9770
Всякие такие, знаете ли, слова.
Редкое издание листаю сейчас – по случаю доставшуюся брошюру, которую Третьяковская галерея издала к выставке Кандинского в 1989 году.
К первой персональной выставке Кандинского в СССР.
Обложка типографская, внутрь вклеена ксерокопия машинописного текста. Довольно толковая статья о жизни и творчестве, фрагменты его работ – «О духовном в искусстве», «Текст художника. Ступени», стихи его (ну, кстати, так себе), статьи и письма коллег по «Синему всаднику», куски из Маритена и Ортеги-и-Гассета.
500 экземпляров.
Листаю и думаю про энтузиастов, которые это делали. Радуясь, наверное, возможности донести до людей слова, бывшие под запретом десятилетиями. Вернуть людей в человеческий мир, вернуть людям человеческое.
Даже завидую немного – праздник, конечно, такая работа.
Листаю и думаю – памятник. Тому, что все-таки не случилось и уже, видимо, не случится. Хотя Кандинским никого сейчас не удивишь. На Крымском валу – выставка из запасников Третьяковской галереи, там два отличных Кандинских, которым в основной экспозиции даже места не находится.
«ДЕЛО О СОБАКАХ, ЛАЯВШИХ НА ГУБЕРНАТОРА»
Страничка старины…
В благовещенском архиве хранится громкое «дело о собаках, лаявших на губернатора». Поводом к возникновению его послужил следующий факт. При проезде вновь назначенного губернатора собаки туземных дикарей «позволили себе весьма предерзостно лаять на губернатора, проявив сим полнейшее неуважение к властям и оскорбив сим власть». Дело, по счастью, приняло удачный оборот. После продолжительной и обильной переписки дело это было закончено следующей резолюцией: «Собаки суть животные бессловесные и, как таковые, лишены ума, стоя на ступени низшего развития, а посему и не могут быть подвергаемы ответственности за свои поступки».
Все хорошо, что хорошо кончается…
«Биржевые ведомости», №107, 1913 год
@pylgazet
Сережа
Электричка, громадный мужчина в камуфляже и с ним старушка. Маленькая такая, седенькая. Мужчина пьян, однако в меру. Навеселе, - говаривали раньше.
Народу много, но места есть, мужчина мечется по вагону: «Маму надо усадить!» Усаживает. Сам – рядом, через проход. И перед тем, как сесть, сообщает всем сразу: «С фронта вернулся! Луганск».
- Сережа, сиди тихо, - шепчет мама, этак явственно шепчет. Все слышат.
- Следующая станция… - начинает голос с неба.
- …Луганск! – радостно продолжает Сережа. – А потом Крематорск!
Он так и говорит – «Крематорск». Крем и крематорий.
Приходит контролерша, усталая немолодая женщина.
- Только что с фронта вернулся! Луганск! – вводит ее в курс дела Сережа. – Через три дня обратно.
- Рада за вас, - неожиданно отвечает контролерша. Никаких эмоций. Только усталость.
Между прочим, билет у Сережи есть. Он не пытается отскандалить право ездить в «Ласточке» бесплатно.
Едем дальше, и Сережа начинает беседу с самим собой. Говорит громко, возможно, рассчитывая на реакцию соседей.
- Едут они. В Москву. В электричках катаются. Пусть на фронт едут. Луганск. Крема…
- Сережа, не надо, - снова шепчет мама. – Сиди тихо.
- Едут они…
- Сережа!
Сережа продолжает бормотать, но уже невнятно. Потом умолкает. Потом и вовсе засыпает.
День обезьян на нашем скромном канале. Котам моим не рассказывайте, звери эти ревнивы и коварны.
На самом деле поработать бы, да и в дорогу, но работать не хочется, и даже в дорогу не очень хочется. А надо, а придется.
Или вот обезьянка еще, эта из частной коллекции. С ней родства не чувствую - слишком уж кучеряво живет.
