6464
Поисков смыслов в андеграундной музыке @g_kozhev youtube.com/@goshagoesdancing
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО СВОБОДНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ЖУРНАЛИСТА, КОТОРЫЙ СЧИТАЕТ ВТОРЖЕНИЕ В УКРАИНУ НАРУШЕНИЕМ ВСЕХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ЗАКОНОВ, ВОЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ, СОПРОВОЖДАЮЩИМСЯ ГЕНОЦИДОМ ПРОТИВ НАРОДА УКРАИНЫ. АВТОРУ ДАННОГО СООБЩЕНИЯ (МАТЕРИАЛА) СОВЕРШЕННО ПЛЕВАТЬ И СРАТЬ С ВЫСОКОЙ КОЛОКОЛЬНИ НА РОСКОМНАДЗОР И (ИЛИ) МЕНТОВ И (ИЛИ) ПРОКУРАТУРУ И (ИЛИ) ВОЕНКОМАТЫ. АВТОР ДАННОГО СООБЩЕНИЯ ОСВЕДОМЛЕН ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО ЗАКОНАМ РФ, И НЕ СЧИТАЕТ ВОЗМОЖНЫМ СОБЛЮДАТЬ ЭТИ ИДИОТСКИЕ И (ИЛИ) МУДАТСКИЕ И (ИЛИ) ПРИСТУПНЫЕ ПРАВИЛА, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ЗДРАВОМУ СМЫСЛУ. ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ ПРИЗЫВАЕТ КАЖДОГО, КТО ОПЕЧАЛЕН И ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ ПОДАВЛЕНО, НЕ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО С МУЗЫКОЙ ЛЕГЧЕ ПЕРЕЖИТЬ ЛЮБЫЕ ЗЕМНЫЕ ТЯГОТЫ. БЕРЕГИТЕ СЕБЯ.
Все будет хорошо, друзья
Гоша
О том, почему в России не осталось медиа об электронной музыке:
В декабре 2020 года, когда жизнь была повеселей, чем сегодня, из рядов российской прессы выпал Mixmag — единственное онлайн-медиа, редакция которого регулярно и профессионально писала об электронике. За годы вещания издание выпустило кучу интервью как с героями нашей сцены — от Fizzarum до Moa Pillar, так и западными музыкантами — от Red Axes до Эллен Алиен. Были там и тексты о знаковых для региона клубах вроде Bassiani, и любопытные рассказы, скажем, о работе специалистов по освещению, и репортажи с европейских фестивалей. Руководил проектом журналист Илья Воронин — человек крайне знающий во всем, что касается электроники. Более того, с 2016 года издание работало по официальной лицензии от британского Mixmag, а это все ж таки бренд с 40-летней историей.
Все обозначенные достоинства не уберегли медиа от закрытия. Причина донельзя проста — посещаемость падала, ушли рекламодатели, не хватило денег на редакцию. Та же участь настигла главное издание нулевых — 44100Hz. В отличие от Mixmag, 44,100 герц прежде всего был афишей событий и форумом, а уже потом источником знаний в виде всяческих спецпроектов, реконструирующих историю клубного движения. Загнулось все это дело в 2013-ом по причине отсутствия спонсоров. Сайт проекта до сих пор доступен, можно изучить фото с первого дня рождения Arma 17 и тому подобные древности. Напомним, что проблемы с деньгами погубили и первый вестник российского рейвера — «Птюч».
Как ни крути, а в России уже больше 20 лет убыточно делать медиа об электронике. Все попытки запустить что-то новое, как, например, это недавно пытались сделать создатели проекта Croog mag, заканчиваются быстрым закрытием. Бренды куда охотней поддерживают вечеринки известных промоутеров и фестивали, чем издания. Конечно, на это можно возразить, что в России сейчас вообще уничтожен рынок СМИ, но мы даже не касались военного времени. Еще можно предположить, что авторам перечисленных проектов не хватило таланта — мол, нужно лучше выбирать темы и увлекательней излагать мысли. Но, кажется, проблема в другом — в глобальном снижении интереса к медиа об электронике, а еще — падении уровня жизни в России.
Да, на Западе есть много профильных изданий о танцевальной музыке: Resident Advisor (RA), Mixmag, Crack, DJ mag, Inverted Audio, xlr8r, Ransom note и прочие. Но дела у них так себе. Убедимся в этом на примере самого успешного проекта — RA. В пандемию он оказался на грани закрытия, спас государственный грант на £750,000. Дело в том, что RA получал 95% выручки за счет платформы по продаже билетов, компания брала комиссию за каждую операцию. В отсутствии этих денег она обеднела. Выручило государство. А пережив пандемию, RA запустил рекламное агентство 23:59, которое помогает брендам «налаживать связи с огромным комьюнити любителей электроники». Иными словами, RA уламывает звезд клубной сцены участвовать в промо-кампаниях. На журналистов издание не рассчитывает.
Чтобы развеять последние иллюзии о том, насколько ценятся западные обозреватели, вот кусочек интервью одного из самых известных критиков — американца Филипа Шерберна — автора сотен текстов для Pitchfork и того же RA. Отвечая на вопрос — хватает ли ему на жизнь гонораров, журналист сказал: «Я счастлив писать об электронике больше 20 лет, но у меня давно появились другие источники заработка. Это единственный способ выжить». Какие выводы? Медиа о танцевальной музыке с трудом выживают даже в процветающих странах. Поэтому вряд ли можно удивляться, что им не осталось места в России. Ну и очевидное — спасением в такой ситуации стали телеграм-каналы. Мессенджер давно превратился в отличную платформу для десятков пишущих авторов. Сегодня их блоги — главный источник знаний об электронной сцене, а ресурсов на это дело нужно куда меньше, чем на медиа-проекты. Остается надеяться, что им достанет сил, чтобы наращивать качество и периодичность вещания. И не в последнюю очередь, дорогой читатель, тут важна твоя поддержка.
О том, что слушать на фестивале, который вопреки всему остается главным музыкальным событием московского лета, или гид по Signal-2022:
Август выходит ярким. Надрывным. Мир готовится к крупнейшему кризису. Ученые воскрешают мертвых свиней. Ларс Фон Триер заболел Паркинсоном. Россия шестой месяц фигачит баллистическими ракетами по братскому народу. Братский народ, слава Богу, крепко стоит на своем. Ковид вроде затаился, но кажется с новой силой вернется осенью. По нерушимой традиции все массово отправляются в отпуск. В Европе несутся рейвы. Для российских любителей электроники центральным событием опять должен стать Signal — он состоится с 18 по 21 августа в Никола-Ленивце. Этот эвент остается островком стабильности во времена, когда мир летит в тартарары. Впрочем, если вы сомневаетесь — стоит ли на него ехать, то есть пара причин решиться.
Во-первых, команда Signal за шесть лет научилась создавать обстановку, в которой люди оказываются наедине с музыкой и природой, получая возможность выдохнуть. Во-вторых, букеры фестиваля сделали все, чтобы компенсировать выпавшие привозы сильным составом россиян. Но затеряться в длинных списках — дело нехитрое, поэтому пройдемся по важным пунктам. Начать можно с сета Александра Матлахова, более известного как Unbalance. Последние 10 лет он стабильно входил в число отечественных техно-продюсеров, пользовавшихся спросом и дома, и в Европе — в мирное время Unbalance часто появлялся с сетами в берлинском Tresor, а его треки звучали в эфирах известных радиостанций вроде NTS. За десятилетие электронщик выпустил два десятка пластинок, большая часть которых издавалась на его собственном одноименном лейбле. В лайн-апе сет Александра значится в полночь c 18 на 19 августа.
Еще один персонаж, появление которого заслуживает внимания — диджей Лена Попова. Опытнейший селектор начинала карьеру в начале 90-х, когда наиболее громкими именами в российском андеграунде были Компас Врубель, Dj Spyder, ну или DJ Слон. Сегодня она продолжает выступать наравне с лучшими представителями сцены, многие из которых не могут похвастать такой же наслушанностью и техникой. Играет Попова в подавляющем большинстве случаев с винила, в саунде преобладает разного рода техно. Пару дней назад Signal запостил новый микс Лены — отличная прелюдия к ее появлению на фестивале, которое свершиться в 03:00 с 19 на 20 августа.
Раз уж речь зашла о знаковых представителях сцены, то надо упомянуть Андрея Антонца, более известного как OID. Он стартовал в конце 90-х с работы в дуэте Alexandroid, куда также входил рижанин Александр Матросов. Музыканты выпустили три альбома, ездили в туры по множеству стран, а в 2004-ом получили звание лучшего электронного проекта Восточной Европы от Лорана Гарнье. Но это не уберегло коллектив от разлада. С 2005-го Антонец развивает сольный IDM-проект OID, который стал для российской электроники тем же, чем Акунин для литературы. На Signal музыкант отыграет эмбиентальный сет, который начнется 20 августа в 13:00 на красивейшей сцене Mobius.
Еще одна немаловажная фигура в списке участников — Александр Холенко, он же DZA, основавший в 2004-ом московский лейбл how2make — это объединение стало катализатором карьеры ряда важных российских электронщиков. Сам Холенко прославился благодаря затейливому инструментальному хип-хопу, который наверняка и явит днем 20 августа на сцене Prizma (15:00). Надо отметить, что талант DZA получил признание и в сфере электроники, и в популярной культуре — музыкант сочинил массу саундтреков для рекламы (от Coca-Cola до Mercedes) и стал участником группы Ильи Лагутенко.
Напоследок можно обратиться к музыке молодых авторов, заскочив 21 августа в 01:00 на концерт Soft Blade — сольного проекта молодой петербурженки Виолетты Шабаш, чьи меланхоличные напевы под электронные биты с успехом расходятся по сети. Конечно, упомянутые авторы — только часть события из 180 выступающих и тысяч слушателей, к которым еще можно примкнуть: https://bit.ly/3JKJz68. Опять же, кто знает, куда нынешний хоровод дикостей закинет нас через год
О том, как ключевой лейбл российской электроники чуть не отказался от своего имени, или дилемма «Гост Звука»:
Для любителей отечественных экспериментов с саундом словосочетание «Гост Звук» значит примерно то же, что бренд «Criterion Collection» для почитателей киноклассики или «Рот Фронт» для неравнодушных к шоколадной халве. За 9 лет существования лейбл запустил карьеры целой гурьбы талантливых музыкантов: Олега Буянова (OL), Алексея Гусева (Lapti), Евгения Фадеева (Flaty), Даниила Аврамова (Vtgnike), Кузьмы Палкина, Алексея Никитина (Nocow) и Павла Милякова (Buttechno). Все эти люди стали синонимом российского электронного авангарда и у себя дома, и за рубежом. Конечно, такой же статус можно приписать и подопечным лейбла «Трип», ну или, скажем, представителям «System 108». Но из всех музыкальных объединений только «Гост» воспевал эстетику российских реалий и культивировал внимание к национальному колориту своих авторов. Именно поэтому война с Украиной заставила основателя лейбла Ильдара Зайнетдинова (low808) крепко задуматься об уместности дальнейшей работы.
Весной видные музыкальные деятели несколько раз предложили представителям «Гост Звука» переименоваться и отказаться от кириллицы, рассказывает «Гоше на Дискотеке» Зайнетдинов. «Не буду лукавить, появились экзистенциальные вопросы. В голове была мысль: лейбл просуществовал почти 10 лет, мы многое успели сказать и, наверное, теперь наша эпоха прошла, — рассказывает он, — я не понимал, как жить с таким названием и позиционированием». Мучимый тяжелыми соображениями, глава «Госта» совещался с Flaty — его главным единомышленником. «У нашего лейбла всегда была простая цель: дать возможность быть услышанным тем музыкантам, которые пытаются нащупать в музыке новые полутона. И еще была миссия, вероятно, не очень даже осуществимая — через лейбл изменить представление о современной локальной культуре. Показать, что тут тоже есть люди, которые тонко чувствуют звук. Ну, вот мечтает Илон Маск улететь на Марс, а мы — трансформировать представление о музыкантах пост-советского пространства», — рассуждает Ильдар.
Чтобы решить, остались ли цели «Госта» актуальны в новой реальности, ушло три месяца. В итоге low808 нашел в себе смелость ответить на этот вопрос утвердительно. «В условиях, когда российские музыканты получают все меньше возможностей, им особо нужна поддержка. Поэтому мы решили сохранить имя и продолжить, в начале осени у нас выйдет новый альбом — “ЕвпаТранс” Стаса Карпенкова, за который мне уже прилетело от украинского сообщества — многие считают, что мы не имеем право прикасаться к крымским музыкантам», — рассказывает Зайнетдинов. По его словам, Карпенков попал в ситуацию, когда его работы не выпускало ни украинское, ни российское, ни западное сообщество, «Гост» решил нарушить эту закономерность. «Наш лейбл всегда выступал против агрессии. Но сегодня призывы к отмене наших релизов звучат даже от украинских друзей, с которыми мы всегда друг друга поддерживали. При этом я, наверное, понимаю и принимаю их чувства», — говорит Ильдар.
