1054
🍄 Книги — как грибы: не все съедобные. Помогу разобраться и избежать несварения. 🥈Финалист "_Литблога" 2022 🥈Финалист "_Литблога" 2024
Очень радостная и волнительная новость — “Книжный гриб” в моем лице вошел в состав жюри специальной номинации “Выбор книжных блогеров” VIII сезона премии «Лицей»! И компания собралась замечательная.
Читать полностью…
Ответьте быстро и не задумываясь на вопрос: “Что написал Шекспир?” Ставлю на то, что мало кто назвал “Венеру и Адониса”. А ведь эта поэма, эротическая, между прочим, была, скорее всего, первой публикацией в библиографии великого барда. И между прочим при его жизни это было самое популярное из его печатных произведений. Сейчас же “Венера и Адонис” почти забыта. Почему? Читайте тут оригинал статьи об этом или ниже мой перевод.
↓
“Срок” Луизы Эрдрич: ковид все испортил
Луиза Эрдрич родилась в семье американского немца и полуиндианки из племени оджибве, народа, обитающего на севере США и в Канаде. Для Эрдрич оджибве стали главной темой творчества: в “Круглом доме” она показывает шаткое социальное положение коренных жителей Америки, эта линия появляется и в “Лароузе”. “Срок”, роман 2021 года, должен был продолжить эту тему, но, судя по его началу, в более игривом ключе. Что ж, к сожалению, не получилась ни история про оджибве, ни игривость, ни хотя бы какой-то складный сюжет.
Итак, начало действительно многообещающее. Главную героиню, индианку по имени Туки, подруга подговаривает выкрасть труп ее любимого человека, который только что скончался, из дома его девушки. Подруга Туки мотивирует свою просьбу тем, что если уж ей не удалось соединиться с любимым в жизни, то пусть хотя бы после смерти она проведет с ним каком-то время. Туки ломается-ломается, но соглашается и крадет труп. Кажется, есть задатки веселого трэш-романчика. Но нет…
↓
Новинки декабря: много домов, парочка классиков и один единственный Дробышевский
1. “Дама с букетом гвоздик”, Арчибальд Кронин
Под одной обложкой впервые собрали и роман “Дама с букетом гвоздик”, и несколько повестей Кронина. Тем более, если есть Кронин, то его надо брать. В название романа вынесено название картины, из-за которой на аукционе разворачивается настоящее сражение. В числе тех, кто хочет заполучить портрет, Кэтрин, которая боится, что может повторить судьбу модели на картине — красивой, но очень одинокой женщины.
2. “Дом на болотах”, Зои Соммервилл
Хотите готических британских романов с тайнами на чердаках? Их есть у меня. В декабре 1962 года Мэлори в расстроенных чувствах отправляется праздновать рождество в особняк в Норфолке. Там, на чердаке, она находит дневники девушки, которая жила здесь 30 лет назад. Среди ее переживаний не только насмешки сверстников, но и предполагаемое сумасшествие матери. А тут еще в деревню приехало загадочное семейство Лафферти.
3. “Красный дом”, Роз Уоткинс
Еще один таинственный дом, а что вы ходите, зима время такое, все сидят по домам и читают о домах. Джозефу было 20 лет, когда он убил всех членов своей семьи, а потом как ни в чем ни бывало ушел в гости к другу. На утро он зачем-то врезался в дерево и впал в кому. Казалось бы, конец истории. Но нет, в ту роковую ночь, выжила его сестра Ева, которая теперь пытается понять мотивы братца. Или она вообще помнит все не так, как было?
4. “Зимний путь”, Жауме Кабре
Вторая новинка от классика каталонской литературы за год. И снова все не просто, не линейно, запутанно. Это сборник рассказов, в котором Кабре ставит непростые, но вполне конкретные вопросы. Какие сны снятся тому, кто двенадцать лет не получал писем в тюрьме? Какая мудрость таится в книгах, которые никто не прочел? Какие судьбы рушатся на могилах знаменитых композиторов? Какую музыку слышит убийца, какую — безумец, какую — тот, кто больше не хочет или не может быть великим музыкантом? Музыка, музыка, музыка — весь этот сборник о ней.
5. “Борьба за обед: Еще 50 баек из грота”, Станислав Дробышевский
В моем мире люди делятся на два группы: те, кто еще не знает о Дробышевском, и те, кто его безумно любит. “Борьба за обед” — продолжение его “Баек из грота”. Это истории о том, что ели наши предки, и как они, собственно, эту еду добывали. Тут собраны научные исследования и размышления о еде наших праотцов, а написано все в веселом и бодром стиле, как может только Дробышевский.
