28217
Инспекция культурной жизни и главные новости искусства без поручителей. Пиши нам в TeIegram бота: @muspatrol_bot
В разгар Первой мировой британский художник-маринист и морской офицер Норман Уилкинсон придумал гениальный трюк – раскрашивать корабли в сумасшедшие кубистические узоры. Камуфляж dazzle (от англ. «ослеплять») не маскировал суда, а сбивал с толку вражеских подводников – определить курс и скорость корабля становилось невозможно.
Пикассо сразу признал в этом свое влияние – корабли выглядели как его картины, сошедшие с холста. Художник Эдвард Уодсворт даже создал серию работ с этими «ослепляющими» судами, предвосхитив оп-арт 1960-х.
А после войны этот военный камуфляж неожиданно стал модным трендом - его узоры появились на платьях, обоях и автомобилях.
Так прием, созданный для обмана врага, превратился в искусство, доказав, что даже война может быть источником вдохновения.
Хотя мыльная пена существовала как минимум со времен Месопотамии, хрупкость мыльных пузырей начали проникать в искусство Запада с XVI века. Образ мыльного пузыря как символа мимолётности жизни ввёл Корнелис Кетел в 1574 году, визуализировав античное изречение "homo bulla", человек-пузырь.
В нидерландском искусстве этот мотив расцвел: дети, пускающие пузыри рядом с черепами и угасающими свечами, становились частью жанра vanitas, напоминая о бренности всего сущего.
Но к XIX веку символизм пузырей расширился. Художники вроде Пеладжо Паладжи изображали Ньютона, открывающего законы преломления света в мыльной пленке (1827).
Параллельно карикатуристы начали использовать пузыри для критики власти — от Наполеона, чьи завоевания лопались как мыльные шары, до биржевых спекулянтов эпохи Промышленной революции.
Так хрупкие пузыри, существующие мгновение, стали зеркалом человеческих страхов и амбиций, символизируя тщету жизни, жажду познания и обманчивость политических обещаний. Искусство сохраняет то, что по природе недолговечно.
Хотите узнать, как русские художники совершили культурный переворот в мировом искусстве? Тогда присоединяйтесь к прямой трансляции вебинара от Level One «Логика авангарда: как менялось искусство в начале 20 века».
Искусствовед и эксперт русского искусства Александра Мамаева расскажет, как менялся и сам авангард, и его восприятие в обществе. Лекция проходит при поддержке банка ВТБ в рамках выставки в Русском музее «Наш авангард».
Начало трансляции 9 июля в 19:00
Если устали жить в эпоху токсичного позитива и ваше любимое хобби вздыхать, жаловаться на жизнь, добро пожаловать на летний фестиваль «Жалкая осень» в доме культуры ГЭС-2. Первое мероприятие, где ваше нытье не просто терпят, но и активно поощряют. Вас ждёт «турнир нытиков», «жалкие свидания», «сеанс одновременной жалости» и псевдосвоп» (это когда жалко выбрасывать).
Вход бесплатный, можно пожаловаться, если не успели зарегистрироваться.
Спинарио — вынимающий занозу — один из немногих античных образов, переживших Средневековье, Ренессанс и Модерн. Простота жеста позволяла наполнять его новыми смыслами.
В античности, возможно, заноза была метафорой боли от влюблённости. У бронзовой версии из Капитолийских музеев голова V века до н.э. приделана к телу I века до н.э. Видимо, римляне решили усовершенствовать греческую статую.
В средневековых церквях Спинарио стал христианским символом борьбы с грехом. Грех — это заноза.
В Возрождение образ приобретает такую визуальную силу, что художники располагают в этой позе и Венеру.
В итоге он стал неотъемлемой частью обучения начинающих художников, настолько, что в 1839 году была даже выпущена его «рентгеновская» версия.
Залог долголетия Спинарио — способность трансформироваться. Интересно, у каких современных образов есть шанс прожить так же долго? Может быть, у эмодзи или супергероев?
Жуткие кинетические скульптуры Таики Йокоте, молодого художника из Токио.
