Увеличение численности сил быстрого реагирования НАТО в Европе до уровня почти пиковых значений времен Холодной войны говорит о двух сюжетах использования и применения этих сил.
В невоенное время трехсоттысячная группировка НАТО (а стоит понимать, что теперь, с принятием Швеции и Финляндии в альянс НАТО имеет полное право размещать контингенты в непосредственной близости от Санкт-Петербурга, чего не было даже в Холодную войну), в общем пока эта группировка является инструментом сдерживания.
В случае атаки Кремля на любую из стран НАТО силы быстрого развертывания НАТО, без сомнения, включатся в боевые действия на территории Украины (в каком формате и качестве — это отдельный вопрос), и плюсом к этому нужно всегда держать в голове тотальное превосходство флота НАТО над российским. Теоретически у России есть ответ в виде подводных лодок с ядерным оружием — но это уже следующий уровень противостояния, на который еще нужно решиться. В неядерном исполнении шансов у российского флота нет. Что автоматически ставит под вопрос существование Балтийского и Северного флотов как минимум. Черноморский флот занят Украиной, Тихоокеанский, без сомнения, будет немедленно занят противостоянием как с флотом США на Тихом океане, так и с флотом союзников — Японии в первую очередь, которая, конечно же, с удовольствием включится в события. У нее уже есть целый список задач, которые она будет решать, и Курильские острова с Сахалином здесь будут первыми в списке, но, думаю, не главными.
Есть ли у Кремля адекватный или хотя бы сравнимый ответ на неядерный конфликт с НАТО? Кроме мобилизации — нет. Но ее еще нужно суметь провести, в чем, будем говорить откровенно, есть серьезные сомнения. Не бывает так, что страна в руинах, а одна какая-то система — молодец. Катастрофа страны касается всех ее структур и всего функционала, не нужно иллюзий.
Второй сюжет применения трехсоттысячной группировки НАТО — вне зависимости от того, состоится столкновение или нет, но крах России (а вот к этому правящая клика ведет страну ускоренным маршем) поставит вопрос о взятии под контроль особо опасных объектов на всей весьма необъятной территории. И прежними 40 тысячами здесь точно не обойдется. Поэтому и резкое увеличение численности сил быстрого развертывания плюс отдельные страны вроде той же Польши уже объявили о существенном увеличении численности своих армий.
Проще говоря — формируется оккупационный потенциал как НАТО в целом, так и отдельных стран в его составе.
Нужно понимать, что это уже не просто политические заявления и декларации. Это создание структуры, которая будет готова к выполнению задач. Насколько хорошо — это отдельный вопрос, но созданная заранее, она дает в руки НАТО возможность реагировать буквально сразу. Как любит говорить один великий геополитик - «без раскачки».
Трамп – это не Киссинджер, его слова о необходимости сделки с Россией - это политическая заявка человека, который через пару лет может снова претендовать на место в Овальном кабинете.
После некоторых колебаний на Западе установился (точнее будет сказать – восстановился) консенсус в отношении России, который коротко может быть описан старой русской идиомой «сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит». Россия представляется среднестатистическому европейцу как неподдающийся реформированию анти-Запад. Но в вопросе о том, как с этим волком бороться, единства пока нет. Есть два основных подхода – «партии войны», предлагающей начать немедленный отстрел волка, и «партии мира», предлагающей поместить волка временно в резервацию и сосуществовать с ним до тех пор, пока он в этой резервации не сопьется или не деградирует каким-либо иным способом.
Первого подхода придерживаются в основном те, кто либо живет в постоянном напряжении на окраине леса (страны Балтии, Польша), либо, наоборот, те, кто живет в удалении за «рекой» и поэтому волка не боится, но имеет собственные виды на лес (Великобритания, США). Второго подхода придерживаются те, кто живет в центре европейской деревни, где явление волка - событие крайне редкое (раз в сто-двести лет – Франция, Италия, Германия), зато охота на него может встать жителям в копеечку и подорвать их привычный уклад жизни. Им дешевле станет отдать волку часть леса и укрепить забор: ну вроде как и волк сыт, и овцы целы.
Сторонникам немедленного «отстрела хищника» нельзя отказать в логике. Они считают, что нельзя упустить уникальный шанс покончить с проблемой раз и навсегда. По не озвучиваемому публично, но популярному в определенных политических кругах Запада мнению, начав масштабную войну с Украиной, Россия совершила фатальную стратегическую ошибку. Теперь нужно, чтобы волк сточил свои зубы об Украину и лет через десять издох обессиленный под забором Европы. В этот момент «англосаксы» будут с надменным спокойствием наблюдать, как мимо проносят труп их очередного исторического врага. Для достижения такого результата предлагается обеспечить Украине «стратегическую устойчивость» (Борис Джонсон).
В переводе с дипломатического языка это значит, что Украина должна получить военную и финансовую помощь Запада, необходимую для отражения попыток уничтожить ее государственность, но недостаточную, чтобы нанести поражение России и, тем самым, спровоцировать прямой конфликт с Западом. При таком раскладе многокилометровая линия восточного фронта превращается в бесконечно искрящую Курскую дугу, перемалывающую русские танки и нефтедоллары. Может быть, поэтому план «затяжной активной кампании» сегодня является предпочтительным сценарием в штабах «партии войны».
У этого плана есть две уязвимости. Украина превращается в нем в вечный точильный камень без внятных перспектив когда-либо возвратиться к мирной жизни. В свою очередь, весьма зависимый от торговли с Россией ЕС должен пережить шоковую энергетическую терапию и к тому же принять на себя главный удар эмиграционной волны. Если Украина, похоже, готова принять свою судьбу и стать вечно воюющим государством типа Израиля, то о ЕС этого не скажешь. Его лидеры, представляющие "партию мира", похоже, предпочли бы хотя бы формально притушить «горелку» на линии соприкосновения российских и украинских войск, чтобы получить работающий предлог для снятия той части санкций, которые по ЕС бьют так же сильно, как и по России. Не исключаю поэтому, что мнение Трампа будет принято во многих домах Европы лучше, чем в Вашингтоне и, тем более, в Лондоне.
Наверное, лучше всех важность международной конкуренции понял южнокорейский диктатор генерал Пак. Что, в общем, забавно. По образованию Пак был японским офицером, после войны состоял в коммунистической ячейке и за это приговорён к смерти (его помиловал президент, которого он же потом и свергнет). Все экономические знания Пак получил за год учёбы в военной школе логистики в Оклахоме. Став в 1960 году диктатором в толком не восстановившейся после кровавой войны с Севером Южной Корее (в пятидесятые эта страна была беднее Сомали), Пак начал самую, пожалуй, впечатляющую в истории политику стимулирования экспорта. Если в 1962 году Республика Корея экспортировала товаров на $62 млн, то в 1970 - уже на $836 млн. Всем крупным компаниям был поставлен ультиматум: вы либо добиваетесь успеха на экспортных рынках (и тогда мы дадим вам дешёвые кредиты, субсидии и кучу других ништяков), либо уходите к чертям из экономики. Реальная ставка процента для успешных экспортёром (номинальная ставка минус инфляция) составляла от -10% до -15% - то есть компании получали деньги под приличный отрицательный процент.
Придя к власти, Пак заявил, что намерен добиться ежегодного роста подушевого ВВП в 7%. В Вашингтоне над ним посмеивались: тогда все считали, что добиться такого роста на протяжении сколько-нибудь долгого времени невозможно. В реальности подушевой ВВП рос примерно на 7% в год на протяжении двух десятилетий. Маститые экономисты, глядя на "Чудо на реке Ханган", продолжали не верить своим глазам.
Отчет Всемирного банка по Южной Корее от 1974 г. содержал «серьезные опасения касательно осуществимости многих экспортных целей из числа тех, что были поставлены перед частными предприятиями тяжелой промышленности» и рекомендовал стране продолжать заниматься текстилем. Пак плевать хотел на опасения. Текстилем Корея продолжала заниматься - но, конечно, уже не самим его производством, а выпуском оборудования для текстильных производств; очень скоро это оборудование захватило всю Азию.
В 1987 году в своём отчёте Всемирный банк назвал металлургический комбинат POSCO «возможно, самым эффективным производителем в мире». За несколько лет до этого тот же Всемирный банк отказался финансировать это предприятие. Ironic.
В этом году Южная Корея, скорее всего, обгонит по подушевому ВВП Италию. Шестьдесят лет назад разрыв между ними был примерно десятикратным.
В Латинской Америке политика открытых границ, призванная заставить национальный бизнес работать на сверхконкурентном международном рынке, никогда не была особо популярной. На этом континенте почти все страны пытались, в разное время, многие - по несколько раз, провести программу импортозамещения, но успехом это так и не увенчалось.
Лишь спустя 100 дней после начала так называемой спецоперации в Украине на поверхности начинают проступать контуры воистину гигантского замысла. Как и следовало ожидать, война является не самоцелью для Кремля, а лишь инструментом для достижения других более значимых для него целей. Цели эти лишь отчасти и косвенно связаны с внешней политикой. Все эти досужие разговоры об угрозах и давлении – не более чем дымовая завеса. Хотя для части путинской геронтократии это действительно актуальная тема, костяк путинских элит знает ей реальную цену. Причины и поводы для войны лежат практически целиком в области внутренней, а не внешней политики. И это вовсе не удержание власти в руках клептократии, как принято думать в либеральной среде. Эту задачу можно было решать и менее инвазивными способами.
