодня молчаливый, – удивленно заметил Мелифаро. – Сглазили тебя, что ли?
– Отстань, – добродушно отмахнулся я. – Не мешай мне вас любить!
– Уважительная причина, чтобы оставить тебя в покое, – серьезно согласился он. – Нас и по отдельности-то любить довольно сложно, а уж всех вместе… И как тебе удается?
– Белая магия тысяча триста пятнадцатой ступени, – усмехнулся я. – И никаких проблем!
(Книга огненных страниц)
Обычно пешие прогулки меня успокаивают, как медитация, психоанализ, пост и молитва вместе взятые. Видимо, молюсь я ногами, и анализирую тоже ими. И пощусь и медитирую заодно. А голова у меня просто для красоты.
(Вся правда о нас)
– Знаешь, а ведь твой Мир – одно из самых страшных мест во Вселенной, гость. Он оплетает своей паутиной всех, кто там родился, и никому не удается ускользнуть. Но хуже всего, что вы сами учитесь у своего Мира этому искусству. С первых же дней жизни каждый начинает плести собственную паутину, стараясь заманить в нее всех, кто окажется поблизости, – и вам это нравится! Нам кажется, что во всех вас есть что-то неуловимо отвратительное – такими уж вас делает ваш жуткий Мир. Если посмотреть на твою родину нашими глазами, можно содрогнуться: миллиарды живых существ, навсегда увязшие в липкой паутине, продолжают старательно плести ее до последнего дня своей короткой жизни. Вы тратите слишком много сил на то, чтобы сплести собственные сети, и на то, чтобы вырваться из чужих, но паутина устроена таким образом, что все попытки освободиться обрекают вас увязать глубже и глубже. Безнадежно! Именно поэтому вы так быстро стареете и умираете. У вас не остается сил на то, чтобы просто жить – даже такой жизнью, какой живут самые слабые существа из Мира Стержня, который стал твоей новой родиной…
Читать полностью…
Ни один человек, хоть однажды получивший доступ к истинному могуществу, не скажет: «Я знаю все обо всех». И не пообещает научить всему, что тебе нужно знать, – за дюжину дней или за дюжину столетий, это уже неважно. Учти, я излагаю не свое частное мнение. Я стараюсь сформулировать для тебя один из фундаментальных законов природы: настоящее знание навсегда лишает человека уверенности в чем бы то ни было.
(Зеленые воды Ишмы)
– А не соблаговолит ли ваше величество с благодарностью принять некоторое количество прискорбно благоухающего итога продолжительного процесса пищеварения, трепетно поднесенного к вашим устам на сельскохозяйственном инструменте, как нельзя лучше приспособленном для этого благородного дела? – тоном опытного придворного осведомился Мелифаро.
(Темные вассалы Гленке Тавала)
…– Видишь ли, Стражи так забавно устроены, что к ним на помощь всегда приходит двойник. А потом исчезает. Стражи, знаешь ли, странные, загадочные, непостижимые существа. Впрочем, многие люди – тоже довольно странные, отчасти загадочные и вполне непостижимые существа, тебе это никогда не приходило в голову?
– Приходило. А потом оно благополучно уходило из моей бедной дырявой головы. Умные мысли там, как известно, долго не живут…
(ТВГТ)
Всё, что меня не убивает, просто портит мне характер, как-то так.
(Вся правда о нас)
…Ей очень не нравится находиться в собственной шкуре, хотя я знаю немало людей, которые поменялись бы с нею не глядя.
– А собственная шкура – вообще такая специальная штука, в которой нравится находиться очень немногим счастливчикам…
(Простые волшебные вещи)
Человеку просто необходим отдых от самого себя, хотя бы время от времени.
(Чужак)
Себя надо любить и хвалить. Не поручать же такое ответственное дело чужим людям.
(Простые Волшебные Вещи)
– Если тебя так угнетает собственное несовершенство, ты можешь брать частные уроки рисования и повышать мастерство, – совершенно серьёзно заметил сэр Шурф.
В чьих угодно устах это сейчас прозвучало бы как издевательство. Но с Шурфом я знаком уже много лет. И совершенно точно знаю: когда он настолько не вовремя говорит такие абсурдные вещи, он не издевается. Он правда так думает. И сам на моём месте именно так бы и поступил
(Так берегись)
…настоящая власть над Миром - это просто способность изменять его своей волей.
(Я иду искать)
– Я – Алотхо Аллирох из клана Железнобокого Хуба, владыка Алиурха и Чийхо, Грозноглядящий Повелитель двух полусотен Острозубов, могучий и верный воин Тойлы Лиомурика Серебряной Шишки, Завоевателя Арвароха, повелевающего им до пределов Мира, о чем сказано в песне Харлоха Сдобника, величайшего сказителя среди рожденных…
«Усраться можно!»
Безмолвная речь подлеца Мелифаро чуть было не спровоцировала международный скандал. Но я не заржал, даже не улыбнулся. Ценой невероятных усилий сохранил каменное лицо. Вот уж не ожидал от себя.
Алотхо Аллирох наконец умолк. Боюсь, что информацию о его чинах и званиях были вынуждены принять к сведению чуть ли не все жители Ехо. Голос у дяди оказался что надо, ему бы концерты на стадионах без звукоусиления давать, такой талант пропадает.
Мой коллега тем временем тоже решил сообщить свои анкетные данные.
– Я – сэр Мелифаро, Дневное Лицо Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска столицы Соединенного Королевства.
Мелифаро элегантно отвесил легкий поклон, каковой, очевидно, следовало демонстрировать высоким арварохским гостям в соответствии с упомянутыми Джуффином «правилами хорошего тона».
