Литературный блог Вэл Щербак. Короткие, но будоражащие тексты. Аллегорично, иронично, под любой напиток. Твиттер: twitter.com/Val_Scherbak Связь: @ValMell Поддержать: donationalerts.com/r/val_scherbak Айда на Патреон: patreon.com/litcondit
Ребята, напоминаю, что в этот четверг литературный клуб «Лит. кондитерская» разместит на виртуальных бархатных диванах первых гостей!
Я прочту рассказ «Ваня», мы его обсудим, поотвечаю на ваши вопросы, а потом мы поговорим о том, что вас волнует в литературе и искусстве в целом.
В общем, этот клуб — терапевтическая культурная площадка для выпитых рутиной людей.
Увидимся 9 сентября в 19:30 по московскому времени!
Участие 5 долларов или 350 рублей (для подписчиков «Патреона» — бесплатно), деньги пойдут на развитие проекта. Платить через PayPal: val.llowme@gmail.com либо через Tinkoff 5536 9138 3060 9406. После сразу напишите мне: @ValMell, и я пришлю ссылку на встречу.
Приводите друзей и винишко.
#литература #литкондит
Друзья, я очень долго созревала и всё-таки созрела: открывается литературный клуб «Лит. кондитерская»!
На первой встрече
• я прочту свой новый рассказ «Ваня», и мы его обсудим
• поговорим о том, что вас волнует в литературе, отвечу на ваши вопросы
Основная цель проекта — создать уютную, интересную и — что особенно важно — терапевтическую культурную площадку для уставших от рутины людей, которым нравится искусство слова.
Увидимся 9 сентября в 19:30 по московскому времени!
Участие 5 долларов или 350 рублей (для подписчиков «Патреона» — бесплатно), деньги пойдут на развитие проекта. Платить через PayPal: val.llowme@gmail.com либо через Tinkoff 5536 9138 3060 9406
После сразу напишите мне: @ValMell, и я пришлю ссылку на встречу.
Литературный клуб «Лит. кондитерская»: книги с любимой начинкой.
Жареная картошка (рассказ)
Пока ждала его, выпила две чашки кофе. Почистила зубы. Посмотрела в окно. Ободрала с горшечной лилии сухие листья и протерла остальные. Почистила зубы еще раз. Трижды переоделась, в конце концов отважившись на шелковое платье.
Он опоздал на полчаса. Обнялись. Она ощутила запах жареной картошки.
— Ты что, где-то ужинал? — спросила она.
— Нет, это у тебя на первом этаже кто-то готовит, и дверь открыта.
Прошли в комнату, где красноватый ночник рассеивал стыдливый свет.
Он быстро снял с нее платье. Она целовала его шею, натыкаясь на запах жареной картошки.
— Помнишь, мы говорили о том, что у нас свободные отношения? — спросил он, когда вынырнул из дремоты.
Она отвернулась от него и уставилась на шелковое пятно растаявшего платья.
— Помню.
— Так вот, я женюсь, наверное.
Она села на кровати, оставаясь к нему спиной.
— Значит, с ней ты не хочешь свободных отношений? А что со мной? А как же я?
— Мы будем видеться иногда, наверное.
— Алик...
— А?
— Почему?
— Потому что я нашел, что искал, наверное. Точнее, кого. Она инженер и хорошо готовит.
— А я?..
— Ну что ты? Ну что — ты? — Он тоже сел и положил ей руку на макушку. Рука была тяжелая, и от этой тяжести сразу заболела голова. — Ты же со мной?
Ее затошнило, причем тошнота шла не из желудка, а откуда-то с пола, где застыл шелк.
У нее не было сил прогонять его, но он сам ушел очень скоро.
Она стояла в дверях, втягивая подъездный запах тряпок и какой-то кислоты.
#литература
Друзья, свежий тред про Гоголя вышел в моем «Твиттере». Ловите через полотенце — не обожгите рук!
Обнимаю.
#литература
Я несколько лет учусь на гештальт-терапевта, а клиентского опыта у меня на год больше. И я с полной ответственностью могу сказать: самое лучшее, что человек может для себя сделать, — пойти на терапию. Психотерапия врачует детские травмы, которых у каждого — особенно в постсоветском обществе — закрома. Она помогает взрослеть и принимать себя. Она улучшает качество жизни — это как следствие.
Почти всё мое близкое окружение терапевтируется, и результат порой совершенно невероятный. Однако некоторые из моих знакомых и друзей идти отказываются или просто пока сомневаются из-за разных страхов, которые мне понятны и которые я как раз хотела озвучить.
Итак, какие сопротивления чаще всего мешают человеку обратиться за помощью к психотерапевту:
1. «Из меня там будут вытаскивать всякое».
Нет. Хороший терапевт никогда не полезет в истории, которыми сейчас вы делиться не готовы. У терапевта иная задача — помочь вам осознать свои чувства и переживания, обнаружить истинные потребности и поддержать в поиске пути их осуществления.
2. «Я что-нибудь раскопаю и не смогу потом с этим жить».
А с закопанным, гниющим и отравляющим всю жизнь — нормально? Вы ничего не раскопаете, с чем не готовы на данный момент встретиться. Но, действительно, терапия именно для того, чтобы в итоге раскопать. Но только когда вы будете к этому готовы.
3. «Пиз*ец — несущая конструкция моей жизни. Если его убрать, я развалюсь».
Именно так. Для некоторых пиз*ец — единственная опора. У нас у всех есть рабочие инструменты. Задача терапевта не выбить из-под вас этот пиз*ец, а помочь обнаружить новые способы обхождения с собой и реальностью.
4. «Терапия — для богачей».
Терапия стоит недешево, это правда. Но это, как я уже сказала, вклад в себя, причем с огромными в результате дивидендами. Терапия высвобождает энергию, дает сил, уверенности в себе. Это, кстати, поможет в итоге и зарабатывать больше.
5. «А моя подруга пошла на терапию и с мужем развелась!»
Случается. Бывает, что человек, обращаясь за помощью к терапевту, оказывается эмоционально зависимым. А когда взрослеет, то понимает, что те отношения, в которых он сейчас, не приносят радости.
Ну, и что плохого в том, чтобы, будучи готовым, осознать это, похоронить мертвое и жить счастливо с новым партнером или самому по себе? Это как, например, бояться, что бухать или курить не захочется. Стать удовлетворенным жизнью страшно, ведь не этому нас учили!
6. «Я походил, но бросил: не работает».
А может, вы просто подобрались к чему-то важному и испугались? Такое бывает. Проанализируйте. Возможно, это ваша модель — убегать от реальности? Тогда у вас наверняка повышенная тревожность. Но не исключено, что вам попался плохой терапевт. Ищите другого, но только по рекомендациям.
7. «Я пойду к терапевту, но чуть позже».
