Слово недели — животное, в мифическом мире — одно из самых популярных. Оно — частый спутник богов разных религий и христианских святых, и чего только он не символизирует — и долголетие, и любовное томление (чего только не уродовал Ренессанс), и возрождение. Часто — особенно в северных мифах — это животное-оборотень.
Думала о нем в связи с днем зимнего солнцестояния.
Картина: Святые отшельники, Иероним Босх. 1490–1500. Дворец Дожей, Венеция
Посты как борьба
Два наблюдения: во-первых, общение внутри страны сместилось в чаты. Теперь там - главные новости от разных тусовок, и чаты часто выглядят как старая добрая лента соцсети - котики, еда, закаты. Некоторые даже в кружочках. Это вполне объяснимо: такая коммуникация безопаснее. Раньше в ней потребности не было - потому что не было цензуры в таком масштабе. И реальной уголовки за слова.
Во-вторых, произошла какая-то подмена понятий. Теперь “публично говорю” = “борюсь”, и это - мерило и критерий некой оппозиционности. Сказал публично или не сказал, что сказал, каким образом, но главное - совершенно не важно зачем и с какой целью. То есть важен сам факт, а не результат.
Как будто бы тут появляется преимущество не следить за базаром писать что угодно у тех, кто за пределами России - или продолжать действовать в старой парадигме. Имхо, ее больше нет — нельзя делать то же самое и ожидать нового результата. Нельзя думать, что напишешь “нет вобле”, и вобла закончится.
Кто адресат? Что он должен понять из высказывания? В чем вообще цель высказывания? Что оно должно донести? Изменить в мире\голове собеседника?
Мне кажется, вне зависимости от аудитории, призывать людей к самопожертвованию, или выставлять претензии, не стоит. Никто же не знает, что человек делает за кадром - а хорошее сейчас точно можно делать только тихо. Да, мир будет становиться все более непрозрачным, но если чего-то не видишь - не значит, что этого не существует.
#aemedia
«Любовь не может ждать»
Это был морозный весенний день в Центральном парке, холодный даже для двух ирландских [людей]. Мы украсили наши свадебные платья пашминами по 5 долларов, наскоро купленными в китайском квартале. А. и я обменялись клятвами в Нью-Йорке в 2014 году, за год до того, как [запрещенные в России] браки стали легальными в Ирландии по результатам всенародного голосования. Чтобы пожениться, мы оставили своих друзей и семью, якоря и звезды в нашей жизни. Это были бы только мы. Не важно. Любовь не может ждать. И тепло нашей семьи и друзей было предложено от обожающей толпы туристов. Мы почувствовали любовь тогда. Все еще чувствую.
Номинации года — ваши предложения?
В прошлом году я подводила итоги года через номинации, мне понравилось. Предлагайте ваши варианты!
Книга года, бессонная ночь года — что угодно. Я постараюсь на все честно ответить)
Номинацию «Трындец года» не предлагать — очевидно, февраль ничего не перекроет (он и так перекрыл всех) 😔
А теперь любопытный факт: Семейка Аддамс была придумана в 1938 году художником Чарьлзом Аддамсом как герои карикатур The New Yorker.
Читать полностью…Что посмотреть?
Летом перечитала в случайно найденном в библиотеке ЛШ сборнике сценарии к фильмам Райнера Вернера Фассбиндера, одного из моих любимых режиссеров. И много думала — еще до «Лужников» и Полины Гагариной — про «Лили Марлен».
Сама песня действительно существовала, написана в 1938 году, и сперва ее исполнила Лала Андерсен, певица кабаре. Именно эта запись играет на оккупационной германской радиостанции «Солдатское радио Белграда» и песня становится популярной в Третьем рейхе (в фильме есть такой сюжет). В 1941 году песню переводят на английский, и в этом варианте она намертво склеивается с исполнением Марлен Дитрих.
Фильм Фассбиндера гениальный, вышел в 1981 году. Не буду ставить кадр из фильма рядом с фото со стадиона — если захочется, сами посмотрите, это красиво.
Вопрос 5 (очередной) #36вопросов: Когда вы в последний раз пели про себя? Кому-то другому?
Спойлер: травмы от музыкальной школы
Вопрос недели: Что для вас будет «идеальным» днем?
Это рубрика #36вопросов и ее внеочередной выпуск (за прошлую неделю). Завтра - новый!
