Самым крупным землевладельцем, заводчиком, оптовым купцом, кредитором и т.п. выступало государство, причём государственный (казённый) сектор той же промышленности развивался нередко за счёт частного, а то и в ущерб ему. Роль государства в экономике росла быстрее таковой российского частного капитала, что, естественно, не устраивало капитал, особенно крупный, и порождало конфликт между ним и государством, достигнувший смертельной остроты в 1915–1916 гг.
Читать полностью…После отмены крепостного состояния дворяне аккумулировали в своих руках 10 млрд рублей – в 1,5 раза больше стоимости российской промышленности накануне Первой мировой войны, однако, как отмечает А.В. Островский, они не создали сильный аграрный сектор, а предпочитали закладывать и перезакладывать землю, т.е. вели по сути паразитический образ жизни. Изменился лишь объект заклада: в первой половине XIX в. дворяне закладывали крепостных, во второй половине, лишившись крепостных, стали закладывать землю. Если в середине 1870-х годов в залоге было 4% дворянских земель, то в середине 1890-х – уже 40%; при этом в начале ХХ в. Половина дворян не служили.
Читать полностью…«Разморозив» Россию и получив кризис, включавший революционную ситуацию второй половины 1870-х годов, Александр II уже довольно скоро попытался «подморозить» сам кризис, чем придал ему дополнительный импульс. Весьма важно и то, что в правление Александра II Россия из автономной мир-системы, какой она была в течение четырёх столетий (с середины XV в.) превратилась в элемент мировой системы, ядром которой была Великобритания (в 1930-е годы СССР превратится в альтернативную капитализму мировую систему, а в 1990-е РФ, как и Российская империя в 1860-е годы, превратится в зависимый сырьевой элемент капиталистической системы, только уже не мировой, а глобальной).
Читать полностью…Не будет преувеличением сказать, что освобождение крестьян стало средством и одновременно побочным продуктом ограбления их государством, власть и собственность имущими. Это ограбление освободило не столько крестьян, сколько те силы гниения и разложения, которые находились в состоянии «подморозки»; речь не о том, что крестьян не надо было освобождать, вопрос в том – как; освобождение как грабёж (или грабёж как освобождение) и реальная свобода – вещи разные. В 1990-е годы ельциноиды, грабившие страну и сокращавшие своими людоедскими «реформами» население почти по миллиону в год, тоже говорили, что принесли свободу. Не потому ли так быстро в постсоветской России появился памятник Александру II как классово и социально-технологически близкому новым господствующим группам?! Не менее показательно и то, что в правление Александра II была ослаблена борьба с лихоимством – лихоимцам 1990-х и более поздних времён это должно быть «в масть».
Читать полностью…Иных решений, кроме «подморожения» ситуации в России, у Николая I не было, однако уже в 1840-е годы стало ясно, что этот курс порождает больше проблем, чем решает. Отсюда смена курса с «николаевской реакции» на реформы Александра II – «царя-освободителя», который освободил, а точнее, высвободил, прежде всего, процессы социального гниения, разложения, развивавшиеся значительно быстрее, чем оформление здоровой новизны. Да и самая главная из «великих реформ» была проведена так, что закладывала фундамент для будущих грозных революционных потрясений (которые К. Маркс предсказал уже в 1870 г.), а её развитие вырабатывало социальный динамит; в начале ХХ в. оставалось лишь поднести к нему бикфордов шнур. В том, что реформа 1861 г. породила русские революции начала ХХ в., сходились столь разные по политическим взглядам персоны, как М.О. Меньшиков и В.И. Ленин. Первый отметил, что «шестьдесят первый не сумел предупредить девятьсот пятый», а второй высказался ещё определённее: 1905 был порождён 1861-м. От себя добавлю: 1917 год доделал то, что не было сделано ни в 1861, ни в 1905 году.
Читать полностью…Продолжаем рубрику «Товарищи спрашивают». Первая порция ответов на вопросы от 25 апреля.
Читать полностью…Чтобы вести социально приемлемый дворянский образ жизни, нужно было иметь либо 100 душ крепостных (т.е. около 500–600 человек), либо денежный эквивалент. Этим могли похвастать лишь 20% дворян. Неудивительно, что социально приемлемая («comme il faut») дворянская жизнь обеспечивалась проеданием будущего: к 1859 г. 66% крепостных были заложены помещиками государству. Однако даже это не стало спасением для очень большой части помещичьих семей: в правление Николая I (точнее, с 1833 по 1850 гг.), несмотря на все меры правительства по улучшению экономического положения дворянского сословия, из 127 тысяч дворянских семей 24 тысячи – почти 20% – разорились, лишившись земли и крепостных. К этим проблемам добавлялись отчётливо выявившееся уже в 1820-е годы относительное аграрное перенаселение, начинавшееся разложение не только помещичьего хозяйства, но и крепостничества (кризис постепенно охватывал как барщинную систему, так и оброчные хозяйства), финансовые проблемы (реформа Е.Ф. Канкрина лишь притормозила их негативное развитие, позволив расхлебать ту «кашу», которую когда-то заварила «матушка Екатерина»).
