Книги на лето
На этой неделе мы прошли середину лета и сейчас самый разгар отпусков.
Сегодня вам рекомендации книг на летнее чтение. В этот раз в списке нет бизнес-книг)
Сам стараюсь летом читать больше на темы истории, философии, здоровья или биографии.
В этом списке не только новинки, но и вышедшие давно книги, от которых вы точно не сможете оторваться. Каждую из этих книг от души рекомендую.
1. Ален де Боттон "Утешение философией"
О ЧЕМ КНИГА:
Книга 2000 года от одного из моих любимых современных философов. Ален де Боттон показываем нам, что на наши сложности, которые мы переживаем в современном мире, уже давно нашли ответы древние философы. Он метафорично перекладывает их идеи на нашу реальность и дает простые идеи и инструменты от великих, чтобы мы смогли решить наши проблемы и прекратить беспокоиться о ненужном.
ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ КНИГИ:
Чтобы научиться жить хорошо, нам необходимо изучать философию. Там мы найдем ответы на все большие вопросы жизни.
ЗАЧЕМ ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ?
Вы разберетесь в идеях древних философов в увлекательном и понятном формате и увидите, как их подходы можно применить сейчас.
2. Ричард Кох «Жить по принципу 80/20»
О ЧЕМ КНИГА:
Доказав, что принцип 80/20 работает в бизнесе и экономике, Кох показывает в своей книге, как этот подход работает в повседневной жизни. Советы и мысли на каждый день, как жить 80/20.
ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ КНИГИ:
Если разобраться в каждой области жизни, то мы увидим, что везде работает Принцип 80/20, а где-то 90/10 или даже 95/5. Нам надо выявить эти закономерности и осознанно перестраивать свое время.
ЗАЧЕМ ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ?
Чтобы лучше организовать свою повседневную жизнь и наконец-то найти время на деятельность, которая приносит вам максимум удовольствия и результата.
3. Билл Салливан «Познакомьтесь с собой»
О ЧЕМ КНИГА:
Билл Салливан с юмором рассказывает нам какими способами гены, микробы, наше подсознание и эпигенетика воздействует на нашу личность, убеждения и кажется на всё, что мы говорим и делаем. В книге много научных данных и ссылок, но половина из них уже реально заезжены. Ожидал большего от профессора медицинского факультета. Но заданную тему книга полностью раскрывает.
ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ КНИГИ:
Мы - это не то, что мы о себе представляем. Всеми нашими процессами в организме управляют гены и микробиота.
ЗАЧЕМ ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ?
Что понять, как работает наша биологическая машина. Тогда мы поймём своё поведение и при необходимости сможем его исправить.
АННЕНКОВ / идеи и книги
Продолжение обзора книг на лето ⬇️
«Предатели Энигмы: Борьба за проигрыш в войне за расшифровку кодов»
На секунду подумал, что автор сын или внук Алана Тьюринга, но потом опомнился. Кстати, не знал, что Тьюринги - бароны. Так вот автор - его племенник. Как-нибудь прочитаю в паре с какой-то ещё по теме - хочу летом съездить в этот Блетчли. Из описания:
«Все знают историю «Энигмы» и секретного шифрования во время Второй мировой войны: триумф Блетчли-Парка над технологией шифрования мирового класса. Вот только превосходство в дешифровке было почти сведено на нет некомпетентностью в составлении собственных кодов.
Немецкие шифровальщики были эффективны, а коды и шифры союзников - слабы. Поскольку обе стороны читали коды друг друга, самый большой секрет - то, что коды одних были взломаны, - оказался под угрозой. Рано или поздно, с одной или другой стороны, о сбоях в шифрах стало бы известно, системы были бы изменены, и самый ценный источник разведданных иссяк бы.
Если бы не упрямство, самоуверенность и страусиное поведение [ostrichism]. Причем с обеих сторон. Немцы требовали вычислить предателей, англичане заглушали вопросы кодировки в путах комитетов. Соревнование шифровальщиков превратилось в борьбу за проигрыш в войне шифров.
С самого начала тайна «Энигмы» была связана с вероломством, предательством и обманом. Это история о людях, которые за кулисами боролись за безопасность шифров, и о предателях «Энигмы».
