1681
Канал о любви, дружбе и красоте в эпоху Telegram. Критикуем многое - сомневаемся во всем.
Русские мальчики, Достоевский, если бога нет… Философский факультет МГУ не оставляет попыток разобраться с доказательствами бытия бога. Вслед за боровшимся с богом покойным логиком Вячеславом Бочаровым (см. «Божественные атрибуты», 2003) пришла очередь живого историка философии Евгения Логинова. На книгу уже можно оформить предзаказ.
Читать полностью…
Будем уже завершать с критикой критического мышления.
В “Краткой истории идей критического мышления” Пола, Элдер и Бартелл упоминаются и другие предшественники CT - Фома Аквинский, Бэкон Веруламский, Декарт, и даже Кант, но отсылки к ним кратки и не концептуальны. Отношение этих источников к текущей версии CT напоминает отношение христиан к античной философии, т.е. как к языческим предшественникам. Так о Бэконе говорится: “Его книгу («Novum Organum») можно считать одним из самых ранних текстов по критическому мышлению, поскольку его программа во многом соответствовала традиционной программе критического мышления.” Но по факту все в CT сводится к апдейту сократических вопросов: 1) сократическому поиску доказательств на основе изучения имеющихся фактов; 2) прослеживанию следствий анализируемого убеждения или предположения, мысли или действия; 3) формулированию вопросов для сравнительной оценки фактов; 4) выявлению у оппонента признаков иррационального мышления или отсутствия проверяемых знаний; 5) приведению аргументов, доказательств и разумного обоснования собственной позиции.
В самой по себе критике мышления ничего предосудительного и опасного нет. Но в превращении ее в особую науку и целую институцию, выдающую дипломы и сертификаты, и монополизирующую соответствующую область образования в ущерб курсам философии, логики и теории аргументации, присутствует явный перекос. В результате критическое мышление начинает включать и подменять собой все - научное, математическое, историческое, антропологическое, экономическое, моральное и собственно философское мышление, теряя собственное, по сути очень понятное содержание и полезные функции.
Еще одна американская протагонистка CT, ведущий автор и руководитель упомянутых фонда и центра критического мышления Линда Элдер полагает, что «CT — это самоуправляемое, самодисциплинированное мышление, которое пытается рассуждать на самом высоком качественном уровне беспристрастным образом». Ключевыми словами здесь являются понятия самоуправления и самодисциплины, указывающие на главную ценность западной демократии – самость либерального субъекта, его якобы безусловную свободу. В рамках этой априорной западной ценности, другой рассматривается лишь как препятствие на пути к собственной эмоциональной свободе (Е. Иллуз).
Хотя Элдер говорит о преодолении за счет CT не только социоцентрических врожденных привычек, но и эгоцентрических, эгоцентричность связана у нее с привязанностью к ценностям и интересам группы. Т.е. Элдер больше пишет о групповом эгоизме, искажающем и снижающем с ее точки зрения когнитивные способности индивида. Но это не означает, что она против любой групповой принадлежности - предполагается, что критический индивид должен подчиняться ценностям новой церкви Сritical Thinking, которая как и любая церковь борется за аутентичность и авторское право на свои технологии, предлагая клиентам мнимые конкурентные преимущества в перспективе пресловутого "пожизненного образования" (Life-long learning). Под свободой ею понимается свобода индивида от защиты интересов реального сообщества в угоду абстрактному сообществу критически мыслящих людей, короче, свобода от ответственности за жизнь сообщества, семьи, других людей.
Переходим к критике дисциплины Critical thinking.
1.
В способности всесторонне анализировать поступающую нам информацию и делать обоснованные (в идеале — объективные) выводы нет ничего плохого. Но вот насколько это возможно теми средствами, которые предлагала англо-американская педагогика прошлого века еще до изобретения интернета – большой вопрос.
Насколько они действительно помогают разобраться кто тебе друг, а кто враг, кто умышленно скрывает правду, а кто просто неосознанно ошибается, особенно в современных медиаусловиях?
Ведь благодаря смартфонам, большая части активного населения не просто имеет мобильный доступ к интернету и любой информации, но и возможность размещения на его ресурсах контента любого, чаще сомнительного качества.
Данные более полувека назад определения критического мышления нуждается сегодня в серьезной проверке на применимость с учетом нашей эпохи, в которой роль медиа, средств массовой информации и коммуникации качественно изменилась, приобретя поистине тотальный характер.
Здесь нужно учитывать, что объем данных, оказывающийся сегодня в массовом информационном и коммуникативном пространстве превышает возможности его восприятия, обработки и понимания отдельным человеком, не говоря уже о том, чтобы различать достоверную и полезную информацию от ложной и вредной.
Без введения целого ряда новых критериев и методов, которые могли бы с этим помочь, мы рискуем стать жертвами чьей-то манипуляции или мошенничества. Более того, способы различения достоверной информации от фейков и вражеской пропаганды требуют сегодня существенного пересмотра и уточнения, особенно в контексте ценностей российской государственности, культуры и общества, с собственными авторитетами и представлениями о правде и справедливости.
