Mid-Century, More Than

08 Dec 2024 20:03

Вестник постмодернизма,
выпуск №180

Кажется, что в отличие от других предметов интерьера, в руках затейников от дизайна вступавших в разные межвидовые связи, ковер всегда существовал как отдельный предмет. По крайней мере, до тех пор, пока на этот функционально-декоративный элемент не обратила внимание Бина Байтель, в 2006 г. закончившая Высшую архитектурную школу Франции с почетным дипломом архитектора (DPLG), а в 2010 г. представившая серию предметов «Under My Skin», в которую вошел гибрид светильника и вытекающего из него ковра натуральной кожи. Долгое время живя на Ближнем Востоке, Байтель хорошо изучила культуру региона, в том числе обычаи местных жителей использовать ковры для самых разных целей: от бытовых до религиозных, - и попыталась частично перенести эти обычаи в европейский контекст.

Примерно в то же время Байтель создала еще одну неожиданную комбинацию, журнальный столик-тумбу-ковер «Tarah» (tarah - араб. бросать на землю), а в 2012 г. похожий союз двух столиков и ковра под названием «Confluente» был удостоен первого приза на международном конкурсе гобеленистов в Обюссоне.

P.S. Раз уж мы заговорили о Бине Байтель, в качестве бонуса не можем не поделиться с вами еще одним любопытным гибридом ее авторства, светильником-зеркалом «Гримм» - см. изображения в комментариях.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 180

It seems that, unlike other types of furnishings that sometimes found themselves blended together into multifunctional hybrids courtesy of designers’ imagination, carpets had always been a category of their own, at least until Bina Baitel came around. After graduating from France’s most celebrated architectural school as an architect (DPLG) in 2006, Baitel founded her own design studio in 2008 and, another couple of years later, presented a line of furnishings called Under My Skin. Among other things, this collection featured an unexpected combination of a lamp and a genuine leather rug that looked like a spilled cup. Living in the Middle East for a long time, Baitel explored the local culture and habits, including the use of carpets for varied purposes, from mundane, “down-to-earth” tasks such as eating to religious rituals such as praying.

At around the same time, Baitel also designed Tarah (which is the Arabic for “tossing to the ground”), another outside-the-box hybrid that brought together a mattress and a coffee or bedside table. In 2012, a similar combination of two desks and a carpet called Confluente earned Baitel the first prize of the international tapestry competition in Aubusson.

P.S. Speaking of Baitel’s hybrids, we cannot help sharing yet another design of hers called Grimm - check out the comments down below.

(photos: Bina Baitel Studio, Louis Le Breton, Florian Kleinefenn, Daria Kraft, Mark Arrigo, cite-tapisserie.fr)

Mid-Century, More Than

07 Dec 2024 21:04

Сегодняшний архитектурный сюжет, обещанный какое-то время назад, служит хорошим примером того, что модернисты не были выведены в специальном инкубаторе, а появились в результате эволюции этики и эстетики, что, как мы помним, - одно и то же. Перед вами дом-студия Уортона Эшерика, который возводился скульптором в течение сорока лет и представляет собой «автобиографию» художника. Начав строиться в 1926 г., этот дом, как и творчество Эшерика, начинавшего как художник-импрессионист, а потом увлекшегося скульптурой и столярным мастерством, претерпел уйму стилистических метаморфоз, соответствовавших трансформации взглядов скульптора.

На старте Эшерик вдохновлялся эстетикой движения «Искусства и ремесла» и архитектурой Фрэнка Ллойда Райта, затем кубизмом, немецким экспрессионизмом, а после стал склоняться к более органическим формам, свойственным некоторым модернистам. Неизменными оставались лишь отторжение индустриализации и приверженность идеям «Искусств и ремесел», выражавшаяся в ремесленных методах строительства и по-модернистски честных конструкциях: все структурные элементы, узлы и крепления и оставлены на виду, чтобы было понятно, как этот сложный организм устроен.

———

Today’s architectural anecdote we promised some time ago is yet another demonstration that modernists were not a homogeneous species grown under controlled conditions, but a diverse group that evolved through crossbreeding of different aesthetic styles and inclinations. Please meet Wharton Escherick and his house and studio he built over the course of four decades to eventually become the sculptor’s “autobiography” in wood. Just like Escherick’s art that started with impressionist graphics and brought him to sculpture and woodworking, this house, was a work in progress since its inception in 1926, bearing witness to and transforming with the artist’s changing vision.

Initially an ardent exponent of the Arts and Crafts aesthetics inspired by Frank Lloyd Wright’s architecture, Escherick moved through different phases such as Cubism and German Expressionism to eventually develop a leaning to organic forms other modernists were embracing too at the time. Regardless of the phase, the sculptor would remain faithful to his Arts and Crafts beginnings in the methodological sense demonstrating a solid penchant for artisanal techniques and staying away from industrialization. Erected by hand, the house embodies Escherick’s belief in the power of traditional methods that were intentionally exposed in all of the joineries and load-bearing elements, contributing to the structural verity of the whole building, so typical of modernist architecture.

Mid-Century, More Than

06 Dec 2024 20:09

Раз вы так быстро справились с предыдущим вопросом, как насчет греческого имени, которое Массимо Мороцци дал этому стеклянному столу, созданному в том же 1982-м году для компании «FIAM», которая и выпустила его несколькими годами позже, освоив технологию гидроабразивной резки стекла?

———

Since you were very quick with the previous puzzle, how about guessing the Greek name of this coffee table, which was also designed by Massimo Morozzi in 1982 and released by FIAM in 1989 when the company had revolutionized their pipeline with the water jet cutting technology?

Mid-Century, More Than

06 Dec 2024 19:34

Друзья, сегодня мы к вам с подарками! Наши коллеги из тайного дизайн-общества устраивают онлайн-конференцию на тему «Все, что надо знать дизайнеру в 2025 году» и дарят всем нашим подписчикам скидку 10% по промокоду midcentury. А мы в рамках традиционной пятничной викторины решили разыграть три билета на это мероприятие. Приготовьтесь, мы скоро начнем! Удачи и прекрасных всем выходных!

———

Dear Members, we’d like to start this festive season with presents by offering every one of you a 10% discount on the attendance fee for the “Things Every Designer Needs to Keep in Mind in 2025” conference via the following discount code: midcentury. The conference is being organized by our colleagues from the secret Telegram design community we are happy to be part of and will be held online next Thursday, December 12th. Courtesy of the speakers, we are also happy to host a giveaway quiz offering each of you a chance of win one of the three tickets for the conference. Good luck and see you soon!

Mid-Century, More Than

04 Dec 2024 20:01

Мы уже рассказывали о декоративных возможностях воздушных пузырьков, заточенных в стекле, здесь и здесь, а сегодня поделимся с вами еще одной стеклодувной технологией, разработанной там же, на Севере Европы. Ее автором был шведский художник и скульптор Эдвин Эрстрем, родившийся в семье железнодорожника и поначалу тоже работавший на железной дороге. В 1928 г. он окончил стокгольмский Художественный колледж, в 1931 г. – Королевскую школу изящных искусств, а в 1932 г. отправился учиться в Париж, где его наставником был в том числе Фернан Леже. В 1936 г. Эрстрем устроился на стекольный завод «Orrefors», где работал до 1957 г.