1. “Подлинная история банды Келли”, Питер Кэри
Эта книга для меня пару лет назад стала настоящим открытием и прочно вошла в топ самых любимых. Поэтому и австралийский список начинается с нее. Основанный на реальных событиях роман о братьях Келли рассказывает о семье ирландских иммигрантов в молодой австралийской колонии в середине XIX века. Они выживали как могли. На преступления их толкала нищета, социальная несправедливость и полицейский беспредел. Власти видели в них закоренелых преступников, а простые люди считали героями. В Австралии до сих пор ведутся споры, кем же были братья Келли — негодяями или Робинамигудами.
2. “Книжный вор”, Маркус Зусак
Это, наверное, самый известный роман австралийского происхождения последних лет. Если вы читали “Книжного вора”, но не смотрели, откуда автор, то сейчас, скорее всего, сильно удивились, ведь книга эта о Германии середины прошлого века. Отец маленькой Лизель пропал, мать не может заботиться о своих детях, к тому же рядом постоянно кружит Смерть. Нет, это не аллегория. Смерть — главный действующий персонаж книги, от лица которого и пишет Зусак.
3. “Большая маленькая ложь”, Лиана Мориарти
Если про австралийскость Зусака можно узнать с неким удивлением, то Лиана Мориарти точно самая известная современная писательница из Австралии, в том числе благодаря экранизации книги “Большая маленькая ложь” (здесь будет шутка про не “ложь”, а “клади”). Это история о дружбе трех женщин, которые на первый взгляд кажутся вполне обыкновенными и заурядными. Но у каждой на душе камнем лежит такой секрет, что до катастрофы тут рукой подать.
4. “Проект “Рози””, Грэм Симсион
Давайте немного разбавим драмы комедией, а если конкретней — ромкомом. Дон — успешный со всех сторон человек и всё у него идёт по плану. Правда, если одно “но”: у Дона синдром Аспергера, из-за которого ему сложно строить отношения. Поэтому Дон решил действовать так, как привык: он составил список четких критериев своей будущей жены. Только вот Рози, в которую он потихоньку влюбляется, совершенно этому списку не соответствует. К тому же, с её появлением устоявшаяся жизнь Дона начинает меняться, что ему не нравится.
5. “Пощечина”, Кристос Циолкас
Поромкомничали и хватит. Снова к драмам. Чем заняться в выходной день в жарком южном Мельбурне? Например, собрать возле дома пикник, на котором все хорошенько отдохнут. И все бы ничего, да только один из гостей пикника вдруг отвешивает пощечину… трехлетнему ребенку. И тут начинается раскручивание клубка, ведь просто так взрослые дяденьки не бьют маленьких детей, да?
6. “Забытый сад”, Кейт Мортон
Мой вывод из сегодняшней подборки: австралийцы любят запутанные семейные истории. Вот еще одна. Героиня “Забытого сада”, девушка Нелл, не помнит ничего ни о себе, ни о своей семье. Она приплывает на австралийский берег из Англии маленькой девочкой, и только в день совершеннолетия ее приемные родители решают раскрыть тайну происхождения Нелл. Чтобы понять, кто она и откуда пришла, героине придётся совершить долгое путешествие обратно в Англию, где ее ждут загадки и секреты (ну вы ж понимаете, где Австралия, там и Британия).
Ничего удивительно нет в том, что в последний месяц 2023 года книжный челленджер предлагает читать то, что было опубликовано за этот, 2023, год. Вот уж есть где разгуляться. Но все же несколько своих личных рекомендаций я оставлю.
То, что я уже прочитала:
▪️“Поляк”, Дж. М. Кутзее
▪️“И нас пожирает пламя”, Жауме Кабре
▪️“Фонтан переполняется”, Ребекка Уэст
▪️“Асьенда”, Изабель Каньяс
▪️“О нечисти и не только”, Даниэль Бергер
То, что я не читала, но хочу:
▪️“До февраля”, Шамиль Идиатуллин
▪️“Возвращение в кафе ‘Полустанок’”, Фэнни Флэгг
▪️“Карта утрат”, Белинда Танг
▪️“Дураков нет”, Ричард Руссо
▪️“Архив потерянных детей”, Валериа Луиселли
По словам Гамильтона, одна потенциальная воровка попыталась сунуть «Полный словарь Вебстера» под одежду и выйти с ним из библиотеки. Ей помешало то, что книга выпала из-за большого веса — ее толщина составляла шесть дюймов (более 15 см). Другие кражи книг похожи на обычные ограбления тем, что совершаются “своими” же. В одной библиотеке уборщик, которому поручили убирать комнату для специальных коллекций, из кожи вон лез, чтобы “украсть исторические артефакты и документы, а потом продать и нажиться на них”. Один известный ученый также остался в истории как активный книжный вор. Один из его защитников винил в этом библиоманию, заявив, мол “он, должно быть, помешался на почве своей любви к книгам”.
