Задумался – было ли 7 ноября праздником для дедушки с бабушкой?
Отмечали мы этот день как-то по-особенному с ними? Кажется, нет. Никаких специальных воспоминаний.
Вот когда я в город перебрался – все сделалось по-другому. Все в обязательном порядке шли на демонстрацию. Очевидный минус – выходной, а вставать все равно надо рано. Все искупающий плюс: шанс разжиться шариками с водородом (думаю, они на самом деле были с гелием, конечно, но мы их называли – «водородные шарики»). Они летали. Сами. Это было чудо. И только на демонстрациях два раза в год можно было их получить. Первого мая и седьмого ноября.
Кот Петр Пуговица тут, конечно, ни при чем. Или все-таки? Есть в нем какое-то сходство с водородным шариком.
День рождения Пригова
Когда по миру шли повальные аресты
И раскулачиванье шло и геноцид
То спасшиеся разные евреи
И русские, и немцы, и китайцы
Тайком в леса бежали Подмосковья
И основали город там Москву
О нем впоследствье редко кто и слышал
И москвичей живыми не видали
А может, люди просто врут бесстыдно
Да и названье странное - Москва
Приходите в семь в «Лампопо», кто в Москве.
Друзья!
Напоминаем, что др Д.А. уже завтра. Приходите, кто в Мск!
/channel/polit_world/13943
Сегодня пятница, а значит мы, как и обещали, продолжим терзать вас воплями и стонами.
Кстати, вот что писала газета «Неделя» в №31 за 1868 год:
«Для любителей таинственного – мы можем сообщить о появлении в Москве и около Сергиевского посада каких-то совершенно голых людей. Один из них, чиновник, просит на улицах Москвы в костюме Адама милостыню, другой зазывает в лес богомольцев, милостыни, по-видимому, не просит, но когда ему предлагают идти к становому, то он заявляет, что голому идти неловко».
Мы пока держимся и в костюмы Адама не облачились. Или как тут правильно сказать – не разоблачились? А вот в Сергиев Посад пешком хаживали (с похода в Лавру началась традиция пеших путешествий редакции «Севера») и в лесах тамошних блуждали.
В общем, у вас есть редкая возможность – помочь редакции. Дело добровольное, не поможете – не обидимся (хотя осадочек, пожалуй, останется), поможете – поблагодарим от души. И новыми текстами постараемся порадовать.
Номера карт ниже:
Сбербанк: 5469 3800 7744 0823
Банк “Точка”: 2204 4502 4047 5324
на картинке: картина Маринуса ван Реймерсвале. Сборщики налогов. 1542 г.. Но не та, что в Эрмитаже. А та, что в Лондоне, в Национальной галерее.
"Патрушев поручил чиновникам за две недели остановить рост цен на продукты".
Патрушев-фис имеется в виду. Речь про младшего.
Тут ведь по-разному можно действовать: можно ходить по магазинам, прижимать к себе пачки сливочного масла, уговаривать:
«Ну ты что, дурашка, зачем же дорожаешь, ты не дорожай». Гладить, плакать, давить на жалость.
А можно наоборот – ругаться и топать ногами.
Эх, вот при Сталине, когда порядок был, расстреляли бы просто десяток самых наглых огурцов, а остальные сами бы все поняли и подешевели.
А сейчас политической воли нет. Мужского в людях мало стало.
(Всем, конечно, важно знать)
Петр Пуговица Бдук, малый кот, взобрался на когтеточку, чтобы там предаваться греху гордыни.
Но пришел Тихон, кот довольно-таки тучный, кстати сказать, и столп с Петром начал шатать.
Дальше была попытка штурма, и Петр, между прочим, удержал господствующую высоту, однако происходило все очень стремительно и внятных фотографий сделать не получилось.
Никогда не задумывался о том, как проходил процесс реабилитации репрессированных. Думал, что это сугубо формальная процедура – все ведь понимали цену приговорам, и справки о реабилитации можно было штамповать на автомате.