Именно там вместе со стеклодувом Густафом Бергквистом и художником Вике Линдстрандом Эрстрем и придумал технологию, получившую название «Ариэль» (по имени духа воздуха в шекспировской «Буре»). Как и многие другие изобретения, эта техника стала результатом случайности: при изготовлении стеклянных предметов в технике «грааль» художники заметили, что в местах, декорированных гравировкой, иногда оставался воздух. Увидев в этом дефекте значительный художественный потенциал, им удалось добиться выразительного полостного декора (в терминологии Веры Мухиной) за счет придания таким лакунам скульптурных форм.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

We’ve already mentioned the use of air bubbles as a decoration technique in glassmaking here and here and would like to share yet another glassblowing technology that also originated in the North of Europe thanks to Edvin Öhrström. Born into the family or a railroad worker, the artist started out working for Swedish railways, but then decided to pursue a career in sculpture. Graduating from the College of Arts, Crafts, and Design in Stockholm in 1928, Öhrström enrolled into the Royal Academy of Fine Arts and, following his graduation in 1930, moved to Paris in 1932 to continue his studies with Fernand Léger among others. In 1936, he joined Orrefors where he would work until 1957.

It was at Orrefors that Öhrström, together with glassblower Gustaf Bergkvist and artist Vicke Lindstrand, developed a new technology dubbed Ariel after the god of the wind in Shakespeare’s “The Tempest”. Like countless other inventions, this technology was discovered by chance. Producing graal glass, the artist sometimes noticed air bubbles trapped in engraved areas. What would otherwise qualify as a flaw was further developed by the said trio into a decorative technique as they succeeded in sculpting such cavities into what Vera Mukhina referred to as hollow-based décor.

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: phillips.com, jacksons.se, wright20.com, modernity.se, bukowskis.com, ragoarts.com, melefors.com, auktionsverket.com, haresfur.co.uk, orreforsmuseum.se, edvinohrstrom.com)

Mid-Century, More Than

02 Dec 2024 20:09

30 лет тому назад не стало Эдвина Эрстрема (1906-1994), шведского скульптора, специализировавшегося на художественном стекле, а 50 лет тому назад на стокгольмской площади Сергельсторг, о которой мы уже как-то писали, был установлен 37,5-метровый обелиск работы Эрстрема под названием «Кристалл, вертикальный акцент в стекле и стали». Жюри конкурса присудило победу Эрстрему, обосновав свое решение таким образом: «Убедительный с точки зрения соразмерности площади, обелиск станет осевой доминантой для всего района», - и вскоре скульптура весом в 130 тонн была собрана из 80 000 стеклянных блоков, изготовленных заводом «Lindshammars Glasbruk», на котором художник работал в 1960-х гг.

К сожалению, исходный замысел художника, состоявший в размещении четырех источников света внутри обелиска для его подсветки, был реализован лишь в 1993 г. Зато несколько лет назад скульптура была разобрана на составные части, которые были тщательно очищены от полувековой патины, и получила значительно более эффектную светодиодную подсветку, меняющуюся в зависимости от времени года.

Продолжение следует…

———

Today marks the 30th anniversary of the demise of Ervin Öhrström (1906-1994), a talented Swedish sculptor and glass artist. Also, it has been 50 years since the fountain in the center of Stockholm’s Sergels Torg was supplemented with a 37.5-meter monument designed by Öhrström and titled “Crystal, A Vertical Accent in Glass and Steel”. The jury of the design competition chose Öhrström as the winner citing that the proportion of his design to the site was “convincing and formed an accentuated axis for the entire city area”. In a little while, this 130-ton monument was assembled onsite of 80,000 glass prisms produced by Lindshammars Glasbruk, one of Öhrström’s employers in the 1960s.

Regrettably, the sculptor’s idea to install four lamps inside the monument for illumination had not been implemented until 1993. A few years ago, however, all of the glass prisms were taken down and thoroughly cleaned and the monument is now illuminated with LED lamps, which provide much more impressive lighting scenarios that can change with the season.

To be continued.

(photos: City-drömmen om ett nytthjärta via Wiki Commons, vasakronan.se, takemetosweden.com, aviewoncities.com, digitaltmuseum.se, retrolotta.blog, letaretro.se, bukowskis.com)

Mid-Century, More Than

30 Nov 2024 20:02

Кульминации этот диалог достигает в точке пересечения общественного и личного, где находится аркосолий, погребальная конструкция из раннехристианских времен, выбранная Скарпой для оформления места захоронения супругов Брион. Накрытые парящим железобетонным навесом, надгробия супругов тянутся друг к другу, но не соприкасаются. Неподалеку от мавзолея Джузеппе и Онорины расположен еще один склеп семьи Брион. Могила «профессора» находится здесь же: Скарпа создавал погребальный ансамбль в течение десяти лет, с 1968-го по 1978-й гг., когда скончался после падения с бетонной лестницы во время своей второй поездки в Японию, и согласно завещанию был похоронен стоя, как Тиль Уленшпигель или Нострадамус, в простом белом саване из льна, подобном тем, в которые оборачивали средневековых рыцарей…
 
———
 
This dialogue culminates at the intersection of the public and the private areas: it is in this corner of the L that Scarpa chose to bury Giuseppe and, later, Onorina. Designed as an arcosolium, an arched structure used by early Christians as entombment, the tombs are covered by a floating canopy made of concrete and are leaning towards - without actually touching - each other. A small burial vault was placed nearby for other members of the Brion family, so was Scarpa’s own grave. The Professor had been building this ensemble for ten years until he died after falling down a flight of concrete stairs during his second trip to Japan in 1978. According to his wish, he was buried in an upright position just like Till Eulenspiegel or Nostradamus, covered in plain sheets of white linen similar to those medieval knights used to be wrapped in…

Mid-Century, More Than

30 Nov 2024 20:02

Сегодня у нас особенный материал: 28 ноября 1978 г. ушел из жизни Карло Скарпа, а коллеги из канала Stylobate сделали целый ряд снимков одного из самых известных объектов этого итальянца в солнечную погоду и, поскольку сами они, как правило, скупы на слова, предложили нам сопроводить эти фотографии текстом. Прежде чем написать этот текст, мы провели эксперимент: показали несколько изображений одной нашей приятельнице, не особенно знакомой с историей модернистской архитектуры, и попросили ответить, что за объект представлен на них. Как и ожидалось, ответ последовал незамедлительно: «Это кладбище», - сказала она.

Это действительно часть деревенского кладбища неподалеку от Тревизо, спроектированная «профессором» (Скарпа в свое время отказался сдавать экзамен по архитектуре и, всегда работая в паре с дипломированным архитектором, получил это прозвище от своих коллег). Заказчицей проекта была Онорина Томазин-Брион, вместе с мужем, Джузеппе Брионом, основавшая знаменитую компанию «Brionvega». Джузеппе скончался в 1968 г., немного не дожив до выпуска легендарного «черного ящика», телевизора «Black 201», и вдова попросила Скарпу создать для покойного мужа склеп. Позднее было решено купить Г-образный участок площадью около 20 соток вокруг действующего кладбища и, огородив его наклонной стеной, возвести на нем целый комплекс построек для личного и общественного пользования. «Общая» часть, запечатленная на этих снимках, начинается с отдельного входа со стороны деревни и включает в себя часовню, открытую для всех желающих (как объяснял Скарпа, «земля принадлежит государству, и члены семьи имеют лишь право на отдельные захоронения»).

———

What we’re bringing you today is another first-hand content to commemorate Carlo Scarpa, who passed away on November 28th, 1978. This note was made possible courtesy of our friends at Stylobate who photographed one of the most celebrated architectural masterpieces by Scarpa under clear blue skies. Since Stylobate is mostly about visuals, not text, its authors have kindly reached out to us for to provide captions to their images. Before setting to write, we held a little experiment whereby we showed one of our friends, who is not particularly keen on modernist architecture, a few of these pictures asking her to guess the architectural typology. As expected, her response was instantaneous, “It’s a cemetery”, she said.