О свободе слова и идентичности
Цензура началась не первого декабря, и даже не 24 февраля — гораздо раньше. Когда-то я зафиксировала внутри себя вопрос для самопроверки: когда запреты лично для меня станут невыносимыми? Я спрашивала себя регулярно, много раз. И вот теперь есть ответ: в ноябре 2022 года.
Дело не в том, что я чего-то не понимала или игнорировала — увы, у меня никогда не получалось заниматься внутренней эмиграцией. Просто я весьма стойкая и упрямая.
Но последний месяц меня буквально тошнит от невозможности говорить публично прямо. Правила игры этого режима понятны — максимально размыть эти самые правила, чтобы человека парализовало. Наказать можно любого за что угодно — когда выпадет жребий, ухватятся за какой-нибудь пустяк. Но подставиться по мелочи не хочется — если уж платить, то за что-нибудь существенное.
Поэтому я понимаю тех, кто уехал — жить без этой «русской рулетки» и словесной акробатики. Когда я говорила, что цензура — это больно, то не заигрывала: не лежать на полу, который бьет током, а выходить из клетки — вполне адекватное поведение.
Я, наверное, раньше плохо осознавала, что говорить прямо и честно — даже не ценность, а моя черта характера. Часть идентичности. Монетка о двух сторонах, где недостаток — патологическое неумение врать противоречит общественно-политической ситуации.
Эта черта делала меня белой вороной в семье — по понятным причинам: прабабушка пережила немецкую оккупацию во время Второй Мировой, бабушка застала ее старшим ребенком. Не рассказывай ничего посторонним, никогда не говори честно о себе и своих чувствах — опыт, который наверняка пригодился маме в девяностые. И вот я, чувствительный и прямолинейный потомок, на котором молчание могло бы закончиться, а не снова превращаться в навык.
Жаль, конечно, что с прабабушкой не поговорить. Не увидеть, какой она была до войны. Не расспросить что она думала, когда на нее свои же написали донос. Как это — стирать и таить свою личность, чтобы выжить. Я думаю, у нее нашлась бы парочка актуальных советов.
Вчера прочитала у Ясперса: «гордость, ложно считающая себя мужественной, а на самом деле увиливающая, прибегает к молчанию как к последнему оставшемуся при полной беспомощности боевому приему».
А еще раньше — у Ханны Арендт в «Банальности зла»: о том, что зло — это даже не физическое уничтожение людей, а намерение их сломать внутри. Это и есть самое тяжелое преступление против человечества.
И если я могу только свидетельствовать его, рефлексировать — то да, пусть будет так. Но молчание, даже внутри страны, не выход.
Улов в non/fiction
Выбрала пять интересных позиций из того, что купила на ярмарке:
«Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии», Карл Ясперс
Ясперса, думаю, представлять не нужно. Книга вышла с очень свежим предисловием Николая Эппле, что делает книгу не просто изданием, а даже артефактом. Следующей куплю переписку Ясперса с Арендт (1926-1969), вот такие развлечения.
«Посмертие», Абдулазак Гурна
Гурна - автор-претендент на Нобелевку уже несколько лет. На русском языке его издали впервые (даже в титульнике стоит 2023 год)
«Сестромам», Евгения Некрасова
Я все никак не могла добраться до этой современной российской писательницы. Новую книгу-сборник уже не застала, поэтому решила начать со сборника рассказов.
«Смех сумасшедших», сборник японских рассказов тантэй сёсэцу 1920-1930 гг.
Во-первых, это очень красивое издание. Во-вторых, я и так головой где-то в том периоде. Будет немного художественного дополнения.
«Райский сад первой любви», Линь Ихань
Книга про отношения учителя и школьницы - ну, вы поняли. Линь Ихань - из Тайваня. Покончила жизнь самоубийством, считается, что к этому привел именно многолетний опыт сексуализированного насилия, описанный в этой книге.
Слово недели — обозначение объекта, очень поэтического. Он часто встречается в описании пейзажа, особенно где-нибудь возле воды. У одного из моих любимых поэтов в названии стихотворения этот объект "дерзкий".
А если вам лень гадать, то вот стихотворение Владислава Ходасевича, которое и служит ответом:
Нет у меня для вас ни слова,
Ни звука в сердце нет.
Виденья бедные былого,
Друзья погибших лег!
Быть может, умер я, быть может
Заброшен в новый век,
А тот, который с вами прожит.