Оказывается, нет. В книжке про саратовских новомучеников, про которую недавно рассказывал, есть кое-какие подробности (всех их, разумеется, реабилитировали, - кого в конце пятидесятых и начале шестидесятых, кого – уже в перестройку). Так вот, в хрущевские времена прокуроры не просто изучали дело. Они вызывали упомянутых в деле свидетелей – ну, тех, кто уцелел, кого удавалось разыскать. Свидетели, как правило, без особого стеснения признавались: говорили то, что требовал следователь, обвиняемых часто вообще не знали.
Настоящая серьезная работа и только потом – отмена приговора и реабилитация.
А в новостях сегодня мелькают разнокалиберные начальнички, которые произносят правильные слова о необходимости хранить память жертв политических репрессий. Не без казенщины, конечно, ну да что с них взять, хоть так.
Жаль только, не приходит никому из начальничков в голову совсем простая мысль: лучший способ почтить память жертв политических репрессий – прекратить политические репрессии.
Не приходит и не придет.
Делать жизнь с кого.
«Петербурженка вырастила огромную тыкву, сделала из нее лодку и уплыла на ней в Псковскую область».
Решили, поразмыслив, реанимировать клубные посиделки. Бывш. «Публичные лекции Полит.Ру». И начнем с веселого. Говорят (со всех сторон), что не время теперь веселиться. Ну вот поэтому и.
В следующий вторник, 5 ноября, в клубе «Лампопо» (Рождественский бульвар, 22/23) отметим день рождения Д.А. Пригова. Один старый знакомец поэта расскажет истории о нем, один бойкий юнец поделится кое-какими результатами собственных исследований, а мы с коллегами просто почитаем стихи. Пригова, не свои. Начало в 19 00, ждем.
Если вы тоже хотите почитать стихи – придите чуть раньше, организаторы впишут вас в кондуит. Да – еще раз – Пригова стихи надо будет читать. Не свои и не Эдуарда Асадова. А то знаю я вас.
Кстати, на «Севере» была заметка про лампопо, но в «Лампопо» настоящий лампопо не продают.
/channel/rs_sever/2133
Имею привычку рыться в книгах, которые продают в лавках при церквях. Всегда что-нибудь находится.
Из последних находок – «Собор саратовских святых», Издательство саратовской митрополии, 2017. Люди, которые видят у меня в руках эту книгу, шутят одинаково (и неостроумно): «Про Володина?» Нет, не про Володина.
Не знаю даже, зачем купил. Все никак не могу заставить себя вернуться к бутовскому циклу (а чувствую, что следовало бы). Саратовские святые (за исключением епископа Иннокентия, который жил в начале XIX века) – все новомученики. Помощи что ли у них хотел попросить.
Неожиданно это оказался очень серьезный труд, большая работа, куча архивной информации – протоколы допросов, стенограммы судов, статьи из советской прессы, изобилие фотографий. И беседы с очевидцами событий. И даже с родственниками героев. NB – «как рассказала внучка святого» - неплохо звучит.
Автор-составитель – священник М. Плякин. Спасибо ему.
Есть захватывающие сюжеты – «дело о саратовской поповской провокации», например, 1918 год, первый публичный процесс против священнослужителей в Советской России. Обязуюсь эту историю пересказать для «Севера», и еще, отдельно – написать о Косме Петриченко, простом сельском мужичке, который в середине двадцатых решил стать священником, отлично понимая, что за это бывает.
Железные люди, нездешние характеры. Но пока – так, маргиналии, заметки на полях о трудах и подвигах чекистов.
Вот, например, шьют товарищи на живую нитку обвинение против одного из будущих святых. В проповедях «восхвалял врагов народа Тухачевского, Якира, Уборевича и Пятакова».
Или вот – иеромонах Федор (Богоявленский). Ордер на арест – 22 июня 1941-го. Арест – 8 июля. К Москве идет враг, а столичные следователи без устали пытают монаха, пытаясь выбить из него признание в участии в «антисоветской священнической организации». И фамилии тех, у кого он в Московской и Калининской областях останавливался в последние годы. Зачем – вообще загадка: места, где он жил, уже под немцем, арестовать там все равно никого не удастся.
Монах молчит, а враг все ближе. И подследственного эвакуируют в Саратов, где пытки продолжаются. Важнее дела у бойцов невидимого фронта нет. Ничего не добились, монах так никого и не сдал. Умер в тюрьме.
В свежем списке иноагентов – литературовед Олег Лекманов.