It is indeed part of a village cemetery near Treviso designed by Scarpa aka “the Professor” (at the start of his architectural career, Scarpa refused to sit an official exam and would always partner with a qualified architect going forward, hence the nickname given to him by his colleagues). The project was commissioned by Onorina Tomasin-Brion, an owner of Brionvega she had co-founded with her husband Giuseppe Brion. When the latter died in 1968, a little shy of the release of Brionvega’s famed Black 201 TV set in 1969, Onorina asked Scarpa to design a crypt for her late husband. In a little while, the family decided to purchase an L-shaped plot of ca. 2,000 sq.m. adjacent to the old cemetery and erect a handful of public and private structures within its concrete enclosure. The public part shown in these images has a separate entryway accessible from the village and a chapel open for everyone (Scarpa explained that the “land was owned by the state and Brion family members were only entitled to be buried there”).

Mid-Century, More Than

28 Nov 2024 20:06

В арсенале Матье Матего была еще одна технология, названная им «Férotin» (словослияние из fer, фр. металл, и rotin, фр. ротанг). Будучи одним из первых дизайнеров, открывших себе и миру возможности плетения из ротанга задолго до того, как это стало мейнстримом, Матего уже в 1933 г. начал создавать предметы интерьера, в которых ротанг в прямом смысле переплетался с металлическим каркасом, приобретая прочность железа и тепло древесины – совсем как приблизительно в те же годы завещал Алвар Аалто.

Художник не забыл об этой технике и после войны и даже периодически дополнял ее другим своим, значительно более известным изобретением, «металлическим тюлем», создавая диалог между твердыми и плоскими деталями из металла и мягкими и рельефными элементами из ротанга. Наиболее поэтичным примером такого союза является «Кимоно» (1954 г.), редкая разновидность стула «Нагасаки», одной из самых известных работ художника (см. последние фотографии).

———

In addition to his “Rigitulle”, Mathieu Matégot had another proprietary technology up his sleeve – he called it Férotin, a portmanteau of fer, the French for metal, and rotin, the French for rattan. One of the pioneers of the use of rattan in a modern setting, Matégot created his first furnishings of rattan back in 1933, long before it became mainstream. Weaving rattan onto metal frames, Matégot combined the strength and flexibility of steel with the warmth of wood – just what Alvar Aalto was looking for at around the same time.

The designer would continue to resort to his Férotin technique after the war as well, sometimes using it together with his much better-known Rigitulle, fusing the two technologies in a poetic dialogue between the firm and flat surfaces of steel pieces and the softness and texture of those made of rattan. The Kimono chair (1954), a rare variety of Matégot’s globally acclaimed Nagasaki, is one of the best examples of the synergy of rattan and Rigitulle.

(photos: mutualart.com, antiquesmc.fr, jousse-entreprise.com, artsy.net, mondo-blogo.blogspot.com, design-market.eu, piasa.fr, pamono.eu, ateliervime.com, swankysystems.com, rouillac.com, galerie44.com, Leclerc & Les Décorateurs desAnnées 50)

Mid-Century, More Than

27 Nov 2024 21:43

Имя финского дизайнера Олофа Бэкстрема, пожалуй, известно лишь специалистам, изучающим историю дизайна. Выучившись на электроинженера и проработав 11 лет по специальности, в 1954 г. он переквалифицировался в промышленного дизайнера и в конце 1950-х гг. устроился в компанию «Fiskars». Уже в 1957 г. он был удостоен серебряной медали Миланской триеннале за ложки для салата и ложку-ситечко для заваривания чая, изготовленные из эбонита, в 1960 г. получил еще одну серебряную медаль за туристический комплект столовых приборов, а в 1961 г. начал работать над усовершенствованием ножниц… Вы уже, наверное, догадываетесь, что будет дальше?

———

The name Olof Bäckström would probably ring a bell with those who are well-versed in the history of product design. A Finnish designer, Bäckström was initially trained and worked as an electric engineer for 11 years before turning his eye to industrial design in 1954. Employed by Fiskars since the late 1950s, he earned himself a silver medal of the 1957 Milan Triennale for ebony salad spoons and tea strainer and another one, in 1960, for a portable set of cutlery. In 1961, he resolved to improve the design of Fiskars scissors… You probably see where we are going with this already, don’t you?

(photos here and below: fiskars.com, sbandiu.com, kruuna.fi, mentalfloss.com, nasjonalmuseet.no, moma.org, ebay.com)

Mid-Century, More Than

26 Nov 2024 20:38

В то время как Венделл Касл (1932-2018), оседлав старинную технологию изготовления фигурных предметов из наборных заготовок, трудился над созданием скульптурной мебели в США, параллельно преподавая столярное мастерство, по другую сторону океана аналогичной деятельностью занимался даже внешне похожий на американца голландец Франс Большер (1942-2010). Окончив Художественно-промышленную академию (AKI) и отучившись в художественной школе «Ateliers’ 63», Большер начинал как художник и скульптор, одновременно обучая студентов основам дизайна и столярного ремесла.

Участник многих выставок и основатель творческого объединения AG, он много работал с древесиной, создавая как скульптуры, так и вполне функциональные изделия. В 1989 г. Большер с коллегами по группе AG организовал выставку «Экспериментальные модели и прототипы стульев», на которой представил кресло, изготовленное в 1970 г. и очень созвучное работам Касла. Нам посчастливилось найти более современные фотографии этого исключительной бытовой скульптуры, и мы незамедлительно делимся ими с вами.

———

While Wendell Castle (1932-2018) was promoting stack lamination, a 19th-century woodworking technique, with his sculptural furnishings and teaching furniture-making to students in the US, the Dutch Frans Bolscher (1942-2010) was doing just that overseas. Having graduated from the AKI Academy for Art and Industry and studied at Ateliers’ 63, Bolscher pursued a career as an artist and sculptor while teaching design and woodworking.

Exhibiting his artworks at multiple venues and events, he was a keen woodworker and produced both artistic and functional sculptures made of wood. In 1989, Bolscher and other fellow members of AG, an art community he had co-founded, held an exhibition titled “Chairs: Experimental Models and Prototypes” that included a 1970 chair of his own design, which is reminiscent of Castle’s pieces of the same period. We were lucky to find present-day photographs of this masterpiece and couldn’t wait to share all of them with you. Check out the comments down below for a few additional pictures of this masterpiece.

(photos: kunstag.eu, massmoderndesign.com)

Mid-Century, More Than

24 Nov 2024 20:14

Вестник постмодернизма,
выпуск №178

Было бы удивительно, если бы юные дизайнеры-пассионарии не внесли свой вклад в борьбу с мэнспредингом. Пять лет назад Лейла Лорел, студентка Университета Брайтона, изучавшая 3D-дизайн, вдохновилась деятельностью Лоры Бейтс по привлечению внимания к бытовому сексизму и в рамках своей дипломной работы спроектировала стул, который должен был вынуждать мужчин принимать более компактное положение, а также стул для женщин, обладающий противоположным свойством.

Разлетевшись по соцсетям и СМИ, работа Лорел вызвала полярные реакции у общественности: в то время как феминистическое сообщество и жертвы мэнспрединга поддержали проект выпускницы, в том же году удостоенный Бельмондской премии, ящик Лорел в запрещенной сети наполнился неприличными сообщениями и даже угрозами. Пользователи сети Reddit в свою очередь предложили остроумное решение: седлать стул для мужчин на манер Слейтера из «Спасенных звонком» или Райкера из «Звездного пути» (погуглите «маневр Райкера», если интересно).

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 178

We were not in the least surprised to see the new generation of designers contribute to tackling the problem of manspreading. Five years ago, inspired by Laura Bates’ Everyday Sexism Project, Laila Laurel, a graduate student of 3D design at Brighton University, designed two anti-manspreading chairs as part of her graduation project. One of them was intended to force men into sitting with their legs together while the other one was a female version that encouraged women to sit with their legs wide apart.

Quickly spreading all over the social networks and media, Laurel’s project was met with controversy. While her concept was supported by the feminist community and "victims" of manspreading and earned her the Belmond Award, Laurel’s social networks experienced a backlash of hostile and explicit messages and even threats. Reddit’s users took a humorous stance on the matter, quipping "Flip it around and sit Slater-style" or suggesting the Riker maneuver.