Читать полностью…
После посещения выставки Дейнеки сложилось впечатление, что он физически не мог рисовать грусть. Трагедия у него получалась фальшиво. Зато когда дело доходило до обнажённых моделей — тут ему не было равных. Видно, как эта любовь к красивому телу помогала ему пережить 30-е, войну и разруху.
Забавно, что выставка проходит в том же помещении и в той же планировке, что и предыдущая выставка Попкова — великого трагика. У обоих есть сюжет, где мы видим жизнь как будто из могилы. У Дейнеки это эскизы плафонов, например, «Переход лыжниц-буряток от Улан-Удэ до Москвы». У Попкова — «Он им не завидует». Можно проследить смену настроения от предвкушения светлого будущего к «тёмной оттепели».
Знаменитый тройной портрет короля Карла I кисти Антониса ван Дейка (1635) был сделан для скульптора Бернини, который должен был высечь бюст короля, не покидая Рима.
Бернини славился тем, что предпочитал наблюдать натурщиков в движении, но тут пришлось довольствоваться картиной. Мраморный бюст, созданный в 1636 году, был настолько хорош, что королева Генриетта Мария тоже заказала свой тройной портрет. Правда, ее бюст так и не сделали. А вот бюст кардинала Ришельё, который Бернини также создал по тройному портрету, до сих пор хранится в Лувре.
Тройные изображения — не изобретение ван Дейка. Еще в Средневековье существовал образ vultus trifrons для изображения Троицы. Правда, чаще это были не три отдельных лица, а слитые воедино.
А вот у Данте в "Божественной комедии" трехликим был Люцифер. Но он настолько впечатлили церковь, что к XVI веку все трехликие образы запретили. С тех пор тройные портреты стали исключительно светским жанром.
Швейцарский пастор Иоганн Каспар Лафатер называл лягушек «отвратительными воплощениями сатанинской злобы» — всё из-за их покатого лба. В своём труде «Физиогномические фрагменты» (1777) он развивал теорию: чем вертикальнее лицо, тем ближе к идеалу. Художник Кристиан фон Мехель иллюстрировал эту идею серией гравюр — от лягушки до профиля Аполлона.
Лафатер выстроил расовую иерархию: европейцы (80°) — вершина эволюции, китайцы (75°) и африканцы (менее 70°) — ближе к животным. Любопытно, что он отвергал дарвиновскую теорию, настаивая на раз и навсегда заданной «лестнице совершенства». Его псевдонаучные идеи позже легли в основу расовых теорий XIX-XX веков.
Сегодня эти гравюры выглядят курьезом, но они напоминают: когда наука начинает измерять человечность углами и градусами, последствия бывают чудовищными.
Вы заметили, как нейросети меняют культуру? И чаще всего — в лучшую сторону. Благодаря Kandinsky удалось восстановить десятки картин, потерянных во время Великой Отечественной. Эти работы теперь выставляют в Москве, Воронеже, Волгограде, а также онлайн.
В Третьяковке, например, можно «войти» в 180 восстановленных картин Кустодиева — AR-гид рассказывает сюжет каждой. В Воронеже выставка «Возрождённая коллекция» оживает через дополненную реальность. А в Волгограде показывают десятки оцифрованных работ великих художников — нейросети Сбера и искусствоведы буквально вернули их к жизни, проанализировав сохранившиеся фотографии, записи из архивов и другие картины, которые писали художники, чьи картины были утеряны.
Раньше искусство было для изюранных, а теперь любой может изучить его в деталях — в музее или даже дома, через интернет. Технологий действительно открывают культуру заново.
Южноафриканская студия Nyamakop выпускает идеологически правильный симулятор мародёра – Relooted, где вам предложат репатриировать африканские артефакты из западных музеев. Все игровые артефакты основаны на реальных предметах, например, барабане Нгаджи, хранящийся в Британском музее.
Этот гигантский барабан был не просто музыкальным инструментом, а основой всей политической системы народа покомо, что в Кении. Он считался земным воплощением бога, его звук, напоминающий львиный рык, заставлял всех замирать. Стоило британцам его «конфисковать» в 1908 году — правящий класс покомо, обладавший духовной и политической властью потерял своё влияние.