Оттуда же:
«Следуя библейской мудрости, что «безделье – мать пороков», викторианцы считали сбор разных естественнонаучных предметов идеальным отдыхом. Киоски на железнодорожных вокзалах и станциях были набиты популярными журналами и книгами о составлении частных коллекций.
Мхи и водоросли сушили и помещали под пресс, кораллы, ракушки и актинии выкапывали и рассовывали по бутылкам. Даже дизайн шляп предусматривал специальные кармашки для хранения образцов, собранных на прогулке. Микроскопы становились все более мощными и доступными, способствуя всеобщему помешательству: то, что когда-то было обычным и незаметным невооруженному глазу, вроде ползущего жука или листа, упавшего с дерева, будучи помещенным под линзы, неожиданно являло причудливую красоту. Разные увлечения распространялись, подобно огню. Сначала Франция предалась конхиомании, и цены на морские ракушки достигли неприличных размеров. За конхиоманией последовала птеридомания, она же папоротниковая лихорадка, когда британцы начали с маниакальным упорством выкапывать папоротники со всех уголков страны, чтобы поместить их в свои коллекционные альбомы. Владеть чем-то редким стало престижно, и стеклянные шкафы в гостиных, набитые природными диковинами, как пишет известный историк Дин Аллен, «стали считаться необходимым предметом обстановки для каждого представителя зажиточного класса, который претендовал на то, чтобы прослыть образованным».
Конхиомания, – страсть к коллекционированию различных раковин, от древнегреческого «конхиос» – раковина».
Из «Похититель перьев или самая странная музейная кража»
P.S.
О конхиомании у меня был пост-цитата из книги «Шум моря: ракушки и судьба океанов» (и картинки там постом выше)
Искал себе футболку с принтами про книги, чтение и книгочервивость, но в итоге наткнулся на принты (и вообще искусство) британского художника, показывающего английские города и курорты (в первую очередь) с непарадной стороны. Приблизительно в стилистике известного паблика «Эстетика @yebenya». Не всю «красоту», увы, решусь публично постануть, но и этого вполне хватит, чтобы оценить, что такое #пятничное и #britishhumour вместе )) Имя цикла Rubbish Seaside.
P.S. Не зря британский автор книги «Накатим?» так разорялся. Я и не подозревал, что в чинной Англии это с таким размахом может происходить.
А вот, кстати, и его, «Амура», переводчик, Евгений Поникаров. Давно хотел начать показывать вам людей, помогающих мне с выпуском книг серии. Женя - большой авторитет в мире спортивных интеллектуальных игр. Сейчас глянул - в базе вопросов спортивного «ЧтоГдеКогда» за ним числится 1743 вопроса! (За мной 1,5 - один еще не сыгран 😉)
А в качестве переводчика книги «Зачем нужна геология» он стал обладателем премии «Просветитель.Перевод» в 2022 году. Помимо перевода Женя проделывает еще и колоссальный факт-чекинг. Я его особо не просил - для этого у книг есть научные редакторы - но дотошность и въедливость его вторая натура. Недаром он часто возглавляет на турнирах апелляционные комиссии. Кроме того, именно работа с научпопом поставляет ему немало вопросов, которые потом задаются знатокам.
От реликвии к диковинке: Сувенирные когти грифона
Однако иногда экзотическая привлекательность грифона выполняла и другую функцию. Помимо уже рассмотренных рисованных, скульптурных и тканых изображений, некоторые предметы в церквях считались настоящими когтями грифона, драгоценными свидетельствами далеких приключений. Такой артефакт, хранящийся сейчас в музее, когда-то был когтем грифона в одном из важных английских мест паломничества. На серебряной полосе вокруг основания имеется надпись, гласящая, что это «коготь грифона, священный для благословенного Катберта Даремского» (gryphi unguis divo cuthberto dunelmensi sacer). Полоса с надписью была добавлена около 1600 года, но, скорее всего, копирует более раннюю средневековую надпись. В церковной сокровищнице Дарема два когтя грифона, а также три яйца грифона были зарегистрированы еще в 1383 году. Хотя когти грифона хранятся во многих других средневековых европейских церквях, страусиные яйца, почитаемые как яйца грифона, скорее всего, являются уникальным явлением английского средневековья, хотя, как ни странно, могут иметь давние минойские корни. К XIV веку в некоторых сокровищницах «когти грифона» - наряду с другими охотно приобретаемыми диковинками, такими как страусиные яйца и кокосовые орехи, - использовались в качестве реликвариев, хотя церковь запрещала использовать их в качестве потиров [сосуд для христианского богослужения, применяемый при освящении причастного вина и принятии Святого Причастия].