Читать полностью…Процесс разложения российского социума был обусловлен в значительной степени его включением в мировой рынок, в капиталистическую систему. Маркс подобного типа ситуации характеризовал так: «язычник, чахнущий от язв христианства». Имманентно не (вне-, анти-) капиталистическая по своему хозяйственному, социальному и психологическому типу Россия начала чахнуть от «язв капитализма». Первые признаки этого проявились в екатерининское правление в виде усиления эксплуатации как частновладельческих, так и государственных крестьян в 3–3,5 раза.
Читать полностью…Только после такого анализа можно реально понять Февральский переворот, его последствия для России и его уроки, особенно в контексте исторической переклички «февраль 1917 – август 1991 г.», «позднесамодержавная» и «февральская» Россия – постсоветская РФ. Только это позволяет понять главное: больше полувека Россия шла к социальной, по сути – к социалистической революции. Недаром Льву Толстому приснился сон (о чём он записал в дневнике): в России произошла революция, не против частной собственности – против собственности вообще. Февральский переворот с его буржуазными обертонами был попыткой столкнуть Большую систему «Россия» с этого пути, а для Запада это была вообще попытка выбить Россию из истории.
Читать полностью…- развития европейских событий в последней трети XIX – начале ХХ в. в условиях обострившейся борьбы за господство в Европе; Февральский переворот был бы почти немыслим вне контекста мировой войны, однако сама эта война была неизбежной, поскольку только она могла решить главную проблему Великобритании и англо-американских финансистов – уничтожение России и Германии; Февральский переворот необходимо рассматривать и под таким углом зрения;
- хода событий и механики подготовки заговора по свержению самодержавия (1914–1916 гг.). Вне широкого исторического контекста мы рискуем не только упустить многое в Февральском перевороте, но просто не понять его суть. Более того, только анализ пятидесятилетия, предшествующего двум переворотам 1917 г., второй из которых стал прологом социалистической революции (речь и о реформе 1861 г., и о российском капитализме, и о реформе Столыпина), может показать, что Россия шла к социальной революции, что революция не была случайной – случайным было бы, если бы она не произошла. Именно картина пореформенной России показывает, что то была Россия предреволюционная и что у буржуазно ориентированной революции – с учётом предшествующей эволюции – никаких шансов не было. Единственное, на что была способна такая революция, – это столкнуть Россию в пропасть.
Что касается конкретно Февральского переворота, то он тоже веховое событие как в русской истории, так и в европейской. В России Февраль стал логическим кризисным завершением кризисных же тенденций развития с середины XIX в., а то и несколько раньше. Февральский переворот стал попыткой узаконить уродливый капитализм (впрочем, иным в России капитализм и быть не может) в виде либерального политического строя – и вышло по Достоевскому: если кто и погубит Россию, то это будут либералы. В этом плане Октябрь 1917 г. стал ответом исторической России на навязываемую ей неорганику.
Читать полностью…Понять 1917-й с его Февралём и Октябрём и их скрытыми шифрами можно только в контексте большой эпохи. Как говорил французский историк Фернан Бродель, «события – это пыль» и их суть можно постичь только в контексте времён средней (conjoncture) и большой (très-très longue durée) длительности. Это тем более верно по отношению к таким крупным, многоплановым, каскадным событиям, как Февральский и Октябрьский перевороты 1917 г., ставшие прологом двух разнонаправленных революций, одна из которых раздавила другую.
1917 год стал переломным и в ходе того периода мировой истории, который начался Французской революцией 1789 г. и возникновением Большого Левого (якобинского) Проекта эпохи Модерна и завершился разрушением СССР и системного антикапитализма в 1991 г.