Подчеркивая важнейший компонент CT, а именно использование навыков поиска, генерации и обработки информации для выработки собственных убеждений и их использования для руководства поведением и действием, критицисты обычно не объясняют как можно перейти от теории к практике и собственно действию, даже имея в виду популярные теории действия. Авторами-разработчика дисциплины CT применяется в основном принципиальный подход – перечисление принципов, которым нужно следовать при оценке информации и в коммуникации, а также набора навыков и компетенций, которые в результате соблюдения этих принципов можно приобрести. А на сегодняшний день теория критического мышления вообще свелась к тестам и метрикам, якобы позволяющим отличать критически мыслящих студентов от мыслящих «некритически». Но как именно применять означенные принципы на практике остается непонятным, об этом говорится как правило в самом общем плане, без примеров и конкретных методов.
Из важнейших внутренних качеств критического мышления называют прежде всего умение искать основания для своих убеждений и быть готовым бросить вызов любому авторитету, демонстрирую свою интеллектуальную автономию.
Ссылаясь здесь на Сократа, американские педагоги не учли изменившиеся за 2,5 тысячелетия политическое устройство, социальную структуру и положение в них интеллектуалов – учителей жизни, педагогов и демагогов, философов и софистов при всех отличиях и сходствах их подходов. Протагонисты критического мышления превратились на сегодня в софистов, желающих заработать в мутной воде массового образования, но с претензиями Платона на интеллектуальное лидерство и элитарность философского знания. Правда Платон помимо указания на ненадежность авторитетов и авторитетных фигур, и умения задавать критические вопросы, разработал, например, теорию идей. И хотя выражал он свои идеи в диалогах и применял диалектический и майевтический методы для обоснования своей позиции в полемике с теми же софистами, философия его к ним не сводилась.
Нет ничего плохого в желании разобраться с основаниями своих убеждений, но вызывает сомнение, что в результате они должны быть радикально пересмотрены, а «старые» убеждения, идущие от «авторитета» обязательно отброшены. Не все старое и авторитетное неистинно. Мы обратимся к понятию авторитет ниже.
Заключение о Канте
Кантовская критика разума запрещает в этом смысле догматические доказательства естественной космологии, психологии и теологии, а его собственное доказательство бытия Бога сугубо практическое – моральный закон в нас предполагает существование высшего существа, который выступает как гарант справедливости и возможность счастья.
Бог как требование (постулат) практического разума предполагает, что само знание имеет ценность только в том случае, если оно помогает человеку стать человечнее и реализовать идею добра. А сама философия имеет смысл лишь постольку, поскольку она воспитывает человека: "Какая польза от философии, если она не направляет средства обучения людей на достижение истинного блага?" [Kant I. Gesammelte Schriften. Bd. XV. S. 628.] Аминь.
Продолжим о критицизме Канта.
Хотя сама логика нового знания не приносит, она позволяет избегать противоречий и ошибок при анализе опытных данных, выражении усматриваемых закономерностей и их переносе на другие области познания. Кант хотел в этом смысле логически обосновать как возможны в принципе истинные суждения в естественных науках и математике. Математика и естествознание рассматриваются Кантом и как “чистые”, и как прикладные. Прикладные отчасти могут быть квалифицированы как эмпирические. Но чистая математика и общее естествознание все равно имеют своим ядром априорные синтетические суждения.
Суждение «Все тела имеют тяжесть» – синтетическое и апостериорное. Это значит, что мы узнаём, что даже самое лёгкое тело обладает тяжестью не из содержания понятия, а из физического опыта взвешивания. Т.е. вывод «все тела имеют тяжесть» – истинное апостериорное суждение, принадлежащее физической науке.
Истины науки Канта связывал с возможностью формулирования апостериорного синтеза суждений, и выражаемых в них предметов опыта, т.е. основанного на опыте, проверяемого знания. Так в основе арифметики, по Канту, лежит синтез временных последовательностей и отношений, отвлечением от которых являются числа и отношения между ними. Ряд натуральных чисел есть в этом смысле априорный синтез наших восприятий времени. В основе геометрии лежат пространственные отношения, абстрагирование от которых дает нам основные ее теоремы.
Законы той же механики связаны с абстракцией в суждениях нашего интеллекта от реальных предметов и процессов опыта, которые синтезируются его категориями, приобретая статус априорных, т.е. необходимых. Это категории отношений (причины и действия, субстанции и принадлежности), количества (единства, множества и цельности), качества (реальности, отрицания, ограничения) и модальности (возможность - невозможность, существование - не существование, необходимость - случайность).
Кант подверг отрицательной критике только возможность синтетических суждений априори в отношении познания вещей в себе, то есть таких, которые якобы дают новое знание, не нуждаясь для этого в обращении к чувствам и соответственно, науке. Для него остается аксиомой, “что мы с помощью способности априорного знания никогда не можем выйти за границы возможного опыта”. Это означает, что истины веры, априорны в другом смысле - практического разума, о котором в последней части.
Также поговорим о том, что из всего этого мы можем извлечь для способов распознавания заведомо ложных или сомнительных, требующих проверки фактов, суждений, свидетельств и другой информации.
