«Заведующей [отделения скоро помощи] не было на месте, — вспоминает врач Лариса Мамитова. — [Трубку] подняла старшая медсестра. Я ей объяснила, что у меня дети задыхаются, сделайте же что-нибудь. Дозвонитесь до Москвы, куда угодно, что угодно сделайте».
Читать полностью…Теряя контроль над тысячей заложников в спортзале и так и не добившись прихода Дзасохова, Зязикова, Аслаханова и Рошаля, террористы пытаются связаться с ними самостоятельно.
— Вспомните телефоны каких-нибудь депутатов, — говорят они врачу Ларисе Мамитовой, но она никого из парламентариев не знает.
Заложница Марина Козырева теряет сознание, но временами приходит в себя от того, что ее кто-то душит. Это пожилая женщина, взяв ее голову двумя руками, пытается затянуть ее себе под юбку и сдавливает ей горло. «Уберите ее от меня, — слабо защищается Марина. — Дайте мне умереть спокойно». Но женщина опять, словно тисками, сдавливает ей голову и пытается спрятать между ног, под юбкой.
Впоследствии психолог объяснит Марине: у женщины был шок, ей казалось, что она рожает.
Завуч Елена Касумова (на фото) вместе с одной из учительниц просится в туалет.
— Вон ведро, — отвечает террорист.
— Как? Здесь? Прямо в коридоре? Где столько мужчин? Здесь же ученики ходят! Так нельзя. Мы — учителя!
— Да кому вы нужны? Кто вас видит?!
На виду у десятка боевиков женщины по очереди, прикрывая друг друга, садятся на ведро.
Несмотря на нарастающий крик детей, просящих воды, матери Жорика Земфире Агаевой кажется, что в спортзале очень тихо.
«Мы уже по проводам ползали — было все равно. У меня начались галлюцинации, будто я в гробу. Жорик, наверное, испугался и от меня отполз», — вспоминает она.
14-летний заложник Сослан Кокаев смотрит на бомбу и говорит:
— Да взорвись ты уже наконец!
— Ты что, с ума сошел? — поражается его мать.
— Да сил больше нет…
«Это было сказано будничным тоном, как будто он мне говорил: дай воду», — вспоминает Людмила Кокаева.
Посещая «туалет» в школьном кабинете, Карина рвёт листики с растений. Она прячет их между страницами тетради и приносит в спортзал.
Учителя раздают листики детям. Это их единственная еда за три дня. «Что-то, что могло дать какую-то жидкость», — объясняет 9-классник Стас Бокоев.
Заложница Анжела Варзиева в слезах просит боевика:
— Прошу, если у тебя осталось что-то человеческое, отпусти сыночка, ради бога! Я всё равно умру, пусть хоть сын останется живым…
Террорист равнодушно отворачивается.
8-летний заложник Заурбек Бициев говорит своей маме Зарине:
— Мама, я тебя очень люблю. Ты всегда всё делала для меня.
Зарина трижды целуется с сыном. От жажды ребёнок начинает бредить:
— У меня здесь горит, мам, — показывает он. — Положи мне сюда что-нибудь холодное…
Правительственная «Российская газета» себе лишних размышлений о штурме не позволяет. Она ограничивается странным сочетанием заголовка «Цель — жизни» и фотографией целящегося в кого-то бесланского ополченца.
Читать полностью…На передовицах утренних газет — только Беслан. На фоне невыносимых условий для заложников и отсутствия переговоров журналисты опасаются штурма.
«Московский комсомолец» крупными буквами выводит «Штурма не будет» — но о его возможных исходах все-таки рассказывает.
Это утро в Беслане очень жаркое. В спортзале стоит невыносимая духота.
«Половина людей ничего не понимала, а другой половине было уже всё равно: остаться в живых или умереть, лишь бы всё закончилось. Губы опухли и потрескались от жажды», — вспоминает 8-классница Амага Цибирова.
С 11-классницей Викой Гусейновой заговаривает 5-классник, сидящий рядом. Он рассказывает, что у него нет отца.
— И у меня тоже, — отвечает Вика.
— Значит, будем ходить «там» в гости друг к другу, — спокойно говорит мальчик, намекая на загробный мир.
Светает. 8-летний Заурбек Бициев (на фото) говорит своей матери Зарине Дзампаевой:
— Мама, смотри, какое красивое утро. Значит, всё хорошо закончится…
Террористы, не спавшие две ночи, уже сами теряют связь с реальностью. Один из них записывает на диктофон странный монолог:
— В округе нету ничего: ни озёр, ни рек… абсолютно никакой источник воды. Лишь деревья, листья и звери. Что меня интересует: откуда тут взялись лягушки, а?
