2924
О детской культуре для взрослых и меня, 18+ Канал Александры Баженовой-Сорокиной, она/её (про взрослую литературу, комиксы, кино и феминизм я пишу в канале От авторки). Не размещаю рекламу. Писать @SashaGrows
А вот приятные новости: скоро всем нам будут доступны архивы Люси Мод Монтгомери, одной из самых известных канадских писательниц, автора "Анны с зелёных крыш". Оказывается, сотни рассказов и стихов Монтгомери были забыты, что, к сожалению, часто происходит с писателями, чьи книги для детей затмевают всё остальное их творчество: Дж.М. Барри и А.А. Милн не дадут соврать. С другой стороны, хороший повод обратиться лишний раз и к незаслуженно мало читаемой в России западной классике - "Анна" Люси Монтгомери гораздо интереснее, чем можно предположить по просмотре сериала на канале "Культура", хотя мне и он был приятен. http://www.smithsonianmag.com/smart-news/new-digital-collection-unveils-other-stories-anne-green-gables-creator-180961015/?utm_source=facebook.com&utm_medium=socialmedia
Читать полностью…
#мявсдержись и демоны
В великой трилогии Филипа Пуллмана "Тёмные начала" параллельно существует множество миров. В мире главной героини, Лайры, у всех людей есть внешняя манифестация души/характера - демон в форме животного. Причём форму конкретного животного демон приобретает в подростковом возрасте, а все детство он или она постоянно меняются. Так, демон Лайры становится то мотыльком, то птицей, то горностаем, - кем ему и ей захочется. Люди неразлучны со своими демонами и постоянно общаются с ними, поэтому о человеке зачастую можно узнать больше, глядя на его демона, чем разговаривая с ним, ведь демон воплощает духовную его сущность. С идеей демонов связана куча событий в книге, но сейчас речь о самой идее этого постоянно изменяющегося отражения человека, с которым он взаимодействует и которое познаёт. Не помню, чтобы я читала нечто более оригинальное про самоидентификацию.
Мне кажется невероятно важным то, как мы воспринимаем те изменения, которые происходят в нас в подростковом возрасте: мы теряем способность меняться, хотя остаёмся сосудом влияний, потому что начинаем сами осознавать, какие мы, понимать собственный характер, при том, что сделать с ним мы уже ничего глобально не можем - демон принял форму. Нет, не то, что мы не можем побороть комплексы или что-то такое, но мы правда не можем перестать быть самими собой и стать кем-то другим. И это не нужно вообще, но попробуй это докажи подростку. Когда ты понимаешь, что у твоего тела и духа есть определённые границы, над которыми ты не властен, это очень тяжело принять: по сути, это ещё одно доказательство конечности твоего собственного бытия.
В мире Лайры другой человек не имеет права трогать твоего демона, а когда подобное случается, жертва чувствует себя невыносимо плохо, это - форма насилия. Разлука с демоном либо человека убивает, либо делает зомби (из которых некоторые собирают себе охрану).
Почему так? Потому, что когда человек начинает осознавать себя, находит прилагательные и существительные, объясняющие ему самому, кто он и что он, это невероятно важный момент, в который любой максимально уязвим. Мир безграничных возможностей сузился, а люди по твоему виду теперь могут постоянно судить о тебе.
История девочки Анна-Марии, Мявса, стала очередным (спасибо, мы уже точно поняли, не надо больше!) примером того, что за словосочетанием "защита ценностей" у нас стоит защита иллюзии порядка. Иначе объяснить, как фотография подростка с текстом, в котором упоминается суицид, продолжает двигаться по интернету и обсуждаться так, как будто девочка - это медийный персонаж или вообще существо выдуманное, поэтому, как бумага, все стерпит. И особенно впечатляет, сколько ушатов грязи могут на одного ребёнка и его родителей безнаказанно вылить взрослые, как будто публичное оценивание его по профилю в соцсети - это нормальное дело.