В основе нового элитного консенсуса, заменившего посткрымский консенсус, лежит идея модернизации, прежде всего технологической, России. Именно потому, что это реальная цель и реальный вызов, а вовсе не какая-то персональная блажь лично Путина, Вайно, Мишустина или Кириенко, Кремлю удалось сплотить вокруг своей «новой политики» так много разнообразных фракций правящего класса. Война и все связанные с ней тяготы в глазах этого класса оправдываются величием стоящей перед Россией цели – совершить великий технологический рывок из сырьевой грязи в информационные князи. Путин выиграл внутриэлитную борьбу на этом этапе не потому, что возбудил в очередной раз патриотическое чувство и выжал в пол педаль национального экстаза (хотя и это имеет место быть), а потому, что предложил концепцию модернизации (будущего) России, в которую значимая часть элит поверила сильнее, чем в добрую «Россию будущего» Навального или в свободную «Россию будущего» Вильнюсского форума.
Пока элиты сочли более реалистичной и исполнимой «злую» Россию будущего Путина – имперскую, жестокую, ощетинившуюся штыками и ракетами, для которой война есть нормальное состояние и стимул развития. Не понимать этого – значит сознательно удерживать себя в плену иллюзорных представлений о злом царе и обманутых им несчастных подданных. Другое дело, что предлагаемый от имени Путина концепт модернизации является еще более утопическим и еще более иллюзорным, чем все освободительные проекты оппонентов режима. Это по сути своей необольшевистский проект. Как и все вторичное, он сильно уступает оригиналу. Практически и теоретически невозможно дважды войти в одну и ту же реку большевизма, поскольку исторические условия, которые в свое время обеспечили временный успех большевистскому модернизационному рывку, давно исчерпали себя.
Именно утопичность этой затеи вылезла на первый план при неуклюжей попытке его презентации в формате «встречи со стартаперами». Путин пообещал там не наступать больше на те же грабли, на которые наступил СССР, и сохранить экономику открытой. В результате он предложил слушателям сесть между двух стульев. То есть Россия сама не будет обносить себя забором (это хорошо), но при этом будет вести себя так, что у мирового сообщества не останется другого выбора, как скинутся на этот забор и поставить его извне. И, кстати, чтоб не было иллюзий, – торговля с Китаем тоже стагнирует третий месяц подряд. В общем, подход остроумный: мы сами изолироваться не будем, но создадим такие условия, что другие нас изолируют бесплатно.
Так или иначе, но лично мне кажется, что соревнование по консолидации элит в конечном счете выиграет теперь тот, кто побьет эту карту и предложит вместо модернизационного плана Путина альтернативный и реальный план модернизации России, в который смогут поверить основные фракции сплотившихся сегодня вокруг Путина элит. Пока место на карточном столе вакантно.
Среди факторов, обеспечивших поддержку населением России войны в Украине, не последнюю роль сыграли исторические особенности русского колониализма и созданные им устойчивые стереотипы русского сознания. Русский колониализм патриархально-домашний. Это история о «домашнем насилии», где бьют любя, по-семейному, по-братски. Типа, «бьет - значит, любит». Этим русский колониализм довольно существенно отличался от европейского.
Для начала, российские колонии не были заморскими. Между колонизаторами и колонизуемыми народами не было естественных преград, подчеркивавших различия. Это способствовало активной ассимиляции русских среди колонизируемых ими народов, в том числе, через смешанные браки. В то же время, представители некоренных элит имели возможность воспользоваться имперскими социальными лифтами для карьерного роста. Кстати, в военном руководстве русской армии сегодня имеется значительное число офицеров с ярко выраженными украинскими корнями, а в украинской армии сражается много этнических русских.
Помимо этого, драйвером русской колонизации (за исключением освоения Сибири и Дальнего востока) часто и даже преимущественно были не экономические, а политические мотивы. Россия присоединяла многие территории не потому, что они были ей нужны, а чтоб не достались другим. В этом смысле ничего нового по сравнению с тем, что было раньше, сегодня в Украине не происходит. Типичная политика – «так не доставайся ж ты никому». Удержание таких территорий часто становилось обузой для Империи, платить за это приходилось немеряную цену, а люди в колониях часто жили при этом лучше, чем в метрополии.
Итогом стало формирование стойкого парадокса русского колониального сознания. Территории всех колоний русский человек не привык вообще отделять от территории метрополий. Для него все это до сих пор - «русская земля». Многие искренне не могут понять, о какой такой Украине идет речь. Для них это не более чем фигура речи. Но одновременно жители завоеванных штыком - и подчас весьма жестоким образом - земель воспринимаются ими не как завоеванные народы,а как дальние деревенские родственники, нуждающиеся в опеке. Ну вроде как «братья наши меньшие». Представить нечто подобное в отношениях англичанина и, например, индуса просто невозможно. Там обе стороны знают, кто есть who.
Отсюда и неготовность назвать войну войною. Население России смотрит на эту бойню как на драку на сельской свадьбе, «спор славян между собою», в который чужие не должны встревать, и поэтому сильно удивляется, когда узнает, что весь мир смотрит на это иначе
Коммунисты раздухарились и требуют национализации важных отраслей (читай – нефтегазовой, металлургической, транспортной) и смены российского флага на советский. И если последнее заявление – чистый хайп, то попытка отжать у крупного бизнеса их активы, вполне может вписываться в планы Кремля. Тут КПРФ опять выступает в роли торпеды, как это уже было в случае признания ЛДНР. Не секрет, что огосударствление экономики на фоне западных санкций уже идет – правительство утвердило скупку акций крупнейших компаний на сумму свыше 1 трлн. рублей. Назначение внешних управляющих на ушедший из РФ бизнес уже называют «мягкой национализацией». Да и Путин в свое время говорил, что вполне допускает приход к власти в России «левых сил». В принципе, продвигаемая властями политика по воссозданию нео-СССР и его системы хозяйствования (близкой скорее к госкапитализму, чем к социализму), вполне может быть взята на вооружение гипер-патриотичными коммунистами, которые уже сейчас стараются быть «святее самого Папы Римского» и критикуют власти за чрезмерный гуманизм при проведении СВО. Поиск врагов народа и косплей нового «37-го» говорит о том, что красные не против вновь взять власть в свои руки, особенно, если это вновь будет альянс с «щитом и мечом». Тут бы на месте нынешней «партии власти», вкупе с олигархами-владельцами всех тех яхт параходов-заводов вроде Дерипаски, начал сильно напрягаться. Ведь после такой мини-революции и возвращение серпастого-молоткастого флага может стать делом обыденным.
Также стоит отметить, как Володин впервые назвал поименно «нацпредателей» и представителей «пятой колонны». Это фамилии Чубайса, Дворковича, людей, еще месяц назад находившихся на госслужбе. Как я неоднократно говорил, напряжение в элитах нарастает и для самосохранения нужно как минимум сменить риторику, мимикрировав под ура-патриота, как это сделал тот же экс-либерал Медведев. При этом блок «сислибов» по-прежнему сохраняет позиции, непринужденно предрекая дефолт и переформатирование экономики (Кудрин и Набиуллина). Так что не исключено, что уже через месяц Володин будет также клясть и их, как нынче Чубайса. Оно и понятно, так как Володин, не обладающий собственными ресурсами, а оттого вынужденный самосохраняться в системе в основном за счет пиара, сегодня играет на поле «силовой партии». Поэтому заявление «Новых Людей» о необходимости прекратить искать внутренних врагов и сплотиться вокруг общей беды, вызвали в ГД неожиданную для этих стен дискуссию. Очевидно, что Нечаев уже заглянул в будущее, где после спецоперации придется думать о выживании, а не продолжать взывать к гражданскому противостоянию, как того требуют те же коммунисты. Володин же пока балансирует между «умеренными» и «радикалами», при этом начиная покусывать ту часть элит, которая сегодня склонна к нормализации ситуации в стране. Так что противостояние уже входит в активную фазу, по принципу «если не мы их, то они нас».
Нет ничего удивительного в том, что существующий в России политический режим сам создает условия для своего демонтажа. Главная беда авторитарного правления не в том, что оно всегда неэффективно. Отнюдь. На определенных этапах авторитаризм бывает очень успешен и удивительно эффективен. Его беда в другом — он негибок, а потому не меняется вместе с обществом и неминуемо переживает сам себя, переживает те исторические условия, на основе которых он возник и мог добиваться успеха. Если система и меняется, то это не развитие, а деградация.
Пытаясь исправить положение закручиванием гаек и военными авантюрами, авторитарные режимы бонапартистского типа лишь усугубляют ситуацию, превращая кризис из вялотекущего в острый и фатальный. Вместо ожидаемых ярких побед наступают позорные поражения.
Так случалось уже не раз. История очень многому учит, просто она учит не тех, кто цепляется за власть.
Милитаристский восторг власть имущих сменяется истерикой и депрессией. Их время ещё не кончилось, но на стене уже видны огненные письмена.
Можно, конечно, сетовать по поводу плачевного состояния, в котором мы все сейчас находимся по милости правящей элиты, но ведь нынешние провалы — не результат каких-то внезапных ошибок или невезения, а закономерный итог того, что происходило на протяжении даже не двух, а трех последних десятилетий нашей истории. И сейчас надо не плакать и злиться, а готовиться к новой исторической фазе, не просто надвигающейся на нас, а именно грозящей вот-вот на нас обрушиться.