Вывод: если твоё государство держится на одном барабане – возможно, это не государство, а кружок барабанщиков. Но это не значит, что барабан не надо возвращать! Культурная ценность – не повод для шуток (хотя мы только что пошутили).
Сегодня этот барабан государственной важности пылится в запасниках Британского музея, в 2016 году его впервые за 100 лет увидел брат нынешнего правителя покомо. Остальные могут попробовать его разглядеть на старой фотографии. И таких печальных историй в игре будет много.
Когда выйдет игра пока неизвестно. Но если британские музеи начнут вдруг возвращать артефакты добровольно, игра может потерять актуальность. Так что им бы поторопиться.
Учёные уверены, что эти странные золотые конусы высотой под метр, найденные на территории Германии и Франции, были… шляпами жрецов-синоптиков. 3000 лет назад по Европе ходили серьёзные дядьки в тяжеленных шляпах из чистого золота и авторитетно заявляли: «Завтра дождь, урожай через две луны». Они руководствовались узорами, изображавшими лунный и солнечный календари.
Конусы вполне могли быть сосудами, но шляпная версия интереснее.
Сходили в РОСИЗО на выставку «Искусство за закрытыми дверями» — про советские арт-квартирники 1960–1980-х. Два этажа особняка Тургеневых-Боткиных в Петроверигском переулке вместили 30 лет советского арт-подполья, архивные фото, 11 тематических блоков и даже записанные на кухне разговоры художников.
Но вот в чём парадокс: главное в этом искусстве то, что его НЕЛЬЗЯ выставить в музее. Тогда это были тайные собрания на кухнях, где молодые художники показывали работы, которые власти не одобряли (хоть формально и не запрещали). Дух тайного общества, риск, ощущение заговора — вот что делало эти выставки живыми. Сейчас те же объекты показывают в благоустроенных залах с аудиогидами. Где тут магия? Где дрожь, когда кто-то стучит в дверь? Где ощущение, что ты причастен к чему-то запретному?
Искусствоведы в восторге — наконец-то можно изучить феномен квартирных выставок системно. Но сам феномен уже мертв: «подполье» в музее — это как чучело тигра в зоопарке.
Выставку стоит посетить, если хотите увидеть прекрасно организованный архив. У многих свидетелей эпохи он вызовет ностальгию. Новому поколению будет сложно понять, почему это искусство когда-то вдохновляло.
Картина Караваджо «Юдифь, обезглавливающая Олоферна» разительно отличается от работ его современников. Вместо триумфальной героини он изобразил хрупкую девушку с лицом, искажённым скорбью — будто она сама потрясена своим поступком.
История Юдифи из Библии известна – она соблазнила вражеского генерала и отрубила ему голову, спасая свой народ. Но Караваджо, который всегда рисовал с реальных людей, похоже, вдохновился более близкой историей.
За год до создания картины, в 1599 году, Риме казнили Беатриче Ченчи – девушку, убившую своего отца. И было за что: этот тип годами насиловал её, бил и морил голодом. Её братья тоже подвергались пыткам. Когда Беатриче пожаловалась папским властям, её проигнорировали — граф был богат и влиятелен. Несмотря на общественную поддержку, папа Климент VIII отказал в помиловании и ее обезглавили.
Караваджо жил буквально в паре минут ходьбы от тюрьмы, где её держали и вполне мог видеть её перед казнью. Возможно, поэтому его Юдифь — не библейская святая с каменным лицом, а живая женщина, каждая черта которой кричит о внутренней борьбе.
Сохранился портрет Беатриче Ченчи (1600), приписываемый Гвидо Рени.
Великолепная выставка «Русские дикие» в Музее русского импрессионизма неожиданно начинается с работы Уорхола и Жан-Мишеля Баския. Этот кураторский ход задаёт тон всей выставке, выстраивая парадоксальную связь между французскими фовистами, русскими авангардистами и американскими неоэкспрессионистами. Как будто все они питали свою «дикость» от общих первобытных корней.
На третьем этаже – специальный проект с русскими современными художниками, которые переосмысливают традиции фовизма. В отличие от своих предшественников, подвергавшихся жесткой критике, сегодняшние авторы работают в идеальных условиях — возможно, потому что «дикость» стала универсальным языком современного искусства.
