На «Севере» - мой старый текст про Ивана Абаляева, мастера из Кимр.
Вернее, как текст. Это кусок большого текста, который так называемый администратор «Севера», в просторечии мудрым бородачом именуемый, порезал зачем-то на две части. Первая была про художника Ефима Честнякова, я давал уже ссылку. В итоге в этом – куча непонятных вне контекста отсылок к предыдущему фрагменту.
Вот поэтому я и говорю – подписывайтесь на «Север»! Произвол бородача мы сможем остановить только вместе, один не сдюжу.
И кстати, в Кимрах я все-таки побывал, все сохранившиеся работы Абаляева видел и влюбился в них.
/channel/rs_sever/212
ВОЙ НА
1
Вой на,
Допустим, луну.
Почему-то принято на луну.
Вой, пока не услышишь команду «Вольно!»
Или пока не разбудишь товарища старшину.
Или пока не пошлет острозубых Господь мышей
В сердце твоем перегрызть последнюю ниточку.
Или пока не покажется, будто луна – мишень,
Выпившему зенитчику.
Вот когда увидишь, что ангелы небо скомкали,
Политрук заткнулся и сбежал часовой, -
Говоря короче, когда накроет осколками,
Можешь прекращать вой.
Вольному не воля, но увольнительная,
Увальнем по улице да абы куда.
В голове как в мире – тишина упоительная.
В зеркале как в луже – неживая вода.
2
Скоро лето, город наглотается пыли
(Взвыли трубы и стены города пали).
Друг за другом потянутся дни слепые –
Бормотать в прихожей, топтаться в спальне.
Серые в серых робах,
Шитых из пыли, грубых.
Что бурчит в их утробах,
Как в водопроводных трубах?
Это сломанных слов куски,
Снов разбитых обманки,
Недожатые колоски,
Или пуговицы в старой консервной банке.
Перекатываются, гремят,
Успокоиться не могут никак.
Помнят ли, как сияли в ряд
На мундире отпускника?
Если однажды поймешь, о чем они,
Вздрогни, это ведь верный признак
Того, что серые стали черными,
Город твой призрак и ты в нем призрак.
3
Утро допью, но не прикоснусь ко сну.
Старые сны я видел, а новых не завезли.
Воздуха нет – за долги забрали в казну.
Правда, припрятал от приставов горсть земли.
Было черно, стало черным-черно.
Горе родня мне, и я не стыжусь родства.
Дай мне зерно, я брошу в землю зерно.
Вырастет колос – колючая голова.
А вызревши, разве жнеца избегает рожь?
Лето любое разве не ждет зимы?
Страшно не то, что ты однажды умрешь.
Страшно, если и вправду бессмертны мы.
Так оно все и устроено – мелькнут в тексте одуванчики, и в комментариях сразу же кто-то (даже и не кто-то, а один сдобный среднерусский юноша, носящий гордое имя Дрон и кичащийся своей образованностью) вспомнит Брэдбери, а кто-то – знакомых по Союзу вьетнамцев, которые умели из одуванчиков готовить вкусные салаты.
У меня с вьетнамцами связано одно из самых страшных гастрономических воспоминаний детства.
В подмосковный город, где я жил, их привозили для работы на большом химическом заводе. Их было много. Маленькие вьетнамские женщины – улыбчивые и симпатичные – привычная часть городской толпы. Особенно ушлые люди (даже дети) умудрялись затевать с ними меновую торговлю – добывали какие-то брелоки и бальзам «Звездочка». Настоящий, не чета тому, который в советских аптеках продавался.
Думаю, на самом деле тот, который продавался в аптеках, от настоящего ничем не отличался, ну, да не о том речь.
Вьетнамцы, вернее, вьетнамки – почему-то работать привозили только женщин, - жили в нескольких общежитиях на одной из центральных улиц. Солидные такие сталинки, теперь там элитное жилье, дорогие квартиры.
