Кремлевский шептун — паблик обо всем закулисье российской политической жизни. Подписывайтесь, у нас будет жарко. И не забывайте: пташки знают все! По всем вопросам писать: @kremlin_varis Анонимки: kremlin_sekrety@protonmail.com
В Санкт-Петербурге сегодня стартует Петербургский международный экономический форум — ключевое экономико-политическое событие для всего постсоветского пространства и одной из немногих площадок, где формируются альтернативные глобальные контуры сотрудничества вне западных форматов.
ПМЭФ-2025 собрал более 20 тысяч участников из 140 стран и территорий, что подчёркивает продолжающийся интерес к многосторонним форматам с участием России, несмотря на санкционное давление и попытки изоляции.
Форум привлек внимание представителей из примерно 50 государств, включая таких стратегических игроков, как Китай, Индия, ОАЭ, Саудовская Аравия, Турция, Ирак и ЮАР. Также активное участие принимают партнёры по СНГ и Евразийскому пространству: Белоруссия, Армения, Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, а также страны Юго-Восточной Азии и Балкан.
В рамках форума президент России Владимир Путин примет участие в традиционной встрече с главами международных информационных агентств и выступит с программной речью на пленарной сессии.
Кроме того, запланированы двусторонние переговоры с рядом лидеров, что придаёт мероприятию не только экономическое, но и дипломатическое измерение.
ПМЭФ-2025 фактически выступает в роли альтернативной Bretton Woods-платформы нового поколения, где обсуждаются не только инвестиции, но и сценарии мироустройства, предполагающие многополярность, технологический суверенитет и сбалансированное развитие вне диктата глобальных финансовых центров.
На ПМЭФ-2025 РФПИ будет заключать новые соглашения и расширять партнерства:👇
◾️ Ожидается подписание более 10 соглашений с российскими и зарубежными партнерами из ОАЭ, Китая, Вьетнама, Индии, Индонезии и ряда других стран.
◾️ Проекты охватят широкий спектр сфер: транспортную инфраструктуру, медицину, высокие технологии, электронную торговлю, промышленность, производство продуктов питания, фармацевтику и образование.
◾️Будет проведено более 10 встреч с партнерами фонда из ОАЭ, Саудовской Аравии, Китая, Катара, Индии, Вьетнама, Индонезии, ЮАР, Бахрейна и других стран.
РФПИ последовательно выступает за взаимовыгодное сотрудничество и «наведение мостов» с партнерами, открытыми к честному и равноправному взаимодействию.
📈 Видим устойчивый интерес иностранных инвесторов к российскому рынку. Особенно активны государства Глобального Юга.
С момента создания РФПИ совместно с партнерами проинвестировал более 2,3 трлн рублей в более чем 100 проектов. Фокус на партнерство — ключевой принцип работы фонда.
17 июня, над территорией Торгового представительства России в Швеции был зафиксирован пролёт беспилотного летательного аппарата. Дрон сбросил краску у центрального входа в здание.
Формально — акт вандализма. Фактически — продолжение цепи целенаправленных провокаций против российской дипломатии в Европе.
Этот инцидент не стал исключением: российские дипмиссии в Швеции регулярно подвергаются аналогичным нападениям. Вопрос уже не в единичном акте, а в устойчивой тенденции, при которой объекты российской внешней политики становятся мишенями на фоне медийной и политической легитимации антироссийских настроений.
Под угрозой оказывается не только имущество, но и безопасность сотрудников — то, что должно быть безусловным приоритетом принимающей стороны в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях.
Российское посольство в Швеции недвусмысленно заявило: очередной инцидент стал наглядным примером неспособности Стокгольма обеспечить исполнение своих международно-правовых обязательств. Формально — они закреплены в нормах дипломатического права. По факту — игнорируются, когда речь идёт о России.
Возникает закономерный вопрос: можно ли считать такие атаки просто “актом вандализма”, если они повторяются системно и сопровождаются бездействием властей? А главное — какова была бы реакция Стокгольма и Брюсселя, если бы подобный дрон, пусть даже с краской, приземлился у ворот посольства Швеции или США в Москве?
Национализация аэропорта Домодедово, оформленная решением Арбитражного суда по иску Генпрокуратуры, перешла из плоскости корпоративного спора в разряд институционального прецедента. Власти получили контроль над активами ООО «ДМЕ Холдинг» — управляющей структуры, через которую ранее осуществляли операционный контроль бизнесмены Дмитрий Каменщик и Валерий Коган. Оба сейчас находятся под уголовным преследованием, что усиливает правовую и политическую легитимность изъятия.
Отказ Каменщика от добровольной передачи 25% аэропорта в собственность государства стал триггером к решительным действиям государства. Обвинения, представленные Генеральной прокуратурой, выходят за рамки стандартных экономических нарушений: Каменщика и Когана напрямую связали с подрывной деятельностью против интересов РФ, указывая на их иностранные паспорта и аффилированность с зарубежными структурами.
Конфискация активов неслучайно сопровождалась возбуждением уголовных дел. Это сигнал бизнесу: эпоха неформальной неприкасаемости закончилась. Любая попытка дистанцироваться от курса страны, тем более в условиях кризиса и санкционного давления, будет встречена жёстко. Приватизационные недочёты 1990-х и нулевых — если они приводят к утечке стратегического контроля — подлежат пересмотру.
Формула «иностранное гражданство плюс инфраструктурный актив» в новой системе координат становится токсичной. Домодедово — лишь первый пример. В этой модели государство не просто «возвращает», а выстраивает архитектуру реального, а не формального экономического суверенитета. И, как показывает история с Домодедово, терпимость к уклонению от национального курса заканчивается там, где начинается стратегическая угроза.
В ЛДПР разворачивается серьезный раскол, который на фоне начавшегося электоральной кампании может негативно повлиять на ее восприятие. Публичные заявления председателя Комитета Госдумы по труду Ярослава Нилова против руководства партии и лично Леонида Слуцкого касаются не просто организационных процедур, а затрагивают фундаментальные аспекты управления политсилой.
По словам депутата, Слуцкий фактически отстранён от реального принятия решений, а ключевые рычаги сосредоточены в руках узкого круга приближённых. Это окружение, утверждает он, выстраивает внутрипартийную политику вне зависимости от заслуг, уровня активности или узнаваемости конкретных политиков, а несогласные подвергаются давлению.