Керамика художницы Светланы Тутновой будто декорации к волшебному миру, полному чудес и приключений.
В современном мире нейросетей, где буквально всё становится цифровым и тиражируемым, вещи ручной работы, созданные в единственном экземпляре, приобретают особую ценность и очарование. Лоскутная техника, пигменты, глазури, золото – и, конечно, тонкая ручная роспись превращают каждое изделие в уникальную и неповторимую историю.
Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения Гелия Коржева, художника, проделавшего долгий путь от гуманизма в босховскую мизантропию. Его «Поднимающий знамя» (1960) и серия «Тюрликов» (1990-е) — это два полюса советской эпохи, между которыми развернулась драма поколения.
Читать полностью…
Выставка «Не только Брейгель» в Пушкинском музее раскрывает мир гравюр из мастерской Иеронима Кока «На четырёх ветрах», работавшей в 1550–1570 годах. Именно эта типография превратила Антверпен в мировую столицу печатной графики.
Экспозиция компактная, но невероятно насыщенная — каждый лист с его витиеватой символикой и скрытыми смыслами можно изучать часами. Поражает контраст между Брейгелем и его современниками: на фоне их напыщенных мифологических сцен его работы выделяются грубоватым натурализмом и живым гротеском. Не зря художник получил прозвище «мужицкий» — его взгляд на мир был лишён ложного пафоса, но полон мудрой иронии.
Этот контраст заметен, если сравнить парадный портрет Брейгеля работы Яна Вирикса с тем, как художник изображал себя сам. К сожалению, автопортрет на выставке не представлен, но эта дихотомия между официальным образом и истинным «я» мастера заставляет задуматься о природе его творчества.
На самом деле, от самокатчиков польза огромная. Благодаря им все забыли о ненависти к велосипедистам.
Сегодня в Москве пройдет традиционный Ночной велофестиваль. В связи с чем предлагаем вашему вниманию подборку иллюстраций из книги «Искусство велосипеда: энергия и движение» (1889) американского изобретателя Роберта Скотта, который который предрекал, что однажды человеческие конечности «усохнут и отвалятся», став ненужными в искусстве перемещения и управления материей.
После 10 лет масштабной реставрации Зала Константина в Ватикане сделано важное открытие: две аллегорические фигуры — Правосудие и Дружба — оказались подлинными работами Рафаэля. Раньше считалось, что весь зал расписывали только его ученики после смерти мастера.
Рафаэль экспериментировал с масляной живописью на стенах — методом, редким для той эпохи. Художник забивал в стену гвозди ровными линиями и наносил на них слой натуральной смолы, создавая гладкую основу для масляной живописи. Эта техника по-настоящему новаторская и больше нигде не встречается.
Рафаэль начал работу в 1508 году по заказу папы Юлия II, но не успел закончить, умер в 37 лет. Тем не менее и спустя 500 лет продолжает удивлять.
Долгое время художники не подписывали свои работы — в Средние века и раннее Возрождение живописцы считались обычными ремесленниками, а заказчик (церковь, аристократ) платил за саму картину, а не за имя автора. Авторство фиксировалось в договоре с заказчиком, а не на картине. Например, контракт на «Давида» Микеланджело сохранился, а сам шедевр не подписан.
Хотя подписывать произведения было не принято, художники изобретали способы оставить своё имя на картине. Например, подписи Джованни Беллини, Антонелло да Мессины и Карло Кривелли имтируют сертификаты подлинности прикреплённые к рамам картин. Дюрер подписывает книжную закладку. Ян ван Эйк, Андреа Мантенья и Пьетро Перуджино аккуратно прячут имена на разных предметах. Доссо Досси шифрует своё имя в ребусе с буквой “Д” и костью (лат. – osso).
Больше всех отличился Караваджо. В единственной подписанной им работе его имя Микеланджело Меризи написано кровью Иоанна Крестителя.
После XVI века из скромных ремесленников художники превратились в арт-звёзд, чьи подписи определяют стоимость произведений сегодня.
Петербург - город искусства, и мы знаем, где искать его самые интересные проявления. Artistico - это прогулки, лекции и дискуссии, которые дают возможность увидеть привычное иначе, переосмыслить классиков и открыть новые имена.