Популярное заявление, в основе которого все или часть описанных выше страхов. Это самоубаюкивание: вроде план-то есть, но новую жизнь начну с понедельника. Оно только отдаляет поход на терапию. Представьте, что вы откладываете на потом поесть. С каждым днем и неделей сил все меньше, а страхов, что не переваришь, — больше.
Есть еще такая штука: любой непройденный кризис будет сильнее долбить на новом витке. Не прошли сепарацию с родителями в подростковом возрасте? Получите к тридцати тревожное расстройство. В тридцать на силе воле себя вывезли? К сорока — привет, депрессия. Депрессию запили, заели? В пятьдесят всё накроется тазом. Или инфаркт, или (видели же таких людей?) «моя жизнь в моих детях, а я уже своё отжил/ жизнь – боль». Не тяните.
Любите себя покрепче и помогайте себе.
#психология
Этюд с грозой
Воздух вязок тут, как яичный желток.
Улицы пахнут соломой.
Часы показали — двадцать минут, порог —
тридцать пять, и гроза встанет прямо у дома.
Двадцать минут — это чашка крепкого кофе
или глава из Фромма.
Ветер полощет пространство и мяту в саду,
и на фоне раскисшего лета
звуки дрожат, запахи липнут к белью,
и июль упирается ливнями
в крыши нового света,
пытаясь озерный пейзаж споить до чертей,
укрепляя в цене маринистов разных мастей.
Словно бы в самый разгар потопа Ной
выкрутил кран с водопроводной водой.
#литература
I. Поскольку в «Твиттере» из-за поднятой темы феминитивов меня почти что расстреляли из травмата, я хочу коротко рассказать, почему считаю слова типа авторки или докторки — надругательством и над языком, и над женщинами-авторами и женщинами-докторами.
Сначала вот что скажу: когда я пишу на такие пожароопасные темы, я обычно структурирую текст. Некоторые почему-то воспринимают это как пассивную агрессию. Друзья, это не агрессия, просто так удобнее донести мысль.
Итак, возвращаясь непосредственно.
Во-первых, я за права женщин. Я сама женщина, я по своему опыту знаю, что мир по-прежнему излишне патриархален. Не буду приводить примеры дискриминации: это известно и более-менее понятно. Я осознаю, что социальная роль феминитивов — сделать женщин заметными, видимыми. Это правильно, это хорошо.
Во-вторых, я очень люблю язык, учу его (да, я постоянно учу свой родной и активно рабочий русский), принюхиваюсь к нему, ощущаю его. Он в моей крови и моем теле. Он — моё сознание.
Язык — живой организм, который эволюционирует. В нем отражена история людей-носителей этого языка. Он трансформируется плавно, потому что плавно в основной своей массе меняются и люди. Поэтому, когда язык изменяют для достижения какой-либо цели, даже самой благородной, это всё равно вызывает негодование и попытку отторгнуть навязываемое.
Например, большевики, затеяв коренной переворот всего вообще, добрались и до языка. И я имею в виду не реформу орфографии, когда убрали яти и еры. (Большевики бы не смогли придумать такую сложноту, как упорядочение и упрощение правописания. Реформа была подготовлена лингвистами еще в конце XIX века.) Я про новояз. На жителей Советской уже России хлынул поток новых слов и сокращений. Некоторые из них, типа коммуналки, загса, дензнаков, декретов и проч., войдя в обиход, срослись с массовым сознанием, стали его частью. Но сотни других, например, дрыгоножество или шкраб, хоть и звучат молотобойно, но всё же канули.
Итак, что-то остается в языке, что-то им отторгается. Далеко не последнюю роль в том, сохранится ли новое понятие в языке, играет семантика той или иной морфемы, с помощью которой человек пытается создать слово. Например, Маяковский развлекался с устаревшим суффиком -е, чтобы делать дядье, дамье, гостье (по аналогии со словом старье). Какое ощущение у вас от этого суффикса?
Вот когда лепят из автора авторку, а из психотерапевта — психотерапевтку, я сразу вспоминаю упражнения Маяковского. У суффикса -ка несколько значений: он делает вещи (сумка, тряпка), ласкает (ленточка, щечка) и создает пренебрежительны оттенок (тетка, Ленка). Да, существуют слова спортсменка, акробатка и проч. Да, они прижились, и совершенно нейтрально — если вы не отъявленный шовинист — воспринимаются. Но это всё-таки не системная вещь, как в том же чешском, где каждому названию профессии в мужском роде полагается свое название в женском — докторка, хирургиня, драматургиня и проч. В русском такое необязательно или даже неправильно. И до той поры блогерки и докторки будут иметь пренебрежительный оттенок, что в борьбе за права скорее вредит.
Мне написали, что есть ведь приличные феминитивы типа суффикса -ша в таких словах, как аптекарша или библиотекарша. Соглашусь, хороший суффикс, однако, пусть и устаревшая, но всё же пока памятная семантика статуса жены по отношению к мужу (генеральша — жена генерала) портит полноценное использование этого суффикса.
Есть еще -ица (учительница) и другие женские суффиксы, но, друзья, мы не можем взять слово, впихнуть в него морфему и радостно унестись в даль. Авторица или докторесса. О боги. Вероятнее всего, получится как у Маяковского с дамьем.
Нормы языка меняются. Нормой становится то, что делается частотным и массовым. Например, глагол варит раньше был с ударным И (как в слове звонИт), но из-за упорного повсеместного ударения гласной А норма изменилась. Сейчас сложно представить себе, что такое произойдет с авторкой и депутаткой, но — поглядим.
Нас с детства воспитывают, что сначала нужно думать о ближнем, а потом о себе. В недалеком коммунистическом прошлом этот некий ближний в соответствии с целями вождей был понятием собирательным, поэтому вперед думать надлежало о коллективе. В любом случае, идея собственной ценности отсутствовала и сейчас только начинает проявляться в едва различимом виде, как тень от полупрозрачной занавески. Да и то лишь у немногих.
Дело в том, что люди путают понятия любви к себе и эгоизма.
Любовь к себе — это принятие себя, своей личности со всеми её особенностями, умение заботиться о себе. Не научившись любить себя, невозможно любить других. Любовь к себе, а значит, и к другим является предпосылкой любви к партнеру, который как бы олицетворяет собой наши собственные качества и помыслы.
Эгоизм — это попытка накормить себя, интерес только к себе. Эгоист, или нарцисс, как хотите, оценивает окружающий мир с точки зрения выгоды для себя. У него отсутствует эмпатия к другим. Кажется, что эгоист себя обожает, а на самом же деле он себя не принимает, даже ненавидит и поэтому всё время пытается заполнить пустоты своей к себе нелюбви с помощью денег, деятельности (часто благотворительной), других людей — в общем, он всеми силами ищет признания. Что, конечно, тщетно, ибо желание только брать, ничего не давая взамен, приводит к еще большему обезвоживанию.