В качестве жеста, символизирующего продолжение жизни, а следовательно — заход на 10-й год существования, 22 июля резиденты «Госта» устраивают творческий вечер в «Поле» (кстати, очень рекомендую к посещению). Центральные номера — аудиовизуальный концерт Flaty, живые выступления Nocow, SAD и Burago, сеты от Vtgnike и low808. Помимо прочего заявлен лайв Антона Двоенко — участника дуэта «Дубовая Колесница», дебютная пластинка которого тоже появится на «Госте» в этом году. «Двоенко — смоленский деятель, который продвигает местную культуру. Его дуэт “Дубовая Колесница” с Василием Шиловым — это исследование, ироничная попытка понять может ли даб иметь русское звучание, иногда все это скатывается в андеграундный хип-хоп», — с улыбкой объясняет low808. Несмотря заявленную ироничность альбом привлек внимание критиков британского the Wire. Ну а помимо смоленского релиза на лейбле до конца года должны выйти новые пластинки Nocow и Flaty, в общем — будет фонтанировать жизнь. Наверное, так это и бывает, когда стараешься не изменять себе.
О том, как появился и развивался британский the Wire — самый значимый журнал об авангардной музыке, которому в этом году исполняется 40 лет:
От фри-джаза до дроуна — представители самых необычных жанров перманентно находят понимание редакции the Wire, которая пишет о смелой, странной и шумной музыке. «Люди читают нас, чтобы узнать о неизвестных им явлениях, а не для того, чтобы укрепиться в любви к закостенелым форматам», — постулирует издатель журнала Тони Херрингтон. Среди недавних героев обложек его издания: бедуин Mdou Moctar, исполняющий гитарную музыку туарегов, аргентинская психоделик-рок-группа Reynolds, лидер которой страдает синдромом дауна, ну или представительница японской краутрок-сцены Phew.
The Wire был основан в 1982-ом году двумя лондонскими любителями джаза — Энтони Вудом и Крисси Мюрреем, которые разочаровались качеством музыкальных изданий того времени. Идея создать свое СМИ пришла к ним за обедом в маленьком итальянском ресторане, который потом на время превратился в их офис. Журнал получил название в честь трека the Wire джазиста Стива Лейси — сильнейшего американского сопрано-саксофониста XX века. Изначально издание выходило раз в квартал, но спустя два года перешло в ежемесячный режим и до сих пор его придерживается.
Первые годы редакция вещала исключительно о джазе, но затем начала вилять в сторону других жанров в поисках уникального языка и свободной ниши. Иногда the Wire заигрывал и с популярной музыкой. В 91-ом редакция даже с дуру влепила на обложку Майкла Джексона. По словам Тони Херрингтона, в тот месяц постоянные читатели просили в магазинах пакет, чтобы без объяснений дойти с их печатной продукцией до дома. По воспоминаниям еще одного руководящего сотрудника the Wire, главного редактора Роба Йанга, эта выходка дорого обошлась изданию: «Из-за Джексона мы потеряли доверие массы людей. В те годы у нас шли постоянные дискуссии — что такое Wire, и многие пуристы хотели вернуться к джазовым корням. В итоге блужданий редакционные пристрастия сместились в область лейбла Warp и ранних представителей пост-рока».
По итогам 90-х журнал сконцентрировался на странном и малоизвестном звуковом искусстве, не забывая иногда терять концентрацию. Редакция хотела популяризировать экспериментальную музыку и сбить с нее налет претенциозности. Однако лейблы и читатели все еще воспринимали the Wire как чтиво для любителей фри-джаза. К 2001-ому положение вещей стало меняться. У журнала появлялось свое сообщество. Он наконец-то превращался в площадку, на базе которой люди могли обсуждать странную музыку и не казаться странным. Редакция сторонилась пресс-релизов, навязчивых пиарщиков и старалась писать об аудсайдерах вроде какой-нибудь японской авант-поп певцы Эйко Исибаси.
Надо отметить, что в том же 2001-ом году шесть постоянных авторов издания до того угорели по своей работе, что вскладчину выкупили журнал у его издателя — Наима Атталла, который приобрел его напрямую у основателей еще в 84-ом. После второй смены собственника издание вкатилось в самый успешный период, до 2008-го тираж держался на отметке 27 тысяч экземпляров. Благодаря крайней нишевости the Wire оказался важен и для читателей, и для самих музыкантов. Конечно, столь идеалистическое предприятие не озолотило инвесторов, но осталось на плаву, несмотря на все кризисы, взлет стриминга и упадок печати.
При этом представители других музыкальных СМИ долгие годы упрекают журнал в слишком серьезном и снобистском подходе. Но Херрингтон, похоже, с этим уже смерился. «Люди говорят: О, Wire это так интеллектуально. Вовсе нет, побойтесь бога! Я ушел из школы в 16 лет. Просто кому-то свойственно верить, что музыка — это не то, о чем надо задумываться. И это нормально. Но вряд ли стоит критиковать тех, кто хочет вдуматься в происходящее, — рассуждает он, — Наша задача не в том, чтобы публиковать сложные для восприятия тексты, а в том, чтобы отнестись к музыке с вниманием и уважением. И если кому-то такой подход кажется элитистским, что ж, я не могу этого изменить».
О том, чем запомнился миру Вангелис — пионер электроники, ушедший из жизни в середине мая:
Вечером 27-го января 1984-го юный предприниматель Стив Джобс вышел на сцену здорового конференц-зала, чтобы объявить о запуске нового продукта Apple — первого Макинтоша. Компания Джобса боролась за выживание, и бизнесмен долго подбирал слова и музыку для важного момента. Сказав пару эффектных фраз, он стал демонстрировать возможности устройства. Зазвучала возвышенная мелодия. То была композиция Chariots of Fire грека Эвангелоса Папафанасиу, более известного как Вангелис. Изначально музыка создавалась для оскороносного фильма «Огненные колесницы», но оказалась так хороша, что переросла кино и превратилась в универсальный саундтрек для эпических моментов. Успех Chariots of Fire — лишь один случай из вороха музыкальных побед Вангелиса.
Музыкант родился в 1943-ем и вырос в Афинах. Он стал играть на пианино с четырех и дал первое выступление немногим позже – в шесть. Вангелис никогда не занимался с преподавателями и по большей части импровизировал. «Эта музыка просто идет сквозь меня, она не моя», – скромничал грек перед журналистами Associated Press. До 24 он жил на родине, участвовал в местечковых проектах и писал музыку для кино, но 1967-ом – когда власть в Греции захватила хунта – бежал в Париж. С этого начались все свершения. В 68-ом музыкант основал рок-группу Aphrodite’s Child, куда вошли 4 греческих экспата, включая хорошо знакомого россиянам Демиса Руссоса, который позже ушел в эстрадные песнопения. Участники Aphrodite’s Child выпустили три разноплановых альбома. Блеющий сингл Rain and Tears с первого из них возглавил хит-парады нескольких европейских стран. Но самой любопытной работой группы стал ее финальный альбом «666» — психоделическое ваяние по мотивам Откровения Иоанна Богослова.
К 1972-ему группу подраскидало и стилистически, и географически. Вангелис стал работать один – сперва записал в Париже странноватый альбом Fais que ton rêve soit plus long que la nuit (Сделай свой сон длиннее ночи) в духе лучших авангардистов XX века, а затем перебрался в Лондон. Там он быстро выпускает два релиза (Heaven and Hell и Albedo 0.39), каждый из которых попадает в хит-парады UK. Постепенно Вангелис осваивает синтезаторную электронику и начинает обращаться к теме космоса. Так, грек сочинил музыку для знакового документального сериала Cosmos, по которому познавала вселенную половина европейский детей 80-х. Как наблюдательно отметил в недавнем тексте Денис Бояринов, Вангелис буквально делал слышимыми астрофизические процессы, передавая их фирменной пульсацией и ритмическими ходами.
За долгие годы работы композитор выпустил более двух десятков альбомов. Большая их часть пользовалась коммерческим успехом. Чего только стоит завораживающий релиз See you Later. Однако, как справедливо написали сотни изданий, проводивших Вангелиса в последний путь – больше всего его знают за саундтреки, в которых грек зарекомендовал себя мастером мягких, запоминающихся, но в то же время не паразитирующих в сознании мотивов. Пик его кинокомпозиторства пришелся на 80-е, когда он создал музыку к фильмам Огненные колесницы (Chariots of Fire, за который получил Оскар), Пропавший без вести (Missing, выигравший «Золотую пальмовую ветвь»), ну и, конечно, к неоцененному в моменте, но признанному с годами «Бегущему по лезвию». Талант Вангелиса подбирать ноты к любой ситуации ценили все – ему заказывали музыку к чемпионатам мира по футболу, к рекламе Chanel и к постановкам Шекспира.
На старости лет любовь Вангелиса к космосу заслонила собой остальные увлечения. Последние работы композитор посвятил универсуму. И космос принимал его дары. Так, NASA сделала его сочинение Mythodea гимном запуска аппарата Mars Odyssey. А в интервью для сайта космической организации Вангелис произнес фразу, которая стала неплохой эпитафией к его жизни: «Что бы мы ни использовали в качестве ключа — музыку, мифологию, науку, математику, астрономию — все мы работаем, чтобы отомкнуть замок над тайной творения, пытаясь отыскать наши корни». Аминь
О том, кто придумал музыку для «Весны» Дельфина и при чем здесь заставка программы «Вести» с бегущими конями:
Как учил меломанов главный выскочка и провокатор российской музжурналистики Андрей Горохов, у музыки есть три разных истории. Первую он называет обычной или историей больших голов — Элвиса и Ролинг Стоунз. Вторая история — другой музыки, в мейнстрим не входящей, но весьма доступной — это регги, фанк, всевозможный краут-рок вроде Can и Neu!, а также диско и жанры-последователи. Ну и третья история — совсем уж маргинальный минимализм и странный звук, лишенный темы, формы и центра. В 80-х это Nurse with Wound и, скажем, Zoviet France, а если брать более ранний период — Джон Кейдж.
Так вот, по смелому утверждению Горохова, идеи музыки-3 эксплуатировались представителями истории-2, и в виде совсем уж десятой воды на киселе добирались до истории-1. С такой позиции дело выглядит будто история-3 и есть настоящая история музыки. И этот текст частично подтверждает слова Горохова.
В конце 90-х, когда в России только формировалась сцена экспериментальной электроники, одним из ее главных дарований был юный москвич Александр Петрунин, более известный как Mewark. Альбомы Петрунина выходили на немецком лейбле K2 O Records, а также сильнейшем отечественном IDM-лейбле «Арт-Тек Рекорд». Многие из тех, кому довелось работать с Александром, называют его классиком российской электроники. Самой масштабной сольной работой Mewark стал альбом «Organization Is», появившийся на «Арт-Теке» в 2003-ем. После релиза музыкант провел в РФ чуть ли ни единственную серию выступлений. Тяжелый, насыщенный саунд его музыки можно назвать кибер-панковским. Творчество Mewark весьма себе вписывается в историю-3.
Незадолго до выхода «Organization Is» рупор модников 90-х — журнал «Птюч» — нарек Петурнина «человеком года» в российском искусстве. Но сам Александр даже не считал себя музыкантом и в диалогах с прессой назывался простым продюсером. Зато Петрунина считали музыкантом все остальные — например, его старый друг Андрей Лысиков, которого весь мир знает, как Дельфина.
Все в том же 2003-ем Дельфин попросил Петрунина помочь ему с записью альбома. Тот по-дружески согласился. «Андрей сказал, что он в тупике, я предложил ему самурайский вариант — рубиться с ним. Весь звук, вся музыка — моя, а все тексты и голос — его. Ушло достаточно много времени, приходилось самому играть на инструментах и программировать почти весь материал», — рассказывал Петрунин изданию Sound Protector. Результатом их работы стал альбом «Звезда», на котором появился известнейший трек Дельфина «Весна» — припев «Мы обязательно встретимся, слышишь меня, прости» на десятилетие пропитал эфиры радиостанций.
Более того — Петрунин был не только музыкантом, но и саунд-дизайнером. Он долго работал звукорежиссером на MTV и ВГТРК — написал десятки тем к телепередачам, включая музыку к памятной многим заставке программы «Вести» с бегущей конной тройкой. Коллеги восхищались такой универсальностью. «Есть люди, которые за какой бы материал не брались — получаются алмазы. Саша как раз такой. Считаю, что из всех авторов, с которыми мы работали, он один относится к числу гениев», — заявил «Гоше на Дискотеке» лейбл-менеджер «Арт-Тек Рекордс» Юрий Мураш.
Несколько лет назад история Петрунина всплывала в другом музыкальном блоге, правда, тогда ее передернули — Mewark’a изобразили жертвой, оставшейся без каких-либо лавров, а Дельфина — подлецом, утаившим имя настоящего автора музыки. В действительности же Лысиков и Петрунин оставались друзьями и никакого обмана в их истории не было. Имя Александра всегда фигурировало в кредитсах к альбому, в чем может убедиться любой желающий. Однако это не меняет того факта, что Петрунин действительно умер ранней смертью из-за сумбурного образа жизни. Его история осталась иллюстрацией того, как представители андеграунда — иногда бессознательно, а иногда и весьма осознанно — формируют популярную культуру.