Был только волн разбег,
И я, ударившись о камни,
Окровавлен, но жив, –
И видится издалека мне,
Как вас несет отлив.
14 декабря 1927 Париж
Угадали или подглянули? Ставьте сердечки, если справились)
😈💸 (Анти)коррупция и что дальше
Внесите в свои календарики: на следующей неделе, то есть 8 декабря (четверг) в "Клубе" - Елена Панфилова с разговором про антикоррупцию!
У меня много вопросов к тому, что сейчас называется антикоррупционным (в частности, к расследованиям), и вообще считаю этот разговор крайне важным, поэтому обязательно буду.
И вы приходите, вот регистрируйтесь, чтобы внести в календарики и не забыть. Видео, как всегда, потом будет politru_video">на ютубе.
Где ты, с кем ты (парочка наблюдений)
Заметила, что в медиа теперь часто указывают, где находится человек высказывающийся — в какой стране. Как будто бы стало важным это обозначать, пометка корректирует смысл сказанного. Я не уверена, что это правильно, но вижу, что становится неким маркером.
Во-вторых, вопрос «собираетесь уезжать?» перешел в разряд «определяющих». По крайней мере, в Москве есть ощущение, что все так устали прощаться, что хотят прояснить про собеседника сразу. Вот знакомишься с человеком, а он где-то пятым вопросом тебя спрашивает — уезжать планируешь?
Уже автоматом отвечаю: «если выпиздят» (моя официальная позиция). И говорю так уже не только в приватном кругу, но и вообще. На днях так сказала малознакомому, и думаю — боже, сейчас придется пояснять почему и кто меня этсамое. Но не пришлось — как будто это тоже уже понятно. Что тех, кого могут попросить столько, что не надо дополнительно объяснять. По крайней мере, в моем «пузыре».
И это не про планы вовне, обсуждение как и куда. Это вопрос про будущее здесь: сможем ли мы общаться дальше? Сотрудничать долговременно? Как будто если человек скажет «уезжаю», то не надо на него тратить эмоциональные силы. Все, сразу вычеркнуть.
В этом, мне кажется, много усталости и грусти. Редукция эмпатии для самозащиты. И я не знаю пока, что с этим делать - со стороны происходящего разлома это плохая тенденция, которую хорошо бы не усугублять. Но это позиция размышления меня - человека, который внутри. А тем, кто снаружи, хорошо бы это хотя бы знать.
Первая женщина-президент (библиотеки)
Новости первого мира: актриса Хелена Бонем Картер (Беллатриса Листрейндж из ГП, Марта Сингер из Бойцовского клуба, например) стала президентом Лондонской библиотеки. Первая женщина на этой должности за 181 год существования библиотеки.
Нет, членами библиотеки были и Вирджиния Вулф, и Кристабель Панкхерст, и Ванесса Белл, и Элизабет Гарретт Андерсон (первая женщина в Англии, получившая квалификацию хирурга). Но вот публичным лицом библиотеки женщина стала только в 2022 году.
Должность президента — благотворительная. Задачи человека — привлекать деньги: на программу поддержки молодых писателей, работы со школами, и т. д. И, конечно, благотворительные мероприятия — например, рождественский вечер.
Лондонская библиотека, финансируемая за счет членских взносов, была основана в 1841 году. Стоимость членства сейчас составляет 525 фунтов.
По этому поводу Sunday Times выпустил интервью и обложку с ХБК. И все так красиво, что пройти мимо просто невозможно.
Пятница, значит время ответа на #36вопросов 😏
Вопрос этой недели звучит так: если бы вы могли дожить до 90 лет и сохранить разум или тело 30-летнего человека в течение последних 60 лет жизни, что бы вы выбрали?
Почему все подкастеры\ютуберы в основном делают интервью?
Потому что это — самый дешевый способ рекламы. «Звезда» шерит интервью у себя в соцсетях, и ее аудитория становится твоей.
Думала об этом, пока листала книгу Кристины Вазовски «Подкаст за две недели». Книга в плане журналистики для меня уже бестолковая, в плане соцсетей - устаревшая, относительно технических вещей - очень полезная. Я бы ее рекомендовала тем, кто далек от журналистики или только начинает в ней свой путь. Это такой хороший лаконичный справочник по подкастингу, хоть и вот с такими оговорками.