А вот омбундсмены по правым детей, все эти автоматизированные Астаховы и Яровые, похожи на выживших после разлучения с демонами: они просто потеряли связь со своим "Я" - осталась одна физиология.
То, как описала себя Мявс, людям вне определенного круга и уж тем более другим поколениям не очень или совсем непонятно. Непонятное никто не любит: ишь, умная взялась, и ещё никто не любит серьёзность, с которой подростки заявляют о себе.
Возможно, тому виной как раз неспособность пережить собственные подростковые фрустрации: то самое непонимание со стороны взрослых, унижение и постоянные попытки тебя переделать. Например, на группы вКонтакте, связанные с темой суицида, общество решило смотреть как на опасную игру, которая может подростков затянуть. Потому что подросткам изначально отказано в причинах для суицидальных мыслей, их проблемы изначально надуманы. Сколько ещё поколений мы так покалечим, не очень понятно, но судя по Мявсу, она о себе знает больше, чем взрослые, которым не в лом писать гаденькие комментарии. Дай Бог, она их и сильнее.
Прозрения/озарения/епифании - довольно удивительная вещь. С одной стороны, чаще всего ты вдруг до конца понимаешь и прочувствуешь то, что и так знал или то, что прекрасно знали окружающие, и тем не менее прозрения всегда важны, и важность их измеряется уровнем внутреннего потрясения скорее, чем степенью уникальности открытия.
Прозрение, которое со мной случилось буквально на днях, для меня очень важно, чем - объяснить трудно, но. Ёжик и Медвежонок из "Трям, здравствуйте" из "Ёжика в тумане" - это одни и те же герои! Да, конечно, я знала, что и то, и другое по сказкам Сергея Козлова, и однако же, в моей голове эти существа просто никогда не совмещались, при том что песню про белогривых лошадок я любила с детства так же сильно, как мультфильм Норштейна.
Дело в том, что разноцветный Ёжик с прической и его друзья и серый норштейновский Ёжик - это герои из разных миров, не фигурально. Природа, цветовые решения, каждая линия вообще другая. Вот вам и multiple universes.
При том, что оба мультфильма я нежно люблю, начала читать Козлова, и поняла, что норштейновский вариант мне ближе, а ещё лучше было бы иметь в качестве иллюстраций не картинки из "Трям": они милые в мультфильме, но я никогда не могла понять эти резкие сочетания не настоящих цветов и нарочитую грубоватость Мишки, как будто эти герои должны пародировать героев из текста. Но и не продолжение норштейновской версии, потому что она сама по себе шедевр, и её целостность заключается, в том числе, в её законченности.
Было бы здорово иметь какие-то графические нежные иллюстрации, которые бы лишь оттеняли глубокий и по-серьезному романтичный текст Козлова. Вообще не помню, у кого из наших сказочников я читала о таких тончайших гранях эмоций и об экзистенциальных вопросах одновременно. Не о них, а просто сами эти эмоции и вопросы внутри слов, как в "Мумми-троллях".
Не понятно, как я раньше не вчитывалась.
"И накатилась волна. "Пффф-ф!.. - ударила она о берег.-Шшшш..."- зашуршала по камушкам, отступая.
И Ёжик тоже сделал шаг вперёд и сказал: "Пффф-ф!.. - и, отбежав немного: - Шшш-ш!"
- Я на тебя похож, да?
- Очень! - сказало море. И снова ударило волной в берег.
Целый день Ёжик играл с морем: то подбегал к самой воде, то отбегал прочь.
Засыпая на песке под скалой, он поёживался, и ему казалось, что он тоже - маленькое море на четырёх лапах.
"Пффф-ф!.. - бормотал он себе под нос. - Шшш-ш!."
И подумал и опускал иголки".
это очевидно, но когда есть только она, то трудно написать книгу цельную. И вот этот недостаток дикой фантазии меня постоянно смущал у Риггза, поэтому и продолжение читать особо не хочется. Поэтому и фотографии не становятся по-настоящему частью истории - они ей предшествуют, а не она им.