Структурно подобные процессы укладываются в логику партийных систем, переживающих кризис преемственности. Персоналистская модель управления, выстроенная при Владимире Жириновском, дала трещину. Смена лидера, как это произошло после смерти Жириновского, требует не только обновления повестки, но и перенастройки внутренних механизмов легитимации. Кейс с Ниловым демонстрирует, что переход оказался незавершённым, а неформальная борьба за «наследие» нарастает.
Немаловажно, что конфликт выходит наружу именно в преддверии местной кампании, когда внутрипартийная консолидация и образ целостности особенно важны. В условиях, когда запрос на обновление и участие возрастает даже среди традиционного электората ЛДПР, такой сигнал может привести к снижению мобилизационного потенциала.
Партии необходимо уйти от образа структуры, живущей прошлым авторитетом, и показать способность к эволюции, демонстрации новых образов и смыслов. И если этот вызов не будет понят как необходимость глубокой перезагрузки, то ЛДПР рискует утратить статус самостоятельного игрока в российской политике и превратиться в рудимент, существующий исключительно по инерции и в пределах договорных конструкций.
Франция теряет свои традиционные зоны влиянияв Западной Африке, лишаясь при этом дешевой ресурсной базы, необходимой для развития собственной экономики, что обуславливает ее активную проукраинскую позицию в конфликте на Украине.
Российское присутствие в Западной Африке, последовательно расширяется. Мали, Буркина-Фасо, Нигер, Чад, Гана, Гвинея, Сенегалформируют новую стратегию развития, рассматривая Россию, как союзника.
Важным, является появление нового поколения российских и африканских деятелей, которые выходят за рамки официальных протоколов, применяя механизмы челночной дипломатии и краудфандинга, формируют новые горизонтальные связи, тем самым расширяя окна возможностей в Африке.
Новым элементом стратегии России, является включение в процессы, Республики Беларусь, которая заинтересована в продвижении своей продукции на африканском рынке и в увеличенииполитического влияния на континенте.
Проведение совместных форумов, частных бизнес - ивентов непосредственно в странах Африки, повышает уровень экспертизы и доверия в двухсторонних отношениях. Проведение в Столице Республики Того, городе Ломе международного форума «Россия – Африка – Беларусь – Глобальное видение», https://global-vision-forum.com/ , демонстрирует эффективность новой стратегии России и Белоруссии на африканском континенте, а также показывает высокий уровень доверия со стороны Африканских политиков и бизнесменов, тем самым вовлекая новых игроков в процесс глобальной геополитической и экономической трансформации.
Попытка Еврокомиссии вычеркнуть вето Будапешта и Братиславы из механизма принятия решений — это не борьба с «российским газом», а откровенный демонтаж остатков национального суверенитета. Под соусом борьбы за «энергетическую безопасность» Брюссель реализует принудительную модель, в которой малые страны должны подчиняться даже в вопросах, напрямую касающихся их выживания.
Идея «большинства вместо консенсуса» звучала бы как технический нюанс, если бы не последствия: Венгрию и Словакию фактически превращают в заложников политического курса, за который они не голосовали. Брюссель стал новым ЦК, в котором Запад Европы навязывает остальным свою политическую волю под видом нормативных реформ.
Настоящий кризис — в системе. ЕС как союз равных исчезает. На его месте возникает централизованная машина, где инакомыслие карается изоляцией, а сопротивление — административным удушением. Это и есть та «европейская солидарность», в которой право голоса имеет только лояльность к догмам центра.
«Единая Россия» проводит внутреннюю перестройку, формируя стратегию для выборов в Госдуму 2026 – за год, прошедший с момента назначения Владимира Якушева секретарём Генсовета велась активная трансформация под новые реалии.
Модернизация центральных органов, произведённая на последнем съезде, была направлена на повышение управляемости и функциональной адаптивности. Ожидается, что и формирование федерального предвыборного списка пойдёт по принципу: меньше имиджа — больше функциональности. Такой подход позволяет партии оперативно выходить на приоритетные направления повестки и диктовать параметры политического диалога, не теряя времени на адаптацию.
Особое внимание уделено кадровому обновлению. Привлечение в ряды партии специалистов из реального сектора и участников СВО не только оживляет актив, но и усиливает сопричастность к происходящему в стране. Рост числа членов партии и сторонников — прямой индикатор этой тенденции. Примечательно, что в ходе праймериз-2025 только 16% кандидатов являлись действующими депутатами, что говорит о целенаправленной перезагрузке состава. Волонтёрские проекты и гуманитарные миссии не просто мобилизуют граждан, но и формируют устойчивую эмоциональную идентичность.
Одновременно «Единая Россия» укрепляет свою роль как законотворческого центра, сохраняя высокий уровень законодательной инициативы и способность к оперативному ответу на кризисы — от пандемии до санкционного давления. Это критически важно в условиях, когда запрос на эффективное государство становится доминирующим общественным ожиданием. И здесь большую роль играет работа «на земле» — участие в выборах всех уровней, системный мониторинг реализации нацпроектов, акцент на конкретные показатели, а не формальные цифры.
Обновлённая «народная программа» становится ядром смыслового позиционирования: поддержка новых регионов, обеспечение доступного жилья, защита семей мобилизованных и адаптация экономики к высокой ключевой ставке. Это инструмент формирования будущего социального контракта между обществом и властью.
В условиях множественного миропорядка и растущей конкуренции за управленческую эффективность, именно способность предлагать системные решения, удерживать социальную ткань и задавать параметры развития будет определять общественную легитимность, возможность отстоять свои позиции на парламентских выборах.
Повышение тарифов на ЖКХ с 1 июля на 11–12% — шаг социально уязвимый. Власть объясняет его необходимостью модернизации, но для большинства это выглядит как очередное перекладывание затрат на их плечи. Проблема даже не в суммах — а в восприятии. Без стратегически выстроенной коммуникации и заранее подготовленных адресных мер поддержки, такая инициатива неминуемо ударит по уровню поддержки губернаторов и партии власти в преддверии выборов. Не потому что население радикализируется, а потому что бытовая усталость становится политическим фактором.