(photos: dezeen.com, theslicedpan.com)

Mid-Century, More Than

23 Nov 2024 20:01

Как и обещали, спешим поделиться с вами домом, в котором можно было увидеть светильники «Tumbo» (см. как минимум два «куста» на газоне перед домом). Речь идет о доме семьи Меникетти, построенном Пьеро Меникетти в итальянской Лукке в период с 1969 по 1970-й гг. К сожалению, изображений этой виллы в свободном доступе практически нет, поэтому приходится полагаться исключительно на описание проекта в разных источниках.

В частности, утверждается, что стены этого параллелепипеда скрывают два внутренних дворика, в одном из которых размещена лестница, а в другом - небольшой сад. В подвальном этаже дома Меникетти обустроил лабораторию, в цокольном, уходящем на метр под землю, - свою студию, а верхний этаж отвел под жилые помещения.

Автор заметки, опубликованной в октябрьском номере «Casa Vogue» за 1975 г., сравнивает розовый дом Меникетти с кирпичными домами местных крестьян, тут же делая оговорку: «Алюминиевые жалюзи с пластинами шириной 40 см, разительно контрастирующие в масштабе с кирпичной кладкой, решительно и недвусмысленно указывают то, что в этом проекте нет никаких отсылок к вернакулярной архитектуре».

———

As promised, we’re coming back to you with a few pictures of a house whose lighting included a few Tumbo lamps (see two outdoors clusters of them around the building). This villa in Lucca, Italy, was built by Piero Menichetti for his own family in 1969-1970. Regrettably, we’ve managed to find but a handful of pictures of this house and will rely solely on textual descriptions of its features.

According to first-hand accounts, this prism comprises two inner courtyards, the larger one dominated by a staircase and the smaller one containing a miniature garden. The lowest level of the residence, which is completely underground, was intended as a laboratory, the basement level, whose floor was set at one meter below the surface, functioned as the architect’s studio, and the upper level housed all the living quarters.

The October 1975 issue of Casa Vogue states that Menichetti’s villa bears some semblance to exposed-brick houses of Lucca peasants adding that "the aluminum brise-soleil with 40 cm shutters, brutally off the scale with the texture of the bricks, is a clear and decisive ‘no’ to any possible vernacular allusion".

(photos: censimentoarchitetturecontemporanee.cultura.gov.it, architetturatoscana.it, lostharvest.tumblr.com, Sailko via Wiki Commons)

Mid-Century, More Than

21 Nov 2024 20:00

В 1968 г. поэт стекла Макс Ингранд, за год до этого покинувший кресло художественного руководителя «FontanaArte», основал во Франции компанию «Verre Lumiere», которая возникла при деятельном участии фирмы «Mazda» и старинного стекольного завода «Сен-Гобен», известного многим по автомобильным стеклам. Художественное руководство было поручено Бену Свилденсу, который помогал Ингранду в других проектах маэстро, а в целом курс был взят на производство современных осветительных приборов, в том числе под отдельные проекты. В следующие десять лет компания будет сотрудничать со многими именитыми архитекторами, изготавливая светильники для их построек и выпуская некоторые из них ограниченным тиражом для реализации населению.

«Verre Lumiere» привлекала разнообразных архитекторов и дизайнеров для создания тиражных светильников, как французских, так и зарубежных. Одним из последних был тосканский архитектор Пьеро Меникетти, который в 1973 г. спроектировал для этого производителя лампу «Tumbo». Благодаря модульной конструкции и шарнирным соединениям потребитель мог наращивать тело светильника и придавать ему причудливые формы. Экземпляр этой лампы тоже впоследствии оказался в одной примечательной постройке. А какой, мы вам вскоре расскажем.

———

In 1968, Max Ingrand, the French poet of glass who had stepped down as FontanaArte’s artistic director one year earlier, founded a brand-new company called Verre Lumière which was a joint enterprise with Mazda and Saint-Gobain, one of Europe’s leading glassworks known to most of us as a manufacturer of car windows. The artistic leadership of the newly established business was entrusted to Ben Swildens who had previously worked with Ingrand on multiple projects and was to focus on the design of contemporary lighting for mass production and custom orders. The next decade saw Verre Lumière undertake commissions from eminent architects releasing some of their site-specific designs in limited-edition series.

For larger series, Verre Lumière collaborated with many celebrated architects and designers both in France and elsewhere. Tuscany-based architect Piero Menichetti was one of the contributors. In 1973, he created a lamp called Tumbo whose modular design and swivelling joints enabled the user to make lamps of different sizes and shapes. Like many other Verre Lumière’s lighting fixtures, one copy of the Tumbo found its way into a remarkable building we will feature shortly, so stay tuned.

(photos: demischdanant.com, meublesetlumieres.com, b22design.nl)

Mid-Century, More Than

19 Nov 2024 20:13

«Однажды я изготовил прототип стула из проволочной сетки и газет, но мой друг раздавил его, пытаясь на него усесться. Когда кое-кто решил “с пользой для дела” обратиться к моей идее, я тоже почувствовал себя раздавленным».

Эти слова принадлежат Гуннару Огору Андерсену, датскому художнику, скульптору и дизайнеру, который в 1952-53 гг. создал этот консольный стул, а адресованы они его соотечественнику, Вернеру Пантону, в 1956 г. ставшему автором похожего стула из фанеры, а в 1959 г. задумавшему изготовить пластмассовую версию, которая теперь известна как «Panton». Появившись в 1967 г., стул «Panton» (см. фото 3) вызвал жаркие дискуссии в дизайнерской среде, выплеснувшиеся на страницы журнала «Mobilia». Тогда многие дизайнеры отнеслись с пониманием к этому заимствованию и воздержались от обвинений в плагиате (даже несмотря на то, что Андерсен планировал воплотить свой прототип в жизнь с помощью прессованного алюминия или стеклопластика), но нам очень интересно, что теперь скажете вы?

———

“Once, I made a model using chicken wire mesh and newspapers. But a friend squashed the chair while trying to sit on it. Later, when someone tried to ‘make good use’ of the design, I, like the chair, was crushed.”

These are the words that Gunnar Aagaard Andersen, a Danish artist, sculptor, and designer who created this cantilevered chair in 1952-53, addressed to his countryman Verner Panton, who was behind a similar chair of plywood in 1956 and conceived a plastic version in 1959 known as the Panton Chair (pic. 3). Launched in 1967, the Panton Chair sparked a heated debate in the design community, which was even covered by Mobilia. Interestingly, most of the designers quoted by Mobilia were understanding of Panton’s thought process and refrained from accusing him of plagiarism even though, as we now know, Andersen had envisioned his prototype to be made of pressed aluminum or fiberglass-reinforced plastic. We’re really curious to hear what you think about the two designs decades later!

(photos: Stuhlmusem Burg Beverungen, gaaa.uk, tagwerc.com, vitra.com)

Mid-Century, More Than

07 Dec 2024 21:04

По мере необходимости дом прирастал новыми помещениями, а участок – постройками, автором которых был сам Эшерик. В 1956 г. он обратился за помощью в проектировании новой мастерской к своему другу Луису Кану, который разделял многие воззрения скульптора, в первую очередь, стремление к уникальности в противовес массовости и воспроизводимости «Интернационального стиля». Вместе с Эшериком и Анной Тинг, своей спутницей в архитектурной жизни и за ее пределами, Кан построил студию, образованную тремя шестиугольными помещениями, прямолинейность которых была сглажена скульптором, к тому моменту обнаружившим в себе интерес к естественным формам.

Одним из самых выразительных и показательных элементов, демонстрирующих восхождение от кубизма ранних работ Эшерика к органическим мотивам более зрелых произведений, является винтовая лестница, которая в 1930 г. сменила значительно более прямолинейную предшественницу. Эта лестница дважды покидала дом скульптора, становясь музейным экспонатом. Им она остается до сих пор, только у себя дома, в доме-мастерской, ставшим после смерти Эшерика музеем.