Вместо депутатов врач Лариса Мамитова предлагает позвонить на свою станцию скорой помощи:
— У нас женщины грамотные работают. Я им все передам, и она (заведующая — прим.) все сделает. Можно я дозвонюсь?
Террористы разрешают.
У детей все чаще происходит остановка дыхания. Врач Лариса Мамитова пытается их реанимировать, бегая от одного к другому.
— Доктор, помогите! — то и дело слышится из разных концов спортзала.
Еще один врач, оказавшийся среди заложников, Лариса Кантемирова идет по проходу и просто бросает в гущу заложников кусочки ваты, смоченные в нашатырном спирте.
Вскоре кончается и нашатырь.
7-летний Жорик, поначалу стеснявшийся брать грудь своей матери, теперь просит ее не выливать мочу:
— Мама, не выливай, это же вода!
Она и сама пробует ее.
— Жорик, лучше молоко попей.
— Нет, это Викино, ей не достанется, — заботится Жорик о 7-месячной сестре, оставшейся дома.
Заложница и врач Лариса Мамитова пытается вынести в коридор умирающего из-за жары ребёнка. Этого не дают сделать боевики:
— Занеси обратно.
— Да он умирает! — говорит Мамитова.
— Пускай умирает. Вы своему правительству не нужны, а нам — тем более. Занеси обратно.
От жары, духоты, нехватки воды и пищи у детей начинаются галлюцинации. Один из маленьких заложников начинает ходить по залу и искать некий мяч. Он подходит к одному из боевиков:
— Разрешите мне мяч мой достать.
Террорист в ответ бьет ребенка прикладом.
Заложницы Аза Гумецова, Света Цой и Эмма Хаева (на фото — слева направо) переползают друг к другу. Сегодня у их одноклассницы Мадины Сазановой день рождения. Обессиленные и обезвоженные, они всё равно ползут до именинницы, чтобы её поздравить.
Читать полностью…5-класснице Карине Меликовой удается отпроситься у террористов в туалет. Его роль выполняет школьный кабинет, в полу которого прорубили дырку.
Мама Карины, учительница начальных классов Эмма Каряева велит дочери нарвать в этом кабинете листиков с комнатных растений.
Заложница Анжела Варзиева периодически теряет сознание. Ее 8-летний сын Маирбек достаёт из кармана 5 рублей и даёт их боевику:
— Дядя, возьми деньги, отпусти мою маму. Ей совсем плохо…
«Дядя» усмехается:
— Не надо мне денег. Знаешь, сколько их у меня?
Состояние заложников доходит до предела. Несмотря на невыносимую жару, им по-прежнему не дают ни воды, ни еды.
Нервничают и сами террористы. Один из главарей Владимир Ходов ходит по спортзалу и повторяет, что дети попадут в рай, а их родители — в ад.
На передовице «Коммерсанта» — заголовок «Штурмовое предупреждение» и фото с плакатом из Беслана: «Путин!!! Выпусти наших детей! Выполни их требования!»
Жирным шрифтом выделен вопрос журналистки Ольги Алленовой к ополченцам: «Разве вас спросят, если решат штурмовать?»
Во Дворец культуры, переполненный родственниками заложников, приходит Леонид Рошаль. Успокаивая их, он дает нереалистичный прогноз выживаемости детей:
— У нас в запасе 8-9 дней. Сегодня угрозы жизни, даже без воды, нет ни одному ребёнку.
К этому моменту 12-летняя заложница Яна Рудик уже мертва.
Вика Гусейнова видит покойного отца почти наяву. Уверенная, что он пришел за ней, она пишет маме, сестре и бабушке прощальную записку:
«Видела папу. Иду к нему. Будем жить вместе. Вас я всех люблю».
Вика прячет записку в брюки: будут обмывать тело — найдут.
Сайты чеченских сепаратистов публикуют заявление своего лидера Аслана Масхадова. Он резко осуждает захват детей и уверяет, что «акцию» с ним никто не согласовывал. Масхадов называет происходящее не терактом, а «превышением полномочий в рамках диверсионно-разведывательной операции».
Читать полностью…9-летняя заложница Лена Вазагова мысленно прощается с родителями: «Жаль, что я вас больше не увижу».
Она представляет, как откроют настежь ворота их дома, как будут плакать мама, знакомые и соседи, а у ворот в скорбном молчании будут стоять мужчины. Из дальних сел и даже из Южной Осетии приедут родственники, чтобы выразить ее родителям соболезнования.
После того, как заложников перестали выпускать в туалет, в зале стоит невыносимый смрад. Запах пота, которым они обливаются из-за жары, смешивался с сильным запахом мочи.
Кто-то находит на полу флакон шампуня. Женщины капают им на картонки, обмахиваются ими, мажут шампунем лица, чтобы перебить невыносимую вонь.