Мама моя работала участковым врачом, и это был ее участок. Она обходила больных, иногда брала с собой меня. Скорее, чтобы нам обоим было веселее, - оставлять меня одного в квартире родители не боялись (и я, кстати, однажды квартиру чуть не сжег, но это другая история).
Объяснялись знаками, но как-то объяснялись, мама, вздыхая, выписывала рецепты и больничные, а меня занимала совсем чужая, не наша какая-то жизнь. Яркие полотенца на веревках, непонятная посуда и жуткий запах.
Удалось выяснить, что это – особое блюдо. Они покупали селедку, долго держали ее на батареях, добиваясь нужной стадии разложения, потом готовили какой-то специальный деликатес. Без одуванчиков.
И я с ужасом думал – как же это есть? Страшно это есть. И боялся, что они – улыбчивые, веселые, - предложат попробовать. Боялся и надеялся.
Ни разу не предложили.
Еще в полуподвале у них были душевые. Окна закрывались железными листами, но в листах этих – для вентиляции что ли? – имелись крохотные дырочки. И всегда рядом толпились старшие ребята из нашей школы. Отталкивая друг друга, припадали к этим дыркам, и врали потом, что видели НАСТОЯЩУЮ ГОЛУЮ ВЬЕТНАМКУ!
Мне не довелось. Не протолкаться было. Отгоняли взрослые детей, берегли.
Потом времена изменились, и все эти улыбчивые женщины разом ушли от станков на рынок. Продавали джинсы (знаменитые «мальвины»), свитера и кроссовки.
Потом завод встал и они исчезли.
ЗАДЕРЖАНИЕ ЮРОДИВОГО
В Москве полиция задержала странника, обращавшего на себя внимание толпы огромных размеров овчинной шапкой казацкого покроя, мало гармонировавшей с его рубищем. Странник оказался кр. Погореловым. Тело его заковано было в тяжелые вериги свыше 4-х пудов, а в шапке нашли целый склад провизии и различных хозяйственных принадлежностей, необходимых для приготовления горячей пищи. Тело странника от долгого ношения вериг покрылось незаживающими ранами. Погорелов объяснил, что он юродствует уже несколько лет, причем наставил его на этот путь некий юродивый Сергей из Тифлиса. Погорелова отпустили на волю, конфисковав его вериги и шапку.
«Биржевые ведомости», №258, 1901 год
@pylgazet
Телефон подкинул старую фотографию кота Ромки. Бедный мой дед Роман. И прожил долго, и болел, а все равно, все равно...
Читать полностью…
(Всем, конечно, важно знать, как живут мои коты)
Тучный Тихон оказался хитрым политиканом.
Кажется, он почувствовал какую-то (выдуманную, как это часто у хитрых политиканов бывает) угрозу, исходящую от кота Петьки. Заподозрил, что люди слишком уж много уделяют внимания маленькому Петру Пуговице, и решил принять меры.
Нет, он не обижает Петю и даже играет с ним, когда в настроении. Бегают друг за другом по квартире, устраивают потешные бои, Тихон временами уступает, изображает панику, совершает продуманные перегруппировки. То есть драпает.
Но, во-первых, Тихон, и вообще-то довольно человеколюбивый кот, градус своей любви к людям поднял. Регулярно приходит приласкаться, изображает безудержную радость, если мимо проходит человек, сразу переворачивается на спину и показывает пузцо.
А во-вторых, в такие моменты неумолим. Пете, например, очень хочется встроиться в традиционный ритуал, который Тихон придумал еще до его появления у нас (да и на свет): когда я выхожу из ванной, Тихон меня ждет, приветствует и очень долго ласкается. Все отработано до мелочей: я сажусь на табуретку, Тихон ходит вокруг, трется, хрюкочет, встает даже на задние лапы, подставляя для поглаживаний голову.
Наконец я его спрашиваю:
- Пузу-то осматривать будем?
