10086
Олег Воскобойников об искусстве и его окрестностях
Средневековый Запад все время тосковал об Иерусалиме. Это выливалось и в эсхатологические мечты о небесном Иерусалимы, и в паломничества, и во что пострашнее. В архитектуре же стали возводить иногда копии Храма Гроба Господня - таков никоновский Новый Иерусалим, иногда - поскромнее - кувуклию, хранящую собственно Гроб внутри иерусалимской ротонды.
Перед вами такая кувуклия в боковом нефе великой базилики в Аквилее, одной из древнейших христианских церквей на свете. Кувуклия же относится к тому времени, когда об Иерусалиме мечтали особенно активно. И вот незадача - забыл я, какой это век. Внимание - опрос ☝️
В Патриаршем дворце города Удине в 1730-х гг. молодой Тьеполо расписал несколько залов, лестницу и гостевой коридор. С благочестивыми сюжетами он обходился со свойственной его эпохе легкостью. Причем в этой легкости у этого монументалиста не было равных. А Удине - его первый большой заказ. В особенности, в гостевом коридоре благочестивые сцены дались ему прямо здорово.
И вот ведь незадача, благодетели, никак не возьму в толк, что здесь изображено? Поможете? (Знатоки, не спойлерить). Внимание: опрос ☝️
Дорогие мои ВСЕ, мира и счастья! Вот вам песенка о том, что в следующем году ну точно все будет иначе - даже по итальянскому телевидению сказали ☝️
Читать полностью…
Представления о плодородии семь с половиной тысяч лет назад. По-моему, очень честно. Обожаю такое. Белградский музей.
Читать полностью…
https://stradarium.timepad.ru/event/3178551/
У нас будет классная лекция. Думаю, не нуждается в особых объяснениях. Я уже все написал.
В Сербском национальном музее в Белграде видел сейчас вот такую «Одигитрию» XIV века. По-моему, удивительная. Будто все многовековые мытарства сербского народа в бездонных глазах и в потертой и рваной басме когда-то роскошного оклада.
Читать полностью…
https://guru.nes.ru/osnovnoj-mexanizm-rozhdestva.html
Решил попробовать себя в новом жанре. У Российской экономической школы есть газета Guru, и они предложили мне колонку по истории, искусству и всяким прочим моим сюжетам. Скажем так, про земные основания духовных исканий человека разумного. Я начал с основного механизма Рождества. С которым всех моих католиков и поздравляю!
Ну что, мои поздравленьица любимой Вологде, там отец народов, оказывается, несколько месяцев провел в ссылке, поэтому она заслужила памятник. Мэр положил цветы жертвам репрессий, потом на этот памятник, потом уточнил, что надо историю принимать во всем ее многообразии, взвешенно, так сказать, спокойно. Ну а как? Жертва политических репрессий, революционер, а потом еще и войну выиграл. Мэр просто ответил на запросы патриотической молодежи, никакого диктата. Следующий этап - реабилитация Берии, готов держать пари: он ведь не был английским шпионом и тоже войну выиграл.
23 февраля 2022 года в школе моего сына, в 500 метрах от Кремля, отмечали всем известный праздник. Детишек разделили на три команды. Одну учительница истории назвала - внимание - СТАЛИНЯТАМИ. Через три недели мы уехали. А сталинят, наверное, так и размножают.
Рассказывают, что в Москве «Литпамятники», одна из почтенных наших научных серий, выпустили новый перевод «Фауста», выполненный Владимиром Микушевичем, великим переводчиком, два месяца назад ушедшим из жизни. И это редкий случай, когда мне прям хочется книгу живьем, при том, что я почти вытравил из себя по капле инстинкт собирателя книг.
Уча немецкий в универе, мы год потратили на сопоставление оригинала с Пастернаком и Холодковским. И вот теперь бы самое время вернуться к этому упражнению. Но, говорят, тираж 500 экземпляров. «Фауст»! 500!!! В новом переводе не кого-нибудь, а Микушевича!!!!! Куда мы катимся?
Вы верно подумали, что я пришел поныть? Не совсем. Просто волновался, что год закончится без очередной книжечки, и вам нечего будет подарить своим близким. Но нет - АСТ поспело и даже заплатило немного аванса: я его уже пропил. А книжка вышла в продажу в основным магазинах России, включая, естественно, сетевые.
Вот что я написал пару месяцев назад, сдавая книжку в печать. Так будет понятно, что это за книжка.