Да, России нужна мобилизация, но не милитаристская, не направленная на репрессии и агрессию, а обеспечивающая необходимую экономическую дисциплину, распределение ресурсов и концентрацию сил на исправлении ущерба, причиненного стране её же правителями.
Сейчас предстоит разгребать политические и экономические завалы так же как разбирают развалины зданий в городах, пострадавших от бомбежки. Вместо лозунгов и криках о мифических и недостижимых победах должен быть тяжелый труд и самоорганизация. Для этого нужны будут совершенно иные социальные порядки, иные политические институты и иные люди — не верящие в пустые слова, не готовые заменять решения лозунгами, уважающие себя и других. Не подданные, а граждане.
Среди множества проблем, выкинутых на поверхность из-за войны на Украине, все больше внимания вызывает возрастающее напряжение между Путиным и его силовиками. Отсюда уместен вопрос: как долго военные и спецслужбы готовы терпеть, что президент перекладывает на них ответственность за свои стратегические ошибки?
Война началась с заседания СБ, где Путин публично унизил главу СВР Нарышкина. Через две недели провальной операции, Путин отправил двух генералов ФСБ под домашний арест и запустил расследование из-за неверных разведданных. Затем также отправил в отставку замдиректора Росгвардии. В начале апреля стало известно, что Беседу, руководителя 5-ой службы ФСБ перевели из-под домашнего ареста в СИЗО Лефортово.
Затем история с Шойгу, который на некоторое время выпал из эфира, а когда появился его вид соотвествовал текущему положению дел. В конце марта спецслужбы США предположили, что Минобороны не дает Путину правдивой картины войны, возможно, из-за страха перед последствиями. И только 9 апреля Путин реорганизовал военное командование, назначив генерала Дворникова руководить операцией в Украине.
Долгие годы силовики были главной опорой путинского режима, что обеспечивало ему полный контроль над элитами и населением страны. Но никогда еще Путин не был так недоволен спецслужбами и военными, как сейчас.
Однако даже в условиях нынешней напряженности шансы на то, что генералы предпримут что-то против Путина, очень невелики. Чтобы понять почему, надо вспомнить историю отношений между армией, спецслужбами и Кремлем.
Несколько раз после распада Союза военные пытались создать политические организации, но каждый раз терпели неудачу. В октябре 1993 года группа военных, объединенных в «Союз офицеров», попыталась принять участие в вооруженном мятеже против Ельцина, но их арестовали еще до начала полномасштабного противостояния. Четыре года спустя российский боевой генерал Лев Рохлин сформировал политическую партию «Движение в поддержку армии». Партия быстро набирала популярность, но в 1998 году произошла трагедия – жена Рохлина застрелила его во время семейной ссоры на даче. Убийство породило многочисленные конспирологические теории, но одно известно точно: движение Рохлина не пережило его смерти.
В 2005 году Квачков, полковник ГРУ в отставке, организовал провалившееся покушение на Чубайса, затем отсидев за это. А по особождению уже не имел никакого авторитета среди бывших единомышленников, которые за глазами презирали его за провал простейшей операции.
Продолжаем изучать позднесталинское время, которое мы сейчас во многом косплеим. Одним из его столпов была система доносов. Традиционная для России. Мы и сейчас уже видим вал публичных и непубличных доносов в простой среде.
Мотивы доносчиков понятны. Обычно их всегда было три. Первый – искреннее желание добиться правды и покарать «врага народа». Второй – т.н. «упреждающий донос», когда доносчик сам в чём-то проштрафился и хочет опередить своего преследователя. Третий – корыстный донос, когда хотелось усесться на рабочее место жертвы или завладеть его имуществом например, комнатой в коммуналке, или это было сведение личных счетов и обид.
По ссылке интересная работа по системе доносов как раз в позденсталинское время 1944-1953, на основе архивов.
Это время интересно тем, что административно-бюрократические аппарат уже старался как можно меньше реагировать на доносы «глубинного народа» - он помнил ужас репрессий второй половины 1930-х и понимал, что если дать волю доносчикам, то это снова коснётся и самого начальства. А начальству в это время хотелось уже жить сытно и вольготно.
Иногда совсем не реагировать на донос не получалось, и потому для очковтирательства применялись «четверть-меры»:
«Известен случай, когда Берия подобным образом освободил от ответственности своего знакомого — начальника войск НКВД по охране тыла 2 Белорусского фронта, обвинённого в присвоении трофейного имущества, принуждении к сожительству подчинённых женщин и других проступках и преступлениях. Не доводя дело до суда, Берия убрал своего знакомого от греха подальше — на другую должность и на другой фронт».
А также начальство придумало и эффективное противодействие против доносчиков:
«В системе чиновничьей защиты от доносителей важное место занимала личная дискредитация доносчика. Если доносчики часто использовали для подтверждения своей правоты тезис «немного о себе», то опровержение доноса становилось как было зеркальным отражением того же самого тезиса. Автор, ссылаясь на свои заслуги перед режимом, доказывал, что он прав, потому что «свой», чиновники доказывали его неправоту тем, что он — «чужой». Одной извращённой логике противостояла другая извращённая логика. И дискредитировалась уже не сообщённая в доносе информация, а автор документа. Вообще защита обвинённого в злоупотреблениях чиновника часто базировалась на тех же самых риторических приёмах, что и клеветнические доносы — очевидным фактам просто давалась иная, более выгодная для жертвы доноса интерпретация, при том, что сами факты не подвергались сомнению».
В общем, в это позднесталинское время в системе доносов как раз проявился свойственный исторически всей системе саботаж и двоемыслие. Тем и спасались люди, особенно начальство – от низового до высшего, достигшего в этой мимикрии настоящего искусства.
Роль немецких политиков в событиях на Украине
Нaчaло т.н. «спeцоперации» пoложило конец многолетним заблуждениям немецкой политики — от «зелёного перехода» до молчаливого пaцифизма. Но значит ли этo, чтo изменится и внешнеполитический вектор, а все виновные в былых провалах понесут наказание? Довольно сомнительно.
Гeрмaния хоть и ненапрамую, но способствовала событиям на Украине. Нaпример, будучи бывшим канцлером, Герхард Шредер использовал свой офис в Бундестаге для организации встрeч по проекту Северный поток-2. Это было бы немыслимо ни в одной стране мира: бывший премьер-министр Финляндии Пааво Липпонен, которого Путин также нанял для работы в Nord Stream, был за это уволен со своего поста.
Шрёдеру удалось избежать не то что расследования, но он даже не лишился партийного билета СДПГ. Дело в немецко-российских иллюзиях — во всем, что восходит к восточной политике Эгона Бара и Вилли Брандта и идее «изменения через сближение». Этот подход в сущности практикует современная Германия, слегка изменив формулу на «изменение через торговлю», не только с Россией, но и Китаем. «Реальная политика!», — воскликнут критики. Преступные и близорукие заблуждения — на самом деле.
Если бы для немецкого руководства национальные интересы стояли на первом месте по принциау Realpolitik, то международного бедствия можно было бы избежать. Но уже после вторжения в Грузию и тем более после аннексии Крыма было очевидно, что изменить путинский режим путём сближения не только не получается, но и придется нести коллективную ответственность за энергетический поводок непредсказуемого автократа.
Тeм нe мeнeе, Гермaния подписалась под проектом Северного потока-2 в 2015 году, а Шрёдер сделал для этого проекта всё возможное — открыл двери. Как известно, имeнно он поставил Франка-Вальтера Штайнмайера во главе министерства иностранных дел при Ангеле Меркель, который сейчас распинается о «нашей ошибке» и требует трибунала для Путина.
Штaйнмайер стaл решающей фигурой после того, как Шредер ушел из политики. Для Путина, Шредера и Варнига (агента Штази, главы Nord Stream AG) он был самым важным мостом в политику. Они продолжали встречаться и поддерживать дружбу. Например в 2010 году в Берлине, в ресторане сына Варнига. Там вместе сидели Путин, Шредер и Штайнмайер. А вечером Путин посетил госпожу Меркель.
Мepкeль в свою очeредь тoже не осталась в стороне. Её вклад даже важнее усилий социал-демократов. Она вышла из атомной энергетики, она продолжила держаться за Северный поток-2, пестовала спонсируемых Кремлем зелёных, апроприируя их повестку, блокировала поставки оружия Украине, в том числе от партнёров по НАТО. Она стала непосредственной охранительницей сети «Шрёдер-Штайнмайер-Путин».
Нo дaже для немецкой публики, усыплённой зыбким благополучием и сказками про «глобальную угрозу», изменение климата, утром 24 февраля стала очевидна вся катастрофичность немецкого подхода. Провозглашенное Шольцем «изменение эпохи» и курса — может и внушает надежду громкими речами, но напрактике очень сомнительно, что социал-демократ способен вырвать корень путинской агентской сети, а также противостоять кремлевскому лоббизму, когда на борту твоей партии находятся Штайнмайер, Шрёдер и Мануэла Швезиг.
Что будет с русскими солдатами, когда они вернутся в Россию?