Тихон выгибает шею, примеряется, потом резко заваливается. Чешем пузу.
Петр несколько раз в такие моменты пытался втереться в компанию, но Тихон, не переставая извиваться и хрюкотать, отвешивал Петру довольно внушительные подзатыльники. Пару раз получив по голове, Петр все осознал. Теперь он во время тихоновского ритуала прячется за дверью в ванную и оттуда пытается атаковать мои ноги.
Это Тихон милостиво позволяет.
А вот директор квартиры Анатолий в себе не сомневается. Он знает, что люди просто должны его любить, - для того и существуют. И никаких дополнительных усилий для завоевания человеческой любви не прикладывает.
но если сыт хотя бы кот
то истины не надо
(«Как мощны мои лапищи!» - кажется, думает Тихон.)
"Север" - на страже вашего времени! И надо подписываться на "Север", разумеется. /channel/rs_sever/193
Читать полностью…
Две юные девы идут по улице и одна другой говорит:
- Ну, тоталитаризм, и эта, как ее. Ну еще эта. Ну ты что? Ну короче. А, диктатура!
А чуть раньше мудрый бородач что-то важное объяснял мне. То ли про весну, то ли про события менее радостные:
- И вот они ждут. Мужей, отцов, братьев. И этих. Как их. Еще. Ну ты знаешь. Ну как их?
-?
- Ну у матерей бывают. Как их?
- Сыновей?
- Да, точно, сыновей!
У матерей, кстати, случаются. Надо бы маму навестить.
День любви (тут и нет почти иронии, кстати) к политологам на нашем скромном канале.
Добрый мой друг, Кирилл Юрьевич Рогов красиво пишет:
«…если мне кто-то возразит, что ему про Путина еще в 2000 году "ВСЕ БЫЛО ПОНЯТНО". То я скажу: вот, это пример плохого политического анализа. Потому что это не политический анализ, а историософско-психологическая отсебятина. Потому что в истории и в политике на 20 лет вперед, как и на 10 лет вперед, не бывает "все уже тогда было понятно". Это дорога развилок, разменов, парадоксальных результатов встречи эндогенных и экзогенных факторов, которые подчинялись разным логикам. И почему в результате сложился тот или иной сценарий, это пазл, который надо сложить.
И сейчас, как и 20 лет назад, все непонятно. Но гораздо более трагично».
Мудро, но есть, как всегда, нюанс. Как раз в 2000 году за рюмочкой Кирилл неоднократно мне сообщал, что ему с «нашим Путиным» все понятно, и что я (как сотрудник Павловского) ответственен за разнообразные грядущие беды.
Я же с юношеской горячностью ему возражал, - мол, делать какие-то выводы из того, что человек во время оно служил в КГБ, вообще смешно, Союз издох и слава Богу, никто в элитах никакой реставрации не хочет, Путин в речах и текстах – либерал, и если уж говорить о бэкграунде, то важнее опыт питерской мэрии со всеми ее прелестями…
Прав оказался Кирилл Юрьевич, которому в 2000 году было все понятно. А мне вот нет. И теперь он, получается, защищает меня тогдашнего от меня сегодняшнего. А на себя даже клевещет немного.
И я очень скучаю по нашим посиделкам за рюмочкой.
/channel/KiRogov/294
Местное
Скитался по комментариям в разных каналах, и вот что обнаружил: повсюду, конечно, свирепствуют боты. Но у людей – политически озабоченные боты, обещающие рассказать какую-нибудь страшную правду о происходящем вокруг. А у меня – боты-спекулянты, завлекающие на разнообразные распродажи.
Прозревают, видимо, похитители паролей в моих читателях людей корыстных, жадных скопидомов. Интересно, почему.
И еще местное: беседовал о делах с юной сотрудницей, покинувшей пределы отечества. Обсуждали, в частности, возможные интервью с релокантами для «После». Забыл, куда она бежала, позволил себе бумерскую шутку: «Разные ведь бывают интересные люди. Иные вот изобретают образы новой России, не выходя из веганского бара при квир-коммуне, где подают соевые хачапури и практикуют демократический промискуитет».
