Развод (рассказ)
Она до сих пор не знала, как сказать ему, что уходит.
Брак продлился десять лет, и последний год она всё сочиняла заключительную речь, хотя и понимала, что едва ли ее словами всё закончится. Фразы должны быть такими… оформленными. Чтобы он понял — это не субтитры, а финальные титры. Не выражение обиды и недовольства, а разрыв. Полный, без возможности перебрать жизнь и из еще не тронутых порчей кусочков заново слепить семью.
Она смотрела на мужа и видела незнакомого — не чужого, а именно незнакомого, разницу она ощущала — человека. Он выглядел, как ее муж, он и был ее мужем, но, глядя на него, она глядела в незнакомые глаза, наблюдала за шевелением незнакомых губ, рассматривала морщины на незнакомом лбу.
Он приходил с работы, и она следила за посторонним в своем доме. Он садился за стол, говорил ей что-то, но чаще ел молча. Она сама рядом с ним становилась задумчивой, скованной. С трудом отвечала на его вопросы, как будто для этого приходилось перетаскивать булыжник весом в центнер. Сама бесед не затевала: ей не о чем было рассказывать.
Она больше не обижалась на него, потому что на незнакомого человека невозможно обидеться. Только злилась на привычки, которые, складываясь, составляют быт. Злилась, что образ жизни мужа стал отчасти и ее рутиной, в которой она — поначалу, впрочем, добровольно — выполняла материнские обязанности: записать к дантисту, перевесить со стула в шкаф пальто, приготовить обед.
Она понимала, что ошиблась, выйдя за постороннего. Так боялась одиночества, что готова была делить его с кем угодно. Многие знакомятся в браке, но она боялась узнавать мужа, а он боялся узнавать ее. Теперь она припоминала, каким неприятным, плаксивым ей показался вначале его голос. И худоба, почти костлявость, его рук. Когда они, эти руки, первый раз ее коснулись, она испытала чувство очень легкого, как сквознячок, отвращения.
— Как на работе? — услышала она чей-то плаксивый голос.
— Нормально, — с трудом ответил ее рот.
Она смотрела на мужа, но не видела его. Такая отрешенность появляется во взгляде у человека, смотрящего на следы катастрофы.
— Устала?
— Чертовски.
Через стол он протянул ей руку, она механически подала свою, но почти тут же высвободила ее.
— Послушай, — сказала она. — Я думаю, мы больше не семья.
Он поджал губы и посмотрел в окно.
— Вот как…
Помолчали.
Потом он порывисто встал и замаршировал по кухне.
— Ты кого-то встретила?
Она знала, что он об этом спросит. Планируя этот разговор, она воображала, что говорит, будто полюбила другого. Ей казалось проще выдумать новую любовь, чем объяснить, куда девалась старая.
— Нет, — ответила она. — Я просто устала жить за нас двоих.
Он продолжал топтаться в кухне, иногда подходил к холодильнику, открывал его, презрительно, как предателей, разглядывая упаковки и кастрюльки, потому что их туда положила жена.
Потом долго выяснял, от чего именно она устала, но ее слова слипались, едва достигая слуха. А жена, такая тихая в последние месяцы, всё говорила, распаляясь от слов, которые — монетка за монеткой — туго набили ее душу, и та, освобождаясь, сотрясалась и звенела.
А он, перестав наконец маршировать и присев на стул, понял, что повинен в чем-то совершенно ужасном. А пальто на стуле — его сообщник.
— Катя, но люди не разводятся из-за пальто, — прервал он ее.
Она не сразу остановилась. Потом, словно задумавшись на долю секунды, а на самом деле набрав воздуха в легкие, зарыдала, вскочила и с такой силой обрушилась обратно на свой табурет, что его деревянный скелет хрустнул.
— Ты ничего не понимаешь! — причитала она. — Какое, к черту, пальто? Какое, к чёрту, пальто, Серёжа?
Переехав через месяц к приятелю, он больше всего сожалел, что вещи его лежат в непривычных местах.
Оставшись одна, она больше всего сожалела, что некого отправить в магазин за хлебом и картошкой.
#литература
Вот и 2022. На улице минус восемь. Небо за календарем не поспевает: волшебный снежок пошёл лишь минувшей ночью.
Высвободившись из тесно разграфленных страничек расписания, я повалилась на диван со сборником эссе Умберто Эко. Эссеистика Эко, в отличие от текстов того же жанра у Набокова или Бродского, воспринимается легче. Я не говорю о Лотмане, которого сильно уважаю, но не могу читать под салаты. Лотман не застольный. А Эко — застольный.
Эко пишет про перетекание текста в реальность, а реальности — в текст. То есть рассуждает о том, о чем, пожалуй, любит поговорить каждый литератор. Но автор, замечательно представляя своего идеального читателя, избегает трюизмов, а если и сообщает общеизвестный тезис, то делает это для сохранения архитектуры рассуждения. В конце концов, невозможно объяснить новое, не прибегая к повторению старого.
В общем, мы лежали втроем: я, селедка под шубой и книжка. Только помаргивающая гирлянда напоминала о том, что время еще движется. Я крайне рада, что накануне не злоупотребила шампанским, потому что в такие моменты любые тексты — и чужие, и собственные — теряют объем, как сдутый резиновый Гена, и рассмотреть их невозможно, как невозможно рассмотреть линию горизонта. Впрочем, о геометрии плоской вещи — у Бродского. У меня, скорее, про рельефы.
Любое слово рельефно. Но рельеф его зависит от чувственного содержания слышащего или произносящего это слово. Я вот сейчас пишу вроде об эссе, но кому-то может показаться, что о новом годе. Кому-то весело читать этот текст, а кому-то — печально. Вспомните, насколько даже самая смешная комедия может быть тоскливой, если смотреть ее в дурном настроении. Но, я надеюсь, вы в порядке в этом свежем январе.
#литература #жизнь
Новый год — это всегда немножко про смерть.
Календарь исхудал до последнего листка, люди оценивают завершающийся год. И даже если он в целом был удачным, большинство из нас немного грустит.
