4992
Мы издаем зарубежную литературу самых разных направлений и жанров, но непременно высокого литературного уровня. Подробности - на https://www.phantom-press.ru
Спасибо всем, кто пришёл сегодня на презентацию Рои Хена и Нейтана Хилла! Было классно, запись дадим потом, видео еще нужно обработать.
А сейчас домой и спать. Нужно немножко тишины после шума.
Последний день завтра.
И извините, что так мало в этот раз фоточек и репортажей - на стенде сегодня было восемь человек, и загружены были все.
Исправимся. Напишем.
А так по итогам трёх дней - "Велнесс" чемпион, в этом никто не сомневался.
А вот сумрачный Барри со "Временем старого бога" удивил, и приятно - кажется, именно он у нас будет бестселлером номер два. Впрочем, все итоги - после выставки.
Что купить на ярмарке Нонфикшн у издательства «Фантом Пресс»
Фантом – одно из немногих издательств, которое дает скидки на свои книги на нонфике. Если не на новинки, то на остальные точно. Что взять на заметку:
Новинки:
✔️«Шум» Рои Хена. Я влюблена в его «Души», «Шум» обещает быть для более широкой аудитории, сама планирую купить.
«Время Старого Бога»
✔️Себастьян Барри. Изначально не обратила на нее внимание, пока сотрудница издательства не написала, что мне надо. Оказывается, это очень психологически сильная книга, а это мы любим.
✔️«Велнесс» Нейтан Хилл. Читала его «Нёкк», поэтому эту книгу не собираюсь пропускать. «Нёкк» был хорош.
✔️«Привет, красавица!» Энн Наполитано. Ну кто мы такие, чтобы не обратить внимание на звезду книжного клуба книжного клуба Опры Уинфри. Шучу. На самом деле мне понравилось в описании книги, что есть отсылки к классике как живописи, так и литературы.
✔️«Добро не оставляйте на потом» Адриана Трижиани. У меня личная слабость к Трижиани, потому что она описывает итальянскую еду так, что желудок начинает сходить с ума.
Из старых книг:
Для всех
✔️«Завет воды» Абрахам Вергезе. Ну просто удивительный роман! Мой отзыв здесь, вас ждет невероятной индийское приключение, с шикарным текстом и яркими героями.
✔️«Все, чего я не сказала» Селеста Инг. Материнские сердца она особенно заденет.
Для любителей книг посложнее
🔹«Северный лес» Д. Мейсона. У меня она в копилку лучших книг этого года, поэтому просто дам ссылку на отзыв.
🔹«Повесть о любви и тьме» Амос Оз. Помимо прекрасного текста можно узнать еще много нового про историю Израиля.
🔹«Души» Рои Хен. Эта книга реально сложнее и тяжелее, но она невероятная.
🔹«Всеобщая история забвения» Жузе Агуалуза. О том, как пережить собственную трагедию на фоне постоянных войн в стране. Место действия – Ангола. О памяти и забвении.
🔹«Воздух, которым ты дышишь» Франсиш Ди Понтиш Пиблз. Дерзкая, яркая книга о дружбе девочек из разных сословий на фоне любви к музыке. Добро пожаловать в Бразилию.
Для желающих почитать что-то попроще
🔸«Четыре ветра» Кристин Ханна. Особенно всем мамам, это будет на разрыв.
🔸Книги Фэнни Флэгг – самые добрые и любимые истории.
🔸Детективы Таны Френч. Я рекомендую «Брокен-Харбор», но он прям психологически тяжелый. Для любителей классических детективов подойдет «Тень за спиной».
Если я сейчас не остановлюсь, то пост превратиться в бесконечность. Надеюсь, что-то себе присмотрите.
От Барта к Барту:
1967 — В эссе «Литература истощения» («The Literature of Exhaustion») Барт сформулировал идею о том, что традиционные формы повествования уже исчерпали себя, что привело к созданию более экспериментальных работ в литературе.
1982 — В эссе «Литература возрождения» («The Literature of Replenishment») Барт опровергает своё предыдущее утверждение об «исчерпании» литературы и говорит о том, что новые идеи и вдохновение в литературе все еще возможны.
Роман "Творческий отпуск" (1982) совпал по времени публикации со вторым эссе и полностью его подтверждает. Есть еще порох в пороховницах - как и у Джона Барта, так и у литературы в целом. В случае Барта стоило бы сказать "был", но не будем: в пространстве литературного изящества и постмодерна Барт так же вечен, как Чесапикский залив.
...А вот тираж "Творческого отпуска", увы, почти распродан, хотя на Нон-Фикшн в он еще присутствует, вместе с виртуальной улыбкой переводчика Максима Немцова.
...Тиражи конечны - но литература не кончается, и Барт пребудет в ней во веки веков. Кстати, "Творческий отпуск" стоит почитать не только чисто ради эстетического удовольствия, но и для того, чтобы по маковку пропитаться морем и морскими терминами. Мидель от дриктова, во всяком случае, сможете отличить.