Этот коготь грифона, вероятно, покинул Дарем во время Реформации, и в конце концов попал в Британский музей, где антиквар XIX века сэр Геркулес Рид признал его рогом горного козла.
Из Griffinology: The Griffin's Place in Myth, History and Art.
Неожиданный провенанс фамилии «Гарибальди»: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%B4_(%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F)
#незнал #etymology
226 лет со дня рождения Джона Джеймса Одюбона (2011)
#beautiful #creative #usa #bird #art #science
Дудл представляет собой: Птиц, работы героя, в виде букв.
Несколько любопытных историй из жизни Одюбона 🔼 можно найти в симпатичной книге о птицах The armchair birder: Discovering the secret lives of familiar birds, автор Jon Yow:
Красногрудый дубоносовый кардинал [на илл.]:
«Эта птица была большой любимицей Одюбона, не только благодаря своей выдающейся внешности. Он рассказывает о том, как он поранил ногу одной, принес ее домой, и не найдя подходящей клетки, отпустил ее свободно передвигаться по кабинету. Спустя день, ушедший на восстановление (на диете из смоченного в молоке хлебе), птица в какой-то момент уселась и стала исследовать свою травмированную ногу, которая была значительно опухшей и почернела. Она начала клевать перерезать свою ногу повыше травмы, и вскоре ей вполне удалось ее ампутировать. Рана затянулась через пару дней, а птаха приспособилась к своей культе там успешно, что требовалось усилие, для того, чтобы обнаружить, что пациент был вообще увечен. Очевидно, птице понравилась заботливость Одюбона. Она на три года стала живым и очень ласковым спутником, жившим с ним в его кабинете.
Канадские гуси:
Одюбон на себе испытал характер особо бесстрашного самца, когда он подошел слишком близко к гнезду. Гусь оказался настолько отважным, что дважды нанес ему по правой руке удары одним из своих крыльев, от которых Одюбон на секунду подумал, что ему ее сломали.
Белоголовый орлан:
Как и Бенджамин Франклин Одюбон считает, что белоголовый орлан никогда не должен был быть выбран национальной эмблемой страны, соглашаясь с письмом Франклина к дочери:
Лично я не хотел бы, чтобы белоголовый орлан был выбран представлять нашу страну. Эта птица с плохими моральными чертами. Она не зарабатывает средства честным трудом. Ты могла увидеть её, восседающей на неком мёртвом дереве возле реки, где она даже ленится сама ловить рыбу, а вместо этого наблюдает за работой охотящегося за рыбой ястреба; а когда та трудолюбивая птица наконец хватает рыбу и приносит её в гнездо для своей половинки и птенцов, белоголовый орлан преследует её и отнимает добычу. . . . Кроме того, он труслив: маленькая, не больше воробья птичка королевский тиранн нагло атакует его и выдворяет со своего участка. Поэтому он ни в коем случае не может быть символом храброго американского государства, которое прогнало всех «королевских тиранов» из нашей страны…
Канадский журавль:
“Острота их зоркости и слуха просто волшебны», - писал Одюбон в 1830ых. “Они видят вас до того, как вы увидите их, да и к этому моменту их уже след простынет».
Если осторожность не помогает, то эти птицы прибегают к неприкрытой агрессии. Во время одной из своих поездок в низовья Миссиссиппи Одюбон подстрелил на песчаной косе канадского журавля, положил ружье в лодку и направился за добычей. Но птица оказалась лишь подраненной, и завидев его приближение пустилась наутек со скоростью страуса, и вполне наверняка бы удрала, если бы он не загнал ее в угол. Пока Одюбон приближался, птица повернулась к нему, вытянулась во весь свой рост и вызывающе затрясла крыльями, а затем стала надвигаться на него, раскрыв клюв. Истощенный погоней, Одюбон не был настроен на схватку и потому начал пятиться. Птица продолжала надвигаться, до тех пор, пока он сам не развернулся и припустил со скоростью еще большей, чем когда сам преследовал. Добежав до реки, он забрался по горлу в воду, взывая к людям со своей лодки. В таком положении они и оставались – Одюбон по шею в воде, а журавль карауля его – до тех пор, пока гребцы не пришли на помощь, покатываясь над незадачливым охотником.»