О том, как далеко можно зайти, если хочешь скупить все винилы мира или история бразильца Зеро Фрейтаса:
В начале 90-х владелец магазина пластинок Record-Rama Пол Моуинни решил на старости лет продать коллекцию из 3 млн релизов. Он верил, что нужный покупатель не заставит себя ждать. Американец собирал винил 40 лет и хотел отдать собрание тому, кто обяжется его сохранить. В конце 90-х Моуинни нашел интернет-компанию, которая предложила ему за пластинки $28,5 млн, но затем из-за спада рынка доткомов передумала. Тогда коллекционер связался с Библиотекой Конгресса, однако переговоры зашли в тупик. В 2008-ом он наконец продал винилы за $3 млн с аукциона eBay, правда, победителем стал ничего не подозревавший старый ирландец, аккаунт которого хакнули. Казалось, что затея обречена на провал. Но в 2013-ом владелец Record-Rama наткнулся на странное газетное объявление: «КОЛЛЕКЦИИ ВИНИЛА. Мы ПОКУПАЕМ любые коллекции. Любое направление музыки. Мы платим БОЛЬШЕ, чем остальные». Тогда-то все и случилось.
Той осенью к складу Record-Rama подъехало девять здоровых фур. Автоколонну доверху загрузили винилом, и она отчалила. Продавец даже не смог узнать имя клиента. «Единственное, что мне объяснили — пластинки уедут в Бразилию и будут в сохранности», — рассказывал Моуинни. Последующие годы такие истории происходили со многими коллекционерами, которые решались расстаться с винилом. Один и тот же безыменный покупатель приобретал сотни тысяч пластинок в самых разных частях света — Мексике, Америке, Египте, ЮАР, Японии и так далее. Личность энтузиаста раскрыли в 2014-ом, им оказался малоизвестный бразилец Зеро Фрейтас из Сан-Паулу. В действительности 70-летний Фрейтас — успешный бизнесмен, который превратил семейную автобусную компанию в крупнейшего перевозчика Бразилии. Кстати, его увлеченность винилом пугает его самого. «Я уже 40 лет хожу на терапию в надежде понять — зачем мне столько музыки», — признается Фрейтас, скопивший более 8 миллионов пластинок. И да — это самая большая коллекция в мире.
Страсть к винилу проявилась у бразильца с детства, когда папа принес домой проигрыватель и 200 винилов. После этого ребенок купил свой первый альбом – «É Proibido Fumar» Роберто Карлоса. Дальше пошло как по накатанной – к концу школы коллекция Фрейтаса насчитывала 3 тысячи пластинок, а к 30 годам собрание разрослось до 30 тысяч. Тем временем бизнес семьи креп и приносил миллионы. Еще через десять лет бразилец расстался с женой и начал бесконтрольно скупать музыку. В начале 10-х годов он нанял десяток стажеров, которые принялись каталогизировать содержимое его склада – ежедневно они отмывают и заносят в базу около 500 винилов. При этом несколько раз в месяц на склад доставляют по 2-3 грузовых контейнера по 100 тысяч пластинок. С поиском музыки Фрейтасу помогает отдельная команда скаутов, разбросанная по разным уголкам мира. Они находят и скупают коллекции стареющих критиков, лейбл-менеджеров и закрывающихся магазинов.
В 2014 году бразилец понял, что не может прятать накопленное от глаз человеческих, и начал строить музей. По задумке Фрейтаса, итогом его трудов станет обширная библиотека с аудиториями для отслушки пластинок. Правда, на полную каталогизацию винила уйдет еще около 15 лет. Недавно скауты с боем уговорили коллекционера продать часть дубликатов пластинок, которых скопилось больше 10 штук. Желание бразильца овладеть всей музыкой Земли не ослабевает. В подвале его дома хранится еще несколько тысяч винилов, которые он выудил из общей массы и не намерен передавать музею. Кроме того – Фрейтас заботливо воссоздал дома микро-набор из тех 200 винилов, что давным-давно принес ему папа. Тогда, в детстве, семья потеряла пластинки из-за потопа, и ребенок долго переживал. Теперь урон от травмы компенсирован с уверенным запасом. Посмотреть на коллекцию Фрейтаса можно в короткой документалке The Guardian.
О том, как известнейший композитор Украины - Валентин Сильвестров - бежал из Киева и превратился в глас всех классиков своей страны:
«В наше время музыка должна переходить в режим тишины, в режим молитвы и какого-то тихого, мирного дня. Музыка должна показывать, как хрупка наша цивилизация со всей ее мощью. Значение малого увеличивается, потому что величие цивилизации опирается на малое», — рассуждает 84-летний Валентин Сильвестров. В марте его произведения звучали в Метрополитен-опера, Берлинской филармонии, Литовской национальной опере, Аугсбургской филармонии и на других крупных площадках. Сегодня, когда многие кинулись исполнять украинскую музыку, оказалось, что из всех украинских авторов по-настоящему помнят только Сильвестрова.
На фоне его коллег, определивших лицо классики последней трети XX века, Валентин Васильевич выглядит чудаком, которому творческая свобода и одинокий быт оказались дороже почестей. Большую часть жизни он остается верен своей интимной манере, в которой невозможно воспевать военные подвиги князей и гетманов. «Тонкая, успокаивающая музыка Сильвестрова приобрела новое значение для слушателей в стране, которую раздирает война», — писали авторы The New York Times в недавней заметке о композиторе. Писали, конечно, небезосновательно — включив его очаровательную работу «Bagatellen Und Serenaden» можно легко выпасть из потока информационной жести (спасибо «Фермата» за рекомендацию).
Имя Валентина Сильвестрова стало известно западному миру еще в 60-е — тогда эклектичные партитуры украинца шли вразрез с советскими нормами, формируя новые грани классики. Контрасты и всплески его Симфонии № 3 «Эсхатофония» привлекли внимание ведущих европейский экспериментаторов вроде Альфреда Шнитке и Арво Пярта, но в то же время вызвали осуждение на родине. В 1970-х Сильвестров переключился на более тихие и мягкие композиции. Новый тон позволял ему в значительной степени избегать политики. Композитор изменил этому принципу лишь однажды, когда написал цикл «Майдан-2014» — сегодня его 13-ая часть звучит во многих филармония.
«Теперь Майданом становится вся Украина и весь мир. Майдан был камерным вариантом, знаете ли, трио или дуэт. А сейчас это уже оркестровая версия», — считает он. Сильвестров до последнего не хотел покидать Киев. Под напором родственников композитор все-таки согласился переместиться в Берлин. Дорога была не из простых — за три дня его семья перебрались на автобусах во Львов, откуда поехала в Польшу, а затем в Германию, где сейчас и находится. В Берлин музыкант приехал с единственным чемоданом, полным нотных рукописей, которые «накапали у него за время пандемии». Несколько композиций Валентин сочинил в дороге под впечатлением от проплывающих за окном примет катастрофы — искореженных горем лиц и километровых очередей.
При этом Сильвестров не относится к тем, кто призывает к бойкоту российского искусства. Более того — он убежден в огромном культурном значении русского языка и называет его «латынью постсоветского пространства». «Когда распадается империя, она оставляет после себя язык. Есть великая русская культура, которая завоевала мир — это и живопись, и музыка, и литература. На русском писали и казахи, и евреи, и украинцы. Например, в "Кобзаре" Шевченко есть "Слепая", написанная на русском», — объясняет он. Сегодня, когда слова Сильвестрова с жадностью ловят все журналисты, этот рационализм обретает особую ценность.
Тем не менее внезапный взлет популярности сочинений Сильвестрова вызывает у него самого противоречивые чувства. «Неужели, чтобы люди начали играть мою музыку, должно было случиться несчастье?», — говорит он. События последних двух месяцев ввергают автора в нешуточное беспокойство. «Для меня довольно очевидно, что происходящее — это не проблема России и Украины. Это проблема всей нашей цивилизации», — уверен композитор. И с этим сложно не согласиться. Ведь как говаривал один англичанин: никогда не посылай узнавать, по ком звонит колокол, он звонит и по тебе.
О том, как российские музыканты утратили возможность оставаться политически нейтральными:
В четверг директор Карнеги-Холла Клайв Гиллинсон вышел на сцену, чтобы приветствовать небезызвестного российского пианиста Даниила Трифонова. Выступавший в тот вечер Трифонов не первый год пользуется особой популярностью в Европе и Америке, не даром в 2018 году стал лауреатом «Грэмми». Впрочем, лучшие филармонии и консерватории зазывали Трифонова и до вручения статуэтки, но сейчас не об этом. В своем приветствии директор Карнеги сообщил, что его институция не будет заниматься дискриминацией и отменять все концерты российских исполнителей. Тем не менее в марте Карнеги убрал два выступления россиян из четырех, пожелав всего найкращого дирижеру Валерию Гергиеву и пианисту Денису Мацуеву. Разница между ними и Трифоновым в том, что последний открыто назвал происходящие на Украине трагедией, тогда как Гергиев и Мацуев решили не высказываться по этому поводу, а ранее поддерживали российские власти.
В самом начале марта по многим СМИ пробежала новость о том, что Метрополитен-опера отменила выступление оперной дивы Анны Нетребко, которая тоже решила ничего не говорить об Украине. Молчание стало началом заката ее многочисленных выступлений на Западе. Подобных случаев с каждым днем становилось больше. Чуть ранее Симфонический оркестр Аннаполиса заменил скрипача Вадима Репина из «уважения к его аполитичности», а 5 марта власти Франции попросили прояснить свою позицию руководителя Тулузского национального оркестра Тугана Сохиева. Он отказался от комментариев, после чего ушел с поста, а еще покинул должность главного дирижера Большого Театра. На днях – 11 марта – Монреальский оркестр отменил программу с российским пианистом Александром Малофеевым. Стоит сказать, что в отличие от Нетребко все вышеперечисленные до недавних событий были аполитичны. Очевидно, что ситуация больше не позволяет никому стоять в стороне.
Тенденция требовать от музыкантов гласной позиции особо заметно проявилась в сфере классики поскольку российские исполнители традиционно добиваются там больших успехов. Но не обошла она стороной и поп-музыку, и электронику. Так, британское андеграундное издание Resident Advisor закрепило на стартовой странице колонку, автор которой призывает российских музыкантов открыто высказываться по поводу происходящего на Украине, а в качестве отрицательного примера приводит бездействие российского продюсера и диджея Нины Кравиц. Будучи одной из самых высокооплачиваемых и популярных представителей рейв-культуры, Кравиц за последние 17 дней в публичном поле ограничилась постом со словом «МИР», что в общем-то в нынешние времена больше походит на рекламу одноименной платежной системы.
Конечно, сильней всего российских исполнителей призывают выражать протест представители украинской сцены. Например, 5 марта украинское электронное комьюнити опубликовало открытое письмо, в котором просит зарубежное сообщество прекратить любое сотрудничество с российскими исполнителями и промоутерами, не заявлявшими о необходимости срочно остановить вторжение. Многие музыкальные издания процитировали письмо с той оговоркой, что 4 марта в РФ был принят закон, согласно которому выступление против боевых действий может караться сроком до 15 лет. Собственно, принятие поправок превратилось в отсечку, после которой от музыкантов стали реже требовать озвучить их позицию.
Многие задались вопросом – насколько резонны эти требования? Ведь для любого россиянина оппозиционные посты могут закончиться, скажем так, не очень уж здорово, и, чтобы оставаться в безопасности нужно молчать. Как отмечают многие собеседники западных СМИ, включая NYT и Financial Times, просить русских публично осуждать происходящее – значит, весьма вероятно, лишать их свободы. Отлично, что многие это поняли. Но, кажется, у зарубежных институций есть равносильная свобода не платить музыкантам, чье появление может вызвать у публики диссонанс. И, к сожалению, сегодня в этой позиции оказалась значительная часть нашей культуры.
Война — худшее, что может происходить на свете. Российско-украинский конфликт невозможно оправдать никакими целями и аргументами. У страны были все шансы для мирного развития. Увы, их не использовали. Все это, как пел Вертинский – беспощадно, зло и ненужно.
Мы не в силах немедленно остановить происходящее, но в силах протестовать и открыто выражать свое отношение. Пусть будут прокляты те, кто поддерживает войну.
Music Business Worldwide пишет, что старые альбомы заняли почти 70% музыкального рынка США в 2021 году:
Популярность архивной музыки в Америке растет. Если в 2020-ом на альбомы старше 18 месяцев (именно такие релизы аналитики MBW считают старыми) приходилось 65,1% всего спроса, то в 2021-ом — уже 69,8%. Соответственно, тяга слушателей к новой музыке за прошлый год снизилась с 34,9% до 30,2%. Все эти исчисления включают в себя и данные по продажам физических копий, и по стримингу. Причем во второй половине 2021-го американцы стали отдавать архивным записям еще больше предпочтения — их доля выросла до 73,1%. И все это на фоне постоянно растущей индустрии звукозаписи США, доходность которой по итогам прошлого года скорее всего окажется рекордной за последние несколько десятков лет.
В качестве возможного объяснения происходящего аналитики MBW указывают, что из-за пандемии увеличилась возрастная аудитория стримингов, которая, видимо, подобными сервисами раньше не пользовалась. Отчасти в пользу их выводов говорят официальные демографические данные. Доподлинно известно, что население земли стремительно стареет. Доля пожилых становится все больше — это подтверждают отчеты ООН. В то же время не секрет, что большинство возрастных людей не любит слушать новые альбомы. Так что происходящее на рынке США действительно может иметь довольно простое объяснение. А вот насколько справедливо экстраполировать это на остальной мир сказать уже сложней.