#фантомпресс #джонбарт
«Когда ты начинаешь играть на виолончели, первые несколько недель учишься правильно держать смычок. Водишь им только по открытым струнам. Это струна ре, это струна ля, объясняла маленькой серьезной Габриэле, сидевшей на стуле, ноги ее не доставали до пола, первая учительница — чудесная душевная женщина, которая должна была стать великой виолончелисткой, но после аварии стала великим педагогом по классу виолончели. Это она сказала Габриэле, что виолончель похожа на большого медведя, которого приятно обнимать, и что мишка позаботится о ней. Так и родилось имя Деревянный медведь.
Габриэла росла вместе с виолончелью. Начинала играть на четвертинке, потом перешла на половинку, на три четверти и наконец дошла до целого инструмента. Сначала настраивала виолончель только «машинкой», нижними колками, и не сразу набралась смелости пользоваться и верхними — более тонкими и чувствительными. Приручить, заставить Деревянного медведя признать ее власть было нелегко.
С годами виолончель стала домом, который она носит на спине, и вместе они прошли долгий путь. По сей день мама любит рассказывать, как маленькая Габриэла, когда на виолончели впервые порвалась струна, горько плакала и спрашивала, широко раскрыв глаза: «Что же теперь будет?»
Рои Хен «Шум» (пер. Г.Зельцера)
❗Встречайте на Non/Fictio№ 26,05 — 08 Декабря 2024, Гостиный двор, Москва, Стенд В-15❗
#фантомпресс #роихен
А у нас сегодня ещё и именинница! Поздравляем нашу Полину, которая вообще-то рядом с нами давно, а вместе с нами - сравнительно недавно...
Но мы без нее Фантом уже не представляем, если честно. Happy birthday!
Друзья, вся наша дружная команда ждёт вас на стенде B-15!
Приходите пообщаться и купить новинки. Всего взяли вдоволь. Старинки тоже есть по смешным ценам (можно урвать закончившийся тираж или закупиться на подарки).
Лица романа Себастьяна Барри «Время Старого Бога». Том Кеттл.
«Здесь, в каморке с гулкой маленькой спальней и тесной прихожей и „пришвартовался“, по собственному выражению, Том Кеттл, с парой сотен книг, которые так и не удосужился достать из коробок, и двумя винтовками, еще с армейских времен. Книги помнили о прежних его увлечениях, давно им забытых. История Палестины, Малайи, старинные ирландские сказания, низвергнутые боги — в какие только дебри не заводило его в былые времена любопытство. Изначально сюда его привлек шорох морских волн под большим окном. Глядя в тихие лужицы, оставленные отливом, он переносился на шестьдесят лет назад и вспоминал себя впечатлительным ребенком, а отдаленные крики детей нынешних, играющих в своих невидимых садах, врывались в его воспоминания мучительным отголоском.
Ему нравилось сидеть в выгоревшем на солнце плетеном кресле посреди гостиной, вытянув ноги в сторону приятного шума моря, На острове он не был ни разу, но видел летом, как туда добираются на лодках. Гребцы налегают на весла, волны пенятся у бортов. Он там не был, да его и не тянуло, довольно с него и просто смотреть. Смотреть, и все.»
Наверное, спокойствие — главный, а, возможно, и единственный дар мудрости. Помните пушкинского Пимена — «Спокойно зрить на правых и виновных, добру и злу внимая равнодушно»?
Возможно, там, у врат истины, мы поймем, что все это — вечная игра, повторяющаяся вновь и вновь. И все метания, драмы и безумства нашего поколения — лишь очередное отражение в зеркале времени какого-то главного, случившегося в прошлом, конфликта каких-то космических начал.
…Но пока еще мы этого не понимаем — нам больно за то, что здесь и сейчас.
Возможно, потому, что врата мудрости от нас слишком далеко…
И живем мы не среди звезд, почти не видных даже в ночи за огнями большого города.
Покажи нам путь к ним, Джон Бойн. Может, у тебя получится.
Если не к вратам мудрости, то хотя бы к самим себе.
«Я часто просыпаюсь в смятении и неуверенности, спрашивая себя, кто я, и испытывая неуверенность, действительно ли я принадлежу этому времени и месту. И вдруг обнаруживаю, что наблюдаю за отцом, когда он чистит меч, убив десятки младенцев. Я сплю в одной постели с моим кузеном, чьи искалеченные ноги вызывают у меня отвращение. Я покупаю рабов на рынке, а чуть позже меня покупают в качестве раба. Я убийца. Я высекаю статуи на скалах и вижу, как старик уплывает прочь на льдине. Я иллюстрирую надписи на огромной странице из телячьей кожи. Я отправляюсь в паломничество, и меня соблазняет женщина, а затем я сую руку до плеча в чан с кипящим свинцом. Я поднимаюсь на борт корабля-призрака, вижу, как на театральной сцене появляется призрак, и до меня доносятся жуткие вопли со дна колодца. Я слушаю, как заключенный произносит свое последнее слово, и становлюсь свидетелем убийства человека за то, что он сказал правду, и таращусь в окно на колонну танков, что грохочут передо мной.