Одни и те же люди гундят без устали о «недопустимости попыток отмены русской культуры» и вешают позорный ярлык на автора замечательных исследований, посвященных Ерофееву, Одоевцевой, Олейникову. И на одного из главных знатоков Мандельштама.
Позорят, впрочем, только себя.
Новоиспеченный иноагент Олег, к тому же, - честный трудяга, копатель, архивный человек, сознательно избегающий всякой высокопарщины, ненужного философствования и сомнительных обобщений.
Иноагент Олег! Знаю, что прочтешь. Спасибо за книги, пиши еще, и за «Жирафа» - отдельное спасибо.
И раз уж у нас день свиней и картинок.
Это вот Ася Заславская. Рисует иконы без людей, ангелов и Господа. Только пейзажи – реки, пещеры, лещадки, иногда – города. Ну и звери.
Здесь мы можем видеть, как свинки на ковчег идут.
Красиво по-своему, но мне кажется, отсюда некуда расти: такой фокус можно показать один раз.
В центре Гиляровского сейчас показывают. До 1 декабря.
Для анонса некоего мероприятия организаторы попросили фотографию.
А я, знаете ли, себе не нравлюсь. Без кокетства говорю, честно, никак не переживаю по этому поводу, просто дела обстоят именно так. Ну и фотографироваться, соответственно, не люблю. И фотографий у меня мало, и старые они.
Нашел вот одну относительно новую, но я на ней с бабами. Наверное, не проканает.
Культурная столица облагораживает любого /channel/rbc_news/105457
Читать полностью…
Вспомнил без повода старинную историю, которую слышал от одного достойного доверия псковского человека.
Давно было дело. Гремела Первая Чеченская. А по ночному Пскову шел куда-то молодой политик Лев Шлосберг, включенный впоследствии в реестр иноагентов. Тогда, впрочем, не было еще этого позорного реестра.
Молодого политика тормознули пьяные десантники, вернувшиеся, видимо, из Грозного.
- Чечен? - строго спросили герои.
- Еврей, - спокойно ответил молодой политик, впоследствии включенный в реестр.
- Извини, что побеспокоили, брат, - сказали десантники. А самый суровый долго мучился со сложным словом и наконец выдал:
- Мы интернационалисты.
И подумав, добавил:
- Воины-интернационалисты.
Иван Давыдов рассказывает об удивительной книге «Слово о рассечении человеческого естества, како сечется в различные вещи» и
про то как русские книжники XVII века понимали аллегорический смысл самых обычных и совсем невероятных животных.
r-sever/s1A9Jm9akTL" rel="nofollow">https://teletype.in/@r-sever/s1A9Jm9akTL
Из очень обстоятельного исследования Владлена Измозика «Глаза и уши режима» (НЛО, 2024). Книга – об организации политического контроля за населением в двадцатые годы прошлого века. Ситуация: набор курсантов в школу ГПУ в Омске, 1923, выдержки из заключения приемной комиссии.
«Фельчатов Сергей. Кандидат РКП с 1921 г. Общее политическое развитие слабо, тупой. Обратить внимание на степень усвояемости предметов – оставить. Кутенков Иван. Кандидат РКП с 1922 г. Туповат. Оставить условно». (с. 277).
И так далее.
Новая афиша "Севера". Очень много всего. Включая большие премьеры в Третьяковке и Музее Русского Импрессионизма. Но почему-то больше всего хочется поехать в Новосибирск на выставку Зинаиды Серебряковой
r-sever/ZtxLFtZ5Pd1" rel="nofollow">https://teletype.in/@r-sever/ZtxLFtZ5Pd1
Скоро выйдет (ну, я надеюсь) пятничная афиша «Севера» - много всего интересного в Москве, а пока – непостоянная рубрика «Наши искренние рекомендации».
В Музее Востока до 17 ноября – «Восточный музей Петра Щукина». Знаменитый коллекционер много собрал индийских, турецких, китайских и персидских штуковин. Был там – так случайно вышло – целых два раза, искренне порадовался миниатюрам из «Бабур-наме».
Там же, кстати, выставка картин Аиши Каддафи (да, она дочь). Но это – только любопытства ради, художница очень посредственная.