Тридцать лет в медиевистике – не то чтобы много и не то чтобы совсем мало. Примерно половина среднестатистической сознательной жизни. Осенью 1994 года я решился посвятить себя этой науке, стал учиться уму-разуму в семинарах Михаила Бойцова, Николая Ускова, Ады Сванидзе, Ольги Варьяш и Лидии Брагиной на кафедре истории Средних веков исторического факультета МГУ. Все они поддержали мои желание изучать средневековую культуру Италии. Поскольку, изучая немецкий, я оказался связан одновременно с итальянистами и с германистами, в поисках первой темы как-то сама собой возникла фигура немца, наводившего страх, трепет и восхищение в Италии XIII века: Фридриха II Гогенштауфена (1194–1250).
Все свои ученические годы, диплом и первые две диссертации, русскую и французскую, я посвятил интеллектуальной истории штауфеновского двора, кочевавшего между Палермо, Италией, Палестиной и Германией. Постепенно из этих диссертаций и научных статей получилось что-то вроде историко-культурного портрета неординарного средневекового государя на фоне его бурной эпохи. Этот портрет мне, по счастью, удалось издать в 2008 году в хорошем научном издательстве РОССПЭН – в те далекие времена еще существовала государственная поддержка подобных издательских инициатив, в том числе для молодых ученых. Эту книгу я любовно назвал «Душой мира» и считал одновременно аттестатом зрелости и путевкой в жизнь.
Когда друзья в АСТ предложили переиздать «аттестат зрелости» в нашей серии, я, как водится, загорелся и засомневался. Перечитывать себя – дело не самое благодарное. Переписывать себя – никогда с этим не сталкивался. Передо мной лежал текст, в основном написанный 20 лет назад в лондонском Институте Варбурга, одном из моих любимых мест на земле. В научную публикацию я, вчерашний парижский аспирант, инстинктивно втискивал почти все, что знал и читал. Каждое обстоятельство притягивало за собой еще какое-нибудь обстоятельство – из этой череды возникают донельзя обстоятельные научные монографии. Поглядев на все это постаревшим взглядом, я понял, что с основными моими выводами тех лет я и сегодня согласен. Но многое из обстоятельств мне сегодня уже повторять не нужно – хотя бы потому, что с тех пор я еще кое-что написал. По мелочи, но написал.
Что получилось? Согласившись на простое исправленное переиздание «Души мира», я сел за свой кочевой стол – и почти все переписал. Это не значит, что диссертации и первую книгу я перечеркнул. Но за прошедшие годы кое-что было сделано коллегами в изучении интересующего меня явления. Более того, все эти коллеги, фактически все до единого, стали мне друзьями, мы многое обсуждали в академических аудиториях в нескольких странах, это не могло не сказаться на моих взглядах на каждый конкретный сюжет.
На некоторые тексты, которые я читал и переводил еще в студенческие годы, сегодня я смотрю иначе. Даже если иногда речь всего лишь о нюансах перевода и толкования, они кажутся мне принципиальными – такова, видимо, аберрация сознания историка на распутье, популяризатора, из которого не вытравить архивную крысу. Все цитаты из оригинальных текстов я пересмотрел и сверил с латынью, старопровансальским, староитальянским и старофранцузским. Все поэтические переводы сделаны заново – в 2008 году я просто не умел переводить поэзию. Я очень благодарен АСТ за возможность не только сохранить все эти иногда довольно пространные цитаты и весь научный аппарат, но и дополнить его новейшими работами. Этот аппарат не претендует на полноту, но все судьбоносное на основных европейских языках в нем, надеюсь, найдется. Книга же, обретя, хочется верить, более дружелюбное по отношению к читателю выражение лица, не потеряла и какой-то научной значимости.
Пересмотрел, готовясь к белградской лекции, "Франциска, Божьего менестреля". Роберто Росселлини снял его в 1950 году, после шедевров "Рим, открытый город", "Паиза", "Берлин, год нулевой". Успех "Франциска" он сам слегка подпортил, показав в Венеции одновременно и "Стромболи, Божью землю" с неподражаемой Ингрид Бергман. Поскольку Росселлини как раз сменил Анну Маньяни на Ингрид и в личной жизни, в "Стромболи" явно вложено больше усилий, может, даже больше души. Маньяни обиделась.
Тем не менее, "Франциск" - очень трогательный антивоенный манифест, как и остальные фильмы Росселлини того времени, с которыми он вошел в историю.