Читать полностью…
Есть в жизни радости. Студия Гибли делает мультисериал по "Ронье, дочери разбойника"! Отличный повод перечитать.http://io9.gizmodo.com/gillian-anderson-and-studio-ghibli-are-teaming-up-again-1787807757
Читать полностью…
Сказка ложь, да в ней геополитический намёк.
Недавно пересматривала мультфильм "Царевна-лягушка" и, вдохновившись, вспомнила кучу разных изводов этой истории в разных культурах.
В нашей версии мне страшно нравится три момента: во-первых, мало что лучше иллюстрирует мышление человека, рождённого в гигантской стране - тут прямо сразу представляешь себе орду и русских князей, раздумывающих, что бы завоевать и как. "Как", в нашем случае, - это не как перелезть через супер огромные горы или переплыть через пару морей - это просто какое направление выбрать по степи или по лесу. Царь говорит своим сыновьям: "Возьмите по стреле, натяните луки, куда стрела попадёт - там и сватайтесь". Иван-царевич, изначально кажущийся, как обычно, дураком, запускает стрелу не туда, где точно будут невесты, а дальше всех остальных. И в этом его первое достоинство как будущего правителя: он готов идти далеко, потому что хочет больше новой земли.
И отсюда же вытекает второй прекрасный момент: царь не предлагает царевичам загрести военным способом побольше земли, а сразу показывает дипломатический путь расширения страны или укрепления связей внутри неё - династический брак.
Поэтому царевич, обнаружив лягушку, которая объясняет, что она царевна, довольно быстро понимает, что раз надо - значит надо. Женится, причём, никто особенно не удивляется, что вот такая царевна случилась, смеются над царевичем, но и только. "Жаба" же, как выясняется, умеет все делать лучше жён братьев, во всем полезна, да ещё и прекрасна underneath her clothes.
И, наконец, третий пункт: по дороге за Царевной Иван-царевич встречает разных животных (ну кто будет считать иностранцев людьми?) внемлет их просьбам пощадить их жизнь, помогает щуке спастись от верной смерти на суше, и получает ровно тех союзников, которые ему были нужны. Кощей погибает, считай, новые земли официально завоёваны.
Слушал бы Роб Старк такие сказки, авось, обошлось бы.
О, Боже, я только сейчас поняла, что первый абзац текста не запостила, простите, люди добрые! Постараюсь исправить, но книга называется Look at the moon, авторства Мэй Гарелик.
Читать полностью…
Вроде бы, ничего такого, сказка “для самых маленьких” в стихах про то, что где бы мы ни находились, всем нам светит одна луна. Но меня задело, что стихи какие-то кривенькие-косенькие:
Moon light, moon bright,
Shining on this lovely night.
Does everyone see the moon I see,
The very same moon that shines on me?
Я тогда была уверена, что сила детских стихов как раз в простоте, чёткости ритма и идеальной запоминаемости, а тут - ну как-то не просто и не то чтобы очень красиво.
Прошёл год, и я открыла книгу снова, и всё преобразилось. Мне стало вдруг понятно, что стихи нужны не только как из моего детства, а ещё и такие, которые звучат ненавязчиво ритмично, и настраивают ухо на нечто действительно эфемерное в поэзии: на красоту слова и слога без нарочитости.
Стихи Гарелик — не белые, не верлибр, и всё в них есть, что обычно нужно, но вся история звучит в приглушенных тонах, как будто специально, чтобы было легче ребёнку засыпать. И, что очень важно для человека любого возраста, в них есть идеальная красота, которую создаёт тишина, пространство между строками и строфами, в котором свободно дышится — идеал Дебюсси и Мерло-Понти.
А ещё забавно, что в отзывах на книгу на Goodreads люди возмущаются “блёклыми” и не до конца заполняющими страницы иллюстрациями Гаррисон, которые пленили меня с первого взгляда именно “блёклостью” (назовём это так, хотя есть и загадочное английское слово collagraphy для особой техники оттиска на дереве и других материалах). Дело в том, что первое издание книги оформлял прекрасный художник Леонард Вайсгард. И они тоже отличные, но совсем иначе выглядит текст с ними.