Вопрос:
Вы перед поездкой в новое место покупаете/читаете книгу о нем? И если да, то когда? До, во время или вообще после?
Помимо победителя футбольного Евро этой ночью определится и чемпион Америк (сойдутся Аргентина и Колумбия). Под это нельзя не отметить, что на сайте Спортс Антон Перепёлкин уже некоторое время выкладывает перевод, наверное, самой полной истории латиноамериканского футбола, книги Golazo!: A History of Latin American Football Андреаса Кампомара. Настоятельно рекомендую. Фактура нажористая, страсти кипят. И это не только матчи, счета и кубки - это закулисье, политика, бизнес и антропология:
«Пока «Ла Академия» [Прозвище аргентинского «Расинга» из Авельянеды, пригорода Буэнос-Айреса] праздновала победу в Монтевидео и Буэнос-Айресе, фанаты заклятых соперников из «Индепендьенте» ворвались в «Эль Cилиндро де Авельянеда» [Стадион Расинга], чтобы наложить проклятие на команду. Семь черных кошек были похоронены вокруг стадиона. В течение 34 лет «Расинг» не смог завоевать ни одного титула. Клуб сделал все возможное, чтобы найти все семь кошачьих скелетов, в том числе раскопал поле, но удалось найти только шесть. Когда клуб был на грани банкротства, а его судьба находилась в свободном падении, на глазах у 100 000 болельщиков был проведен обряд экзорцизма. Седьмая кошка была найдена в 2001 году, когда стадион перестраивался. В том сезоне «Расинг» наконец-то выиграл чемпионат Аргентины».
У меня эта книга так и лежит дома непрочитанная, в бумаге. Теперь дождался перевода. Трепещите, футбольные квизы планеты!
А сам я писал о книгах про особенности африканского и турецкого футболов.
Тем временем Павел Анненков, организатор читательского клуба «12», сделал подборку летнего чтения, куда - о радость! - попала и моя «Познакомьтесь с собой. Как гены, микробы и нейроны делают нас теми, кто мы есть» Билла Салливана.
А еще я большой фанат Алена де Боттона (не только этой его книги)
Чем «пыльные» музейные экпонаты могут быть полезны современной науке:
«Мир и так в долгу перед знаниями, полученными с помощью этих образцов. Именно эти тушки птиц помогли Уоллесу и Дарвину сформулировать теорию эволюции путем естественного отбора. В середине XX века ученые провели сравнение современных яиц с историческими образцами из музейной коллекции и доказали, что скорлупа стала значительно тоньше, что снижает выживаемость птиц. Это было вызвано применением пестицида ДДТ, который в итоге запретили. Позже, перья из коллекции морских птиц, которую собирали на протяжении ста пятидесяти лет, пригодились, чтобы зафиксировать постоянно растущий в океанах уровень ртути. Накопление ртути ведет к снижению численности популяций животных и угрожает здоровью людей, которые едят рыбу с высоким содержанием этого металла. Исследователи поэтично назвали эти перья «памятью океана».
Многие из этих птиц хранились в музейных шкафах еще до того, как в обиход вошло само слово «ученый». За сотни лет каждое открытие, – клеточного ядра, вирусов, естественного отбора, концепции генетической наследственности и революционное открытие ДНК – давало новый инструмент для исследования одной и той же птицы. Исследователь в начале XIX века, рассматривающий тушку в простой микроскоп, не мог даже предположить, что в XX веке будет открыто с помощью масс-спектрометров, или магнитно-ядреного резонанса и высокоэффективной жидкостной хроматографии в XXI. Ежегодно хранители коллекции музея предоставляли этих птиц сотням ученых из все более специализированных областей науки: биохимикам, эмбриологам, эпидемиологам, остеологам и популяционным экологам.