Читать полностью…
Читал, что в былые годы спецслужбы социалистических стран в рамках борьбы с диссидентами практиковали следующую спецоперацию: в отсутствие хозяина сотрудники органов приходили к нему домой, что-то переставляли, что-то перекладывали, уходили.
И диссидент понемногу сходил с ума.
Кажется, это про «Штази» рассказывали. Или не только про «Штази». Не помню точно.
Подумал – человека, у которого дома четыре кота, такими штучками не проймешь. Выглядит все так, будто в комнате случился небольшой погром? Что ж, значит с маленьким Петром Пуговицей играл Анатолий. Выглядит все так, будто в комнате случился большой погром? Значит, с Петром Пуговицей играл тучный Тихон.
Кстати, прикидываю, не начать ли сбор денег на покупку для них отдельного компьютера. Утомили уже записи котов в моем канале. Пусть свой заведут. Охочие до готовенького.
Где-то был у меня старый нетбук, им бы как раз подошел, но он, кажется, почти не фурычит.
Модная тема – доносы.
И доносчиков, конечно, оправдывать нельзя, но важно помнить (это простая мысль): расцветают доносы только тогда, когда государство создает для них питательную среду.
Поощряет, карает за недоносительство, или делает то и другое сразу (при Петре Великом, например, человек, который слышал крамольные слова в адрес государя и не доносил, рисковал сам оказаться на дыбе, зато донесший мог заработать до ста рублей – бешеные деньги).
Доводилось читать, что в позднеперестроечные и ранне-ельцинские времена находились граждане, сочинявшие доносы на тех, кто недостаточно проникся идеалами гласности и демократии.
Но спроса их продукция не находила.
(Недавно написал заметку про это, но ссылку потерял.)
Борюсь с собой, но проигрываю борьбу. Придется и вам смириться. Скоро здесь будет опубликована фотография кота Тихона.
Читать полностью…
Ну и раз уж тут сегодня день текстов о несуществующих мирах – вот старая заметка для «Севера»: «Как новгородские бандиты нашли русский рай» (это из цикла «Древнерусская литература для чайников»). Внутри – картинка моего любимого Ефима Честнякова. Про него тоже была статья, выложим когда-нибудь.
А внятно мы про русский рай можем сказать только одно – там весело.
/channel/rs_sever/113
«МОСКВА, 13 апр - РИА Новости. Счетная палата обнаружила в Реестре федерального имущества (РФИ) шесть земельных участков, площадь которых имеет отрицательную величину, составляющую в общей сложности минус 619 тысяч квадратных метров. Соответствующие цифры приводятся в опубликованном в четверг отчете аудиторов о проверке полноты и достоверности сведений в государственных информационных системах.
Такую аномалию в Счетной палате объяснили низким качеством данных РФИ в отношении характеристик объекта учета».
Скучные люди в Счетной палате. На самом деле это сюжет для романа, конечно: человек приезжает в город, площадь которого имеет отрицательную величину. И с ним начинают происходить разные удивительные вещи.
Это ведь даже не Утопия, не место, которого просто нет, это что-то совсем непредставимое.
25 лет. Вроде бы, уже и нечему удивляться, а все равно получается у высоких начальничков нас удивить.
Читать полностью…
«Иркутск, - совершенно особое место, - справедливо заметил писатель Куприн. – Он всегда был центром культурной жизни Сибири». Хотя я, если честно, не знаю, где он это заметил. Я просто тоже кое-что заметил. Заметил, что лавочки, установленные на набережной, украшены надписями. Вот, на спинке лавочки и прочел. Заинтересовался. Подошел к следующей. Там была цитата из поэта Левитанского. Что-то про женщину, у которой дома пахнет «настоем из березовой коры». Сомнительный, если подумать, комплимент. Зато «кора» ожидаемо рифмовалась с «Ангарой».