P.S. Больше изображений см. в комментариях к посту.

———

As Escherick’s needs and output changed, the house grew and other structures designed and executed by the sculptor were built nearby. In 1956, however, Escherick sought help from his likeminded friend Louis Kahn in creating another studio. Having developed a personal idiom after breaking away from the International Style canon with its predilection for reproducibility and lack of uniqueness, Kahn readily accepted the commission and, together with Anne Tyng, his partner and collaborator, and Escherick himself, designed a new workshop made up of three interlocking hexagons. The sculptor softened the linearity of Kahn’s design with free-form elements he was already passionate about.

One of the centerpieces of the house that showcases Escherick’s progression from the cubism of his earlier artworks to the organic motifs of his later creations is the staircase he built in 1930 to replace a more conventional one. The new staircase was twice dismantled to be displayed at exhibitions and remains an exhibit to this day, being part of the museum Escherick’s house was turned into after his death.

P.S. For more images, check out the comments down below.
 
(photos here and above: Charles Uniatowski, finewoodworking.com, Wharton Escherick Museum, loc.gov, Wiki Commons, Mandy Palasik, Emma Lee/WHYY, Flickr users Buzz Anderson and Paul Soulellis, Atlas Obscura user Julius Spada, davelandblog.blogspot.com, Samuel Markey)

Mid-Century, More Than

06 Dec 2024 20:17

И напоследок еще один вопрос. Отгадаете название аккадского происхождения, которое Мороцци дал этому стеллажу, спроектированному для компании «FIAM»?

———

And here’s yet another question for you. Can you guess the Akkadian name of this bookcase, also designed by Massimo Morozzi and produced by FIAM?

Mid-Century, More Than

06 Dec 2024 20:02

В 1982 г. миланский архитектор Массимо Мороцци, бывший одним из отцов-основателей коллектива «Archizoom», открыл собственное бюро и создал целый ряд хитроумных предметов для дома. Одним из них стал набор для приготовления пасты, которым очень заинтересовался Альберто Алесси, поскольку, по его словам, хоть кастрюли с помещавшимся внутрь дуршлагом упоминались в итальянских источниках еще в 16-м веке, «никто еще не реализовал подобную идею на уровне товаров широкого потребления». Несмотря на отсутствие восторга относительно такого набора в фокус-группах компания «Alessi» запустила его в производство и «не прогадала, поскольку набор стал чрезвычайно популярным и оказал колоссальное влияние на рынок».

В том же году Мороцци спроектировал еще один предмет, модульный стол с местами для хранения, который в 1983 г. был выпущен компанией «Cassina», сотрудничавшей с Мороцци десятью годами раньше при разработке кресла «AEO», и позволял владельцу создавать самые разные конфигурации или использовать модули по отдельности. А теперь, по пятничной традиции, предлагаем поломать голову и отгадать название китайско-английского происхождения, которое дал столу дизайнер. Только, чур, не гуглить и не торопиться с ответом, если он вам заведомо известен.

———

In 1982, Florence-born and Milan-bred architect Massimo Morozzi, one of the co-founders of Archizoom, set up an independent design practice and designed a few ingenious domestic products such as this Pasta Set that piqued the interest of Alessi. Its owner, Alberto, claimed that even though “the solution of a boiling pan with an internal colander isn’t a new one because there are traces of it in a sixteenth-century text by Scappi, but as far as private use and gift objects go it was a totally new idea.” Although the market research interviews were not particularly promising, Alessi did release the Pasta Set, “and rightly so, because it became immensely popular, and in the following years it influenced the market enormously.”
 
The same year saw Morozzi design yet another innovative product, a table with storage compartments that was put into production in 1983 by Cassina that had previously collaborated with Morozzi on the AEO chair. The modular pieces composing this dining table could be arranged into countless configurations or used individually. Typically for a Friday night post, here is a puzzle for you – can you guess the name, of Chinese and English origins, Morozzi gave this table? As usual, please refrain from googling and posting the correct answer if you already know it – let others think a bit.
 
(photos here and below: bukowskis.com, leboncoin.fr, exquisit24.com, themodernarchive.com, renewfinds.com, pamono.com, furniture-love.com, 1stdibs.com, storeswiss.com, fiamitalia.it)

Mid-Century, More Than

05 Dec 2024 20:22

Когда отвечаешь за проектирование пишущих машинок «Olivetti», которые находятся на острие дизайнерской и инженерной мысли, нужно позаботиться о том, чтобы окружающая их среда полностью им соответствовала. В 1950 г. выдающийся итальянский художник и дизайнер Марчелло Ниццоли стал автором рекламного постера для машинки «Lexikon80», которую он сам же и спроектировал. Десять лет спустя предложенная им птичка будет переосмыслена Джованни Пинтори в рекламе машинки «Lettera» и слетит с листа, получив трехмерное воплощение в виде канцелярского ножа, созданного самим Ниццоли в 1959 г.

Впоследствии нож Ниццоли станет частью музейных коллекций, в том числе нью-йоркского Музея современного искусства, да и сейчас, когда вскрытие письма в основном происходит прикосновением пальца к экрану или кликом мышки, этот предмет будет украшением любого дома, принося хоть какое-то удовольствие от распечатки конвертов из разных ведомств.

———

When you are responsible for designing cutting-edge typewriters, it is your job to make sure that the environment they will be used in is just as cutting-edge. In 1950, Marcello Nizzoli, a famed Italian artist and product designer, produced an advertising poster for Olivetti’s Lexikon 80 he had designed earlier. Ten years later, the bird he proposed for the ad would be reinterpreted by Giovanni Pintori in the latter’s ad for the Letter typewriter and would transition into a three-dimensional object as a letter opener designed by Nizzoli himself in 1959.

A hardly appealing piece of stationery, this letter opener would soon be acquired by major art museums such as MoMA and seems just as fitting for work or home environments of the present, even though opening mail these days is just a matter of a mouse click or a tap on a smartphone. After all, we still get mail from authorities and this opener would make handling them much more satisfying.

(photos: Flickr user ninonbooks, theanimalarium.blogspot.com, culturaitalia.it, moma.org, ebay.it, themilanese.com, counterspace.squarespace.com, theobjectselection.com, quinto-bookshop.co.uk, archiviostoricolivetti.it, etaoin-shrdlu.com, mid-centurymodern.com)

Mid-Century, More Than

03 Dec 2024 20:06

В этом году исполнилось сто лет со дня рождения Фредрика Кайзера, норвежского дизайнера, знаменитого своими стульями и креслами. Родившийся в семье музыкантов, Кайзер играл на виолончели и мандолине и в возрасте 15 лет сочинил свой первый концерт для столовой – набор мебели, запущенный в производство компанией «VikenMøbelfab­rikk».

В 1945 г., закончив норвежскую Академию ремесел и искусств, Кайзер поступил на работу в компанию «Rastad & Relling Tegnekontor», двумя годами ранее основанную архитекторами Рольфом Растадом и Адольфом Реллингом и привлекавшую к сотрудничеству молодых выпускников. Годом позднее Кайзер и Реллинг спроектировали каминное кресло, отличавшееся не только выразительной формой, но и технологической особенностью: его подлокотники были взаимозаменяемыми, а значит, производить их было проще и дешевле. Кресло впоследствии проникло не только во многие норвежские дома, но и в общественные места (в том числе парламент, за меблировку которого, к слову, тоже отвечал Кайзер) и в Национальный музей.