Как отмечает А.В. Островский, к началу ХХ в. данные о соотношении национального богатства между промышленностью и сельским хозяйством таковы – 6 млрд и 24 млрд рублей. «Это означает, что процесс индустриализации России вплоть до начала Первой мировой войны находился на начальной стадии». Недоразвитость индустриального развития России по сравнению с Западом можно иллюстрировать массой примеров, ограничусь одним – из жизненно важной военной сферы. В Первую мировую войну Россия вступила, имея 240 орудий тяжёлой артиллерии; для сравнения: Австро-Венгрия – 1000, Германия – 3260. Немецкая промышленность производила 250 тыс. снарядов в день; неудивительно, что в мае 1915 г. в боях на линии Дунаец – Горлице немцы всего лишь за 4 часа выпустили по русской Третьей армии 700 тыс. снарядов (за всю франко-прусскую войну 1870–1871 гг. немцы выпустили лишь немногим больше 817 тыс. снарядов).
Читать полностью…В канун Первой мировой войны землю имела только треть дворянских семей, причём в их собственности оставалась половина земель, которой они или их предки владели в 1861 г. Из владельцев 75% частной земли на рубеже 1860–1870-х годов к концу века дворяне превратились во владельцев 50% земли. Несмотря на это, даже в 1905 г. стоимость земель, находившихся в руках дворян в 50 губерниях европейской части России, составляла 4 млрд рублей, что на 60% больше общей массы капитала акционерных капиталов. Иными словами, земельная собственность составляла огромную, если не бóльшую часть национального богатства – и это после почти полувека развития капитализма в России!
Читать полностью…С 1860-х годов Российская империя начинает постепенно превращаться в финансово зависимый сырьевой сегмент капиталистической системы. Справедливости ради необходимо отметить, что Александр II и Александр III в силу возможностей и в меру понимания тормозили, как могли, этот процесс, стремясь защитить Россию (и свой правящий дом) от финансовых хищников, от тех же Ротшильдов, чем вызвали их ненависть. Однако процесс шёл, и при Николае II развернулся полностью, став одной из составляющих деградационно-катастрофической динамики империи. И тем не менее уже при обоих Александрах в Россию пошёл иностранный капитал, активизировалось развитие связанного с ним российского капитала. Появились новые группы собственников – капиталисты. Продолжился процесс упадка дворянства, сохранившего привычку жить в долг и таким образом проедать будущее.
Читать полностью…С праздником трудящихся!
Май, труд — и мир после Победы!
https://youtu.be/QkW8H6b6-EE
Правы специалисты: отмена крепостного состояния в той форме, в какой она была проведена, исключала возможность появления свободной рабочей силы в аграрном секторе России. Более того, крестьянская реформа привела к тому, что главной задачей огромного числа крестьян стало выживание; раньше, в крепостничестве, это была тяжёлая, но жизнь. К концу XIX в. величина крестьянского надела сократилась в 1,7–2 раза: если в крепостные времена это было 5,24 га на человека, то стало 2,84. На четверть – треть снизилась калорийность питания крестьян.
Читать полностью…Крестьянская реформа (отмена крепостного состояния) была проведена так, что ударила по интересам как дворян-помещиков, так и крепостных крестьян. Недаром Н.А. Некрасов заметил, что реформа «одним концом ударила по барину, другим по мужику». Барина заставили, принудили позволить крестьянам выкупать землю, а крестьянин, выкупив землю, не имел права отказаться от надела в течение 10 лет (в реальности срок растянулся ещё больше), а выкупные платежи были отменены только после революции 1905–1907 гг. В результате реформы крестьяне потеряли 20% своих земель, средний надел уменьшился до 3,3 десятин.
Читать полностью…Николаю I не удалось превратить российского чиновника в бюрократа в строгом смысле термина по нескольким причинам. Во-первых, в условиях хозяйства с низким уровнем прибавочного продукта почти невозможно создать эффективную бюрократию – мало средств, поэтому в России определённую часть чиновных функций власть вынуждена была передавать помещикам. Во-вторых, обширная территория и плохие средства коммуникации затрудняли контроль со стороны власти не только над населением, но и над чиновниками. В-третьих, надзаконный характер русской власти не способствовал развитию контроля над её представителями не только снизу, но и сверху. В-четвёртых, самодержавие (а впоследствии советская система) – слабоинституциализированная система власти, и это тоже не даёт возможности превращения чиновника в бюрократа. В-пятых, бюрократия как слой есть персонификатор государства (state) – самодержавие (и советская система) не являются этой формой власти, представляя собой один из принципиально иных видов политии.