<…>
В Иркутске было очередное заседание книжного клуба, к которому я имею некоторое отношение. Вот и оказался на берегах Ангары. Рядом с книжным магазином «Переплет» - центр современного искусства «Огонь», там и говорили. Магазин, кстати, отличный. Хорошо, когда в городе есть отличный книжный магазин. Не везде такое, увы. А клуб так называется, потому что пережил пожар. В зале, где все происходило, - обгоревший потолок. Красиво.
Прошло все достойно (ну, я так думаю). Много людей. Много умных, хороших, все понимающих людей. Я, кстати, когда вижу, сколько у нас умных, хороших, все понимающих людей, совсем перестаю понимать, как же вышло то, что вышло, и грущу чуть больше обычного.
Спорили о Пушкине (о ком еще и спорить?). Не без мощного финала: в процессе речь зашла о современных контекстах для классики, я вспомнил и прочел стихотворение Всеволода Олеговича Емелина «К двухсотлетию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина». Люди радовались, да и как не радоваться хорошему стихотворению?
И вот в самом конце встал мощный сибирский дедушка, сказал, что ему 85 лет, и что ему больно, когда имя гения сквернят похабщиной и барковщиной. И что надо бы выяснить, кто это самое стихотворение написал.
Я честно расстроился. Я совсем не хотел обижать восьмидесятипятилетнего человека, которому хватает сил ходить на литературные вечера. Правда после уже подходили прекрасные девы, уточняли, как зовут поэта, которого я цитировал, и тут же начинали в интернете искать его стихи. Сева, с тебя бутылка!
Борец с барковщиной тоже, видно, расстроился, и сделался гостеприимным. Спрашивал – Байкал видели? Омуля пробовали? И радовался за нас – были, пробовали.
<…>
Люди, да, люди. Спрашиваем одну из хозяек «Переплета», что вообще в городе с настроениями, стучат ли, ждать ли в гости активистов и представителей казачества.
- Понимаете, тут народ другой немного. Вот у вас, например, в столицах, декабристы – преступники. А у нас – уважаемые люди.
В итоге пришел самый знаменитый местный нодовец, тоже оказавшийся крепким дедушкой. Очень вежливым и осторожным в речах. А декабристов, кстати, видно, что уважали. Шикарные усадьбы остались от Волконских и Трубецких. Там музеи.
<…>
Кстати, о мощных дедушках.
Пытаюсь влезть в такси. Маломерная какая-то японская таратайка, я даже и не видел таких раньше. Гнусь, покряхтываю, слышу таксиста:
- О! Деду тяжело. Деду торопиться не надо. Я деда уважаю.
Наконец голова моя оказывается в салоне.
- Ой, а это и не дед. Это просто белый.
Проклятые седины. Покраситься что ли.
<…>
Что там делать, если вдруг окажетесь? Ходить, ходить, ходить. Удивительно много старой красоты. Хотя состояние в основном унылое.
Есть. Рыба. Бузы. Они же позы.
Байкал, достойный отдельной поэмы, что, впрочем, и без меня понятно.
Ходить, ходить, ходить. В Галерее сибирского искусства – коллекция икон, их и не много, но… Это как праздник. Чудные церкви, чуть напоминающие пагоды (про это про все долго, может быть, отдельно и для «Севера» когда-нибудь). Еще Музей изобразительных искусств.
Люди, да, люди.
У портрета императрицы Марии Федоровны работы Маковского (юная красавица, драгоценности, диадема) девочка лет шести.
- Мама, это наша королева, да? Дяди Путина жена?
Мама оглядывается на меня и смеется.
<…>
И опять люди.
Иду по улице. Навстречу женщина. Улыбается с подозрительным дружелюбием:
- Здравствуйте.
В голове сразу всплывает все, что только может всплыть. Нет, я не смогу вам помочь. Нет, я не хочу поговорить с вами о Боге. Нет, о политике тоже не хочу.
- Мужчина, у вас
По дому бродят коты. Их круглые головы сегодня похожи на пасхальные яйца. И коты, как положено всему живому, радуются. Такой день. Потом погрустим.
Читать полностью…
Кстати, здесь вот можем видеть, что сибирские иконописцы уже в начале XVIII века знали, как устроена лампа накаливания.