Ну реально так себе шутка, написал и устыдился.
А она в ответ: «Как вы точно тбилисскую тусовку описали! Но у нас в Ереване ВСЕ СОВЕРШЕННО ПО-ДРУГОМУ!»
Какие-то новые виды патриотизма зарождаются прямо на наших глазах.
Где ж мы были эти восемь и так далее.
Телефон напомнил, что не восемь, а девять уже лет назад я был в гостях у родителей. Написал сначала – «у мамы», но ведь и отец еще был жив.
Во дворе стояла такая вот машина. Довольно ржавая.
Кстати, вы заметили, что вопрос про восемь лет сам собой куда-то делся?
Когда-то давно делал я для издания «Слон» к девятому мая подборку стихов о войне. На сайте не найти (а жаль, бильды постарались, красиво это все было оформлено). Нашел в компьютере – внутри моего-то хаоса, повезло – файл. Перечитал и понял, что ничего не хочу цитировать. Нет, стихи хорошие и даже великие, просто времена другие.
Зато вспомнил, что сегодня 99 лет Булату Окуджаве, в телевизоре мелькали даже с утра какие-то нынешние певцы, увечащие его песни. И еще вспомнил это вот его стихотворение – не к дате, но и к дате тоже, конечно. Наверное. Люблю его очень.
У парижского спаниеля лик французского короля,
Не погибшего на эшафоте, а достигшего славы и лени:
На бочок паричок рыжеватый, милосердие в каждом движеньи,
А в глазах голубых и счастливых отражаются жизнь и земля.
На бульваре Распай, как обычно, господин Доменик у руля,
И в его ресторанчике тесном заправляют полдневные тени,
Петербургскою ветхой салфеткой прикрывая от пятен колени,
Розу красную в лацкан вонзая, скатерть белую с хрустом стеля.
Эту землю с отливом зеленым между нами по горстке деля,
Как стараются неутомимо бог, природа, судьба, провиденье,
Короли, спаниели, и розы, и питейные все заведенья,
Сколько мудрости в этом законе, но и грусти порой, вуаля.
Если есть еще позднее слово, пусть замолвят его обо мне.
Я прошу не о вечном блаженстве, о минуте возвышенной пробы,
Где уместны, конечно, утраты и отчаяние даже, но чтобы
Милосердие в каждом движеньи и красавица в каждом окне.
Есть, конечно, ощущение, что бог, природа, судьба, провиденье, короли, спаниели и розы и питейные все заведенья теперь как-то плохо стараются. Утомились. Но, скорее всего, это не им упрек. Это нам, это мне.
По поводу истории с «Троицей» есть у меня еще одно соображение, совсем такое личное.
Троицкий собор Лавры, где она в итоге должна оказаться, и для которого она писалась, - самый, наверное, любимый у меня из русских храмов (а я повидал, уж поверьте). Там однажды на пасхальной службе я почувствовал, что Господь рядом, но это – только между нами, про это словами никак.
Там – воздух особый и настроение особое. И полутьма, и фрески, и в иконостасе – белые, ослепляющие пятна праздничного чина (некоторые иконы в праздничном чине, возможно, работы Рублева, но это не точно). Там история жива, там понимаешь, что так же вот и предки шли двести и триста лет назад к Сергию – помощи просить. И Сергий тоже там.
Теперь в местном чине (если вы вдруг не в курсе – это нижний ряд иконостаса, самые большие иконы) будет стеклянная капсула с «Троицей». Сейчас – вполне качественный старый список, а будет оригинал, но в подсвеченной витрине с трубками и проводами. Собственно, в прошлом году, когда «Троицу» отвезли в Лавру, так уже было, и рядом еще охранник стоял – с положенным квадратным лицом и в положенном строгом костюме.