В дальнейшем дизайнер сотрудничал с самыми разными норвежскими компаниями и даже руководил собственным мебельным производством, создавая очень самобытные изделия: см., например, кресло «Krysset», спроектированное в 1955 г. (фото 4-6), или кресла №599 и №2222 той же поры (фото 7-10). Последнее теперь выпускается компанией «Eikund» под названием «Fluffy» и требует участия парикмахера (!) на заключительной стадии производства.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

April 2024 marked the 100th anniversary of Fredrik Kayser, an outstanding Norwegian designer especially renowned for his chairs. Born into a musical family, Kayser played the cello and mandolin and, at just 15 years, old composed his first… concert for the dining room, a set of dining-room furniture which was released by VikenMøbelfab­rikk.

In 1945, he graduated from Oslo Academy of Craft and Arts and was immediately hired by Rastad & Relling Tegnekontor, a design studio founded two years earlier by two Norwegian architects, Rolf Rastad and Adolf Relling, who had a habit of recruiting fresh Academy graduates. Already in 1946, Kayser and Relling created a fireplace chair, Kaminstolen, that would come to be a signature piece for the company. Boasting an eye-catching frame, the chair was also technologically advanced: its armrests were identical and, therefore, had lower production costs. The chair was acclaimed by both the general public and institutions such as the Parliament whose newly-built premises were also furnished by Kayser and the National Museum.

Over his short-lived career, Kayser partnered with many furniture-makers and even started his own business leaving a legacy of highly original pieces such as the Krysset chair designed in 1955 (pic. 4-6) or models No. 599 and 2222 (pic. 7-10). The latter was re-issued by Eikund as the Fluffy chair and its sheepskin upholstery is attended to by a professional hairdresser at the final stage of the production cycle.

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: norwaydesigns.com, blomqvist.no, Andersen, Gunnar Aagaard, Blomqvist Nettauksjon, Blomqvist Kunsthandel, lkhjelle.no, eikund.com, nasjonalmuseet.no, hgallery.com, matslinder.no, wright.com, mdbarchitects.com)

Mid-Century, More Than

01 Dec 2024 20:37

«Когда мне было тридцать, я перепробовал в архитектуре все, что только приходило мне в голову. Теперь, когда мне семьдесят, мне хочется оставить за скобками все, что имеет отношение к архитектуре».

В очередном «Вестнике постмодернизма» (выпуск № 179) предлагаем вам взглянуть на последнюю часть триптиха, третий дом, построенный Освальдом Матиасом Унгерсом для своей семьи. Этот «Дом без особенностей» был возведен в Кельне в 1995 г. и является квинтэссенцией трудов архитектора по очищению архитектуры от разного рода примесей. Если первое жилище Унгерса было своего рода архитектурным концентратом, то последнее стало дистиллятом: удалив все лишнее, Унгерс оставил и воплотил суть, которая сводится к базовым геометрическим фигурам и пропорциям. Центром этого дома, спроектированного при помощи модульной сетки с ячейками 48 х 48 см, является гостиная-библиотека высотой в два этажа, вокруг которой располагается пять жилых комнат, разделенных одинаковыми по толщине перегородками. Последние выполняют еще и дополнительные функции, вмещая лестницу, лифт, кухню, санузлы, кладовки и пр. В отличие от первого дома фасады третьего не сообщают ничего об организации внутреннего пространства: архитектор даже отказался от одной входной группы, заменив ее двенадцатью дверьми, расположенными под окнами идентичного размера.

«Мне хотелось понять, каковы пределы абстракции в архитектуре… Так появился “Дом без особенностей”, в котором нет никаких деталей, в том числе декоративных, а крыша неотличима от основания… Большего добиться нельзя».

Вызов принят, коллеги?

P.S. Дополнительные изображения и планы см. в комментариях к посту.

———

"At thirty, I tried everything I could think of about architecture. At seventy, I want to leave out everything that belongs to architecture." 

Today’s issue of Sunday Postmodernism will complete the triptych with the third and last house Oswald Mathias Ungers designed for himself and his family. Called “The Unremarkable House”, this dwelling was built in Cologne and 1995 and is a quintessence of Ungers’ architectural purism. If his first house could be interpreted as an architectural concentrate, this one is certainly a distillate as Ungers extracted the essence of architecture that can easily be broken down into simple geometries and proportions. The house is centered around a double-height living room that houses Ungers’ library and comprises five rooms that are separated by walls of equal thickness. The latter also serve auxiliary functions as they house a staircase, a kitchenette, bathrooms, an elevator, storage areas etc. Unlike those of Ungers’ first residence, the facades of this building are so unassuming that they do not say anything about the interior plans. The architect even chose against designing a single entryway opting instead for twelve identical doors that were placed below twelve just as identical windows.

“I wanted to see how far architecture can be abstract. Therefore, there is a “house without qualities”: no ornaments, no details, nor bottom or top… Everything has been subtracted to the absolute core of abstraction. More cannot be done.”

Challenge accepted?

P.S. More images and plans can be found in the comments down below.

(photos: Stefan Müller, cloud-cuckoo.net, Flickr user Jörn Schiemann, juliaknz.tumblr.com, ofhouses.org, socks-studio.com)

Mid-Century, More Than

30 Nov 2024 20:02

«Личная» часть получила вход со стороны кладбища, оформленный пропилеями, располагается вокруг небольшого павильона для уединения, к которому вплотную подступает пруд с буйной растительностью, и содержит еще один небольшой павильон на воде, закрытый для посторонних:

«Погребальные места чем-то напоминают сады. Неслучайно величественные американские кладбища 19-го века (в Чикаго, например) представляют собой огромные парки, в которых не увидишь мавзолеев вроде гробницы Наполеона, а к захоронениям есть удобные подъезды для автомобилей. Некоторые могилы украшены великолепными памятниками авторства Луиса Генри Салливана и других мастеров. Теперь же кладбища превратились в нагромождение коробок от обуви. Я хотел передать естественность воды и луга, воды и земли. Вода есть источник жизни».

Сад Скарпы – это постоянный и торжественный диалог противоположностей: природного и рукотворного, открытого и закрытого, текучего и монолитного, женского и мужского, укротимого и необузданного…

———

The private area opens into the old cemetery through a Scarpa-designed propylon and is centered around a meditation pavilion with a pond full of vegetation and fish. It also comprises a water pavilion, which is only accessible to the family:

“This place of death is little like a garden. Incidentally, the great American cemeteries of the nineteenth century, in Chicago, for example, are extensive parks. No Napoleonic tomb, no! You can drive in with your car. There are beautiful monuments, for instance, those by Louis Henry Sullivan. Cemeteries now have become mere piled-up shoe boxes, one on top of the other. I wanted to express the naturalness of water and meadow, of water and earth. Water is the source of life.“

Scarpa’s garden is a solemn and continuous dialogue of reversals, the natural and the man-made, open and closed, fluid and monumental, female and male, restrained and chaotic…

Mid-Century, More Than

29 Nov 2024 20:10

Листая монографию о Юли и Сюзи Бергерах, наткнулись на две остроумные работы, наглядно демонстрирующие девиз супругов: «Появление нового предмета мебели может быть оправдано только появлением новой идеи». Первая из них, иллюстрирующая к тому же и modus operandi супругов (сначала – трехмерный макет, а потом – эскизы и чертежи), отсылает к проволочным креслам Имзов и Бертойи и называется «Стул за пять минут» (в первоначальном варианте – «Стул за десять минут»). Этот предмет садовой мебели появился на свет летом 1970 г., когда во время вечеринки в саду у Бергеров выяснилось, что гостям не хватает сидячих мест. Тогда хозяева свернули из проволочной сетки цилиндры, закрепили концы сетки проволокой и, вогнув часть стенки внутрь, изготовили простой и надежный стул.

Вторая же работа, стул и аналогичный стол, датирована 1981 г., когда постмодернизм полностью вступил в свои права, а названия этих предметов мы по пятничной традиции предложим отгадать вам - напишите их, пожалуйста, в комментариях, желательно по-немецки.