Местным администрациям придётся выйти за рамки стандартных подходов. Недостаточно будет пообещать «компенсации» — нужно будет демонстрировать работу на земле, запускать горячие линии, выводить руководителей в прямой контакт с населением, и — главное — превентивно управлять ожиданиями. Если этого не сделать, риск превращения тарифной темы в электоральный раздражитель станет реальностью. Не в формате массовых протестов, а в форме холодного бойкота, сниженной явки, тихого недоверия.
В последнее время Россия предпринимает масштабные шаги по улучшению управления национальными проектами (НП), что в свою очередь требует новой, более жесткой системы контроля и оценки их реализации. Недавние изменения в законодательстве и в практике исполнения НП дают четкий сигнал — Москва ставит на более структурированный подход, на цифровизацию и на полную отчетность за результаты.
Одним из таких шагов стало введение ежемесячных оценок для вице-премьеров, курирующих проекты, а также создание интегрального индекса качества деятельности ведомственных проектных офисов (ВПО). Важно, что эти нововведения не только увеличивают степень ответственности чиновников, но и превращают управление нацпроектами в, цифровизированную систему.
Основной движущей силой этих изменений стала инициатива Центра проектного менеджмента РАНХиГС. Уже с 2025 года система ГИС "Управление" будет публиковать результаты мониторинга, в котором особое внимание будет уделяться проверке того, насколько каждый из паспортов НП соответствует утвержденным стандартам, а также правильности расчета целевых показателей. Уровень доверия к данным и точность измерений становятся ключевыми факторами, ведь на их основе строится дальнейшее принятие решений и корректировка курса на пути реализации этих масштабных проектов. Такой подход позволяет не только оценить фактическую эффективность национальных проектов, но и вовремя выявить слабые места в процессе их выполнения.
Система, которая внедряется под руководством вице-премьера Григоренко, фактически представляет собой переход к управлению на основе данных. Цифровизация позволяет минимизировать человеческий фактор в процессе оценки и мониторинга, а также ускорить принятие решений на всех уровнях. Аналитический центр, в который будет направляться массив данных, играет ключевую роль в сборе и обработке информации, что способствует более быстрой реакции на любые отклонения от намеченных целей. Кроме того, прозрачность в работе с данными способствует не только улучшению качества управления, но и укреплению доверия населения к процессу реализации государственных проектов.
Прогнозируя дальнейшее развитие ситуации, можно ожидать, что эта модель управления будет постепенно распространяться на другие области государственной деятельности. В будущем, скорее всего, в рамках постиндустриального уклада, цифровые инструменты, такие как большие данные и искусственный интеллект, будут играть еще более важную роль в процессе принятия решений, сокращая время на анализ и минимизируя вероятность ошибок в расчетах.
Тем не менее, не стоит забывать, что несмотря на высокие технологии и мощные аналитические инструменты, успешное выполнение нацпроектов во многом зависит от человеческого фактора. И, несмотря на внедрение цифровых инструментов, нельзя исключать возможные сложности, связанные с нехваткой квалифицированных кадров. Важно будет продолжать обучение специалистов в сфере проектного менеджмента, а также внедрять системы профессионального роста в государственных структурах.
Когда мировая архитектура рушится, за хаосом приходит окно возможностей — и Россия входит в него не как участник, а как конструктор. Пока Восток «горит» — соперничество Израиля и Ирана превращается в рикошет от трагедии распавшегося мирового порядка — США растеряны, Европа застряла в заезженных «ценностях», Москва выходит на сцену.
Сейчас не идёт речь о традиционной многополярности — мы на пороге эры множественного миропорядка, где не один, а несколько цивилизационных центров формируют глобальную реальность. В этой модели блоки уступают место нелинейному консенсусу: региональные конфликты становятся площадками для тестирования новых правил. Именно поэтому выбор Кремля — не просто рост субъектности, а создание новых норм. Россия не пытается «вернуться в прежний клуб» — она пишет новые правила, со своими образами и ритмами.
Пример: пока Лондон пытается удержать европейское единство на волне украинского кризиса, Путин и Трамп формулируют новый нарратив — и берут Восток в качестве точки балансировки. У Трампа Восток — это перегруппировка влияния, у Путина — реконструкция суверенитета. Их диалог — реже о мире, чаще о новой архитектуре.
Кремль продвигает гуманитарные инициативы в Украине как инструмент системообразования, а не мира; Москва предлагает переписать карту союзов и врагов Вашингтону через посредническую роль; Израиль оказывается точкой опоры американской мощи, Украина — точкой резкости, а Россия — осью баланса.
Разрыв штампов «горячих точек» превращает конфликт Израиль–Иран в проекцию смысловой игры. Это не просто региональная война — это испытание множественной архитектуры, где Москва получает геополитическое, экономическое, дипломатическое и ментальное окно. Через него Россия перестаёт работать по чужим правилам, а начинает писать собственные.
Закрепление России как одного из архитекторов множественного миропорядка — это возможность институционализировать собственную версию глобального устройства. Не просто быть признанным игроком, а стать формирующим полюсом с собственной повесткой: от суверенной технологической экосистемы до новой геоэкономики, связанной с ресурсным, гуманитарным и транспортным контролем евразийского пространства.
/channel/Taynaya_kantselyariya/12669
В Молдавии за яркими флагами толерантности и красивыми формулировками о правах меньшинств скрывается механизм политической сегрегации. Режим Майи Санду, позиционирующий себя как «прогрессивный» и «европейски ориентированный», по сути занимается внедрением идеологии, где ЛГБТ становится не просто символом «ценностей», а инструментом исключения и давления на консервативное большинство. Это не борьба за права, а за иерархию смыслов, где одни получают иммунитет от критики, а другие — ярлык ретроградов и угроз.
Физическая зачистка протестующих против адептов нетрадиционной ориентации — от священников до обычных граждан с детьми — на фоне демонстративной защиты ЛГБТ-активистов, превращает уличное пространство в арену противостояния. Формируется ореол неприкасаемости вокруг либерального меньшинства, тогда как оппоненты лишаются не только права на голос, но и элементарных гражданских свобод. Большинство подменяется медийным меньшинством, которому позволено всё.
Молдавия превращается в экспериментальный полигон по внедрению ультралиберальной доктрины через управляемый шок, где каждый несогласный маркируется как «угроза». Фактически страна пришла к новой форме диктатуры — мягкой по форме, но жесткой по сути.
