С праздником друзья, пусть к этой ночи ни одни процессы не останутся, в подвешенном состоянии. Пусть темные осколки судеб утонут, в этой самой темной ночи, а всё что есть в нас светлого, пусть крепнет и сияет для нас самих и для тех кто рядом! Hail Yule! Hail Victoria!
Читать полностью…
Не следует проживать в стране шудр* , в обитаемой людьми нечестивыми, в завоеванной еретиками (pasandi-janakranta), в изобилующей людьми низкорожденными**.
"Манавадхармашастра (IV.61)"
* Страна шудр (cudrarajya) — страна, в которой царь, сановники и т. д. шудры.
** Низкорожденные (antyaja) — чандалы и т. д.
Потуги РФ бомбить мирные города Украины становятся всё более отчаянными и безнадёжными. На момент начала войны все эти «Шахеды», ракеты, да ещё и в комбинации с хакерский атакой, были бы смертельно опасны. Сейчас ПВО Украины, а в особенности, столицы, наготове, насыщенна западными системами обороны и справляется с любым сценарием.
Жители ночного Киева, в свою очередь, получили прекрасное напоминание о том, что их страна продолжает воевать с мразью. Так что, РФ в очередной раз подтвердила свой статус тварей и убийц мирного населения, украинская ПВО снова отточила свои навыки, а мирные жители получили серию отрезвляющих ночных «хлопков».
Убого-скудным это время остается не только потому, что Бог мертв, но и потому, что смертные едва осознают свою собственную смертность, едва в состоянии это осознать. Смертные еще не владеют собственной сущностью. Смерть скрывается в загадочном. Тайна боли окутана мраком. Любовь ничему не научилась. Однако смертные суть*. Они наличествуют, покуда существует язык. Песнь еще длится над их убогой землей. Слово певца еще держит след Священного.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
* Aber die Sterblichen sind: но смертные ествуют, существуют.
Поэт мыслит в местности, которая характеризуется тем просветом бытия, что простирается как область за вершенной западной метафизики в ее чекане. Мыслящая поэзия Гёльдерлина соотчеканила эту сферу поэтического мышления. Его поэтическое сочинительство жительствует в этой местности так доверительно, как ни одно поэтическое дарование его времени.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Сущность поэта, являющегося в эту мировую ночь действительно поэтом, определяется тем, что посреди скудости эпохи поэтическим вопросом для него становится прежде всего вопрос о сущности поэзии и поэтического дара. Поэтому «поэты скудно-смутного времени» должны специально поэтически изъяснять существо поэзии.
Где это случается, там поэтический дар в состоянии догадаться, что же судьбинно для судьбы нынешнего возраста мира. Мы же, все иные, должны учиться слушать то, что сказывают эти поэты, при условии, что мы не потому за блуждаемся о времени, скрывающем бытие (ибо оно его скрывает), что исчисляем время лишь из сущего, а потому что мы его членим.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Поэты - это те смертные, что, всерьез воспевая Бога вина, чуют следы скрывшихся богов, не сходят с этих следов и таким образом показывают родственным смертным путь к повороту.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
"... да и нужны ли поэты в скудную эту эпоху?"
Устами своего друга Хайнзе, которому стихотворение посвящено, Гёльдерлин робко отвечает:
«Но ведь они, говоришь ты, словно священные служители бога виноделия, странствующие из страны в страну посреди священной ночи».
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Долго тянется скудно-бедственное время мировой ночи.
Достаточно долго ему добираться даже до её середины. В полночь этой ночи скудость времени наибольшая. Тогда бедствующее время не в состоянии познавать даже свою убогость и скудость. Эта неспособность, когда даже скудость скудного оказывается во мраке, и есть абсолютная этого времени убогость. Эта убогая скудость будет еще и тем совершенно омрачена, что будет являться всего лишь как потребность, жаждущая быть удовлетворенной. Тем не менее мировую ночь следует мыслить как судьбу, свершающуюся по эту сторону пессимизма и оптимизма. Вероятно, мировая ночь приближается сейчас к своей середине. Вероятно, мировая эпоха окончательно превратилась в скудное, убогое время. Но быть может и нет, быть может еще не вполне, несмотря на немыслимую нужду, не смотря на все страдания, несмотря на безымянность страдания, несмотря на разрастающееся безпокойство, несмотря на усиливающиеся замешательство и смятение. Долго это время, ибо даже ужас, годный сам по себе в качестве основания для поворота, еще бессилен, пока не произойдет поворота самих смертных. Но смертные свершат поворот, только если увидят в нем свою собственную сущность. А она заключается в том, что они достигают бездны раньше, чем небожители. Они пребывают, если мы задумаемся о их сущности, ближе к отсутствию, ибо они пустили корни из местожительства, которое издавна зовется бытием. Но поскольку это местопребывание одно временно скрывает себя, оно само уже есть отсутствие.