В наше время ученые могут выдернуть перо одного из хранящихся в Тринге образцов XVII века и, основываясь на концентрации изотопов углерода и азота, установить, чем питалась эта птица. В свою очередь, это позволяет воссоздавать целые исторические цепочки питания и понимать, как изменялись виды или куда они мигрировали, когда исчезал прежний источник пищи.
В настоящее время ДНК костей старых образцов из коллекции Тринга используется в работе по сохранению находящегося под угрозой вымирания калифорнийского кондора. Подающая надежды область био-возрождения, или восстановления вымерших видов, отчасти полагается на извлечение ДНК из музейных образцов, чтобы вернуть к жизни исчезнувших птиц вроде странствующего голубя.
Я понял, что сохранение музейных птиц, – это в некотором роде сохранение оптимистичного взгляда на будущее человечества. Хранители коллекции, поколение за поколением, защищали образцы от насекомых, солнечного света, немецких бомбардировщиков, пожара и краж, объединенные верой в то, что эта коллекция жизненно необходима для человечества, стремящегося к новым знаниям. Они понимали, что птицы хранят ответы на вопросы, которые еще даже не заданы».
Из «Похититель перьев, или самая странная музейная кража»
На фото японское издание книги. Там название выбрали более скучное: Инцидент с кражей редких экземпляров птиц в Британском музее естественной истории (大英自然史博物館 珍鳥標本盗難事件)
Нелегко приходится не только музеям изобразительного искусства
«Однако, Тринг не в первый раз подвергся разграблению.
В 1975 году у входа в музей появился мужчина в инвалидном кресле, который хотел встретиться с хранителем коллекции птичьих яиц. Мужчину звали Мервин Шортхаус. По словам Шортхауса, он стал инвалидом после несчастного случая с электричеством на работе, и теперь в его жизни осталась одна радость, – птичьи яйца. «В музее его пожалели», – вспоминал Майкл Уолтерс, ответственный за коллекцию птичьих яиц в Тринге, и разрешили доступ. За следующие пять лет Шортхаус успел навестить Тринг восемьдесят пять раз, пока один из кураторов что-то не заподозрил, и не выследил, как тот потихоньку прячет яйца в карман. Полиция задержала Мервина на выходе из музея. В его мешковатой одежде, – а также в машине, – было обнаружено пятьсот сорок яиц. Еще десять тысяч яиц оказались у него дома. Выяснилось, что «несчастный случай с электричеством», в результате которого Шортхаус стал инвалидом, тоже произошел во время кражи, когда Мервин попытался срезать кабель с высоковольтной линии».
Из «Похититель перьев или самая странная музейная кража»
Бывают же в жизни книгоиздании совпадения! Удивительная кучность выхода сразу трех книг по не самой популярной/животрепещущей теме… Результаты продаж в Британии ниже 🔽
Грифонология: Место грифона в мифах, истории и искусстве.(2024)
Интересное, качественно написанное популярное исследование мифического зверя: от Шумера до комп.игр. Единственно, не понял, почему нет упоминания о том, что грифон был гербом Романовых, при том что про геральдических грифонов в книге есть, а автор Э. Л. МакКлэнан (профессор истории искусств в Университете штата Орегон в Портленде. Среди ее публикаций - «Изображения ранних византийских императриц: Образ и империя (2003)) - серьезный историк, имеет ряд научных публикаций по византинистике.
Это особенно прискорбно, учитывая, что в книге приводятся примеры (умеренно и уместно), где грифоны армейские эмблемы, маскоты университетских спорткоманд, статуи в Лас-Вегасе, фигурируют в разных ипостасях в Гарри Поттере и просто являются коммерческими логотипами. Не то, что я прям за империю топлю, просто кмк грифоны нечасто использовались в качестве гербов столь значительных династий. На вскидку и не вспомню - всё чаще львы да реальные хищные птицы. Хотя Россия в книге упоминается, в контексте Пазырыкской культуры и татуировок её мумий.