Вопрос продвижения сегодня стоит остро: если у тебя еще нет денег\аудитории\друзей-селебрити, продвигаться очень тяжело. Помогать в медиа не принято - и это понятно: денег на рынке не то что мало, их просто почти уже нет. Зачем рекламировать кого-то, если он будет претендовать в будущем на кусок пирога?
Ну и «тусовочка» всегда работает. Если вам кажется диким, когда чиновники назначают родственников разного порядка управлять фирмами, то вы никогда не пробовали зайти в мир российских медиа «с мороза».
Я думаю, в ближайшее время все-таки эти настроения изменятся. Потому что, как говорится, без умения кооперироваться человечество не выжило бы. Денег нет, медиа держатся, за коллабами - будущее.
#aemedia
День зимнего солнцестояния
На Севере сегодня — один из важнейших дней, в честь которого не грех и поднять бокальчик. День зимнего солнцестояния, самый короткий — а значит, и самый темный день в году.
Сейчас, например, на моей малой родине — в Норильске, полярная ночь. Дня нет, ночь длится 13 часов 30 минут, все остальное — сумерки. Первый заход и восход солнца случится только 14 января, солнце будет светить всего 55 минут.
Сколько себя помню, все вокруг всегда обсуждали ветер, температуру и солнце. А сегодня, в самый темный час, северяне радуются — потому что после этого света будет больше. Да, только через три недели, но секундочка к секундочке будет копиться. По крайней мере, я так помню — разговоры о свете, и как люди смотрели в окно, как будто бы уже видели на нем солнце.
О текущем я часто думаю через метафору полярной ночи: это — долгая, изматывающая темнота, полная опасностей. Она такая непроглядная, что нет никакой надежды, что однажды станет светлей. Но обязательно станет — если в солнце поверить. По крайней мере, так говорится в эвенкийских, нганасанских и саамских сказках. Поверить, что где-то есть Большая Радость и Большое Тепло.
Знать бы только какая из ночей — самая темная.
Молитва и стихотворение моей матери
Язык любви моей иранской матери - поэзия. Однажды мы с таким увлечением обсуждали поэзию на фарси, что мой муж-американец подумал, что мы ссоримся. Тридцать лет назад мама спасла мне жизнь стихотворением. Когда большинство стран захлопнули дверь перед иранскими беженцами, она прочла молитву и подала оригинальное стихотворение вместе с нашим заявлением на получение визы в посольство Индии. Послу должно быть понравилось ее стихотворение; он предоставил нам драгоценную визу в Индию. Затем я нашел убежище в США. Мы с мамой не говорим: «Я люблю тебя». Вместо этого мы шепчем стихи Руми.
Любовь во время воблы
Какой историей любви вы можете поделиться в одном посте? Расскажите свою историю
В самые темные времена важно сохранять свет. А что сильнее всего? Что дает силы? Что заставляет верить, что еще не все потеряно? Любовь. По крайней мере, я вижу это, оборачиваясь по сторонам. И поэтому я решила запустить рубрику с историями.
Расскажите мне историю любви из своей жизни — счастливую или грустную, смешную или душераздирающую, романтическую или дружескую, про любовь к родителям или детям, к животным или предметам — запечатлевшую момент или всю жизнь — но не более чем в ста словах. Для примера можно посмотреть формат NYT, которым я вдохновлялась. Или вот тут — sandraaelagina/%D0%BC%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D1%8C%D0%BA%D0%B8%D0%B5-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8-%D0%BE-%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%B2%D0%B8-nyt-d378cb2c8f24">перевод нескольких историй. Отправить свою историю можно электронной версии Платона (это бот, названный в честь кота, да-да! а если не работает - пишите!). Хоть текстом (это лучше), хоть голосовым сообщением. История должны быть правдивой, неопубликованной и короткой — примерно такой длины, как этот абзац.
А если моя история…«нетрадиционна»? Такая засада: мне вообще все равно, зато государству российскому — нет. Так как я еще нахожусь (и планирую оставаться) в России, то имена в сообщениях я буду скрывать до первой буквы и ставить множественные окончания.
А можно ли опубликовать анонимно? Да, можно.
Говорить как можно громче о любви, милосердии и доброте — вот моя форма сопротивления. Много людей не утратили способность чувствовать, и я уверена - в этом и есть свет, от которого кровь становится сильнее, чем сталь.
Пока я настроена публиковать историю в неделю под тегом #lovevobla, а дальше — как пойдет. Если историй будет много — что-нибудь придумаем)
Слово недели — обозначение красивой женщины.