А вам – как раз под настроение дня грустный иранский зайчик из коллекции Щукина.
Летом еще записал кое-что для подкаста «Антология современной поэзии».
Читаю стихи и беседую о возвышенном с Ицковичем Д.С. Так что если кто вдруг соскучился по немелодичному моему голосу и готов потратить 199 рублей (понимаю, что сумма страшная, но, - вдруг вас это утешит, - деньги достанутся не мне, все авторам подкаста), то можно послушать.
Участвовал в записи еще двух выпусков – разговаривали про стихи с Вячеславом Поповым и Всеволодом Емелиным. Они читали свое, а я их расспрашивал о тайнах ремесла. Эти не знаю, когда выйдут.
https://mobile.audiostore.media/clip/160210
Сюжет «вечного возвращения» Фридриха Ницше особенно благодатно ложится на почву русской истории, опровергая тем самым известную максиму о том, что русскому хорошо, то немцу смерть. Вот почему в паттернах двух маргинальных, но по-своему выдающихся судеб — тамбовского дьяка Семена Выморкова, раз от разу бросавшего вызов русским царям, и негодяя-выживальщика Ивана Анозова, всю жизнь переписывавшего биографию под внешние обстоятельства,— просматривается общий знаменатель.
Иван Давыдов рассказывает две истории о том, как человек движется по кругу и упирается в себя.
ЗАКЛИНАТЕЛЬ
У меня сейчас, видимо, остановится сердце
(Это способ сразу и всем сказать: «До свидания!»).
Или нет. Тогда еще успеем усесться
На обозначенные в билетах места,
Города увидим, селения и отдельно стоящие здания.
Путешествовать вместе – это моя мечта.
Дрянь какая-то в прикупе,
Бог во гневе, земля в огне,
Да и ладно, было бы только у нас на двоих купе,
И в окне –
Все, что нравится мне: клювы длинные башенных кранов,
Кленов алые буквицы, ровные строки аллей
И, наверное, даже шершавая кожа шоссе
(Я умолкну однажды, в свои сновидения канув, -
Меня не жалей;
Вообще никогда никого не жалей,
Мы такие же люди как все).
А пока
Важно быть с октябрем.
Завернуться в его облака.
Важно небо вспороть изощренным стихом.
Важно видеть, как листья мятутся испуганным стадом
И ветер у них пастухом,
Важно помнить, что мы непременно умрем.
И что мы никогда не умрем,
И еще, что я, кажется, сделался старым:
Глаза стали злее,
И мир, испугавшись, притих.
Эти рельсы как змеи.
Наверное, я заклинатель при них.
И еще я, похоже, влюблен,
Или это у осени вкус торфяной,
Вкус последних времен?
Когда рельсы упрутся в закат,
И любовь моя станет моею виной,
Мы вернемся назад.
Мы с тобой никогда не вернемся назад.
Раньше все-таки повеселей жили. Наткнулся в старой записной книжке. Февраль четырнадцатого.
«Вот угадайте, что это за текст:
"Материнский инстинкт – один из базовых инстинктов любого живого существа. Все биологические особи, за редким исключением, следуют этому чувству со времен образования мира... И только человек, искалеченный «благами цивилизации», все чаще и чаще засыпает свои врожденные глубинные чувства колючим песком мелочных устремлений к получению сиюминутных удовольствий. Не любит и не бережет родителей, рожает и бросает на произвол судьбы детей, живя эдакой «былинкой на ветру», без корней, без кроны, без высоких устремлений, с небольшим набором низменных желаний.
Однажды одна такая былинка, носящая в миру имя Людмила, прислонилась к другой былинке, покрупнее, по имени Сергей. Родился сначала один мальчик, нарекли Виталием, следом сразу другой, получивший гордое имя Игорь, а спустя еще время – дочь с редким именем Доминика. И, хотя биологическим отцом всех малышей был Сергей, документально он являлся папой только одному – старшему Виталику. Учитывая, что родители пили беспробудно, даже страшно представить, в каких условиях росли эти дети".
Угадать невозможно, потому что это фрагмент пресс-релиза Управления федеральной службы судебных приставов по республике Крым».
Умер пермский кот Крошик.
