Дети всё сильнее хотят пить, и пытаются как-нибудь открыть воду в туалете. Заложнице Ларисе Мамитовой приходится загородить собой путь и обманывать их, что вода отравлена.
— Дай хоть руки помыть! — пытаются «хитрить» маленькие заложники.
— Нельзя, руки тоже испортятся.
У 12-летней Яны Рудик (на фото) сахарный диабет, при котором обезвоживание особенно опасно. Её мать Лариса Урманова-Рудик подползает к боевику:
— Дайте грамм воды, ребёнок умирает!
Террорист наставляет на Яну автомат:
— Хочешь, облегчим?
Ходов идет в туалет и откручивает там водопроводные краны. Он предупреждает заложницу Ларису Мамитову, что начнёт убивать детей, если они притронутся к воде:
— Если я хоть одного ребёнка увижу у крана — пускай это будет даже твой ребёнок — я его пристрелю.
— Что это значит? — недоумевает Лариса Кудзиева.
— Я не знаю, что это значит. Мне сказали: «Вот тебе полтора дня: что хочешь, то и делай», — отвечает Али.
— Не может быть, чтобы тебе так сказали! Может, ты что-то не понял?
— Я понял, — уверенно отвечает террорист. — Я понял всё.
Террорист Али не отвечает. Он молча смотрит перед собой и издает стон «из глубины души», который заложница Лариса Кудзиева поначалу принимает за какую-то песню.
— Что это за песня такая? — спрашивает она.
— Это не песня.
— А что это?
Террорист немного молчит.
— Это я плачу.
9-классница Диана Гаджинова сидит в зале в тесной блузке, которая насквозь промокла от невыносимой жары. Влажная ткань липнет к телу.
— Сними ее и надень мою сорочку, — предлагает ей 11-классник Заур Абоев. — Я отвернусь.
Он сбрасывает рубашку. Диана быстро переодевается.
— Вернусь домой и буду учить маму экономно расходовать воду, — шутит юный заложник. — Намочил полотенце — выжал, выпил.
Террористы злятся, что к ним так и не приехали представители верховной власти, и угрожают убийствами за любое недовольство:
— Вы голосовали за своего президента. Теперь пусть придёт президент за вас. Если вы попытаетесь что-либо сейчас кричать, говорить — будем расстреливать всех!
По телевизору сообщают, что Аушев освободил 26 заложников. Число названо точно, но главарь Хучбаров всё равно возмущается:
— Делай вам хорошее… Мы всего несколько человек выпустили, а вы уже говорите 26. А потом скажете: ещё 40 выпустили, ещё 70… Ни одного больше не выпустим!
Первый успех в освобождении заложников обнадеживает людей. До этой минуты они стояли, обессиленные бессонной ночью. Теперь оживлённо спорят, когда отпустят остальных.
Кто-то даже переходит от слов к делу и рисует плакат: «Путин!!! Выпусти наших детей! Выполни их требования!»
— Вы хотите, чтобы сюда приехал Путин? — спрашивает в толпе иностранный журналист.
— Путина здесь не надо! — отвечает ему мужчина. — Здесь нужны настоящие авторитеты. Закаев. Аушев. Масхадов. Надо с ними искать контакты.
— Аушев уже пришёл, — говорят в толпе. — Ополченцы видели.
В спешке бесланские чиновники записывают Алёну не как Цкаеву, а как… Пушкину. Именно Пушкиным все друзья называют ее отца за его кудрявую голову.
Из-за этой ошибки родственники 6-месячной Алены найдут ее далеко не сразу и с большим трудом.
Аушев передаёт 6-месячную заложницу Алёну Цкаеву спецназовцу Эльбрусу Гогичаеву. На удивление, девочка не плачет, а наоборот, сразу цепляется за незнакомого взрослого.
В этот момент их снимает фотограф Reuters Виктор Коротаев. Его кадр станет одним из символов трагедии в Беслане.
10-летняя Кристина Цкаева (на фото) с 6-месячной сестрой Аленой на руках у самого выхода попадается на глаза главарю Хучбарову.
— Стоп. Ты не мать.
— Нет.
— Ты кто?
— Сестра.
Аушев пытается спасти хотя бы одну девочку из двух:
— Дай сюда ребенка быстрее! — командует он Кристине.
Женщин с грудничками выпускают из школы. Многие задерживаются в проходе и благодарят террористов:
— Спасибо вам всем! Мы за вас молиться будем!
— Аллаху, — не забывают уточнить боевики.
Аушев беспокоится, что что-нибудь сорвется, и подгоняет:
— Выходите быстрее! Выходите!
Руслан Аушев продолжает разговор с главарем террористов.
Аушев: Как вести переговоры? И с кем?