Читать полностью…
В ленте - разнообразные данные опросов в честь Дня космонавтики. Или не разнообразные. Или однообразные.
Ушлый все-таки народ социологи.
Оказывается, и теперь многие россияне мечтают улететь в космос. И дети хотят стать космонавтами.
Мне всегда понятен был этот порыв. Две конкурирующих стихии на наших просторах – тяжелая косность, желание врастать в свое место, и тяга к бегству. Куда угодно. К чертям собачьим. Лишь бы прочь. До последнего моря. Котомку за плечи и… Я как раз между – сижу на месте и мечтаю про бегство.
Кстати, в детстве не хотел стать космонавтом. Хотел стать пассажиром звездолета. Я ленивый.
И если честно, я тогда особенно не сомневался, что мы в XXI веке будем летать на Марс так же, как на дачу. Хоть каждые выходные.
Но, видно, не судьба.
Еще один архивный текст на "Севере" - про хорошего писателя с грустной судьбой. Ну и про собственную юность немного. А на "Север", конечно, надо подписываться. /channel/rs_sever/125
Читать полностью…
Старенький кот Ромка совсем плох.
Много лет обманывал смерть. Лет пять? Шесть? Семь тому – не помню точно – врач сказал, что осталось Ромке несколько месяцев. А Ромка жил, играл, похрюкивал и демонстрировал невероятный аппетит. Доедал все и за всеми. И пока мог – поколачивал слегка молодых котов.
Он других котов не любил, не дружил ни с кем, только котенком совсем – с нашей первой московской кошкой Кисой.
Даже когда превратился в ворчливого деда, которому уже и ходить трудно, и на кровать не влезть, все равно ел обильно. Спал, ел, грелся на солнышке и что-то бурчал себе под нос.
Но вот, похоже, все.
Девятнадцатый год деду, это очень много для экзота.
Был бы я художник типа Рубенса, нарисовал бы картину – «Обезьяны уносят подписчиков из канала Ивана Давыдова».
Бегут они, значит, прочь, обезьяны эти, и в лапах у них подписчики – голенькие, жирненькие, розовенькие.
А вокруг – античные боги. Тоже голенькие, жирненькие и розовенькие. Марс мечом машет, Венера потупилась и срам ладошкой прикрывает, Минерва сурова и задумчива. И где-то сбоку Вакх выпивает.
Повезло вам, конечно, что я не художник.
Хочу (вероятно, для «Публичных лекций Полит.Ру») сделать серию разговоров с разными людьми – о книгах, которые скрасили наше детство. Даже первую жертву уже наметил.
Думал про это все, прикидывал, и вспомнил вдруг обезьянку, которую мучил и в конце концов сжег король-садист Филипп из «Легенды об Уленшпигеле». Очень мне было ее жалко, когда открыл я для себя книгу Костера.
А вот, например, японская обезьянка из одного малозаметного музея. Чувствую с ней внутреннее родство.
СЕКТА «БЕССМЕРТНИКОВ»
У московских «бессмертников», секты чрезвычайно оригинальной, осталась мечта о праведных, вечно живущих людях. Вера их необычайная. Теоретики-богоискатели Бердяев и Булгаков, желая найти опору своим взглядам в народе, спускались не так давно с облаков в «Яму», - трактир, где собираются сектанты. Когда они познакомились с верованием «бессмертников», то были очень удивлены, не верили сначала, что простой русский человек мог создать такую совсем «нерусскую» веру.
Христос пришел дать вечную жизнь не за гробом, а на земле. Он пришел спасти от греха – смерти. Нужна вера в это, и человек будет телесно бессмертен, будет жить на земле вечно. А настоящая жизнь есть все самое лучшее, никакой загробной жизни не существует.
Как мог возникнуть такой своеобразный религиозный оптимизм среди всеобщей веры в загробную жизнь?
Любопытно, что основателем секты «бессмертников» был некий мелкий комиссионер И.И. Морозов, человек с плохим, больным сердцем и надорванным здоровьем. Такой человек уверовал в свое бессмертие.