———

Leafing through a highly entertaining monography about the life and work of Ueli and Susi Bergers, we came across two playful pieces that provide an insight into their motto, “Only a new idea justifies a new piece of furniture”. The first one is also a telling example of the designers’ methodology that started with a three-dimensional model followed by putting the design on paper. Recalling wire chairs by Harry Bertoia and Charles and Ray Eamses, this 5-Minute Chair (or 10-Minute Chair as it was dubbed initially) came about in the summer of 1970 when the Bergers were hosting a party in their garden and realized that there were not enough seats for the guests. They found a roll of wire mesh, put it together to form a cylinder, fixed the ends with wire, and pressed one of the cylinder’s side in, creating a simple and durable outdoor chair.

The second design consists of a colorful chair and similar table and dates back to 1981 when postmodernism was at its peak. As it’s Friday and time for our usual quiz, do you think you can guess the names of these two pieces and post them down below, preferably in German?

(photos: Susi und Ueli Berger, Museum für Gestaltung Zürich, usberger.ch, roethlisberger.ch, artnet.com, lokalinfo.ch)

Mid-Century, More Than

27 Nov 2024 21:43

…Поскольку цельнометаллические ножницы, а в то время выпускались только такие, были довольно тяжелыми, Бэкстрем решил сделать ручки из пластмассы, материала, в 1960-х гг. находившегося на пике популярности. Так в 1967 г. на рынке появились ножницы «O», первые в мире ножницы с пластмассовыми ручками. Первоначально Бэкстрем рассматривал три цвета для пластиковых элементов: черный, красный и зеленый. Однако, когда литейщику поручили изготовить прототип, он решил первым делом употребить оранжевую пластмассу, оставшуюся в станке от производства соковыжималок. Оранжевые ручки были настолько хороши, что пришлось устроить внутреннее голосование, в результате чего оранжевый цвет не только стал основным для ножниц «Fiskars», но и впоследствии был зарегистрирован как элемент фирменного стиля компании.

———

…Since steel scissors available at the time were quite heavy and there were absolutely no alternatives, Bäckström opted for making handles out of plastic, the material of choice in the 1960s. 1967 was the year the O scissors, the world’s first plastic-handled scissors, were unveiled. Initially, Bäckström limited coloring options to black, red, and green, but the operator responsible for producing the prototype decided to first finish off the stock of the orange color that had remained in the machine after making a series of orange juicers. The resultant orange handles were so stunning that an internal vote had to be held with orange ultimately chosen as the primary color for the scissors. Decades later, orange would also be registered as Fiskars’ trademark color.

Mid-Century, More Than

27 Nov 2024 16:55

На правах рекомендации

Алена из Каталога Алвара Аалто (на фото не она) собрала пока еще не каталог, но уже внушительную папочку из здоровских каналов о дизайне, в которой оказались и мы - смотрите: DesignArt.

———

Alyona of the Alvar Aalto Catalogue has just put together what is not yet a catalog but a sizeable folder of design-oriented Telegram channels we are once again happy to part of - check it out here: DesignArt.

Mid-Century, More Than

25 Nov 2024 20:08

«Могу плюнуть на снег, и он станет красным!»

Если бы мы читали лекции об историческом контексте, в котором появился Баухаус, то начали бы этот цикл с серии рисунков Генриха Цилле (1858-1929), знаменитого немецкого художника. Называвшийся современниками как «Генрихом Рука-кисть», так и «рисовальщиком отхожих мест», Цилле подробно документировал жизнь пролетариата в немецкой столице. Сын часовщика и дочери горняка, Цилле перебрался в Берлин в 1867 г. и, с детства вынужденный зарабатывать себе и матери на жизнь (отец, к тому моменту вышедший из долговой тюрьмы, переехал в Данию), не понаслышке знал условия, в которых жил существовал рабочий класс. Хоть знаменитая фраза «Жилищные условия убивают человека не хуже топора», авторство которой приписывают Цилле, в действительности была впервые произнесена немецким социал-демократом Альбертом Зюдекумом, рисунки Цилле красноречиво бичевали тяготы и лишения берлинских бедняков, загнанных в нечеловеческие условия.

P.S. Художник оставался верен своим корням и социалистическим убеждениям до самой смерти: и тогда, когда местная буржуазия в 1918-1923 гг. устраивала костюмированные «балы Цилле», участники которых наряжались в отрепья и копировали поведение бедноты («Возьмите свежую кубинскую сигару, мастер Цилле, своими шлюхами и бедняками вы доставляете нам так много удовольствия!»), и когда в 1923 г. Цилле избрали в Академию, чтобы использовать его влияние в политических целях. Он продолжал жить среди обитателей берлинского дна, не знакомых с бюргерским искусством и считавших художника своим…

———
 
“If I want to, I can spit blood in the snow!”

If we ever find ourselves lecturing on the origins of Bauhaus, we will certainly preface this discussion with a series of drawings by Heinrich Zille (1858-1929), a prominent German artist and photographer. Often referred to as Heinrich the Brush or Painter of the Gutter, Zille produced countless drawings and caricatures that showcase the horrible conditions the German working class was living in at the turn of the century. Born into the family of a watchmaker and a miner’s daughter, Zille moved to Berlin in 1867 and had to earn a living for himself and his mother starting from his childhood (his father, who had been in and out of a debtors’ prison, had moved to Denmark by then) – he knew the hardships of Berlin workers he would later depict firsthand. Even though it is Albert Südekum, a German Social Democrat, who was the original author of the famous phrase “You can kill a man with an apartment as easily as with an axe”, which is often misattributed to Zille, the latter’s drawings were convincing demonstrations of its validity.

P.S. Zille would remain faithful to his origins and Socialist beliefs up to his death. He did not waver in 1918-1923 amidst “Zille balls” that saw Berlin socialites dress in rags and imitate the poor (“Get yourself another fresh Habana, Master Zille, you always gave us so much joy with your whores and paupers!”). Nor did he falter or change lanes when he was appointed a member of the Academy in 1923 in a political move; he continued to live in the same poverty-stricken neighborhood surrounded by his “stereotypes” who knew nothing about bourgeois art and felt he was one of them…

(photos: wahooart.com, images.zeno.org,dennisbaganz-arch.de,garystockbridge617.getarchive.net, helmutcaspar.de, Wiki Commons, abebooks.co.uk, auctionet.com, nat.museum-digital.de, nekrasovka.ru, artnet.com)

Mid-Century, More Than

24 Nov 2024 14:19

На правах рекомендации

Пожалуй, больше, чем сами папочки, мы любим в них оказываться. На днях дизайн-школа «Детали» положила нас в папку с «лучшими из лучших»
в дизайн-сообществе Телеграма. Папочка называется «Pro Дизайн», но ее можно было бы назвать и «Дизайн - это…», поскольку вошедшие в нее каналы очень разные, но в совокупности дают представление о многообразии форм дизайна в истории и на текущем историческом отрезке. Делитесь и редактируйте на свое усмотрение!

Pro Дизайн

———

More than Telegram folders, we like being part of them, especially alongside the “crème de la crème” of the Telegram design community. Here’s one such folder, which was recently put together by Detali, an interior design school in Moscow. Together, these channels provide a glimpse into what design is actually about in all of its limitless permutations now and back in the day, so the folder might as well have been called “Design is…” In any case, do check this curated selection out and feel free to edit the folder by adding or removing content.

Pro Дизайн

Mid-Century, More Than

22 Nov 2024 20:04

«Я хочу создавать функциональные предметы, дизайн которых настолько очевиден, что они становятся незаметными для глаз пользователя».