Предвижу негодование: благотворительная деятельность — в высшей степени альтруистическое занятие, само определение которого подразумевает оказание помощи нуждающимся без ожидания чего-либо взамен. Но нарциссы становятся филантропами именно потому, что хотят получить признание, не испытывая к тем, кому они помогают, никаких чувств, кроме сентиментальной жалости, под которой обычно скрывается подавленная враждебность. Их желание помогать чрезмерно не потому, что они слишком любят людей, а потому, что вынуждены компенсировать отсутствие способности вообще кого-либо любить.
Вспомним Свидригайлова из «Преступления и наказания» Достоевского. Вот хрестоматийный образ эгоиста — человека, думающего только о себе, использующего людей в корыстных целях и, казалось бы, собою упивающегося. Но как он заканчивает? Правильно, самоубийством. А убить себя может только тот, кто отчаянно себя ненавидит. Убийца и самоубийца — одно и то же. Только у второго вся злость завернута вовнутрь, обращена на себя. Кстати, перед смертью Свидригайлов совершает вполне альтруистические поступки — отпускает Дуню, помогает сиротам Мармеладовым, дает денег свой юной невесте.
Или вот еще один себя не принимающий и отъявленно эгоистичный персонаж — тургеневский Базаров. Для него окружающий мир — мастерская, а люди — инструменты. Казалось бы, встреча с Одинцовой его меняет. Базаров разгорается от жажды обладания женщиной, но эта жажда неутолима, ведь любить-то он не умеет! Пустота у него в том месте. Как говорила Маргарита Павловна в пьесе «Покровские ворота»: «Это кричит твой вакуум!»
Желание поработить мир и страх быть этим миром отвергнутым — вот отличительные черты эгоиста.
А Раскольников, таскающий всюду навязчивую идею сверхчеловека, все-таки смог себя принять, а значит, спасти. Но не через любовь Сони, как рассказывают в школе. Ни один человек не может согреть эгоиста. Наоборот. Сначала Раскольников пришел к мысли о любви к себе, потому что все же не кончил, как Свидригайлов, а пошел с повинной, и потом уже угадал в своем чувстве к Соне нарождающуюся любовь.
Так вот. Любить себя, особенно если в детстве не научили, очень трудно. Принять себя, не разрушаться под действием критики, чужого мнения, чужих ожиданий — чрезвычайно сложно. Но можно. Вот в книжках у классиков это всё уже написано, и именно теперь настало время прочесть эти книги другими глазами — глазами людей, которые признают свою жизнь сверхценной.
Чемодан не Довлатова: какие книги эмигрировали со мной и почему
В Канаду я собиралась так: выволокла на середину комнаты чемодан – тяжелый одним только весом своей шкуры – и положила туда несколько книг. Я понимала, что не смогу уволочь библиотеку или даже малую её долю, но изумилась, когда всего несколько томов заполнило треть объема вместительного, казалось бы, чемодана.
Теперь я смотрю на обмылок моей сочинской библиотеки и пытаюсь понять, почему на другой континент перекочевали именно эти книги.
«Лолита» Набокова
Я влюблена в это издание. Розовые форзацы, белая бумага, твердая акварельная обложка. Эстетика порой не менее важна, чем наполнение. Да, я считаю этот роман прекрасным. Он пародирует традиции романтизма и символизма. Тот, кто отождествляет Набокова и главного героя романа, Гумберта, текста не понял или понял весьма поверхностно. Хоть Гумберт наделен интеллектом, эрудицией и красноречием, для Набокова он фальшивый и пошлый, ибо исповедальность, на которой построен роман, по мнению писателя, не есть литература. Гумберт поглощен внутренними переживаниями, которые пытается выдать за высокую поэзию. Для Набокова же искусство – умение преобразить мир.
«Доктор Живаго» Пастернака
Я взяла этот далекий от безупречности роман великого поэта потому, что хотела его перечитать. И да, для этого мне нужно было волочь с собой книгу в твердом переплете. Я не раз писала про «Доктора», но уже после переосмысления, а тогда, во время сборов, мне просто хотелось взять с собой наполненный символами роман о страшном времени. Наверное, образ творца и магические сплетенья судеб – всё это шло внахлест с моим ощущением мира и себя в нем. Еще бы. Переезд через океан в страну, о существовании которой я только догадывалась, кого угодно окунет в экзистенциальные переживания.
«Фауст» Гёте
Это «Фауст» Гёте. Тут просто нечего сказать. Как можно его оставить?
«Часть речи» Бродского
Ну потому что Бродский всегда знает, что мне сказать. А еще на форзаце рукой моего покойного отца надпись сделана.
Второй том из собрания сочинений Н.Я. Мандельштам
Самая тяжелая и самая ценная для меня книга.
Помню, как, увидев в магазине два перевязанных синих тома, я буквально осатанела от желания ими обладать. Демон так не вожделел Тамару, как я – эти книги. Но на тот момент мой кошелек был чахотночно тощ, поэтому друг пообещал подарить это двукнижие мне на праздник. И подарил.
Я думала, что тут же проглочу их. Однако яркость стиля Надежды Яковлевны, философские размышления, воспоминания о страшном времени, а еще сотни сносок, без прочтения которых невозможно совладать со смыслом текста – всё это сделало мое чтение гомеопатическим. Первым томом я занималась полгода. Второй, нечитанный, приехал со мной. И я до сих пор читаю по несколько страниц в день, внимательно следя за биохимическим составом крови. Проза такого уровня способна и излечить, и отравить.
«Евгений Онегин» Пушкина не приехал только потому, что, истрепанный, разбрасывает порыжелые странички, как осеннюю листву.
Теперь я вновь собираю библиотеку. Третью.
Про свою ценность и значимость
Поскольку я учусь на гештальт-психотерапевта, то регулярно волоку с лекций и практических занятий какие-то знания, которыми хочется делиться.
Сегодня, помимо прочего, обсуждали отличие ценности от значимости. Не растекаясь мыслью, ценность — это восприятие себя (или другого) с опорой на реальность.
Ну, допустим, вы студент медицинского вуза, но уже считаете себя светилом. Это как раз не про ценность, а про значимость, причем раздутую. Как врач вы ещё мало что умеете. Ваша ценность как врача невысокая, но значимость при этом завышена. Получается вилка. И чем сильнее эта вилка, тем больнее будет падать. А упасть придется.
То же самое, например, с людьми, которые измеряют свою значимость только через привлекательную внешность. Значимость завышена, а реальной ценности сам для себя человек не представляет. И тогда что произойдёт, когда этот человек лишится внешней притягательности? Он разрушится. Потому что себя он оценивал лишь через глаза смотрящих. И чем сильнее умел очаровать, тем больше раздавалась значимость. Но не ценность.
Так бывает и с детьми, зацелованными родней во все чакры. Перехваленный ребенок, сталкиваясь с внешним миром, вдруг понимает, что он не самый королевич. И тогда велик шанс различных зависимостей, например. Короче, перелюбить порой ещё вреднее, чем недолюбить. По крайней мере с недолюбленными легче работать, а вот с королевичами практически невозможно — нарциссическая часть на даёт пробиться.