Удивительно живые люди бывают, спасибо Фазилю Искандеру за то, что он вот эту самую жизнь чувствовал и передавал. Viva la vida.
ДЕТИ ЧЕРНОМОРЬЯ
Эй, барабанщики-банщики! Эй, трубачи-трубочисты!
Сказочники, обманщики, фокусники, артисты,
Старатели, кладоискатели, суровые землепроходцы,
Любители лимонада, сами себе полководцы!
Тычьтесь, пока не поздно, мордою в мякоть арбуза!
Позванивают и побулькивают ваши веселые пуза.
Вам ли, товарищ, скажите, вам ли, скажите, кореш,
Гадкий утенок зализанный, комнатный этот заморыш!
Воздух морей - полезней! Воздух лесов - полезней!
Дерево - доктор, а листик - лучший рецепт от болезней.
Карабкайтесь в горы, ребята, хватайте струю водопада,
Шатающуюся у ног,
Как всаженный в землю клинок!
(Ветер пузырит рубаху.
Солнце стоит в зените.
По-лягушачьи с размаху
В пену морскую летите!)
Где-то заливы и заводи. Где-то Стамбул и Афины.
Морем до самого полюса фыркающие дельфины!
В сторону, в сторону шуточки! Этот рыбак знаменитый
Ловит антенною удочки подводную песню ставриды.
Кработорговцы, ныряльщики, донных ракушек владельцы,
Храбрые красногвардейцы, таинственные индейцы,
Грядущие космонавты, солнцем дубленные шкуры,
Будьте здоровы, дети! Славлю вас, бедокуры!
Игорь Гулин пишет на "Кольте" о фильме "Через тернии к звёздам" - одном из самых сильных впечатлений моего детства (не кинематографических, а любых), автора статьи оно догнало уже во взрослом возрасте. Гулин говорит о том, как позднесоветская фантастика создавала пространство возвышенного - в то время, как коммунистический идеал скукоживался до механического речевого ритуала, лишенного эмоций и смысла ("авторитетного языка", по прежнему Алексея Юрчака), научно-техническая интеллигенция переносила воспринятые ею ценности в почти религиозную плоскость, и полем, где разыгрывается эта заново проживаемая мистерия, в атеистической культуре становилась фантастика. Девушка-репликант Нийя из "ЧТКЗ" спасает умирающую планету, прикладывая руки к жуткой клокочущей биомассе, Гулин видит в этом едва ли не чудо христианского преображения, его собеседники вспоминают, как во время просмотра "Терний" в 80-е переживали нечто близкое к религиозному опыту. Честно говоря, не помню, чтобы в младшем школьном возрасте я хотя бы приблизительно считывал смыслы, которые видит в фильме автор; это был скорее фильм про weirdness, про небывалые завораживающие диковины - Нийя, Туранчокс, биомасса; откровением (в том числе и в почти религиозном смысле) становилась, и со временем все более становится, только музыка Рыбникова. И тем не менее - что то в этой интерпретации есть. И ещё пара замёток на полях. Гулин не упоминает ещё один детско-фантастический фильм - "Большое космическое путешествие", где вот эта сфера космически-возвышенного, инициация, которую проходит ребёнок, погружаясь в мистерию космоса, представлена как обманка, придуманная взрослыми. "БКП" очень точно схватил ощущение, что весь позднесоветский мир, с его пантеоном героев, идеалами самопожертвования и поэтикой полётов в неведомое - это декорация, тренажёр, симулятор, который при всей своей искусственности способен нешуточно прокачать духовную мышцу, эта тема потом будет подробно отрефлексирована у Пелевина, весь "Омон Ра" - отсюда. И второе: в новом (и очень хорошем, немедленно смотрите) сериале Stranger Things, который весь построен на аллюзиях к поп-культуре 80-х, одна из главных героинь - коротко стриженная девочка с испуганными глазами, которая почти не говорит на человеческом языке, обладает скрытыми сверхспосоностями и в известном смысле, приходит в финале к подвигу жертвенной любви; точь в точь Нийя из "Через тернии к звездам". Совпадение? Не думаю. http://m.colta.ru/articles/raznoglasiya/11869
Читать полностью…
Всем, у кого Поттероночь, прекрасной Поттероночи. А посмотрите ещё на прекраснейшее оформлении "Волшебника из Страны Оз" (ну, 2015 год). Пусть будет больше магии! https://m.youtube.com/watch?v=Gg48A0FmcIA
Читать полностью…
Одним из самых раздражающих персонажей в русских сказках для меня всегда была царевна Несмеяна, потому что, ну какого фига она сидит с кислой миной в своей светлице, отвергает всех подряд, а герой должен её как-то рассмешить? Ну в самом деле!