Я все это и даже больше.
Я принадлежу прошлому, настоящему и будущему.
Я спокоен и доволен.
Жить среди звезд и вправду хорошо.»
Джон Бойн «Путешествие к вратам мудрости».
#фантомпресс #джонбойн
Один из первых списков «Что купить на Non/Fiction» — от «Афиши» и Егора Михайлова. 43 книги, от нас — «Велнесс» (обязательно, но мы-то знаем — нужно брать не только его).
«Ироничный роман о том, что в наше безумное время скрывается за словом „любовь“.»
Роман Энн Наполитано «Привет, красавица» (пер. Александра Севастьянова) только-только дебютировал в бумажном виде, а мы уже представляем электронную версию и аудиокнигу — эксклюзивно в Яндекс Книгах.
Как обычно, аудиокнига от @vimbo_audiobooks в исполнении Алексея Багдасарова.
Читаем, слушаем, получаем удовольствие от прекрасной, вдумчивой истории о четырех сестрах и одном сломленном мужчине.
Ну а бумажную версию ждем в магазинах уже вот-вот, а москвичам, конечно, напоминаем про нонфик: книга там будет на почетном месте.
❗️Встречайте на Non/Fictio№ 26, 05-08 Декабря 2024, Гостиный двор, Москва, Стенд В-15❗️
#фантомпресc #энннаполитано
Роман «Лети, светлячок!» Кристин Ханны предсказуемо возглавил наши рейтинги продаж в ноябре — и это несмотря на то, что книга вышла лишь неделю назад. Все-таки многим из нас нужны такие простые, но пронзительные человеческие, женские истории — без политики, без повестки, без философских подтекстов и параллелей.
Ханна пишет просто, но искренне, она настоящая в своей простоте, и ее чувствам, как и чувствам ее героинь, почему-то веришь. Как веришь и тому, что настоящую дружбу, как и родственную близость, не сокрушит ничто внешнее. Что есть связи, которые остаются между нами навсегда, несмотря на все перемены и драмы в окружающего мира.
А еще Ханна учит отпускать прошлое и прощать друг другу ошибки, вольные или случайные — крайне урок для нас всех сегодня.
Мы рады, что дилогия наконец сложилась и история Кейт-и-Талли из "Улицы светлячков" получила долгожданное завершение. Пусть и не такое сладко-медовое, как многим бы из нас хотелось... Но такова жизнь.
❗️Встречайте на Non/Fictio№ 26,
05 — 08 Декабря 2024, Гостиный двор, Москва, Стенд В-15❗️
#фантомпресс #кристинханна
Опубликована программа нонфика
С радостью приглашаем вас на интересное (и редкое для Фантома) мероприятие.
В субботу 7 декабря, в 17-15, в зале № 2 пройдет презентация романов «Шум» Рои Хена и «Велнесс» Нейтана Хилла.
Рои Хен свяжется с нами пусть и онлайн, но лично. А Нейтана Хилла представит Анна Гайденко, которая перевела его книгу.
Модераторы — Игорь Алюков и Наталья Ломыкина.
#фантомпресс #роихен #нейтанхилл
"Время Старого Бога" - уже одно название романа Себастьяна Барри удивительно многозначно. Как минимум, с тремя смысловыми пластами.
Старый Бог - это и погруженный в собственную осень полицейский Том Кеттл, легенда для сослуживцев, воскрешающий, пусть и лишь в собственном воображении, давно умерших жену и дочь.
Это, разумеется, и намек на католическую церковь - только время этого бога в Ирландии давно прошло.
Наконец, согласно Оксфордскому словарю, выражение "old God's time" означает "период, находящийся за пределами памяти", когда реальные воспоминания и воображаемые становятся неотделимыми друг от друга.
...Читая роман "Время Старого Бога", мы будем пытаться вместе с Томом распутывать клубок его воспоминаний, не сразу осознав, что нет в мире более ненадежного рассказчика, чем он.
Как и романы Таны Френч, книга Себастьяна Барри вневременна - хотя мы точно знаем, что действие происходит в 90-х годах прошлого века, примет настоящего времени в ней не так уж много. Зато роль прошлого куда важнее - от дублинских терактов 1974 года до тех чудовищных событий, которые происходили в закоулках католических монастырей, приютов и школ. О том, что затронуло и Тома, и его возлюбленную Джун.
Блестяще написанный, идеально выстроенный, завораживающий роман-мираж в прекрасном переводе Марины Извековой, в котором тайна кроется в каждом абзаце, где все не то, чем кажется поначалу. “Время старого Бога” — о том, что мы пережили, в чем живем сейчас и что будет жить после нас.
❗️Встречайте на Non/Fictio№ 26, 05-08 Декабря 2024, Гостиный двор, Москва, Стенд В-15❗️
#фантомпресс #себастьянбарри
То, что было когда-то свежо, насущно, страшно, отступает во времена старого Бога — точно так же, если долго смотреть вслед пешеходам, идущим вдоль косы Киллини, те превращаются в черные точки, потом исчезают. Быть может, время старого Бога тоскует по тем дням, когда оно было просто временем — на циферблатах и наручных часах. Однако это не значит, что его можно или нужно вернуть.