Хучбаров: С Масхадовым. Сначала он (Путин — прим.) должен издать указ.
Аушев: Какой?
Хучбаров: Первый указ: немедленно остановить войну.
Леонид Рошаль продолжает телефонные переговоры.
Рошаль: Отпустите детей. Если не можете — дайте возможность принести лекарства, пищу, воды.
Террорист: От пищи они отказываются. Они объявили сухую голодовку.
Рошаль: Кто объявил сухую голодовку? Ребенок 4 лёт? Что вы говорите?
«Если бы я знал, что мне надо будет убивать маленьких детей, я бы сам застрелился», — говорит боевик по кличке Али. Он тайком разрешает двоим мальчикам забежать в душевую и попить воды.
За это Али крепко достается от «старшего» террориста Владимира Ходова.
Один из главарей террористов Владимир Ходов проявляет наибольшую жестокость к заложникам. Он без конца бегает по проходу в центре спортзала и кричит:
— Ну-ка, всем, начиная с десяти лет, руки вверх! В «зайчиков» играть будем!
— Что? Наверное — всё? Или что? Что-то не получилось? — допытывается Лариса Кудзиева, встревоженная плачем террориста.
— Я не хочу ногу с растяжки поднимать. Меня заставляют это делать. Не хотят говорить. Никогда Россия не будет говорить с террористами. Нет этой проблемы.
Террорист Али занимает место на детонаторе. Он нервничает: все время перебрасывает автомат из одной руки в другую. К нему подсаживается заложница Лариса Кудзиева, уже вошедшая к нему в доверие:
— Али, ну что там? Наша судьба, получается, в твоих руках? — кивает она на детонатор.
Главарь террористов Руслан Хучбаров предупреждает членов банды:
— Не дай бог, если я увижу, кто-то если воду даст им. Я сам его застрелю здесь.
Он требует от боевиков отстреливаться до последнего, а если надо, всем собраться в спортзале и взорвать его вместе с заложниками.
Вскоре после ухода Аушева отношение к заложникам ухудшается. Их перестают водить в туалет, палят из автоматов в потолок, грозят расстрелом.
«Они поняли: их оставили на смерть. Они не думали умирать. Если б умирать собрались, сняли бы маски», — вспоминает заложница Фелиса Батагова.
Власти не публикуют фамилии освобождённых матерей с детьми. Жителям приходится гадать: чьи дети вышли на свободу?
Маргарита Симоньян берёт интервью у местной старушки:
— Уже стали освобождать — есть сдвиги. И мы вот ждем, не нарадуемся. Соседи все прибегают, спрашивают…
Экс-президент Ингушетии, который только что спас 26 заложников, становится предметом ожесточенных споров в толпе:
— Это Аушев освободил женщин. Пусть он еще с ними разговаривает, пусть всех отпустят!
— Конечно, это же его боевики! Они из Ингушетии пришли!
Сообщая об освобождении женщин с грудничками, Маргарита Симоньян объясняет, откуда они вообще взялись в школе: «На праздник многие пришли семьями».
Что касается детей чуть постарше, половина садиков в Беслане не открылась 1 сентября из-за сорванного графика ремонта. Это и вынудило родителей повести дошкольников на торжественную линейку вместе со старшими детьми.
Спецназовец Эльбрус Гогичаев приносит 6-месячную заложницу Алёну Цкаеву к администрации Беслана. Ему надо скорее возвращаться к школе. Но девочка, до этого не издавшая ни звука, начинает громко плакать — не хочет, чтобы Эльбрус уходил, и долго его не отпускает.
Читать полностью…Кристина передает свою полугодовалую сестру Руслану Аушеву.
— Я к маме пойду, — напоследок говорит она.
— Как фамилия ребенка? — успевает спросить Аушев.
— Цкаева.
Кристина уходит в спортзал. Аушев c младенцем покидает школу. Террористы закрывают её двери в последний раз.
Заложница Фатима Цкаева не готова покинуть школу, несмотря на то, что у нее на руках полугодовалая дочь Алена. Дело в том, что здесь еще двое ее детей: 3-летний Махар и 10-летняя Кристина. Именно ее с младшей девочкой на руках Фатима отправляет к выходу вместо себя.
Читать полностью…В завершение переговоров Хучбаров передаёт Аушеву записку «от раба Аллаха Шамиля Басаева президенту РФ В. В. Путину».
В ней России предлагается признать независимость Ичкерии в обмен на прекращение вооруженной борьбы, ее военный нейтралитет, вхождение в СНГ и рублевую зону.
Становится понятно, куда главарь повел Руслана Аушева. Боевики демонстрируют переговорщику лежащие под окном трупы расстрелянных ими заложников-мужчин.
Аушев предлагает организовать вывоз тел. Террористы отказываются.
Видео: 18+