У лингвиста Гая Дойчера есть замечательная, пока не переведенная книга The Unfolding of Language: an evolutionary tour of mankind’s greatest invention. (Его «Сквозь зеркало языка: почему на других языках мир выглядит иначе» издали еще в 2016. Мой обзор) Она, как понятно из названия, об эволюции языка. Меня же, как помню, в ней особо возбудила глава о языковой эрозии. Вернее даже ее часть о языковых обмылках (перевод тут, я думаю, неуместен):
“The original negation marker in English was ne, as in French. The modern word ‘not’ started out as a full-bodied ne-a-wiht ‘not-ever-thing’, or in other words ‘nothing-whatsoever’. This phrase was added to the simple ‘no’, in order to create an emphatic ‘no way’, ‘not a jot’ type of ‘no’. By the tenth century, ne-a-wiht had already contracted to just nawiht, but it still retained its former meaning, so that a phrase like ic ne seo nawiht still meant ‘I not see nothing whatsoever’.
Later on, however, as this emphatic type of ‘no’ started being used more and more often, attrition set in. In form, nawiht was reduced to nawt, and alongside this erosion of sounds, there was also an inflationary weakening of meaning. By the thirteenth century, a manual for female recluses called the Ancrene Wisse (‘Guide for Anchoresses’) already uses the formerly emphatic combination ne … nawt in nearly half of all ‘no’ statements, thus showing that ne … nawt was no longer as emphatic as it had once been. And later on, the ne … nawt combination became even more common, so that I ne see nawt lost all pretence of emphasis, and came to mean just ‘I don’t see’. Together with this attrition in meaning, the form nawt (sometimes also spelt nowt or nought) was eroded further to not, and to cap it all, the original negation marker ne started being dropped from the pair, to leave only I see not. ‘Not’ is thus a prime example of both material and social decline. It started as a paunchy ne-a-wiht ‘nothing whatsoever’, a word rich in length and weighty in meaning, but its form was reduced to not (or even just n’t), and its meaning eroded to the plainest of no’s.”
- Привет! Я Белла.
- Белладонна?
- Нет, Белошвейка. Белошвейка Стриж(ёва)
Так могла бы представляться на русском Тэйлор Свифт.
На самом деле Тэйлор - портной. В женском варианте будет, скорее, Тэйлоресс. Ну что поделать, так назвали. Этот скетч лучше проходит с моим однокурсником, которого зовут именно так - Тэйлор. Или Портной.
Я об этом не задумывался, пока мой друг-австралиец как-то не обратил на это моё внимание, сказав, что ненавидит эту моду на фамилии, становящиеся именами. Я задумался - и правда: Купер, Тайлер, Паркер, Хантер, Бэйли, Мэйсон и тп. Это не совсем уж тренд последних лет - взять Джексона Поллока (хотя его первое имя, в принципе, «христианское» - Пол. А у Харпер Ли особая история, как и у Хантера Томпсона). Но, похоже, в последние десятилетия он ускорился. Я бы отметил, что эта мода больше изначально в ходу у американцев - названные люди все из США. Сейчас же, ввиду глобального культурного доминирования Штатов, ее активно перенимают и в других англоязычных странах. Да и не только в англоязычных.
По большому счету брюзжание приятеля можно пропустить мимо ушей, если не экстраполировать на русский. А вот тут уже начинается забавное, и ты начинаешь его понимать. В русском полно фамилий, произошедших от профессий (исторически один из наиболее популярных способов их образования вообще), но вот в имена они пока не перетекали. А вот как это могло бы быть:
Приветствую, коллеги!
Меня зовут Бондарь/Бочкарь (Cooper) и мы начинаем с вами семинар о…
День добрый, Валяльщик (Walker)!
⁃ Я ходила в кино.
⁃ С кем?
⁃ С двумя классными парнями, Камнетёсом (Mason) и Распиловщиком (Sawyer)
Звучат как прозвища )
А если мы возьмем другую часть этого тренда - имена от фамилий типа «сын такого-то» - Джексон, Уилсон, Харрисон, Джефферсон, Томпсон и тп., то выйдет совсем замечательно:
⁃ Меня зовут Николай Степанович, а вас как зовут, ребята?