Да, Новый год — это праздник. И не просто праздник, а средство от отравления льдом и избытком вязаного. Взамен солнца — гирлянда и мандарины. Вместо тепла — свечи и грог. Без новогодних праздников мы чокнулись бы еще в ноябре, когда лишь солоноватое предчувствие тазика с оливье и спасает.
Тревоги о будущем под новый год превращаются в надежды. Но все же люди грустят — по невозвратному. Еще один год канул. Много ли их впереди? И каким будет следующий?
Мой 2021 стал годом адаптации к канадской жизни. Я познакомилась с новыми людьми, среди которых так много замечательных, пошла в местный университет, поменяла жилье, но самое главное — получила ПМЖ. Правда, так и не пристрастилась к обожаемой местными кофейне: то, что там разливают в патриотически красные стаканчики, никак нельзя называть кофе. Еще я по-прежнему прохладна к кленовому сиропу, а по утрам не разрезаю лезвием конька свои блинчики :)
Благодаря гештальту — и учебному, и терапевтическому — снова многое о себе узнала. Казалось бы, сколько там еще темных мест, в моем бессознательном. Но, выходит, блуждать еще с фонарем и блуждать. Приятно, что фонарь светит теперь, пусть не всегда ярко.
Только писать времени было катастрофически мало. Один крупный рассказ и несколько мелких да лакомые вещи для «Патреона». Однако я ясно осознала, насколько литература для меня важна и как много во мне того, что называют «творческой натурой». Обычно, правда, вставляя в это сочетание жало иронии. Но я соглашусь: да, творческая натура. Писатель и в Канаде — писатель. Любопытный, частенько грустный, невротичный немного, вечно чего-то ждущий и всё напрочь переводящий в текст.
Дедушка Мороз, пусть в 2022 ковида будет поменьше, а искусства, секса и вина — побольше. Аминь.
Спасибо, что вы со мной. Будьте счастливы и здоровы, друзья мои. И пусть исполнится самое сокровенное.
#жизнь
Как я учу писать эссе
Нет, это не рекламно-призывный пост, агитирующий приходить ко мне на занятия. Я просто поняла, что, готовя ученика к сочинению, раз за разом закройщицкими ножницами отрезаю один и тот же лоскут — страсть к длинным, витиеватым фразам.
Невозможно выстроить продолжительную и при этом грамотную — не только синтаксически и стилистически, но и семантически — фразу без трех основных вещей:
- понимания, о чем пишешь (тема);
- понимания, зачем пишешь (цель);
- понимания, как пишешь (владение речью).
Если хотя бы одна из этих трех черепах уползла в коматоз, складного текста не получится. Так вот, зачастую отсутствующий черепаший столп пытаются заменить водяным, т.е. фразами ради фраз. Пытаясь объемными одеждами скрыть чахоточное тельце содержимого. А там, где объем рожден потугами, качество текста кукожится.
Поэтому главное правило: хочешь написать эссе — пользуйся короткими предложениями. Ты структурируешь текст, а текст — тебя. В лаконичных фразах сложнее заплутать. Их проще редактировать. Их не так болезненно вымарывать, если они вышли дрянными или не соответствующими теме.
Я убеждена, что по речи можно узнать о человеке очень многое. Я не один раз говорила, что вместо тестов по русскому и тем более литературе в качестве выпускного экзамена нужно оставить только сочинение. По тому, как человек использует слово, понятно, как устроено и насколько сложно его сознание.
Но чтобы усложнять, нужно учиться упрощать. Как я сейчас. Как сейчас :)
#язык
Меня, как волшебника из шварцевского «Обыкновенного чуда», потянуло говорить с вами о любви.
Какая история любви приходит вам в голову?
Когда я думаю о книжной любви, сразу вспоминаю отношения деревенского охотника Акима и москвички Эли из «Сна о белых горах». У Астафьева получилась совершенно киношная история, которая, несмотря на вышивку из диалектных слов, длинных описаний и общего драматического фона, читается легко и сразу укутывает сердце.
Аким такой, каким положено быть северному деревенскому трудяге — чувствительный к себе и окружающему миру, сдержанный, выносливый, но внешне простоватый, временами даже нелепый. И вот он отправляется на охоту в тайгу, добирается до зимовья и там обнаруживает умирающую девушку. Я не передам, с какой гениальностью Астафьев описывает женское тельце, от истощения и болезни превратившееся в смердящий лоскут. И Аким начинает выхаживать девушку. Но надо и охотиться, а то всё зверье разбредется, и за собой следить, потому что помощи в глухой, уже замерзающей тайге, ждать неоткуда: вертолет прилетит только через несколько месяцев; но вот она — еле теплящаяся человеческая душа, которую нельзя оставить.
И Аким заботится о девушке с какой-то материнской жертвенностью: здесь и смущение, и трепет перед женским существом, и страх за него. Но писатель при этом не сваливается ни в пафос самоотречения, ни в слезливость.
Постепенно девушка приходит в себя и рассказывает, как очутилась в этом зимовье. Намекну только, что там тоже вплетено романтическое. И все герои странным образом соединяются (я же говорю, киношная вещь!), а между главными персонажами — такими разными, что соль и сахар не соперники — зарождается чувство. Однако они все еще там, в зимовье, посредине нигде. И им нужно выбираться: еда заканчивается, у Эли тяжелый кашель, да и сам Аким слабеет.
В общем, по-особенному как-то вышло у Астафьева — поэтически прозаично или прозаически поэтично. Есть в этой повести что-то и от притчи, и от баллады, и от советского романа времен застоя (в том смысле, что герои там обречены сражаться не с врагом, богом или собой, а с укладом жизни, каркас которого жестче северного характера; если вам кажется, что нет обреченнее персонажей Достоевского или Щедрина, то вы просто поздних советских романов не брали).
А какая история литературной любви — ваше мерило прекрасного?
#литература
Замена
Самолет снова болтало на подлете к аэропорту. Костя, уже в третий раз в этом феврале летел в С**, поэтому к тряске привык и лишь с жалостью поглядывал на перепуганных пассажиров. Едва ли он понимал, что на самом деле жалеет себя и, возможно, надеется, что самолет рухнет и сомнет наконец ту тяжесть, которая два года замещает его сердце.