И вот мне только недавно пришло в голову, что у Несмеяны могут быть свои причины не смеяться. Что быть заложницей царя, а потом стать заложницей царевича, и сидеть в тереме в ожидания смены хозяина, это не очень классно. И в такой ситуации единственный нормальный способ утвердить себя как личность - это не изображать, что тебе вот это всё нравится.
А тут ещё флэшмоб #янебоюсьсказать (и крайне смешанная реакция на него), и веселье под названием "Москва Собянина - это классно, вы просто не понимаете", когда дело не в отдельно принятых решениях, а в том, что город не должен кому-то принадлежать и жить по чьим-то конкретным правилам, пока этот человек у власти; и этот навязший в зубах образ грустной русской красавицы в западном кино... Все как бы намекает: Несмеяна - это ты, Несмеяна - это я, Несмеяна - это Родина моя.
Мало кому понравился фильм "Милые кости", ещё больше людей его просто не посмотрели, а одноимённую книгу Элис Сиболд, получившую кучу премий и ставшую бестселлером, у нас и вовсе никто не знает. И это не только зря - это симптоматично.
Книга Сиболд лирично повествует о том, о чем вообще говорить неприятно, но особенно не любят говорить с детьми.
"Милые кости" рассказаны от лица Сюзи Сэлмон, которую изнасиловали и убили по дороге из школы в Штатах в конце 70-х годов. Люси пытается понять, как существовать ей в её новой форме и как жить её родственникам, которые не могут принять её смерть, тем более, что тело не нашли.
И книга, и фильм грешат розовыми соплями и странным смешением взрослых тем и сказочной легкости, однако, мне это не помешало очень их полюбить. Сами же проблемы настолько важны, что странно пренебрегать ими из-за того, что в художественном плане "Милые кости" на классику не тянут.
Вот у некой Кристин Брос получился прямо ёжик цвета моря.
Читать полностью…
А потенциал правда ж гигантский! Тут на пару сезонов "Американской истории ужасов" хватило бы.
Читать полностью…
В кинотеатрах уже некоторое время идёт "Школа для странных детей мисс Перегрин", а я уже месяц никак не соберусь написать о книге, по которой фильм снят.
Я не люблю, а точнее панически боюсь плохо говорить и тем более писать о (нужное вставить - обо всем, в общем), но назревает такая необходимость.
Первая половина книги Рэнсома Риггза мне показалась почти идеальной: история не очень приятного подростка Джейкоба с горой проблем, со сложными родителями и как будто тронувшимся дедушкой, который хранит дома запас оружия на маленькую армию и боится, что за ним придут некие монстры. Хорошее начало! Ещё лучше похожая на "Большую рыбу" часть про то, как дедушка рассказывает внуку об "особых детях", с которыми он жил, когда бежал из Польши в начале 40-х. Приют для детей в семейной истории значился как созданный для жертв нацизма, где жили дети из разных стран, поэтому для принимающей стороны и друг для друга они были чужими, странными. В рассказах дедушки внуку это дети со сверхспособностями, этакие Люди Икс. Ещё в раннем детстве героя дедушка показывал ему фотографии детей: девочка Эмма умеет создавать огонь в воздухе, у мальчика в животе живут осы, ещё одна девочка может сдвинуть самый тяжёлый камень как пушинку, и прочая. Мальчик долго верит, а потом разочаровывается.