В День Благодарения разговариваем с Клайвом-старшим, который живет на телевизоре, и спрашиваем совета у африканской маски. А еще — воруем снегоочиститель, выигрываем в покер протез, приручаем добермана и даем в нос полицейскому. Ах да, еще встречаем первый снег.
«Утром в канун Дня благодарения, через пять зим после того, как первый вяз ополчился на жителей Верхней Главной, разбив крышу старой миссис Мерриуэзер и обратив в руины птичью купальню миссис Грубер, мисс Берил, извечная ранняя пташка, проснулась еще раньше обычного и со смутным ощущением беспокойства.
Приняв ванну и одевшись, она почувствовала себя еще лучше,
а когда вышла в гостиную выпить чая, с удивлением и удовольствием обнаружила, что ночью намело. Тяжелый мокрый снег облепил перила и сучья, вся улица стояла белым-бела.
Чей черед настанет этой зимой? — гадала она, раздвинув жалюзи, чтобы видеть кроны деревьев.
Пока что ей везло. Бог попустил веткам упасть на соседок, не на нее. Однако она сомневалась, что Он и впредь обойдет ее вниманием с этими падениями веток. Этой зимой Он, быть может, обрушит на нее кару.
— В этом году моя очередь, — вслух проговорила она, обращаясь к мужу, Клайву-старшему, с мудрой улыбкой смотревшему на нее с телевизора.
Клайв-старший, двадцать лет как покойный, мог похвастаться ровным нравом. Он взирал на все из-за стекла, и ничто его особо не трогало.
— Ты слышишь меня, звезда моего небосклона? — допытывалась мисс Берил. Но Клайву-старшему ответить ей было нечего, и мисс Берил нахмурилась. — Лучше я поговорю с Эдом, — сказала она мужу.
„И пожалуйста“, — казалось, ответил Клайв-старший: за стеклом ему ничто не угрожало.
— Как думаешь, Эд? — спросила мисс Берил. — В этом году моя очередь?
Инструктор Эд, африканская маска мисс Берил, таращился на нее со своей жердочки на стене. У Эда было мрачное человеческое лицо, рога антилопы и зубастый клюв, из-за чего выражение у маски, по мнению мисс Берил, было смертельно обиженное. Он выглядел точь-в-точь как Клайв-старший, узнавший, что ему придется давать уроки вождения старшеклассникам, настаивала мисс Берил двадцать лет назад, когда только купила Эда.»
Ричард Руссо «Дураков нет» (пер. Юлии Полещук)
#фантомпресс #ричардруссо
«MANIFESTO DE LA FAMIGLIA
Мы — семья. Мы — скотный двор, цирк и театр, форум, игровое поле и беговая дорожка. Мы — здание, архитектура и крепость. Мы — уют, покой и мечта. Наша связь — это наша опора и надежда. Если существование семьи зависит от чьей-то прихоти или случая, значит, ею пренебрегают, и ее ждет неминуемая гибель. Мы должны ставить семью выше работы, развлечений и амбиций. Должны иметь план роста и процветания. Жизнь без семьи скудеет, превращается в череду событий, скуку, бесконечный поток несчастий и заканчивается одиночеством. Без общей цели отдача и усердие сменяются медленным упадком, за которым следуют разочарование и нищета. Когда рушится семья, рушится мир.»
Сильвио Кабрелли, 1947»
Из романа Адрианы Трижиани «Добро не оставляйте на потом» (пер. Натальи Лихачевой)
«Я вплетена в эту книгу. Личные истории моей семьи — это то, с чего она началась.
Когда я была маленькой девочкой, я часто получала открытки от своего дяди из Чикаго — и они всегда начинались со слов „Привет, красавица!“. Именно это Чарли Падавано в романе говорит своим девочкам.
Действие книги происходит в Пилсене, районе Чикаго — как раз там, где жил мой дядя. В детстве это место в далеком городе казалось мне чем-то волшебным, сказочным — и неудивительно, что своих героинь я поселила именно там.
А еще у меня в детстве была лучшая подруга, которую звали Лия, а у нее было пять тетушек, которые создавали в доме невероятный шум и кутерьму. Я наблюдала за их жизнью, как за телесериалом: они не просто полностью понимали друг друга, но часто случалось, что одна из них заканчивала фразу, которую начинала другая. Они казались единым целым, и я с трудом представляла их порознь. Мать Лии и ее тети вдохновили моих сестер Падавано…»
Еще в копилку подборок, или в подборку копилок, или в пакет с пакетами. 180 книг, которые обязательно надо купить на нонфике, от Максима Мамлыги и «Правил жизни». Жаль, книжный шкаф тем, кто собрал полный флеш, на выходе не вручают, но мы готовы одарить пакетами.