- Я буду жить вечно, - говорил он.
Но он умер. Это не смутило остальных бессмертников, последователей его. Они верят в свое бессмертие.
- Как же все умирают? – спрашивал я у них.
- Умирают потому, что людям привили болезнь – веру в смерть. Ведь в писании же ясно сказано: «Всякий живущий, верующий в Меня, не умрет. Веришь ли этому?»
- Но отчего же никто не живет вечно?
- Разве вся земля открыта? – отвечают они. – Есть люди, живущие вечно, но мы их не знаем.
«Бессмертники» верят, что где-то на земле живут вечные люди, которые не поверили в смерть и не умерли. Они считают, что в этой «праведной земле» живут Иисус Христос, Иоанн Богослов и все другие святые. Нужно только найти их.
Один из «бессмертников» решился поехать искать вечных людей. Но куда?! Ему попалась книга основательницы теософии г-жи Блаватской. Он прочел ее и сказал себе:
- Не иначе как в горах Индии живут вечные люди.
Поехал туда, не зная никакого языка, кроме русского. А когда вернулся, то не любил рассказывать о своей поездке.
- Не нашел никого, - говорил с грустью один из «бессмертников».
«Русское слово», №75, 1910 год
@pylgazet
Это Тихон. И не говорите, что вас не предупреждали.
Читать полностью…
В Иркутске, праздные ведя разговоры с друзьями, вспомнил.
В 2014-м был я на Олимпиаде в Сочи, и открылась мне русская национальная идея.
Все очень наглядно, даже картинно: технология «паспортов болельщика» только еще отрабатывалась, и на входе в олимпийский парк царил традиционный хаос. Большинство людей, конечно, знать не знало, что надо эти паспорта получать. Ехали семьями, с детьми, купив билеты, и только возле турникетов узнавали, что нужен специальный аусвайс. Паспорта выдавали тут же, в специальных шатрах, у шатров – грязь, очереди, вопли и оскорбления облаком над толпой, дети рыдают, матери рыдают, отцы матерятся…
Зато за турникетами – рай: пальмы (зимняя Олимпиада в субтропиках, плюс пятнадцать), и все пробившиеся – сразу какие-то счастливые, благостные, вежливые. Все рвутся друг другу помочь, все улыбаются, все хотят показать, до чего прекрасна родина.
Я достал сигарету, ко мне подошел типичнейший такой гопник и дружелюбно сказал:
- Братан, у них тут это. Не везде можно курить, короче, я уж нарвался. Знаю тут все, епта, пойдем, покажу, где можно, недалеко.
И показал.
И я думал тогда – только ведь и надо русскому человеку, чтобы было тепло, праздник и возможность проявить гостеприимство. И будет ему счастье. И всем остальным тоже.
В переполненном горном ресторане (Роза-хутор, толпы, все друг ко другу подсаживаются за столики, как в старых советских кино) обедал с пожилой швейцарской парой.
- Мы думали, Россия не такая, - сказал мне веселый швейцарский дед.
- Да она и не такая, - ответил я.
Ну, не сложилось, непонятно, как обеспечить тепло и праздник русскому человеку. Ладно. Потом, естественно, следил я за играми Чемпионата мира по футболу в 2018-м. На одном матче даже был. По случайности – как раз на легендарной встрече Россия – Испания, где всю игру футболисты стояли, глядя друг другу в глаза, а потом в серии пенальти Акинфеев удачно упал и вывел сборную в четвертьфинал.
Бродил по ликующей Москве, улыбался пьяным иностранцам и думал: вот если бы мировые лидеры были умными людьми, они отдали бы Путину право вообще все международные соревнования проводить в России. И шло бы все на высшем уровне, и жадные капиталисты бы деньги сэкономили, и главное – вождь был бы счастлив и руки у него были бы безопасным делом заняты.
Кажется, даже заметку про это написал.
Никто меня однако не услышал. Что ж, зря.