Хорошо не будет в любом случае. Их ждет хамство пославшего их на войну государства и безразличие жевавшего попкорн у телевизора общества. Но есть нюансы. Если это будет возвращение победителей – один лейтмотив, а если как из Афгана и Чечни - другой. Так как понятие о победе в этой войне весьма размыто, - так как размыта и иррациональна ее цель, - то самым вероятным сценарием выглядит образование гигантской страты людей в состоянии перманентной депрессии, постоянно внутренне готовых к убийству. В массе своей они пополнят ряды многочисленных криминальных группировок, еще больше приблизив параметры России к пороговым значениям 90-х. Поколение «русского Ремарка» - отреченное, злобное, мстительное - само по себе уже станет мощным фактором нестабильности. Вывод? Не исключено, что режим будет подсознательно стремиться к том, чтобы война с Украиной была вечной. Может произойти «чеченизация» конфликта. То есть будет предпринята попытка его локализации вокруг Донбасса и превращения в бесконечную колониальную войну типа кавказских. Это хотя бы избавит от статуса «после войны» и позволит контролировать вернувшихся по законам военного времени.
Бучинскaя истoрия осталась спорной только в том, прости за грубость, петушином углу, в который мы загнаны после 24 февраля, и да — пусть военкор Коц доказывает военкору Поддубному, что это не мы, наверняка они друг друга убедят и ocтанутся довольны, но на втором месяце войны граница между людоедом и нелюдоедом проходит уже даже не по «верю/не верю», а «хочу верить/не хочу верить».
Гумaнитарно-прaвовыми аспектами этoй операции, без всякого сомнения, будет заниматься международная следственная комиссия, и я не собираюсь предвосхищать ее выводы. Но помимо гуманитарных и правовых аспектов у этой проблемы есть и чисто военные, точнее - военно-политические аспекты. Армия, состоящая из мародеров, грабящих и насилующих мирное население, эффективно воевать не может.
Бfстрыкин так увлекся поиском соломинки в глазу у Бандеры, что не может вытащить бревно из глаза Шойгу. Нет ни одного сообщения о том, чтобы славные орлы Бастрыкина хотя бы для отвода лукавых глаз, хотя бы чтобы только опровергнуть, попытались расследовать военные преступления собственной армии на территории Украины. В этой связи в принципе правильный тезис об идeoлогическом характере этой войны как войны против западных либеральных ценностей и за русскую мессианскую идею нуждается в существенной корректировке. Это война за идею бандитов и бандитскими методами. От нее веет духом не столько православия или даже коммунизма, знамена которых подняты над русскими полками, сколько духом питерской подворотни.
Тaкaя армия по определению нe может быть длительно боеспособной и будет разлагаться по ходу войны, что ставит под вопрос достижение не только стратегических, но даже и тактических целей Кремля в этой преступной авантюре. Все, что вороватые министры обороны докладывали своему Верховному главнокомандующему о реформе русской армии, на поверку оказывается враньем и блефом - не только с точки зрения вооружений, но и в самом главном вопросе воинской дисциплины и выучки. Нет никаких настоящих контрактников, то есть профессиональных военных. Есть смесь «диких гусей» (профессиональных наемников) и необученных обманутых крестьян, которым всучили контракт как квартальную премию. Что уже говорить про алиментщиков и прочих, которых попросту ловили за шкирки и гнали отдавать долг родине едва успев вынуть барсетку с продуктами из рук. Это гремучая смесь, превращающая армию в кочующий притон.
B oбщем, ничeго удивительного в этом нет. Как писал настоящий профессиональный военный генерал Деникин, армия - стержень государственности. Какое государство - такая и армия
«Украинская ракета», оставившая воронку южнее Белгорода, на самом деле прилетела с территории России
Вчера один из белгородских телеграм-каналов опубликовал кадры с видеорегистратора, где видно попадание неизвестного боеприпаса, как сообщается, в районе Никольского к югу от Белгорода. Ранее в российских СМИ и социальных сетях утверждали, что туда попала украинская ракета. Это произошло уже после вероятного налета украинских вертолетов на объекты в окрестностях Белгорода.
Нам удалось 50.4001431,36.5839486,356m/data=!3m2">геолоцировать место съемки в момент попадания ракеты. Оказалось, что видеорегистратор снимает в юго-восточном направлении, а ракета прилетает слева, то есть с востока или северо-востока, а значит — с территории России.
Размеры воронки заставляют предположить, что оставивший ее боеприпас был крылатой или баллистической ракетой. По соотношению ее размеров и столбов рядом это может быть крылатая ракета 9М728 ОТРК "Искандер-М", но мы не уверены в этом опознании. Так или иначе, нам неизвестно об использовании украинской стороной крылатых ракет в этом конфликте, а украинская баллистическая ракета прилетела бы со стороны украинских позиций, то есть с запада или юго-запада.
Кроме того, по словам белгородского губернатора Гладкова, еще одно похожее попадание имело место в то же время неподалеку от Ясных Зорь Белгородской области. Учитывая, что Ясные Зори находятся примерно по направлению полета ракеты от Никольского, вполне возможно, что это попадание относится к тому же инциденту.
Мы не можем однозначно утверждать, стал ли причиной инцидента сбой, который вызвал сход ракеты с курса, или ошибка наведения. Учитывая то, что это событие почти не освещалось в российских федеральных СМИ, намеренная российская провокация с запуском ракеты по российской территории с целью обвинить Украину представляется нам маловероятной. Так или иначе, в отличие от атаки на нефтебазу (и, возможно, некоторые другие объекты), мы готовы исключить причастность Украины к этому инциденту.
Мы продолжаем мониторинг ситуации и просим делиться имеющимися у вас источниками, которые помогли бы пролить свет на подготовку и ход вторжения в Украину, на почту info@citeam.org или в телеграм @leviev, а также просим присоединиться к волонтерской инициативе наших коллег из Bellingcat.
Финансовые аналитики предрекают падение доллара. В ближайшее время ЦБ может перейти к политике снижения ключевой ставки до 13-15% и уменьшение нынешней 12% комиссии на покупку валюты на бирже. Эксперты считают, что это обрушит доллар, хотя до падения рубля после начала спецоперации он все равно стоил 75 руб., что же тогда станет катализатором такого резкого обрушения?
Спрос на валюту сейчас низкий. Правительство ввело жесткие правила валютного контроля, ограничив снятие и вывод за рубеж. ЦБ обязал экспортеров продавать валютную выручку, а рубли к конце месяца начали скупать крупные компании, чтобы выплатить налоги. Так как из страны ушли компании-импортеры, валюту стало некому закупать. Кроме того, Правительство скупает активы российских компаний, тратя на это 1 трлн. рублей. Однако все эти меры лишь помогли лишь сбить спекулятивный курс со 150 руб. на максимуме, до нынешних 83 руб. официально и 90-95 руб. на уже образовавшемся «черном рынке». При этом, несмотря на не востребованность, официально купить в банке можно лишь небольшое количество долларов и евро.
В США, ясное дело, считают, что рубль всплыл лишь благодаря поддержке ЦБ и вскоре опять упадет. Действительно, в апреле всем предстоит пройти испытание, посмотреть как российская экономика справится с первым последствием от удара по банковской сфере – сумеет ли заплатить по долгам крупных компаний в валюте или вынужденно объявить серию технических дефолтов. Если это произойдет, курс рубля может вновь серьезно просесть. Поэтому разговоры аналитиков о том, что рубль может укрепиться до отметки 30-50 руб. за доллар, на этом фоне вызывают тревогу. Как бы так не вышло, что произойдет отказ от плавающего курса и тогда получится так, что купить наличную валюту возможно только на черном рынке, а сдать на официальном – только по низкой стоимости доллара.
Белорусский аналитический центр при МИД Макея:
Как Беларуси выйти из "Позорной войны"?
Ход боевых действий, которые идут уже более месяца, показывает, что Россия проигрывает войну, которую она же и развязала. Кремль проигрывает морально (весь мир, включая Китай, осуждает эту войну), проигрывает на поле боя (из-за героического сопротивления украинской армии и общества) и в итоге проиграет политически, не сумев навязать свою волю Украине и оказавшись вынужденным принять волю победителя.
В то время, как Кремль начал смиряться с этой жёсткой реальностью и поэтому пытается зафиксировать издержки через переговоры в Стамбуле (план "Б"), Беларусь рискует оказаться совсем не у дел. Хотя о достижении "мира" говорить ещё очень рано, и нет сомнений, что Кремль предпримет ряд эскалаций боевых действий (вплоть до применения тактического ядерного оружия) в ближайшее полтора-два месяца, включая еще большее вовлечение Беларуси в прямой военный конфликт (план "А"). Но стратегически это не предотвратит глобального поражения России...
Подписание Стамбульских соглашений не отменит адских санкций против России и Беларуси, а это означает что оба государства продолжат стремительный путь деградации. Для Беларуси это будет означать медленное и мучительное скатывание на периферию истории и превращение в серую зону, лишённую каких-либо обозримых перспектив развития на несколько поколений вперёд.
Хотя формулировки лидеров западных стран в связи с участием Беларуси в российской военной агрессии против Украины становятся всё более жесткими. В заявлении лидеров Большой семерки (G7) содержится призыв к власти Беларуси избегать дальнейшей эскалации и воздерживаться от использования своих Вооруженных сил против Украины. При этом лидеры «семерки» намерены приложить все усилия, чтобы привлечь Президента В.Путина, организаторов и сторонников этой агрессии, в том числе режим А.Лукашенко в Беларуси, к ответственности за их действия.
Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что Беларусь была соучастником вторжения в Украину с самого начала и продолжает предоставлять России свою территорию и воздушное пространство для нападения на Украину. В итоговом заявлении саммита НАТО от 24 марта также содержится призыв к Беларуси прекратить свое соучастие в соответствии с Резолюцией об агрессии против Украины, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 2 марта 2022 года.
Данные заявления сопровождаются вполне конкретными шагами, направленными на изоляцию Беларуси от мировой экономической системы.
Попытки белорусских властей выйти из внешней блокады с помощью Китая явно не находят понимания в Пекине. Пока премьер-министр Беларуси Николай Снопков и министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей обсуждали перспективы торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с послом Китая в Беларуси Се Сяоюном, китайские компании продолжили присоединяться к санкциям, а также приняли решение перенаправить по морю более миллиона контейнеров, которые должны были быть отправлены из Китая в Европу по железной дороге, поскольку они проходят через Россию и Беларусь. Поставщики вычеркнули их из маршрута поставок, опасаясь попасть под вторичные санкции Соединенных Штатов и Европейского Союза, а также репутационных издержек.
Однако у Беларуси до сих пор сохраняется возможность не нести все издержки и всю полноту отвественности за соучастие в российской агрессии и выйти из этой войны, которая в учебниках истории получит название не иначе как "Позорная" - в силу абсурдности целей, культивации тотальной лжи и ненависти, драматических геополитических и социально-экономических последствий для самой России.
Резкое ослабление военной мощи России в результате поражения в войне против Украины предоставляет белорусскому руководству возможности для выхода из конфликта на более-менее благоприятных условиях для страны. Однако подобный шаг потребует обозначения конкретных сроков транзита власти на условиях, закрепленных в соответствующей «дорожной карте» на ближайшие 1-3 года при международном посредничестве.
В крохотной баварской коммуне к концу подошла 48-я встреча так называемой «Большой Семерки» — неформального саммита, по задумке, экономически самых значимых стран свободного западного мира. Среди участников: американский президент Джо Байден, премьер-министр Японии Фумио Кисида, президент Франции Эммануэль Макрон, премьер-министр Канады Джастин Трюдо, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон и канцлер Германии Олаф Шольц.
И уже на перечислении участников возникают вопросы. В 1970-е годы, когда G7 только сформировалась, такой состав был понятен. Если судить по значениям ВВП в 1975 году, эти семь стран действительно были самыми могущественными промышленно-развитыми странами западного мира. В 1975 году на «Большую семерку» приходилось более 60% мирового ВВП, сегодня — только 45% и 10% населения.
Падение коммунизма и усиление глобализации в 1990-х и 2000-х годах привели к экономическому успеху многих развивающихся стран. Прежде всего, значительно выросла экономическая мощь КНР. Если в 1970 году ВВП псевдокоммунистического режима режима составлял 92,6 миллиарда долларов, то к 2020 году он увеличится до более чем 14,8 триллиона долларов. Аналогичная ситуация с Индией, ВВП которой в 1970 году составлял около 97 миллиардов долларов, а сейчас оценивается примерно в 2,6 триллиона долларов.
G7 никогда не был формальным институтом, как международные организации. Это zoom-конференция, но вживую и перед сотней камер. Своего рода закрытый клуб мировой номенклатуры для «поговорить». Так и сегодня, непонятно как и почему избранные лидеры встретились, договорились усилить давление на Путина и организовать План Маршалла для Украины — ну, то есть проговорили очевидные трюизмы. Еще решили усиленнее бороться с изменением климата (слетевшись на саммит огромными эскадрами правительственных джетов) и с мировым продовольственным и энергетическом кризисом (одновременно потратив на организацию мероприятия 170 млн евро). Ну и, конечно, чтобы подчеркнуть демократичность стран-участников, на километр подпустили к замку квотированное количество демонстрантов-антиглобалистов.
Однако, важно, что даже этот спектакль по старым лекалам, концепция G7 и единство Запада в целом выглядят… убедительно. По крайней мере, для широкой публики. И для этого есть одна причина — агрессия Владимира Путина. Внешний враг в очередной раз выступил объединяющим фактором, на который к тому же можно списать все собственные провалы: от энергетической политики до инфляции. Мировая политическая элита, начиная с 1991, только об этом и мечтала.
Россия вводит ограничения на отгрузку на экспорт казахстанской нефти после того, как президент страны Касым Жомарт Токаев выступил с серией резких заявлений на Петербургском международном экономическом форуме. Экспорт нефти, которую Казахстан решил переименовать, чтобы западные покупатели не путали ее с подсанкционным российским сортом Urals, остановлен в порту Новороссийска, сообщает «Коммерсант».
Здесь нужно понимать, что в ситуации, в которой сегодня находится Россия, она будет генерировать внешние конфликты в режиме нон-стоп просто потому, что ничего другого уже не остается. У каждого конкретного конфликта, безусловно, будет свой повод и свой контекст, но здесь важно то, что их создание уже невозможно остановить.
В каком-то смысле квинтэссенцию подоплеки генерации этих конфликтов озвучил Кадыров, который обвинил страны ОДКБ в том, что они не поддерживают Россию и задался вопросом: а нужен ли нам вообще ОДКБ? При этом страны бывшего Союза, которые еще сохраняют хотя бы видимость лояльных отношений с Россией, поставлены в совершенно понятную и неприемлемую для них ситуацию: поддержка ими России ничего для них не дает, зато создает риски. В чем именно смысл этих рисков и почему они должны должны нести издержки ради некой мифической дружбы, они не понимают. А потому проводят нейтральную политику по отношению ко всем внешнеполитическим упражнениям Кремля.
Собственно, Токаев попытался это донести, заявив, что Казахстан в принципе не признает никакие самоопределившиеся территории, исходя из простого принципа: если запустить процесс дезинтеграции мирового пространства, то вместо 200 нынешних стран на планете окажется не менее 500-600, что, понятно, полностью дестабилизирует всю мировую обстановку. Но в состоянии «осажденной крепости», в которую загнал страну Кремль, нейтральная позиция является враждебной. Либо ты поддерживаешь, причем безоговорочно, либо ты — враг.
Это и есть база для расширения конфликтов. Поэтому не стоит удивляться, что находясь в шаге от войны с крупнейшим военным блоком на планете, Путин умудряется еще и рвать отношения с нейтральными соседями. Сам факт того, что они нейтральны, становится нетерпимым.
ПС. Казахстан перестал пропускать российский уголь, не дожидаясь начала действия европейских санкций,сообщают казахские паблики.
В России есть добрая традиция - называть предметы «по первопроходцу» на рынке. Например, подгузники называют «Памперсы», поскольку фирма «Памперс» первая пришла на российский рынок. А копии документов - «ксероксом», просто потому, что «Ксерокс» продал первые копировальные машины. Это, конечно, немного смешно, но создаёт проблемы только прямым конкурентам “первопроходцев”, которым сложнее получить свою долю рынка.
И если после первого абзаца кто-то подумал, что это пост о Макдональдсе - то отнюдь. Это пост о либерализме.
В Россию конца двадцатого века либерализм пришёл странным образом, в ассоциации с плохо продуманными (я не обсуждаю их необходимость - только качество исполнения и последствия для окружающих) экономическими реформами, в связке с разложением всех социальных основ общества. В Россию двадцать первого века либерализм продолжал проникать в основном через телевизор - в мишуре гей парадов, борьбы за права меньшинств, metoo и прочих современных трендов. Итогом стало то, что именно все вышеперечисленное и стало значением слова «либерализм» для большинства населения. Так сказать, по имени первых, открывших рынок…
Что ж, война предоставила прекрасный (абсолютно ужасный) повод вспомнить, о чем же либерализм на самом деле. Он о ценности каждой человеческой жизни, о превосходстве личного права на жизнь, свободу, безопасность над «общественным благом». Конечно, и борьба за права меньшинств - важная часть либеральной повестки, но лишь тогда, когда предыдущие поколения решили проблемы борьбы за право на жизнь, право на свободу, право на правосудие и прочие фундаментальные права.
Возможно, отстраивая Россию, придется сделать «ребрендинг» понятия либерализма, или вообще придумать другое слово для обозначения аналогичных смыслов в России. Но представляется очевидным, что, не внушив большинству населения, что право на жизнь (их, их детей, их любимого соседа, их нелюбимого соседа) - это базовая ценность, а не собственность государств и власть имущих, ничего нового и стоящего построить не удастся.
В общем и целом основная сценарная линия русского мира на ближайшее десятилетие прослеживается достаточно определенно. Конечно, не факт, что будет реализована именно основная, а не какая-нибудь боковая линия, но пока этими боковыми линиями можно пренебречь как гораздо менее вероятными.
Для России характерен «маятниковый» стиль эволюции. Она движется от крайности к крайности. При этом, чем дальше отклоняется маятник в какую-то одну сторону, тем мощнее он потом уйдет в противоположную. Сейчас маятник вообще застрял, можно сказать, в крайнем правом положении. Значит, без вариантов, он пойдет на следующем такте истории влево, причем так мощно пойдет, что может и стойку повести.