Вот так и убивается очарование.
Есть, конечно, вариант – убрать витрину, стремительно угробить икону. Но, надеюсь, до этого дело все-таки не дойдет. А собор жалко.
Странно, кстати, что люди церковные таких вещей не чувствуют.
Мои встречи с русской иконописью
Вчера под вечер вдруг обнаружил, что поработал хорошо, переделал кучу дел (и это – вопреки проискам кота Петра Пуговицы, который валялся у меня на столе и пытался снизить производительность труда), а время еще не позднее.
Решил прокатиться до Музея древнерусской живописи имени Рублева – а) люблю его; б) он работает по вторникам до девяти вечера; в) там выставка «Иконы эпохи модерна», на которой я пока не был.
20:20. Врываюсь в кассу.
- Здравствуйте. Можно один билет на «Иконы эпо…»
- Нельзя! – невероятно грубо отвечает крохотная старушка-билетерша. – Касса закрывается в 20:15.
- Ничего, значит, нельзя сделать? Зря я бежал.
- Зря! Ничего! Все закрыто! Уходите! – и тон, и выражение лица такие, будто я только что попытался сложить из экспонатов музея пионерский костер, чтобы исполнить в отблесках пламени людоедский танец.
Страшно захотелось ответить. «Зря вы в музее талант зарыли. Вам бы в пивную, там и платят больше. А у меня как раз старший товарищ - многих страшных пивных столицы владелец. Хотите, похлопочу?» Такое что-нибудь.
Подавил порыв, - зачем множить на земле грубость? Побрел понурый в сторону остановки.
И только уже в автобусе сообразил, что мог бы спокойно купить билет онлайн и таки посмотреть на иконы эпохи модерна. Впрочем, если буду жив и на свободе, успею еще.
Увидев первую новость о "Троице", я полез проверять - не "Панорама" ли. Настолько немыслимой эта новость выглядела. Хотя, конечно, в наше-то время... Но нет, все всерьез. Все всерьез.
Читать полностью…
Сами знаете, какие теперь новости. Боль да тоска. Если что и спасает – так это региональная пресса. Люди держат марку.
Издание «Рязанские новости», 14 мая:
«13 мая и. о. ректора РГУ решил отметить Всемирный день одуванчика. Об этом он рассказал на своей странице в социальной сети.
"Не многие знают, но одуванчик обладает и полезными свойствами: из него варят вкусное варенье, широко применяют в медицине и даже сверяют часы – цветок раскрывается в шесть часов утра и закрывается в три часа дня",- говорится в посте.
Также Мурог поделился, что утром собрал одуванчики, чтобы приготовить традиционное варенье».
Это, собственно, весь материал. А называется он «Фотофакт: и. о. ректора РГУ Игорь Мурог отметил Всемирный день одуванчика».
(Сам фотофакт – в первом комментарии).
Короткое эссе о предельной неуместности высказывания
Известно, что Евгения Беркович сама называет себя режиссеркой и поэткой. СМИ, которые пишут о ее кошмарном «деле», это учитывают.
Люди в соцсетях дают ссылки на публикации.
И под каждой такой записью в комментариях (причем, как правило, среди первых) непременно обнаруживается остроумец.
«Режиссерка – это сестра архитекторки?» Ну или что-то в том же духе.
Поневоле полюбишь феминитивы, глядя на то, какие мудаки рвутся с ними бороться. Да и мудАчки временами. Если эти против колхозов…
Я, кстати, старовер, но, считаю, - кстати, это и есть настоящий консерватизм, если задуматься, - что не надо пытаться омертвлять язык. Что ему не понадобится – отомрет само. Что понадобится – перестанет удивлять и раздражать даже тех, кого сейчас ощутимо корежит.
А Беркович и Петрийчук должны быть на свободе, разумеется.