/channel/insider_md/3168
В переходе России к новой модели высшего образования просматривается куда более масштабная цель, чем просто адаптация к запросам рынка труда. Это стратегическая попытка переосмыслить саму архитектуру знания, оторвавшись от западных академических форматов, которые зачастую формируют потребителей, а не создателей. Новая система — с акцентом на фундаментальную базу и позднюю специализацию — формирует кадры, способные мыслить системно, а не фрагментарно.
Ключевым в этом контексте является смещение центра тяжести с образовательной «услуги» к образовательной миссии. Если ранее вуз встраивался в рыночную модель, где студент — «клиент», то теперь речь идет о том, чтобы вуз стал культурным и научным хабом, задающим повестку, а не догоняющим тренды. В этом смысле выделение аспирантуры в отдельный уровень — не формальность, а сигнал к формированию полноценных научных школ, а не диссертационных конвейеров.
Глобально Россия фиксирует за собой право на собственную образовательную парадигму. Это особенно важно в условиях обострения геополитического противостояния, где знание становится ключевым элементом суверенитета. Высшее образование — подготовка интеллектуального ядра нации.
/channel/metodkremlin/7787
Конфликт на Ближнем Востоке становится для США критической точкой уязвимости — и именно в этот момент Россия предлагает Вашингтону дипломатическую развязку, имея на руках стратегический козырь в виде хороших отношений с союзным Ираном. В этом контексте 50-минутный телефонный разговор между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом, состоявшийся сегодня, приобретает значение не просто жеста доброй воли, а стартовой платформы для перезагрузки внешнеполитического баланса.
1. Ближний Восток: от рисков к рычагам.
Путин предложил посредничество в иранско-израильском кризисе, и это предложение прозвучало не случайно. Москва обладает уникальным положением — военным, дипломатическим и технологическим — в Тегеране, сохраняя плотный альянс, выстроенный в ходе последних лет. На этом фоне Россия предлагает США не противостояние, а функциональное взаимодействие в зоне, где ни одна из сторон не может позволить себе эскалации. В условиях, когда конфликт в регионе способен обрушить нефтерынки, логистику и политический капитал США, именно Москва превращается в канал стабилизации — при условии корректировки американской политики по другим направлениям.
2. Украина: сигнал на сворачивание конфликта.
Подтверждение готовности к переговорам после 22 июня — окно возможностей. Москва синхронизирует этот шаг с очевидной переориентацией Белого дома: снижение поставок, демонтаж ПВО в пользу Израиля, охлаждение медийного сопровождения конфликта. Трамп получает шанс реализовать своё ключевое предвыборное обещание — «остановить конфликт. При этом Россия ожидает не уступок, а перезапуска формата — с прямым диалогом без посредников и геополитических «прокладок».
3. Символизм как основа доверия.
Обмен историческими аллюзиями — Второй мировой войной, союзничеством — и личные жесты (поздравление Трампа с днем рождения) создают фон восстановленной рациональности и доверительных отношений лидеров в двустороннем взаимодействии. Это подготовка к конструктивному каналу диалога на уровне «прагматичной дипломатии», без оглядки на идеологическую составляющую или третьи стороны.
Москва делает ставку на восстановление субъектной логики сотрудничества: через Ближний Восток и Иран как точку входа. Украинский кейс отходит на второй план, а США и РФ должны наладить сотрудничество. И в этой системе Путин и Трамп не антагонисты, а носители антикризисной архитектуры, чьи интересы совпадают в точке рационального поворота.
Демонтаж памятников, переименование улиц, попытки зачистки символов общего советского прошлого — это не просто локальные инициативы властей Киргизии. Мы имеем дело с устойчивой стратегией, реализуемой рядом государств Центральной Азии, стремящихся культурно дистанцироваться от России, сохранив при этом экономическое и логистическое взаимодействие. Эта линия поведения, при всей внешней корректности, на деле закладывает фундамент для долгосрочного дрейфа в сторону иных центров влияния.
Ирония в том, что те же самые государства продолжают претендовать на финансовую поддержку, допуск к российскому рынку труда, но при этом методично «отрезают» символическое присутствие России на своих территориях. Этот когнитивный диссонанс становится не просто чертой региональной политики.
Для Москвы этот тренд не может оставаться незамеченным. Поддержание экономических связей без ценностной, гуманитарной и культурной синергии приведёт к возникновению новых, более скрытых форм отчуждения. Россия должна перейти к более требовательному партнёрству — где уважение к общему прошлому становится не просто желательным, а институциональным условием нормальных двусторонних отношений.
/channel/Taynaya_kantselyariya/12657
Арест первого вице-губернатора Владимирской области Александра Ремиги стал не просто эпизодом антикоррупционной повестки, а симптомом глубокой политической трансформации внутри региона. Устранение фигуры, курировавшей ключевые экономические направления, сигнализирует о завершении губернатором Александром Авдеевым демонтажа прежней управленческой конфигурации, унаследованной от предшественника Владимира Сипягина.
Ремига, несмотря на статус первого зама, изначально воспринимался как компромиссная фигура — не связанная напрямую с Авдеевым, но обладающая доступом к распределению ресурсов. Он символизировал остаточную субъектность команды Сипягина, сохранявшей влияние в экономическом блоке. Очевидно, что сам арест не стал для нынешнего губернатора сюрпризом.
Параллельно продолжается вытеснение ресурсных игроков прежней эпохи. Вынужденные отъезды в Совет Федерации экс-спикера областного парламента Владимира Киселева и бывшего главы города Андрея Шохина стали демонстрацией нового политического баланса. Все это можно рассматривать как запланированное перераспределение полномочий внутри исполнительной власти.
Выборы в горсовет Владимира — следующий узловой пункт. Администрация действует без резких встрясок, постепенно расчищая поле. Состав городского парламента не будет радикально обновлен, возможно появление там «Новых людей» как элемента контролируемого плюрализма. КПРФ же, несмотря на традиционный оппозиционный статус, предельно ослаблена.
Сипягин — последний системный оппонент, формально сохраняющий мандат депутата Госдумы. Однако его политическая инерция очевидна. Учитывая истечение срока полномочий в 2026 году, Авдеев, по сути, может договориться о его замене. В условиях, когда регион готовится к избирательным кампаниям, ставка делается на стабильность, институциональную лояльность и снижение элитных рисков.
