845
Канал про внешнюю политику Беларуси Центра новых идей. Автор экс-дипломат Павел Мацукевич Подписаться на еженедельную рассылку "Пульс Ленина - 19" http://eepurl.com/hxaxWf
Пра спадчыну, якая пакуль падзяляе
https://www.polskieradio.pl/396/7811/Artykul/3407211,былы-дыпламат-адна-і-тая-ж-спадчына-як-аб’ядноўвае-так-і-можа-падзяляць-беларусаў-і-палякаў
Санкционные близнецы
Этот выпуск “Пульса Ленина-19” посвящен отношениям с Северной Кореей: подсвечивает их историю, особенности визита министра иностранных дел Беларуси в КНДР и анализирует перспективы сотрудничества после него.
Кровать для деда
Приезд Максима Рыженкова в Пхеньян, состоявшийся на этой неделе, имел статус официального визита и произошел, насколько можно судить, впервые в истории дипломатических отношений, а им уже 32 года.
Они были установлены в Минске в феврале 1992-го посредством коммюнике, который подписали Владимир Сенько, тогдашний замминистра иностранных дел Беларуси, и Ли Ин Гю, северокорейский замминистра. Причем это случилось на неделю раньше наших дипотношений с Южной Кореей.
Однако, еще до этой даты случилось событие, которое формальное пой сей день затмевает все то, что было после.
Речь идет о посещении БССР “вечным президентом” и основателем КНДР Ким Ир Сеном – дедушкой нынешнего северокорейского лидера Ким Чен Ына. В мае этому событию исполнилось 40 лет.
Поскольку в свете активизации контактов, что происходит на наших глазах, приезд в Беларусь внука уже не так сложно себе представить, может оказаться полезным вспомнить некоторые особенности приезда его деда. Тем более, что кое-какие из дорожных привычек Ким Ир Сена явно перешли по наследству Ким Чен Ыну. Например, любовь к бронепоезду.
Переместимся во времена поздней БССР. У нас был свой МИД и дипломаты, но не было собственной внешней политики и отношений с зарубежными странами. Все это являлось прерогативой СССР.
И вот в начале мая 1984-го из протокольного отдела союзного МИД в Минск пришла информация, что в СССР с официальным визитом прибудет делегация КНДР во главе с ее лидером. Предполагалось, что после мероприятий в Москве она посетит Минск и Брест, откуда затем отправится дальше в Польшу.
Спустя неделю после этого сообщения в Минск прибыла передовая группа северокорейцев по подготовке пребывания в БССР президента КНДР. Ее возглавлял посол Северной Кореи в СССР Квон Хи Геном. Тогда же стало известно, что Ким Ир Сена будут сопровождать около 150 лиц.
Передовая группа объехала все объекты, которые должен был посетить лидер КНДР, и по итогам супертщательного осмотра высказала несколько оригинальных замечаний.
Гости, в частности, попросили “устранить ступеньку на привокзальной площади”, чтобы избавить основателя КНДР от лишних телодвижений после выхода из бронепоезда на перрон.
Следующая просьба касалась лифта в резиденции “Заславль” – нужно было сделать так, чтобы он меньше шумел и более плавно останавливался.
Наконец, корейцы пожелали другую кровать для своего вождя – большего размера с прокладкой слоя фанеры под мягким матрацем.
Первые две просьбы были легко удовлетворены, а вот по поводу кровати пришлось корейцам понервничать, а Минску изрядно напрячься, а все из-за ее нестандартного размера и сжатых сроков на изготовление.
Кровать нужна была гостям именно такая нестандартная и никакая другая: как выяснилось позднее, Ким Ир Сен имел привычку спать в большой женской компании, но не ради утех, а ради тепла, а также в целях охраны, видимо.
Экскурс в историю беларусских связей советского разлива с Северной Кореей будет неполным, если не упомянуть двух беларусов, которые в советские годы были послами СССР в КНДР.
Это Глеб Криулин из Могилева, который возглавлял советское посольство в Пхеньяне с 1974-го по 1982-й, а позднее занимал пост министра соцобеспечения БССР. И Геннадий Бартошевич из Минска: руководил советской дипмиссией в КНДР с 1987-го по 1990-й, успел немного побыть послом по особым поручениям МИД уже независимой Беларуси.
Пишущий мальчик
Турне премьер-министра Романа Головченко по странам Латинской Америки, случившееся на этой неделе, событие формально историческое. По той причине, что до этого момента нога беларусского премьера еще не ступала на землю Венесуэлы и Никарагуа, а только на кубинскую (в частности, нога Сергея Сидорского в 2006-м).
Власти объявили дальнюю дугу приоритетом, но в последние годы обделяли эту часть дуги своим вниманием, отдавая предпочтение Азии и Африке.
Латиноамериканский регион вместе с Карибским бассейном простирается от Мексики до Чили и включает 33 страны. Со всеми из них Беларусь состоит в дипотношениях. Это гигантский рынок с населением свыше 650 млн человек. Выход и закрепление на нем несомненно в беларусских интересах, независимо от режима.
Исторически беларусское внимание к Латинской Америке стало проявляться во второй половине 1990-х, когда Минск взял курс на многовекторность. Основная трудность заключалась в гигантской географической удаленности, а сейчас к этому добавились еще и санкционные ограничения, в частности, на ключевую экспортную позицию Беларуси (калий) и отсутствие доступа к портам стран Балтии и Украины.
Приезд в регион Романа Головченко эти трудности не решает, но контакты на таком уровне всегда стимулируют сотрудничество там, где оно возможно.
Раньше этой стимуляцией активно занимался Александр Лукашенко, но энтузиазм иссяк. Его последний приезд в Латинскую Америку датируется 2013 годом для участия в похоронах Чавеса.
Вместе с Чавесом “умерло” и беларусско-венесуэльское сотрудничество, несмотря на все реанимационные усилия при Мадуро.
Пока Беларусь и Венесуэла под санкциями из этой истории ничего выдающегося не выжать, кроме обмена ритуальными визитами и щедрых клятв в вечной любви и дружбе. В принципе это касается отношений со всеми странами региона.
Предложения в духе “мы будем вашим фармацевтическим хабом” или “проводником” уже не раз звучали из беларусских чиновников в адрес латиноамериканских коллег, но перспективы таких идей туманны из-за сомнительности проводника. У Беларуси регулярно случаются проблемы с выходом собственной продукции даже на самые дружественные рынки .
Телеграм-канал правительства активно подсвечивал турне своего начальника и его выступления, нарезая видео. Есть среди них забавные.
Например, в кадрах из Гаваны со встречи с кубинским премьером рядом с Романом Головченко, который озвучивает тезисы своего выступления, заглядывая в карточки с ними, сидит первый замминистра иностранных дел Сергей Лукашевич и что-то непрерывно записывает. Что именно – интрига на несколько мешков кубинских песо.
Если Лукашевич вел дневник своих впечатлений о Венесуэле и Кубе, пока не выветрились, то проявил непозволительное невнимание к речи премьера, потому как занимался другими делами. А если наоборот аккуратно ее конспектировал, то непонятно зачем: пакет документов к таким визитам, включая тезисы всех выступлений и бесед, готовит МИД. Готовил и в данном случае, и вполне возможно за подписью самого Лукашевича.
Самым странным выглядит подбор дат для турне Головченко. Дело в том, что визит совпал с ежегодным семинаром для послов в Минске, из-за чего сразу два беларусских посла (в Венесуэле и на Кубе) прогуляли дипломатическую учебу. В стране порядка такой непорядок.
Режим проветривания
Введение властями безвизового въезда для граждан 35 европейский стран несомненно в интересах Беларуси, потому что так или иначе является шагом в сторону свободы передвижения, открытия страны, а не изоляции.
На фоне новых дискриминационных мер от стран Балтии и вообще недавнего санкционного пакета ЕС в отношении Беларуси и беларусов такие оригинальные действия Минска выдают наличие у “последней диктатуры Европы” воображения и его дефицит у европейских коллег. И это удручает.
Транспортные возможности приезда в “синеокую” оставляют желать лучшего, но все равно есть вероятность некоторого оживления туристической отрасли и разбавления национального состава туристического потока. И это плюс.
Визовые послабления для европейских стран свидетельствуют о сохранении определенной автономности внешней политики Беларуси при всей зависимости от России, что тоже неплохо.
Москва не практикует безвиз для европейцев и раньше на эту тему между союзниками нормально искрило. Вполне возможно, заискрит и сейчас.
Технически безвиз касается поездок длительностью до месяца, действует до конца года для всех пунктов пропуска и только обычных паспортов. Для дипломатических по-прежнему требуется виза.