Салют, друзья! Сегодня каналу исполняется 5 лет, а мне — 30. Можно было бы долго размышлять о символичности появления на свет 31 декабря, но сейчас ограничимся фразой — вот такой я подарочек. В честь двойного дня рождения представляю вашему вниманию 10 самых популярных текстов за историю канала:
• О том, как формировалась современная российская сцена электронной музыки
• О том, как в России появлялись первые магазины электронной музыки и каким образом это сказалось на разнообразии кофейных напитков в стране
• О том, как Spotify следит за психологическим состоянием пользователей и продаёт собранную информацию рекламодателям
• О том, как западные критики внезапно открыли для себя композитора «Семнадцати мгновений весны»
• О том, с какой вероятностью начинающий музыкант может прийти к успеху
• О том, чем рейв-культура обязана фильму «Блейд»
• О том, как Spotify забивает соцсети бесплатной рекламой с помощью промокампании Wrapped
• О том, как маленький Bandcamp оказался прибыльней гигантского Spotify:
• О том, почему белый шум бил рекорды прослушиваний в 2020 году, и кто на этом зарабатывал
• О том, как хирурги подбирают музыку для проведения операций
Всем хороших праздников. Занимайтесь музыкой, а не войной
О том, как на Земле появилась музыка и каким образом этот процесс был связан с половым влечением:
Как хорошо известно, мелодии способны доставлять людям сильное физиологическое удовольствие во многом схожее с настоящим экстазом. Нейробиологи обозначают эту реакцию слегка нелепым термином «кожный оргазм». Дело в том, что в предвкушении кульминационного момента трека у человека происходит резкий выброс дофамина в полосатое тело мозга (стриатум). Понимание этого процесса на химическом уровне позволило сформулировать правдоподобную теорию о том, почему мелодичные звуки вызывают у людей волну экстатических импульсов. Кстати, аналогичный по силе рефлекторный ответ могут спровоцировать секс, еда и наркотики.
Одну из первых попыток вникнуть в природу этого феномена предпринял Чарльз Дарвин. Согласно его теории, наслаждение музыкой фундаментально связано с половым влечением. По убеждению натуралиста, все музыкальные практики восходят к брачным играм и особо ярко проявляются у птиц. Мужские особи пернатых поют, чтобы привлечь партнершу, а самки, в свою очередь, предпочитают самцов с наиболее разнообразным репертуаром. Некоторые виды животных собираются для пения в стаи, чтобы облегчить себе поиски. Этот явление называется «токованием» и встречается среди насекомых, амфибий и парнокопытных. Такое поведение присуще даже обладателям самых увесистых мозгов на планете — горбатым китам.
Дарвин считал, эволюция музыки происходила по мере того, как гоминиды (семейство приматов) преображали половые крики зверей в артикулированные и точные звуки. В действительности идея о том, что музыка является «языком эмоций» не стала чем-то новым. Французский философ Жан-Жак Руссо высказывал схожее предположение еще в 18-ом веке. Однако Дарвин впервые заявил, что человеческие и животные эмоции схожи. Он утверждал, что люди обладают таким же базовыми эмоциями, как птицы, приматы и парнокопытные — это любовь, печаль, страх и гнев. Страх заставляет бежать; гнев побуждает атаковать; любовь - это эмоция привязанности; печаль — терапевтическая реакция на утрату. Будь то тропический лес, Московская валютная биржа или школьный двор, эмоции выполняют сопоставимые адаптивные функции.
Но что же насчет связи музыки и полового влечения? — спросит иной читатель. Сегодня у нас есть знания, которые идут вразрез с теорией Дарвина. Выясняется, что киты могут петь сами для себя, в такой конфигурации этот процесс больше походит на церковные хоралы. Что же касается птичьего щебета, то нам доподлинно известно, что женские особи тоже поют, а всеобщая убеждённость в обратном появилась из-за многовековой половой дискриминации. Приматы же часто используют мелодичные звуки, чтобы успокаивать и предупреждать об опасности.
Таким образом, экстатическое удовольствие от музыки не следует сводить к половому влечению. Американский теоретик Леонард Мейер, разгадавший эту загадку еще в 1950-х, предположил, что мы наслаждаемся мелодиями из-за их цикличной структуры. Какие-то закономерности заложены с рождения (что гармония развивается в том же направлении, с которого началась), какие-то приходят с минимальным опытом (что в поп-композиции за куплетом будет припев). Короче — человек ищет в звуках знакомость. Последние исследования показали, что стриатум поощряет нас дофамином, когда мы предугадываем последовательность звуков. Более того — даже когда ожидания не оправдываются, но происходящее остается в пределах понимания и оказывается приятным. Одним из популярных примеров того, как сильно людей радует несбывшееся линейное ожидание (иногда негативное), стало выступление Сьюзан Бойл, превратившееся в объект академических исследований.
Однако в конечном счете стоит признать, что феномен музыки куда глубже, чем банальная жажда повторов. Ведь она содержит не только логическую, но и духовную ценность, которую с таким же успехом можно свести к химическим веществам и квадратам, с каким любовь можно свести к сексу
По просьбе «Гоши на дискотеке» редактор культового журнала «ОМ» и обозреватель Rolling Stone Андрей Бухарин рассказал об альбомах, которые сильно на него повлияли:
• Various – Woodstock | Первая иностранная пластинка, которую я купил. Коробка чешского производства из трех винилов с записями ключевых выступлений с Вудстока. Хоть Чехословакия и была социалистической, там было посвободнее, поэтому выпускали такие вещи, у нас невиданные и невозможные. Тут много замечательного — Sly & The Family Stone, Хендрикс, но для меня самой сильной вещью навсегда осталась песня малоизвестного ныне темнокожего барда Ричи Хэвенса, который один на один с 400 тысячами человек проревел импровизированную Freedom, настоящий гимн эпохи.
• Black Sabbath – Black Sabbath | Грандиозный альбом, записанный 20-летними ребятами в общей сложности за 8 часов. Краеугольный камень тяжелой музыки, а для меня… знаете, есть такая английская шутка: ни во что не верю, кроме первых 6 альбомов Black Sabbath. Так вот, для меня — первых 8-ми. Жалею, что не сходил на их концерт в 1990-м в Бирмингеме. Билет стоил всего £5. Группа переживала плохие времена и была никому не нужна, даже мне, поскольку вокруг гремел рейв. Много лет спустя был их грандиозном концерте в Москве, когда посреди Children of the Grave у группы слетело оборудование. Это был эффектный финал.
• David Bowie – Station to Station | С первой композиции у слушателя возникает образ набирающего скорость поезда. На этом поезде Боуи и уехал в будущее. И я с ним. Данный альбом открыл для меня новый мир, спровоцировал на долгие годы огромный интерес к его личности, и, конечно, до сих остается самым любимым в дискографии Боуи. Хотя я и слышал Боуи до него, например, сборник Changesonebowie, где собраны его лучшие треки первой половины 70-х. Но тогда я было совсем еще мальчишкой.
• Japan – Tin Drum | Когда я впервые услышал Japan, в один день с альбомами The Cure и Theatre Of Hate, то это была иллюминация. Позади остались длинные волосы, хард-рок, прогрессив и все остальное, связанное с эпохой хиппи. С этого момента для меня и началась Новая Волна. И еще должен сказать, альбом Tin Drum с его аскетичной маоистской аурой, как и первый сольник их вокалиста Дэвида Сильвиана The Brilliant Trees – это художественные вершины поп-музыки. Они остаются для меня камертоном музыкального вкуса, как бы его сегодня ни пытались отменить.
• Brian Eno & David Byrne – My Life in the Bush of Ghosts | При моей некоторой «недолюбви» к обоим авторам, это невероятная пластинка, которая серьезно двинула музыку вперед. Сегодня она, как мне кажется, подзабыта, но в 80-е годы была крайне авторитетной. Она пробудила мой интерес к этнической музыке. Отмечу замечательный трек Regiment, на котором звучит захватывающий вокал какой-то ливанской горной певицы. И это потрясающе. Забавно, что сегодня в некоторых стримингах он отсутствует – наверное, дело в правах - в 80-х мало кто интересовался правами ливанских горных певиц.
• Psychic TV – Force the Hand of Chance | Группа важная, конечно, хотя большую часть их дискографии слушать сложно. С этой пластинки я увлекся их звучанием и псевдокультом Храма психической юности (TOPY). Больше всего зацепила композиция Terminus и клип с ритуальным самосожжением. В начале 90-х я даже издавал андеграундную газету, посвященную индустриальной культуре - 23 Post (в мифологии TOPY число 23 имеет сакральное значение – прим.). Тираж был тысяч 10, что естественно не продавалось. Человек, который финансировал эту безумную авантюру 90-х, сидел под портретом Жириновского и торговал эсминцами.
• Renegade Soundwave – Soundclash | Как-то в конце 80-х на Горбушке я вслепую купил несколько макси-синглов совершенно неизвестных мне артистов — это, как оказалось, были первые британские танцевальные хиты, Bomb the Bass, Baby Ford и Renegade Soundwave – но раз у нас идет речь об альбомах, то пусть это будет LP последних, он очень интересный. Суть в том, что эти новые треки открыли для меня танцевальную музыку. Так что к пришествию рейва в Россию я был подготовлен, «Птюч» не даст соврать.
О том, как появился один из самых значимых треков в истории становления хауса и техно — E2-E4 Мануэля Гёттшинга:
Пятьдесят лет назад авторы журнала American Scientist Герберт Саймон и Уильям Чейз сформулировали весьма влиятельную теорию в сфере экспертности: «Для достижения мастерства в каком-либо виде когнитивных процессов нужно потратить от 10 до 50 тысяч часов. Так, история шахмат не знает случаев, когда игрок становился гроссмейстером в сжатые сроки. Даже сильнейшему шахматисту мира – Бобби Фишеру – потребовалось для этого минимум десять лет». Вскоре появилась целая масса научных работ, изучающих правило «10 тысяч часов». Психолог Джон Хейс прошелся по творчеству 76 известных композиторов и обнаружил, что почти каждый создавал величайшие произведения после того, как уделил сочинительству минимум 10 лет. И хотя это правило иногда оспаривают, факт в том, что немецкий композитор Мануэль Гёттшинг создал свой легендарный 60-минутный трек E2-E4 ровно на 11 году занятий музыкой.
«К началу 80-х мне надоели гитарные звуки, хотелось чего-то нового. Стал уходить в синтезаторный звук. В то же время один мой добрый друг – важнейшая фигура немецкой индустрии моды – закатывал у себя на показах мультимедийные шоу. И я играл для них вживую, импровизируя по 60, 70 и 80 минут», — рассказывает Гёттшинг. Вдобавок в 1981 году он несколько раз выступил на одной сцене с известным новатором Клаусом Шульце. Все это привело Мануэля к созданию композиции E2-E4, названной в честь одного из популярных дебютных ходов в шахматах. «Я просто затеял домашнюю импровизацию, записывал все на маленький магнитофон. У меня не было намерений делать альбом. Сначала ритм показался очень непривычным, хотелось остановиться, но я переборол себя и продолжил играть, расслабился», — рассказывает музыкант.
По окончанию сессии Гётшшинг нажал Stop и больше никогда не редактировал запись. Результат привел его в восторг. Все компоненты саунда вроде были знакомы — вот драм-машина, вот клавиши, вот слой гитары, но результат абсолютно чудной. Записанный материал был похож на техно, которого, в общем-то, еще не существовало. Друзья стали уверять Гётшшинга, что трек нужно срочно выпустить. У немца появилась мысль издать его на лейбле Virgin, с которым у него был контракт. Музыкант отправился к боссу этой организации – Ричарду Бренсону – и поставил E2-E4. Бренсон застыл. Он заявил Мануэлю, что на такой музыке можно заработать состояние. Но автор испугался, что гигантский лейбл купит произведение и не доведет его до издания.
Спустя два года - в 83-м - трек появился на лейбле Клауса Шульце. Продажи шли так себе. «Немецкая пресса писала, что этой пластинке нет оправданий, что я упустил нить происходящего и не понял по какому пути идет электроника. Мол, надо было лучше слушать Депеш Мод», — вспоминает композитор. Тайминг действительно был не самый удачный, период экспериментов конца 70-х закончился, а E2-E4 сильно опережал время. Люди заинтересовались композицией ближе к концу 80-х, когда начался период техно. Трек зазвучал в лучших клубах Нью-Йорка и Детройта. Автор узнал об успехе только в 89-ом, когда итало-продюсеры стали просить его благословения на запись ремикса. Так работа превратилась в хит Sueno Latino. Потом свою версию трека представил апологет техно Деррик Мэй. E2-E4 и дальше удачно вписывался в новые жанры, совершавшие первые ходы в партии за внимание слушателей. Ну Гётшшинг стал свидетелем того, как его работа превратилась в мостик, соединивший минимализм 60-х с современной электроникой.
О влиянии ЛГБТ-сообщества на танцевальную музыку или как появился рейв:
Равенство и толерантность всегда были основополагающими ценностями рейв-культуры. Эта идея транслируется в большинстве текстов о философии электронной сцены. Но откуда она взялась? Вероятно, дело в том, что значительная часть жанров, от которых берет начало современная танцевальная музыка — диско, гэридж, хаус — тесно связанны с культурой сексуальных меньшинств. Но по мере того, как рейв выходил в массы, все меньше людей интересовались откуда он вообще взялся. Уважение к меньшинствам выветривалось, о чем ни раз с грустью писали мыслители Resident Advisor. Пытаясь восстановить справедливость, ряд знаковых клубов: The Block (Тель-Авив), Rex (Париж), Holy Cow (Сан-Франциско), Berghain (Берлин) и др. устраивали серии событий, подчеркивающих вклад ЛГБТ в развитие электронной сцены. Предлагаем вспомнить – в чем именно он заключается.