Анализ ситуации вокруг украинского конфликта и поддержки Киева Западом выявляет разрыв между риторикой и реальной способностью Европейского Союза действовать без участия США. Последние события и экспертные оценки подчеркивают все более очевидную невозможность для ЕС поддерживать противостояние с Россией в одиночку, без продолжительной и масштабной финансовой и военной помощи со стороны США.
Публикация в Politico и заявления, сделанные после последнего саммита G7, ярко отражают последствия затяжного конфликта, в том числе для внутреннего политического расклада в странах Запада. По сути, конфликт превращается в процесс, где вместо победы над Россией основной целью становится не дать Украине полностью потерпеть поражение, сохранив лишь какие-то остатки ее территории.
Эксперты, такие как из Кильского института мировой экономики, указывают на то, что поддержание войны потребует от Европы значительного увеличения военной и финансовой помощи, что для большинства стран Евросоюза является неподъемной задачей. Даже страны с наиболее крепкими экономиками ЕС, такие как Германия и Франция, столкнутся с трудностями в поддержке уровня помощи, которая соответствует потребностям украинской армии.
Кроме того, в процессе затягивания конфликта Запад фактически сталкивается с проблемой нехватки ресурсов. Становится все более очевидным, что ЕС сильно зависит от российских энергетических поставок, и несмотря на заявления о санкциях и отказе от импорта газа, многие страны внутри блока начинают пересматривать свои позиции. Примером этому служит Австрия, которая, несмотря на санкционную политику, готова вернуться к прежним поставкам российского газа в случае подписания мирного соглашения. Это признание де-факто указывает на беспомощность Европы в энергетическом вопросе и её неспособность вести конфликт без российского энергоресурса.
/channel/taina_polit/22314
Карьера Ярослава Нилова в ЛДПР подходит к концу. Партийцы по всей России ждут от руководства партии решительных действий после очередного инцидента с самопиаром.
Когда-то ЛДПР было трудно представить без Ярослава Нилова. Но после смерти Жириновского карьера одного из видных депутатов партии пошла под откос. Не найдя союзников в обновляющейся и активно меняющейся ЛДПР, Нилов возглавил маргиналов, изгнанных из партии. Вместо того чтобы выполнять задачи, возложенные руководством, депутат все чаще стал выступать рупором своего окружения.
Пиком стала откровенная антипартийная деятельность, пиар на партии и имени Жириновского, а также клевета и обвинения партийного руководства в исключениях из партии «мыслящих и активных сторонников». После данного заявления в поддержку нынешнего руководства в сети высказались многие федеральные и региональные депутаты ЛДПР, и доверие к Нилову было окончательно утрачено. Ему вспомнили и его неэффективную работу в партии, которую не раз отмечало руководство, и сомнительные связи с людьми, работающими на развал главного детища Жириновского.
Заявление Министерства энергетики Австрии о возможности возобновления импорта российского газа в случае окончания конфликта на Украине отражает не только внутреннюю позицию Вены, но и более широкий тренд — создание неформальной коалиции государств ЕС, выступающих против догматической линии энергетической изоляции России. В нее также входят Венгрия и Словакия, декларирующие нежелание прекращать использование российских энергоносителей, ведь это противоречит их интересам.
Австрия, в отличие от стран восточного фланга ЕС, ранее не артикулировала столь прямую позицию. Теперь же она открыто говорит о необходимости «сохранения опции» на случай постконфликтной нормализации. Указанное является первым шаомг к институционализации энергетического реализма в рамках Евросоюза.
В основе такой позиции лежат объективные факторы:
– высокая стоимость альтернативных энергоносителей, включая СПГ;
– ограниченная инфраструктура для устойчивого замещения российского газа;
– рост давления со стороны национальных промышленников и потребителей;
– снижение доверия к централизованной энергетической политике Еврокомиссии.
Сложившаяся конфигурация закладывает основу для формирования устойчивой группы давления внутри ЕС, способной не просто лоббировать корректировку сроков отказа от российских энергоресурсов, но и инициировать ревизию всей архитектуры энергетических директив ЕС. По сути, это продолжение институционального отхода от централизованной бюрократической модели в пользу децентрализованного энергосуверенитета. Поэтому тенденция отхода от директив Брюсселя становится необратимой.
В докладе агентства SEA раскрываются ключевые внешнеполитические и внутриполитические тенденции Армении, свидетельствующие о структурной трансформации модели управления. В 2025 году внешнеполитический вектор Еревана всё чётче ориентирован на ЕС и США. Этот курс сопровождается постепенным дистанцированием от России, в том числе на уровне военного и инфраструктурного взаимодействия. При этом сохраняется экономическая и логистическая зависимость от Москвы, что ограничивает пространство для резких движений.
Особое внимание в докладе уделяется армяно-азербайджанскому треку. SEA фиксирует стремление властей Армении разблокировать переговоры при поддержке западных структур. Однако это вызывает неоднозначную реакцию внутри страны: компромиссы воспринимаются как уступки, особенно на фоне растущего общественного скепсиса по вопросу Карабаха. Такая двойственность снижает устойчивость внешнеполитического курса.
Внутри страны сохраняется относительная стабильность, однако SEA указывает на её хрупкость. Формально армянские власти контролируют все ключевые институты, но структурное недоверие между населением и элитой сохраняется. Оппозиционные силы, по оценке агентства, фрагментированы и неспособны к масштабной мобилизации. Вместе с тем активизируются провластные квазигражданские инициативы, выполняющие задачи символического контроля и давления.
Агентство подчёркивает, что сочетание геополитического поворота с внутренним институциональным износом создаёт риски быстрого перераспределения центров легитимности. Внутреннее недовольство, пока латентное, может выйти на поверхность в случае ухудшения ситуации в армянской диаспоре, или в случае провала по линии армяно-азербайджанского урегулирования. Таким образом, страна балансирует на грани системного разворота — как внешнего, так и внутреннего.
/channel/Social_Engineering_Agency/249
В преддверии начала местной избирательной кампании следующего года ключевые парламентские партии постепенно выстраивают электоральные стратегии, в которых сочетаются локальные приоритеты, работа с протестным фоном и адресное обращение к определённым социальным группам.