С самого начала появляются в самой книге фотографии с блошиных рынков, на которых эти дети и изображены, и кажется, что снимки должны начать какую-то особенную функцию выполнять в тексте.
Затем дедушка гибнет, а мальчик видит убившего дедушку монстра, потом много психологических проблем, то-сё: в итоге, Джэйкоб с отцом отправляются на остров в Уэльсе (из Флориды) - мальчик чтобы разузнать все о приюте, а папа - чтобы сопровождать его и позаниматься наблюдением за птицами, о которых он безуспешно пытается писать.
Всё хорошо ещё некоторое время, пока сюжет не закручивается в историю про стремных существ, которые преследуют странных детей, а у главного героя не завязывается роман с Эммой, той самой, с фотографий, которая любила его дедушку.
Пол книги мне казалось, что сейчас интереснейший потенциал её начнёт реализовываться: начнут решаться проблемы с родителями (из всех героев я больше всего симпатизировала папе), проявятся заявленные вроде бы проблемы пожилых людей в теле детей, живущих физически одним днём, экзистенциальные проблемы, и начнут, наконец, работать фотографии.
Но всего этого к концу книги не случилось, и из двух миров Джейкоб выбрал мир необычных детей, просто оставив родителей разбираться с их проблемами.
В книге есть довольно интересный закрут про временной континуум, но и он никуда особо не ведёт.
Почитав про автора я узнала, что Рэнсом Риггз изначально коллекционировал старинные постановочные фотографии "фриков", а потом решил их выпустить коллекцией с подписями, и тут издатели ему посоветовали создать целиковую книгу. Так и родилась "Школа странных детей".
В книге точно есть много интересного и есть проблески настоящей красоты: многое можно простить за историю любви дедушки и внука и за описания природы Уэльса. Но все-таки, претензий это не отменяет.
В сказках и подростковой литературе, которая становится для меня важной, есть всегда измерение, внеположное сюжету: символизм и метафоры, то, что оставлено "для взрослых", а скорее просто то, что волнует автора в его собственной реальности. Политика у Джоан Роулинг, религия у Пуллмана, социальные нормы у М. Барри и у Кэрролла. А тут создаётся ощущение, что подростковая часть повествования, которое сначала кажется примером текста от ненадёжного рассказчика, ничем со стороны не проверяется на прочность и остаётся только тем, что есть.
А ещё есть два разных вида фантазии: фантазия осмысленная, головная, когда автор сидит и придумывает, что именно ему сделать с тем или иным персонажем или частью сюжета, с фоном или просто с отдельным абзацем. И есть фантазия безумная и дикая, которая рождается до книги, которая её двигает: только такая фантазия заставляет девочку Алису менять размер в зависимости от поедаемых продуктов или воевать за свою идентичность с белым кроликом. Без головной книгу не закончишь,
Про то, как правильно заливать остатки спиртного и еды в рукава, до сих пор восхитительно.
Читать полностью…
Сегодня весь мир тихонько празднует столетие большого и доброго великана Роалда Дала. Редакция Оксфордского словаря отметила дату особо: теперь в словаре появились слова dahlesque (resembling or characteristic of the works of Roald Dahl), human bean (a humorous alteration or mispronunciation of human being) и моё любимое scrumdiddlyumptious (уxtremely scrumptious; excellent, splendid; (esp. of food) delicious). Эти и другие слова либо связаны с творчеством сказочника, либо придуманы им, либо обессмерчены в его книгах.
http://public.oed.com/the-oed-today/recent-updates-to-the-oed/september-2016-update/new-words-notes-september-2016/
Совсем нет возможности нормально вести Телеграм в последнее время, но я очень надеюсь это постоянное недоразумение все же исправить.