Причем необходимость получения визы в диппаспорта не является изобретением Максима Рыженкова. Безвизовый режим сперва на 5 дней в 2017-м, а затем на 30 в 2018-м при условии въезда через аэропорт Минск тоже не распространялся на держателей дипломатических паспортов.
МИД еще в те тепличные времена лоббировал распространение практики безвиз и на наземные переходы, но упирался в непреодолимые позиции силовых ведомств. С тех пор позиции этих ведомств в Беларуси явно укрепились, но принятию либеральной идеи они уже не препятствуют.
Пра стан і развіццё беларускай дыпламатыі
На сайце Акадэміі новай беларускай дыпламатыі апублікавалі канспект лекцыі Паўла Мацукевіча. З яго можна даведацца:
🤔 Пра ролю Міністэрства замежных спраў у фарміраванні знешняй палітыкі
🤔 Які брэнд прасоўвае МЗС
🤔 Асаблівасці дыпламатычнай прысутнасці за мяжой
🤔 Што не так з беларускімі дыпламатамі
📔 Пра брэнд глядзіце ў картках, а поўны канспект лекцыі чытайце на сайце!
Не Хьюго Босс
Зато при Лукашенко дипломатическая служба Беларуси обрела официальные геральдические символы, день дипломата и парадную форменную одежду.
Правда, это приобретение может не пережить следующее или последующее обновление власти, потому что и в символах, и в дне, и в форменной одежде нашла отражение еще более старая эпоха. Новая и даже лишь чуть более продвинутая версия Беларуси совсем необязательно захочет иметь с ней что-то общее.
Как бы там ни было, право ношения парадной униформы получили не все дипломаты, а только те из них, кому присвоены дипранги чрезвычайного и полномочного посла и посланника. Право, но не обязанность.
Из беларусских послов, вручавших в этом году верительные грамоты главам зарубежных стран, в униформе был лишь кадровый дипломат, глава беларусского представительства в Индонезии Роман Романовский. В связи с совместительством он выгулял свой мундир многократно: на вручении грамот президентам Индонезии, Филиппин, Сингапура и, наконец, королю Малайзии.
Прямо рекламный тур мундира по Азии, но в действительности шить униформу беларусским дипломатам предлагается за свой счет. Зато по желанию.
Посол Беларуси в Китае Александр Червяков, в прошлом министр экономики, сэкономил на мундире: вручал верительные грамоты Си Цзиньпину в обычном деловом костюме. Точно также поступили посол в Индии Михаил Касько, вчерашний председатель Беллесбумпрома, и посол в Зимбабве Михаил Маршалов, бывший зампред Госконтроля.
Послы в Сербии и ЮАР Сергей Малиновский и Игорь Белый, которые из кадровых дипломатов, вручая в этом году верительные грамоты в странах своей ответственности, тоже обошлись без униформы.
Хотя Белый, как и Романовский представляющий Беларусь сразу в нескольких странах, мог устроить африканский промотур беларусскому дипломатическому мундиру. Если бы имел такой.
Униформа беларусского посла напоминает советскую версию экономкласса. Форменная одежда советских дипломатов состояла не только из кителя, но и фуражки, а еще имела летний вариант для жарких стран. В нашем случае одна версия на все жаркие и морозные случаи международной жизни.
Униформа у сотрудников МИД СССР появилась в 1943-м и сперва полагалась всем дипломатам, а уже при Хрущеве – только чрезвычайным и полномочным послам и посланникам в качестве парадной.
Есть забавная история, которая вполне возможно подсвечивает неожиданные мотивы введения форменного костюма для советских дипломатов.
Дело было в 1942-м, когда НКИД СССР возглавлял Вячеслав Молотов. При наркомате работала специальная пошивочная мастерская, где высший состав мог по специальным талонам обновить свой гардероб.
Дипломат и переводчик Валентин Бережков в то время работал помощником Молотова и имел право на них.
И вот, получив пару талонов, Бережков заказал два костюма — темно-коричневый и светло-серый. В один из весенних дней, когда костюмы уже были готовы, он отправился на работу в сером. Собрав бумаги для доклада Молотову, вошел к нему в кабинет и увидел, что нарком одет точно в такой же серый костюм.
По воспоминаниям Бережкова (“Как я стал переводчиком Сталина”), Молотов взглянул на него неодобрительно и припечатал вопросом: “Как же вас угораздило сшить такой же костюм, как у меня? Ведь это что же получается – будем принимать иностранцев вроде как в униформе…”.
Поразмыслив немного, Молотов успокоился и назвал болваном портного в мастерской, который должен был подумать, прежде чем предлагать наркому расхожую ткань. Возможно, как писал Бережков, в этот момент и возникла идея создать особую форму для дипломатов.
Географическая карта бита
Одним из самых болезненных эффектов этого противостояния является транспортная блокада: в Беларусь практически не летают самолеты и не ходят поезда. Высохли трубы, что транспортировали транзитные нефть и газ из России в Европу. Транзитный грузопоток превратился в ручей, если не считать китайские транзитные грузы, судьба которых тоже туманна – миграционный кризис ее явно испытывает.
Для государства, которое претендует на географический центр Европы и считает свое географическое положение важным ресурсом, это явный финиш. Нужно обладать талантом, чтобы с такой картой на руках организовать транспортную блокаду.
Тесные отношения с Россией, которые власти в эту суровую санкционную пору преподносят и продают народу как великое благо, для страны в настоящем и будущем означают критическую зависимость. Коллеги Беларуси по СНГ смогли организовать взаимовыгодное сотрудничество с РФ с гораздо меньшими издержками и рисками для своего суверенитета.
Между тем союз с Россией уже стоил Беларуси отношений с Украиной и потери ее гигантского рынка, привел к соучастию в войне, все последствия которого пока невозможно подсчитать.
В то же время все те же коллеги по СНГ продемонстрировали куда-более эффективную дипломатию, поскольку смогли избежать всего этого.
Отношения с Китаем можно было бы отнести к заслугам Лукашенко, если бы они являлись его изобретением, но это не так.
Азия попала в приоритеты внешней политики Беларуси с первых дней обретения независимости, а связи тянутся со времен БССР. Китай и Индия находились в числе первых 14 государств, где Минск за заре 90-х принял решение открыть свои дипмиссии.
Основу беларусско-китайских отношений заложил официальный визит в Китай делегации во главе с председателем Совета Министров Вячеславом Кебичем в январе 1992-го. Лукашенко, правда, в нее входил, но на правах депутата.
Причем Беларусь стала первым государством СНГ, направившим правительственную делегацию в Китай до официального установления дипломатических отношений.
Дружба с Си Цзиньпином – это да, большое личное достижение Александра Григорьевича, тут не отнять, но это личное уйдет вместе с личностями.
Мне сложно представить Беларусь, которая не будет стремиться к взаимовыгодному сотрудничеству с Китаем. При этом какая-то иная менее проблемная версия власти, не обремененная изоляцией и санкциями, сможет реализовать потенциал отношений с Азией лучше, чем действующая с ее ограничениями.
Годы, которые Беларусь не пощадили
В этом выпуске “Пульса Ленина-19” речь пойдет о дипломатических итогах 30-летнего президентства Александра Лукашенко и мундире беларусского посла.
Взаимосвязь тут такая: если рассуждать о прошедших годах как об эпохе и ее наследии, то Беларусь очень многое потеряла и мало что приобрела. Из явных дипломатических приобретений, которые можно пощупать, униформа в гардеробе национальной дипслужбы.
Неприкасаемые грузы
На границе Беларуси и Польши сейчас работает только один пограничный переход для пассажирского транспорта Брест – Тересполь, один для грузового автотранспорта Козловичи – Кукырыки, а также грузовой железнодорожный переход Брест – Малашевиче. Такие возможности пересечения границы называются щелью, а сам процесс пересечения коллапсом.
И хотя миграционный поток не использует ни их, ни те, что были закрыты ранее, а штурмует возведенный забор, тема закрытия погранпереходов продолжает фигурировать как целебное средство.
Варшава, конечно, может закрыть и эти переходы, но вот по Брест – Малашевиче, отвечающему за железнодорожные грузоперевозки, есть сомнения. О его закрытии, наверное, можно рассуждать в категории часов или нескольких дней, но не более того. Все-таки на кону большие интересы и инвестиции самой Польши, Китая и еще Европейского союза, а это уже серьезный ограничитель маневра.
Блокировка китайского транзита может быть чревата болезненными осложнениями отношений с ними и нулевой результативностью по беларусскому треку, как это было до сих пор. Формально, погранпереходы блокирует не Беларусь, поэтому и все претензии (судебные от конкретных компаний, например) могут уйти на польский адрес.