📙Нейтан Хилл, «Велнесс»
Издательство: Phantom Press
Перевод: Анна Гайденко
Большой американский роман, сатирически целящийся в запутанный до невозможности клубок представлений современных людей о самих себе, друг друге и об обществе. Герой и героиня, очень разные, но сходно одинокие, красиво и романтично знакомятся и влюбляются. Однако много лет спустя вместо «долго и счастливо» мы видим увядающий или уже погибший брак, который они пытаются гальванизировать с помощью разнообразных методик, практик, современной психологии. Сложная, смешная и грустная история любви, где-то, что должно объединять, может способствовать отчуждению. Или, иначе, это история кризиса веры, веры в любовь, где ее недостаток способствует ереси, фарисейству и манихейству.
Что еще посмотреть на стенде:
📙Энн Наполитано, «Привет, красавица»
Перевод: Александр Севастьянов
Роман о том, как семейная гармония проверяется на прочность элементом, случайно пришедшим извне и помогающим переизобрести эту гармонию заново.
📙Рои Хен, «Шум»
Перевод: Григорий Зельцер
Современный израильский роман о трех женщинах, тишине и музыке.
📙Себастьян Барри, «Время старого Бога»
Перевод: Марина Извекова
Роман английского поэта и драматурга о старом детективе, с помощью которого он размышляет о феномене человеческой памяти.
Подборка полностью — https://www.pravilamag.ru/letters/737341-chto-chitat-180-luchshih-knig-yarmarki-non-fiction/
#фантомпресс #nonfiction2024
Днем работаем на стенде рекордно большой компанией - все пришли, все при деле. Влад, Паша, Полина, Лена, Таня, за кадром Виталий, на подходе Алла и Игорь. Весь "Фантом" на одном стенде - так было вчера, будет и в выходные.
Отличный день был вчера, одного только "Велнесса" продали несколько сотен, другие новинки тоже не очень отстают. Объем работы можете себе представить, а что будет в субботу...
Возможно, будете вы :)
Сегодня тоже можно.
И распродажное пока еще осталось в корзинке :)
Фантом-новинки в «Снобе» представляет наш главред Игорь Алюков.
А его анонсы — это всегда глубоко личное, и часто — непредсказуемое.
📙…Роскошная, многослойная книга, как сюжетно, так и идейно. О ней трудно рассказывать, но ее идеально читать. Множество переплетающихся историй, складывающихся в единый сюжет и пронизанных сложными, порой странными идеями.
📙…напоминание, что даже самая тяжелая драма не определяет жизнь, что эмоциональное состояние не должно становиться оболочкой, в которой человек скрывается от того, что ему трудно принять. Жизнь всегда богаче и многослойнее любых психологических конструкций
📙…Роман-иллюзия, роман-забвение, роман-беспамятство, роман — открытка из прошлого, написанная исчезающими чернилами.
Узнали?
Подробнее: https://snob.ru/literature/redaktory-izdatelstv-o-vazhnykh-novinkakh-dekabrskoi-knizhnoi-iarmarki-non-fictio26-chast-vtoraia/
#фантомпресс #nonfiction2024
Сегодня, завтра и до понедельника. Москва, Гостиный двор.
С четырьмя яркими, разными, но так похожими в главном книгами.
…Мы не планировали таким образом вписываться в официальный «год семьи», но, кажется, семья и впрямь стала для большинства из нас главной и единственной ценностью в новой реальности реальностью.
Так что символ этого год и искать не приходится.
…У нас будет шумная итальянская семья в саге Энн Наполитано.
…Дочь, мама и бабушка — в израильском романе-песне Рои Хена.
…Хрупкая, почти исчезающая семья нового века в книге Нейтана Хилла.
…И призрачная, утраченная, в пронзительном и печальной истории Себастьяна Барри.
Здесь будет множество видов семейного счастья и несчастья (неправ Лев Николаевич — у обоих в каждом случае свое неповторимое лицо), целая галерея видов семейной коммуникации - от жесткого диктата до безусловной и всеохватывающей любви....
И будет множество историй, которые в конечном счете сплетаются в одну.
Под коротким названием МЫ. Здесь и сейчас.
Приходите. Ждем.
#фантомпресс #nonfiction2024
"Привет, красавица" Энн Наполитано
"Привет, красавица" - обращается к каждой из четырех дочерей Чарли Падавано, нежный отец своих девочек; не оправдавший ожиданий супруг амбициозной Розы; поклонник поэзии Уитмена и большой любитель (чего уж там) выпить. А красавица здесь каждая, хотя самая яркая - старшая Джулия, "папина ракета" и семейная решательница проблем, которая всегда знает, как поступить правильно. Хотя появление на свет самой Джулии явилось результатом не то, чтобы разумного поведения. Забеременевшую ею до брака, Розу родители, добрые католики, выгнали из дома. То были шестидесятые, а теперь на дворе начало восьмидесятых, и все иначе. Или нет?