(Пока писал, обнаружил, что в издании «Лайф» вышла содержательная статья «Семья лютых русофобов: почему Евгения Беркович ненавидит Россию». В финале даже опрос прикручен – читателям предлагается выбрать правильный ответ на вопрос «почему» из четырех предложенных. Первый мне понравился больше прочих: «Скорее всего, так принято в их семье». Он же и самый популярный.)
Наверное, самый важный текст, который я написал для "Севера" за все время его существования. Выложили вот в открытый доступ. Сегодня - день памяти Бутовских Новомучеников.
/channel/rs_sever/201
На "Севере" - текст Громова А.А., мудрого бородача, о поездке в Киржач (прошлым летом сели вдруг на автобус, да и). И вам в Киржач полезно бы съездить. И на "Север" подписаться. /channel/rs_sever/181
Читать полностью…
Ровно год назад умер Алексей Петрович Цветков, большой и настоящий русский поэт.
при виде нищего щенка
глаза отводишь грустно
и вмиг от жалости щека
соленой речки русло
порой раздавишь муравья
наощупь в спецодежде
его найдя и жизнь твоя
уже не та что прежде
она из дыма и камней
хоть в световых полосках
и с каждым днем все больше в ней
голодных или плоских
уму хоть вон из кожи лезь
события случайны
порой мерещится что здесь
ни истины ни тайны
однако истина проста
мы до нее охочи
как человек кормить кота
встающий среди ночи
в трусах обвисших налегке
идет впотьмах икая
и банка с вискасом в руке
коробочка такая
закрой глаза и ты внутри
а ночью даже хуже
но веки тряпочкой протри
и ты опять снаружи
проходит жизнь минует год
ясней порталы ада
но если сыт хотя бы кот
то истины не надо
И банка с «Вискасом» в руке, коробочка такая. Хорошо, что стихи остаются. Плохо, что людей все меньше. Кстати, мои свинозавры «Вискасом» пренебрегают.
Вчера в «Клубе» (спасибо всем, кто дошел и терпел болтовню нашу) разговаривали с Борей Куприяновым о попытках через книги вернуться в детство.
Бывает часто, что люди начинают собирать книги, которые читали детьми. Вот именно те – того же издательства и года издания.
Я при всем моем помешательстве на бумажных книгах – не из таких. Вспомнил только один пример: как купил у букиниста «Истории тысячного года», книжку, сводившую меня с ума лет в двенадцать и потом потерявшуюся. Кстати, не пожалел.
А вот недавно на барахолке сразу у нескольких торговцев видел сигареты советских времен. Запечатанные пачки.
«Родопи», BT! Юность, то есть осень, сырая, и в легких сырость. Желтые листья под ногами. Дорога ночью через парк, через темноту, на площадь, где мы тогда бессмысленно сидели на лавочках. Или не бессмысленно. Где случались удивительные истории и даже любовь.
Велик был соблазн, но удержался. Что я куплю кроме вони горелой травы? Не будет той осени, точно знаю, что не будет.
Ладно, не все ж нам политологов честить. Я, когда выпью, и сам политолог.
Вот лучше послушайте песню – слова Бастрыкина, музыка Шершня (уже красиво).
Я страдал – и вы страдайте.
В страданиях душа совершенствуется.
/channel/infocentrskrf/10675
Еще к вопросу о специфике взгляда оттуда.
Вот, например, Владимир Пастухов, человек мудрый и заслуженно популярный. Я его искренне уважаю, а российское государство уважает настолько, что даже включило в прошлую пятницу в реестр иноагентов.
Пишет:
«...на этот раз, похоже, обыватель поверил в собственное бессмертие, причем именно на фоне растущего потока новостей о реальных смертях на фронте.
Четко прослеживается запрос на применение ядерного оружия против Украины. То есть это уже не разговоры, не допущение, а четко оформленное требование к властям: «Доколе и когда уже?»