Я его подцепила от бабушки. Сперва мне казалось, что это обзывательство, но она всегда так говорила про красивых женщин - знаете, таких, по которым видно, что они знают, что они красивые.
В словаре же говорится, что так называли любовниц, "богатых статных дам" и королеву в игральных картах.
Портрет миссис Буш. Тамара Лемпицка,1929
Удивителен в своей двойственности текущий момент: «Коммерсантъ» называет спецпроект «СВОе дело в СВО-времена», а их Weekend напоминает, что 15 декабря 1961 года закончился суд над Эйхманом и цитирует Ханну Арендт:
Самой убедительной ложью, которую проглотил весь немецкий народ, был лозунг: «Битва за судьбу немецкой нации».
В этом лозунге были три облегчавшие самообман составляющие: он предполагал, во-первых, что война — это вовсе не война, во-вторых, что развязали ее судьба, рок, а не сама Германия, и, в-третьих, это вопрос жизни или смерти для немцев, которые должны полностью уничтожить своих врагов, а то враги полностью уничтожат их самих.
«Она хочет поцелуй, но я не Климт, а Эгон Шиле»
В последние дни я слушаю очень много рэпа. Потому что поставила себе амбициозную творческую задачу — сместить стих в этот жанр. Поэзия и рэп — близки, но не похожи, и я хожу, слушаю, собираю и разбираю в голове эти конструкции.
Кстати, альбом Касты Влади «Длится февраль» — действительно большое событие. Простой язык и формулы, понятные пацанам и пацанессам на районе — как мне кажется, главной ЦА текущего момента. Половина альбома — внутренние монологи, вторая — монологи разных персонажей, которые легко узнаются. Очень хорош в своем жанре, моя сибирская сущность с окраины респектует.
Чтобы сделать сильно, а не зло, нужно пережить эмоцию, сделать шаг назад, посмотреть на нее со стороны, изучить и собрать в высказывание. И мне кажется, у Касты Влади получилось. А у Оксимирона — нет, и у многих других — нет, потому что они самовыражаются, а не высказываются через творчество — такая моя мысль.
Но какую-то тихую радость понимания я вчера испытала, когда в «23 февраля» у Окси услышала фразу про Климта и Шиле. Я видела картины художников вживую, в том числе знаменитую «Смерть и жизнь», и Климт (как и, простите, Айвазовский) мне кажется переоцененным плакатным художником.
Шиле приковал мое внимание моментально — знаете, как будто среди других в комнате видишь «своего» человека. Идешь навстречу, и тебе трепетно от того, что уже знаешь — так начинается история. Ты уже знаешь его, хотя вы даже еще не сказали «привет» — в вас пыль одной звезды, и предчувствие поглощает тебя, и ты продолжаешь двигаться навстречу событиям, и ничего не можешь сделать против этого фатума — только смиренно его принять.
Поэтому сегодня я делюсь одной из своих любимых картин — The Embrace, Die umarmung, «Объятия». Она находится в Бельведере, Австрия, написана Эгоном Шиле в 1917 году. Открытка с ней висит у меня над рабочем столом - ее видно слева над ноутбуком.
И помните, что любое суждение о музыке, картинах и тд - дело вкуса. И тут нет правильного, а есть только личное восприятие.
Ясперс и «Вопрос о виновности»
Предисловие Эппле к книге Ясперса очень хорошее — а еще теперь опубликовано в Republic. Сама теория — отличная схема, чтобы начать говорить о вине и ответственности в более четких категориях (а не просто сраться в соцсетях).
Как верно пишет Эппле, хочется все в книге выделять и цитировать. Но лучше прочитать целиком. А я в своем старом блоге сохранила конспект его схемы разграничений.
Жил-был в Чечне один чиновник. Как-то в суматохе праздника он нечаянно подрезал брата Кадырова на дороге. И тот — ради демонстрации своей власти — решил его наказать. Потому что подрезать кого-то из «семьи» на дороге — это неуважение. А неуважение — это неправильная вера. А не верить правильно в Чечне — это терроризм.
Так неловкость на дороге, несколько мемов в телефоне и жажда самоутверждения запустили цепочку событий: человек, который, кажется, и не думал никогда становиться «оппозиционером», выбрал принципы — не соглашаться на безумие, не терпеть бессмысленное унижение, не быть живой куклой рад чьей-то забавы. Не ждать, пока из него сделают очередного «террориста». Он забрал семью и уехал из страны. И стал вести блог — говорить вслух о случившемся согласно своим убеждениям.