Это вопрос решенный, практически безальтернативный. Неясность только со сроками. Из предыдущего опыта нам известно, что, пока жив диктатор, возвратное движение маятника начинается крайне редко (ну, в случае поражения в войне, конечно, может быть). Но также известно, что при уходе диктатора удерживать маятник в его крайнем, отведенном до упора положении становится очень затруднительным. Так что весь этот цирк с конями дан России, скорее всего, на срок жизни Путина. Он, однако, не вечен, и после него начнется другой цирк, с “сеансом разоблачения” в булгаковском стиле. В этот момент Россия столкнется с «проблемой 1956».
Одной из сложнейших проблем, которую в будущем придется решать, станет возвращение способности к критическому мышлению у десятков миллионов людей. Рано или поздно в России случится новый “ХХ-й Съезд», и какой-нибудь лысый преемник расскажет в гробовой тишине зала, сначала при наглухо закрытых дверях, об ошибках и заблуждениях вождя, а чуть позже, но уже громко и для всех, назовет все это преступлениями против русского народа.
В общем, уже сегодня надо начинать потихоньку задумываться над тем, как именно рассказать правду о времени и о себе многоуважаемым товарищам потомкам.
Возможные исходы, если Ле Пен станет президентом
После первого тура в пользу Макрона высказались кандидаты от зеленых и коммунистов, а также социалисты и республиканцы (которые представляли всех президентов 5-й республики до 2017 года, совсем недавно — Николя Саркози и Франсуа Олланда). Это обеспечивает дополнительные 13% потенциальных избирателей.
Что касается двух выбывших кандидатов, набравших более 5% голосов, Земмур рекомендует избрание Ле Пен, а Меланшон категорически её отвергает: «Ни одного голоса за госпожу Ле Пен!». Однако не поддерживает он и Макрона; потому что в предвыборной кампании Меланшон играл роль «анти-Макрона». Для Германии эти выборы особенно важны, все-таки крупный сосед и второй игрок в европейском тандеме. Однако правый поворот французской молодёжи для немцев — ночной кошмар.
Ограниченная иммиграция и исламизм вдруг стали нормой повестки, а 52% симпатий избирателей завоевали и вовсе «экстремисты», которые попали бы в ФРГ, как Альтерантива для Германии, под наблюдение Службы по защите Конституции.
Но что будет означать для франко-германских отношений, если во втором туре победит Ле Пен? На самом деле немного: даже французскому президенту для его политики нужно большинство в парламенте, и маловероятно, что партия Ле Пен, получившая всего 8 мест (из 577) на всеобщих выборах 2017 года, теперь победит на всеобщих выборах.
Однако это так или иначе затронет систему координат в Германии: избрание Ле Пена было бы — как и война на Украине — «поворотным моментом» (слова Шольца), а министр иностранных дел Бербок могла бы снова сказать на утро после выборов: «Мы проснулись в ином мире» — мире с (по зеленой терминологии) «разнообразной» Европой народов и наций. Но такое разнообразие им, конечно, не придётся по душе, как и не приходится «особый путь» Вышеградской группы.
Ле Пен ставит национальные интересы выше европейских и намерена выйти из структуры военного командования НАТО. Она хочет сократить вклад Франции в ЕС на пять миллиардов евро в год, потому что считает, что эти деньги лучше потратить в другом русле. И, по ее собственному заверению, Ле Пен не против «сломить господство Германии». Иначе говоря, полная противоположность еврооптимисту Макрону, безоговорочно следующему за мамочкой Меркель.
В качестве первого официального акта президент Ле Пен обещает дать возможность своим соотечественникам проголосовать на референдуме о том, сколько иммигрантов будет допущено в страну. Затем она хочет жестко ограничить социальные льготы для иностранцев, сократить программу «воссоединения семей» и ввести 135 евро штрафа за ношение никаба в общественных местах. Подобный запрет, к слову, действует в Швейцарии. Самое радикальное — вычеркнуть принцип получения гражданство по земле (droit du sol).
Другими словами, Ле Пен — это своего рода французский Трамп с лозунгом «France First», только с широкой поддержкой молодёжи. Для обычного, но гордого французского налогоплательщика из какого-нибудь Камбрэ — это поистине народный кандидат. Для брюсселецентричной Европы — катастрофа.
Пропагандист Владимир Соловьев говорит, что он «в бешенстве от того, что произошло с флагманом Черноморского флота». Но что именно произошло? Если верить официальной версии, то на крейсере «Москва» имел место несчастный случай, никак не относящийся к военным действиям. А Соловьев, напротив, утверждает, что корабль потопили украинские ракеты.
Вопрос не в том, кто врет (это более или менее очевидно). И даже не в том, что Соловьева по действующему «закону о фейках» нужно теперь как минимум оштрафовать. Вопрос в том, какую новую пропагандистскую задачу начал решать телевизионный монстр. Ведь это не была его фирменная истерика. На сей раз журналист не вопил, не кривлялся, не корчил рожи и выглядел непривычно адекватным. Настолько, что все сразу это заметили.
Ответ надо искать, конечно, не в пропаганде, которая работает по методичкам, присылаемым из президентской администрации. Телевидение, конечно, тоже является оружием, часто даже смертельным, но не оно определяет ход конфликта. А события развиваются не самым благоприятным образом для тех, кто затеял и проводит пресловутую «спецоперацию». Понемногу становится очевидным то, о чем я писал с самого начала: ресурсов и возможностей, чтобы завершить всё дело успехом, нет. И никогда не было. И если сейчас в голову части людей закрадывается мысль, что вся эта история может закончиться не очень удачно, то это лишь отражает объективное состояние вещей.
Медиа-стратеги из администрации понимают к чему всё идет. Пропаганда вынуждена готовить публику к нарастающему потоку плохих новостей. И отвечать ей придется на один единственный вопрос: кто виноват? Речь Соловьева в этом смысле не оставляет ни малейших сомнений. Виноватыми попытаются назначить среднее и может быть часть верхнего звена Вооруженных Сил. Не тех, кто принял решение об операции, не политиков, не президента и его ближайшее окружение, совершивших непоправимую и самоочевидную стратегическую ошибку уже в тот момент, когда они отдали первый приказ, а именно исполнителей. Военных назначат стрелочниками.
Сработает это или нет — совсем другой вопрос, ответ на который надо искать уже не у пропагандистов и даже у политологов. Всё зависит от того, как шок неудач будет переживаться массовым обывательским сознанием. Людям, сегодня поддерживающим «военное решение» (но уже начинающим о чем-то догадываться), придется признать свою неправоту. Не потому, что они почувствуют моральный груз происходящего, а потому, что станет ясно: хорошо или плохо поступали «наши», считать их героями или злодеями, но в любом случае всё было зря.
Жестокости можно оправдать с позиций «государственного интереса». А вот неудачу — нет. Формула Талейрана «это больше, чем преступление, это ошибка» очень хорошо отражает такой способ мышления. Но если ошибки должны быть наказаны, то придется отвечать и за всё остальное. И громче всех требовать расправы с виновными будут именно те, кто сегодня призывает к расправам над невинными.
Список тех, с кого спросят, зависит, конечно, не от степени реальной вины, а от политических обстоятельств. Но он будет разрастаться и варьироваться таким образом, что авторы его первых редакций, скорее всего, сами попадут во вторую или третью. Кто и на чем остановится — покажет история. Однако более чем вероятно, что в одной из не самых поздних редакций этого списка мы увидим и самого Соловьева.
Помимо систематического уничтожения оппозиции, существует более глубокая причина неспособности военных бросить реальный вызов Кремлю. Российские спецслужбы многое унаследовали от КГБ, включая аппарат особистов. После прихода к власти Путин сразу расширил возможности ФСБ для контроля за вооруженными силами. Еще в начале 2000 года, будучи и.о президента, Путин подписал указ, расширивший функции военной контрразведки и дал новые полномочия офицерам ФСБ, прикомандированным к армейским формированиям: теперь они должны были бороться с незаконными военными формированиями, преступными группами настроеными против режима.
В 2004 году военную контрразведку преобразовали в Департамент военной контрразведки ФСБ. Сегодня ему подчиняются Управления и отделы ФСБ по военным округам и флотам, Росгвардии и другим войскам и воинским формированиям. Военная контрразведка является крупнейшим подразделением ФСБ. В результате чего российская армия сегодня буквально переполнена сотрудниками и агентами ФСБ, которые мониторят настроения возможного саботажа в войсках. При таком тотальном надзоре российская армия никогда не могла породить офицеров, способных возглавить успешное восстание.
А как же сами сотрудники ФСБ? Как ясно сегодня, в отличие от военных, КГБ все-таки сумел произвести по крайней мере одного лидера страны. Поэтому выглядит вполне логично, что многие сегодня считают, что самая большая угроза для Путина может исходить от спецслужбы, полномочия которой он расширял на протяжении многих лет: офицеров на Лубянке.
Однако чекистские генералы, всегда склонные к коррупции, никогда не умели формировать собственную клиентелу (большие группы офицеров, финансово зависимых от начальства и лично им преданным) внутри Лубянки. ФСБ устроена так, что офицеры, как правило, лояльны должности, а не конкретным старшим офицерам; если генерал ФСБ теряет свою должность, он не может рассчитывать на преданность своих бывших подчиненных.
Сотрудники ФСБ также прекрасно осознают, что они тоже могут попасть под репрессии. Сегодня десятки сотрудников ФСБ сидят под следствием или в колонии по обвинению в коррупции и государственной измене (часто в связи с предполагаемым шпионажем в пользу США). В результате внутри ФСБ офицеры среднего звена не доверяют генералам, а генералы не доверяют своим подчиненным.