Таким образом бездна скрывает и воспринимает всё. Гёльдерлин в гимне о титанах называет бездну (Abgrund) «все-замечающей».
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Вместе с этим зиянием отсутствует и почва/дно мира в качестве основности. «Бездна» (Abgrund) первоначально означала почву и грунт, дно, к которому, как к чему-то низиннейшему, что-то свисало вниз по круче.
Позднее это «Ab» стали трактовать как совершенное отсутствие основы. Основа, дно - это почва для корней и стояния. Мировая эпоха, у которой отсутствует почва, грунт, дно, зависает над бездной. Если допустить, что эти скудные времена вообще еще способны к повороту, то на ступить он может лишь в том случае, если мир оттолкнется от дна и, значит, развернет себя перед бездной. В мировую эпоху мировой ночи нужно познать бездну мира и испытать/претерпеть ее. Но для этого нужны те, кто достигнут бездны.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
«... Да и нужны ли поэты в скудную эту эпоху?» - спраши вается в элегии Гёльдерлина «Хлеб и вино». Сегодня нам едва ли понятен сам этот вопрос. А сможем ли постичь ответ, даваемый Гёльдерлином?
«... Да и нужны ли поэты в скудную эту эпоху?» Слово «эпоха» означает тот возраст, ту эпоху мира, к которой мы сами еще принадлежны. Для исторического опыта Гёльдердина явление и жертвенная смерть Христаяви лись концом дня богов. Наступал вечер. С тех пор как «единая троица», Геракл, Дионис и Христос, покину ли мир, вечер мировой эпохи клонится в ночи. Мировая ночь ширит свой мрак. Характерная особенность этой эпохи мира - отсутствие Бога, «зияние Бога».
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Скудно и жалко нынешнее время, и потому его поэт сверхбогат, так богат, что часто думая о прошлом и терпеливо ожидая будущего, слабеет настолько, что желает в этой кажущейся пустоте лишь одного - заснуть. И все же он прочно стоит в Ничто этой Ночи. Покуда поэт, находясь таким образом в высочайшей разобщенности со своим собственным призванием, пребывает в самом себе, он действует как заместитель, добывая истину для своего народа.
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
Стихотворение, называемое «На родный глас», дошло до нас в двух редакциях. Различия видны прежде всего в заключительных строфах, однако они таковы, что дополняют друг друга. В первой редакции финал таков:
Поскольку кроток и набожен глас, чествую я небожителей
ради гласа народного, смиренно-покойного,
но ради богов и людей
не всегда я на кротость способен!
(IV, 141)
А вот вторая редакция:
... И хотя
сказанья хороши, ибо полны памяти Высочайшего,
все-таки нужен Некто,
кто сможет их истолковать.
(IV,144)
Таким образом сущность поэзии включена в устремляющиеся друг к другу и друг от друга законы божественных намеков и народного гласа. Сам поэт стоит между теми и теми: между богами и народом. Он - выброшеннный прочь в этот промежуток, в это между богами и людьми.
Но исключительно и впервые именно в этом промежутке решается, кто такой человек и где он устраивает жительство своему бытию. «Поэтически жительствует человек на этой земле».
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
Оказывание (das Sagen, речь) поэта - это перехват намеков (die Winke - знаки, намёки, кивки, указания, советы.) богов, чтобы затем передавать дальше эти знаки своему народу. Это улавливание намеков есть приём, приёмка (ein Empfangen - восприятие, зачатие), но одновременно и некое новое отдание, подача; ибо поэт уже по «первым признакам» видит то, что действительно совершенно, и потому смело вставляет это узренное в свою речь, чтобы предсказать еще не вполне завершенное.
Так
"...летит он, дух отважный, орлу подобный, в предвозвестьях гроз —
богов грядущих...
(IV, 135)
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
И все же: поэзия - «невиннейшее из всех занятий». Гёльдерлин пишет так в письме не только потому, что хочет утешить, успокоить мать, но и потому, что знает: эта без обидная внешняя сторона так же принадлежна к сущности поэзии, как долина принадлежна к горе; ибо как мог ла бы эта опаснейшая работа (Werk) быть свершенной и защищенной, если бы поэт не был «выброшен» («Эмпедокл», III, 191) из повседневной обыденности и взамен этого храним посредством видимой безобидности своего занятия?