Сильвия, вторая по старшинству, заражена отцовской любовью к книгам. Обожает "Грозовой перевал", втайне мечтает о такой же роковой всепоглощающей любви, а размениваться на что-то помельче, "как у всех" и "чтоб было" не хочет, предпочитает целоваться с парнями, укрывшись за библиотечным стеллажом. Из-за материальных проблем семьи, ей пришлось пожертвовать учебой и пойти работать в библиотеку. Близнецы Эмелин и Цецилия столь же похожи внешне, сколь разные по характеру и темпераменту: первая, словно унаследовав с именем и нрав двух великих затворниц англоязычной литературы, Бронте и Дикинсон - тихая домоседка. Цецилия вольнолюбивая художница, тяготеющая к монументализму в духе Сикейроса
Пятым из детей в эту семью войдет Уильям, жених Джулии, студент-историк и баскетболист из университетской сборной. У него умерла старшая сестренка, когда ему было несколько дней отроду, забрав с собой родительскую радость. Все внимание и заботу, каким назначено было делиться между двумя детьми, ухнули в черную дыру отчаяния, порожденную этой смертью, в которой мальчик неосознанно начал винить себя. Нелюбимый отцом с матерью, неинтересный им, он уехал в колледж, получив спортивную стипендию - баскетбол заменил ему семью, а потом приняла как своего семья Падавано, и вот тут не было недостатка в тепле и ласке. Сказать по правде, Уильям и сам прилагал немалые усилия, чтобы вписаться, не подвести, стать полезным - впервые в жизни на него смотрели и видели.
Так начинается семейный роман Энн Наполитано, абсолютный бестселлер, который выдержал за полтора года дюжину изданий только на английском, не считая переводов, был куплен больше миллиона раз и выбран Опрой для ее книжного клуба. Основное действие разворачивается в восьмидесятых, и это совсем не благостное ретро. Здесь все, что мы любим в семейных романах: смерти и рождения, любовь и разлука, надежда и отчаяние, разъедающие кислотой тайны и прекрасная (хотя болезненная) честность, отчаяние и надежда. И много-много семейной поддержки (хотя не меньше семейного охлаждения) - все как в жизни, все по-настоящему. Все как в любимых книгах, а значит - тем более по-настоящему.
Бумажную книгу Фантом Пресс везет на ярмарку, а те, кто шелесту страниц предпочитает аудиокниги, могут уже сейчас послушать ее на Яндекс книгах в исполнении Алексея Багдасарова (классном).
#vimbo_audiobooks #phantombooks
Перечитываем «Завет Воды», в который раз. Река мудрости и света, в которую можно окунаться бесконечно. Особенно — во дни затмения и хаоса. И вот вам несколько цитат из этого замечательного романа:
📝 Художественная литература — это великая ложь, которая рассказывает правду о том, как устроен этот мир!
📝 Успех — это не деньги! Успех в том, чтобы всей душой любить то, что делаешь. Только это и есть успех!
📝 Минуты, которые мы проводим, наблюдая за бегом волн, не идут в счет жизни.
📝 Вера означает знать, что смысл есть, даже когда он невидим.
📝 Семью создает не общая кровь, а общие тайны.
📝 …иногда мы должны «жить вопросом», а не настаивать на ответе.
📝 Видеть чудо в обыденном — более ценный дар, чем пророчество.
📝 Во времена всеобщей лжи говорить правду — это уже революционный акт.
#фантомпресс #абрахамвергезе
Одна из особенностей современной художественной прозы – её слияние с нон-фикшном. Все эти вставки о картинах и художниках в автофикциональных текстах, Лабатут с его интересом к учёным, занимавшихся точными науками, пересказы Википедии посреди сюжета и прочее. Не скажу, что меня это сильно радует, особенно, когда какой-нибудь писатель вдруг открывает для себя одну из считающихся базовой работ, и с горящими глазами запихивает её основные тезисы в свой текст, даже не задумываясь о том, что для части читателей это капитанскость уровня «Земля не плоская», «вода замерзает при нуле градусов Цельсия», «в одном метре сто сантиметров». Но теперь у меня есть пример романа, в котором отсылки к научной и научно-популярной литературе кажутся не только уместными, но и отлично работающими на сюжет и раскрытие образов героев – «Велнесс» Нейтана Хилла.
История любви Джека и Элизабет настолько же проста, насколько по нынешним меркам неэтична: они жили в домах напротив и подсматривали друг за другом в окна, пока однажды не встретились на концерте и не познакомились лично. Энное количество лет спустя, решив стариться вместе, они купили себе новую квартиру в строящемся доме – каждому по отдельной спальне, чтобы иметь личное пространство, ведь вечно уставшая Элизабет уже давно предпочитает проводить время перед сном в компании вибратора «Мадагаскар», а не вступившего в кризис среднего возраста мужа. На проблемы в браке пара смотрит так же, как на любые другие задачи, которые необходимо решить, типа набора мышечной массы или успокоения задыхающегося от истерики ребёнка, ведь оба достаточно интеллектуальны и рациональны, а Элизабет, к тому же, работает в корпорации, занимающейся изучением плацебо. Вот только порой советы даже самого опытного эксперта оказываются бесполезны в обычной жизни, а сахарная пустышка работает с той же эффективностью, что и препарат, содержащий действующее вещество.