Очень много о чем хочется написать, но от повестки дня уйти невозможно. Умерла фея моего детства Новелла Матвеева, про которую я была уверена, что она давно не с нами. Так что настоящей грусти у меня совсем нет, но как были, так и остались огромная нежность, восхищение и благодарность. Пластинки, потом кассеты, потом диск, а теперь уже записи в Айтюнз Матвеевой - это без часть меня. В моём мире благодаря ней существуют "пожарник в каске ярко бронзовой", братья, из которых "один был скрипач, другой барабанщик, один был трепач, другой был обманщик", и фокусник-чудак, и одержимый Джим и, конечно, развесёлые цыгане. Её образы бьют в самое сердце, потому что они просто есть, это не симулякры, а настоящие идеи из платоновского мира идей. Строчки из её стихов у меня в голове звучат, и я часто пою дочке её песни.
Главной же из всех для меня была песня о домах без крыш. В детстве мы жили в Зеленограде, на одиннадцатом этаже типовой многоэтажки, вид с которой открывался на другие типовые многоэтажки, уже построенные и ещё строящиеся, и песня о недостроенных домах для меня стала символом красоты настоящего. То, чему меня научила Матвеева, и что редко, но метко подтверждается всю жизнь - это что волшебство - оно тут. Не где-то там, ни когда-то там, а внутри нас и в любящем рассеянном взгляде на то, что видишь перед собой.
Ничего не могу поделать с тем, что как будто у неё украдена центральная метафора "Красоты по-американски", хоть там пакет и целлофановый.
В общем, если вы вдруг не слушали, послушайте, или хотя бы тут прочтите:
Летняя ночь была
Теплая, как зола...
Так, незаметным шагом,
До окраин я дошла.
Эти окраины
Были оправлены
Вышками вырезными,
Кружевными кранами.
Облики облаков,
Отблески облаков
Плавали сквозь каркасы
Недостроенных домов.
Эти дома без крыш
В белой ночной дали
В пустошь меня зазвали,
В грязь и глину завели.
На пустыре ночном
Светлый железный лом,
Медленно остывая,
Обдавал дневным теплом.
А эти дома без крыш
В душной ночной дали
Что-то такое знали,
Что и молвить не могли.
Из-за угла, как вор,
Вынырнул бледный двор:
Там на ветру волшебном
Танцевал бумажный сор.
А эти дома без крыш
Словно куда-то шли,
Шли, - плыли, как будто были
Не дома, а корабли.
Встретилась мне в пути
Между цементных волн
Кадка с какой-то краской,
Точно в теплом море - челн.
Палка-мешалка в ней,
Словно в челне весло...
От кораблей кирпичных
Кадку-лодку отнесло.
Было волшебно всё:
Даже бумажный сор,
Даже мешалку-палку
Вспоминаю до сих пор.
И эти дома без крыш,
Светлые без огня;
Эту печаль и радость,
Эту ночь с улыбкой дня.
https://m.youtube.com/watch?v=guK4xw94ZCQ&vidve=5727&autoplay=1
Вот отличная статья, со всех серьёзностью подошедшая к одному из ключевых вопросов нашей культуры: из чего же были туфельки у Золушки?
Я правда в какой-то момент думала над тем, каково же танцевать всю ночь в хрустальных башмачках. И пару лет назад услышала на одном из курсов Курсеры, что, де, на самом деле, в сказке Шарля Перро туфельки были не хрустальные (или стеклянные) "de verre", а из модного в то время меха какого-то вида белок, который был черно-белым (брюшко светлое, остальной зверь темно-серый), как у горностая. Назывался он "vaire", звучат эти слова по-французски примерно одинаково, и переводчик вот так ошибся. Звучит вполне логично, потому что в меховых туфельках танцевать сто пудов удобнее.
И вот я решила почитать об этой истории: выяснилось, что дело значительно более запутанное. Потому что, сюрприз, в тексте Перро как раз таки verre, то есть стекло. С другой стороны, надо понимать, что во времена, когда великий собиратель сказок их собирал (а вышла книга, в которой, среди прочих историй, была и "Золушка", в 1697 году), вероятность неправильного написания на французском была не нулевой. Но как пишут в статье, вряд ли Перро или кто-то, кто переписывал текст, не знал о меховых туфельках: слово это было в употреблении в XVII и в XVIII веках. Что ещё интереснее, в сказках братьев Гримм есть вариант золотой туфельки: явно более сохранный материал, но как плясать - всё равно не понятно.