Хотя наше отношение к физическим материалам, возможно, с годами изменилось, ценность этих архивов осталась прежней. Как пишет МакДейд: “Это то, на чем написана наша история — наши истории. Как только исчезнет первое, исчезнет и второе”.
На портале Jstor (боже, какое путешествие во времена студенчества у меня произошло, потому что только благодаря Jstor я доучилась до диплома) появилась прикольная статья о воровстве книг. Оригинал тут, ниже мой собственный перевод и просьба написать в комментах, как вы относитесь к тем, кто ворует книги (а может, книгу украли у вас или вы сами украли томик-другой?).
↓
Кажется, уже все прочитали “Бурный XVI век: Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи” Фрэнсиса Вейнса
Читать полностью…
А уже, блин, 1 декабря, до нового года, на который, как обычно, возлагаются большие надежды, что он будет лучше, чем старый, остался месяц. Ноябрь же у “Книжного гриба” был какой-то нереально насыщенный:
▪️новая дурь автора канала — читать важные современные русские книги и жаловаться на них;
▪️нонфик-ноябрь выражался в моих рекомендация нонфикшена и лауреатах премии “Просветитель”;
▪️автор канала пытался проникнуться жанром мистического триллера и выбрал для этого “How to Sell a Haunted House” (Как продать дом с привидениями) Грейди Хендрикса;
▪️новинки ноября безгранично радовали;
▪️совместная подборка с авторами каналов “Маленький книжный червячок” и “Книжный рейв” книг о природе;
▪️4 книги современных исландских писателей;
▪️“Книжный гриб” дождался нового романа Дж. М. Кутзее “Поляк” и восхищался его краткостью и талантом;
▪️две прекрасные исторические статьи от LibHub в переводе автора канала: про “Любовника леди Чаттерлей” и вдохновляющую на подвиги Нелли Блай.
↓
Букера в этом году вручили ирландскому писателю Полу Линчу за книгу «Песнь пророка». Пишут, что это антиутопия о том, как в Ирландию приходит тоталитаризм. На русском лауреата обещают издать уже в начале следующего года. Книга выйдет в издательстве «Иностранка».
Лауреата прошлого года, роман «Семь лун Маали Алмейды» Шехана Карунатилаки, в переводе ждем уже целый год, обещаю, что в конце декабря он все же выйдет в издательстве "Альпина". А я его еще год назад прочитала и даже написала отзыв, читайте, кому интересно. Роман очень загадочный и витиеватый (начать хотя бы с того, что он написан от второго лица, и закончить тем, что он о шри-ланкийской гражданской войне), но точно достойный внимания.
https://mnogobukv.hse.ru/news/809196813.html
Я люблю Нелли Блай не только за то, что она почти моя тезка (хотя и за это тоже). Она вообще какая-то нереальная и потрясающая, а если вспомнить годы ее жизни (1864-1922), то ее смелость поражает еще больше.
Известна Нелли Блай в основном благодарям двум эпизодам ее биографии: она провела 10 дней в больнице для душевнобольных, куда проникла под предлогом, собственно, душевной болезни, чтобы посмотреть, как обращаются там с пациентами (после ее репортажей оттуда в США произошла реформа здравоохранения) и объехала вокруг света за 80 дней, совсем как у Жюля Верна.
Про первое ее “приключение” есть целая книга “Десять дней в сумасшедшем доме”, очень рекомендую, она коротенькая. Про второе — ниже. Оригинал статьи тут.
↓
Есть два типа новостей, мимо которых я в последнее время не могу пройти: книжные запреты и ИИ. Сегодня про второй.
Это уже не совсем новость, если исходить из корня “-нов-”, но все расскажу: словарь английского языка Collins выбрал слово 2023 года. Им стала аббревиатура AI, то есть ИИ, то есть “искусственный интеллект”. Объясняет такой выбор издатель словаря тем, что ИИ стал доминирующей темой в 2023 году, а его использование за последний год выросло в 4 раза.
ИИ обошел таких достойных кандидатов, как:
▪️greedflation (жаднофляция) — термин, означающий использование инфляции как предлог, чтобы повышать цены до искусственного уровня в целях увеличение корпоративной прибыли;
▪️debanking (собственно, дебанкинг) — действие, лишающее человека банковских услуг;
▪️nepo baby (непотизмовые детки) — термин, описывающий детей знаменитостей, чье карьера взлетела, как предполагается, только благодаря известности их родителей.
▪️deinfluencing (деинфлюсиентво, снижение влияния) — использование соцсетей для предупреждения подписчиков, что стоит избегать определенные продукты или не следовать определенному образу жизни.
В итоге из этого, далеко неполного списка слов, был выбран ИИ, а сам список, по словам издателя, отображает «постоянно развивающийся язык и те проблемы, которые волнует его пользователей». Расскажите кто-нибудь, пожалуйста, тем, кто постоянно хочет законсервировать русский язык, что это нормально, когда язык меняется.