По описанию экспозиции может показаться, что перед нами типичный роман о кризисе брака, в котором писатель тратит шестьсот страниц на препарирование совместной жизни, прежде чем вынести диагноз в духе бегдеберовского «любовь живёт три года». Однако «Велнесс» устроен куда интереснее: он предлагает читателю стать наблюдателем в научном эксперименте, проследить за историей жизни героя и героини, а потом ответить на вопросы о том, как оценить KPI личности, формируют ли человека полученные им травмы и действительно ли Джек и Элизабет выбрали друг друга, потому что в каждом из них было то, чего недоставало другому. За шестьсот страниц Хилл успевает смоделировать богатый ряд различных ситуаций, в которых герои словно бы проверяют каждую из возможных теорий о самих себе, и предложить несколько интерпретаций происходящего.
В англоязычной критике «Велнесс» нередко сравнивают с «Бесконечной шуткой» Уоллеса, и это сравнение не лишено оснований. Как и Уоллеса, Хилла интересует тема использования технологий как способа формировать новое «я», отличное от «я»-офлайнового. Как и Уоллес, Хилл прежде всего сосредотачивает внимание на внутренних конфликтах героев, хоть и довольно подробно описывает тот мир, в котором они существуют, и его влияние на персонажей. Наконец, как и Уоллес, Хилл конструирует сложный и многослойный сюжет с несколькими центральными персонажами, сочетая в повествовании трагическое и комическое. Однако Нейтан Хилл, который всё-таки не отказывается от пост-пост и мета-мета уловок совсем, не ставит свою жажду экспериментов над текстом выше его ясности для читателя, и сосредотачивается на том, чтобы сделать роман о пустоте внутри и вне нас насколько глубоким, настолько же и доступным.
В одной соцсети запостили историю, которая читается как притча.
«Сегодня на детскую площадку пришел дед с коляской. Такой старый, древний. Слушает громко радио. В коляске спит розовый кабачок. Приемник шумит — кошмар. Одна мамаша с коляской не выдержала: «сделайте потише». И тут дедок говорит: «Да мне в гробу будет сниться это радио. Эта спит только если приемник шумит! Мы всей семьей в окно готовы броситься! Дома шипит и днем и ночью. Вот я его сейчас выключу и внучка включится. И ей не песни нужны, а именно чтобы шипело. Скорее помереть мне уже, сил нет!»
…Мы знаем, какую книгу поставить в качестве иллюстрации. Хотя как раз внешнего шума там немного — скорее тот, что идет изнутри. Особенно во второй истории.
Но про детей там будет тоже — точнее, подростков. А что до шума, так «без фона» порой, и гораздо чаще, не могут жить и взрослые.
❗Встречайте на Non/Fictio№ 26, 05-08 Декабря 2024, Гостиный двор, Москва, Стенд В-15❗
#фантомпресс #роихен
В бартовом «Творческом отпуске» полным-полно русских шпионов (ибо ЦРУ и «холодная война» в эпицентре сюжетного шторма). Но поминал он и нешпионов тоже, причем с уважением, которому позавидовал бы и Крестный отец. Вот цитата из манифеста «THE LITERATURE OF REPLENISHMENT: Postmodernist Fiction» 1982 года:
«Я осуждаю художественный и критический склад ума, который отвергает все модернистское предприятие как отклонение от нормы и принимается за работу, как будто ее никогда не было; который снова бросается в объятия
реализма среднего класса девятнадцатого века, как будто первой половины двадцатого века не было. Это действительно случилось: Фрейд и Эйнштейн, и две мировые войны, русская и сексуальная революции, и автомобили, и самолеты, и телефоны, и радио, и кино, и урбанизация, и теперь ядерное оружие, и телевидение, и технология микрочипов, и новый феминизм, и все остальное, и к Толстому, Диккенсу и Ко уж нет возврата, разве что в в виде ностальжи-тура. Как говорил русский писатель Евгений Замятин в 1920-х годах (в своем эссе «О литературе, революции и энтропии»): «Очень прост эвклидов мир и очень труден Эйнштейнов — и все-таки уже нельзя вернуться к Эвклиду.»
«Хотел бы я иметь неизвестные фразы, странные высказывания, на новом языке, который еще не использовался, свободные от повторений, а не устаревшие выражения, на которых говорили люди древности.»
«Искусство — ложь, которая делает нас способными осознать правду».
majj-s, LiveLib. «Континентальный роман» Кристин Мэнган.
…Общество призывало ее презирать всех Бекки Шарп — женщин хитрых, безжалостных и умных — Луиза хотела вкусить хотя бы толику их свободы, даже если это сулило такую же трагическую судьбу. Она уходит из ненавистного дома, где прошли 28 лет пустой жизни в услужении у отца-инвалида, который вымещал на ней обиды за увечье, бедность, за сбежавшую жену… И вот она стоит над телом мертвого отца, держа в руках немыслимое богатство — целых 40 фунтов, а потом поворачивается и уходит. Едет в Гранаду, где всегда мечтала побывать.