Отличный пример привел один из педагогов. Бабка торгует жареными семечками — 10 рублей за стаканчик. Ей повезло стоять рядом с банком, работники которого обожают семечки. Но у банкиров самые мелкие купюры — сотни. И им не жалко отдать сто рублей за любимые семечки. Бабка сначала изумлена и страшно рада, но потом привыкает и считает, что она просто гениальный кулинар и маркетолог. Бабка раздула свою значимость. Когда банк разоряется, у бабки уже никто не покупает семечки по сто рублей. Тогда, если бабка не увидит реальности, где ее семечки объективно стоят 10 рублей и она — просто торгует ими, она не сможет откалибровать баланс ценности-значимости и, возможно, провалится в тяжёлые переживания. Тут тренер добавляет: «А если бабка пограничница, то велик риск и суицида».
Так вот, в присвоении собственной ценности нужно опираться на реальность. И это не про достижения в работе, отношениях или фитнесе.
Каждый ценен сам по себе. Потому что он — это он. Потому что Вася, мужчина стольких-то лет. Или потому что Нина, женщина стольких-то. Всё остальное — деньги, карьера, отношения, внешность — может просы́паться. А вы у себя — до последнего вздоха.
И да, к осознанию всего этого и частичному (ещё пока не полному) принятию я шла больше трёх лет клиентского опыта и студенческой практики. Это не просто. Но вот, оказывается, возможно. И это замечательное ощущение свободы, надо сказать.
Стих, посвященный кому-то
у лужи нет дна, у света нет света
осень — это слегка забродившее лето
капсула с рыбьим жиром
старинная вещь откололась от вечности
венере к культям пришили конечности
рукоблудие тоже акт творчества
мы жевали эфиры с зеленистых экранов
созревали под мыльное кружево драмы
говорили себе: а мы-то!
бахромой расползается хэппи энд в книге
три перста для креста не сложить из фиги
да и чай остыл совершенно
у зеркал не осталось ни грамма надежды
мы стыдливо снимаем с себя одежды
и ныряем под одеяло
Несколько человек спросили, почему я ничего не написала по поводу трагедии в Казани.
А что я могу написать?
Всё уже сказано, а вот плакать родным и близким еще долго. Я физически про это ни смотреть, ни читать не могу. Цветы на свежих могилах мерно покачивает ветерок, а меня тот же ветерок сворачивает в штопор.
Потому что я помню, каково это: стоять в теплый ласковый день на кладбище и ощущать запах свежевскопанной земли.
Что я могу написать?
Что о том, кто убивает людей или себя, обычно после отзываются как о тихом, незлобивом или даже веселом?
Что такие были, есть и всегда будут?
Что виноваты не видеоигры, а насилие или, как минимум, тотальная холодность в семье?
Мне очень печально.
Что я еще могу сказать?
Однажды, много уже лет назад, покинув газетную редакцию, я решила подработать репетитором. Вороша учебные материалы, я всё же полагала, что это занятие временное и вскоре я вернусь в журналистику.
Но пока я штудировала книжки, российская журналистика похолодела ещё больше. Я поняла, что в учителях задержусь.
Постепенно уроки русского и литературы стали и основной работой, и движителем духовного прогресса, потому что подготовка к уроку неизменно приносит мне новые знания и подталкивает к чтению статей и книг. И даже календарем: просыпаясь утром, я вспоминаю, не какой сегодня день недели, а чей сегодня день. Из-за этого, кстати, если урок переносится, в днях я начинаю путаться.
Мне нравится, когда у учеников получается. Когда я вижу, что у них оживает взгляд. Это очень согревающее чувство, как будто варежками сердце обняли, и оно спасает от выгорания. Это на самом деле прекрасно — помогать людям открывать дверь в космос языка, а значит, учить их мыслить, осознавать себя, общаться с миром, становиться, как говорил Чехов, тоньше и чище. Искусство ведь целебно, и теперь я знаю это не только на своем опыте.
Если хотите заниматься, пишите мне без всякого смущения: @valmell
Во сне плакала. Над словом.
Мне снилось, что рядом на подушке лежит слово «резьба», и мне так жаль этих кириллических букв, особенно мягкого знака... Сквозь полуприкрытые глаза я смотрю на слово и плачу, плачу.
Видимо, тоска по родной культуре у меня проявляется вот так – оплакиванием резьбы.
Вполне сгодится для ностальгического рассказа.
Когда появляется что-то новое – чувство, событие, явление – мы не знаем, как реагировать: нет опыта. Например, до того, как Гитлер заверещал о чистоте арийской расы, не было Холокоста. Теперь любое проявление ксенофобии отзывается в коллективном сознании воспоминаниями о рукотворном кошмаре.
К новому приходится адаптироваться, его приходится принимать, а последствия оценивать ретроспективно.
Сейчас в тюрьме умирает Алексей Навальный, и он умрет, как умерли тысячи замученных политических узников, если все мы будем продолжать бояться произносить вслух его имя. Если не признаем, что мы, каждый из нас, в том числе и я, виноваты в происходящем.
Мы проходили это и знаем, к чему приводит всеобщее малодушие.
Лучше плакать и бороться, чем оплакивать.
https://free.navalny.com/
Про вину перед родителями. (Всем завиноваченным выросшим детям посвящается.)
Часто взрослый человек чувствует вину перед своими родителями. «Они же меня с таким трудом вырастили, а я им мало помогаю…», «Я переехала в другой город, а мать осталась одна…», «В детстве я часто болел, и маме постоянно приходилось со мной сидеть, поэтому она больше не вышла замуж».
И так далее. Словесные формы себя, что называется, примочить разнообразны, но всё сводится к одному — я должен своим родителям, ведь я перед ними виноват. Иногда по факту рождения. Например, мать говорит ребенку: «Ради тебя мне пришлось остаться с твоим отцом…» Классика: ребенка нагружают виной за несложившуюся личную жизнь.
В общем, сейчас для кого-то, возможно, будет крамольная мысль, но на самом деле ребенок ничего родителям не должен. Не он их родил, а ровно наоборот. Родители должны ребенку, и только они. Помогать больным, престарелым и нуждающимся родителям — это да, это важно. Но вот пытаться загладить несуществующую вину подарками, деньгами или вообще собственной жизнью (знаете людей, которые не вступают в отношения или учатся на ненавистном факультете, чтобы маму не расстроить?) — разрушительно для психики. Не делайте так.
Детская вина — это в действительности обида, святое и необходимое чувство, которые маркирует нереализованные потребности. (Я сейчас рассматриваю только токсическую вину, которая не про реальный ущерб, а про вымышленный. Ср.: реальный ущерб — пнул Васю на прогулке — виноват.) Но обижаться было запрещено («Ты хочешь платье, а нам жрать нечего!», «У меня нет сил с тобой играть, ты же видишь, как я устаю на работе!»), поэтому обида превращается в вину.