Кембриджский словарь словом 2023 года тоже выбрал термин, связанный с ИИ: hallucinate (галлюцинировать). Слово, конечно, не новое, но в этом году оно обрело новое значение:
Когда искусственный интеллект (компьютерная система, обладающая некоторыми качествами человеческого мозга, например, способностью создавать язык, похожий на человеческий) галлюцинирует, он выдает ложную информацию.
В течение 2023 года лексикографы Кембриджского словаря добавляли в словарь новые определения, связанные с ИИ. Многие существующие слова, такие как “галлюцинировать”, в этом году также приобрели дополнительные значения, связанные с ИИ. Команда Кембриджского словаря выбрала его словом 2023 года, поскольку признала, что новое значение отражает суть того, почему люди говорят об ИИ: "ИИ — это мощный инструмент, но мы все еще учимся, как безопасно и эффективно взаимодействовать с ним — это означает понимать как его потенциально сильных сторон, так и текущих слабых сторон".
Книжная ярмарка non/fiction№25 стартует уже через неделю. Вот тут можно посмотреть программу.
Я на ярмарку в этом году не попаду и не буду делать список того, чего интересного там можно полистать и купить, зато поделюсь добротной и продуманной подборкой от “Записок Книжного Странника”.
Принесла вам прекрасное и неожиданное о том, как запрещали «Любовника леди Чаттерлей». Прекрасное, потому что дарит надежду, что все запрещено (ну или скорее ограниченное) сейчас, вскоре перестанет быть таковым. Оригинал статьи тут.
Дэвид Лоуренс закончил «Любовника леди Чаттерлей» в 1928 году, но, как известно, ни один издатель ни в родной ему Англии, ни в Соединенных Штатах не желал связываться с романом из-за его “грязненьких моментиков”. Поэтому Лоуренс в частном порядке отпечатал тысячу экземпляров, чтобы потом продать книгу друзьям (в тот же год ему пришлось напечатать еще двести штук). Но поскольку книга не была защищена авторскими правами, быстро начали распространяться пиратские копии, что побудило Лоуренса опубликовать свое «Полное авторское популярное издание» во Франции в 1929 году.
↓
У любого писателя первая публикация вызывает наибольший трепет. Но в случае с самым известным писателем она стала самой забытой. Эта ирония родилась в связи с поэмой Уильяма Шекспира “Венера и Адонис” 1593 года, его первым произведением, официально появившимся в печати.
Ричард Филд (1561–1624), лондонский издатель и знаток культуры, выпустил “Венеру и Адониса” в виде брошюры-кварто, возможно, надеясь, что работы многообещающего молодого писаки* навечно создадут положительную репутацию его бизнесу. Но поэма не стала прорывом, как на то надеялись автор и издатель. Денег же она принесла нормально, и к 1640 году поэму переиздали 15 раз. Однако начало карьере Шекспира как драматурга положила другая работа — серия пьес из трех частей “Генрих VI”, первая часть которой была представлена, хотя к тому моменту еще не опубликована, к удовольствию публики в 1592 году в театре “Роза”. На современных читателей “Венера и Адонис” особого впечатления не производит. Если спросить кого-то, какая у него любимая пьеса или стихотворение Шекспира, никто ее не назовет.**
Есть несколько факторов, которыми ученые объясняют отсутствие интереса к первой публикации Шекспира. Во-первых, идею он взял не из собственного воображения, а, скорее всего, заимствовал из “Метаморфоз” Овидия. “Ромео и Джульетта”, гораздо более запоминающаяся и каноническая трагедия о любви, возможно, во многом повторяла «Пирама и Фисбу» Овидия, но, по крайней мере, в ней есть оригинальные элементы, например, итальянская политика XIV века и сальные бытовые шуточки, который очень нравился елизаветинской аудитории. “Венера и Адонис” же скорее фанфик, чем
произведение, которое Шекспир мог бы полностью назвать своим собственным.
Во-вторых, главного героя “Венеры и Адонис” сегодня можно было бы назвать асексуалом, а эта концепция не особо заходила читателям времен Шекспира, которые хотели, чтобы персонажи были строго гетеросексуальными, чтобы о них можно было фантазировать или ассоциироваться себя с ними. В этом стихотворении Венера — богиня любви. Адонис — бог “не-трогай-меня-я-занят”. Так об этом пишет литературовед Лорен Шохет:
Желание Адониса отличается от желания Венеры как по своей цели, так и по способу отношения субъекта к объекту. В то время как Венера желает эроса, объединяющего возлюбленного и того, кто его любит, Адонис желает охоты, которая зависит от границ между субъектом и объектом (хотя и случайных и, возможно, временных).