В начале 1970-х представители нью-йорского гей-комьюнити, все еще подвергавшиеся гонениям, сплотились ради создания небольших пространств, где все могли быть собой и чувствовать себя безопасно. Музыка была обязательной частью их мероприятий. Игравшие там диджеи выработали фирменный звук, скрещивая соул, фанк и барабан на 4/4. Так появилось диско. Название пошло от французского слова discotheque — им обозначали ночные заведения, в которых вместо живой музыки играют композиции в записи. Первый этап формирования диско состоялся на частных гей-вечеринках The Loft на Манхэттене. Потом звучание распространилось на другие квир-тусовки, затем стало неотъемлемой частью фешенебельных мест вроде Studio 54, а после ушло в мейнстрим c подачи Донны Саммер, Сhic и Bee Gees.
Переходим к хаусу, появление которого неотъемлемо связано с Френки Наклзом — диджеем, начинавшим с выступлений в гей-банях Continental Baths в Нью-Йорке. Ко второй половине 70-х бани стали традиционным местом встреч ЛГБТ-сообщества и в США, и Европе. Такие заведения работали 24/7, ставили себе приличную кухню и нанимали лучших диск-жокеев. Так вот, у постоянных диджеев Continental Bath, среди которых был Наклз, а также Ларри Леван и Ники Сиано, появилось свое видение того, какая музыка лучше сопутствует доброму парению. В плане стилистики они бросили свое маленькое махровое полотенце на пересечении диско, фанка, R&B и ранней электроники, сформировав предпосылки для появления хауса. Сам жанр оформился позже, когда Наклз перебрался в Чикаго и стал арт-директором клуба The Warehouse, где тусовались секс-меньшинства. Совместно с Роном Харди и другими местными диджеями Френки продолжил смешивать диско, фанк и европейский электро-поп, чтобы наконец-то получить хаус.
Куда меньшее влияние ЛГБТ прослеживается в истории техно. Если вы откроете знаменитую книгу «Вспышка энергии» С. Рейнольдса, которая недавно вышла на русском благодаря издательству V-A-C, то без труда найдете пассаж о техно — музыке серьезных и трезвых людей традиционной ориентации, вышедших из афроамериканских семей среднего класса. По сути техно появилось на контрасте с музыкой Чикаго, которую слушали отвязанные представители квир-сообщества из рабочего класса. Стилистические отличия налицо: если в хаусе преобладали акустические семплы, то продюсеры из Детройта тяготели к синтезаторам и драм-машинам, благодаря чему техно приобрело характерный жесткий звук. При этом пионеры этого жанра, вроде Бельвильской троицы, признавали, что многое заимствовали у хаус-продюсеров. Подробней о взаимосвязях Детройта и Чикаго можно узнать из архивного поста.
Сегодня, когда танцевальная музыка быстро становится мейнстримом, в пользу чего свидетельствует хаус-направленность последних альбомов Бейонсе и Дрейка, не лишним будет вспомнить, откуда тянутся ее корни. Рейвы давно перестали быть уделом маргиналов, и стали событием, на котором можно легко встретить своего бухгалтера или бывшего одноклассника. При этом в России многие умудряются проявлять враждебность к ЛГБТ, что, в общем-то, эквивалентно попытке полюбить баскетбол, оставаясь расистом.
О том, как жил важнейший и скандальнейший критик от мира классики, или история Ричарда Тарускина, который умер в начале июля:
«У меня возникало ощущение, что он знал абсолютно все, его теории меняли музыковедение, а писал он энергично и дерзко», — рассказывает обозреватель The New York Times, лауреат «пулитцера» Алекс Росс. Как и многие другие западные журналисты, он вырос на статьях и лекциях Тарускина. «Его идеи, даже самые противоречивые, служили одной конструктивной цели — стащить классику с заоблачных высот и перенести в реальный мир, к обычным людям», — объясняет Росс. Эти слова неплохо иллюстрируют главное достоинство американского музыковеда, который перевернул традиционное восприятие Бетховена, Баха, Шостаковича и других композиторов с мировым именем.
Тарускин родился в 1945-ом в Нью-Йорке, большинство его предков были еврейскими иммигрантами из разных частей Российской империи и уехали в Америку до революции. Однако родители Ричарда считали себя американцами и вообще не разговаривали по-русски. Еще в детстве Тарускин научился играть на виолончели, а в подростковом возрасте стал с жадностью поглощать книги по истории музыки, сбегая от друзей в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Друзья, конечно, расстраивались, но находили чем развеять тоску — в США кипел культурный бум 60-х и сексуальная революция. Тарускин же, окончив школу, поступил в Колумбийский университет, где помимо музыковедения изучал русский. В 1972-ом Ричард отправился на стажировку в Московскую консерваторию, где исследовал оперу и наблюдал за обстановкой, в которой работают советские композиторы.
Во второй половине 70-х Тарускин стал лидером «нового музыковедения», представители этого движения отошли от благоговейного анализа классики и стали в неформальном, постмодернистском тоне сомневаться в базовых истинах. Тарускин уверял, что классические музыкальные каноны всегда находились под влиянием политиков. По его мнению, творчество Баха, Моцарта и Бетховена оказалось возведено в культ из-за немецкого национализма, который глубоко укоренился в европейском сознании. Больше всего его бесила общепризнанная идея о том, что музыку надо отделять от контекста, в котором она создавалась, и воспринимать будто она находится в вакууме. Доставалось не только немцким, но и советским авторам — например, Прокофьеву и Шостоковичу, которых Тарускин упрекал в обслуживании сталинского режима. Он не мог понять как можно просить людей непредвзято слушать «Седьмую симфонию», если ее транслировала советская пропаганда.
Центральной работой музыковеда стал пятитомник «Оксфордская история западной музыки», охвативший 1000 лет развития звукового искусства – от григорианского пения до новаторов 20 века вроде Дж Кейджа. Как и многие статьи Тарускина, книга вызвала шквал критики. Произведение стартует с рассуждений о том, что музыкальные традиции появились задолго до церковного пения 9-го века, несмотря на то, что древнейшие ноты относятся именно к этому периоду. По мнению критика, история музыки носит нелинейный характер, более сложные полифонические композиции существовали и до н.э. На протяжении 4 тысяч страниц Тарускин исследует музыку в тесной связи с политическим контекстом, при этом часто опираясь на самоуверенность и едкие замечания. Например, рассказывая о Георге Генделе — одном из главных немецких авторов 18-го в., он изничтожил всех, кто занимается аутентичным исполнительством его опер, называв их «бледным подражателями эпохи, в которую пели кастраты».
Тарускин сумел заразить своей увлеченностью обычных потребителей, хотя на момент выхода его книги (в 2005-ом) классика зацементировалась в массовом сознании как удел интеллектуальной верхушки. Часть музыковедов бросилась ругать Ричарда за резкие высказывания в адрес гениев вроде Пьера Булеза и указывала, что Тарускин ведет себя вольнодумно. Конечно, в этом есть доля правды. Но как говорил герой одной немецкой книги: «Барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал на луну, а тем, что не врет».
О том, как два провинциальных парня создали ведущий электронный дуэт Англии, или история Overmono:
Зеленые поля, покрытые вереском, сверкающие озера и бегущие вдаль собаки. Таковы типичные пейзажи Южного Уэльса, где росли братья Том и Эд Расселы, известные как по сольным проектам Truss и Tessela, так и по совместному Overmono. Этим летом их дуэт выступил на Сонаре, Гластонбери, ибицианской серии вечеринок Circoloco, а скоро отыграет на фестивале Dekmantel и других событиях, отмеченных знаком качества. Критики сулят им славу Underworld и Orbital, немного ругают за примодненное звучание и хвалят за продуманные лайвы. Кроме того, дуэт сотрудничает с лейблом XL Recordings, на который подписаны довольно разноплановые, но сплошняком талантливые авторы: Том Йорк, и Four Tet, и Arca. А начиналась история Overmono с провинциального детства.
В семье Расселов почти все были музыкантами — отец играл на трубе в Валлийской национальной опере, сестра — на арфе, а дедушка был пианистом. «Занятия музыкой у нас дома, мягко говоря, поощрялись. Папа в добавок к основной работе занимался реставрацией, гараж был постоянно завален старыми тромбонами, трубами и прочим хламом. Каждый из нас играл на десяти инструментах», — говорит Том. Но доступа к актуальной музыке у них не было, в округе не водилось ни одного магазина с пластинками. Поэтому Тому приходилось цепляться за каждую возможность соприкоснуться с прекрасным. «Помню, как жадно срывал компиляции с обложки журнала DJ Mag и записывал каждый выпуск BBC Radio Essential Mix», — вспоминает он.
Том на десять лет старше Эда и первый начал строить карьеру в музыке. Младшему в этом смысле повезло, когда он заинтересовался электроникой у брата уже образовалась коллекция винилов, которые можно было подворовывать. Объединившись Расселы свинтили собственную саундсистему и таскались с ней по местным лесам и пабам, играя для одних и тех же 50-100 знакомых. «Никто из нас даже не бывал в нормальном клубе, но мы сходили с ума по хаусу, техно и драм-н-бассу», — говорит Том. Энтузиазм крепчал, а братья чаще стали выбираться из захолустья в города. В 2007-ом Том перешел к написанию треков и выпустил первый мини-альбом. Эд последовал примеру брата и тоже принялся сочинять электронику под псевдонимом Tessela. Дела шли неплохо, их выступления пользовались стабильным спросом, а Resident Advisor выпускал профайлы.
Однако их творчество вышло на качественно новый уровень, когда в 2016 году Том и Эд объединились в проект Overmono. «Как-то вечером мы ехали к маме в гости, и вдруг меня осенило – нужно начать делать музыку вместе, — вспоминает Эд, — Мы никогда не сочиняли ничего вдвоем во имя удовольствия». За несколько недель уединения они записывают серию мини-альбомов «Arla», которые соглашается напечатать XL Recordings, это становится для братьев полным триумфом. «Когда в возрасте 14 лет я записал какую-то полную гадость, то сразу отправил ее в XL Recordings. Тогда они просто посоветовали мне не сдаваться. И вот спустя почти 20 лет мы отправляем им новый материал, и они это издают», — объясняет Том.
В 2020-ом очередной мини-альбом дуэта Everything you need стал объектом обожания журналистов MixMag и того самого DJ Mag, с которого они в детстве срывал CD-компиляции. Рецензиями на их работы отмечается даже Pitchfork, а ретрограды начинают ворчать, что Том и Эд записывают примодненный брейк-бит. В 2021-ом Том и Эд выпускают за год еще 6 мини-альбомов, выступают на весьма значимых для Европы фестивалях и даже один раз умудряются доехать до московского Boiler Room и записать совместный трек с российским саксофонистом Solo Operator. Сегодня звук дуэта постепенно меняется, хотя бы потому, что меняется время, в котором мы живем, а Overmono стараются быть максимально современными. «Мы никогда не хотели записывать электронику, которая звучит так, будто ее сделали 30 лет назад», — объясняют братья. Посмотрим, насколько им будет это удаваться лет эдак через пять.
О том, как новый альбом Миши Султана стал свидетельством того, что западный андеграунд готов поддерживать российских авторов:
«Очень не хочется уезжать из Петербурга, я полюбил этот город. Хотя сейчас здесь странно. Выходишь на улицы, наблюдаешь за людьми и появляется ощущение будто никто не воспринимает войну всерьез», — говорит человек в темном окошке на экране ноутбука. Это 39-летний новосибирский музыкант Михаил Гаврилов известный российским и европейским любителям электро-фолка как Миша Султан. «Последние годы я стал чувствовать, что у нашей клубной публики наконец сформировался запрос на живую, необычную музыку, а не только на техно-долбежку. Но теперь, скорее всего, развитие вкусов замедлится», — делится наблюдениями Миша. Последнее время он выступал на востребованных у модного люда событиях — фестивале «Ахола», вечеринках в «Изиче» и «Мутаборе».
Михаил пишет музыку уже давно, но ощутимых успехов добился пару лет назад, когда выпустил альбом The Red Fern Road при поддержке московского лейбла DIG. Релиз представляет собой смесь космической психоделики, фолка и даба. Он произвел хорошее впечатление на любителей подобных сочетаний и в России, и за рубежом. Многие подметили несоответствие звуковой эстетики Новосибирска, где вырос Гаврилов, и мелодической гаммы его жизнерадостной, лучезарной музыки. Это очередной раз подчеркивает то, насколько глобализованным сегодня стало звучание электронных продюсеров. Ну а новая работа Михаила — альбом Roots, вышедший на британском лейбле Hive Mind Records 2 июня — скомпонована на волне успеха дебютного винила.