Через некоторое время итальянцы "Франциска" полюбили. Говорили, мол это не литературная и не историческая история, а наборот значимых эпизодов, эдакие elzeviri, как писали критики. В основе - "Цветочки Франциска Ассизского" и житие брата Джинепро. В увертюре читается за кадром знаменитый "Гимн творениям", молитвенное стихотворение Франциска, написанное на умбрийском, но адаптированное для зрителя 1950 года. Потом, что важно, Франциск везде присутствует, но растворяется в жизни братьев, в их приключениях, периодически выступает разрешителем конфликтов, умиротворителем, отцом. Но весьма с натяжкой его можно назвать главным героем повествования. Чуть что поминает "святое послушание", но и командует мягко, с улыбкой. Эта его улыбчивость подкупает: думаю, он и впрямь видел радость в страданиях.
Заканчивается все тем, что Франциск, будто новый Иисус, велит ученикам разойтись по белу свету проповедовать мир. Покрутись, говорит, как ребенок, а как голова закружится, падай. Куда головой упадешь, туда и иди. Кому достался Ареццо, кому Пиза, кому Флоренция. А простецу Джованни (у него долго не кружилась голова) досталось "вон то дерево, где зяблик поет": туда, за зябликом Франциск и послал чудаковатого Джованни. Безумное мира сего призвал Господь, чтобы победить "мудрость" мира сего - и прекратить войны навсегда. Последняя минута - небо с облаками, как на старых картинах, песнопение, братья расходятся.
Сейчас так никто не снимает, и фильм смотрится как "старье", интересное разве что для археологии неореалистического кинематографа. Представим себе, что здесь, как полагается в неореализме, полтора профессиональных актера, а вся ватага - реальные молодые минориты из Майори, что на Амальфитанском побережье. И еще представим себе, что Италия лежит в руинах, причем руины - вокруг тех мест в Лацио, где шли съемки.
Вот роятся в голове всякие мысли, которыми собираются поделиться с теми, кто захочет и сможет придти ко мне в Белграде 26 декабря в 18:30. Записаться можно здесь: https://tickets.rs/event/the_middle_ages_in_cinema_history_rus_15747
Подписчикам канала сделали промокод VOSK10, дающий скидку 10%.
https://www.youtube.com/watch?v=31fZolg1Z2Q
Друзья прислали удивительную новость. Во Франкфурте-на-Майне есть археологический комплекс, который периодически копают, когда что-то новое строят. Это множество захоронений времен продлившегося века упадка Империи. Недавно у одного мертвеца III века нашли на шее серебряный амулет, а в нем аккуратно свернутый серебряный же листок. Развернуть его, естественно, невозможно, но это сделали в цифре с помощью томографии. И местный эпиграфист прочел там sanctus sanctus sanctus и "ХР".
Выходит, это самое раннее свидетельство о христианской вере в Германии и, возможно, к северу от Альп, на землях, не освоенных Империей. Причем свидетельство, если говорить на языке источниковедения, первостепенное: не переписанный, скопированный текст, а оригинальная молитва, видимо, заупокойная. История распространения христианства в первые века нашей эры уже никогда не будет прежней.
Видео на немецком, но, возможно, есть какие-то программки, позволяющие сходу перевести на русский. Я просто изложил в общих чертах то, что рассказали археологи и технологи.
А вот отчет музея, включая расшифровку: https://archaeologisches-museum-frankfurt.de/index.php/de/
Спасибо Светлане, которая поделилась этим отчетом.
Несколько мыслей об элементарном фашизме.
Были вчера с группой на площади Победы в Бреше. Она создана по проекту Марчелло Пьячентини, талантливого любимчика Дуче, в 1927-1931 гг. Типичный проект по "выкорчевыванию" (sventramento) "нездоровых" средневековых закоулков в исторических центрах северно-итальянских городов. С инициативой выступил город, не режим, но Муссолини отсюда юнцом уходил на фронт в 1915 году "простым берсальером", как он выразился. Поэтому живо откликнулся на инициативу.
Проект красив, выполнен по последнему слову тогдашней техники. Башня - новая вертикальная доминанта старого города, первый в Европе небоскреб из железобетона и второй по счету вообще. Пьячентини в 1922 проиграл конкурс на небоскреб Чикаго-трибьюн и мечтал о своей башне - отыгрался здесь. Башня мудрая - из кирпича, как все вокруг. В ней разместилась национальная страховая компания, рядом - почта с телеграфом. Немного сбоку скромная трибуна для вещания, arengario.