Чувствительность транзита через Беларусь для Китая и ЕС измеряется примерно в 20-30 миллиардов долларов ежегодно. На долю сухопутных перевозок приходится примерно 2–4% товарооборота между Китаем и ЕС. Железнодорожный контейнерный маршрут, который проходит через Брест в терминал Малашевиче, замыкает на себе 96% сухопутного контейнерного потока, то есть практически всю долю.
Это много, но с морскими маршрутами, где расчет идет на сотни миллиардов, все равно несопоставимо.
Китайский ключ, отпирающий границу
Выпуск “Пульса Ленина-19” посвящен беларусско-польскому пограничному конфликту и китайскому (не)участию в нем.
Не добившись разрешения миграционного кризиса собственными силами, Польша с конца июня открыто пробует разыграть китайскую карту: Варшава угрожает закрыть границу с Беларусью, чтобы перекрыть китайский транзит.
Расчет такой: либо Пекин, спасая свой транзит, надавит на Минск, либо Минск инициативно несколько сдаст назад, чтобы не расстраивать китайских товарищей и их торговлю с ЕС.
Последнее по-моему нельзя исключать, но в целом есть основания считать эту схему хромой.
Вчерашняя встреча Александра Лукашенко с Си Цзиньпином на полях саммита ШОС, кажется, четко указывает, на чьей стороне в этой партии Пекин.
Из цикла статей про возвращение в Беларусь останков знаменитых беларусов и беларусак
Сегодня, 28 июня, есть повод вспомнить Янку Купалу: в этот день 82 года назад его не стало.
Трагическая смерть Купалы в Москве в одноименной гостинице “Москва” по сей день является загадкой, похожей на убийство.
С июля 1941-го поэт жил в эвакуации сперва в Москве, а затем в Печищах под Казанью. В июне 1942-го в канун его юбилея (60 лет) его вызывают в Москву на сессию Всеславянского комитета. Там Купала останавливается в гостинице “Москва”.
Из разных публикаций на эту тему вырисовывается следующая картина: в роковой вечер Купала находился в гостиничном номере главы Союза писателей БССР Михася Лынькова на 10-м этаже. Зазвонил телефон. На том конце провода хотели говорить с Купалой. Он взял трубку, выслушал, а затем положил ее и, сказав “я на минутку”, вышел из номера и больше не вернулся.
Есть иные свидетельства со ссылкой на Лынькова, что Купала заходил к нему за продуктовыми карточками и, получив их, сразу ушел.
По официальной версии, смерть Купалы наступила мгновенно в результате падения в лестничный пролет с 10-го этажа. Будут говорить, что по неосторожности или покончил с собой. При этом на ступеньке останется зашнурованный ботинок поэта, что заставит думать, что случайности, низкие перила или суицид тут могут быть совсем ни при чем.
Тело Янки Купалы было кремировано, что, конечно, тоже не добавляет веры в официальную версию. Однако обстоятельства смерти поэта — не тема выпуска. Отмечу лишь, что в БССР на то время кремация была в принципе невозможной — первый (и единственный) крематорий появился лишь в 1980-х.
Мать Купалы не узнает о его гибели, но видимо почувствует ее, потому что переживет сына всего на два дня. Причем их будут хоронить в один день — 1 июля. Ее в Минске на Военном кладбище, а его — в Москве на Ваганьковском.
Олег Лойко в книге “Янка Купала” рассказывает, что речь над Купалой произнесет секретарь ЦК КП (б) БССР Тимофей Горбунов, а вот жена поэта на похороны мужа поспеть из Печищ не сможет.
Спустя ровно 20 лет в июне 1962-го прах Купалы будет перевезен в Минск и захоронен на Военном кладбище. “В секретности в сталинском духе”, — так об этом напишет Рыгор Бородулин (“На таку майго веку”).
По свидетельствам других очевидцев, перезахоронение должно было состояться где-то в 15-16 часов. К этому времени придет очень много людей, и все сокрушенно узнают, что прах песняра втихую, раньше назначенного времени, предали земле.
Рыгор Бородулин добавляет подробностей: “Урна с прахом тайно была перевезена из Москвы в музей поэта. Дежурили отобранные люди и близкие покойного, если так можно сказать. Траурное шествие было ограничено небольшой кучкой людей. По звонкам из соответствующих учреждений. Было дано указание, чтобы венки от заводов, организаций несли на кладбище с определенными интервалами. Чтобы не было “большого стечения народа”.
Вердикт Бородулина: вся государственная машина боялась праха поэта.
Ссылки на “пульсы” о наиболее громких перезахоронениях за всю беларусскую историю:
• https://newbelarus.vision/puls-lenina130/
• https://newbelarus.vision/puls-lenina131/
• https://newbelarus.vision/puls-lenina132/
• https://newbelarus.vision/puls-lenina133/.
В универмаг Беларусь завезли новые метелки
Выпуск “Пульса Ленина-19” анализирует новые имена у кормила власти, разбираясь с внезапной ротацией на посту министра иностранных дел Беларуси и другими назначениями.
Кадровый день у Лукашенко преподнес много сюрпризов. При этом вряд ли стоит искать в них приметы нового политического сезона.
Картину общественно-политической жизни в стране рисует одно лицо, которое пока остается бессменным, а все остальные влияют лишь на оттенки. Больше серого и унылого или меньше серого и унылого – разницу, наверное, может увидеть не каждый, но в суровых беларусских реалиях и это ощутимо.
В этом смысле к числу более-менее нормальных назначений, как на мой вкус, можно отнести Дмитрия Крутого во главе президентской администрации.
Серьезно ломается теория о назначении силовиков на ключевые должности. Можно как раз говорить о том, что один из важнейших постов в стране отдан представителю “либерального” крыла. Разумеется, при всей условности и потрепанности этого крыла и его либерализма, а он ограничен необходимостью абсолютной лояльности по отношению к правителю всея Беларуси. Однако иного либерализма в стране нет и пока не ожидается.
При этом, несмотря на небоскребную должность, высоко на этом крыле все равно не взлететь, потолок влияния на ситуацию в любом случае низкий, а контроль жесткий. Об этом, скорее всего, позаботится новый первый замглавы президентской администрации Наталья Петкевич и приземлит при необходимости.
Ее назначение как воскрешение из небытия, а Петкевич находилась вне радаров в течение последних 10 лет. Ее карта выглядела битой, но по какой-то причине — возможно, кадрового дефицита Лукашенко счел возможным стереть пыль с сыгранной колоды и вынуть оттуда козырь.
Петкевич уже бывала на должности первого зама, занимала и другие посты — была в президентских пресс-секретарях и помощниках. В свое время она умела виртуозно наводить шок и трепет на самых мужественных государственных мужей и вряд ли потеряла это впечатляющий навык, но посмотрим.
Еще один большой сюрприз в том, что Сергей Алейник неожиданно отправлен с поста главы МИД в сенаторы — возглавит комиссию по международным делам в Совете Республики, что выглядит как списание в архив. Хотя с точки зрения сохранения здоровья и нервов, а может и жизни – это, пожалуй, наилучший кадровый исход в сегодняшней Беларуси, особенно если вспомнить Владимира Макея и Дениса Сидоренко.
Сменщиком Алейника стал Максим Рыженков, который исполнял обязанности главы администрации и в этом качестве курировал МИД. Наверняка, новое назначение совсем не то, о чем он грезил. Все-таки приземлиться в министрах с поста и.о. главы администрации называется падением, а не взлетом.
Пусть даже речь идет об иностранных делах. Хотя как раз этот спуск Рыженкова из администрации в министерство, наоборот, несколько поднимает авторитет МИД. Такое уже было при назначении министром Владимира Макея, но все параллели условны.
Надо сказать, что в бытность заместителем главы президентской администрации Рыженков попил немало мидовской крови. Затеянная им кадровая оптимизация дипслужбы в свое время серьезно проредила ряды дипломатов и напоминала сведение личных счетов.
Лукашенко поставил перед Рыженковым задачу встряхнуть МИД, что вероятно можно считать предисловием к новым кадровым чисткам. Что ж, как говорится, ему не привыкать.
Запретные позы
В этом выпуске “Пульса Ленина-19” — рассказ о протокольных курьезах, случившихся с официальными лицами разных стран, включая нашу, во время зарубежных рандеву и “на дому”.
Мораль заключается в том, что незнание этикетных формальностей и правил вежливости чревато попаданием впросак и даже скандалом. Хотя и владение протокольными нормами тоже не страхует и даже самых искушенных в нем высокопоставленных персон от смешных и двусмысленных положений.
Об этом, в частности, самый свежий пример этого выпуска, который произошел во время недавнего визита Владимира Путина в КНДР.