Потом может выйти вот какой фокус: человек, вырастая, способен ощущать любовь и тепло, только чувствуя вину. Потому что в детстве, заменяя обиду виной, он пытался стать «хорошим», «удобным» для родителей и, допустим, убирал в комнате или рисовал открытки, потом подносил «дары». Родители радовались, хвалили, обнимали — вот и тепло, вот и любовь. Связка «вина — любовь» в действии.
И последнее. Существует родительская вина. И это чувство неизбывное. Оно точно будет всегда. Это нормально, примите это, если вы отец или мать. Штука в том, что для некоторых родителей вина настолько непереносима, что они скидывают ее на ребенка. Ну, а дальше схему я вам обрисовала.
Не вините себя за то, что вы были ребенком и нуждались в любви.
Хорошая новость в том, что теперь вы сам себе родитель. Любите себя крепко и беззаветно.
#психология
Я знаю, что некоторые из вас подписаны на меня потому, что я живу в Канаде. Вам интересно узнавать о заокеанской жизни, и я, действительно, время от времени делюсь впечатлениями. Однако чаще всего меня спрашивают не о том, каково мне здесь, а о том, как я сюда попала. Об этом я писала, но, учитывая новых читателей, коротко расскажу еще раз.
В очень свернутом виде моя эмиграция в Канаду выглядит так: муж получил работу, мы переехали.
Развернутое повествование растечется на недели «кирпичных» текстов советской прессы. Поэтому, затянув эпос в корсет, я решила переложить важнейший и сложнейший из периодов моей жизни на пункты, что лишает историю образности, но увеличивает резкость.
Итак:
1. Мы с мужем живем в Сочи и ищем работу/учёбу за границей. Канада — одна из рассматриваемых стран.
2. Из-за собаки сразу отваливается Австралия, потому что постороннее зверьё туда пускают только через длительный карантин.
3. Муж находит вакансию на hh о работе механиком на пищевом производстве в Торонто.
4. Он пишет им письмо, они отвечают, что он не подходит.
5. Слава упорству: он пишет им еще раз, они соглашаются собеседовать.
6. Работодатель согласен принять мужа на работу, но только с условием, что документы будет оформлять определенное иммиграционное агентство (что ж, рука руку моет).
7. Началось оформление бумаг, в том числе перевод и заверение канадским центром WES оригиналов наших дипломов, и постепенная выплата денег за услуги иммиграционного агентства и проч. (на это ушел примерно год).
8. В течение этого года целенаправленно готовимся к сдаче экзамена по английскому (IELTS) и пашем как лошади, чтобы накопить на переезд и при этом не умереть смертельно от голода и физического истощения.
9. Сдаем IELTS в Ростове, потому что в Сочи нет сертифицированных центов по международным экзаменам. После получаем все оставшиеся необходимые бумаги и канадскую визу.
10. Едем в Москву на медицинское обследование.
11. В феврале 2020 года, запрыгнув в последний предпандемийный вагон, мы втроем — я, Пашка и собака — улетаем в Торонто.
12. За два года поисков/подготовки/оформлений/английского мы потратили на все эти дела около 400 000 рублей. С собой привезли в полтора раза больше и половину сразу потратили на аренду жилья (как новеньких и непроверенных, нас попросили заплатить за дом за четыре месяца вперед).
13. ПМЖ получили через полтора года. Подача на ПМЖ — отдельный эпос.
Ну, вот так вот — протокольно, зато более-менее кратенько. Выглядит неподъемно, но когда шажками — посильно. Мы же справились, и это того стоило. Я люблю Канаду.
Я опустила моральные треволнения и проработку темы переезда на психотерапии. Без нее я бы не справилась.
Главный вывод — стучитесь во все двери, а если не открывают — стучитесь сильнее. Просите помощи. Учите язык.
Мне существенно помогла, как я уже сказала, терапия, а еще опыт переезда из Братска в Сочи.
Удачи вам, мои.
#Канада
Как невозможно оставаться вне политики, потому что политика оказывает влияние на ход нашей жизни, так нельзя находиться в стороне от психологии, потому что совокупность психических процессов определяет наше поведение.
Зачинатель психоанализа Зигмунд Фрейд для обывателя — герой анекдотов «про это» и присказки «оговорка по Фрейду». Хотя на самом деле значение Фрейда переоценить сложно. Зигмунд Якобич повлиял не только на психологию, но и на искусство, медицину, антропологию и социологию. Его принято критиковать, но всё же колосс Фрейда остается стоять — неколебим.
Один из ученых мужей, кто, отдавая дань уважения гению, навел ревизию фрейдистских постулатов и вывел, что социальные факторы человеческой жизни не менее важны, чем биологические, был немецкий социолог, философ и психоаналитик Эрих Фромм.
По его мнению, классический психоанализ изучал человека, но не мог ответить на тривиальный вопрос «как же жить?». Фромм, споря с Фрейдом, говорил, что нельзя исследовать человека только в ключе его подавленных сексуальных желаний, потому что тот существо общественное, живущее в контексте этических норм, а значит, морально несвободное, и все его тревоги — продукт культуры.
Невозможно в эссе препарировать теоретические выкладки Фромма, у которого тоже изобилие трудов, поэтому я касаюсь каких-то мыслей исключительно набегами. Верю, однако, что смогу вас заинтересовать и вы пойдете читать «Бегство от свободы» — замечательный, неустаревающий текст о том, как человек западной культуры, изо всех сил сражающийся за свою индивидуальность, оказывается в одиночестве с ощущением ничтожности и бессилия.
Современный человек изо дня в день вынужден идти на компромиссы, будучи погоняем не только внешними факторами (например, начальством), но в больше степени — самим собой. Подобные компромиссы постепенно вытесняют истинные желания и потребности человека до такой степени, что сама личность его становится субличностью. Он проживает не свою жизнь, страдает от неврозов и от связанной с ними психосоматики. В общем, для Фромма неврозы — это симптомы морального поражения человека в его жизни, в том числе в борьбе за свободу. Невроз можно рассматривать как безуспешное усилие разрешить конфликт между непреодолимой внутренней зависимостью и стремлением к свободе.
Спасение от неврозов Фромм видит в любви к себе. Про различие любви к себе и эгоизма я уже писала. Если принять себя, то можно прийти к пониманию своих истинных желаний и потребностей. Следующий шаг — их осуществление и, как следствие, укрепление внутренней опоры, а значит, и обретение позитивной свободы.