«Я в гостинице», — написал он, усевшись на кровать.
Телефон молчал. Костя оглядел номер. Стол, два стула, обтянутое коричневым плюшем креслице, настольная лампа, окружавшая себя слабым, как будто разбавленным светом. Пепельница с отколотым краем, серый ковер. Широкая кровать. Он несколько раз уже останавливался в этой гостинице: она недалеко от Элиного дома, всегда полупустая и с абсолютно ко всему равнодушным персоналом.
Он лег не раздеваясь и прикрыл глаза. Потом все-таки заставил себя сходить в душ и переодеться.
Эля отозвалась часа через два, пообещав прийти к обеду, но сильно опоздала.
— Зонт по пути сломался, — сказала она, прижимаясь к нему намокшей желтизной плаща. — Хорошо долетел? Неужели нет дневных рейсов? Я каждый раз не высыпаюсь, пока тебя жду.
Пообедали, поговорили. Часа через два Эля стала тревожиться больше обычного.
— Извини, — залепетала она, вывинчиваясь из Костиных объятий. — Мне нужно идти, но завтра я, возможно, останусь, хотя мне, если честно, совсем не нравится эта гостиница.
Костя вздохнул и выпустил Элю. Он понял, что у него нет сил расспрашивать ее, почему она раньше не говорила о неприязни к этому месту. Потом до самой ночи, пока усталость одним залпом не отстрелила мысли, он пялился в экран ноутбука и курил, хотя курить в номере строго запрещалось.
На следующий день Эля не позволила к себе прикасаться. Точнее, после объятий она отстранилась и пересела в кресло. Она выглядела грустной, даже больной.
— Что случилось? — с поднимающимся ужасом спросил Костя. — Тебя раскрыли?
— Нет, — ответила Эля и потянулась к столику, чтобы отстучать три раза по дереву. Костя испытал такое облегчение, что даже не стал иронизировать.
— Тогда что с тобой?
— Я просто не могу так больше, — проговорила Эля, взрыхляя пальцами плюшевую поверхность кресла.
Костя сглотнул, но горло сжалось, выталкивая горькую от табака слюну обратно в рот.
— Погоди. Ты два года могла… Что изменилось?
— Перед сыном стыдно мне, Кость. Побеги эти, вранье. Устала я. Да и ты, я вижу, устал…
— Ты давай за меня не будешь решать, устал я или нет, пожалуйста.
— Я пойду.
— Погоди. Погоди, давай поговорим. Давай разговаривать, Эля.
— Не о чем разговаривать, я все решила.
— Когда? Почему молчала тогда?
— Вот же говорю: я все решила сейчас.
Оставшись один, Костя разрыдался. Слезы лились так обильно, словно внутри лопнуло что-то набухшее и больно напиравшее на сердце.
Она написала через несколько месяцев. Спрашивала о делах, говорила, что скучает. Костя сначала поддался на эти нежности, но потом ощутил в своем ликовании примесь желчи и перестал отвечать.
Впрочем, он продержался всего пару дней и затем написал сам.
Они снова встретились в той же гостинице. Костя не настаивал, Эля не протестовала. Обоим хотелось, чтобы было как раньше, хотя они и сами знали, что как раньше нельзя.
— Ну, как там твой сын? — спросил Костя, глядя на то, как Эля одевается.
— Поступил в кадетское, уехал в Л**.
Костя ухмыльнулся, но промолчал.
Через пару дней Эля отвезла его в аэропорт.
— Может, ты переедешь сюда? — спросила она. — Помнишь, мы же хотели…
Костя посмотрел на Элю: темные волосы, две одинаковые черные родинки под серыми глазами, словно поставленные тушью, и тонкие складочки у вечно сухих губ. Знакомое лицо, родное.
— Если Лена не будет против.
Глаза Эли округлились.
— Кто такая Лена?
Самолет уже взлетал, когда Костя получил сообщение. Лена желала хорошего пути и просила сразу ехать к ней.
Он ответил что следовало в таком случае и прежде чем убрать телефон, развернул фото подруги. На него смотрела темноволосая девушка с серыми глазами, под которыми, правда, были веснушки, а не родинки.
«Ну почему же, Эля? Почему?» — выдавил Костя сквозь зубы и затолкал телефон в карман.
#литература
Живу, пишу не для похвал;
Но я бы, кажется, желал
Печальный жребий свой прославить...
(Пушкин)
Очередной литературный конкурс с ветерком прокатил мою рукопись. Я не считала количество отказов от жюри и издателей, но ими уже можно обставить средних размеров особнячок.
Разумеется, чтобы пропихнуться куда-либо, нужны прежде всего три вещи: связи, деньги, упорство. У меня пока что только последнее, которое, однако ж, сейчас на полном ходу выстилает путь к адаптации в Канаде. Еще у меня есть талант, но таланта, как вы заметили, в тройке пропиховочных вещей нет.
Как-то столичный критик сказал, что один из моих рассказов сильнее какого-то премированного в ту пору романа. А одна литератор разбавила хоровое издательское молчание такими словами: «Я думала, все, кто так пишет, уже умерли». Ну и как-то из редакции ответили, что рассказы мои прекрасны, но, к сожалению, не ложатся в их портфель. Что бы это ни значило.
Тот, кто подкармливает и без того жирный стереотип о том, будто для художника призвание отнюдь не главное, пусть представит, что с ним перестали разговаривать люди. Он, значит, к ним, а они — табуреты. Вот примерно так я себя ощущаю, засылая очередную рукопись в очередное издательство, где мои тексты будут прочитаны никогда.
Поэтому мне особенно ценно ваше внимание и поддержка. Зову на «Патреон»: там рассказы (в том числе те, охваленные), эссе и даже дневниковые записи. Любая подписка добавляет мне сил творить несмотря ни на что.
#литература
Одиночество учит сути вещей, ибо суть их тоже одиночество (Бродский)
Если кто и знал об одиночестве всё, так это Бродский. В его поэзии, где слово порождает вещь, а не наоборот, слово это всегда произносится в тишине пустой комнаты.