В прямую трансляцию северокорейских СМИ попал неловкий момент, когда вошедших в зал переговоров и уже начавших рассаживаться за столом российских министров выгнал оттуда северокорейский чиновник, ответственный за протокол. Выгнал как детей под предлогом того, что первым в этот зал должен войти Ким Чен Ын.
Получилось как-то совсем негостеприимно.
Бывает намеренное нарушение протокола, за которым кроется тайный умысел, хотя легко заподозрить и самодурство.
Пример на этот счет датируется 1998 годом. Дело происходило в Кремле на заседании оргкомитета по празднованию юбилея христианства. Председательствовал президент РФ Борис Ельцин. И вот, начав речь, он внезапно замолчал, остановив тяжелый взгляд на участниках заседания, и после продолжительной паузы отрезал: «Не так сели. Степашин — первый зам. Исправить».
Выходило, что произошла ошибка при рассадке, но это не так. Как раз пересадка нарушала протокольное старшинство.
Тогдашний руководитель президентского протокола Владимир Шевченко, вспоминая об этом эпизоде в своих мемуарах (“Повседневная жизнь Кремля при президентах”), пишет, что с протокольной точки зрения рассадка была сделана правильно.
Просто таким образом Ельцин хотел обратить всеобщее внимание на Сергея Степашина в противовес Евгению Примакову. Иными словами, то была игра престола.
А вот пример из Минска, когда рассадка чиновников была сделана явно неправильно. И это, по-моему, ни разу не козни, а косяк организаторов.
Речь про апрельское заседание Всебеларусского народного собрания и рассадку в президиуме.
Начать следует с того, что премьер-министр в Беларуси, согласно актуализированному кадровому реестру, является третьим, а фактически вторым человеком в стране, потому что уступает лишь президенту и председателю ВНС, а эти посты принял (и не отдает) один и тот же человек.
На этом основании Роман Головченко должен был сидеть первым по правую руку от Александра Лукашенко, а располагался вторым по левую. Что означает лишь четвертое место в “табели о рангах”, уступив Кочановой, председателю верхней палаты парламента, а также Сергеенко, рулевому нижней, и даже Карпенко, который председательствует в ЦИК.
И это при том, что Головченко имел самое прямое отношение к ВНС — он возглавлял республиканский оргкомитет по его проведению.
Если армяне прилетят, это к новой Беларуси
Между Арменией и Беларусью снова заискрило. На этот раз из-за неосторожных, но приятных для Баку высказываний Александра Лукашенко, сделанных в ходе государственного визита в Азербайджан в середине мая. Они стали достоянием гласности, позволив Еревану обнаружить его причастность к карабахской войне.
Из них следует, что Лукашенко был осведомлен о планах Азербайджана разрешить проблему Нагорного Карабаха военным способом и даже как будто поддержал их, несмотря что Беларусь и Армения партнеры по военному блоку ОДКБ, в котором Ереван все эти годы тщетно искал защиты, а нашел “здраду”.
В принципе Минск всего лишь повторяет линию Москвы, ставшей на сторону Баку, но с ней Еревану выяснять отношения опасно и (пока) себе дороже, хотя армянская сторона осторожно пробует и это.
Так или иначе Никол Пашинян максимально поднял ставки в пикировке с Лукашенко и фактически сделал его крайним в истории осложнений в отношениях Еревана с ОДКБ, заговорив о возможностях заморозки членства Армении в блоке и даже выходе из него.
Ереван выкатил официальному Минску ультиматум: либо Беларусь выходит из ОДКБ или приносит приемлемые для Армении извинения, либо никто из официальных лиц Армении не ступит на беларусскую землю пока у руля Лукашенко.
В подтверждение серьезности намерений Ереван отозвал своего посла из Беларуси для консультаций, что само по себе не является чем-то чрезвычайным, а вполне стандартной формой дипломатического протеста. Минск ответил взаимностью, отозвав домой своего.
Мощность этого кризиса в любом случае имеет свои пределы, и этим ограничителем выступает Кремль. Он найдет развязку, если Минск с Ереваном не смогут замять историю напрямую, а на этот счет как раз есть сомнения.
Инцидент предоставляет Владимиру Путину удобный случай проявить реальную власть, помирив одно вассала с другим, но осадок в беларусско-армянских отношениях безусловно останется. Тут уже личное, а проблему личного может разрешить только уход с политической сцены одного из них – либо Лукашенко, либо Пашиняна.
Очевидно, для Лукашенко более близки по духу такие лидеры, которые не церемонятся в силах и средствах для достижение своих целей, как и он сам, и кто ему может помочь.
Ильхам Алиев продемонстрировал эти качества, когда в ноябре 2020 года вернул своей стране территории и когда в апреле 2021-го принял Лукашенко с визитом, не глядя на тогда еще очень горячие международные разговоры о мегатоксичности руководителя всея Беларуси.
В свою очередь Никол Пашинян пришел к власти в 2018-м как оппозиционер на волне бархатной революции. Таких как он Лукашенко всю политическую карьеру держал в наручниках. По крайней мере, все беларусские пашиняны, посягавшие на власть в 2020-м, сидят за решеткой или выдворены за пределы страны.
Само по себе налаживание одних отношений ценой других — довольно сомнительная дипломатия, которую Беларусь не может себе позволить. У Азербайджана и Армении, конечно, разный торгово-экономический потенциал, но эта разница может компенсироваться сотрудничеством в других сферах.
Выдерживать баланс с учетом конфликта между Азербайджаном и Арменией сложно, но возможно. Во всяком случае этим довольно успешно занимаются практически все страны СНГ, как и в отношении войны России против Украины. Только Беларусь в обоих случаях умудрилась занять сторону, не имея никакого интереса в конфликтах.
Странным в этом визите является и то, что встреча Лукашенко с губернатором Иркутской области Игорем Кобзевым напоминала отчет одного перед другим. Кобзев буквально докладывал Александру Лукашенко о своем регионе и возможностях сотрудничества, хотя в его положении как губернатора докладывать он может и должен только Владимиру Путину.
Видимо, многочасовые встречи Лукашенко с Путиным с глазу на глаз приподняли авторитет Александра Григорьевича в России, несмотря что за ее пределами его принято считать марионеткой. Иркутск трактует эту точку зрения как заблуждение и в этом смысле не является исключением, если вспомнить поездки Лукашенко в другие регионы (Санкт-Петербург, Приморский край и др.) или его контакты с губернаторами дома в Минске.
Еще один вывод может быть о том, что Лукашенко не напрасно принимает у себя практически еженедельно российских губернаторов и устраивает им прием, как если бы речь шла о главах самостоятельных государств. Такое внимание подкупает гостей, превращая их в друзей Лукашенко и Беларуси.
Таким незамысловатым способом Минск пытается сформировать региональное лобби в РФ, которое может оказаться полезным на случай, если в Кремле произойдут перемены. Нет гарантии, что лобби сработает, если в Кремле изменится настроение по отношению к беларусскому союзнику, но как профилактическое средство от возможных неприятностей оно вполне пригодно.
Кроме этого, личные связи Лукашенко с губернаторами двигают чисто экономические интересы, позволяя наращивать беларусские поставки в регионы России. Факт в том, что именно за счет РФ властям удалось в основном заместить потерю западных рынков из-за санкций. Так что схема обхаживания российских губернаторов вполне рабочая и продуктивная.
Без доступа к телу
У Беларуси в КНДР пока не было и нет ни посольства, ни посла даже по совместительству, хотя обмен диппредставителями оговаривался еще в упомянутом коммюнике об установлении дипотношений в 1992-м.
Первый северокорейский посол был аккредитован на Беларусь в 2014-м по совместительству из Москвы, но в Минске действовало торговое представительство. Лишь в 2016-м Северная Корея открыла в Беларуси свое посольство, а в 2019-м прописала в Минске своего посла.
Вполне возможно, скоро произойдут подвижки и в вопросе дипломатического присутствия Беларуси в КНДР, открыв северокорейскую карьерную лестницу для беларусской дипслужбы, переживающей географические ограничения.
Сложности в отношениях с западными миром все больше сближают Минск и Пхеньян, размывая различия и даже как будто уменьшая расстояние.
По части международной изоляции и количества санкций наши страны делят одну лигу изгоев. При этом беларусский санкционный пакет выглядит уже тяжелее и разнообразнее северокорейского.
Если раньше сотрудничество сдерживалось международным режимом санкций в отношении КНДР, теперь это уже не преграда, а общий мотив.
Беларусь, к сожалению, не в том положении, чтобы выбирать партнеров. Страна ищет варианты, как и где пристроить свои товары и услуги за рубежом, не считаясь больше ни с чем.