В статье ещё куча интересных фактов, но вывод не то чтобы сенсационный: как бы там ни было, хрустальная туфелька, как бы иррационален ни был этот образ, с нами навсегда, и это хорошо, потому что это поэтично и красиво.
С этим сложно не согласиться, и, в общем, смешно, что так хочется найти как можно более бытовое объяснение сказочной истории. У меня ещё есть такой вариант развития событий: Шарль Перро, создатель современного понятия "сказка", собирает фольклор. Но сам он, будучи человеком просвещения и членом Академии французского языка не мог не приукрашать свой материал (о чем горы исследований есть наверняка), и вот эта игра слов, делающая из объекта роскоши сказочный предмет просто не могла его не порадовать. Опровергнуть эту теорию или доказать её невозможно, но она мне приятна. http://itre.cis.upenn.edu/~myl/languagelog/archives/002886.html
http://tanci-kavkaza.ru/wp-content/uploads/2015/10/fazil-iskander-poet-660x441.jpg
Читать полностью…
А вот новые палочки, которые будут (есть!) у героев а восьмой книге. У Джинни лучше всех, как по мне.
Читать полностью…
Одна из лучших историй про детскую литературу, что я знаю - скандал вокруг пениса Микки из книги "In the Night Kitchen" великого и могучего Мориса Сендака. Один из величайших иллюстраторов всех времён сам написал несколько детских книг, включая ставшую абсолютной классикой "Там, где живут чудовища". Книгу эту сам Сендак считал второй из своей трилогии об этапах взросления ребёнка, а первой, о ребёнке лет трёх, была как раз фантасмагория "На ночной кухне" или "На кухне ночи" (с игрой слов все трудно, как всегда).
В сказке малыш Микки оказывается голым, попадает в тесто для завтрашнего пирога, которое месят три повара, выбирается оттуда и строит из теста самолёт, на котором влетает в бутылку молока и плавает в нем.
Сказка про детский сон действительно ощущается как таковой, в первую очередь, благодаря тому, как она оформлена: фактически, перед нами комикс - картинки говорят больше, чем текст, а он в пузырях. Невооруженным глазом видно, что Сендак вдохновлялся великим комиксом 20-х "Малыш Немо в Стране Снов" (по-русски почему-то в "Сонной Стране", что явно не те коннотации привносит). Автор об этом и сам говорил, и в книге есть прямые отсылки.
Кроме прочего, повара с гитлеровскими усами, которые хотят запечь Микки, это прямая отсылка к холокосту: Сендак - польский еврей, и для него печь ассоциируется отнюдь не со сказкой о Ганселе и Гретель.
Благодаря примату картинки над текстом и сюрреалистическому духу "На ночной кухне" можно рассматривать часами и раздумывать, что же значит каждый отдельный образ или слово: Сендак как раз из тех авторов, которые прячут пасхальные яйца (или покемонов) за каждым кустом.
Так вот, в этой сказке о малыше, который всех победил и рассекает в ночи на самолете из теста людей привлекла конкретная картинка: у мальчика есть член! До сих пор в США книгу то издают с "фиговым листочком", то считают для детей неподходящей. Существует даже прекрасное письмо издателя в защиту сказки, подходящее для многих историй о проблемах цензоров с литературой и искусством вообще: http://www.lettersofnote.com/2012/04/it-is-only-adults-who-ever-feel.html?m=1
Не понятно, как до сих пор здесь речь о Роалде Дале не заходила. Обязательно будет ещё, но что можно сказать в двух словах? Это гениальный автор рассказов, прекрасный сказочник и как-то буквально по всему ещё и человек хороший, что для любого гения достижение. Спасибо ему ещё и за добрые дела.
Читать полностью…