На это в «Бегстве» есть отличная иллюстрация. Фромм рассказывает о студенте-медике, который скоро станет психиатром. Студенту нравится наука, хотя в последнее время он стал хуже учиться. Наступила какая-то апатия, и он не может понять ее причины. Парень идет к психоаналитику, где рассказывает сон. Во сне студент стоит на вершине небоскреба, который сам построил. Вдруг небоскреб рушится, и парень оказывается под завалами, которые, однако, уже разбирают. Должен прийти доктор, но он почему-то опаздывает, а когда появляется, то ничего путного не может сделать. В процессе толкования этого сна выясняется, что студент в детстве и юности мечтал стать архитектором, но отец уговорил его пойти в медицинский. Парень согласился, решив, что это и его желание тоже. Т.е. желание отца подменило его собственное, но никуда не делось. Отсюда разрушающийся небоскреб. Что же до бессильного медика, то он является отражением отношения парня к себе и своей будущей работе. Он не верит, что станет хорошим врачом.
С горьким сожалением признаю, что я сама тридцать лет жила, подавляя в себе свои истинные потребности. И до такой степени наподавляла, что теперь проблематично их откопать.
Однако — возможно. И для это существуют множество подходов: гештальт, анализ, когнитивная психология и проч. Все они растут из дерева, посаженного Зигмундом Фрейдом. И все по своей сути ведут к одному — к тому, чтобы мы осознали себя целостной личностью и перестали говорить: «Да, но…»
#психология
Набормотала стих с утра. Вышел из меня, теперь полегче.
топленые взгляды еловых икон
полны напряжения.
в просмоленных досках я вижу вагон,
я слышу движение
глаз, каблуков, чемоданов и площадной ругани.
мазутом пропахшему машинисту
по ночам снится пугало
и контрабандисты.
в стакане от крепости чая раскисло печенье.
финальный прогон —
я тот машинист, я слежу за движеньем
и криком ворон,
что смертельно пугают молочный росток.
я пью крепкий чай и уже не смотрю на восток.
#литература
На приглашение подписываться на мой «Патреон» получила такое: «Неплохо не за х*й делать деньги».
Я к разным репликам в свой адрес и в адрес своих текстов привыкла. Но эта, откровенно говоря, за гранью.
На моей странице в «Патреоне» я выкладываю ранее не опубликованные рассказы, эссе, записи своих и чужих текстов с музыкальным оформлением; веду подобие дневника и проч. На запись стихотворения и его обработку у меня уходит от часа до трех. На создание эссе — полдня-день. Рассказы я пишу по нескольку месяцев.
Разумеется, чтобы оформить платную подписку — даже за 2 или 3 доллара в месяц — нужна мотивация, которая чаще всего рождается из интереса либо из желания помочь. Нет интереса — проходишь мимо, это совершенно нормально. Но говорить, что писатель попрошайничает (и такое мне писали), выкладывая свои тексты и призывая читать некоторые из них за деньги, значит совершенно ничего не понимать в жизни. Буквально — ничего.
Я не претендую на роль великого писателя. Но, подозреваю, те, кто клеймит меня за призывы подписываться, и текстов моих не читает, и, собсно, оценить их художественную ценность (или отсутствие всякого ее присутствия) не способен. При этом, кстати, я пишу большое количество текстов, которые доступны всем, но за портьерой — десятки часов труда и сотни прочитанных книг. Так, например, появляются лит.треды в «Твиттере». В финальном твите я иногда предлагаю поддержать меня донатом. И то находятся граждане, хулящие меня за это.
Отсутствие поддержки читателей приводит к тому, что я больше упахиваюсь с преподаванием и меньше пишу. Это то, как это работает.
Поддержка любого художника — дело прекрасное, но добровольное. Только, пожалуйста, пинать не надо, и так несладко, правда.
И спасибо всем, кто поддерживал или поддерживает меня сейчас! Я вас бесконечно ценю и уважаю.
И да, сюда я прилепила ссылок на свои страницы. Приходите.
II. (продолжение, начало в предыдущем посте)
Если женщины хотят быть во всем уравнены с мужчинами (что, на мой взгляд, тоже неправильно, потому что мы по природе различны; например, большинство мужчин физически сильнее, а большинство женщин крепче психологически на длинной дистанции; но это отдельная тема), то упорное натягивание авторки на глобус лишь подчеркивает разницу между полами. А некоторые новообразования вроде членки и совсем злокачественны.
Часто бывает, что громче всех кричит тот, кто более в себе не уверен. Мне совершенно всё равно, называют меня писателем или писательницей, хотя, признаюсь, словно писатель мне приятнее. Но я от него не становлюсь хуже или лучше и в мужчину, кстати, не превращаюсь. Я очень даже женщина. А талант вообще универсален.
Мысли уткнулись в тупик.
Я ушла в отпуск, потом начало происходить всякое телесно-духовное и парковое, а теперь в голове вместо двух полушарий — арбузная и дынная дольки.
Рассказ дописан до финала и тихонько поскуливает из основной и резервной папок.
Приснилось, что держу за руку покойного дядю. Черт знает что, я в жизни его видела раз десять всего. Кстати, про него есть трагикомедия (точнее, чистая трагедия, но я, чтобы вас заранее не напугать, чуть припудрю).
Дядя Боря жил с женой и двумя детьми в Братске. Дядю Борю восхваляла родня: работящий, не пьющий, прекрасный отец, любящий муж. В общем, не замечен, не привлечен, не оклеветан. Только миро и лавровый венец. Действительно, он всю жизнь только и делал, что трудился на заводе, параллельно возводя своими руками какие-то коттеджи для детей и потом уже внуков.
И внезапно — инфаркт. Следом еще один. Примерно год дяде Боре удалось выторговать у смерти, но затем она перестала уступать. Он умер, а благодарные родственники похоронили его с облегчением, сетуя лишь, что он не успел достроить последний дом. И поставили ему памятник с чьей-то перебитой фамилией. Чтоб подешевле.
Любите себя покрепче.
Человек всё время меняет свое прошлое. И дело не только в непостоянстве памяти. Человек ищет себя в настоящем, разглядывая монтажный стол, где лежат триллионы отснятых кадров, чтобы собрать из них нынешнее «я». Всякий раз это проективное «я» — новое, потому что текущие события по-другому высвечивают значимость событий прошлых, заставляя вспоминать иное или иначе.
Перечла. Слишком мудрёно. Упрощу: мы влияем на воспоминания точно так же, как они на нас. Например, сожалея о чем-то несделанном, мы автоматически приравниваем упущенный случай к неполученной выгоде, а значит, к потере. Но стоит присвоить себе что-то гораздо большее в настоящем, как то же самое печальное воспоминание превращается в утешительное, радостное: «Женись я тогда на Зинке, не встретил бы Наташку». Здесь, кстати, причинно-следственные связи упрощаются. Почему женитьба на Зинке вычеркивает вероятность появления Наташки? Но человеку свойственно в таких рассуждениях ветвиться.
Например, сидя тут, на другом континенте, я стала часто задумываться: что было бы с моей жизнью, поступи я в Красноярский университет вместо Иркутского? Мне когда-то очень хотелось учиться в Красноярске. Упущенная возможность меня печалит. Однако уехала бы я потом в Сочи, а после — в Канаду? Эти вопросы делают воспоминание о непоступлении в КГУ менее чёрненьким.