Можно осуждать взаимодействие режимов, но не сотрудничество народов. При все при том, что провести разграничительную линию между режимом и страной бывает очень сложно. Беларуси ли этого не знать.
Контакты с КНДР у официального Минска были всегда. Чаще всего для этого задействовались международные площадки, особенно ООН, где стороны традиционно довольно тесно взаимодействовали и поддерживали друг друга.
Протокольная переписка на уровне глав государств – тоже один из традиционных каналов коммуникации, который поддерживается все эти годы.
Последнее послание от Ким Чен Ына в адрес Александра Лукашенко датируется 3 июля этого года, и в нем он выразил “уверенность в том, что традиционные отношения дружбы и сотрудничества между двумя странами будут расширяться”.
Визит Максима Рыженкова этому явно поспособствует, хотя возможности в любом случае ограничены.
Личная встреча Ким Чен Ына и Лукашенко – пока еще незадействованный резерв для стимулирования сотрудничества. Даже как-то странно, что она не состоялась до сих пор.
Вполне вероятно, что такая встреча станет следующим шагом. Возможно, ей будет предшествовать визит премьера. Очевидно, что стороны подошли к контактам на высшем уровне вплотную и встреча в верхах уже лишь вопрос времени.
Любопытно то, что программа официального визита главы МИД Беларуси в Пхеньян не включала встречу с Ким Чен Ыном, не глядя, что беларусский гость у себя дома является особой, приближенной к “императору”. Под занавес визита Рыженкова принял премьер-министр КНДР.
Дело тут явно не в протокольной практике – северокорейский вождь принимает гостей и рангом пониже. Например, пару недель назад он дал аудиенцию заместителю министра обороны России.
Причина может быть во взаимности. Дело в том, что официальный визит Рыженкова в КНДР позиционируется как ответный. А отвечает он на приезд в Беларусь министра иностранных дел Северной Кореи, который произошел в марте 2015-го.
Потолком программы того визита тоже являлась встреча с премьер-министром. Лукашенко северокорейского гостя не принимал, хотя обычно находит протокольные полчаса своего бесценного времени для беседы с приезжими министрами иностранных дел.
Вероятно, Пхеньян это запомнил и ответил взаимностью, преподав урок дипломатии, в которой, надо сказать, весьма искушен.
Про отношения, которые приносят боль
https://www.polskieradio.pl/397/7835/Artykul/3406299,бывший-белорусский-дипломат-официальный-минск-постарался-сделать-польше-больно
Воздух, испорченный шахедами
С иными востребованными демонстрациями открытости и миролюбия, которые пытаются организовать власти, дела обстоят сложнее. Это касается, Украины и Польши.
На украинском треке еще в прошлую субботу Лукашенко ошарашил электорат заявлением о нейтрализации военной угрозы со стороны Украіны. Была ли угроза на самом деле, в данном случае вторично. Важно, что это утверждение стало поводом для принятия решения об отводе войск с беларусско-украинской границы. Что и было оперативно реализовано к удовольствию обеих сторон – и беларусской, и украинской.
Вполне возможно, что весь инцидент с концентрацией войск на границе, а затем их отведением был в деталях согласован с Москвой, но явных доказательств этому нет. А вот что более-менее очевидно, так это то, что беларусские войска в любой момент вернутся обратно в пограничную зону, если того настойчиво пожелает Кремль.
Блуждания российских боевых “шахедов” в беларусском воздушном пространстве совсем не то, что подчеркивает военную самостоятельность Беларуси и повышает национальную безопасность.
На польском векторе Минск по-прежнему предлагает диалог и этим как бы перекладывает ответственность на Варшаву, которая в свою очередь обставляет его возможность первоочередным выполнением требований. Иное будет выглядеть как уступка Польши режиму в Беларуси. Одно из центральных требований к официальному Минску – прекратить миграционный кризис.
В этом легко потерять нить конфликта. Как в истории, когда Иван Грозный добавил к своему титулу великого князя титул царя, а великий князь литовский и король польский Сигизмунд II с этим не согласился. Спорили через послов и спорили долго. Как описывает Карамзин, Сигизмунд Август признавал Ивана только великим князем, “а мы с досады уже не называли Августа королем”.
Миграционный кризис не является причиной противостояния Беларуси и Польши, он следствие и инструмент ответного давления на Варшаву и Брюссель. Беларусские власти могут отказаться от его использования при определенных условиях, связанных, вероятно, с инструментами польского давления на Беларусь.
Поэтому миграционный кризис прекратится не раньше, чем Минск и Варшава придут к общему знаменателю в отношении приемлемых инструментов давления друг на друга, а для этого все-таки нужен диалог и какие-то взаимные уступки.
Осторожно, двери открываются
Выпуск “Пульса Ленина-19” анализирует события недели из международной жизни Беларуси, соотнося свежие внешнеполитические инициативы и тактические ходы официального Минска с национальными интересами.
Шагал по Цюриху не только Марк
или что общего у Беларуси со Швейцарией и ТОП беларусских имен и мест на ее карте
• Марк Шагал и Цюрих
• Анна Тумаркина и Берн
• Тадеуш Костюшко и Золотурн
• Магдалена Радзивилл и Фрибур
• Роберт Генин и Базель
• Адам Мицкевич и Лозанна
• Мост Шанценбрюке и Берн
• Владислав Малаховский и Женева
• Роберт Зайчик и Цюрих
• Слуцкие пояса и Рапперсвиль
#MALDZIS для Зеркала
Читать во всех подробностях: https://news.zerkalo.io/cellar/72958.html?c
Портрет изгоя
Репутация, которую приобрела Беларусь за 30-летие президенства Лукашенко, относится к категории тех вещей, о которых лучше не вспоминать.
И тут опять же сравнение с тем, что было до появления первого президента, и сейчас, не выдерживает конкуренции.
На заре независимости у Беларуси сложилось несколько международных имиджей, не в последнюю очередь благодаря более разумной внешней политике и отсутвию жести во внутренней.
Беларусь ассоциировалась с Чернобылем как страна, наиболее потерпевшая от катастрофы. Не сказать, что это желанный образ, но в нем был практический смысл. Этот имидж конвертировался в помощь международного сообщества в ликвидацию последствий аварии.
Причем сам факт, что Беларусь наиболее потерпела от Чернобыля, возможно, не стал бы достоянием международной общественности, а соответственно и помощи в ликвидации последствий, если бы беларусские дипломаты не педалировали тему.
Cледующая положительная ассоциация с Беларусью – имидж донора региональной безопасности, – связана с беларусской инициативой о создании безъядерной зоны в Центральной и Восточной Европе. Имидж создала не столько сама инициатива, выдвинутая в 1990-м на Генассамблее ООН, сколько конкретные усилия в виде добровольного отказа от ядерного оружия и сокращения обычных вооружений.
Еще одна позитивная ассоциация с Беларусью – это восприятие нашей страны сперва как восточноевропейского Брюсселя в смысле регионального центра интеграции и миротворчества на постсоветском пространстве, а позднее как Женевы (после аннексии Крыма Россией в 2014-м).
Дело в том, что наряду с более-менее мирным разводом советских республик, входивших в СССР, который оформился в Беларуси в Вискулях, Минск стал столицей постсоветской интеграции. Тут разместилась, в частности, штаб-квартира СНГ.
Название “минский” получили различные документы, соглашения, форматы и конференции, связанные с интеграционными процессами на постсоветском пространстве и миротворческой повесткой. Минская группа ОБСЕ по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе – один из примеров.
Выгодный имидж донора региональной безопасности, даже потеснивший было представление о Беларуси как последней диктатуре в Европе, как и все остальные позитивные ассоциации прошлого закончились или ушли в тень после 2020-го. Попытки беларусской дипломатии откачать минскую переговорную площадку и опровергнуть негативный имидж не ослабевают, но это ее работа.
Беларусской дипломатии в принципе не повезло: все эти годы ей отведена незавидная миссия – вытягивать Беларусь из изоляции наверх к более-менее приличным отношениям с Западом до нового срыва на дно санкционной пропасти из-за поведения властей. И так по кругу уже 30 лет. Не иначе, как Сизиф из древнегреческого мифа сбагрил свой камень МИДу Беларуси.
Спонсор больших проблем
Сам факт, что внешняя политика Беларуси еще жива и в чем-то отлична от российской можно считать в известном смысле достижением, но оно сомнительно.
В качестве достижения можно зачесть недавнее вступление Беларуси в Шанхайскую организацию сотрудничества и вероятное будущее партнерство с БРИКС, но и с этим есть нюансы.
На фоне растущей зависимости от России, изоляции и санкций со стороны Запада любое разнообразие в международных контактах – уже прорыв. Однако, кому страна обязана такой “благоприятной” международной средой обитания и необходимостью куда-то прорываться?