«Глава Hive Mind — Марк Тир — большой энтузиаст фолка, в основном он сходит с ума по индонезийским и африканским авторам, — рассказывает Михаил, — Так вот, Марку понравился альбом на DIG и он предложил выпустить что-нибудь из моего творчества. Я предупредил, что c новым материалом напряженка, но Марк согласился на архивные треки». В результате альбом был составлен из демок, записанных в период с 2015 по 2020-й, точно так же, как и первый релиз Султана. «Не могу назвать эти треки идеальными с точки зрения моего нынешнего взгляда на музыку, но они по-прежнему меня трогают. В них сплетены музыкальные пристрастия моей юности», — откровенничает Султан. На его новом альбоме и вправду можно найти парочку трогательных композиций, но они не удивят тех, кто уже знаком с творчеством Миши.
Несмотря на эти частности, Roots привлек внимание авторитетных западных СМИ. Редакция Bandcamp назвала его одной из лучших электронных работ месяца, критики высоколобого портала Boomkat окрестили релиз «умопотрясающей компиляцией еврозийского фолка, даба и полевых записей», авторы Pop Matters поставили альбому 9/10, а ведущие NTS Radio стали крутить треки Султана в эфире. Все это дает сдержанную надежду на то, что зарубежная публика продолжит обращать внимание на музыку российских авторов. «По общению с англичанами и американцами отмечу, что они скорее соболезнуют россиянам, чем проявляют агрессию», — сообщил Султан, который сейчас заканчивает работу над третьим альбомом —Translucence. Пластинка выйдет на американском лейбле Patience, где выпускаются такие величины, как пианист Джон Кэрролл Кирби.
«Внимание Patience опять же привлек мой первый релиз. Кстати, у этого лейбла есть особая концепция. На каждую сторону их пластинок всегда приходится одна 15-минутная композиция. Такой формат стал для меня вызовом, сложно организовать настолько долгое развитие», — признается Султан. В отличие от его предыдущих альбомов, записанных дома, третий создавался на студии, собранной Михаилом и его друзьям в одной из аудиторий Института оптики имени Вавилова. Благодаря профессиональному оборудованию и естественной акустике прогресс в плане качества не вызывает сомнений. Да и вообще, перефразируя реплику одной из героинь повести «Собачье сердце» — самые главные свершения у нашего героя еще впереди.
О том, как представители украинской электронной cцены просят мир отказаться от работы с российскими музыкантами и почему это лишь подливает масла в огонь:
Крупнейшее объединение украинских промоутеров и электронщиков готовится обновить текст открытого письма, которое было опубликовано в начале войны — в нем они призвали международное сообщество не работать с российскими музыкантами, решившими отмолчаться. Теперь послание радикализируется — его авторы просят прервать связь со всеми представителями России. Об этом «Гоше на Дискотеке» рассказала украинская журналистка и промоутер Татьяна Войтко, готовившая обе версии обращения. Тезисы для обновленного письма появились у нее на странице 17 мая. Войтко сообщила, что они сформированы после тщательных обсуждений с участниками украинской сцены. Предыдущую версию подписали представители «Схемы», Closer, Muscut, Corridor Audio и десятки других объединений.
«Все участники международной сцены, выступавшие против войны, должны понять, что внимание к диджеям и музыкантам из РФ во время боевых действий равносильно одобрению агрессии», — сказано в обращении. По мнению его авторов, обсуждать возможность сотрудничества с россиянами бессмысленно до тех пор, пока «умирают невинные граждане, происходят массовые изнасилования и работают фильтрационные лагеря». Среди прочего представители Украины отметили, что московские и петербургские клубы продолжают развлекать людей, высказывая тем самым безразличие к трагедии. «Работа клубов смазывает шестеренки фашистской страны», — говорится в послании.
В связи с этим украинское комьюнити предлагает зарубежным промоутерам заменить всех россиян их представителями. «Концертные площадки закрыты, событий нет. В такой обстановке украинские авторы должны поддерживать семьи и друзей на передовой. Сделайте вклад в их борьбу, предложив повышенные гонорары, вместо того, чтобы платить россиянам, которым легче найти заработок», — заявляют составители обращения. Бонусом они рекомендуют европейским музыкантам не участвовать в эвентах, куда заявлены россияне — объяснять агентам неуместность присутствия музыкантов из России и отменять выступления, если их не уберут из лайн-апа.
Да, в условиях войны все предложения надо выслушать, но вряд ли стоит соглашаться с каждым. Заявленный подход ускоряет общий разлад — он легитимирует путинскую риторику о массовой отмене российской культуры и позволяет ура-патриотам еще громче кричать, как весь мир ополчился на Россию. Тотальная дискриминация, под каким бы предлогом не проводилась, возбуждает в людях чувство отчужденности и обиды, а это хоть на секунду, но заставляет прислушаться к пропаганде. Осознанное выталкивание и без того негативно относящихся к власти людей, коими являются большинство электронщиков, только увеличивает пропасть между РФ и миром. В отличие от спортсменов, они не выбегают на стадион с орлом на груди, не поют гимнов и не получают от президента внедорожников bmw.
Глобальная попытка заставить оппозиционных представителей искусства расплачиваться за ужасы — не меньшее перекладывание ответственности, чем молчание о войне. Чуть отклоняясь от темы добавим, что глупо винить во всем исключительно граждан России — за происходящее ответственны и те, кто последние 22 года улыбался и платил деньги российской власти, под это описание подходит 80% европейских политиков. Что же касается возможности отечественного андеграунда легче зарабатывать на жизнь — вероятно это так, но куда ему деться, если выступления в России расцениваются как неуважение, а все зарубежные приглашения нужно уступить украинцам? Да, отношение к русскому искусству не может быть прежним. Но обновленное письмо не предлагает реальных способов вырываться из замкнутого круга, оно лишь изобилует навязшей на зубах фразой, что все русское нужно наказывать. Это наводит на мысль, что российскому и украинскому андеграунду надо начать диалог, чтобы вернуть рейв-движению то, ради чего оно создавалось — способность единить самых разных людей. Отчасти эту необходимость наверняка чувствуют и те, и другие, но пока только отчасти.
О том, как жил и работал немец Клаус Шульце — один из прародителей эмбиента и транса, которого не стало в конце апреля:
Недавно весьма известный композитор Ханс Циммер, использовавший фрагменты работ Клауса Шульце для озвучки фильма «Дюна» (2021), заявил следующее: «Музыка Шульце никогда не была так злободневна, как сегодня. Мир наконец-то угнался за этим авангардистом. Его работы — пример идеального баланса между технологиями и эмоциями». Композиции мудрого немца и правда пугающе хорошо ложаться на апокалиптичные новости, хотя раньше в основном подходили к фэнтези. Как и Циммер, Шульце тоже был поклонником «Дюны» и ее автора — Фрэнка Герберта. Уже 10 июня выйдет новый — более чем 50-й альбом Клауса — Deus Arrakis, вдохновленный творчеством фантаста. Немец до последнего писал музыку и разошелся настолько, что пластинки будут появляться еще несколько лет после его смерти.
Шульце родился в Берлине в 1947-ом, мама композитора была балериной, отец — адвокатом. Клаус обучался философии в Университете Берлина, играл на барабанах и околачивался в знаменитом клубе Zodiac, которому суждено было стать колыбелью краут-рока — психоделического и экспериментального ответвления рок-музыки. Первой серьезной группой Шульце стал проект Tangerine Dream, с которым он в 69-ом записал дебютный альбом Electronic Meditation. Параллельно Клаус проводил опыты с электроорганом и предложил группе использовать его звуки, но столкнулся с непониманием. «Ты либо будешь играть на барабанах, либо уйдешь», — заявил ему лидер Tangerine Dream Эдгар Фрёзе.
Будущий электронищик покинул группу и присоединился к ансамблю Мануэля Гёттшинга Ash Ra Temple, с которым опять-таки записал первый альбом. Роль барабанщика, обреченного задавать ритм, не особо подходила изобретательному Шульце и с начала 70-х он выбирает в сольную карьеру. Первым самостоятельным опытом становится релиз Irrlicht — красивая и тревожная музыка, записанная с помощью электрооргана, гитары и кассетных семплов. С 73-го года в распоряжение Шульце попадают синтезаторы. «Когда электронные инструменты наконец-то стали доступны широкой публике, я обрел то, что искал: неограниченную звуковую палитру», — заявил Клаус в одним из немногих интервью. Стоит отметить, что немец неохотно описывал и анализировал свои идеи. «Я музыкант, а не птица-говорун», — объяснял он журналистам.
Лучшим примером раннего творчества Шульце считается головокружительный альбом Timewind (1975), посвященный Рихарду Вагнеру. «Музыка Вагнера научила меня работать с внутренней драматургией композиций, выстраивать динамику. Его пример остался непревзойдённым», — говорил Клаус в 2018 году. Работа «Timewind» выиграла главную музыкальную премию Франции Grand Prix du Disque, что заметно ускорило ее продажи. После этого музыкант построил собственную студию, где и создал десятки альбомов. «Музыка Шульце представляет собой атмосферные полотна с элементами транса и минималистичными мелодиями, его работы проложили путь современному эмбиенту и даже техно», — пишут авторы Resident Advisor.
Немец часто давал в Европе масштабные концерты. Например, выступал у Кельнского собора перед толпой в 10 тысяч человек. Он всегда был открыт к экспериментам — писал музыку для изысканной порнографии Лассе Брауна (Body Love 1978), ездил в туры с группой Dead Can Dance, продюсировал японских авангардных рокеров и записал альбом «Дюна», вдохновленный романом Фрэнка Герберта. С 2013-го Шульце безвылазно сидел в студии — доводил до ума пластинки, которые появятся в ближайшие годы. Посмотрим, до последнего ли он был верен своей жутковатой и прекрасной музыке. «Я всегда предпочитал красоту. Конечно, иногда я использую неприятные звуки, но только чтобы показать разнообразие. Красота становится очевидней, если подчеркнуть ее сопоставлением с чем-то убогим, — говорил он в одном из давних диалогов с прессой, — Но я не заинтересован в отталкивающих вещах. Знаете, уродства вообще легче добиться, чем, извиняюсь за выражение, “настоящей музыки”».
О выдающихся электронщиках постсоветского пространства. Эпизод 2 — Vakula:
«Ты никогда не бывал в Конотопе» — это не только интуитивное предположение, но и дебютный альбом украинца Михаила Витюка (Vakula). Релиз появился на шотландском лейбле Firecracker Recordings в 2013 году, запустив и без того успешную карьеру Vakula на межконтинентальный уровень. Музыкант изъездил с выступлениями Европу, США и Китай, записал еще с десяток альбомов и регулярно получал комплименты критиков Resident Advisor (RA), XLR8R, Ransom Note пока не выпустил скандальный релиз Per Aspera Ad Astra. При этом все последние годы Vakula продолжал жить в родном Конотопе – небольшом городке Сумской области Украины, который сегодня приходит в себя после оккупации.
«Было время, когда я хотел уехать к друзьям в Японию, думал и о Португалии. Потом все это прошло. Понял, что хочу создавать что-то дома, а не ехать на все готовое. Для этого нужно было проработать внутренние проблемы, стать счастливей. Ведь когда ты счастлив, то уже не хочется никуда ехать», — рассуждает 42-летний Vakula. Правда, до того, как прийти к подобным выводам, он успел основательно пожить в дали от дома. В 99-ом Михаил уехал из родного городка в Москву, где провел следующие 11 лет. «Начало было суровым – работал грузчиком, официантом, портье. Постепенно искал себя пока не попал в клубы», — рассказывает он.
Знакомство Vakula с электронной сценой началось в «Титанике» — знаковом клубе столицы конца 90-х. «На первой вечеринке, куда я проник, диджей Грув играл какой-то жесткий драм-н-бейс. Атмосфера была, скажем так, забавная», — вспоминает Витюк. Следом за этим Михаилу с четвертого раза удалось зайти в «Пропаганду», где он и остался на долгие годы — сначала в роли слушателя, а потом диджея. «Пробка» помогла украинцу полюбить хаус, определиться с первыми лейблами-фаворитами (Strictly Rhythm и King Street) и отправиться на поиски своего звучания. Сначала Витюк запускает с друзьями техно-проект Casual Underground, а с 2005-го начинает сочинять музыку сам. «Я попробовал сделать пару битов из сэмплов, которые позаимствовал у Lonnie Liston Smith — вот именно тогда и появился Vakula», — объясняет электронщик.
Как это часто бывало в нулевые — важную роль в карьере музыканта сыграла покойная ныне социальная сеть My Space. Благодаря ей Vakula начал общаться с основателями европейских лейблов. «Поворотный момент наступил, когда мне пришло сообщение от главы Firecracker Recordings. В начале 2010-х это было весьма уважаемое объединение», — говорит Витюк. Сначала шотландский лейбл выпустил его мини-альбом FIREC006, работа произвела хорошее впечатление на многих критиков. Так, авторы Boomkat сразу заприметили сильные стороны Vakula — умение органично выходить за границы жанров, например, смешивая хаус и психоделический джаз, отличные навыки сэмплирования и способность выстраивать захватывающую структуру релизов. Уже на следующий год – в 2011-ом – у Vakula выходит 9 (девять!) EP. Кроме того, электронщик запускает собственный лейбл Leleka, а ещё начинает стабильно оказываться на афишах рядом с Тео Пэрришем и Виллалобосом.