Что есть одиночество? Это человек в квадрате, где квадрат — собственные мысли о себе. И поскольку эти мысли обычно тяжелы, то одиночество для нас так непереносимо. Хотя по своей сути нет ничего более естественного, чем одиночество. По-настоящему каждый из нас наедине только с собой.
Слово и есть вещь, потому что любое слово осязаемо. Нет слова — нет вещи.
Человек есть мысль о себе самом. Нет мысли — нет человека. А мысль рождается только в одиночестве.
(Это у меня нет сил писать рассказ, но слова лезут через припой и собираются здесь, хотя бы здесь.)
#жизнь
Селёдочка
Жарким вечером из гроз
Сварен медный купорос.
Под дожди приятно плакать,
Перемешивая слякоть.
В хрустале растаял лед,
Телек бешено орет.
За ржавеющей задвижкой
Плесень доедает книжки.
Посылая бытие,
Поезд шпарит по воде.
У зацветшего причала
Стаю чаек укачало.
В беспределье три оси —
А четвертой не проси.
Сельдь с накрытого стола
Брасом в Лету уплыла.
Темно-синего пятна
Неба улица видна.
Папа, папа, посмотри:
Здесь линчуют фонари.
#литература
Люблю Гиваргизова. Читайте Гиваргизова, если вы ребенок, уже подросток или тем более взрослый.
Настоящий художник
— Мама, а чем отличаются настоящие художники от детей, которые просто так рисуют?
— Ну понимаешь, — задумалась мама, — у настоящих художников… это… раскрепощение цвета и это… многослойность выпуклости.
— Понятно, — сказала Оля.
Но маме стало понятно, что Оле ничего не понятно. Потому что
Оля всегда говорила «понятно», когда ничего не понимала.
— В общем, картины настоящих художников висят в Третьяковской галерее, — сказала мама.
И пошла на кухню варить макароны.
— Подумаешь, — сказала Оля.
Оля нарисовала папу и положила рисунок в карман куртки. Потом она пришла в Третьяковскую галерею и сдала куртку в гардероб. И позвонила маме.
— Мама, моя картина уже висит в Третьяковской галерее. Значит, я настоящий художник, и мне не надо больше ходить в художественную школу.
— Нет, надо, — не согласилась мама.
— Но ты же сама говорила! — стала возмущаться Оля.
— Если твоя картина висит в Третьяковской галерее, то тебе надо работать в художественной школе учительницей.
И Оля стала работать в художественной школе учительницей.
И в мае в гардеробе Третьяковской галереи висело сто двадцать курток. Хотя на улице было очень тепло, и в куртках уже никто не ходил.
И все дети в художественной школе, где работала Оля, стали считаться настоящими художниками.
#литература
Побывала в маленьком кабачке на джаз-концерте. Всё камерно, неоново, громко, людно, сексуально.
Я слушала музыку, наблюдала за посетителями и думала о стереотипах.
Бармен — типичный бармен. Вообразили? Ну да, худой, молодой, расторопный, с бородкой и серёжкой. Джазисты — типичные джазисты. Представили? Ну да, темнокожие, в одеянии с искрой; фронтмен — в ботинках на каблуке, флиртует с публикой, особенно с женско-подростковой ее частью.
И я думала, наблюдая за всем, что, опиши я такого бармена или музыканта в рассказе, критики бы набежали с криками (простите мне это вольное созвучие): «Стереотип!»
Так однажды было: я написала про попивающего художника и получила за это пику. Но ведь жизнь полна стереотипов. Живая жизнь — пестра и разнообразна, но и стереотипна, особенно во внешнем своем проявлении. Музыкант блескуч для яркости, это часть сценического антуража. Бармен худой и молодой, потому что тучный и пожилой недолго продержится в ночном громком баре. Серьга? А кто их не носит нынче?
Шаблоны упрощают жизнь. Иногда для персонажа нужен только фасад, особенно если этот персонаж — лишь маска, обобщение, как фамусовское общество у Грибоедова или литераторы у Булгакова.
Но порой и живой человек — лекало. Я встречала типичных представителей типичных профессий со словно бы специально для них выдуманным лексиконом. Синеющий лицом школьный сторож, пожилая ворчливая медичка в поликлинике, рассамоварившаяся бригадирша в табаке и дырявой футболке, прикрикивающая матами даже на животных.
А у вас какие есть стереотипные знакомые?
#жизнь #литература
Друзья, я не пропала, просто было много учебы, а сейчас я по делам в Оттаве.
Как вы там? Холодает ли уже в ваших краях? С чем пьёте чай? О чем беседуете наедине с собой?
Про чужие установки
Как жить, если деньги — зло, но и нищим быть стыдно?
Существуют так называемые интроекты — чужие установки. Например, мнение мамы, что всем мужчинам нужен только секс, для дочери может стать такой установкой, которая в будущем помешает ей выстраивать отношения.
Интроекты бывают полезными. Допустим, правила безопасности, типа «не суй пальцы в рот» или «пристегивайся». Но сейчас именно о тех, которые мешают развиваться, а порой приводят к неврозам. Человек зачастую не подозревает, что картина реальности — чья-то рамка, в которую его загнали в детстве. Он не может усомниться в своих взглядах, потому что они кажутся ему непреложными, хотя иногда и противоречат друг другу.
Вот пример, который я часто встречаю. Человек убежден, что все успешные люди — нечестные. (Варианты этого интроекта: деньги портят, богатство — грех, «насосала» и т.д.). В это самое время в нем работает и противоположная установка — стыдно ничего не добиться. Да, эти интроекты зачастую соседствуют и не вызывают, казалось бы, проблем. Однако нет, вызывают. Человек, зажатый между двумя разношерстными убеждениями, бонусом получает невроз, который может привести к полному нежеланию двигаться дальше.
Как распознать интроект? Фразы с посылом долженствования или суждения часто являются следствиями насажденных установок. «Женщина должна готовить», «мужчина должен много зарабатывать», «мальчики не плачут», «родишь — полюбишь», «дал бог ягнёнка, подгонит и телёнка», «красивым людям проще», «если я стану успешным, меня будут любить».