Автор всех “прорывных” решений является генеральным спонсором всех проблем. Причем большинство его решений рука не поднимается взять и отнести к удачным. Все познается в сравнении и по большому беларусскому счету все сравнения не в его пользу.
Сравнивая, например, международное положение Беларуси в 1994 году, когда Лукашенко пришел к власти, и сейчас, сложно избежать мысли про фиаско.
Конфликт со всеми соседями, за исключением России, мины и противотанковые ежи и рвы со стороны Украины, а еще забор на границе с ЕС. В далеко не идеальном 1994-м ничего подобного не было ни с кем из соседей.
В свое время западные эксперты, примеряя к Беларуси членство в Европейском союзе, полагали и вполне справедливо, что наша страна была готова к нему лучше многих из тех, кто это членство в итоге оформил или претендует на него до сих пор.
Беларусь как будто не стремилась в ЕС, но начало отношений с Западом было бодрым и многообещающим, пока не появился Лукашенко и не оформил унылый конец.
В марте 1995-го он совершил официальный визит в штаб-квартиру Европейского союза в Брюсселе, чтобы подписать соглашение о партнерстве и сотрудничестве. В ответ на разгон парламента и референдум, который расширил полномочия Лукашенко, ЕС откажется от ратификации и продления этого важного документа. И Беларусь останется ни с чем.
Все эти годы наше сотрудничество с ЕС будет регулироваться договором, подписанным еще в 1989 году СССР и Европейским экономическим сообществом.
Надо сказать, что все (или почти все) наши бывшие коллеги по Советскому Союзу обзавелись двусторонним соглашением о партнерстве с ЕС еще в 90-е, причем у РФ это партнерство называлось стратегическим. Поэтому есть все основания считать наш без сомнения уникальный путь взаимодействия с Евросоюзом дорогой назад в будущее, или просто потерянным временем.
Для страны с открытой экономикой утрата любого рынка – непозволительная роскошь. И это как раз беларусский случай, но власти позволили себе потерять премиальный. Крутые ребята, конечно, но противостояние с Западом, которое инициировал и развивает все эти годы Лукашенко, точно не является благом для Беларуси.
Туск всемогущий
Любопытно, что еще в конце мая премьер-министр Польши Дональд Туск, наоборот, допускал возможность открытия погранперехода Бобровники – Берестовица. Его закрытие произошло в феврале 2023-го после того, как Гродненский областной суд приговорил журналиста, представителя польского национального меньшинства Анджея Почобута к 8 годам колонии.
По этой причине заявление Туска о возможном разблокировании Бобровников читалось как приглашение беларусской стороне проявить встречную добрую волю, ну или как свидетельство некоторого прогресса в судьбе Почобута.
Но что-то пошло не так: несколько инцидентов с нападением на польских пограничников, один из которых со смертельным исходом, обратили процесс вспять – к новым ограничениям на границе и неопределенности.
Возможно заявление Туска не было воспринято в Минске как предложение к началу деэскалации. Примерно так, как это происходит с публичными реверансами Лукашенко в сторону Запада и Польши, которые он время от времени делает: их не воспринимают всерьез ни в Варшаве, ни в Брюсселе, особенно на фоне регулярного расхождения слов с делами.
В условиях такой конфронтации в принципе сложно сделать первый шаг так, чтобы не выглядеть сдавшимся, и не приходится особо рассчитывать на правильное считывание посылаемых сигналов.
Хотя история знавала куда менее четкие сигналы, за которыми стояло реальное желание радикальной перезагрузки отношений.
Одним из примеров являются СССР и Германия времен Сталина и Гитлера, когда взаимодействие между странами внезапно наладились настолько, что дошло до раздела сфер влияния. А произошло это так: в речи Сталина на XVIII съезде КПСС германский МИД уловил желание улучшить советско-германские отношения во фразе о том, что СССР “не намерен таскать каштаны из огня для капиталистических держав”.
Позднее в Москве, когда уже готовились для подписания чистовые экземпляры пакта “Молотова-Риббентропа”, министр иностранных дел Иоахим Риббентроп, беседуя со Сталиным, вспомнил эту фразу, рассказав, что она была воспринята в Берлине как намек, что СССР считает возможным и желательным достигнуть лучших отношений с Германией. Сталин отреагировал лаконичной репликой, что таково было намерение (воспоминания Иоахима фон Риббентропа “Между Лондоном и Москвой”).
Возможно, все дело в том, что в этой истории адресат хотел услышать сигнал и поэтому цеплялся за любой, а в нашем случае такого интереса пока нет.
Как бы там ни было, открытие погранпереходов заботит в Беларуси многократно больше граждан и бизнес, чем власти, которые интересует совсем другое. Вероятно еще и поэтому упомянутое заявление Туска во Дворце независимости в Минске могли пропустить мимо ушей.
В любом случае миграционный кризис может разрешить только возобновление сотрудничества в этой специфической сфере. Это возобновление невозможно без восстановления диалога. Если не обставлять начало такого диалога политическими требованиями, то путь к нему может оказаться коротким. Хотя для одной из сторон сама переговорная опция уже серьезная уступка.
Нет уверенности, что Минск управляет мигрантами как джойстиком, но власти в состоянии остановить кризис почти также, как выдернуть шнур из сети.
Возможно все стало несколько сложнее. Ведь кран, регулирующий экспорт мигрантов на Запад, переехал в Россию, а там деэскалация беларусско-польского противостояния на границе может не вызвать энтузиазма. Однако это уже головная боль Минска, а не Варшавы.
Последнее варшавское предупреждение
Влияние Китая на Беларусь очевидно. Это второй по значимости торгово-экономический партнер после России, но дело не только в этом.
Отношения с КНР укрепляют беларусскую независимость, разбавляя зависимость от России. Еще в соглашении об установлении дипотношений Пекин взял на себя обязательство поддерживать суверенитет Беларуси и по-своему, по-китайски держит слово.
Китайский транзит как раз тот фактор, который позволяет Минску на разных международных площадках по-прежнему спекулировать на тезисе о беларусской транзитной привлекательности, несмотря на забор с Евросоюзом и высохшие без транзитных нефти и газа трубы.
Поэтому, когда Варшава заговорила о китайском транзите, она в принципе угадала мелодию, под которую строптивый Минск в принципе можно заставить танцевать мазурку. При условии, правда, что музыкальный номер объявит Китай, но с этим может выйти загвоздка.
Были, правда, мнения, что номер уже объявлен: 25 июня Пекин впервые отреагировал на ситуацию на границе комментарием своего МИД, чем дал повод увидеть в этой реакции что-то исключительное.
Хотя по факту ничего исключительного по-моему в ней нет.
Причина появления этой реакции, вероятно, кроется только в том, что в Китае накануне с визитом побывал президент Польши и поднял вопрос миграционного кризиса, созданного Минском, в ключе угрозы для китайского транзита.
Содержание этой реакции, а это был ответ представительницы китайского МИД на вопрос польского информагентства, как раз говорит о нежелании Китая вмешиваться в конфликт: КНР рассчитывает, что Польша и Беларусь “будут относиться друг к другу с уважением” и решат “проблемы на границе путем консультаций”, избежав эскалации напряженности.
Сразу нашлись “переводчики” с китайского, которые увидели в этом заявлении закулисное предупреждение Минску в духе “Ай-яй-яй”, хотя за кулисами никто из переводивших не был, а само заявление не содержит ничего, кроме предложения в адрес конфликтующих сторон присесть за переговорный столик.
Причем как раз-таки Минск такую идею поддерживает и продвигает: МИД Беларуси фактически продублировал китайское заявление только своими словами, ну и ранее еще при Макее высказывался по открытым и закрытым каналам в том же смысле, предлагая понять и простить, начав все с чистого листа.
Варшава, наоборот, от такого “взаимоуважительного” разговора хотела бы уклониться пока у руля Лукашенко, чтобы избежать признания его президентства. Оно и понятно: иначе три с половиной года изоляции и давления и сотни километров забора могут превратиться в напрасную трату времени и злотых.
В сухом остатке выходит, что своим заявлением Пекин плеснул воды скорее на мельницу Минска, чем Варшавы.
Тень независимости
На злобу праздничного дня. С 1996-го Беларусь отмечает свой день независимости 3 июля. Любой беларусский дипломат сталкивается с вопросами об этой дате, когда речь заходит речь о праздновании дня независимости за рубежом. А по этому случаю посольства, как правило, проводят национальные приемы.
С ответом есть сложности, потому что большинство стран на этой планете отмечает свою независимость в день первого упоминания государственности либо провозглашения суверенитета.