В 2013-ом появился полноформатный альбом Vakula «Ты никогда не бывал в Конотопе», который превратил его в самого успешного электронщика Украины — работа попала в списки лучших релизов года, была строго рекомендована к прослушиванию RA и обеспечила Михаилу букинг по всему миру. Затем последовала масса других альбомов, дружба с лучшими промоутерами, включая Arma17, а потом — скандальный релиз, на обложке которого Витюк изобразил полет четырех преуспевающих женщин-продюсеров (Кравиц, Пегги Гу, Dj Nastya, Black Madonna) внутри здоровенного фаллоса. Не вдаваясь в детали скажем, что этот маневр дорого ему стоил, а позже музыкант отказался от обложки. Но, кажется, сегодня все это не имеет значения. Сегодня Vakula, как и тысячи других украинских музыкантов, хочет чтобы его страна сохранила культуру и свободу. И так оно, безусловно, и будет. Тогда как нам лишь предстоит заслужить свободу и счастье в своем Конотопе.
О том, как совершить культурную революцию в разгар диктатуры, или история бразильского композитора Каэтану Велозу:
«Вы — та молодежь, которая всегда убивает врага, что умер еще вчера. Вы не понимаете ничего, абсолютно ничего!», — кричал Велозу студентам, которые свистели и закидывали его мусором. Несколько мгновений назад он закончил исполнять песню É proibido proibir (Запрещено запрещать), написанную им в 1968-ом — через 4 года после того, как власть в Бразилии захватила военная диктатура. Группа проамериканских консерваторов насаждала стране ура-патриотизм и семейные ценности, чем провоцировала волну протестной культуры. Велозу оказался самым ярким новатором поколения, но поначалу пугал своим творчеством как консерваторов, так и либералов. Люди часто не понимали даже прозрачных отсылок и не знали, как интерпретировать его наряды из диковинных бус и пластиковых комбинезонов. Впрочем, это не мешало Каэтану трансформировать бразильскую музыку.
Впервые о нем заговорили в конце 67-го, когда Велозу исполнил свой дебютный хит Alegria, Alegria в эфире бразильского ТВ. Текст композиции говорил о жизнерадостном искателе, который «идет против ветра» и отправляется в мир «президентов и бомб». В течение того эфира Велозу и его приятель Жилберту Жил, выступавший с песней Domingo no Parque, явили стране «тропикалию» — культурное движение, которое скрестило бразильские традиции со всевозможными западными идеями. Впоследствии перед талантом Велозу и других тропикалистов приклонялись Боуи и Мадонна, с их музыкой стремились работать Альмодовар и Бирн. Но первые годы карьера Каэтану больше напоминала неравную и тщетную борьбу. Причем как с режимом, так и с культурной закостенелостью бразильцев.
Исследователи часто связывают творческие методы Велозу с идеями модерниста Освалда ди Андради, который вопреки многим философам утверждал, что особой бразильской сущности просто нет. Он уверял, что есть только динамический процесс постоянного синтеза и взаимного влияния, в котором участвовали и индейцы, и колонизаторы, и темнокожие рабы. В 1920-х Ди Андради призывал бразильцев, да и любой другой народ, критически вбирать необходимое из всех культур. Одним из плодов такого подхода стала босанова — в благополучные 50-е она соединила традиционную бразильскую самбу и американский джаз. И если самбе была свойственна наивная жизнерадостность, то в босанове проявились холодность и сдержанность.
Когда в 64-ом бразильская демократия рухнула, от босановы отделилась две ветви: джаз-босса и протестная босса, исполнители которой старались быть ближе к повседневности — говорить о неравенстве, бедности и национальной аутентичности. Оба эти направления, защищавшие босанову от влияния рока, получили общее название Música Popular Brasileira (MBP). Кстати, первый альбом Велозу — Domingo (1966) — полностью соответствует этому стилю. Но впредь Каэтану подхватил идеи Освалда ди Андради. Для начала он раскритиковал обе ветви MPB. Первую – за элитарность, вторую – за ретроградство, а затем нашел эволюционный путь, скрестив босанову с психоделическим роком, самбой, западной поп-музыкой, авангардом и др жанрами. За Велозу проследовали многочисленные друзья, с которыми он рос и обменивался идеями.
В 68-ом бразильские власти ввели закон, ужесточивший цензуру и позволявший задерживать всех, кто подрывал общественный порядок. А Велозу, по их мнению, порядку, конечно, не сопутствовал. В том же году тропикалисты выпустили известнейший сборник Tropicália: ou Panis et Circencis, обложка которого пародировала семейные фото бразильских мещан той эпохи. Помимо Велозу к работе приложились Жилберту Жил, Os Mutantes, Том Зе, Гал Коста и др. Пластинка стала обзором всех жанров, что когда-либо влияли на бразильскую музыку, а заодно высмеивала диктатуру. Стоит ли говорить, что вскоре Велозу посадили, а потом отправили в ссылку. Но через пять лет он все равно смог вернуться домой и продолжил гнуть свою линию. Сегодня, когда ко власти в Бразилии опять пришли консерваторы, Коэтану снова оказался в центре борьбы, о чем недавно писал The New Yorker.
Charlotte de Witte — «С ужасом наблюдаю за тем, что происходит по всей Украине. Человеческие жизни рушатся из-за чьих-то политических амбиций. Добрые, невинные люди вынуждены существовать в постоянном страхе. Я поддерживаю всех, кто невольно вынужден проходить через эту ужасную ситуацию. Остановите войну, остановите страх! Безумие должно закончиться».
СБПЧ — «Я хочу написать несколько слов от имени группы. Мы против подлого, преступного нападения российской армии, мы против войны. Много лет мы регулярно даём концерты по всей Украине. Тут живут наши близкие друзья и множество преданных слушателей. Мы всегда видели и чувствовали только вашу любовь. Мы всем сердцем с вами».
Регина Спектор — «Сегодня мое сердце разбито потому что сколько бы великих произведений искусства и музыки (Герника, большая часть Окуджавы и Высоцкого, Воннегут, Ремарк, все эти фильмы на всех этих языках) не изображали ужасы войны, тираны появляются опять. Посылать все новых детей на бойню... Да, в мире были и будут нацисты, но Украина наполнена миллионами мирных граждан, которых втягивают в войну, а русских детей отправляют убивать их и умирать без единой причины кроме ненасытности политиков».
Moby — «Я ничего не могу сказать о войне, что не было бы сказано намного лучше бесчисленным множеством других людей за последние несколько тысяч лет… война ужасна, кровава и душераздирающа, без исключения. Никакие слова не могут утешить мертвых, умирающих и страдающих. Остановите войну».
Marina Rubinstein — «С разбитым сердцем читаю новости. Украинский народ, пожалуйста, держитесь, мы с вами и мы против войны и оккупации! Я родилась в России и всегда считала русских и украинцев братьями и сестрами. Это безумие! Мои мысли с Украиной! Мы видим вашу боль».
Chikiss — «У меня украинская фамилия — Озеран, родилась я и выросла в Беларуси, а любовь и семью нашла в России. Теперь я гражданин двух стран-агрессоров. Сегодня черный день, мне нестерпимо больно. Больно за Украину, за Беларусь. И больно за Россию, мы никогда не смоем это клеймо. На самом деле друзья везде. Я обнимаю вас вне зависимости от всяких границ и молюсь. Нет войне».
Даша Раш — «Прекратите войну! Россией руководит Путин, который игнорирует реальную волю своих граждан. Большая часть народа выступает против, но правительство не слышит их голоса. И не услышит пока не уйдет президент. Его политика разрушает, а не создает. Остановите этого безумного человека и его команду (…) Прошу вас относиться к друг другу с пониманием и не поддаваться ненависти даже при разности взглядов».
Каста — «Мы потрясены нападением России на Украину. Эта ситуация — военная агрессия, не имеющая оправданий. Мы категорически не поддерживаем “военную спецоперацию”, являющуюся по сути настоящей войной. По уверениям руководства РФ, большинство россиян поддерживает его действия, но это не так. Среди наших близких нет никого, кто поддерживает эту войну. Просим каждого, кто это читает, высказаться об этой ситуации в своих соцсетях».
Young Marco — «Убит горем от того, что сейчас происходит в Украине. Это одно из самых душевных и гостеприимных мест из всех, где я имел честь побывать. В это воскресенье мы вместе с radioradio.fm организуем музыкальный стрим по сбору средств для Украинского гуманитарного фонда (КОЖЕН МОЖЕ). Все деньги будут направлены пострадавшим людям с инвалидностью и наиболее уязвимым сообществам Украины».
Для всех кто не знает, чем помочь и что делать — кликайте сюда
О том, как появилось румынское минимал-техно и причем здесь рынок энергетиков:
Прежде чем нырнуть в историю феномена под названием румынский минимал, или ro-minimal, коротко скажем о том, почему он заслуживает внимания. Главным доводом служит тот факт, что ro-minimal является единственным популярным на весь мир поджанром электроники, зародившемся благодаря выходцам из страны социалистического блока. Возможно, кто-то захочет поспорить с этим, и я рад выслушать ваши доводы. Однако уверен — все согласятся, что в 2010-х ро-минимал стал дико популярен на Западе, не говоря уже о России куда лучшие представители жанра начали ездить с конца нулевых при поддержке промоутеров ARMA17.
Катализатором румынской электронной сцены, начавшей свое становление после революции 89-го, стал человек по имени Каталин Гинеа.
Улицу Георге Петрашку на востоке Бухареста вряд ли можно включить в разряд самых симпатичных закоулков города. Возведенные там здания далеки в изяществе от красивых построек, сохранившихся в центре. Тем не менее это местечко сакрально для истории румынской электроники — там находится офис агентства Sunrise Booking, которое Каталин основал в 99-ом. Стартовав как букинг для одного единственного артиста, оно превратилось в значимый международной проект. Сегодня работники этой конторы называют Каталин не иначе как “Tati”, в переводе с румынского — «Батя».
А началось все с продажи товаров повседневного спроса. Сразу после окончания школы в начале 90-х Каталин быстро женился и за гроши работал барменом. Пытаясь прокормить семью он стал коммивояжером, а после — маркетологом в компании по производству энергетиков и постоянно навещал ее дистрибьюторов в разных частях Румынии. Познакомившись таким образом с владельцами большинства клубов, он добавил в свое продуктовое портфолио нечто особенное.
В середине 90-х электронная сцена Бухареста насчитывала от силы 50 участников. Со многими из них Каталин познакомился во время работы барменом и теперь решил предлагать услуги приятелей румынским клубам. Первым на эту авантюру согласился хорошо известный ныне музыкант Rhadoo.
Гонорары диск-жокеев в те времена составляли всего $100, но Каталин верил в их потенциал. В 99-ом его клиентами становятся еще несколько человек, и румын запускает Sunrise Booking. С этого момента Гинеа проводил за рулем по шесть дней в неделю, толкая клубам энергетики и заодно доставляя подопечных до мест выступления. С 96-го по 2001-й менеджер проехал по родной стране больше 1 млн км. В отсутствии конкуренции перечень его клиентов стал включать в себя всех более-менее активных диджеев Румынии. В 2004-ом Каталин уволился с работы и сконцентрировался на творческом развитии «своих парней», коими стали Rhadoo, Petre Inspirescu, Raresh (RPR).
Именно эта троица сообщила румынским электронщикам глобальное увлечение минимал-техно, который прижился в стране настолько, что обрел там особое мягкое звучание. Вместе с Каталин триумвират RPR сформировал сообщество, со временем основавшее уважаемых румынский лейбл Arpiar. Тут надо отметить, что до 2002-го интерес диджеев Sunrise к электронике не имел выраженного направления, и вообще оставался ограничен из-за плохой связи с европейским комьюнити. «У нас было так мало материала, что все играли одни и те же 100 треков», — рассказывал еще один подопечный агентства Sunrise по имени Cezar Lazar. На безрыбье многие диджеи стали записывать собственный материал.
К середине 00-х румынская электроника приобрела характерные для себя очертания – аккурат после того, как Petre Inspirescu и Rhadoo спутешествовали на Ибицу. Став завсегдатаями клуба DC10, резиденты которого славились минималистичным звуком, румыны вдохновились их эстетикой. Более того – они застали период, когда увлеченные софтом диджеи за гроши продавали пластинки и в 2003-м году увезли домой целую коллекцию минимала. Примерно с этого момента и началось восхождение румынской электроники, заполнившей в 10-е клубные и фестивальные площадки Европы. Главными проводниками ро-минимала в российском пространстве стали представители The Volks.
О наиболее выдающихся электронщиках постсоветского пространства. Эпизод 1 — Гача Бакрадзе:
«Тбилиси очень шумный город. А вот Батуми, откуда я родом, всегда ассоциировался у меня с умиротворенностью — он маленький и ближе к природе. Там больше спокойствия в отношениях между людьми. Когда я в детстве переехал в Тбилиси, то понял, что он куда хаотичней и еще впервые столкнулся там с агрессией в школе», — рассказывал 32-летний Бакрадзе накануне выхода своего последнего на сегодня полноформатного альбома «Obscure Languages». Пластинка появилась на испанском лейбле Lapsus Records в начале 2021-ого и была замечена журналистами Pitchfork, XLR8R, Inverted Audio и других изданий. То был не первый релиз Бакрадзе, обласканный вниманием критиков. Успешно пережив агрессию тбилисских школ, он стал одним из немногих грузинских электронщиков, которых знают и любят в Европе.