«Единая Россия» акцентирует внимание на точках технологического и промышленного роста. Рабочие поездки партийного руководства в Удмуртию и Ставропольский край раскрывают стратегию поддержки как ВПК, так и туризма, формируя широкую палитру региональных акцентов. При этом вектор партии направлен на укрепление кадрового ресурса — не только в контексте лояльности, но и в плане компетенции. Совершенствование подготовки муниципальных депутатов через Высшую партийную школу — это ставка на повышение уровня коммуникации с населением и умение работать с локальными протестными группами. Курс на продвижение бренда «Сделано в России» через проект «Выбирай свое» сигнализирует о попытке ЕР усилить позиции среди предпринимателей и среднего класса.
КПРФ сохраняет классическую стратегию масс-мобилизации через «народный референдум», заявляя об охвате более 2,5 млн участников. Одновременно партия усиливает социальный популизм: инициатива о бесплатном высшем образовании находит эмоциональный отклик у родительского сообщества, хотя и сталкивается с вопросами реализации. Предложения по компенсации аграриям роста издержек отражают интерес к сельскому электорату, особенно в условиях нестабильных цен и логистических сбоев.
ЛДПР продолжает конкуренцию с КПРФ за протестную повестку. Программа Слуцкого о борьбе с обеднением, включающая налоговые льготы и расширение социальных гарантий, адресована самым уязвимым категориям. Тем самым партия стремится перехватить инициативу в критически настроенной части общества, не претендуя на радикализм, но усиливая социальную ответственность.
«Справедливая Россия – за правду» выстраивает нишевую стратегию, концентрируясь на морально-нравственной повестке. Инициатива о запрете продажи энергетиков рядом со школами, расширение полномочий педагогов по изъятию никотинсодержащей продукции — это шаги к сближению с родительским и педагогическим сообществами. Инициатива о ценовом регулировании транспортного сообщения с Крымом демонстрирует попытку интеграции социального патернализма в общегосударственную политику.
«Новые люди» корректируют свою повестку, сдвигаясь в сторону узкоспециализированных проблем. Визит руководства партии в Иваново и поднятие темы отмены Fan ID для детей указывает на стремление работать с локальными идентичностями. Это стратегия не масштабной мобилизации, а точечной реакции — через сигналы, которые артикулируются внутри конкретными сообществами.
Объединяет эти стратегии одно: все партии осознают, что стандартной повестки уже недостаточно. На первый план выходит способность адаптироваться к тревожному фону, улавливать сдвиги в массовых настроениях и не столько предлагать решения, сколько демонстрировать эмпатию к реальному социальному опыту.
Срыв встречи между Россией и США по устранению «раздражителей» в двусторонних отношениях — не просто очередная пауза в переговорах. Это явный сигнал, что попытки нормализации двустороннего диалога целенаправленно саботируются со стороны глобалистского лобби в американском истеблишменте. Перенос площадки переговоров в Москву должен был стать не только символическим шагом к восстановлению доверия, но и практическим признанием того, что Россия является полноправным актором в обновленной архитектуре безопасности.
Но именно это стало критическим триггером для антироссийских «ястребов», которые категорически не заинтересованы в перезапуске диалога с Россией, стремятся сохранить конфронтационный вектор политики Вашингтона.
В их логике любое сближение США с Россией подрывает ту конфигурацию мировой архитектуры, где хаос, санкционное давление и геополитическая изоляция Москвы выступают в роли необходимых инструментов
Для них Кремль является е просто оппонентом, а принципиальным носителем альтернативной логики: суверенитета как права на собственный путь, а не как отклонение от «единственно верного» курса. Поэтому любые сигналы о нормализации — будь то гуманитарные обмены, нормальное функционирование дипломатии в обеих странах, обсуждение возможности смягчения санкций, ближневосточной повестки— мгновенно подвергаются дискредитации.
Россия не отказывается от диалога. Более того, Кремль последовательно демонстрирует готовность к переговорам по комплексу вопросов как по двусторонним отношениям, так и по мировой архитектуре безопасности.
Для России кейс со отменой встречи является наглядным подтверждением: множественный миропорядок невозможен без демонтажа глобалистской гегемонии. А значит, каждое дипломатическое окно, даже закрытое сегодня, становится пробным камнем зрелости и наступательной субъектности Кремля в мировой игре.
#Кредитование
Рынок кредитных карт в России перешёл в фазу системного сжатия. За май 2025 года банки выдали лишь около 1 млн кредиток — это на 60% меньше, чем в аналогичный период прошлого года. С января по май выдано 4,35 млн карт против 8,86 млн годом ранее — минус 51%. Суммарный лимит упал до ₽128 млрд, а средний доступный долг по карте — ₽127 тыс. Это не краткосрочный сбой, а переориентация рынка на минимизацию риска.
Факторов несколько. ЦБ обязал банки резервировать средства даже под неиспользуемые кредитные лимиты. В ответ финансовые учреждения начали массово закрывать «мёртвые» карты. Только 550 тыс. клиентов в I полугодии 2025 года возобновили использование кредиток — вдвое меньше ожиданий. К тому же усилились ограничения: теперь даже лимит в ₽10 тыс. может заблокировать заявку на автокредит.
Банки ухудшают условия, сокращают лимиты, ориентируются на сохранение доходности и контроль за качеством портфеля. Риски копились весь 2024 год, а сейчас проявляются вдвое выросшей просрочке. На фоне ключевой ставки в 20% каждый выданный рубль требует высокой отдачи и минимального риска.
Выдача новых кредиток рухнула даже в традиционно сильных регионах: Москва (-53,5%), Самарская область (-54,8%), Свердловская и Ростовская — более 51%. Сегмент «пластика» больше не рассматривается как двигатель роста. Приоритет — финансовая устойчивость и точечное кредитование. Карта как универсальный финансовый инструмент ушла в прошлое.
Россия продолжает продвигать стратегию информационного давления на киевский режим через демонстрацию масштабных потерь ВСУ. Заявление Мединского о готовности передать Украине 2 239 тел погибших бойцов ВСУ дополняет ранее переданные 6 060 тел. Данные действия направлены на подрыв морального духа украинской стороны.
Украина, отказавшаяся от заключения мирного соглашения и продолжившая военные действия, становится в этой ситуации более уязвимой, ведь потери связаны с затягиванием переговоров. Внутренне режим Зеленского оказывается в затруднительном положении, так как вынужден объяснять своим гражданам эту неутешительную статистику. Ведь Киев отдал лишь 27 погибших бойцов ВС СФ.