Поищите у себя подобные установки, запишите их. Подумайте над каждой, ощутите реакцию в теле. Возможно, когда вы тащите на себя одеяло чужих установок, у вас сжимается в груди или начинает дергаться глаз. Переформулируйте фразу так, чтобы она звучала комфортно, только избегайте долженствований и суждений, чтобы не создать новых ловушек.
#психология
Бытие заслоняет свет, который сочится из фар фургончика, что собирается сбить тебя на дороге.
Этот день начался за несколько часов до того, как он начался. Я лежала в темноте и пыталась уснуть, а мозг старался развить только что придуманную завязку рассказа. Наконец мы договорились, я заснула, но тотчас после пробуждения мозг, изобилуя идеями, втолкал меня в ванную и заставил умываться наспех, по-солдатски, чтобы скорее сесть за ноутбук.
Я написала часть текста, утомилась и пошла гулять. На чистенькой и малолюдной выселковой улице с одной из крыш что-то тяжело обрушилось в метре от меня. Не знаю, что это было и какова причина падения этой хреновины, я даже не стала разбираться: шок есть шок. Потом, придя в себя, я думала, как люди гибнут от таких вещей совершенно внезапно, не успев ничего понять. А погода стояла чудесная, и в ноутбуке остался недописанный рассказ… В общем, умирать в такой день преступно. Меня непременно бы откачали. Хотя бы потому, что я еще не всё сказала.
#жизнь
В последнее время нахожусь в полубредовом состоянии. Такое, знаете, болезненное чувство, когда много проблем, и каждая из них словно бы не имеет решения. В общем, меня сейчас хорошо бы Достоевский описал с его припадочно-лихорадочными персонажами.
В одну из бессонных ночей я включила лекцию про Шаламова. Я так делаю — включаю какие-нибудь лекции, когда очень тревожно, чтобы заснуть. Обыкновенно, я потом их не переслушиваю. Но тут я очнулась на аплодисментах лектору и вернулась в начало. Потому что даже во сне поняла, что утеряла что-то крайне важное. А лекция, действительно, замечательная.
Шаламов провел 17 лет в лагерях. Эта жизнь проросла в его «Колымских рассказах» — цикле коротких текстов, где то ли с документальной отстраненностью, то ли с отрешенностью тяжелого больного рассказывается о жизни в исправительно-трудовом лагере. Но теперь я знаю, что Шаламов писал еще и стихи. (Его слог настолько меня впечатлил, что я записала один из стихов для «Патреона», а туда я выкладываю только то, что могло бы стать моей душой, не обладай я уже оной.)
В общем, в очередной раз я убедилась, что литература способна меня лечить даже когда я в бреду или с перемолотым сердцем.
#литература #жизнь
Город Нового света, без претензии на старину, но со своей историей. В Торонто сосиски с кленовым сиропом и раскатанное обойным рулоном пространство — плоское, испятнанное озерами.
Торонто — город парков. Здесь везде есть зеленые зоны, здесь нужно прям постараться найти неуютное место.
Но цены на жилье в Торонто и его окрестностях улетают в космос на пробке из-под шампанского. Это меня удручает. Я не понимаю, как можно даже ипотеку взять, если первоначальный взнос — несколько сотен тысяч долларов.
Это при том, что я мечтаю посвятить себя литературе. Мне что, сразу сделаться Хемингуэем? Но вот и стреляться не хочется.
Лучше Маркесом: заложить фен и сесть за роман. А потом получить Нобелевскую и купить дом. Только фен у меня не очень. Да и не дают Нобелевскую в тридцать.
Поэтому лучше выложу стих. А с будущим потом разберусь.
Переулки сквозит. Луч луны
по стволу фонаря — по линейке —
чертит проекцию тьмы
в жанре угольной узкоколейки.
Воздух рыхлый и пахнет мятой,
утюгом и кленовым сиропом.
Ветер плещется шелком. Мятым
пастернаковским салопом
декабрь сходит на город.
Вниз лепестками, уцелевшим ребром
вверх звезды мостят аллею. Холод
ловишь щеками и лбом
но сильнее — размотанной шеей.
#литература #Канада
Очень хочется написать что-нибудь лирическое, декабрьское, но на уме одна жвачка. Потому что для университетского курса по рекламе я пишу анализ этой самой рекламы. Жевательной резинки. Длинный, тягучий, многословный. Но, знаете, мне интересно, потому что больше всего я люблю литературу и психологию, а работа над анализом позволяет сплести обе страсти.
Осенью, прикинув, что я растеряю гаечки, если начну изучать сразу несколько предметов в University of Toronto, я взяла только один. И какая же я была дальновидная при своем метре шестидесяти, если догадалась заранее, что даже один предмет совмещать с работой и гештальт-учебой (пусть неторопливой) крайне сложно.
И таки да. Рассказ, начатый еще в сентябре, забронзовел. Книги, которые мечтаю прочесть, тихо таращатся с полки. Места, куда желаю отправиться, пятнают карту, но не мои маршруты. Это только инстаменеджмент учит быть деятельным и азартным двадцать часов в сутки. Реальная жизнь постулирует, что так быстро закончишься. Поэтому я отложила рукопись и прочие марципанчики и занырнула в учебу.
Учиться на другом языке чему-то совершенно новому сложно. Я изучаю не только предмет, но и английский язык, и способы коммуникации на нем с канадскими канадцами. Я постигаю иную культуру. В общем, мозг одновременно трудится над десятками задач, и вот тут инстаменеджерам есть чего у меня почерпнуть :)
Изначально задумывала написать пост про то, что излишне активные и целеустремленные люди зачастую этим неуемным мельтешением затыкают пустоты в душе. Потом хотела про теплый канадский декабрь. Ну, а вышло что вышло. Не обессудьте. Усталая я!