…Он алжирский француз, «черноногий», так их называют в метрополии. Во Франции Анри не нашел для себя места, в испанской Гранаде пристроился у родственников, которые крутили какой-то мутный бизнес. Анри подозревал, что очередное задание будет проверкой: забрать под скамейкой в Альгамбре деньги. Но что-то пошло не так: прежде него на месте оказывается незнакомка, которая быстро собирает деньги. Все еще подозревая проверку, Анри следует за ней.
Так начинается «Континентальный роман», в котором, следуя за этой не-парой, мы проедем автобусом из Гранады в Париж, потом Восточным экспрессом до Белграда, затем в Стамбул, далее везде. На внешнем уровне — странные кошки-мышки, в которых не разберешь, кто был охотник, кто добыча. На внутреннем — подозрение, преследование, интерес, спасение, бегство, любовь, обреченность, разлука, надежда на новую встречу.
Ирландка Кристин Мэнган, которая «Дворцом утопленницы» приглашала нас в Венецию, «Континентальным романом» бросает под ноги всю Европу. И нет, это не травелог, если ищете туристических красот — вам не сюда. Это та самая история, в которой мы, сопереживающие не душным положительным персонажам, но авантюристкам, вроде леди Одли, Бекки Шарп или героинь Жапризо — получаем надежду, что все сложится и у этих несвятых.
Умная тонкая проза, поднимающая пикареску до большой литературы, а для тех, кто уже научился читать ушами, аудиоверсия ВИМБО роскошный подарок. 10 часов надежды, отчаяния и новой надежды с голосами Григория Переля и Марии Орловой.
#фантомпресс #кристинмэнган
«Я безумно рад, что «Шум» выходит по-русски. Тем, кто меня знает, прекрасно известно, что русский читатель для меня - самый важный. Это тот читатель, о котором я мечтал, когда начинал писать. Я уже не раз говорил, что влюблен в русскую литературу и хотел стать не просто писателем, а русским писателем.
…Сначала у меня в голове возник мальчик, который подходит к воротам школы, разворачивается, уходит прочь и проводит целый день черт-те где. Какое-то время я мысленно гулял с ним по городу, но еще до того, как начал писать, понял, что с ним у меня ничего не получается. И тогда мальчик превратился в девочку. Появилась 16-летняя Габриэла, миниатюрная девушка, которая ходит по улицам Тель-Авива со своей огромной виолончелью.
...Понятно, что пишу я все равно о себе. Габриэла — это я в молодости, Ноа — это я сейчас, а социопатка Ципора, которая хочет жить исключительно в мире литературы, — это то, что со мной произойдет в ближайшее время. Писать роман я начал с нее.
Роман вышел на иврите в марте 2023 года, за несколько месяцев до войны. Там есть фрагмент, который мне особенно дорог, когда Ципора должна объявить народу, что будет эпидемия, война и «большой шум», великое потрясение – это библейская цитата. Предвидеть пандемию мне было легко – она уже произошла. Война, как оказалось, все время была рядом – на самом деле она от нас никогда не отходила. Что такое этот «шум», Ципора и сама не знает. Она чистой воды атеистка, «Улисс» для нее гораздо важнее Библии.
...В первой части «Шума» у меня чистый реализм, я подробно описываю все детали мира Габриэлы. Ноа – это еще не мистика, но уже выход в некую иную, параллельную реальность. Когда речь идет о Ципоре со всеми ее пророчествами, надеюсь, я уже имею право взять читателя за руку и сказать ему: смотри, мы сейчас выйдем в окно, но не упадем, а полетим.
Из интервью Рои Хена.
#фантомпресс #роихен
Две книги. Совершенно разные во всем — от атмосферы и места действия до жанра… Встречайте:
📙Погруженная в ирландский сумрак психологическая драма об отставном полицейском — с призраками в старинном замке, танцующими под звуки виолончели, памятью, что утекает, словно струящийся между пальцев сухой песок, криками чаек и людьми в сутанах… Отчасти детектив, отчасти очень ирландская история о патриархальном мире в оковах веры, но прежде всего — книга о памяти, об иллюзорности воспоминаний, о том, как размывается мир реальный играми нашего сознания.
📙 Итало-американская история любви и семьи — шумной, многолюдной, дружной, которая принимает изломанного мужчину, и это проникновение душевной травмы в живой и здоровой семейный организм оказывается фатальным. Теплая и в то же время нервная, очень реалистичная, похожая на жизнь, история о том, как любовь пытается возродить сломанного человека и вроде бы терпит крах, но нет, она лишь меняет свой путь, пробираясь в героев исподволь и соединяя то, что, казалось, разбито навсегда. Яркий и одновременно приглушенный, утонченный и просто написанный роман стал в прошлом году одним из главных американских бестселлеров.
❗️Встречайте на Non/Fictio№ 26, 05-08 Декабря 2024, Гостиный двор, Москва, Стенд В-15❗️
#фантомпресс