Кроме того, многие помнят, что путч 1991 года под руководством председателя КГБ Владимира Крючкова провалился, потому что рядовые офицеры решили переждать кризис и не приняли участия в заговоре.
Нынешнее поколение сотрудников ФСБ, тридцати- и сорокалетние офицеры, не помнят другого президента, кроме Путина, и большую часть своей карьеры прослужили под руководством одного директора Бортникова. Они представляют собой разительный контраст с предыдущим поколением, служившим в 1990-е годы, когда сотрудники ФСБ были вынуждены постоянно лавировать между различными политическими группами. В наши дни офицеры ФСБ служат только президенту, выполняя приказы. Их основная функция — бороться с любыми источниками инакомыслия, не задавая вопросов.
Не имея политического опыта и не рассчитывая на безоговорочную поддержку среди рядовых офицеров, чекисты и военные вряд ли способны самостоятельно организовать государственный переворот. Однако силовики как группа будут защищать свои интересы. И если экономические проблемы спровоцируют губернаторов в регионах на сопротивление вертикали власти, то тогда силовики могут решить, что Кремль теряет контроль и их собственное будущее находится под угрозой. И в этом случае они могут отойти в сторону или даже протянуть руку помощи новой политической силе.
Итальянская ENI и алжирский Sonatrach подписали соглашение об увеличении объемов газа, получаемого Италией из Алжира. Газ будет поступать по имеющимся свободным мощностям газопровода Энрико Маттеи («Трансмед»). Что, в общем-то, для Италии отрадный факт в связи с декларируемым отказом от российского газа.
Правда, здесь имеется определенный нюанс. Алжир не увеличивает добычу газа, а увеличение поставок в Италию происходит через перераспределение уже имеющихся объемов, которые поставляются в Испанию по газопроводу «Магриб-Европа». Точнее, поставлялись до 2021 года, когда транзит был прерван из-за жесткого конфликта между Алжиром и Марокко. Собственно, поэтому и образовались свободные объемы, которые итальянцы сумели подобрать под себя.
Сам Алжир не в состоянии пока увеличить физическую добычу газа. Это связано с тем, что технология добычи нефти предполагает закачку в пласты попутного газа. Если снизить объемы добычи нефти — то можно высвободить газ. И никак иначе. Есть и еще один вариант — сократить внутреннее потребление газа в самом Алжире, но социальная обстановка в стране и так не слишком спокойная, чтобы рисковать ею для спокойствия Европы.
Испания и Португалия, лишившись алжирского газа, перебиваются поставками СПГ, так что для них не меняется ничего. Выигрывают Алжир, пристроивший свободный газ, и Италия, получающая дополнительные 9 млрд кубометров в год. Не сказать, что много, но и не пустяк.
Дополнительные 9 млрд кубометров алжирского газа — это минус 9 млрд кубометров газа российского. Немного — одна пятнадцатая европейского экспорта Газпрома. Но десяток-другой таких небольших сделок, совершенных европейцами — и историю Газпрома в Европе можно будет закрывать. И это, кстати, не гипотетическая история: та же Италия говорит о достаточно успешно продвигающихся переговорах еще с шестью поставщиками, которые в сумме могут поставить в Италию еще порядка 10 млрд кубометров газа дополнительно.
Безответная любовь немцев к Путину
Истоки аморфной позиции Германии в текущем международном кризисе. Мы уже выяснили, что дело в экологическом движении и Ангеле Меркель, отказавшейся от мирного атома и поставившей страну в чудовищную энергетическую зависимость, «восточной политике» левых и коррупционности социал-демократов, воплощённой в персоналиях Герхарда Шрёдера и Франка-Вальтера Штайнмайера. Теперь черёд культурно-социального аспекта.
Во-первых, почему Германия так вяло и даже обструкционистски поставляет оружие Украине и тем более исключает бесполетную зону? Это страх войны. Неудивительный после двух мировых войн и их ужасов. Этот стыд за собственную армию и врождённый пацифизм передавались из поколения в поколение посредством коллективной вины или, как её манипулятивно прикрывают, — «культуры ответственности».
Отсюда и негласное требование, например, со стороны Кристиана Линднера, немедленной капитуляции Украины, ведь это не так страшно, как война. Эта убежденность давно выражается в максиме «лучше красный, чём мертвый» и подпитывается тем благополучием, что сумела достичь после капитуляции хотя бы Западная Германия.
Коллективная вина привела к тому, что отныне немцы всегда на стороне жертвы. До тех пор, пока она несубъектна. Но как только вчерашняя жертва начинает с остервенением бороться, надевает военную униформу, и, не приведи Боже, начинает побеждать — симпатии немцев меняют направление. Ровно это случилось с Израилем; сегодня немецкий политический мэинстрим один из самых пропалестинских на Западе.
Во-вторых, картонный образ Путина-«спасителя» крайне привлекателен как для левых, так и правых коллективистов на Западе. Немецкие левые в восторге от его ностальгии по СССР, «сильной руки» в управлении, антикапитализма и антизападничества. Немецкие консерваторы, с другой стороны, очарованы притеснением ЛГБТ-сообщества и борьбой с политикой идентичности. Но почему даже дремучие путинские предрассудки привлекательнее леволиберального тренда с его гендерными квотами, гендерно-нейтральным языком, транссексуалами в парламенте и «культурой отмены», понять можно.
В том же русле действует (уже бумажный) образ Путина как сторонника закрытых границ. Неудивительно, что напуганные меркелианским наплывом беженцев и сопутствующим исламистским терроризмом немцы легко очаровываются российской миграционной политикой. Разузнать о реальном положении дел, статистике этнических преступлений, безвизовом режиме со Средней Азией и вывесках на узбекском — таким людям мешает то ли языковой барьер, то ли низкий айкью.
В-третьих, это глубокое недоверие к политической элите и, если угодно, кризис демократии. Немецкий истеблишмент давно игнорирует чаяния большинства и осуществляет свои проекты без должного демократического контроля. Так было, опять же, с миграционным кризисом, когда неугодные идеалистичным представлениями Меркель мнения просто игнорировались, а граждане, вопреки своему желанию, столкнулись с принудительной интеграцией.
Демократия окончательно превратилась в фасад, когда во время пандемии госпожа Меркель отобрала у федеральных земель полномочия определять коронавирусную политику и ввела комендантский час. Государственные медиа подтасовывали статистику, на шоу приглашались только «эксперты» с алармистской повесткой, а демонстрации разрешались только комплиментарные правительству, но ни в коем случае не критикующие. Напомню, Германия почти перманентно возглавляла оксфордский индекс строгости мер по борьбе с китайским вирусом. О каком доверии может идти речь?
А учитывая уровень «непредвзятости» и компетентности мэинстримных СМИ, о коем здесь написан не один десяток постов, в такой гнетущей атмосфере недоверия крайне просто найти отдушину в виде рупора пропаганды «с другой стороны». Именно таким рупором служил до блокировки канал „Russia Today“.
Американский экономист Джон Майерс размышляет, что же привело Россию к её нынешнему печальному состоянию. Как кейнсианец, он видит причины, разумеется, в базисе – т.е. экономике.
Майерс считает, что одна из главных причин – недостойная приватизация в России 90-х. Крупную собственность фактически разворовала новая и старая номенклатура, и потому для её удержания понадобился жёсткий, даже скорее жестокий антидемократический правый режим. Хрупкость юридических и этических оснований для владения крупной собственности вызвала потребность в политическом охранительстве.
Далее он пишет:
«Приватизация монополий на природные ресурсы лишила страну фискальных возможностей для финансирования как восстановления экономики, так и социальной поддержки».
Россия обладает баснословными природными богатствами, которые генерируют огромный поток экспортной ренты Режим приватизировал эти ресурсы по сильно заниженной цене, иногда бесплатно. И это лишило российское государство доходов, позволяющих принимать лучшие экономические решения».
Без такой приватизации природных ресурсов у правительства было бы больше ресурсов для укрепления демократии, верховенства права и других институтов, жизненно важных для развитой экономики. И это сделало бы укрепление власти Путина менее вероятным.
Проблема была не только в том, что доходы от природных ресурсов перестали поступать в бюджет. Активы природных ресурсов на миллиарды долларов были переданы клептократам , которые сосредоточились только на том, чтобы получить ещё больше ренты. Эта политическая погоня за экспортной рентой сократила производительные инвестиции в частный сектор и политическую стабильность».
Майерс приводит один печальный пример: «Конечно, дарили не только природные ресурсы. В книге Стивена Коткина отмечается , что «АвтоВАЗ был куплен на ваучерном аукционе за 45 миллионов долларов, тогда как в 1991 году Fiat предложил за него 2 миллиарда долларов — и ему отказали».
Всё это сложилось в «недостойное правление» в России. Термин, принятый в западном мире, в переводе на русский звучит более длинно – это получение власти людьми с низким профессионализмом (примерно как редактор журнала «Коммунист» Гайдар стал премьер-министром, а фарцовщики и комсомольцы из райкомов – нефтяниками и металлургами), да ещё и озабоченные своими частными, а не государственными интересами.
Умер Владимир Жириновский. Что будет с партией? Путин уже как-то сказал: есть Жириновский – есть ЛДПР, нет Жириновского – нет ЛДПР. Очевидно, что после смерти харизматичного лидера, партия начнёт разваливаться.