Ссылок нет никаких, разумеется, вернее, есть, но на «беглый просмотр новостной ленты». Ссылок нет, потому что не может быть, потому что «запроса» нет, да и вообще, «обыватель», чего-то требующий от государства, в наших широтах, увы, не водится. Но тысячи читателей лайкают, распространяют, ужасаются, а заодно проникаются чувством собственной избранности.
В общем, запрос в определенных кругах, конечно, есть, но это запрос на образ зверообразного соотечественника, творящего зло ради зла. Причем именно в качестве «типичного представителя большинства».
P.S. Поразмыслив, сообразил, что знаю одного такого обывателя – это заместитель главы Совета безопасности РФ Медведев Д.А. Но считать, что хотя бы те, кто проиграл свою персональную битву паленой водке, поголовно являются его единомышленниками – все-таки очень сильное допущение.
С интересом жду, как скоро моя любимая дама-политолог расшерит фантастический рассказ о кровожадных обывателях, снабдив ссылку трогательным комментарием.
P.P.S. Недавно, кстати, он же обнаружил «свежий пиар-тренд»: оказывается, глава СК Бастрыкин теперь – «главный защитник униженных и оскорбленных». Из этого делались какие-то глубокомысленные выводы. Хотя беглого просмотра телеграм-канала СК достаточно, чтобы выяснить, что Бастрыкин, поэт и театрал, много лет уже только и озабочен защитою вдов и сирот. И свежий тренд - даже не третьей свежести.
Такое вообще временами случается. Помню, когда раскручивалось дело Арашуковых, сразу несколько уважаемых политологов написали, что власть будет всячески скрывать это дело от простолюдинов, чтобы не смущать умы масштабами государственной коррупции. Очень меня, преданного телезрителя, это тогда развеселило. Тексты были у политологов ладные, логичные, нагруженные разнообразными аргументами. Очень убедительными аргументами. Один нюанс: все выпуски новостей на всех каналах были заполнены рассказами о деле Арашуковых – смотрите, мол, подданные, как государь эффективно борется с коррупцией, а разные там щелкоперы только в интернете гадить и умеют!
Ах, времена были, и добрые знакомые мои не по тюрьмам сидели, а в интернете… Того… Как бы это сказать.
Приходите, кстати, завтра. Не знаю, про что будет рассказывать Боря (но понятно, что Боря не подведет), а я обещаю небольшую историю о детстве и ужасах средневековья. https://polit.ru/article/2023/05/05/kupriyanov/
Читать полностью…
Европейские содомиты сбивают беспилотник "Герань" (на самом деле - Мориц Юнг. Радуга сбивает самолёт. 1911, Музей Метрополитен, Нью-Йорк; украл в экстремистской соцсети у Николая Иванова; оставил там такой же комментарий - забанили через секунду, бдят).
Читать полностью…
А еще сегодня ровно год исполнился одному довольно шебутному товарищу.
Товарищ научился мяукать басом, однако остался крохой, я, конечно, зову его котом, но слово «коток» здесь уместно больше.
Пришлось ловить и держать, чтобы сделать фотографию. Петр Пуговица недоволен.
- А когда ругались мы (бывало, что и ругались), он мне всегда говорил: «На войне самые мои лучшие деньки были». И в военкомат уходил. Там они собирались, человек пять, ну, кто пришел, кто вернулся. Пьянствовали, конечно, про что-то про свое разговаривали. И вот я, Ванька, и теперь думаю, что он сказать-то хотел? Какие же это лучшие деньки?
Бабушка моя Александра Егоровна рассказывала про дедушку Ивана Федоровича, с которым мы на Земле разминулись слегка. Он умер в феврале семьдесят пятого, я родился в марте.
А в сорок первом срочную дослуживал. В июле должен был демобилизоваться, но не сложилось. Войну закончил в Австрии, гвардии капитан. Уехал в Россию на санитарном поезде, с осколком в области легкого.
Орденами его играли мы в детстве. А фотографии в форме нет у меня.