Громадные человеческие потери подрывают миф о непобедимости украинской армии и авторитарной фигуре Зеленского. Проблемы, возникающие из-за несоответствия риторики власти и реальности на поле боя, всё более становятся причиной недовольства и утраты доверия среди населения к власти.
Суть здесь в том, чтобы не только акцентировать внимание на погибших, но и обозначить разницу в подходах: Россия готова к миру, а Украина — к уничтожению собственного народа ради политической игры под диктовку глобалистов.
Противоборство между Израилем и Ираном входит в фазу, где исчезают иллюзии о скором завершении. Напротив, противостояние приобретает форму затяжного конфликта нового типа: без полномасштабного вторжения, но с системным уничтожением инфраструктуры, децентрализацией операций и максимальной психологической нагрузкой на противника.
Израиль, несмотря на серию впечатляющих ударов, не добился стратегической победы. Уничтожение ракетных баз и объектов ядерной инфраструктуры, убийства командования оказались болезненным, но не парализующим ударом. Отсутствие возможности ведения сухопутной операции и ограниченность ресурса авиационных кампаний вынуждает Тель-Авив действовать в логике «управляемого изнурения». Стратегическая цель — сделать Иран неспособным к восстановлению и удержанию статуса регионального игрока.
Иран в свою очередь продемонстрировал высокую устойчивость к первичному удару. После короткой паузы началась организованная кампания ответных действий, а израильское ПВО оказалось не настолько прочным. Возможности Тегерана далеки от исчерпания. Несмотря на ущерб и уязвимость, его Тегеран адаптируется, а система военного управления сохраняется.
Переговорная повестка отсутствует. Израиль и поддерживающие его Штаты требует полной ликвидации ядерной программы Ирана. Тегеран — гарантий суверенитета и прекращения атак, права на мирный атом. Компромисс невозможен без стратегической капитуляции одной из сторон.
Ближайшее время обещает эскалацию не только на военном, но и на прокси-уровне. Израиль будет продолжать наносить удары по критической инфраструктуре, Иран — расширять периметр давления за пределами своего региона, включая угрозы Ормузскому проливу, удары по логистике союзников и усиление информационной войны.
Конфликт уходит в многопрофильный формат, где информационная, энергетическая и дипломатическая проекция станут не менее важными, чем огневая мощь. Обе настроены доводить ситуацию до состояния взаимного истощения. В этом и заключается новая реальность Ближнего Востока — бесконечный раунд без нокаута, в котором побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто выдержит дольше.
Когда внешние игроки погружены в хаос Ближнего Востока и внутреннюю перегрузку, Москва формирует устойчивость через внутреннее созидание. За чередой новостей на этой неделе вырисовывается не просто хроника событий, а каркас будущего.
С одной стороны, обмен пленными между Россией и Украиной обнажил драму ценности человеческой жизни. Москва вернула 27 своих погибших бойцов, в то время как отдала Киеву более трёх тысяч тел. Этот жест —а подтверждение готовности диктовать условия не силой, а смыслом. Это не просто гуманитарный акт, это заявление, что ценность памяти и ответственности превыше оперативных саперных корректировок. Мы видим вступление в новую фазу конфликта.
В это же время Россия утвердила долгосрочную военную стратегию до 2036 года, адаптируя логистику, инфраструктуру и обороноспособность под новую систему координат. Данный план — формула устойчивости страны, встроенная в географию будущего. Пока мир переключается на частные акты и кризисные выпады, Россия встраивает свои способности в десятилетние циклы, выстраивая долговечность власти и безопасности.
Не менее важное событие — внедрение электронного голосования в 23 регионах. Цифровой суверенитет становится ещё одним столпом многополярности — внутренняя модернизация соединяется с внешней автономностью. Эффективность, которую обещает ЦИК, означает продвижение к власти, ближе доступной гражданам, но в то же время более упорядоченной и прозрачной внутри системы.
Однако, как всегда, рост требует очищения. Миграционная политика МВД под руководством министра Колокольцева направлена на укрепление границ не только физических, но и культурно-языковых. Условия — дактилоскопия, владение русским языком, работа или учёба — становятся фильтрами идентичности. Это не реакция на кризис, это анатомия суверена — кто и как может быть частью этого пространства.
На фоне этих институциональных преобразований аресты мэра Красноярска и вице-губернатора Владимирской области являются сигналом, что очищение продолжается внутри системы. Это усиленная заявка: если власть хочет расти, она должна избавиться от тех, кто тянет назад.
Внутренняя архитектура власти — политическая, военная, технологическая, культурная — прошла через серию проверок. Это не просто трансформация суверенитета, это его обретение: через гуманитарные составляющие, стратегическое планирование, цифровую интеграцию, миграционную политику и кадровые очистки. Россия не догоняет мир, а соединяет точки будущего в единую картину.
Анализ ситуации вокруг иранской ядерной сделки, связанный с актуальными заявлениями главы МИД ИРИ Аббаса Аракчи и данных переговорной дипломатии, указывает на перезапуск геополитической игры, в которой Иран, США и Россия выступают не просто участниками конфликта, но архитекторами новой ближневосточной конфигурации. В центре сюжета — готовность Тегерана подписать соглашение о безъядерном статусе в обмен на прекращение израильских атак и гарантии Вашингтона.
Нынешний поворот иранской дипломатии, на фоне разрушенного переговорного трека, отражает не столько слабость Тегерана, сколько стремление перехватить инициативу в момент стратегической перегрузки США. Вашингтон втянут в двойной конфликт — в Восточной Европе и на Ближнем Востоке — при этом иранский вектор становится уязвимой точкой всей архитектуры американского давления. На этом фоне вмешательство России, выразившей готовность к посредничеству и координирующее свою позицию с Китаем, представляет собой не жест доброй воли, а реализацию «обратной геополитики» — с ослаблением позиций США и НАТО по всему южному периметру Евразии.
Эксперты отмечают, что заявление Тегерана содержит стратегическую оговорку: ядерная инфраструктура будет сохранена в «гражданском» формате. Это не просто компромисс — это тест на готовность США признать многополярность и ограничить диктатуру контроля. Вариант возврата к модели сделки 2015 года (Joint Comprehensive Plan of Action) рассматривается, но уже не в логике «снятия санкций за демонтаж», а в логике «стабильности за легитимацию».