Короче площадь - opera del Regime, как тогда выражались. Она отразила лучшее в т.н. рационалистической архитектуре. "Традиция", т.е. столетия итальянского урбанизма, словно разобрана по составу и пересобрана. Аренгарий - это наш с вами московский мавзолей с его стаффажными вождями. Но здесь рельефы вычертили историю от святых Фаустина и Иовита до приветствующей нового отца народа восторженной молодежи (надпись потерли после войны). Ради создания этого шедевра снесли целиком старый и, видимо, плохо пахший рыбный квартал со средневековыми домами и парой церквушек - работы запечатлел Луиджи Дзаго.
Один из участников моей группы нашел оцифровку речи, которую Муссолини толкнул с аренгария в день открытия. Я, говорит, приехал проверить температуру вашей веры и убедился, что она пылает, fervente. Это было в день "10 дней Бреши", когда вспоминали героическое восстание брешанцев против австрияков в 1849 году, за что город обрел прозвище "Львицы Италии". Перед нами образец апроприации пространства и времени одним человеком. Сделано и срежиссировано все с умом и тактом. Прислушайтесь к голосу, к позе, приглядитесь к челюсти, которая никогда не опускается до обычного положения челюсти обычного человека, к рукам, которые всегда на поясе и всегда с расставленными локтями. То, что нам кажется петушиностью кретина (слово "кретин" напоминает хохолок петуха, cresta), очень по вкусу толпе, которая неистово орет DUCE, DUCE, DUCE. Думаю, они вполне искренне кричали. До Эфиопии было еще далеко.
Площадь стала не просто "городским артефактом" (термин Альдо Росси), а событием в истории европейской урбанистики. Влияние ее на теорию и практику градостроительства очень велико - и башне стали подражать, и самому способу внедрения нового в старое. Если честно, мне межвоенное двадцатилетие в Италии кажется очень интересным и плодотворным. Но речь послушал, посмотрел, и как-то не по себе - трудно вытравить из себя историка. Вспомнилось из одной старой песни Фабрицио де Андре: "Муссолини писал и стихи. Поэты, такие странные создания, чего не скажут, все ложь".
https://youtu.be/YCBgzI0C_VY?si=NwxT0YfqQMpXiCLQ
Как верно выразился один из сострадальцев, «Воск в естественной среде обитания». Т.н. «Крест Дезидерия» в Бреше. Начало IX века.
Читать полностью…
Вот такой прекрасный Тьеполо в патриаршем дворце Удине. Обратите внимание на парадную лестницу, на вершине которой - победа архангела Михаила над восставшими ангелами. Это - изображение происхождения зла на земле. Приглядевшись, замечаешь, что в двух местах, на раме, художник раскрашивает ноги, вылепленные в стукко - никогда прежде такого не встречал. И вообще очень впечатляет, как воздушные перспективы, ветер, черты лиц, жесты - все то, что делает Тьеполо Тьеполо, - мудро сливается с архитектурой. Эта архитектура на первый взгляд проста и строга, как три копейки, а стукко и живопись превращают ее в настоящий праздник. Наслаждайтесь!
Читать полностью…
Вот в былые дни Новый год отмечали! Молодой истфак Вышки на Петровке. Лет 12 назад, я тогда еще и профессором, наверное, не был, но был «будущим профессором». Можно было валять дурака без оглядки на будущее. С профессором Михаилом Бойцовым, еще не деканом, но уже классиком.
Читать полностью…
То было телосложение. А вот вам - теловычитание. Вотивная этрусская бронзовая статуэтка из Музея Гварначчи в Вольтерре. Ей примерно 2200-2300 лет. Вроде Д'Аннунцио прозвал ее "вечерной тенью", на него похоже. Итальянцы любят его словечки и данные им названия, прижилось. Очевидно, что у этой штуковины многое взял и Альберто Джакометти (1901-1966). А как именно - хорошо показано в мультфильме "Джакометти - вечный взгляд" (https://www.youtube.com/watch?v=Q2Pu8wzxtlw).
Удивительно, однако, что при всем этом загадочном (может, и впрямь тень?) теловычитании, портретные черты, простите за каламбур, налицо. Да еще и с ухмылкой.
Страна великой светоносной христианской архитектуры. Давайте угадаем, что это за страна, в которой создан этот храм. Внимание: опрос.