Какой бы я была, получи я полноценное художественное образование вместо журналистского? Возможно, стала бы успешным художником, а не посылаемым всем издательским светом писателем…
По мере моего взросления зрели и причины, по которым я не поехала в Красноярск или не стала живописцем. Зрели и искажались под стать моему восприятию себя в данный момент.
В общем, когда я прочла у Ричарда Баха, писателя, к которому и поныне отношусь с предубеждением, что мы способны менять свое прошлое, я подумала: чушь. А теперь, кажется, догадалась, о чем это он. Он обо всех нас. И когда говорят, что каждый сам создает свою жизнь, я слышу прежде всего: каждый сам создает свое прошлое, а уже через него — вечно ускользающий фантом нынешнего «я».
Мы все связаны. Мы живем не отдельными племенами по сто человек, а городами и мегаполисами. И мы неизбежно друг от друга зависим и друг на друга влияем.
Поэтому, когда я вижу, как человек пытается скрестить в голове Сталина и христианство, мне не смешно, а больно. Или когда я, как на ржавый гвоздь, натыкаюсь на довод антипрививочника о том, что в организме уже есть всё нужное для выживания, мне печально. Эти люди здесь, они вокруг, они, как и я, формируют окружающую действительность.
Я несколько раз попадала на прием к врачам, верящим (иного слова нет) в гомеопатию. Хорошо, что я тогда уже знала, что гомеопатия не работает. А если бы не знала? Какие последствия для меня могли наступить? А сколько жизней загубили эти гомеопаты?
Много слышу про естественный отбор, мол, недообразованные просто вымрут. Во-первых, это, на мой взгляд, чудовищный тезис. Люди должны жить, но при этом учиться, просвещаться. Знающим никто не рождается. И ошибаются все и каждый.
Но вот вреда от мракобесия, конечно, «огромадный объем». Взять тот же коронавирус. Всё могло сложиться иначе, если бы не бесчисленные диссиденты, заражающие всех вокруг только потому, что не верят в вирус (или верят в свое бессмертие, что суть то же).
С родителями, которые сажают детей на веганскую диету, тоже не всё просто. Казалось бы, личное дело каждого родителя, как и чем ему кормить ребенка. Но ребенок этот из-за дефицита витаминов и прочих жизненно необходимых веществ, которые при веганской диете неоткуда взять растущему организму, вероятнее всего, вырастет чахлым и с плохо работающим мозгом. И станет он, например, врачом-гомеопатом! Или антипрививочником. Или начнет Сталину молиться.
Взрослый человек должен делать осознанный выбор, что именно ему есть и как именно ему жить. Его выбор не должен причинять вреда другим. Да, бывает косвенный вред, но сейчас не об этом.
Если человек не прививается сам, он подвергает риску не только себя, но и всех людей вообще. Напрямую.
Если человек сажает своего ребенка на веганскую диету, он подвергает риску его здоровье и жизнь. Напрямую.
В «Твиттере» некоторые, не разобравшись, оскорбились на слово «дебилы», которым я назвала родителей, выкармливающих своих детей ягодами и горохом. По какой-то неведанной причине отдельные товарищи решили, что я ненавижу вегетарианцев. Ну, т.е. я написала про чудовищность положения ребенка, родители которого плохо учились в школе и после нее. А меня обвинили в нападках на вегетарианцев, которых я не трогала, хотя считаю, что и вегетарианское меню для ребенка грамотно настроить сложно.
Да, «дебилы» — это оскорбительно. Но если врач вам вместо аппендикса, например, отрежет руку, вы его еще и не так назовете. Мне кажется, экспрессия в некоторых случаях не только оправданна, но и необходима.
Итак, чтобы уж совсем понятно было:
— взрослый осознанный вегетарианец — ок;
— взрослый осознанный веган — ок;
— ребенок, которого лишают мяса, рыбы, яиц и творога (аллергики, разумеется, не в счет), — не ок.
«Вы разрушили свой образ интеллектуалки!» — написал мне кто-то.
Нет, это вы его создали. И за этим иллюзорным образом не слышите, о чем я на самом деле говорю.
Я очень люблю поэзию.
Мало что может так же хорошо меня успокоить, как вовремя прочитанная строфа. При том, что я наверняка знаю её наизусть, мне нужно видеть буквы, ощущать бумагу, слышать перешелест страниц.
Иногда люди просят научить их понимать поэзию или помочь с анализом какого-то конкретного текста. И это, я вам скажу, задача весом в тонну, потому что и с прозаическим текстом-то всё сложно, а с поэтическим, где реальность упакована в несколько строк, это как безногому плясать кордебалет.
И вообще, что есть понимание?
Понимать текст можно на смысловом уровне — сюжетном (что происходит?). На уровне эмоциональном (что я чувствую?). Кстати, если кажется, что за первым уровнем непременно подвезут второй, то фигушки-воробушки: многие вообще не сильно способны осознать свои чувства, в том числе и вызванные литературной.
Но есть еще один уровень, который необходим для полноценного понимания любого произведения, — контекст. Талантливый лирик очень часто — осознанно или бессознательно — включает в тексты цитаты из других произведений, иногда, кстати, своих. И тогда невозможно понять прочитанное без обращения к тем, другим, цитируемым. Проще, если это прямая цитата, особенно вынесенная в эпиграф. А если, как у Мандельштама, где осязаемо, почти барельефом проступает «Медный всадник» Пушкина:
Мне холодно. Прозрачная весна
В зеленый пух Петрополь одевает,
Но, как медуза, невская волна
Мне отвращенье легкое внушает.
И тогда, если включается память контекста, в этих строках, помимо ощущения неуюта и тошноты, начинает звучать мотив трагедии.
В общем, стихи — это, по-моему, ключ к пониманию вселенной. А физики просто ослепли от мониторов.
(Про физиков — шутка. Я крайне уважаю науку.)
В Онтарио где-то спрятан выключатель. Погодный. Еще несколько дней назад я гуляла с собакой в зимнем пуховике из-за ледяного (я бы сказала, льдистого, но, боюсь, мои иностранные читатели не поймут) ветра, а сегодня – плюс лето, на улице пахнет цветами, кострами и первым загаром. А еще говорили, что в Сибири резко континентальный климат. Поверьте мне, здесь куда резче. Кто-то чешет спину о выключатель, как сказал мой друг.
А что с погодой в ваших краях? И вообще, откуда вы?
Вот вам веселая история, достойная сатирического оформления.
На днях подавали документы на получение канадского ПМЖ (до боли неблагозвучное сочетание, зато со сливочным смыслом). Это стоит денег, и немалых. Канадский банк, заподозрив неладное, платеж на всякий случай отклонил. Тогда я попробовала отдать денег с российской карты. Всё прошло гладенько. Отечественный банк не насупил бровь.