многие современные интерпретации оказались скорее тупиками, чем выходами из лабиринта трудностей поэмы; действительно, оказавшись за сверкающими поверхностями поэмы, мы, как и Уилбур, вероятно, почувствуем себя потерянными в паутине мотивов, ироний, двойственностей и будем склонны поддаться искушению выбрать любой из многообещающих путей анализа.***
Потому что довольно скоро мы узнаем, что Туки развели — бывшая и нынешняя девушки мертвеца (понимаю, как это звучит, но как же еще быстренько это объяснить?) использовали его тело и, собственно, Туки, чтобы перевезти через границу штата запрещенные вещества. Одна из них примотала к трупу парочку пакетов, вторая уговорила Туки “выкрасть” труп с грузом — такая вот махинация. Кажется, есть задатки криминальной комедии в духе старого Гая Ричи. Но нет…
Потому что Туки, отсидев срок в тюрьме, устраивается работать в книжный магазин, где ее начинает доставать призрак бывшей посетительницы, которая при жизни была той еще занозой. Кажется, есть задатки уютного романчика с книжечками и духами. Но нет…
Потому что случается ковид, не только в реальности, но и в “Сроке”. Все садятся на карантин, и книга начинает вертеться вокруг того, как тяжело некоторым семьям проводить сутки напролет друг с другом. Кажется, есть задатки…
На этом момент мне уже перестало что-либо казаться, потому что я устала от смены тем и настроений. Если включить сюда еще и остальные темы, которые занимают часть сюжета — движение BLM, размышления об индейцах, линию об одинокой матери-подростке и маленьких фирмах, которым нелегко пришлось в ковид — кажется, что “Срок” стал для Эрдрич неким блого-заменителем, куда она вложила весь психоз, рожденный во времена ковидной неопределенности.
Не поймите меня неправильно, все эти темы очень важны и о них можно и нужно писать, только хочется чтобы было хорошо, а не как тут в виде перетертого в кашу винегрета.
Кажется, это было мое первое столкновение с ковидом в художественной литературе, и прав тот, кто говорит, что любая важная и большая тема в книжках появляется с лагом, потому что писателю надо осмыслить, придумать, обыграть. Так что надеюсь, через какое-то время ковид все же появится в литературе в более продуманном виде.
P.S. При всех минусах книги там есть замечательная цитата:
Женщина: "У меня на это ушли годы, но я прочла всего Пруста. Мне нужно что-то сложное".Читать полностью…
Я: "Вы читали русских писателей?"
Женщина: "Боже мой, неужели до этого дошло?"
1. “Незнакомка из Уайлдфелл-Холла”, Энн Бронте
Энн — не та сестра Бронте, которая первой приходит на ум. Или даже второй. Самая младшая из одаренного семейства сестра почему-то оказалась самой неизвестной, хотя на мой вкус именно “Незнакомка из Уайлдфелл-Холла” — лучшее, что выходило из под пера всех Бронте вместе взятых.
Этот роман часто называют первой попыткой описать несправедливое положение замужней викторианской женщины. При чтении нужно обязательно помнить, что роман был опубликован в 1848 году, когда женщина была лишена всякой субъектности, права зарабатывать и распоряжаться деньгами, иметь веское слово в воспитании собственных детей и, естественно, возможности уйти от мужа-тирана. Вот вам и небольшой намек на сюжет. Развернутая рецензия здесь.
2. “Женщина французского лейтенанта”, Джон Фаулз
Джон Фаулз, конечно же, не жил во времена правления королевы Виктории, но в его компетенциях создать атмосферу того времени сомневаться не стоит. Тем более, к своему историческому повествованию он добавил элементы постмодернистской игры.
Чарльз — молодой джентльмен, вооруженный традиционными для XIX века ценностями — обручен с богатой девушкой. Но его никак не покидают мысли о независимой, но не состоятельной Саре. То, что начинается, как книга о сложной дилемме между долгом и сильным чувством, в какой-то момент превращается в сложный ребус, где автор играет уже не судьбами героев, а самим читателем.
3. “Лунный камень”, Уилки Коллинз
Учитывая, что Уилки Коллинз писал свои романы с середины по конец XIX века, любую его книгу можно считать викторианской, хоть “Женщину в белом”, хоть “Без права на наследство”. Но я все же расскажу о “Лунном камне”, который считается прародителем классического детектива. Идеи оттуда использовали и Конан Дойл, и Агата Кристи.
Лунный камень — редкий огромный бриллиант, священная вещь для индийцев, которую в кровавой бойне выкрал британец и увёз домой. Но вместо того, чтобы жить и радоваться своей добыче, теперь он обречен бояться, что камень заберут и увезут обратно в Индию. После смерти, он завещает Лунный камень своей племяннице, но и ей вещица счастья не приносит. В первую же ночь бриллиант пропадает, а ведь в доме были только свои. Вот здесь я собрала 5 причин прочитать “Лунный камень”.