Как известно, так было и в Беларуси с 1991-го до 1996 года, когда праздник независимости отмечался 27 июля – в день провозглашения Декларации о государственном суверенитете, но после (1996-го) все иначе.
3 июля, которое с той поры определено днем независимости, не имеет отношения к независимости Республики Беларусь. В противном случае в этом году мы бы отмечали 80-ю годовщину независимости, но до нее еще нужно дожить, а пока не доросли и до половины этого почтенного возраста.
3 июля — это дата освобождения Минска от солдат Третьего рейха, с ней и поздравляю. Территория Белоруссии была освобождена от них лишь к концу июля 1944-го.
27 июля, несмотря на свое прямое отношение к независимости Беларуси, не является нынче ни праздничной, ни даже памятной датой. Провал в государственной памяти на месте повода для национальной гордости.
Главный же вопрос, который повесил в воздухе кадровый день, звучит так: за что сняли Алейника?
Он пробыл в должности полтора года и с формальной точки зрения к его деятельности на этом посту сложно придраться. Сам Лукашенко накануне кадрового дня в присутствии Алейника принимал Лаврова и расхваливал МИД на союзном треке.
Со стороны кажется, что ничто не предвещало отставки. Внешняя торговля развивается, экспорт растет. Беларусь без пяти минут член Шанхайской организации сотрудничества. Заявка на присоединение к БРИКС в промежуточном формате партнера тоже скорее всего будет удовлетворена.
Даже на западном векторе, упирающемся в забор, произошли метаморфозы, которые ранее многим казались невозможными: прорублено венгерское окно в Европу.
Поражения тоже были. К числу таких можно отнести пролет на выборах в непостоянные члены Совета Безопасности ООН, но в этом нет особой “заслуги” МИД и это было давно.
Фокус на страны “дальней дуги”, особенно африканские пока не приносит ожидаемой отдачи, но вряд ли кто-то из министров иностранных дел уделял большее внимание Африке, чем Алейник и так часто туда летал.
В целом круг международного общения официального Минска за эти полтора года расширился. Конечно, в него вошли далеко не те государства, которые хотелось бы видеть в числе основных партнеров Беларуси, но с точки зрения международного права все страны равны, а с точки зрения необходимости продаж тракторов – подойдут и вовсе любые.
Разлад с Арменией, пограничный конфликт с Польшей и Литвой — примеры не самой успешной дипломатии, но это все изъяны политики другого этажа власти.
К тому же вряд ли Лукашенко подводил баланс внешнеполитических успехов и неудач отправленного в сенаторы министра. При желании легко найти и то, и другое. Дело вообще может быть не в Алейнике, а в том, чтобы пристроить Максима Рыженкова, которого нужно было либо избавить от приставки и.о., либо от должности. Выход был найден за счет МИД, но это лишь версия.
Нет особого смысла задаваться вопросом, какой курс возьмет девятый по счету министр иностранных дел Беларуси по имени Максим Рыженков. Не министр его определяет, но как у всякой новой метлы за Рыженковым есть право мести по-своему. Он, несомненно, проявит государственное рвение и избавится от тех, кто его не проявит.
В целом, если соотнести задачи, которые ставятся перед МИД с возможностями, которые есть у дипломатов, а также нежеланием власти что-то менять в своем поведении, то выходит, что МИД может лишь громко газовать на месте, прославляя уникальный путь и поводыря. Возможно, с точки зрения Александра Лукашенко, при Сергее Алейнике МИД делал это недостаточно громко.
Протокольное старшинство не всегда легко определить, взвешивание чинов и рангов может быть той еще головоломкой для протокольщиков. Особый случай, когда приходится соотносить собственную государственную важность с чужой.
Станислав Шушкевич рассказывал, как постигал азы этой науки на практике, будучи фактически главой Беларуси (книга “Моя жизнь. Крушение и воскрешение СССР”).
В 1992 году Шушкевич как председатель Верховного совета отправился в Рио-де-Жанейро на глобальный климатический саммит – “Саммит Земли”. Делегация добиралась рейсовым самолетом по запутанному маршруту — из Москвы с пересадками до Монтевидео, а уже оттуда в Рио с посадкой в Буэнос-Айресе.
На финальном отрезке в Рио его попутчиком оказался Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос Гали. На выходе из самолета произошла заминка: Шушкевич пытался пропустить вперед генсека, а тот, наоборот, уступал дорогу ему.
В итоге первым вышел Шушкевич после того, как Бутрос Гали настоял на своем, пояснив, что он как чиновник уступает сановнику.
С протокольной точки зрения, это верно: в сравнении с генсеком ООН протокольное старшинство за главой государства.
С житейской — в неформальных случаях или когда совершенно неуместно мериться должностями уступает тот, кто более вежлив. Это, разумеется, не в упрек покойному Шушкевичу, а просто общая рекомендация.
В теме переговоров есть особая глава, которую благодаря Александру Лукашенко, сложно обойти стороной. Это позы сидящих.
Вассальная поза Александра Григорьевича на встрече с Путиным в Сочи в сентябре 2020 года привела к вспышке рождаемости мемов и фотожаб.
Через три года аналогичная поза, занятая уже Путиным на переговорах с Ким Чен Ыном в Москве, подтолкнет к тому, чтобы провести параллель и заподозрить неладное уже в положении Кремля.
При этом формально такие позы не нарушают этикета и вполне допустимы. А вот о том, какие недопустимы, повествует другой сюжет – с Борисом Ельциным и Биллом Клинтоном в главных ролях.
История почерпнута из упоминавшихся мемуаров Шевченко: Ельцин был с визитом в США, шла встреча с глазу на глаз с Клинтоном, и тот в какой-то момент закинул ногу за ногу, высоко задрав колено, а потом и вовсе взялся руками за ботинок.
Ельцин не удержался и подколол собеседника вопросом: «Что, Билл, туфли жмут?».
Когда Клинтону перевели вопрос, он рассмеялся, но тут же привел ноги в нормальное переговорное положение и больше их не скрещивал и не трогал.
Заключительный сюжет этого выпуска связан со скандалом, вызванным в основном тем, что один из переговорщиков пришел на международную встречу неподготовленным. Пренебрежение вежливостью и несдержанность тоже внесли свою лепту в эту историю, которая возвращает нас в Беларусь в начало ноября 2010-го.
Тогда в Минск в преддверии президентских выборов прибыли министры иностранных дел Польши и Германии, чтобы уговорить Лукашенко на более-менее демократические выборы. Ими были Радослав Сикорский, который с недавних пор снова возглавляет МИД Польши, и Гидо Вестервелле, которого уже нет в живых.
Их миссия окончилась провалом и, видимо, иначе не могла, но это отдельная тема. Сами переговоры обернулись постыдным недоразумением из-за гомофобной тирады Лукашенко в присутствии Гидо Вестервелле, который был открытым геем.
Начальник Беларуси об этом не знал, а потому, когда разговор коснулся прав сексуальных меньшинств, не скупился на издевки. Оседлав любимую тему, он благополучно доскакал на ней до скандала, испортив важную встречу.
Надо сказать, что ко всякой международной встрече МИД готовит кипу документов, в том числе справочную информацию о собеседниках. И к этой на главный стол страны легли тезисы для беседы и справки о гостях. В них указывалось, что Гидо Вестервелле живет с мужчиной.
Однако Лукашенко их не прочел, о чем потом даже как-то сам публично сожалел, а свита то ли постеснялась, то ли побоялась предупредить его об ориентации немецкого министра. Возможно, чтобы не отказался от встречи.
Движение присоединения
В этом выпуске речь пойдет о вступительной кампании Беларуси в ведущие объединения незападного мира – Шанхайскую организацию сотрудничества и БРИКС.
Граница миров
И ШОС, и особенно БРИКС переживают ажиотажный спрос на оформление членства. В частности, на присоединение к БРИКС претендуют около 30 государств.
В случае Беларуси и Шанхайской организации сотрудничества можно говорить о финишной прямой: ожидается, что на предстоящем в июле в Астане саммите наша страна станет 10-м членом ШОС.
Тему беларусского вступления в БРИКС актуализировало участие главы МИД Сергея Алейника в министерском саммите этого альянса в Нижнем Новгороде 11 июня.
Россия председательствует в этом году в БРИКС и это повышает шансы Беларуси на успешное продвижение беларусской членской заявки.
РФ в принципе лоббирует расширение и БРИКС, и ШОС, видя в этом возможность мобилизации международной поддержки под свое противостояние с Западом.
Министерский саммит БРИКС в Нижнем Новгороде как раз происходил в расширенном формате. Москва дополнительно пригласила к участию дружественные страны, не входящие в это объединение – в общей сложности около полутора десятка государств, включая Беларусь.