В июле вместе с вами мы заглянем в скрытые комнаты Петербурга, будем прислушиваться к голосам ушедших эпох и проследуем за мечтой - архитектурной, гастрономической, литературной.
• 6 июля – Прогулка «Золотой треугольник Петербурга»
Сергей Кузнецов расскажет о том, как рождалась имперская идея на берегах Невы: Михайловский замок, Спас на Крови, дворцы, площади и перекрёстки власти.
• 13 июля – Прогулка «Петербург гастрономический»
С Ксенией Кузиной узнаем о трактирах, ресторанах, булочных и том, как город превращал вкус в стиль и память. От XIX века до булочек с изюмом и пирожков на вынос.
• 18 июля – Экскурсия в Строгановский дворец: «Искусство парадного фарфора»
Выставка редчайших сервизов Императорского фарфорового завода. Сергей Кузнецов расскажет, как фарфор стал языком власти и эстетики.
• 20 июля – Экскурсия «Штакеншнейдер в Петергофе – Мечты об Италии»
С Алексеем Крайковским отправимся в Колонистский парк Петергофа, где Штакеншнейдер воплощал образы Италии. Царицын и Ольгин павильоны как архитектурная поэма воображения и вкуса.
Июль с Artistico наполнен открытиями, вкусом времени и историей, которая говорит с нами на языке улиц, блюд и мифов.
Это лишь часть июльской программы – впереди ещё немало удивительного. Присоединяйтесь!
Реклама. ИП Голубева Ирина Валерьевна, ИНН 470605509455, erid: 2VfnxxrHqA8
Зеркала создают иллюзию параллельных реальностей в работах Алисии Кваде.
Читать полностью…
Египтяне делали всё для вечности. 5000 лет назад они изобрели первый в мире синтетический пигмент — египетскую синь. Её делали из песка, меди и извести, нагревая до безумных 1000°C. Этот цвет украшал гробницы, символизировал божественность, небеса и воды Нила.
Пигмент распространился по Средиземноморью. Римляне использовали его в мозаиках и фресках, он был дешевле импортного индиго. В Средние века технология была утеряна, но в эпоху Возрождения синь ненадолго вернулась — её нашли в работах Рафаэля и других мастеров.
В XIX веке химики воссоздали египетскую синь, а сейчас учёные стали её исследовать и обнаружили что она открывает новые возможности для науки и реставрации искусства. Оказалось что краска светится в инфракрасном свете и её можно использовать в медицине, солнечной энергетике и телекоммуникациях.
Вот так технология, созданная для украшения гробниц, теперь работает на науку. Видимо, если делать что-то на века, рано или поздно это станет инновацией. Главное – дожить.
Вы когда-нибудь задумывались, что ваш пол, усыпанный мусором после бурной вечеринки, — это не признак лени, а символ статуса?
В Древней Греции существовал целый жанр мозаики под названием «асаротос ойкос», что в переводе означает «неподметённая гостинная». Так флексили богатые античные тусовщики: «Посмотрите, сколько еды мы позволили себе не доесть!»
Изобретателем жанра, считающегося весьма далеким предком натюрморта, был художник Сосос , упомянутый Плинием при описании мозаики, созданной в Пергаме во II веке до н. э. Оригинал был утерян, но тот же сюжет также виден в некоторых современных мозаиках в Риме и Аквилее.
В Средние века объедками хвастаться вышло из моды — видимо, рыцари и монахи сочли, что их украшает скромность. Жанр благополучно забыли на две тысячи лет, пока в 1976 году художница Мэгс Харрис не решила, что пора возродить «Асаротос», но уже в духе капитализма. Она отлила в бронзе рыночный хлам – ящики для фруктов, газеты и прочее – и встроила его в тротуар, чтобы любой прохожий мог задуматься: «А не слишком ли много мы потребляем?» Или просто споткнуться. Как повезёт.