Читать полностью…
Прочел лекцию белградцам о кино, о живописи, о Средневековье. Спасибо клубу Адаптация, Фонду Зимина и всем, кто пришел ❤️
Читать полностью…
ЩАСТЬЕ
Для новичков поясню. Керн-терьера Пиксара, страшного и клыкастого охотника и собирателя всякого хлама, завели 8 лет для Ани, ровно три года назад Пиксар придумал Страдариум, Аня поэтому заполучила Пиксара в эмиграции, а я приезжаю раз в год на свиданку. На плечах у Аньки волчонок, купленный в 2003 году на улице Ларошфуко в утешение дочке, пока папа дисер писал.
Сорян, благодетели. Мало что меня бесит в нашей непростой жизни, но каждый памятник Сталину - да.
Мне кажется, разговор о Сталине действительно должен быть холодным, спокойным, взвешенным. Но памятник - не про это, как и цветы у памятника. Он метонимия поминаемого и чувств, к нему испытываемых, он не менее влиятельный, чем учебник истории. И ставить памятники убийцам, будь то Сталин или Пригожин, одного поля ягоды.
Взвешенный рассказ о советском веке вы найдете в большом, в 10 лекций, курсе Олега Будницкого, ординарного профессора Вышки. Он начнется в Страдариуме 14 января. Не знаю, есть ли кто-то в Москве, кто прочел бы такой курс лучше. Будницкий в вегетарианские годы создал в Вышке целый институт изучения Второй Мировой войны - закрыли, естественно.
Пока земля еще вертится, пока не задушен ютуб, мы с астрофизиком Сергеем Поповым сверили наши научные часы в Ликее, расположенном в Комсомольске-на-Амуре. Один из самых интересных разговоров уходящего года. Послушайте - не пожалеете. И скоро Сергей будет в Страдариуме.
Спасибо Саше Бирюкову, отличному ведущему.
Невероятно красивая архиерейская православная литургия сегодня была в миланской базилике св. Амвросия. Престол старше русского православия на 150 лет, это один из древнейших действующих алтарей и единственный действующий алтарь Каролингского времени. Над ним киворий Х века и каролингская мозаика, сильно разбомбленная, под ним - мощи свв. Амвросия, Гервасия и Протасия.
Было очень радостно, торжественно, трогательно. И полторы сотни русскоговорящих верующих.
Между прочим, мой Пиксар недавно попал в положенный ему регулярно ощип, теперь вот лежит и ждёт скорой встречи со мной. Я тоже ощипан и тоже жду встречи с Пиксаром. Это очень волнительно, поэтому делюсь.
Разрешаются конкурентные фотки в чат.
Иероним и лев.
Прочел только что последнюю лекцию по истории искусства экономистам, первокурсникам совместного бакалавриата РЭШ-ВШЭ. Заодно это последняя моя лекция в Вышке. Заодно, скорее всего, последняя лекция в этой программе, от Вышки не зависящей. Я на ней с момента ее создания в 2010 году. Тогда же мы открыли истфак той же Вышки. Мало кто остался и там, и там с того далекого времени. Заодно, очень может быть, что это моя последняя университетская лекция вообще. Пожизненный контракт ординарного профессора закончился, начинается новая жизнь, земля везде тверда, но местами холмиста.
2010 год очень многое изменил в моей жизни, мирно текшей с 1993 в МГУ, где ничего не менялось с 1930-х гг.. Среди прочих вызовов я принял и предложение читать общий курс истории искусства как историкам, так и экономистам, последним – по предложению Кости Сонина. В результате именно эту дисциплину я читал дольше всего в этой моей прошлой жизни медиевиста. Историю Средних веков я читал на философском факультете МГУ, вел по ней семинары на истфаке, потом в качестве факультатива ИГИТИ Вышки, ныне убитого. В моей магистерской программе «Медиевистика», тоже полностью переформатированной под новые нужды, я читал историю средневековой латинской литературы, предмет довольно странный и редкий на всем белом свете – что уж говорить о нынешней России. Теперь его тоже нет – читать просто некому да и не за чем. Как показывает мой собственный опыт, она, эта словесность, мягко говоря мало кому интересна.