И вот вчера сижу, дай, думаю, подпишусь на журнал Scientific American. Люблю его страстно, раньше на русском выписывала. Оформляю, пытаюсь оплатить с той же российской карты, и тут — бац, от банка приходит сообщение, что моя карта заблокирована из-за «подозрительной активности». Согласна, это крайне подозрительно, что русская женщина-гуманитарий выписывает в Канаде американский научно-популярный журнал. Тут как бы всё вообще торчит и топорщится. (Это они ещё не знают, что я с книгами в обнимку сплю иногда.)
Я доказала, что не верблюд, и карту разблокировали. Но руки, признаюсь, чуть тряслись.
А забавно всё-таки.
Арбузное мыло
(короткий рассказ)
Саша пропустил Асю вперед, но она, зайдя, замялась, и ему пришлось немного протиснуться, чтобы тоже попасть в квартиру.
Пока она рассматривала обстановку из дивана, стола, двух стульев и большого телевизора, он возился на кухне.
– Помочь? – крикнула Ася.
– Не-не, располагайся!
Она спросила разрешения вымыть руки. Саша приоткрыл ей дверь в ванную. Там было сыро и, в отличие от комнаты, не прибрано: на запыленной стиральной машине возлежали полотенца, футболка, рулон туалетной бумаги и почему-то теннисный мяч. Ася вымыла руки мылом, и они запахли дешевой арбузной отдушкой. Перед тем, как выйти из ванной комнаты, она придирчиво оглядела себя в зеркало, поправила волосы и перемерила несколько улыбок, выбирая ту, с которой можно предстать перед Сашей.
– Извини, в ванной не успел прибраться, – скребя косматый затылок, исповедался Саша.
Столик был накрыт: сыр, колбаса, печенье, шампанское и даже бокалы.
На карниз приземлился голубь и стал пялиться в окно. Ася постучала пальцем по стеклу, но птица не улетела.
– Говорят, что голуби страшно тупые, – сказала она Саше, который в эту минуту возился с бутылкой. – У меня, кстати, есть препод по фамилии Голубев.
Разлили шампанское. Ася быстро выпила из своего бокала.
Ей казалось, что Саша волнуется больше нее, хотя он уже встречался с девушками, а вот она с парнями – никогда. Он пил медленно, словно процеживал, и смотрел на подругу зачарованным, немного диковатым взглядом. Так, наверное, первооткрыватель смотрит на новую землю, подумала Ася и хихикнула вслух. Саша, ни о чем не догадываясь, хихикнул в ответ и как бы ненарочно придвинулся ближе к ней.
Она опрокинула следующий бокал и глянула в окно, где сумерки всходили на неприлично теплом весеннем вечере. У нее внутри все клокотало от любви, шампанского, быстро густеющего вечера и даже от неотвязчивого запаха арбузного мыла.
Саша разложил диван и ушел в ванную. Ася улеглась, пытаясь смирить дрожь.
Когда Саша вернулся, от него тоже пахло арбузным мылом. Он лег рядом и крепко прижал к себе Асю.
– У тебя пододеяльник навыворот, – прошептала Ася.
– Тссс, – зашипел в ухо Саша. – Не болтай.
– Извини, – повиновалась Ася, чувствуя, что близка то ли к падению, то ли к взлету. У нее кружилась голова, а в горле молотило сердце.
…Потом она никак не могла заснуть. Лежала и думала о том, что случилось, и от этих свежих еще воспоминаний щекотало в груди и животе. Саша сопел рядом, его рука покоилась не ее бедре.
Асе захотелось пить. Она прокралась на кухню и напилась воды прямо из крана, намочив при этом, правда, прядь волос. Потом она прикончила остатки шампанского.
Голая, Ася встала у окна и принялась разглядывать соседний дом, где светилось несколько прямоугольников. Почему люди не спят по ночам, думала она. И всё – наружное и потаенное: этот праздный вопрос вместе с тишиной, тенями на неубранном столе, мокрыми волосами, наготой – ощущалось таинственным, обещающим счастье и, главное, спаянным с мыслями о том, кто только что стал ближе всех на свете. Теперь он для нее – главный человек в жизни. Как же интересно, что с ними будет! Может, она родит от Саши ребенка? От этой мысли у Аси опять сладко и щекотно подмыло сердце. А вдруг она уже беременна?
Девушка стояла и улыбалась своему превосходству и даже бессмертию. Она провела рукой по груди, бедру, вернулась наверх, к волосам, и, борясь с желанием сделать это вприпрыжку, пошла обратно в комнату.
Рейс задерживался. Ася зашла в туалет, а когда мыла руки, ощутила арбузный запах. Она удивилась, отчего-то смутилась, обрадовалась и затосковала – всё одновременно, как и бывает в жизни. Минут пять она стояла, уперевшись взглядом в одну точку на заслеженном полу, и, если бы не уборщица, вошедшая с пластиковым ведерным грохотом, простояла бы еще дольше.
– С тобой всё нормально? – спросил Виктор, когда она вернулась. – Я тебе зеленого чая взял.
– Спасибо, милый.
Всякий раз, поднося картонный стаканчик ко рту, Ася принюхивалась, потому что ее руки до сих пор пахли арбузным мылом.
Друзья в статусе почтенных и те, кто только присоединился! Я пишу рассказы и время от времени публикую некоторые из них в текстовом или аудиоварианте (в открытом доступе несколько тут, по подписке — здесь). Ну а чтобы как можно больше людей смогли их заметить, периодически перезаливаю на этом канале.
Рассказ «Циала» — один из самых важных для меня. Образный, динамичный, ироничный. К тому же про однополую любовь, что, по моим догадкам, должно привлекать. Наверное. Однако писала я его не для того, чтобы отдать дань моде, а просто… просто писала, потому что любила, наверное.
В общем, слушайте. И откликайтесь!
Приём.
P.S. Если файл не проигрывается, скачайте его и включите отдельно. Должно работать. Если всё равно проблемы — пишите мне!
Хотела о важном написать.
Написала целую страницу о том, что сегодня год, как умер мой отец, и о тех словах, которые бы я хотела ему сказать. Но затем всё стерла, потому что личное да и свежее еще, далекое от музейных залов.
Поэтому напишу, что на улице все цвета выкручены до каких-то прянично-декоративных и что пахнет всё это опьяняюще. Что пространство – синее, как небо на детском рисунке – отталкивается от крыш и уносится вверх, куда опасно смотреть: можно захлебнуться.
Отец родился зимой, а умер весной, потому что всю жизнь делал всё наоборот. Но помню один случай: когда я, маленькая, попала в больницу, ты пришел меня навестить, но тебя не пустили, и тогда ты приклеил к моему окошку молоденький, цыплячий еще, полупрозрачный березовый листочек.
Я тоже сейчас очень хочу приклеить к твоему окошку первый листочек, пап.