Вернувшийся с советско-финской войны, Кай Франк, кристально чистая «совесть финского дизайна», не сразу стал заниматься стеклом. В декабре 1945 г. он устроился на фарфоровый завод «Arabia», не имея ровным счетом никакого опыта в работе с керамикой. Тем не менее, три года спустя он сменил Курта Экхольма на посту художественного руководителя фабрики. Стремясь создавать недорогие, массовые и удобные в использовании «оптимальные изделия», он действовал в русле популярного в те годы функционалистского подхода. Уже в 1950 г. компания «Arabia» выпустила спроектированную Франком коллекцию фаянсовой посуды «Kilta», ставшую первым в Финляндии примером массовой универсальной посуды, которую можно было использовать и для приготовления пищи, и для сервировки. Более того, предметы этой доступной линейки можно было покупать по отдельности по мере необходимости. Посуда «Kilta» была настолько востребована финнами, что фабрика выпускала ее вплоть до 1975 г., а позднее возобновила производство в несколько измененном Франком виде под названием «Teema».

Чуть раньше, в 1948 г., Франк создал малюсенький сливочник, который укупоривался пробковой пробкой. Поскольку сегодня пятница и мы не можем оставить вас без традиционной головоломки, предлагаем желающим ответить, чем были продиктованы размер и форма этого сливочника? Только, чур, не гуглить!

———

“I want to make practical objects that are so self-evident that you don't notice them”.

After returning home from the Continuation War, Kaj Frank, the crystal-clear “conscience of Finnish design”, did not immediately venture into the realm of glassmaking. In December of 1945, he joined Arabia having no experience in ceramics whatsoever. Three years later, however, he replaced Kurt Ekholm as the artistic director of the factory. Enthusiastic about creating what he called “optimal designs”, affordable, mass-produced, and easy-to-use pieces, he was all about functionalism, just like everyone else at the time. In 1950, Arabia launched Franck’s Kilta collection of faienceware that became Finland’s first ever example of mass-produced oven-to-table ware. What’s more, extremely affordable, Kilta tableware was sold both as sets and individual items to be purchased on an as-needed basis and mixed and matched with existing products. The Kilta line was so successful that it remained in production until 1975. Afterwards, Arabia re-launched the series with several Franck-designed alterations as Teema.

In 1948, when working on the Kilta collection, Franck designed a small creamer with a cork stopper you can see in the last images. Since it’s time for our usual Friday night quiz, we’re inviting you to guess, without googling, what made Franck opt for such a tiny and narrow design.

(photos: moma.org, bukowskis.com, kasma.eu, collections.vam.ac.uk, finnishdesignshop.com, bisarri.fi, laatutavara.com, culturalist.fi)

Mid-Century, More Than

20 Nov 2024 20:01

На заглавном фото – Лена Бергнер и «советский архитектор» Ханнес Майер в Батуми, 1930 г.

На прошлой неделе наша давняя подруга и уважаемая коллега Даша Сорокина коснулась непростой судьбы студенток Баухауса, занимавшихся дизайном текстиля, а мы сегодня поведем рассказ об одной из них…

Ярким примером тесных связей Баухауса и советского авангарда, а также того, как дизайн, или художественное конструирование, переплетался с политическими процессами в Европе, может служить история Лены Бергнер, которая почему-то неизвестна отечественной историографии. В 1931 г. эта выпускница Баухауса присоединилась к бригаде «Рот Фронт» из восьми учеников и преподавателей, отправившись вслед за Ханнесом Майером, бывшим директором Баухауса и ее будущим супругом в Москву. Выпускница текстильной мастерской, учившаяся у Пауля Клее, затем повышавшая квалификацию на красильном отделении знаменитого текстильного училища в Зорау и в течение года возглавлявшая ткацкую мануфактуру в Кенигсберге, Бергнер оказалась в СССР, будучи уже состоявшимся дизайнером, и, устроившись на крупную московскую фабрику «Декоративткань», на которой в 1929 г. работало 630 человек, немедленно направила свой опыт на строительство социализма.

Текстильные наработки Бергнер вкупе с ее идеологическими взглядами попали на плодородную почву: за пять лет пребывания в Советском Союзе она создала более сорока рисунков, в том числе служивших агитации во время двух первых пятилеток: «В то время нам следовало определиться: мы будем создавать то, что требуется, или настаивать на воплощении собственных идей, отказываясь от сотрудничества с государством; сделать выбор было нетрудно». Хоть из всех этих работ в свободном доступе имеется лишь одна, ткань с абстрактным рисунком «Метро», мы намеренно публикуем и другие рисунки Бергнер 1920-1930-х гг., чтобы картина была более полной.

В 1936 г. дизайнеры покинули Москву и вскоре переселились в Мексику, ставшую к тому моменту новым местом притяжения авангардистов, но это уже совсем другая история…

———

Shown in the opening photo are Lena Bergner and Hannes Meyer, Batumi, 1930.

A week ago, our dearest friend and colleague Daria Sorokina posted a short story about textile designers at Bauhaus and, today, we’d like to follow it up with a note about one of them…

What we’re bringing you today is a story of Lena Bergner, a lesser known Bauhaus graduate who is literally unheard of in Russia. Yet, her career path that included a five-year stint in Moscow in the 1930s is a telling example of the close ties between Bauhaus and Soviet constructivists as well as of how design was intertwined with political agendas. In 1931, Bergner joined the Red Bauhaus Brigade of eight Bauhaus students and teachers led by Hannes Meyer, a former director of Bauhaus and Bergner’s future husband, who had fled to Moscow one year earlier. A graduate of the Textile Workshop who had studied under Paul Klee, learned the craft of dyeing at the famous Technical School in Sorau, and headed a weaving factory in Königsburg, Bergner arrived in the Soviet Union as an accomplished textile designer and was quickly employed by Dekorativtkan, a large manufacturer of textiles that had a head count of 630 in 1929.

Just like Meyer who described himself as a “Soviet architect”, Bergner was an early adopter of socialism and quickly embraced the challenges of building the new Soviet state using her talent and experience. Over her stay in Moscow from 1931 to 1936, she produced over forty textile designs some of which promoted the first two Five-Year Plans: “At that time it was: shall we create what is needed, or shall we insist on our own ideas and renounce collaboration? The decision was not a difficult one.” Even though we’ve failed to find any of her Soviet-time designs save for the abstract Metro pattern, we’re publishing a few of Bergner’s 1920-1940s pieces to give you a better idea of her work.

In 1936, the designers had to leave Moscow and soon found themselves in Mexico, a new avant-garde hub, but that’s quite another story…

Mid-Century, More Than

19 Nov 2024 16:41

На этой неделе мы с коллегами-админами устроили флэшмоб — размышляли о месте искусства в интерьере. Если хотите раскручивать этот сюжет постепенно, то можно начать не только с начала, но и с финального поста в канале Mid-century, More Than, так даже удобнее — будете точно переходить с одного поста на другой. Кстати, некоторые канали сделали на эту тему не одну, а сразу несколько публикаций.

Но этим список интересных постов в дизайн-каналах не ограничивается:

«Дом вашему миру» рассказывает про блошиный рынок в Турине. Он, оказывается, один из самых больших в Италии.

Полезный пост о том, как лучше организовать хранение на кухне, читайте в канале «Красота в интерьере».

Мы с подругами в этом месяце хотели поехать в терем Асташово, но не срослось. Теперь смотрю, что мы упустили, в канале «На частоте 1 Герц» (это один из многих постов на тему).

Артём Дежурко буквально только что выложил пост с кучей забавных фотографий и рассказом о том, что великий детский дизайнер Пол Хеннингсен увлекался воздушными змеями.

Анна Эрман, прекрасный дизайнер и мама уже взрослых дочерей, размышляет о том, как наши сбывшиеся и несбывшиеся мечты отражаются в интерьере комнат, которые мы делаем для своих детей.

И напоследок важное объявление от «Изящного садоводства» — если кто не знает, это канал ландшафтного бюро «Мох», которое планирует предновогодний керамический маркет в своем московском пространстве и объявляет open call для керамистов. Подробности вот тут.