(Если вы вдруг не знаете его историю, во что поверить непросто, то вкратце вот: кот жил в подвале больницы, и сердобольные сотрудники медучреждения раскормили его так, что Крошик не мог ходить. 17 килограммов полуживого веса. Волонтеры пытались спасти, забрали в приют, кот похудел на 4 кг за два месяца, но увы; вчера стало плохо, начал задыхаться, а сегодня умер.)
Жалко Крошика, и я еще думаю – умирал он среди любящих людей, но даже и понять этого не мог: что же это за любовь, когда вместо котлетки с макаронами – упражнения и диета?
Рассказал историю Крошика Тихону, коту, как многим здесь известно, довольно-таки тучному. Тихон выслушал внимательно и отправился на кухню, к тарелкам с едой.
Утешителем в скорбях – малый кот Петр Пуговица (всем, конечно, важно знать и так далее).
Пришел, стоит. Я за компьютером сижу. А он снизу вверх требовательно смотрит. Я не вижу, но знаю – смотрит. Опускаю глаза – точно, смотрит.
Прерываю труды свои бессмысленные, протягиваю Петру руку, предполагая, что оный Петр начнет, выхрюкивая громко торжественную песнь, ходить вокруг руки и биться в нее головой своей глупой, - так уж у Петра принято.
Но нет. Не сегодня. Петр руку мою взял в лапки и попытался произвести акт укушения. Петр мал, и пасть его мала, и зубы – потешные. Ничего, конечно, у Петра не вышло, но сам он, видимо, видел ситуацию по-иному. Петр, гордый собой хищник, с достоинством удалился. Как победитель.
И мне вернул хорошее настроение. Много ли человеку для счастья надо?
У Курского вокзала
Стою я молодой:
Подайте Христа ради
Червонец золотой!
Мы обещали вас каждую пятницу доставать стонами и воплями, напоминая, что проект «Север»
не отказался бы от вашей помощи? Обещали. А мы слово свое держим.
Правда, непрофессионалы мы в этом деле, но зато начитанные. Поэтому вот еще стихи:
Если твоя не скудела ладонь,-
Вечная ночь за могилой, -
Ты невредимым пройдешь сквозь огонь,
И Господь твою душу помилуй!
Если ж берег ты вино и харчи, -
Вечная ночь за могилой, -
Будешь гореть в раскаленной печи.
Господь твою душу помилуй!
Все как и раньше: пожертвования – дело сугубо добровольное, контент наш останется
бесплатным, но если вдруг у вас все так счастливо совпало, что есть и желание, и возможность
помочь «Северу», то номера карт ниже.
А вот и номера карт:
Банк “Точка”: 2204 4502 4047 5324
Сбербанк: 5469 3800 7744 0823
на картинке: Фирс Журавлев "Дети-нищие". 1870 г.
Сбылась мечта детства – с опозданием лет этак на сорок, а то и на все сорок пять, но сбылась. Побывал на студии «Союзмультфильм». Ну, оупенспейсы, сидят люди за компьютерами, клепают нынешние свои поделки, которые нас, предпенсионеров, только раздражают, конечно.
Зато музей отличный.
Вот, например, Пятачок. Первый набросок.
Книга Жозефа де Местра «Религия и нравы русских»
Для многих консерваторов Россия казалась последним оплотом здорового консерватизма. Но на поверку оказывалось, что...
Иван Давыдов рассказывает о том, как видел и описал Россию "пламенный консерватор" Жозеф де Местр
r-sever/zNO2EMWr9VV" rel="nofollow">https://teletype.in/@r-sever/zNO2EMWr9VV
Взгрустнул. Словосочетание грустное: вечер памяти. К старшим к своим, к взрослым и важным ходишь на вечера памяти все чаще. А на дни рождения - почти и не к кому.
Завтра в баре "Ладья" в Столешниковом - вечер памяти Андрея Викторовича Левкина. В семь начало. Расскажу там несколько историй.
Из прозаиков наших времен - самый удивительный. Интересно, сколько у него теперь читателей. Надеюсь, счет хотя бы на сотни.
Приходите.
Чудеса маскировки, выпуск очередной. На этот раз спрятаться решил Петр Пуговица Бдук. Не думаю, что у вас получится его заметить.
Читать полностью…