4. “Светила”, Элеанор Каттон
Когда в 2013 году этот роман получил Букеровскую премию, было побито сразу два рекорда этой премии: книга оказалась самым крупным произведением за всю историю премии (800 страниц в русском переводе, кстати говоря), а писательница стала самым молодым лауреатом в свои 28 лет.
Вот вам еще один шок: роман этот не о Британии, а о Новой Зеландии. Ведь правление королевы Виктории распространялось далеко за пределы Туманного Альбиона, так зачем и нам себя ограничивать, давайте читать не только о метрополии. На периферии империи тоже происходило много чего интересного. На дворе 1866 год, и Уолтер Муди приехал поучаствовать в золотой лихорадке Новой Зеландии. В первую же ночь он оказывается втянутым в такие приключения, что и сам не рад.
5. “Багровый лепесток и белый”, Мишель Фейбер
Говорить о викторианстве и умолчать о Диккенсе просто нельзя. Но его вы и без меня прочитаете, поэтому предлагаю не самого мастера, а современного писателя, который взял от Диккенса самое лучшее, но сделал свою прозу жестче и как бы ускорил ее темп, показывая, что времени на сантименты у современного автора нет.
Это история девятнадцатилетней девушки по имени Конфетка, которая работает проституткой на холодных и грязных улицах викторианского Лондона. Однажды она знакомится с Уильямом Рэкхемом, наследным принцем парфюмерной империи. Так начинается восхождение Конфетки по социальной лестнице, которому некоторые очень сильно хотят помешать.
7 хороших книг современных австралийских писателей (без “Шантарама”, конечно же)
Продолжаю, на сколько хватит сил, серию географический подборок современных авторов и книг. После Исландии мне сразу же захотелось сделать австралийский список, потому что… Потому что захотелось и все. Тут, конечно, все обширней в виду того, что австралийский язык очень похож на английский, и книги переводятся лучше и чаще, чем с исландского. Как и обещала в заголовке, “Шантарама” не будет, не будет и Кутзее, который по паспорту австралиец, но включать его сюда кажется каким-то читерством.
↓
Итоги «Большой книги – 2023»
3 место – «Оккульттрегер» Алексей Сальников
2 место – «Дар речи» Юрий Буйда
1 место – «Чагин» Евгений Водолазкин
«Выбор поколения»: «Роза» Оксана Васякина
"_Литблог" получил канал "Заметки панк-редактора".
Книжные воры хватают историю и убегают с ней
Книжное воровство: книги, может, и редки, а вот преступление — нет.
Библия XII века содержала следующее предупреждение:
“Если кто-нибудь заберет эту книгу, пусть умрет он смертью; пусть поджарится он на сковороде; пусть охватят его падучая и лихорадка; пусть сломают его на колесе и повесят. Аминь."
Серьезное такое предупреждение. Как объясняет исследователь медиа Лорен Алекс О’Хаган, книги были ценным товаром, а места, где они водились, такие как монастырь, в котором хранилась эта Библия, считались престижными. Писцы часто вставляли в книгах и рукописях предупреждения, “угрожая отлучением от церкви, проклятием или анафемой любому, кто посмеет их ограбить”. С изобретением печатного станка книги стали более доступными для широкого круга людей, но воры по-прежнему не могли устоять перед ними.
Как свидетельствует угроза выше, похищаемые предметы, может, и были редки, а вот преступление — нет. Воровство книг — давняя проблема. Более того, Трэвис МакДейд, библиотекарь специальных коллекций, сообщил Меган Коттрелл из журнала American Libraries, что “[это] преступление примерно на один день моложе, чем сами библиотеки”. Сегодня библиотекам всех размеров приходится разрабатывать планы по защите своих материалов.
“Любая библиотека, имеющая небольшую коллекцию, сколько-нибудь уникальную или редкую — состоящую даже из нескольких предметов, связанных с местной историей, — находится под угрозой», — отмечает МакДейд. Помимо денег, которые можно выручить за эти материалы, почему же книжные кражи так широко распространены? Возможно, это связано с тем, как и почему мы ценим книги.
Поворотным моментом стало именно владение книгами, а не заимствование их.
Исторически книги хранились в местах с высоким статусом, вроде монастырей, но к началу XX века они стали доступны всем и везде. В Англии между 1901 и 1914 годами, например, “доступ к книгам часто становился освободительный и образовательным опытом, который помогал [людям] развивать свою идентичность и понимать собственное я”, — пишет О’Хаган. И хотя бесплатные публичные библиотеки появились в Британии в 1852 году, оставалось мнение, будто книги не предназначены для рабочего класса.