Музыкальная карьера Гачи вышла на передний план его жизни в 2012-ом. К тому моменту он успел поиграть в нескольких коллективах, но в итоге захотел работать самостоятельно. Треки молодого грузина быстро заметили авторитетные лейблы. «Прекрасно помню день, а вернее сказать вечер, когда все изменилось. Я сидел на офисной работе и не мог уйти из-за жестких дедлайнов. И вдруг мне пришла смс от главы легендарного бельгийского лейбла R&S Ренаата Вандепапельера. Сообщение было обрывистым и странным, что-то типа: “Послушал твою музыку, все здорово. Скоро мы с тобой свяжемся”. Уже через час дочерний лейбл R&S – Apollo Records – прислал мне контракт, и я сразу его подписал», — вспоминает Бакрадзе. Издатель, связавшийся с ним в тот вечер, выпускал музыку классиков электроники — Aphex Twin, Biosphere, Robert Leiner и многих других.
Грузин проработал с бельгийцами до 2015 года — записал два мини-альбома и одну полноформатную пластинку Send two sunsets, которая получила высокие оценки. Справедливости ради надо сказать, что журналисты перехвалили его первые работы из уважения к лейблу и сегодня они менее всего способны продемонстрировать изобретательность Бакрадзе. На волне успеха грузинский автор на несколько лет переехал в Париж. В то же время эксклюзивный контракт с Apollo временно лишил его права записывать музыку, которая выбивалась из эмбиентальной направленности лейбла. Поэтому Бакрадзе экспериментировал под новыми псевдонимами – Winter Flags и Akwaaba.
В 2016-ом контракт грузина с Apollo закончился, и он стал заигрывать с самыми разными направлениями электроники под своим родным именем. Бакрадзе записывал брейкбит, эйсид, техно, эмбиент-хаус – в общем постоянно пробовал себя в разных ипостасях. В течение трех лет он записал россыпь мини-альбомов, которые вышли на самых разных лейблах. Если судить о Бакрадзе по компаниям, с которыми он работал, имидж у него выйдет довольно противоречивый. Музыкант водил дружбу и со всеядным коммерческим Anjunadeep, и с камерным танцевальным Cin Cin. «Сначала я пишу то, что сообразно моему настроению, а уже потом решаю кому отправить треки», — объясняет Бакрадзе.
Не обходилось и без множества сетов — до пандемии грузин часто выступал в Японии, Франции, Германии и даже разок доехал до России. В своих интервью он все еще жалуется на городской шум и признается в любви Батуми, но по факту оживленно впитывает звуки мегаполисов. В 2018-ом Бакрадзе вновь скорректировал направление творчества. Он выпустил второй полноценный альбом Word Color — ультрасовременную электронику в духе Oneohtrix Point Never. После этого Бакрадзе ударился в ретро-IDM и записал третий полноформатный релиз Obscure Languages. Но перебираясь от одного направления к другому, и примеряя на себя разные личины, как герой вуди-алленовского фильма Зелиг, Бакрадзе сохраняет удивительную любовь к деталям, которая больше свойственна саунд-дизайнерам, чем производителям танцевальных треков. Так что если Бакрадзе и можно уличить в повадках хамелеона, то не без оттенков индивидуальности, благодаря которым он, собственно, и был замечен посреди общего шума Тбилиси. В самом начале января музыкант выпустил новый мини-альбом Out.
Нога Эрез, чей хип-хоп с примесью популярной электроники считается одним из лучших явлений современной израильской сцены, сегодня вечером (20 декабря) выступит в московском музее «Гараж». Ловите ее короткий профайл:
Карьера 31-летней Эрез началась в 2012 году после ее возвращения из армии (воинская служба обязательна для всех граждан Израиля) и учебы в Иерусалимской академии музыки. К сегодняшнему дню она успела выпустить россыпь синглов и два альбома на известном берлинском лейбле City Slang, который также занимается Caribou и Efterklang. А после успешного тура по США и Европе израильтянку вполне можно назвать одной из немногих по-настоящему ярких певиц Ближнего Востока.
Эрез выросла на берегу Средиземного моря в маленьком городке Кесария, население которого не превышает шести тысяч человек. После учебы она несколько лет занималась джазом и даже начала записывать альбом, но под влиянием творчества Flying Lotus переключилась на смесь хип-хопа, поп-музыки и электроники. Большую роль в создании каждого из двух альбомов певицы — Off the Radar и KIDS — сыграл гитарист и продюсер Ори Руссо, с которым она встречается последние 8 лет. По своей интонации и стилистике творчество Эрез напоминает треки донельзя популярных британских исполнительниц MIA и FKA Twigs. В Англии певицу частенько встречают солд-аутами, а в США зовут на крутые вечерние шоу вроде Jimmy Kimmel live. Тем не менее последние три года Нога Эрез была лишена возможности видеть жизнь в розовом свете.
«Когда мы с Ори закончили альбом Off the Radar и отправились в тур по Европе, у нас произошло большое семейное несчастье. Маме Ори поставили очень тяжёлый диагноз. Мы вместе прошли через многие испытания и находились рядом до последней минуты, — рассказывала Эрез, — Этот процесс поменял меня. Мы думали, что второй альбом будет полностью посвящён отношениям между детьми и родителями поэтому назвали его KIDS. Однако на запись ушло три года и за это время нас взволновала масса вещей: политика, пандемия, пагубное влияние социальных сетей. Все эти явления нашли отражения в наших треках».
Израильтянка открыто выступала против бывшего премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху, которого многие обвиняли в коррупции и упрекали за прессинг Палестины. Конечно, преследование музыкантов в благополучном Израиле невозможно, но Эрез ни раз подвергалась критике со стороны чиновников. «Если насильно убирать культуру из общества, то это не пойдёт никому на пользу, потому что искусство — это противоположность политики», — рассуждала Нога Эрез в разговоре с The Guardian после выхода альбома Off the Radar. Треки певицы действительно насыщены оппозиционными настроениями. Жизнь рядом с зонами военных действий, конфликты двух поколений, жестокое обращение с женщинами — эти явления часто попадают в центр ее творчества, что обусловлено и биографией Эрез, и ее включенностью в общественные распри.
В своих интервью Нога Эрез часто вспоминает моменты, когда Тель-Авив попадал под обстрел ХАМАСа, а ей приходилось укрываться в бомбоубежище. «После первой атаки, которую я пережила в 2014-ом, потребовался год, чтобы начать спокойно реагировать на сирены. Но затем все прошло. Человеческая способность забывать поистине безгранична», — объясняла певица. Наличие жгучей проблематики в песнях Эрез не означает, что от них веет мрачной серьезностью. Большая часть ее музыки наполнена яркими и радостными мотивами, которые не располагают к тяжелым раздумьям.
В 22-ом году у певицы запланирован большой тур по Европе и участие в парочке локальных фестивалей, на афишах которых также значатся Vampire Weekend, Two Door Cinema Club, Pixies и другие инди-звезды. Как пишут англоязычные СМИ, Эрез отлично выступает, вовлекая в шоу большинство присутствующих. Конечно, в отличие от Великобритании на московском концерте вряд ли окажутся те, кто сможет хором петь до конца выступления. Но как любит говаривать сама Эрез: музыка — язык универсальный и чтобы чувствовать драйв переводчики не нужны. В общем не примените заглянуть. Когда еще москвичам покажут Ногу.
Европа схватилась за Perila. О том, как эмбиент-проект Perila россиянки Александры Захаренко привлек внимание лучших западных критиков и лейблов:
«Александра сидит на табурете и смотрит в ноутбук, голову обнимают огромные черные наушники. Изображение в Зуме не изобилует деталями, поэтому достраивать картинку приходится с помощью звуков. Голос собеседницы эхом отражается от белых стен, выдавая минималистичность убранства ее комнаты. Слышно, как под окнами проезжают машины — грохот просачивается через подавляющие алгоритмы Зума, искажая наш диалог цифровой рябью. Из-за плохого сигнала некоторые части слов откалываются и хрустят, словно кусочки пластика. Схожий звуковой ряд выстраивает и музыка Саши», — так начинается недавний профайл Perila на сайте Pitchfork.
Критики Resident Advisor, XLR8R, Boomkat и других европейских площадок об электронной и экспериментальной музыке тоже не обошли ее творчество вниманием. Катализатором шквала хороших рецензий стал альбом «How Much Time It Is Between You And Me?», изданный в июне 2021-го на лейбле Smalltown Supersound (Осло, Норвегия). В прошлом Smalltown выпускал пластинки Annie, Lindstrøm, Kelly Lee Owens и других музыкантов-инноваторов. Теперь глава лейбла — Йоаким Хаугланд — делает ставку на Захаренко. Примечательно, что первой яркой точкой в ее карьере стало участие в довольно известной ныне российской группе СБПЧ. Правда в начале 2010-х коллектив был еще далек от того, чтобы забивать крупнейшие концертные клубы Москвы и Петербурга.
С 2015-го Александра стала проводить большую часть времени в излюбленном городе электронных музыкантов — Берлине. В интервью она рассказывает, что «всегда испытывала желание не жить в России», а недавно наконец получила немецкую визу для деятелей искусств. «Я горжусь тем, что россиянка, но обстановка в стране очень тревожная. Я не чувствовала себя там комфортно с точки зрения собственных свобод. Было ощущение, что попасть под раздачу может каждый. И надежд на перемены до сих пор не очень много», — считает она. Сегодня Захаренко много путешествует по Европе. Музыка Perila строиться вокруг сэмплированных природных звуков, которые она собирает в грузинских лесах, французских горах и немецких рощах. Соединяя полевые записи со всевозможными цифровыми глитчами она умудряется создавать треки, которые выгодно отличаются от террабайтов эмбиента, ежемесячно подгружаемых на Bandcamp.
При описании ее работ большинство критиков использует хорошо знакомую многим аббревиатуру ASMR — то есть метод слуховой стимуляции через щекочущие нервную систему звуки. И в общем-то использует небезосновательно – треки Perila изобилуют всевозможным шуршанием, скрипами и писками. В последние годы россиянка часто сотрудничала с значимыми западными электронщиками (Ulla, Exael и Special Guest DJ). Но после выхода «How Much Time It Is Between You And Me?» ее творчество вышло на новый уровень и если раньше Захаренко оставалась вне радаров музыкальной индустрии, выпускаясь на нишевых лейблах вроде английских Sferic и Trilogy Tapes, то после успешного релиза на Smalltown Supersound вполне может стать хедлайнером авторитетных фестивалей.
Основная часть дебютного полноформатного альбома Захаренко — «How Much Time It Is Between You And Me?» — записана 2020-ом году в горах Франции, где Александра находилась в период всеобщей изоляции. Она была совсем одна и коротала время в походах, записи звуков окружающей среды и размышлениях. Жизнь была тихой и созерцательной. По ее собственному признанию, звуковой пейзаж французских альп произвел на нее сильное впечатление. «Засыпая на маленьком чердаке в доме тети я подолгу смотрела на небо и горы через мансардное окно. Я действительно чувствовала, как горы говорят со мной, — рассказывает музыкант, — природа казалась древним и мудрым организмом». Ее восприятие времени начало меняться, новые ощущения сподвигли Александру создать альбом, который мог бы охватить весь диапазон ее ощущений от замедления привычных циклов и единения с собой.
NYT пишет о том, как резкое увеличение спроса на винил парализовало его производство:
Сегодня винил – самый продающийся и прибыльный формат физики. Спрос на него стабильно возрастал в течение последних десяти лет, а в пандемию фактически удвоился. Покупатели выбирают пластинки по многим причинам: из-за возможности тактильного взаимодействия с музыкой, ценность которой возросла в эпоху эфемерного цифрового звука, плюс винил удобно коллекционировать, дарить, перепродавать и так далее.
Теперь к цифрам. За первые шесть месяцев этого года в США продалось 17 миллионов винилов, выручка составила $467 миллионов. Это двое больше, чем за первую половину 2020 года. За это же время американцы купили шестнадцать миллионов CD на $205 миллионов, но спрос на них снижается. В целом физические носители по-прежнему составляют лишь малую часть звукозаписывающего бизнеса – на долю стриминга приходится 84% прибыли – но спрос на винил не дает физике сдуться. Правда, из-за высокого интереса к пластинкам их производители не могут вылезти из-под вала заказов и серьезно задерживают все партии.
Причин тут несколько. Во-первых, большинство заводов использует старое оборудование, которое выпущено раньше 1970-го. Оно медленное и малоэффективное, а новое стоит бешенных денег и необходимости в нем долгое время никто не видел. Во-вторых, на фоне пандемии замедлились поставки поливинилхлорида, из которого печатаются винилы. В-третьих, в начале 2020 года пожар уничтожил один из двух существующих в мире заводов по производству алюминиевых дисков – важнейшего компонента в процессе отпечатки винила. Также нагрузку на инфраструктуру увеличивают ретейлеры вроде Walmart и Amazon, которые увидели в пластинках возможность вырасти и увеличили закупки.
Еще на рынок винила стали чаще выходить поп-звезды (Тейлор Свифт, Адель и тп). Правда, даже они не могут получить свою партию вовремя. Что в результате? Если раньше новый релиз можно было отпечатать за несколько месяцев, то теперь на это уходит год и больше. Тем не менее музыканты все чаще хотят инвестировать в винил из-за высокого спроса и предпочитают отказываться от других видов мерча ради отпечатки собственной пластинки.