Мне показалось, что речь Мелифаро заметно уступает выступлению арварохца. Все бы ничего, да вот пафоса не хватает. За державу обидно! Я решил, что обязан пустить как можно больше пыли в прекрасные желтые глаза иностранца. Чтобы парень по ночам просыпался в холодном поту, завистливо вспоминая мое имечко. Набрав в легкие побольше воздуха, я распахнул свою болтливую пасть.
– Я – сэр Макс, последний из рода Фангахра, владык земель Фангахра, Ночное Лицо Почтеннейшего Начальника Малого Тайного Сыскного Войска столицы Соединенного Королевства, Смерть на Королевской службе, щедро раздающая свои поцелуи осужденным и проходящая мимо удачливых, предводитель умерших и гроза сумасбродов, снующих по трактирам.
Я всегда был мечтателем, зато мечты у меня высочайшего качества; я уже давно обнаружил, что все они сбываются: рано или поздно, так или иначе, причудливым каким-нибудь образом, через пень-колоду, а то и вовсе через задницу, но сбываются. Непременно. Неотвратимо. Блин.
Читать полностью…
– Ты такая же сумасшедшая, как я сам, – удовлетворенно констатировал я. – Впрочем, нет. Ты гораздо хуже. Любой сведущий знахарь из Приюта Безумных был бы в ужасе, но мне нравится. Сумасшедшая птица, прилетевшая с Арвароха и ловко прикинувшаяся женщиной, вот ты кто!
– Любая женщина – сумасшедшая птица, – Меламори оставалась серьезной. – Любая, запомни это, сэр Макс! Проблема в том, что большинство женщин не стремится научиться летать. Им лишь бы вить гнезда. Просто беда с нами!
Больше всего на свете она боится, что наш роман незаметно превратится в обыкновенную счастливую жизнь вдвоём. На мой взгляд, ничего страшного в этом нет, но у моей прекрасной леди аллергия на всё "обыкновенное", даже на счастливую жизнь.
(Книга огненных страниц)
Ненавижу, когда бабочек насаживают на булавки. Бабочки должны летать - это одна из немногих дурацких истин, за которые я готов драться до последнего с кем угодно.
(Возвращение Угурбадо)
Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!»
(...) На самом деле все это дерьмо! В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит…
(Сладкие грезы Гравви)
..детей надо учить музыке по золотым старинным нотам, чтобы развивать в них чувство прекрасного. И за ногу привязывать к роялю, да.
(Кофейная книга)
– А сейчас ты наконец-то оказался на нудистском пляже, – рассмеялся я.
– На каком пляже? – заинтересовался Джуффин.
– На нудистском. Это такое специальное место, где все загорают голышом. Считается, что там никто никого не стесняется. – Смешное место, наверное, – одобрительно сказал шеф.
– Знаешь, Ночной Кошмар, я тут подсчитал, ты уже должен мне огромную сумму, – мечтательно сказал Мелифаро. – Я ежедневно кормлю твоих многочисленных жен в самых дорогих трактирах Ехо, иногда даже два раза в день – и заметь, всех трех. Хотя мне вполне хватило бы и одной. По крайней мере, для начала. Но она упорно цепляется за скабы своих сестричек. Этим барышням, видишь ли, кажется, что нет ничего страшнее, чем остаться наедине со мной, даже в отлично освещенном переполненном помещении. Хорошенькие же у них представления о моем воспитании, могу себе представить. Одним словом, раскошеливайся. – А говна на лопате? До сих пор мне казалось, что я уже привык ко всем выходкам своей «светлой половины». Но такого фантасмагорического нахальства я не ожидал даже от него. – Фу, как некрасиво! Как не стыдно предлагать мне каку на совочке, ваше величество, – тоном благовоспитанной гимназистки пропищал Мелифаро.
(Темные вассалы Гленке Тавала)
Мои буривухи считают сновидение наилучшим инструментом управления реальностью. Я этому рада, поскольку, как всякий нормальный человек, жажду власти над Миром…
— Власти над Миром?! Как всякий нормальный человек? — ошеломленно переспросил я.
— Ну да. Было бы чему удивляться. Ты и сам…
— Я?!
— Ну естественно! — рассмеялась Меламори. — А, ты наверное думаешь, что «власть над Миром» это — ну как, помнишь, Джуффин рассказывал про своего бывшего ученика, который устроил Мормору? Когда ты выше всех на три головы, владеешь несметными сокровищами и безнаказанно мучаешь всех, кого захочешь? А меж тем настоящая власть над Миром — это просто способность изменять его своей волей.
(Я иду искать)
Счастливая возможность удивляться по пустякам так переполняет жизнь, что можно позволить себе не желать ничего иного.
(Тень Гугимагона)
В чужом Мире всегда есть непреодолимое очарование, каков бы он ни был. А собственная Родина часто вызывает тоскливое отвращение, иногда совершенно неоправданное.
(Простые волшебные вещи)
Невозможно предать человека, с которым тебя ничего не связывает.
(Белые камни Харумбы)
Дружба - это когда у тебя две жизни вместо одной. И обе одинаково важные. Какая разница, где чья.
(Сказки старого Вильнюса)
Одиночество — вещь болезненная и мучительная, но для думающего человека очень нужна. Поэтому необходимо научиться создавать свое одиночество, находясь в эпицентре общественной жизни.
(Книга одиночеств)
Ни у кого нет реальных представлений о собственных возможностях. Подобные заблуждения свойственны людям вообще и магам в частности. Даже хорошим. Не переживай, ты еще и не такое можешь.
(Магахонские лисы)