#жизнь
Лучшее, что можно сделать со своей жизнью — закопать гниющие останки. Износившихся отношений, навязанных целей, угнетающей обстановки. Допрожить чувства, разложить по коробкам воспоминания. (Из-за моего переезда в другой дом образ коробки претендует не то на фрейдистский символ, не то на чеховскую деталь.)
В терапию люди приходят из-за недопрожитого, из-за того что прошлое — ушедшее, уже нереальное, порой даже вымышленное — отравляет. Фантомные боли весьма реалистичны.
Все чаще наблюдаю такое: в постсоветской «однополой» семье из мам и бабушек у ребёнка нет возможности пройти стадию соперничества за любовь родителя противоположного пола (так называемый Эдипов комплекс и комплекс Электры). Отсюда разные последствия у повзрослевшего человека — от страха отношений до непринятия себя.
А бывают такие финты: в семье двое детей — брат и сестра. Папки, допустим, нет, либо или он есть, но эмоционально недоступен (скажем, пьет, гуляет или, напротив, трудоголит), и девочка начинает проецировать его фигуру на брата. Если при этом что-то случается с братом (женится, умирает), то девочка как бы дважды теряет отца. Такие женщины почти обречены искать (и находить) отцов в партнерах, только удовлетворительных отношений в таких союзах не бывает, потому что спать с отцом — фу. Ну, вы поняли.
Проекция — вещь неизбежная. Где-то выше я писала про это отдельный пост. Листайте!
В общем, к чему это я? К тому, что сломанный пальчик болит, особенно если его не лечить. И останки прошлого смердят, если не предать их земле.
#психология
Смотрю на томик «Мёртвых душ» и думаю... Думаю про Гоголя. Про то, что он был совершенно без винтиков. Про то, что я никогда не узнаю, кого он любил, кроме Рима и макарон.
В дополнение к треду про Гоголя, вышедшему как-то в «Твиттере», еще кое-что о гениальном авторе. Затевалось как эссе, но пусть тоже будет в виде цепочки абзацев.
Итак, Николай Гоголь вообще-то при рождении в 1809 году получил фамилию Яновский, а с 1821 года стал Гоголем-Яновским, но там почище, чем у Фета (который Фёт, который же Шеншин), чехарда и непонятки с историей фамилии, поэтому опущу подробности: это уже за рамками данного формата.
Гоголь преподавал историю в Патриотическом институте и Петербургском университете. Из первого был уволен, потому что постоянно брал больничный. Из второго сам ушел: не понравилось учить.
Со здоровьем у Гоголя с детства было, действительно, так себе. Например, современники вспоминают, что у юного Николая постоянно что-то текло из ушей. Болезненность, ипохондрия и мифологическое мышление создали дивный тройственный союз, приведший в итоге Гоголя к нервному истощению.
Гоголь способен охмурить даже поверхностного читателя, который видит лишь внешнюю сторону текстов Николая Васильевича. Ну кого в детстве не пугала ведьма в гробу или оживший портрет?
Последние десять лет жизни Гоголь старался писать так, как не писал ранее, а именно творить текстами богоугодное добро. В какой-то момент на него снизошло откровение, что он, обличая зло, порождает его. Поэтому второй том «Мертвых душ» со «спасительной» идеей и был сожжен: со злом у Гоголя получалось, а вот костюм бога, несущего свет истины, оказался не по размеру.
Перед смертью Гоголя накрыло капитальной депрессией: он не мог вставать и перестал есть. Расшатало его как раз отсутствие возможности примирить две борющиеся части личности: художника и моралиста. Когда Николай Васильевич уверился в особом пути, который стелет ему сам бог, он отринул все предыдущие тексты. Потому что художественный текст есть ложь (привет Толстому, который на старости лет проповедовал подобное). Сочиняя, писатель лжет, и значит чернит все вокруг, губит себя и растлевает людей. А поскольку копировать мир у художника все равно не получится как ни старайся, потому что даже детально описанная реальность – новая реальность, Гоголь и поехал.
Он даже в монастырь думал уйти, но не ушел.
Вот так и закончилась его жизнь – без любви и в полном расщеплении.
Не надо так. Даже если вы гений.
Если вы любите Гоголя, как люблю его я, то для пущего понимания советую почитать статью Лотмана «О “реализме” Гоголя».
#литература
Я закончила очередную учебную психотерапевтическую трехдневку!
Уф.
У нас был приглашенный тренер из Москвы.
Я читала у классиков психотерапии про то, как с группами работают истинные мастера. Приходит спокойный и почти незаметный человек, говорит ровным, местами даже тиховатым, голосом, причем делает это довольно редко. Но зато почти каждая фраза потрясает и что-то меняет внутри. Могу лишь догадываться, сколько теперь мне понадобится времени, чтобы уварить полученное.
Теперь знаю о видах страха и возрасте, когда они формируются. Научилась работать с проективными страхами (это такие, когда человека пугает нечто, что он подавил в себе, например, агрессор боится проявления агрессии).
В общем, я невероятно уставшая. Хожу, деревья фотографирую.
#психология
С чего это депрессивные тексты Чехова называют лекарством от депрессии?
Чехов писал: «...в этой земной жизни нет ничего абсолютно счастливого. Счастливое обыкновенно носит отраву в себе самом или же отравляется чем-нибудь извне».
Эта цитата из рассказа «Злой мальчик», на мой взгляд, является свёрнутой идеей всех произведений Антона Павловича. Что бы мы ни взяли: любовь, талант, мечту – даже к самым нежным описательным тонам у Чехова подмешивается горечь, доводящая читателя до звенящей тоски.
Помните «Крыжовник»? Вот, казалось бы, у Николая мечта — усадебка да чтоб обязательно с кустами крыжовника. Но путь героя к цели весьма сомнителен: много лет он скопидомничает, женится по расчету на богатой вдове, отбирает ее деньги, ее саму морит голодом и в итоге доводит до смерти. Финал, с точки зрения читателя, печальный: Николай обрюзг, отяжелел, живет в своей усадьбе и выращивает кислый крыжовник. Сам же он своей жизнью страшно доволен. Такой контраст вызывает у нас чувство отвращения и жалости одновременно. И конечно, тоски. Потому что Чехову удалось показать, насколько иллюзии способны вытеснить живую жизнь и лишить человека человечности.