⁃ Фомин
⁃ Яковлев
Пока не работает )
#etymology
Ну и заставка Гугла в честь Одюбона - настоящая конфета для глаз. Попробуйте разглядеть в птицах слово GOOGLE ))
Читать полностью…А что это я не цитирую из новинки, науч-поп детектива «Похититель перьев»? Исправлюсь:
«…когда в музее было совершено преступление, Адам [смотритель] опасался самого худшего. Он сразу же бросился к шкафам, где хранились главные сокровища Тринга [Музей естествознания в Тринге]: коллекция Галапагосских вьюрков, собранных Дарвином во время путешествия на «Бигле», тушки и скелеты вымерших птиц вроде додо и бескрылой гагарки, коллекция птиц Джона Джеймса Одюбона, и его же оригинальное издание «Птиц Америки», которое считалось самой дорогостоящей в мире книгой. К счастью, вроде бы все было на месте.
На вопрос полиции, когда было разбито окно, охранник смог ответить, что где-то в течение последней половины суток. Было совершенно непонятно, что понадобилось взломщику. Полицейские вспомнили, что недавно в городе случилась череда мелких краж, когда воришки охотились за ноутбуками и другой электроникой. Однако из помещений для сотрудников никаких ценностей не пропало. Все решили, что ничего страшного не произошло. Выглядело так, будто взломщик сунул голову внутрь, огляделся, не обнаружил ничего заслуживающего внимания, и удалился с пустыми руками. Если бы вор знал, сколько можно получить на черном рынке за дарвиновских вьюрков, или что экземпляр «Птиц Америки» недавно ушел с аукциона за одиннадцать с половиной миллионов долларов, он бы разбогател.
Так что никто не стал систематически проверять всю коллекцию Тринга. Даже если бы такое решение было принято, то полная ревизия – которая не проводилась как минимум десять лет – пятнадцати тысяч шкафов, в которых хранилось семьсот пятьдесят тысяч образцов, при текущем небольшом штате сотрудников заняла бы недели. Доктор Роберт Прюс-Джонс, ответственный за коллекцию музея, очень обрадовался тому, что, кажется, ничего не пропало. Полиция составила краткий протокол, и дело о разбитом окне посчитали закрытым....»
Наткнулся на пути распространения слов, обозначающих верблюда. На востоке Европы белое пятно, потому что там неожиданно, собственно «верблюд», не относящееся к четырем другим основным. Вики объясняет это так:
«Русское слово верблюд происходит от праслав. velьbǫdъ, возможно, являющегося заимствованием из гот. ulbandus «слон». Готское слово, в свою очередь, было заимствовано из др.-греч. ἐλέφας «слон». Греческое слово было заимствовано с Востока.
Верблюды (в форме: «вельблуды») упоминаются ещё в Повести временных лет. См. например под 1103 г.: «взѧша бо тогда скоты и ѡвцѣ и кони . и вельблуды и . вежѣ с добыткомъ . и съ челѧдью».
Вер(л)блю(у)д есть в польском, чешском, белорусском, украинском и словенском (но не словацком) языках.
#незнал
Мне кажется, что российская обложка «Похитителя перьев» лучше и оригинала (американского и британского), и других переводных изданий - немецкого, китайского, итальянского, шведского, финского, нидерландского.
Читать полностью…Похититель перьев, или самая странная музейная кража
Необычная новинка в моей серии интересного нонфикшна (да и редкая птица вообще) - научно-популярный детектив:
Вор не взял из музея редкое издание «Птицы Америки» Дж. Дж. Одюбона сверхбольшого размера (цена $11,5 млн на Sotheby’s). Прошел мимо раритетных чучел додо и тех самых вьюрков Дарвина. Ему понадобились перья райских птиц. Зачем?
Пыльные естественно-научные музеи попадают в криминальные новости куда реже картинных галерей, но это потому, что хранители часто просто не в курсе пропаж. То, что крадут злоумышленники, тоже может озадачить несведущую аудиторию. Но знаем ли мы истинную ценность некоторых экспонатов для некоторых необычных субкультур?
Причуды эволюции, странное, вычурное хобби и пагубная одержимость переплетаются в истории, которой, пожалуй, лучше всего подходит определение «научный детектив». Редкая, но яркая птица среди поджанров литературы!
История одержимости... яркая и увлекательная. - The Times
Захватывающе! - Nature
Автор: Кирк Уоллес Джонсон
Перевод Елизаветы Муравьевой
КУПИТЬ