Историю искусства никто не уберет, и я очень рад, что она мне на какое-то время досталась – то были славные 15 лет. Более того, она стала в какой-то степени моей второй профессией. Я побаиваюсь называться историком искусства, хотя писал, пишу и буду писать об искусстве разных эпох. Ради моего преподавания я несколько лет назад сел писать учебник, но вместо учебника вышел свод «эссе» - он многим известен как «16 эссе об истории искусства». Название это я не люблю, безликое, но все, что там написано, для меня лично очень важно. Наверное, для университетского курса мой взгляд слишком уж субъективный, хотя я абсолютно ничего не сочинял. Сейчас у историков совсем другие люди преподают, уверен, что мои тексты там не читают. Бедным рэшикам – последним – пришлось. Прошу у них за это прощения, но я иначе просто не умею, курс и до эссе был довольно своеобразным. По счастью на семинарах ребята читали и серьезную литературу.
Что дальше? В целом, мне кажется, справедливо, что в серьезном московском вузе должны читать живые преподаватели, а не осколки уходящего прошлого. Чудо, что три года войны мне дали спокойно работать, чудо, что никто (по моим сведениям) не пожаловался куда-надо, чудо, что вообще хоть кто-то ходил глядеть на какую-то говорящую голову, когда вокруг – тьма прекрасных преподавателей, интересных тем, когда всегда есть возможность выбрать не политизированную тему, не убитый в новых условиях предмет.
Новый университет мне, похоже, не найти, с этим надо смириться, даже если я оставляю за собой право на чудо. Но аудиторию свою я не хочу растерять, поэтому буду писать, говорить и показывать. Оставайтесь со мной.
Вдруг вы не знали, что подарить близким? Страдающие среди прочего делают пазлы. Я о них как-то писал. Вышли очередные. Я написал эссе про «Фламандские пословицы» Брейгеля, а Надя Чамина (которая только что прочла у нас Караваджо) - про «Афинскую школу». Ну и предыдущие тоже есть. Красивые штуки!
https://nmstudio.ru/puzzles#rec684422318
Кстати, в Бреше очень воспитанные носороги: уступают дорогу профессуре.
Читать полностью…
Преумножение мощей.
Это мой любимый на свете реликварий. Весь из слоновой кости. Я думаю - не без оснований, - что его держал в руках св. Амвросий Медиоланский.
В связи с фасадом я не сказал о главном - вот этих бронзовых вратах. Они дошли в относительной сохранности. Но надо учитывать, что в момент создания, в середине XI века, церковь была меньше, и ворота тоже, сцены из двух Заветов располагались в два ряда на створку. А через столетие, в XII веке, фасад перестраивали, вся церковь выросла в высь и в ширь, но ворота так почитали, что не стали их никуда переносить, а дополнили новыми сценами в несколько более современном романском стиле. В результате можно наблюдать прям вот перед собой, что произошло с пластикой лет за сто. Я, конечно, с 1991 года обожаю первую артель.
Фигуры будто рассыпаны по своим локусам. При всей кажущейся почти детской "наивности" общего рисунка и всех деталей, это очень умный рассказ о библейских событиях, рассчитанный на специфическую оптику веронца XI века. Мне очень нравится Вседержитель, приветствующий тебя эдаким "привет!" прямо на уровне глаз. Очень нравится, как Адам впряг Еву в плуг - а то она хотела отделаться веретеном. И тут же Каин уже убивает Авеля.
Рождество тоже такое "рассеянное", распределенное. Звезда в одном углу, волхвы в другом, между ними поместились ошарашенные голосом ангела пастухи. Иосиф, как ему положено, задумчиво сторожит семейство. Но интересно, что и Мария спит, и Младенец, причем очень по отдельности. В общем все исключительно ЗРИМО и читаемо.
Сейчас врата показывают не снаружи, а внутри, полураскрытыми. Из-за этого многие сцены можно снять только в сильном искажении. Но и при взгляде снизу вверх поражаешься, как интересно в середине XI века решались проблемы перспективных сокращений, ракурсов, анатомии, поз, чтобы зритель понимал, где чей зад, где чей перед. Это хорошо чувствуется в сложной композиции омовения ног с шестью фигурами.
Верону очень любили германские императоры XI века, она была одним из форпостов духовной реформы, которую те пытались навязать Италии через головы римских пап. Дело кончилось 70-летней борьбой за инвеституру, все переругались. Но, думаю, именно с этими императорами из Хильдесхайма могли прийти сведения о великих произведениях бронзового литья, в том числе, о колонне и о вратах в церкве Св. Михаила, созданных епископом Бернвардом в самом начале века. Но о тех шедеврах позже...