Или вот «Дама с собачкой». Гуров, человек уже немолодой, первый раз по-настоящему полюбил. Чехов размалывает стереотип курортного романа, преподнося фальшфинал, где герои расходятся каждый своей дорогой, чтобы, как мы узнаем позже, снова сойтись. Сойтись ведь. Значит, им суждено быть вместе. Почему же тогда настолько грустно читать последние строки? Почему даже в самую настоящую любовь, такую, которую, возможно, многие ищут всю жизнь и не находят, Чехов подсыпал яду? Вовсе не потому, что Анна Сергеевна замужем, а Гуров — женат, как может показаться после первого прочтения. Тоска здесь оттого, что автор рассказывает нам историю об опоздании: истинное чувство герои обрели слишком поздно. Время необратимо, прошлое невозвратно.
Кстати, опоздание — еще один чеховский лейтмотив, еще одна краска, которой автор пишет тоску.
«Цветы запоздалые», «Попрыгунья», «Ионыч», «Дядя Ваня», «Вишневый сад» — всё это о необратимости. О том, что мы, постоянно ожидая жизни, пропускаем ее. Что мы лишь хотим жить, но не живем из-за страха перед чем-то неизбежным, которое в итоге наступает не потому, что должно было, а потому что мы его создали. Самосбывающееся пророчество как есть.
Тогда почему тексты Чехова часто называют лекарством от депрессии?
Потому что даже когда мы травимся, обретая мимолетное счастье, мы живем. Потому что после того, как мы отравились, есть надежда на излечение. Потому что не только счастье отравлено тоской, в самой тоске есть место для надежды на новое счастье.
#литература
Почему стыдно быть собой и как это связано с душнилами?
Ипохондриками руководит страх смерти, но большинством на самом деле рулит стыд. Стыд сам по себе — замечательный социальный регулятор, без которого мы весело бегали бы без штанов, сморкались в скатерть или прилюдно сношали всё игриво смотрящее. Но если вы наливаетесь помидорной гуашью всякий раз, когда оказываетесь в обществе, или, допустим, звоните по телефону в какую-нибудь контору, это уже стыд токсический.
Стыд — это вилка между тем, что ты о себе думаешь, и тем, какой ты на самом деле. У людей с так называемым завышенным ЧСВ стыда обычно немерено, и они его упаковывают в снобизм. Другое дело, что всё равно протекает, ибо любое подавленное чувство окружающие выхватывают. Именно отсюда на самом деле и берется ненависть к душнилам. Они душнят (раздают советы, поправляют) чаще всего из-за стыда показаться глупыми, и это отравляет воздух: люди попадают в собственные переживания. Хочется немедленно открыть форточку, как пишут в сетях.
Отличная иллюстрация проявления токсического стыда — испанский стыд, когда кто-то, допустим, громко чавкает, а стыдно почему-то вам. Ну, ничего удивительного, просто вы попали в свои тяжёлые чувства. Вам было бы стыдно, позволь вы себе такое за столом! Кстати, отличное упражнение: а позвольте-ка вы себе то, за что вы обычно бичуете других ;) Короткая юбка у Верки (ах, молодящаяся шалава!) — наденьте такую. Катя ест второе пирожное (и так уже похожа на фрикадельку!) — слопайте сладкого. Срочно.
Токсический стыд неприятен тем, что лишает человека радостей: не дает идти в отношения, строить карьеру. Да некоторые в магазин с живыми продавцами не заходят из-за страха грохнуться в стыд! В итоге стыд тебя ведет, а не ты его.
Иногда полезно немного откалибровать представление о себе. Жгучего стыда станет чуть меньше, если позволить себе быть разным. «Я могу быть красивым, а могу — страшным. Могу сексуальным, а могу — даже отталкивающим. Прекрасно разбираюсь в музыке, но бывают дни, когда я фа от соль не отличу».
В общем, лучше перестать себя бичевать. Стыд есть у всех вообще. Эта та мысль, которая мне иногда помогает проживать собственное токсическое.
#психология
Спустя полтора года в Канаде я поняла, что больше не скучаю по дому. Точнее сказать, я перестала скучать уже давно, но ожидала, что тоска ещё вернется. Однако нет. Я смотрю на фото друзей из Сибири, где родилась и выросла, и из Сочи, где гнездилась много лет, но чувства, поднимающиеся внутри, — только отклик на пережитое там, в них нет желания вернуться. Единственное, что способно меня растревожить, — снимки моря и южных растений. Я так люблю кипарисы и олеандры. Но даже они — лишь слепок с воспоминаний, пестрые пятна, больше похожие на мои фантазии о прошлом, чем на реальное прошлое. Ведь если бы мне действительно было хорошо там, я бы никуда не уехала.
Но я уехала. Только люди, которые остались там, — живые и настоящие и, в отличие от кипарисов, не застыли на отвороте сознания. По ним я скучаю, о них я думаю. Но и здесь постепенно появляются новые люди, и их тепло мало-помалу становится моим теплом. Даже осенью, чья зрелищная стадия уже разменяна на слезящееся небо, тыквенные пироги и желание перебраться в свитер.
#жизнь #Канада
Что бы я посоветовала себе несколько лет назад, когда меня скрутило сильное тревожное расстройство
О психологии сейчас не пишет только тот, кто уже умер, или тот, кто еще не родился. Ленты изгибаются под грузом всевозможных историй, советов и призывов разбираться со своей жизнью у психотерапевта. Не варись я четвёртый год в гештальте, я бы перерезала все эти ленты с психосоветами, от которых уязвимому человеку может стать только хуже.
Но я в терапии, в том числе учебной, поэтому не только читаю подобное, но и пишу.
Вот о чем я подумала, проснувшись воскресным утром. Чего бы я сама хотела узнать до прихода в терапию и что из этого на самом деле могло тогда мне помочь? Я была с глубоко уже укоренившимся тревожным расстройством. Весила около 42 кг (при росте 163 см), почти не спала, всего боялась. Что могло меня немного поддержать?