И вспомнил вот – приехал в Университет на день открытых дверей. Очень ждал возможности сменить уже школу на что-нибудь более осмысленное. И купил – на сачке, на развале, кому довелось поучиться, тот помнит эти развалы, - «Замок» Кафки.
Я уже знал, что обязательно должен прочесть Кафку, но, пожалуй, только это про Кафку и знал.
Книжка из серии «Литературные памятники», но бледно-коричневая почему-то, не зеленая. Довольно тонкая. Это обнадеживало.
Ночью дома сел читать. Хороший текст ведь всегда – как пропущенный удар в челюсть. И больно, и страшно, и глаза вдруг начинают видеть по-новому. Мир подмигивает колючими звездами.
К прибыл поздно вечером. Деревня тонула в глубоком снегу. Замковой горы не было видно.
Что такого в этих словах? В этих нарочито простых предложениях? Тогда не понял и теперь не понимаю. Но тогда все-таки понял, что вхожу в другую жизнь, которая, возможно, будет чуть менее радостной, чем хотелось бы. Однако будет, а когда тебе шестнадцать – и этого обещания достаточно.
И что вам сказать – была.
И, может быть, я до сих пор там где-то, возле замковой горы.
Еще один архивный текст на "Севере" - про удивительную древнерусскую книжку ("Древнерусская литература для чайников" - это у нас целый цикл. Ну и картинки там великие, конечно. И на "Север", разумеется, надо подписываться. /channel/rs_sever/110
Читать полностью…
шнурок развязался. Вы уж аккуратнее. Берегите себя.
<…>
Букву Z видел одну. Прописью – одну.
<…>
Хотел на прощание постоять над Ангарой и поразмышлять о чем-нибудь возвышенном, однако не довелось: стало вдруг темно, холодно, и жуткий ветер сдул меня с набережной. Пока отступал, и прочел как раз на спинках лавочек цитаты из Куприна с Левитанским. А вспомнил вовсе Иосифа Уткина:
Мальчишку шлепнули в Иркутске.
Ему 17 лет всего.
Как жемчуга на чистом блюдце
Сверкали зубы у него.
Мама в детстве мне читала и плакала. Она у меня чувствительная.
А вот маленький архангел смотрит на нас не без подозрительного и грустного удивления. Явно, есть у него к людям вопросы.
Читать полностью…
Фрагмент сибирского "Сошествия во ад", начало XVIII века. За качество фото простите, уж какое есть.
Читать полностью…
Читал недавно у Г.М. Каткова в книге «Февральская революция», как в начале февральских волнений в Петрограде в 1917-м Бонч-Бруевич, исследователь и знаток сект, остановил казаков, которых послали разгонять бунтующую толпу: пустил в ход тайные сектантские объятия, одному что-то шепнул, второму…
Там же – про его экспертное заключение касательно того, является ли Распутин хлыстом. Споры шли серьезные, Бонч-Бруевич, признанный специалист, написал большой текст о том, что Распутин – просто малограмотный крестьянин, но безусловно православный, хоть и нахватался сектантских словечек.
Катков считает, что здесь был тонкий расчет: царь, если бы ему подтвердили слухи о хлыстовстве Распутина, сразу же изгнал бы «милого друга». Бонч-Бруевич, во-первых, считался знатоком, а во-вторых, как явный оппозиционер, не мог быть заподозрен в сочувствии к государю или его ближним. Вот он и решил оправдать Распутина – чтобы не лишить оппозицию всех мастей такой удобной мишени.
Вообще, у Каткова полно таких конспирологических выкладок. А книгу его, кстати, очень любил Солженицын. Может, потому и любил.
(Была у меня где-то заметка про Бонч-Бруевича, написанная для одной несуществующей ныне газеты; надо поискать).
А здесь вот – никакой конспирологии, только документы: Бонч-Бруевич спасает от соратников мощи святого Сергия.
«Декрет совершенно не возбраняет верующим иметь какие угодно мощи»
/channel/politru/7920