В начале 1900-х годов в Британии культура чтения распространилась шире, чему способствовало подешевевшее производство книг. Но именно владение книгами, а не заимствование их, действительно стало поворотным моментом. Хотя они уже и не были предметами роскоши, как когда-то, “на книги стали смотреть как на атрибут статуса (из-за их красивого декоративного дизайна), символ гордости (поскольку обладание было тесно связано с самооценкой) или заявление о намерениях”, — объясняет О'Хаган.
Это также означало, что типы книг, которыми люди дорожили, менялись. Как отмечает писатель Джон Максвелл Гамильтон, до промышленной революции “авторство было прерогативой экономически независимых элит”. Человек мог написать книгу, потому что делал это за свой счет; отсутствие оплаты делало его работу как-то “чище”. Но когда издательское дело стало более доступным, писательство как профессия также стало более доступным, а это означало, что больше читателей смогло услышать больше голосов – возможно, даже таких, которые говорили с ними совершенно по-новому.
В тот же период библиотеки США “были как никогда уязвимы”, пишет МакДейд в эссе о лауреате Пулитцеровской премии и книжном воре Лористоне Булларде. Эту уязвимость он объясняет тем, что :
“потрясающий материал заполнял открытые полки [библиотек], а «Американа» — широкая область коллекционирования, включающая в себя практически все, что было напечатано в США или о них в XIX веке, — становилась ценным товаром."
Хотя библиотекари были на передовой многих исторических битв, они не были вездесущими. И книжные воры это знали.
↓
Продолжаю свою забаву с современными важными слэш популярными русскими книгам. В ноябре таких было всего две:
▪️Впервые познакомилась с “Метро 2033”, наверное, самого инагентского из всех инагентов, Дмитрия “учишь английский, учишь питон, едешь в Германию” Глуховского. И это было ужасно, за исключением самого конца. Концовка хорошая, мощная, философская и вообще совершенно в моем вкусе, но так мучительно долго и муторно до нее ползти может только исправный мазохист, и если честно, не понимаю, зачем даже ему это вообще надо.
Еще все время меня не покидало чувство, что я читаю не сам роман, а фанфик по его мотивам, не только из-за какой-то наивной неумелости еще тогдашнего Глуховского (к “Посту” он стал значительно лучше, стоит отметить), но и из-за частых опечаток. Я натурально ходила на разные ресурсы, где можно прочитать ознакомительный отрывок и сверялась, потому что постоянно сомневалась, то ли это вообще “Метро 2033”. И очень скучала по московскому метро, пусть и с тварями и ужасами.
▪️Перечитала спустя лет шесть “Географ глобус пропил” Алексея Иванова. Мне снова не понравилось, но гораздо меньше, чем в прошлый раз. Может, если я буду перечитывать Иванова постоянно, то раз так на пятый полюблю его (хотя вряд ли). Из интересных мыслей здесь всего одна: оказывается, “Географ” очень похож на “Заповедник” Довлатова, но понимаешь это только если читаешь их почти подряд, как вышло у меня. Тот же пьющий герой, постоянно паясничающий, чтобы не выдать своей безнадежно тонкой душевной организации, те же несамостоятельные, а обслуживающие героя персонажи женского пола, та же разрушительная любовь автора к бытовухе.
В “Географе” можно четко увидеть, как сильно Иванов любит всяческие плавательные судна и понять (уже задним умом, которым все крепки), что буквально через каких-то жалких 20 лет автор напишет “Бронепараходы”.
Сейчас я на середине “Сердца Пармы”, все еще с упорством, достойным совершенно другого и значительно лучшего применения, пытаюсь любить Иванова. За ним планируется Пелевин.
А еще “Книжный гриб” в ноябре почему-то рекомендовал читать сплошь немецкое и про Вторую мировую войну:
подростковую историческую книжку “Банда из Лейпцига” Иоганнеса Хервига и нонфик “Земля одержимая демонами” Моники Блэк.
14 ноября 1889 года журналистка Нелли Блай (настоящее имя Элизабет Джейн Кокран) отправилась из Нью-Йорка по следам Филеаса Фогга, персонажа приключенческого роман Жюля Верна “Вокруг света за 80 дней”, с целью не просто проделать это же путешествие, но и побить рекорд Фогга.
С самого начала ее боссы в газете New York World Джозефа Пулитцера не хотели отпускать Блай.
— Для вас это невозможно — сказал ей главный редактор. — Во-первых, вы женщина и нуждаетесь в защитнике, но даже если бы вы смогли совершить путешествие в одиночку, вам нужно было бы нести столько багажа, что он помешал бы вам быстро менять свои решения… только мужчина способен проделать такое.
— Ладненько, — ответил Блай. — Отправляйте мужчину, и я тоже отправлюсь в тот же день, но от лица какой-то другой газеты, и обставлю его.