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
Друзья, с Йолем! Встречаем новый поворот Солнечного Колеса на рубежах.
Этот год порадовал нас воссоединением наших творческих сил, мы собраны в единый творческий кулак! Новые горизонты нашего искусства не за горами.
Отдельная благодарность тем меценатам, кто поддерживает наше дело в эти времена, это то, что пробуждает веру в людей и благородство. Мы, со своей стороны, докажем, что любые вложения дают самые богатые всходы. 2024 год всё покажет. Будет больше побед, больше творчества, больше высшего посреди нас.
Слава Солнцу! Огонь!
Lichtsucher waren unsere Vorfahren, die in die Dunkelheit spähten, um die rettende Botschaft des Lichtes wahrzunehmen.
Kurt Eggers "Weihnachten"
"Wenn die Nebeltage die Nächte verlängern
Und Menschen, Tiere und Bäume
Zu Spuk und Schatten verzaubern,
Dann beginnt die Zeit der Kinderträume,
Die Zeit der Sehnsucht nach dein Lichterglanz
Und Tannenduft.
Dann fassen wir uns wie die Kinder an den Händen,
Um uns ganz nah zu sein.
Keiner kann mehr das Alleinsein ertragen,
Einer muß dem andern Gutes sagen
Und Wärme spenden.
Während draußen die Flüsse gefrieren
Und Täler sich tief in den Schnee einbetten,
Werden unsere Herzen reich und weit,
Ein warmer Strahl der Ewigkeit leuchtet auf uns."
Kurt Eggers "Im Dezember"
Скудно и убого наше время, так как в нем отсутствует несокрытость существа боли, смерти и любви. Убога сама эта убогость, ибо уклончива-скрыта сама сфера сущего, в которой боль, смерть и любовь составляют единое целое.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Есть единственная нужда — трезвомысляще познавать несказанное в сказанном его поэзией. Это и есть путь истории бытия. Добравшись до этого пути, мы обнаруживаем, что он приводит мышление к бытийно-историческому диалогу с поэтическим творчеством. А он неизбежно будет оценен историческим литературоведением как ненаучное насилие над тем, что принято счи тать фактами. Диалог рассматривается философией как окольно-ложный путь, ведущий к фантазиям и грезам. Но судьба, не озабочиваясь этим, идет своим путем.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Чем ближе мировая ночь к полночи, тем исключи тельнее господство скудости благодаря тому, что она скрывает свою сущность. Не только священное в качестве следа к божественному оказывается потерянным, но даже следы к этому потерянному следу почти стерлись. И чем больше изгладились следы, тем меньше возможность, что кто-либо из смертных, достигающий бездны, обратит там внимание на знак или намек. Тем строже тогда закономерность, что самого удаленного достигает тот, кто идет настолько далеко, насколько ему позволяет путь, который ему дарован. Третья строфа этой элегии, спраши вающей «нужны ли поэты в скудную эту эпоху?», оглашает закон, которому подчинены ее поэты:
"Прочно Единое, крепко; в полдень или же в полночь
Мера всегда неизменна: общая мера для всех,
Но и дарована каждому мера своя, как подарок.
Каждый шагает дорогою той, что по силам ему."
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Эфир же, лишь в котором боги являются богами, это их божественность. Стихия этого эфира, та, в которой божественность еще присутственна, это священное. Стихия эфира, необходимая при пришествия сбежавших богов, священное, - и есть след ушедших богов. Но кто в состоянии учуять и ощутить этот след? Следы чаще всего неприметны и всегда являются наследием едва уловимого указания. Быть поэтом в скудные време на значит: пением своим обратить внимание на след бежавших богов. Вот почему во времени мировой ночи поэт сказывает священное. И вот почему мировая ночь на языке Гёльдерлина это священная ночь.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Синяя ночь возлегла нам нежно-нежно на веки.
Молча соприкоснулись наши тленные руки.
О, как сладка ты, невеста!
Бледность покрыла нам щеки, белый жемчуг Селены
растворился, мерцая, на дне зеленого пруда.
Окаменевшими видим мы наши с тобою звезды.
О пронзительность боли! Тени, обнявшись пьяно, бродят по саду преступно, так что в чудовищном гневе деревья и звери их судят.
Мы же в гармонии кроткой сквозь хрустальные волны тихую ночь проплываем.
Розовый ангел выходит к нам из гробницы влюбленных.