Напомню: аббревиатура БРИКС расшифровывается английскими названиями пяти стран – Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР. На прошлогоднем саммите в Йоханнесбурге в ряды влились Саудовская Аравия, Иран, ОАЭ, Египет и Эфиопия.
А вообще этот неформальный альянс сложился в 2006 году сперва из четырех государств, относившихся в то время к числу самых быстрых по темпам развития, и первоначально носил имя БРИК.
В 2011 году после присоединения к БРИКу ЮАР (South Africa) получился БРИКС, хотя тогдашний президент России Дмитрий Медведев предлагал русскую аббревиатуру БРЮКИ, но БРЮКИ, к сожалению, не подошли.
В отличие от ШОС, куда Россия, Индия и Китай тоже входят, БРИКС пока не является международной организацией – не имеет устава, секретариата и штаб-квартиры. В этом сходство с G7, которая тоже выступает как неформальное объединение стран и тоже без штаб-квартиры.
БРИКС, как и ШОС позиционируется как возможная альтернатива существующему мировому порядку. Формат работы – саммиты, тематические форумы и встречи, как в Нижнем Новгороде. Центральное и самое значимое мероприятие – ежегодный саммит глав государств.
Ближайший пройдет в октябре в Казани и, по всей вероятности, оформит новую волну расширения этого международного объединения. Беларусь в числе претендентов на то, чтобы в нее попасть. В числе других соискателей такие страны как Куба, Зимбабве, Таиланд, Шри-Ланка. Из стран СНГ к БРИКС дерзает присоединиться Казахстан.
Интригой является возможность вступления Турции – члена НАТО с тесными связями с США и ЕС. Ее потенциальное членство в БРИКС можно рассматривать как вызов западному миру, а можно как мост, который свяжет разделяющиеся на глазах миры и позволит сохранить коммуникацию между ними. Тем более, что Анкара как раз занимается поиском точек соприкосновения в том, что касается российско-украинской войны.
Критерии присоединения к БРИКС по-прежнему размыты. Судя по всему, процесс будет многоступенчатым. Насколько можно судить, в нем появится промежуточный этап на пути к полноценному членству в виде статуса “страна-партнер”. И Беларусь он вполне устроит.
Беларусский интерес к БРИКС, как и к ШОС в принципе не зависим от режима, уже исходя только из экономического веса этих альянсов. Режим как раз служит фактором, ограничивающим оффер Беларуси. В частности, наша страна в соответствии с местом на карте могла бы проводить линию, соединяющую Запад и Восток, а не разделительную как сейчас.
Ордер на трактор
Главный вопрос, который поставил во весь рост государственный визит Лукашенко в Монголию, заключается в том, зачем он был нужен монгольской стороне.
Интересы беларусской очевидны. Например, власти с каждым новым визитом рвут на тряпки изоляцию, объявленную западными странами.
Беларусь (если рассматривать отдельно от властей) тоже имеет интерес и выгоды. Беларусь в принципе смотрит на каждую страну как на возможность пристроить там свой экспорт и в данном случае – перепарковать трактора и самосвалы со складов в Минске в монгольских степях. Два из них (трактора) приехали туда в своего рода промотур в качестве подарка Лукашенко.
Тем не менее вряд ли Беларусь может предложить Монголии что-то такое, чего не может предложить Китай или другие менее значимые страны, в отличие от нашей не имеющие санкционных проблем с Западом. Это лишает монгольский интерес к беларусским товарам прагматизма. Скорее похоже на некое проявление благотворительности со стороны Монголии по отношению к Беларуси в тяжелую санкционную пору, но это тоже не тот случай.
Быть может, это просто привычка с советских времен, от которой не получается избавиться.
Любопытно, что Монголия была в числе первых стран, признавших суверенитет Беларуси. Установление дипломатических отношений между нашими странами тоже опередило большинство государств, в частности партнеров по СНГ и даже Россию. Это произошло в январе 1992 года в рамках совмещенного визита тогдашнего премьер-министра Беларуси Вячеслава Кебича в Китай и Монголию. В состав той делегации входил депутат Лукашенко.
Визит был примечателен тем, что положил начало формированию договорно-правовой базы — помимо дипотношений с обеими странами были подписаны соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве.
Однако несмотря на фактически одинаковый старт отношения Беларуси с Китаем ушли далеко вперед, а с Монголией почему-то остались на месте. В 1990-е взаимная торговля не превышала 7 млн долларов, в 2012-м был достигнут пиковый показатель в 111 млн долларов, а после – спад вперемешку с незначительными взлетами. По итогам прошлого года товарообмен скатился до 29 млн долларов.
Не факт, что подаренные Александром Лукашенко трактора смогут размножиться настолько, чтобы вытянуть торговлю за 100 млн рубеж, хотя любой рост продаж для Беларуси будет значим и важен.
Наши страны связывает участие в ШОС и на этой почве тоже возможно сближение и общий интерес. Монголия имеет статус-наблюдателя, Беларусь переоформляет аналогичный статус на полноценное членство. Ожидается, что на ближайшем саммите ШОС, который запланирован на июль в Астане, в этом процессе будет поставлена точка.
Монголия может стать следующим кандидатом на полноценное вступление, но независимо от этого ШОС остается дополнительной площадкой для двустороннего диалога, которую наши страны использовали и ранее.
Кстати, экс-президент Элбэгдорж Цахиагийн, который призывал монгольские власти арестовать Александра Лукашенко во время визита, как раз в бытность президентом самолично встречался с Лукашенко на полях саммита ШОС в Уфе в 2015-м. В этом есть своя ирония, несколько сбившая цену громким призывам этого политика по части ордера на арест.
В качестве заключения надо сказать, что Лукашенко в целом удачно воспользовался шумихой вокруг своего визита в Монголию, которая играла против него и сеяла в умах неопределенности и даже надежды. Он перевернул игру тем, что не отмалчивался, а перешел в наступление и с монгольской трибуны озвучил свои взгляды. В итоге последнее слово как будто осталось за ним и даже взять его на испуг не получилось.
Аморальный авторитет
Выпуск “Пульса Ленина-19” посвящен странностям недавних визитов Александра Лукашенко в Улан-Батор и Иркутск, которые приоткрывают особенности взаимоотношений с Россией и Монголией.
Правила съема: метод Минска
Начнем с Иркутска. Приезд Лукашенко в этот регион выглядел спонтанным и напоминал скорее частный, чем рабочий. Обе стороны воспользовались оказией: Лукашенко был с государственным визитом в Монголии, которая практически соседствует с Иркутской областью (через Бурятию), и по пути обратно в Минск сделал остановку, продлив тем самым свою командировку.
Странным явилось то, что он прибыл в Иркутск из Улан-Батора фактически в одиночестве, не считая охраны, журналистского пула и Николая. Куда и почему подевались все многочисленные отраслевые министры, сопровождавшие его в Монголии, непонятно.
Это тем более удивительно на фоне того, что всякий раз, когда в Беларусь приезжает российский губернатор, для встречи с ним Лукашенко сажает за переговорный стол полправительства, включая даже министра иностранных дел, чем формально опускает беларусскую дипломатию до уровня российских регионов. У этого есть свои резоны — торговля с отдельными российскими губерниями идет на миллиарды долларов и превышает товарообмен Беларуси с целыми континентами.
В Иркутске присутствие отраслевых министров и глав концернов тоже естественно напрашивалось, но не было никого, кроме посла Беларуси в России Дмитрия Крутого. Он встречал Лукашенко у трапа и заменил собой всю свиту на переговорах с губернатором и всех иных прогулочных и деловых мероприятиях, как посещение авиационного завода, например.
Правда, посол Беларуси в России имеет статус вице-премьера и, как уверял в Иркутске сам Лукашенко, возглавляет второе беларусское правительство, которое в Москве. Под ним имеется в виду пухлый штат посольства Беларуси вместе с отделениями по всей России.
В этом во всем легко запутаться, если вспомнить, что есть еще и третье (прото)правительство — которое в эмиграции и оттуда пытается изолировать режим. Правда, не особо успешно, что лишний раз подтвердил приезд Лукашенко в Монголию.
Дело в том, что его там приняли как главу государства, придав его визиту наивысший статус (государственный) и оказав максимум почестей, внимания и гостеприимства, несмотря на международную опалу, в которой с 2020 года находится гость, и (как минимум) репутационные риски для себя.
Очень может быть, что эти самые репутационные риски являются лишь продуктом нашего воображения. Иначе сложно объяснить полное пренебрежение ими со стороны потомков Чингисхана, но об этом позже, а пока вернемся в Иркутск.