Этого человека звали Тумсо Абдурахмонов. И сегодня весь день я скорблю о нем — о человеке, который однажды доверил мне свою историю. О человеке, который заплатил жизнью за право не извиняться.
Пятница! А значит, время #36вопросов
Вопрос 3: Прежде чем сделать телефонный звонок, вы когда-нибудь репетируете то, что собираетесь сказать? Почему?
Первый день зимы. Первый день новой цензуры
С этого дня, оставаясь в стране, я не могу вам больше рассказывать про людей и произведения искусства так, как могла себе позволить до этого дня. И даже цитировать книжку Флориана Иллиеса, которой здесь было достаточно.
Закончу цитировать его следующим абзацем — но так как это концовка книги, которая лично для меня была важна как переживание, то убираю ее под спойлер. Если вам важно — не читайте, а просто послушайте песню:
Бруно Бальца по приказу Йозефа Геббельса на двадцать четыре часа выпускают из тюрьмы гестапо на Принц-Альбрехт-Штрассе, 8. Бальца посадили за гомосексуальность и ежедневно издевались над ним, но вдруг студия UFA сообщила Геббельсу, что они никак не могут завершить новый фильм с Царой Леандер без песен Бальца. Рабочее название фильма — «Великая любовь». И вот Бальца на рассвете везут в Бабельсберг. Под надзором гестаповцев он сочиняет там за двадцать четыре часа две величайшие свои песни: «Я знаю, что однажды случится чудо» и «От этого мир не рухнет». Оба предсказания не сбылись.
Я знаю, что однажды случится чудо,
И тогда сбудутся тысячи сказок.
Я знаю, что любовь,
такая большая и такая чудесная, не может так быстро умереть!
У нас обоих одна звезда,
И твоя судьба моя тоже.
Ты далеко от меня, и все же - не далеко,
Потому что наши души едины.
И поэтому однажды случится чудо.
(Ich weiß, es wird einmal ein Wunder gescheh’n - Я знаю, что однажды случится чудо)
Издательство НЛО запускает свое медиа. Пока там три направления - все в формате подкастов: история идей, антропология культуры, художественная рецепция. Очень интересно, что получится.
А что вы сейчас слушаете? Какие подкасты вам понравились за последнее время?
Говорила тут с Republic про новый приказ ФСБ, по которому через два дня ничего никому нельзя будет писать про текущее в Украине. Ну, по крайней мере, тем, кто еще внутри страны. Отдельно умилилась утонению в соцсети - А. Елагина, "живет в Москве":
Из-за нового приказа ФСБ ни издания, ни журналисты, которые находятся внутри страны, не смогут ничего писать про происходящее в Украине — кроме как ссылаясь на Минобороны, что достаточно бессмысленно с профессиональной точки зрения. Получится, что писать о событиях смогут только русскоязычные издания, находящиеся за рубежом — то есть при минимальных личных рисках. Мне кажется, что это будет очередной виток мировоззренческого разлома внутри журналистики: те, кто внутри страны, не смогут больше ничего говорить публично из-за слишком высоких рисков. Те, кто находятся за пределами страны, будут продолжать терять понимание того, как говорить с людьми здесь, что происходит в реальности. И те, кто имеет просто возможность говорить, будут задавать смысловую повестку. К моему большому сожалению, мало у кого она строится содержательно на принципах абсолютного антимилитаризма и гуманизма. Мне кажется, есть очень много эмоционального запала и самовыражения, но нет идеи влиять.
Я уверена — «просто делать свою работу» в медиа после 24 февраля недостаточно. Важно, что и как ты говоришь — а главное, с какой целью. Устранять этот разлом, иметь внутри журналистики возможность говорить друг с другом — вот что уже очень важно, и что будет только обостряться как залог выживания всех в ближайшем будущем.
Цензура началась не вчера, из-за этого очередного приказа мне не становится сложнее — мне и так было сложно. Я человек достаточно молодой, о многом знала только из книжек. Мои наставники учили всю жизнь противоположному: говорить прямо, честно, искать разные оптики, анализировать. Вырабатывать навык иносказания, эзопова языка, постоянного контроля за тем, что говоришь — это очень больно. И то, что я не хотела бы переживать в своей жизни. Но если это плата за то, чтобы оставаться и продолжать работать внутри страны, значит, ее приходится платить.