Георг Тракль
Тот из смертных, кто раньше и по-особому, чем другие, достигает бездны, познаёт отличительные знаки, оставляемые ею. Для поэтов это следы скрывшихся богов. В опыте Гёльдерлина такой след оставляет Дионис, бог виноделия, оставляет без-божным людям, что живут посреди мрака своей мировой ночи. Ибо бог лозы хранит в ней и в ее плодах одновременную сущностную слиянность земли и неба как место брачного пира людей и богов. Если где-то и могут остаться для безбожных людей следы скрывшихся богов, то лишь вблизи этих мест.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
Агафон на коленях стих ·
Губы сомкнуты · со мной
Сырость ресниц твоих
Говорит брат мой.
Страшно сиятельным венам?
— Пыль здесь и ветер ревет —
Спорить не нужно · священной
Игрою небо живет.
Да · больных пред тобою немало
И к праху гордость тел ·
Но стенать о земном не пристало
Если пурпур был дан в удел.
Штефан Георге "Альгабал"
Отсутствие Бога означает, что больше ни один бог не собирает вокруг себя зримо и бесспорно людей и вещи и не выстраивает из этого собрания мировую историю и человеческое в ней пребывание.
Но в отсутствии Бога дает о себе знать еще и нечто худшее. Не просто и не только боги сбежали, но в мировой истории угасло само божественное сияние. Время ночи мира - это скудное, жалкое, убогое время, ибо и становится оно всё более скудным и смутным. Стало оно уже на столько оскудевшим, что не может, не в состоянии замечать отсутствия Бога в качестве отсутствия.
Мартин Хайдеггер "Нужны ли поэты?"
У цей день спочатку згадаємо всіх, хто віддав свою душу цій боротьбі, усіх тих, хто фізично більше не з нами. Згадаємо, «бо хіба загиблий не сидить теж за столом, де по черзі випивають на його честь?»
(Ернст Юнґер «Вогонь і кров»).
А також вітаємо зі святом причетних,
тому що усе тільки завдяки вам.
Наше життя досі триває тільки з цієї причини.
Словами не виразити вдячності!
«Поки всі сплять, поки сон обіймає рідню,
В світлі вогню ти ледь чутно виходиш з кімнати.
Сонце встає, йде на зустріч наступному дню,
А літаки й паротяги чекають команди рушати».
(Юрій Руф).
6.12 - День Збройних Сил України
Гёльдерлин поэтически творит саму сущность поэзии – но не в смысле вневременно значащего понятия. Эта сущность поэзии принадлежит к определенному времени. Но не так, чтобы стараться быть соразмерным этому уже существующему времени. Заново учреждая существо поэзии, Гёльдерлин впервые определяет и новое время.
Это время спешно ушедших богов и грядущего бога. Это оскудевшее (жалкое, смутное) время, ибо пребывает оно в двойном убытке и дефиците: уже отсутствуют спешно ушедшие боги и еще не пришли боги грядущие.
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
Обоснование бытия связано с намеками богов. И одновременно поэтическое слово есть всего лишь истолкование «народного гласа». Так Гёльдерлин называет сказания, в которых народ хранит память о своей принадлежности к сущему в целом. Он ведь вообще не способен высказывать что-то свое собственное изнутри себя, нуждаясь в тех, кто сумеет его истолковать.
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
В качестве учреждения/основания бытия поэзия дважды повязана. И лишь созерцая этот ее сокровеннейший закон, мы впервые вполне постигаем ее сущность.
Сочинение стихов есть изначальное поименование богов. Но поэтическому слову лишь тогда впервые даруется эта сила называния, когда боги сами приводят нас к языку. Как боги говорят?
"... Лишь намеки – вот от древности каков язык богов."
Мартин Хайдеггер"Гёльдерлин и сущность поэзии"
Год спустя, после того, как Гёльдерлин, настигнутый безумием, вернулся в материнский дом, он писал тому же своему другу, вспоминая пребывание во Франции:
«Эта могучая стихия, небесный огонь и людская тишина, их жизнь в природе, равно их ограниченность и доволь ство, неизменно захватывали и трогали меня, и если говорить о героях, могу, пожалуй, сказать, что меня-то сразил Аполлон» (V, 327). Сверхмощное свечение столкнуло поэта во тьму. Нужны ли еще свидетельства высочайшей опасности его «ремесла»? Своеобразнейшая судьба поэта более чем красноречива. Своего рода пред-знанием это го звучат такие слова из гёльдерлиновского «Эмпедокла»:
"... Уйди из тех времен, где дух лишь речью правил."
(III, 154).
Мартин Хайдеггер "Гёльдерлин и сущность поэзии"