Читать полностью…Николай I стремился подморозить Россию полицейскими мерами, особенно во второй половине царствования, и попыткой создания бюрократии – попыткой в целом провалившейся, как и петровская. Вместо бюрократии получилось всё то же русско-самодержавное чиновничество, только более многочисленное: темп роста чиновничества в России в XIX в. превышал темп роста населения в 3 раза: в 1796 г. 1 чиновник приходился на 2250 человек, в 1851 г. – 1 на 929 чел., в 1903 г. – 1 на 335 чел. Процесс стартовал при Николае I, когда тот после декабрьского восстания перешёл от дворянского к преимущественно разночинно-аппаратному принципу формирования чиновничества. В середине XIX в. только 20% чиновников были выходцами из дворянства, 80% были разночинного происхождения; в результате Россия получила малоэффективное, бедное и, как следствие, ещё более мздоимное, т.е. выражаясь современным языком, коррумпированное чиновничество. Материальное обеспечение было серьёзной проблемой не только дворянства, но и чиновничества. В середине XIX в. 40% представителей высшего чиновничества не имели крепостных, а если говорить о чиновничестве в целом – 50%.
Читать полностью…Для того, чтобы удовлетворять потребности, сформированные более сложной и развитой системой работ, чем своя собственная, русскому дворянству пришлось усиливать эксплуатацию, а государству российскому в лице Екатерины II – впервые в русской истории – залезать в долг к иностранцам. 2 апреля 1769 г. через посредство амстердамских банкиров де Смет был заключён заём на сумму 7,5 млн гульденов (3,7 млн руб.) под 5% годовых. К концу царствования Екатерины II внешний долг составил 41,5 млн руб., внутренние неоплаченные счета – 15,5 млн руб., беспроцентный долг в ассигнациях – 150 млн руб.; итого – чуть более 200 млн. Такова была цена, разумеется, не только за потребление и расточительность дворянства и царского двора – Россия к тому же вела войны. И тем не менее жизнь по чужим потребностям ложилась тяжёлым бременем и на государство, и на само дворянское сословие.
Читать полностью…Причина была проста. Во второй половине XVIII в. русские дворяне стали всё больше жить материальными потребностями западноевропейского дворянства и буржуазии. При этом совокупный общественный продукт, создаваемый русским сельским хозяйством, оставался таким же, как и прежде, в XVI–XVII вв., т.е. относительно небольшим (значение этого факта для русской истории хорошо показано Л.В. Миловым и его школой). Если, например, в XVII в. потребности бояр и детей боярских (будущих дворян) соответствовали местной системе хозяйства (системе работ), адекватно удовлетворялись ею, то во второй половине XVIII в. эти потребности формировались уже иной системой работ – западноевропейской (с урожайностью её земледелия не сам-3 – сам-4, как в центральной России, а сам-6 – сам-7), иной исторической ситуацией (возможность грабить слабых – афро-азиатский мир – и тем самым увеличивать богатство; организационно-технические факторы развития).
Читать полностью…Хорошо известна фраза о том, что Николай I «подморозил Россию». Обычно в неё вкладывают негативный смысл. На самом деле Николай I подморозил-замедлил процесс разложения российского общества, подморозил на тридцать лет реакционным способом; в ХХ в. аналогичную подморозку проведёт Сталин, но только не посредством реакции, торможения, а посредством революционного рывка в будущее, отодвинув на многие десятилетия, во-первых, то, что ожидало бы Россию в случае (впрочем, весьма маловероятном) остановки революционного процесса на Феврале; во-вторых, то, что наступило после 1991 г.
Читать полностью…‼️Уважаемые подписчики! Появилась возможность ответить на ваши вопросы. Присылайте их во вторник и среду, но не позже. До конца недели постараюсь ответить. Выкладывать ответы буду в несколько заходов.
Читать полностью…В европейской истории Февральский переворот стал важным моментом в борьбе за господство в Европе и мире, которую вела Великобритания и тесно связанные с ней закрытые наднациональные структуры мирового согласования и управления. Одной из задач этой борьбы был разгром России в ходе запланированной британцами русско-германской войны, которая внешне должна была быть обставлена как европейская (вышло – Первая мировая). Будучи российским явлением, Февральский переворот не будет понятен не только вне контекста долго- и среднесрочной русской истории, но и в контексте примерно такого же отрезка европейской истории. Исходя из этого, ниже история и анализ Февральского переворота 1917 г. будут предварены кратким рассмотрением:
- некоторых долгосрочных тенденций русской истории, которые подвели Россию к революции (к февралю 1917 г. идёт прямая линия от февраля 1861 г., по сути толкнувшего Россию на определённый путь – «а в конце дороги той – плаха с топорами» – В. Высоцкий);
- развития событий в России в 1890-е – 1914 г., сделавшего революцию неизбежной, причём неизбежной уже в краткосрочной перспективе;