В этом они не сомневались и в конце концов уступили.
Блай села на борт «Огасты Виктории», не имея с собой ничего, кроме одежды — одного платья и одного пальто (сшитых специально для этого случая из прочного материала) — и одной единственной сумочки.
“Никто не знает настоящую вместимость обычной сумочки до тех пор, пока крайняя необходимость не заставит проявить всю свою изобретательность для того, чтобы свести все к минимально возможному диапазону”, — писала она. — “В свою я смогла уместить две дорожные шляпы, три вуали, пару тапочек, полный комплект туалетных принадлежностей, чернильницу, ручки, карандаши и писчую бумагу, булавки, иголки и нитки, халат, пиджак, маленькую фляжку и чашку, несколько полных комплектов нижнего белья, большой запас носовых платков и новых рюшей и, самое громоздкое и бескомпромиссное — баночку кольдкрема, чтобы лицо не потрескалось в тех различных климатах, в которых мне придется побывать».
Целью Блай было совершить путешествие за 75 дней; она управилась всего за 72 и вернулась в Джерси-Сити с большой помпой (и огромными продажами газеты New York World) 25 января 1890 года. Она также победила свою конкурентку — еще одну журналистку по имени Элизабет Бисленд, которая пыталась совершить тот же подвиг (двигаясь в противоположном направлении) для Cosmopolitan.
Забавный факт: прибыв в Париж, Блай выкрала время, чтобы съездить в Амьен и повидаться с Жюлем Верном.
— Если вы уложитесь в 75 дней, я буду аплодировать вам обеими руками, — сказал он Блай.
Учитывая, что она превзошла даже эти ожидания, можно только надеяться, что Верн нашел где-то и третью руку, которой тоже аплодировал.
#нонфик #историческая
В ноябре, месяце книг в жанре нон-финшен, я обещала самой себе читать “Киноспекуляции” Квентина Тарантино… и обманула саму себя, прочитав вместо этого “Землю, одержимую демонами”. Ни о чем не жалею.
А вот и мой список того, что можно присмотреть на Нонфикшене. Новый Сорокин, роуд-муви, провинциальная готика, шпионский триллер, новый взгляд на "1984" Оруэлла и многое другое 📚
Читать полностью…
О книге заговорили, и в 1932 году — уже после смерти Лоуренса — издательства в США и Великобритании опубликовали свои собственные издания романа. . . убрав оттуда “нежелательные” пассажи. («Чего издатели хотели достичь этим очищения? Были ли чистая жизнь и чистое чтение синонимами и одинаково достойными? И кого же выбрали для выполнения грязной работы по очистке нашей леди от ее грязных мыслишек?» — задавался вопросом в автобиографии Барни Россет, который добился издания “Любовника леди Чаттерлей” без цензуры.)
Полная версия, так сказать без купюр, не появлялась (по крайней мере, легально) в Великобритании до осени 1960 года. Ее публикация стала возможна после того как издательство Penguin Books предстало перед судом в соответствии с Законом о непристойных публикациях в 1959 году и выиграло дело. В течение десяти дней судебного процесса представитель обвинения Мервин Гриффит-Джонс лихо перечислял все «слова из четырех букв» в книге (думаю, даже те, кто английского не знает, понимает, о каком слове идет речь) и потребовал — искренне, хотя позже его за это будут высмеивать, — чтобы суд решил, является ли «Любовник леди Чаттерлей» той книгой, «которую читали бы ваши жены или слуги».
Несомненно, это только подогрело общественный интерес к книге. Итак, 10 ноября 1960 года, когда издательство Penguin опубликовало «Любовника леди Чаттерлей» в том виде, в котором роман и задумывался, первый тираж в 200 000 экземпляров был распродан за день. В течение следующих трех месяцев было продано около трех миллионов экземпляров книги, которая принесла радость и литературное наслаждение женам, слугам и многим другим людям во всем мире.
Рубрика “Архив” напоминает, о чем “Книжный гриб” писал ровно год назад:
▪️5 knigogrib/368f4a62bcf0">страшных книг, если хочется продлить себе Хэллоуин;
▪️несколько хороших нон-фиков в честь нон-фикового ноября (вдруг кому-то и сейчас интересно, там немного про секс в Средневековье и много про языки и переводы);
▪️Чарльз Болтон или Черный Барт — грабитель, который сочинял и читал стихи;
▪️5 knigogrib/1aa246022841">не очень веселых книг о цирке (если кому-то не хватает цирка в собственной жизни).
Еще он рекомендовал “О красоте” Зэди Смит (как сейчас помню — читала ее в самолете) и “Обещание” Деймона Гэлгута (получается продолжение вчерашней темы Кутзее, потому что Гэлгут тоже из ЮАР).