В 1853 году, когда фотография только зарождалась, британский оптик Джон Бенджамин Дэнсер совершил невозможное — уменьшил фотографию до размера острия карандаша (1.5 мм). Дэнсер начал продавать микрофотографии с портретами знаменитостей, религиозными текстами, пейзажами. Даже королева Виктория носила кольцо с микропортретом семьи и линзой для просмотра. Но в целом его эксперименты считали безделушками, пока они не нашли применение в порноиндустрии и военной шифровке.
В Париже изобретением Дэнсера заинтересовался предприниматель Рене Дагрон. Он усовершенствовал технологию, создав «стэнхоупы» (названные в честь используемой линзы Стэнхоупа) — повседневные предметы со встроенными в них микрофотографиями. Стэнхоупы стали модным аксессуаром, но их скрытый характер привёл к появлению эротического контента.
А во время осады Парижа пруссаками (1870–1871) Дагрон бежал из города на воздушном шаре и организовал секретную систему связи Письма уменьшали до размеров почтовой марки, затем печатали до 3000 сообщений на одной плёнке, которые сворачивали и прикрепляли к лапкам голубей.
Микрофотография — хороший пример того, как изобретение для высшего общества приспосабливают для войны и плотских утех.
Главное правило древнего искусства: если не знаешь, как закончить картину — добавь быка.
Эрос и танатос на этрусской фреске V века до н. э. в «гробнице быков» в Тарквинии.
С творчеством Ильи Машкова можно познакомиться не только на выставке в Третьяковской галерее, но и на бесплатном вебинаре, который специально подготовили к событию.
25.06 в 19:00 Level One совместно с ВТБ проведёт лекцию от искусствоведа и театрального режиссёра Елизаветы Климовой. Вебинар «Илья Машков в Третьяковской галерее: от авангарда до соцреализма» более подробно познакомит всех желающих не только с творчеством художника, но и с авангардом как одним из важнейших направлений русского искусства начала XX века.
Лекция доступна на странице банка ВК. Желаем культурного отдыха!
В Третьяковской галерее открылась самая полная ретроспектива Ильи Машкова (1881-1944), чьё творчество отразило противоречия XX века. Основатель «Бубнового валета» начинал с эпатажа: его яркие, «лубочные» работы шокировали публику. Позже он создавал изысканные натюрморты для новой буржуазии, а в 1930-е стал певцом соцреализма.
Кураторы Кирилл Светляков и Наталья Васильева избегают политических оценок, предлагая исследовательский взгляд: сравнение ню разных периодов показывает, как от раскрепощенная живопись уступила место тональной выверенности. Рядом с ранними «сезаннистскими» пейзажами – пропагандистский китч 1930-х.
Отдельный раздел посвящен педагогической системе Машкова. В его мастерской при ВХУТЕМАСе царил дух средневековой гильдии: ученики жили вместе, образуя «семью». Еще радикальнее был эксперимент в родном селе Михайловская, где художник организовал коммуну, превратив церковь в «клуб нового быта».
Творческий путь Машкова – странная смесь трагедии и фарса, однако в каждой его работе чувствуется уверенная рука большого художника.
Эпичная премьера оперы «Мандрагора» прошла на новой сцене Мариинского театра. Постановка была создана режиссером Ильей Устьянцевым и композитором Петром Дрангой. Главная особенность спектакля — взаимодействие с искусственным интеллектом.
Несколько листов незаконченного произведения Петра Чайковского и Сергея Рачинского стали полноценным шедевром с помощью нейросетевой модели Сбера GigaChat. Визуальные и сценографические решения создавала нейронка Kandinsky.
«"Мандрагора" — совместное творчество большого количества людей: нашего замечательного музыканта, композитора Петра Дранги, гениального маэстро Валерия Гергиева и, конечно, артистов Мариинского театра. И всё это реализовано вместе с искусственным интеллектом, что экономит огромное количество времени. Представьте себе, сколько времени занимает раскладка партитуры на большой симфонический оркестр. Это не самая любимая работа композиторов, ведь она отнимает у них годы жизни», — прокомментировал премьеру глава Сбера Герман Греф.
Постановка сразу же вошла в постоянный репертуар Мариинского театра на сезон 2025-26 годов. В создании оперы принимали участие 170 человек, включая симфонический оркестр, хоры и солистов, и она стала мировым культурным событием по своему масштабу и уровню исполнения.