И я вывела три вещи, о которых я хотела бы рассказать себе тогда:
Проживай любое чувство
Раньше я убегала от любых чувств и переживаний: в книги, кино, работу, танцы, алкоголь, болтовню и проч. От этого всё подавленное вырывалось в виде панических атак. Ибо тревога и есть нераспознанные чувства, а паническая атака — их выплеск.
Нужно посидеть, побыть в переживании.
Не торопись
В попытке чего-то или кого-то догнать, во-первых, можно проскочить чувства (см. предыдущий пункт), во-вторых, легко обесценить уже сделанное. В итоге жизнь превращается в бесконечную гонку, которая делает человека несчастным.
Позволь себе злиться наконец!
Тоже в некоторой степени относится к первому пункту, но я выношу его в отдельный, потому что у меня, как и у многих, с детства запрет на проявление злости. «Хорошие люди не злятся» — примерно такая установка делает из нормального человека вечную милую булочку, подавленная злобища которого заворачивается на себя и вылезает в итоге в виде болезней или даже самоубийств.
Мало того, что удержанная злость разрушительна, она еще и блокирует доступ к положительным эмоциям и чувствам. Например, не умея позлиться на партнера, невозможно по-настоящему ощутить близость с ним. Разумеется, нужно искать нормальный (как сейчас принято говорить, экологичный) способ злость выразить, чтобы без ран физических и душевных.
#психология
Красивая речь открывает любую дверь, но обладание такой речью становится редкостью
Язык — это не только инструмент познания мира, это ещё и свойство человека, отражение его «Я». Речь индивидуальна, как запах или походка. Язык отражает сознание. В общем, по вашей речи понятно, кто вы.
Грамотная, образная речь притягивает внимание окружающих, как элегантный наряд. Многие заняты прокачкой тел в спортзале, почему-то забывая, что по одежке лишь встречают, а отношения с людьми строятся через речь.
Сколько раз я проверяла это, знакомясь с новыми людьми, даже далекими от филологии. Финансисты, доктора, риелторы, танцовщики, программисты говорили мне нечто вроде: «Вы так красиво говорите» — и желали покороче сойтись со мной. Так я обрела замечательных друзей. Это не поглаживание собственного эго, это иллюстрация того, как работает правильная речь: она выделяет, привлекает, помогает связывать нас с людьми.
Но хороший язык вымирает, как грустный динозавр. Чтение книг для многих превратилось в школьную обязанность. Взрослые же и вовсе не находят времени для литературы. А поскольку речь — и устная, и письменная — напрямую связана с чтением, из-за недостатка книг она беднеет, разрушается. Однако, становясь редкостью, красиво говорящие люди смотрятся еще выгоднее на фоне тех, кто пренебрегает языком.
Сами по себе книги, правда, не всегда приносят пользу. Нужен родитель, друг, учитель — тот, с кем можно в теплой атмосфере обсудить прочитанное. И это порой работает гораздо лучше, чем упражнения из учебников русского языка или зазубривание писательских биографий.
Осознанное чтение укрепляет и навыки анализа, поэтому, будь то школьник или взрослый, он справляется со всем, где требуется найти и понять суть — с эссе, презентациями, любыми тестами — быстрее и успешнее. Не говоря уже о всяких переговорах.
Поэтому я предпочла не только писать прозу, но и заниматься преподаванием. Люблю наблюдать, как человек обретает свой голос — живой, цветной, притягательный. Как этот голос становится мостом в мир больших идей и завоеваний.
Я преподаю онлайн, и опыт показывает, что это так же результативно, как и при физическом контакте.
Про что это всё?
— выпускной экзамен по русскому языку в России всегда будет обязательным, а несколько дополнительных баллов часто решают судьбу выпускника;
— возможно, ваш ребенок растет в другой стране, а вы понимаете важность сохранения родного языка, потому что это ваша с ребенком связь и его связь с материнской культурой;
— возможно, несколько ярких, самобытных фраз на интервью отделяет вас от желаемой должности;
— может, именно сложности в общении мешают вам сходиться с людьми;
— возможно, вы хотите научиться писать.
С почти десятилетним опытом преподавания я точно знаю, как вам помочь. Пишите мне @ValMell, задавайте вопросы, приходите на занятия.
C первым октября всех. И хотя голос осени у Пушкина, я хочу поделиться замечательным и точным стихотворением Льва Лосева.
Вот и осень. Такие дела.
Дочь сопливится. Кошка чумится.
Что ж ты, мама, меня родила?
Как же это могло получиться?
По-пустому полдня потеряв,
взять дневник, записать в нём хотя бы
«Вторник. Первое октября.
Дождик. Первое. Вторник, Октябрь».
#литература
Друзья, ловите тред про набоковскую Лолиту и прочих растлённых детей классической литературы: https://twitter.com/Val_Scherbak/status/1439917112638717957
Читать полностью…Я не
я не гулял по великой китайской стене
и не видел пещерных рисунков палеолита
не бродил по саванне сразу после рассвета
я вообще ни разу не был в саванне
я не брал телефонную трубку, когда
мне звонили из парамарибо
потому что оттуда мне никогда не звонили
я не плавал один в океане, с кем-то тоже не плавал
и не трогал пыльцы австралийских растений
но я слышал твой голос.
#литература
Я давно хотела создать нечто вроде литературного салона в стиле милой старины (становлюсь сентиментальной, еще немного — и локоны побледнеют). И вот, кажется, удалось: вчера собрался первый в моей жизни лит. клуб. Получилось очень каминно, потому что эпитет камерно не передает того тепла, которое я получила от гостей и гости, надеюсь, получили от меня. Было здорово прочесть рассказ, а потом просто поговорить с образованными и интеллигентными людьми почти вживую (ковидная реальность преобразила онлайн-встречи, теперь они не кажутся суррогатом). А еще меня порадовала занимательная география: Россия (даже совсем вечерний уже Екатеринбург!), Нидерланды, Америка, Ирландия, Канада…
В общем, быть собой среди единомышленников — замечательно. Даже если осень.
Приходите тоже, друзья.