В любом случае до 2026 года фракция ЛДПР в ГД будет существовать. Значит наиболее вероятный приемники Жириновского – это Слуцкий или Нилов. В общем кто-то, кто имеет рычаги управления фракцией.
Что касается электората партии, то, скорее всего, он разделиться на три части: часть останется с ЛДПР, но это всего 2-3%; часть отойдёт к патриотам из СРЗП, особенно на волне патриотизма от спецоперации. Ещё 3-4% от ЛДПР могут получить «Новые Люди». В мирное время их рейтинг как раз подскочил почти до 9%, а рейтинг ЛДПР тогда упал ниже 5%. Так что когда настанет послевоенное время и у населения сформируется запрос на экономические темы, «НЛ» вполне могут аккумулировать первый электорат либерал-демократов. Кстати, как и молодёжь, которой много в партии. Полагаю, что в АП были готовы к такому развитию событий и правый фланг давно был разработан Кремлем на случай ухода Жириновского.
Замена Жириновскому пока не подобрана. На данный момент есть три варианта:
1. Смена на фигуру соответствующего медиа масштаба. То есть это должен быть человек, который известен всей стране и тождественен Жириновскому с точки зрения идеологии. Типа как Прилепин в СРЗП, но известнее.
2. Смена на одного из замруковдителей фракции. Нилов или Слуцкий. Так как сейчас основная нагрузка ляжет на фракцию, а не на партию.
3. Говорят, что в начале апреля планировалась встреча Путина с хабаровским губернатором Дегтяревым. Возможно, что именно он станет преемником.
4. Кто-то из близких самого Жириновского. Называлась кандидатура Лебедева, но такой расклад кажется наименее вероятным. Всё-таки он покинул партию и политику.
Песков, как и Мединский, артикулирует мнение Кремля, которое может быть не так популярно в глубинном народе, но помогает сплотить элиты. Пoка нa внyтрeннем контуре растут рейтинги одобрения "спецоперации", на внешнем – нарастает санкционное давление и все большая активность машинки cancel culture. Страх потери старого образа жизни – сегодня является наибольшим психологическим триггером элитного раскола. Очевидно, что ради выживания здесь и сейчас, оставшиеся в стране элитные группы вынуждены были сплотиться вокруг президента. Однако союз Абрамовича, Дерипаски и даже Ротенбергов с силовиками и государственниками – это скорее мезальянс. Структура таких соединений крайне зыбкая, мышление в данном случае окопное и по мере сворачивания боевых действий, интересы сторон начнут стремительно пересекаться. Проще говоря, как в «Игре престолов», когда все сначала сплотились перед белыми ходоками, а потом с еще большей жестокостью стали доделывать то, что ходоки не успели.
Пeскoв oзвучивает переговорную позицию Кремля с элитами, в том числе и с классом интеллигенции. Кивок в сторону Урганта – сигнал ранее лояльной части общества о том, что их репрессировать никто не собирался. Их вспугнули «ультрасы», которые в первые же дни конфликта стали требовать от общества возвращения в 37-й год. Песков смягчает эту риторику, заявляя, что плодить внутренних врагов не в интересах действующей власти. Хотя, пока из уехавших вернуться вряд ли кто-то рискнет. История уже помнит опыт «возвращенцев» в СССР, так что нынешние уехавшие постараются дождаться того, как в итоге сложиться в стране послевоенная ситуация. Но нельзя не приветствовать мирных переговоров Мединского и «доброй воли» Пескова. Хотя очевидно, что их чересчур миролюбивые заявления лишь раззадорили лагерь радикально настроенной части власти. Скорее всего, скоро в медиа появится консервативная «ответка» чересчур либеральному мнению президентского пресс-секретаря.
Китай для Путина настолько же выход, насколько и вход. Вход в мир холодного азиатского коварства.
Это для старушки Меркель и старика Байдена Путин - непредсказуемый азиатский деспот, а для Председателя Си он вполне предсказуемый европеец - один из многих белых колонизаторов, который «по жизни» много задолжал Поднебесной за столетия унижений. С Китаем у России дружба может быть только односторонней: они Путина дружат…
Кремлевские мечтатели живут странной надеждой, что Си, вдохновленный их примером, пойдет воевать Тайвань и откроет Второй фронт борьбы с Америкой. Наивные оптимисты: единственный Второй фронт, который Си в ближайшее десятилетие готов открыть, - это Первый Сибирский Фронт. И то вряд ли, китайцы прагматичны - зачем завоевывать то, что и так падает тебе в руки. Только товар попортишь.
Но даже и просто экономическая поддержка Путина Китаем - в смысле предоставления экономического коридора (вот такое у нас теперь окно в Европу через Азиопу) - отнюдь не безусловна. Китай не готов к фронтальному столкновению с Западом. Ему нужно время подготовиться. Сейчас он ещё сам сильно зависит от состояния мировой торговли. Пока игры Кремля не влияют на нее слишком сильно, Китай готов смотреть на них с олимпийским спокойствием. Но, когда Путин реально создаст угрозу устойчивости мирового рынка, Си сделает ему осаже.
То же и с применением тактического ядерного оружия, о чем много споров. Дело не столько в ответе НАТО, сколько в ответе Китая. «Дорога жизни» из блокадного «большого Питера 90-х» может быстро закрыться, и тогда в России станет совсем не так «весело», как сейчас.
Долгосрочная ставка на Китай - это одна из многих утопий безудержной русской фантазии. Китаем можно пугать соседей, но опираться на Китай - все равно, что хвататься руками за воздух.
СШA бyдyт выдeлять ежедневно по миллиону баррелей нефти из стратегических запасов для сдерживания роста цен на внутреннем рынке. Всего предполагается выделить таким образом до 108 млн баррелей в течение нескольких месяцев.
Cтрoгo гoворя, здесь налицо просчет самой администрации Байдена. Рьяно прoдвигая «зеленую повестку», демократы как-то упустили тот момент, что мeжду одной системой и другой всегда есть промежуточный этап перехода, который всегда характеризуется неустойчивым состоянием. Что это такое, прекрасно продемонстрировал в прошлом году Китай, который тоже реализует свою собственную внутреннюю программу перехода от грязной (в основном угольной) энергетики к более чистой. Для Китая это крайне актуально безо всяких новомодных веяний борьбы с изменением климата — в крупных городах страны смог и массовые заболевания органов дыхания — обыденное дело.
Тaк вот Kитай не сумел синхронизировать вывод угольных мощностей и ввод в строй мощностей на иных энергоносителях (в том числе и «возобновляемых»), что еще год назад весной 2021 года запустило кризисные явления, а осенью 21 года привело к массовым отключениям энергии и вынужденному сверхпотреблению газа. А это спровоцировало обвал уже глобального газового рынка.
B oбщем, энергопереход — это крайне непростой период, а демократы Байдена срaзу по приходу к власти немедленно начали ускорять его невзирая ни на какие последствия. Которые не замедлили себя ждать. Шоком для американской внутренней ситуации стала история с атакой на трубопроводную систему Colonial Pipeline и закрытие в ряде штатов до 90% АЗС. Этот шок спровоцировал панические настроения, которые разгоняют рынок до сих пор. Однако это повод для паники, но причиной стали крайне волюнтаристские действия самой администрации Байдена в течение всего последнего года и первых месяцев нынешнего.
Пoнятнo, чтo Байден сейчас обвиняет Россию в происходящем внутри США, но будем откровенны — как это всегда бывает, хуже, чем собственное правительство, для страны не может сделать никакой внешний враг. Это относится к любой стране, в том числе и к США. Обвинять злобных русских, американцев, украинцев просто — но сам факт выдвижения подобных обвинений уже говорит о том, что причины нужно искать у тех, кто обвиняет.
По сегодняшним переговорам и заявлению Мединского от том, что Россия не против вступления Украины в Евросоюз, можно сказать одно - спецоперация по дерусификация Украины и разрушению российской экономики подходит к концу. Цели достигнуты. Украина вступает в ЕС.
- договорились обсуждать статус Крыма, любые разговоры о котором до войны пресекали словами «наш — и нечего обсуждать»
- Украина не входит в НАТО, но получает гарантии стран НАТО. Уступка в виде отказа от учений на территории Украины без согласия стран-гарантов. Группировки НАТО в соседних странах с тем же подлётным временем выросли кратно
- договорились, что Украина, которой всегда можно было угрожать вторжением, получит гарантии безопасности, даже не платя за них (как положено в НАТО)
- существенно подорвали экономический рост России (даже если санкции снимут, но это точно не произойдет быстро)
Возможно, что окончательные условия договоренностей изменятся. Ведь впереди еще минимум два раунда: встреча министров иностранных дел, а затем — президентов. Статус нынешней команды переговорщиков (фактически это экспертная группа) слишком невелик , а потому конечная редакция договора впереди. Но пока результат «не-войны» не выглядит «вин-вин». Он существенно перекошен в пользу Украины.
Для Украины текущее положение дел выглядит очевидно победным: она не признает территориальные потери, отложив вопрос на 15 лет (но это касается только военного решения), она сумела выстоять против российской армии — и теперь любые последующие угрозы с востока будут восприниматься исключительно в разрезе военных результатов нынешней «не-войны». Материальные потери уже обещано компенсировать за счет нового «плана Маршалла», что, конечно, не полностью решит проблемы потерь, но и не оставит один-на-один с разрухой.