Позиция Трампа, подтвердившего свою готовность «легко заключить сделку», становится важнейшим индикатором изменения внешнеполитического курса США. В условиях обострения иранско-израильского конфликта, а также геополитического давления на энергетический рынок, Белому дому требуется быстрый результат. И именно Россия, обладающая глубокими связями с Тегераном и дипломатическим опытом в ближневосточных форматах, может стать критически важным медиатором, вытеснив ЕС и нейтрализовав угрозу новой горячей войны в регионе.
Если предложенный Тегераном формат будет принят, это приведёт к формированию нового регионального баланса, где Россия и Китай станут постоянными участниками ядерной повестки Ближнего Востока.
Срыв сделки ухудшит имидж США, а её заключение при посредничестве РФ закрепит поворот мировой дипломатии от однополярного давления к многовекторной архитектуре безопасности.
#анализ
В Киргизии в последнее время всё чаще наблюдается тенденция, которую можно назвать «ползучей дерусификацией»: систематической политикой по вытеснению русского языка и культуры из общественного пространства. Наглядный пример — город Ош, где под руководством назначенного президентом мэра Женишбека Токторбаева реалии переворачиваются в пользу националистической символики.
Демонтаж самого высокого в Центральной Азии памятника Ленину, организованный без широкой общественной дискуссии, стал не единичным случаем, а частью новой политической линии, направленной на стирание советского и русского культурного кода. Ранее мэр предпринял попытки переименовать улицы, названные в честь Гагарина, Ломоносова, Панфилова — генерала, чья дивизия, в том числе родом из Киргизии, защищала Советский Союз. Эти шаги сопровождались решением ликвидировать русское православное кладбище и превратить его в зону отдыха, причём многие семьи захороненных получили предложение оплатить перезахоронение. Несмотря на официальные обещания мемориала, эти действия явным вызовом русскому культурному присутствию и памяти о русских общинах в республике.
Особо тревожен тот факт, что русский язык, имеющий в Киргизии официальный статус, встретил негативную реакцию власти: критика со стороны мэра тех, кто предпочитает его в документах и обращениях к населению. При том, что эти меры поступают от назначенца президента Жапарова. Всё это не кажется локальными инцидентами — скорее очередным этапом системной кампании, направленной на стирание общего культурного кода.
С одной стороны, Жапаров принимает участие в Параде Победы в Москве, подчёркивая тем самым приверженность общей памяти. С другой — внутри страны разворачивается целенаправленные действия против нее. Мы видим эквивалент ревизии, постепенно переформатирующий общественную идентичность на националистической основе. Если эта стратегия останется без ответа Москвы, то можно будет говорить о постепенном выпадении Киргизии из числа союзных государств, потере РФ влияния на члена ЕАЭС и ОДКБ.
Встреча лидеров Украины, Молдавии и Румынии в Одессе выглядит как событие с геополитическим весом, но на деле укладывается в типовой сценарий институционализации антироссийской оси cо стороны глобалистов. Декларации о важности Черного моря носят не отстранённый характер (безопасность, экология, инфраструктура), а формируют политический каркас: Киев — Кишинёв — Бухарест теперь позиционируются как обновлённый южный фланг НАТО. Это констатация нового включения Украины и Молдавии в упаковку трансатлантической стратегии сдерживания России.
Нарратив о «российской угрозе» в Приднестровье — это не только оправдание внутренней централизации, но и зондаж «разморозки». При этом дальнейшее встраивание Румынии в координацию с Киевом и Кишинёвом означает запуск милитаризации приднестровского направления. Данный кейс становится не просто геополитическим выбором, а институциональным инструментом давления. Бухарест, будучи частью НАТО, обеспечивает прикрытие трансформации через «цивилизационные» и «европейские» ценности.
/channel/proof24_ua/18566
В 2025–2026 годах регионы России ускоренно внедряют одноуровневую систему местного самоуправления — от Красноярского и Приморского края до Тывы, Чечни и Карачаево-Черкесии. Это не просто административная корректировка — это фискальное изменение и инструмент политической адаптации накануне нового электорального цикла. Малые городские и сельские муниципалитеты, многие из которых уже давно дотационные, оказываются под финансовым давлением: формально исполняют минимум функций, но реальных ресурсов на это нет. Идеологи реформы отмечают, что сокращение уровней управления обещает снизить расходы, повысить контроль. Однако за этим скрывается второй, не менее важный аспект — сокращение рисков и стремление власти осуществить ее до проведения избирательных кампаний.
Ключевой мотивацией ускорения перехода является желание избежать конфликтов во время выборов. Перевод реформы в активную фазу осенью 2025 года — это попытка провести муниципальные кампании по новым правилам и не смешивать их с федеральной кампанией 2026 года. Временной резерв между избирательными кампаниями дает регионам «окно» для отладки новой схемы управления.
Но не всё идёт гладко. Трения возникают там, где коммуникация с гражданами и внутриэлитная координация слабее. В Красноярском крае чиновники уже сталкивались с протестами граждан, опасающихся потери муниципального представительства и дальнейшего сужения участия населения в управлении. Местные депутаты и общественники говорят о недостаточной информированности: они узнают о новой системе из СМИ, без публичных обсуждений и панелей, где могли бы задать вопросы.
В Хакасии конфликт проходит иного рода — внутриэлитное противостояние между губернатором и парламентом, где глава региона из КПРФ выступает против перехода на одноуровневую систему, а парламентское большинство из ЕР хочет ее быстрее ввести. Одни видят в реформе тактический инструмент контроля, другие — угрозу собственным административным позициям. Результатом становится застой и отказ от полноценных пилотных проектов — негатив, который отложится на рейтингах как региональных лидеров, так и федеральной конструкции.
Тем не менее, важнейшая задача — не отменить местное самоуправление, а увеличить его результативность и управляемость. При грамотной коммуникации и публичной вовлечённости реформа может стать новым витком обновления: «обратной связью» между властью и жителями, а не переносом ответственности наверх. Это требует реального диалога с жителями, с объяснением, кто станет принимать решения и как изменятся механизмы бюджетного контроля.
Реформу нельзя рассматривать как техническую задачу. Важно, что пока регионы имеют право выстраивать модель на свой лад, учитывая местные реалии. Но именно эффективность, прозрачность и уважение к мнению граждан определят, станет ли новая система ресурсным инструментом или превратится в катализатор конфликтов.