Продолжение следует
(c) Шедеврум нагенерил по промтам Татьяны Поповой непохожих Кантов. Мне нравится
с весомечом критики
- аллегория.
Пишу статью в учебник про критическое мышление. Это драфт параграфа о Беньмине.
Критическая функция искусства.
Другим важнейшим источником критической философии и соответствующего мышления, является Вальтер Беньямин, немецкий философ первой половины XX в., который перевел нашу проблематику в поле искусства и эстетики.
Искусство критикует реальность своими средствами, эстетическими. Она показывает какой реальность могла бы быть в идеальном мире или демонстрирует, обнажает ее недостатки.
Но здесь существует проблема: претендуя на независимость от социально-политических и экономических условий жизни, искусство может, наоборот, выдавать желаемое за действительное, приукрашивать реальность, оправдывать несправедливость. В этом смысле у художественных произведений есть опасность отождествления с идеологическими мифами или религиозными символами.
Если в христианстве хлеб и вино могут содержать плоть и кровь Иисуса Христа, то есть быть не только символами священного, но и самим священным – «путем, истиной и жизнью» (по крайней мере для верующих), то для искусства отождествление эстетической видимости произведения и сущности представляемых им вещей противопоказано. То есть нельзя выдавать видимость, фикцию за реальность, потому что искусство утрачивает тогда свою критическую функцию и превращается в идеологию.
Существует легенда о Зевксисе и Паррасии, древнегреческих художниках, которые чтобы выяснить, кто из них лучший, взялись нарисовать на стене храма по картине и публично сравнить их. До этого картины должны быть скрыты покрывалом. Когда все было готово, Зевксис сорвал покрывало со своей картины, на которой была нарисована гроздь винограда так натуралистично, что птицы слетелись, чтобы клевать его. «Теперь отдёрни ты свое покрывало!» — сказал сопернику Зевксис. «Не могу!» — ответил Паррасий. «Но почему?» — «Потому что я нарисовал покрывало».
Этот анекдот демонстрирует разницу между реалистическим искусством, которое только подражает действительности, обманывая животных, от концептуального или современного, которое может обмануть даже самих художников. Таким был «Черный квадрат» Казимира Малевича. Однако для нас этот пример нужен для того, чтобы показать, что искусство «обманывает» по-разному. Когда художник изображает насилие, делая его эстетически привлекательным, он его тем самым оправдывает. Но можно создать искусственную вещь с аналогичными реальной вещи качествами. Она может быть одновременно прекрасной и полезной. Этим занимались русские конструктивисты, подарившие миру дизайн.
Но в практике художественного творчества сложно строго различить видимость от сущности. Прямо как у Канта, правду невозможно выразить в произведении, не прибегая к вымыслу и видимости, как своего рода формам организации эстетического опыта. С другой стороны, если слишком настаивать на живописности и реалистичности произведения, его гармонии, - это может привести к упомянутой подмене истины ложью (т.е. вымыслом и видимостью). Поэтому чувствительные к проблеме критики художники намеренно разоблачали искусственность своего произведения, оставляя на нем след вторжения реальности (как Паррасий).
Но сама объективная реальность остается неисчерпаемой и до конца невыразимой вещью-в-себе (по Канту). По словам Беньямина, истинный художник подражает именно этому невыразимому в вещах, а не только их внешним эстетическим формам. Это означает, что само невыразимое «кладет ей [видимости] конец и прерывает гармонию».
Как писал Беньямин: «Невыразимое – это критическая мощь, которая хоть и не в состоянии разделить в искусстве видимость от сущности, однако запрещает им смешиваться... В невыразимом предстает возвышающая мощь истинного [...]. Истинное разбивает [...] фальшивую, обманную тотальность – абсолютное. Только истинное завершает произведение, разбивая его на куски, превращая его во фрагменты истинного мира, в торс символа [...].»
В ТюмГУ презентовали учебник по философии для неспециалистов📕
Ученые создают комплекс, который будет сочетать мировой классический опыт философии и русскую философскую мысль. Работа ведется в рамках проекта «ДНК России»
Директор Школы метапредметных компетенций ТюмГУ Игорь Чубаров представил концепцию будущего учебника, структуру УМК «Философия» и ключевые требования к преподаванию дисциплины
В обсуждении приняли участие исследователи нашего университета, ТИУ, МГУ, СПбГУ, НИУ ВШЭ и других ведущих вузов
Из хороших новостей — мы получили от Министерства науки и высшего образования приказ о разрешении на восстановление диссовета для защиты диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора наук 24.2.418.07 по научной специальности 5.7.1. Онтология и теория познания (философские науки) на базе федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Тюменский государственный университет».
Совет супер профессиональный — руководитель Андрей Нехаев, выпускающий философский Омский Вестник. Среди членов Совета - Марина Вольф - директор Института философии и права СоРАН из Новосибирска, Женя Борисов - наш дорогой сибирский коллега и самые достойные Тюменские — ну и ваш покорный. Приложил к этому руку, чем очень горжусь — в этом Совете диссертаций по ESG, Аркаиму и “философии шахмат” больше не защищается. Только онтология и гносеология — только философский hardcore.
В Томске, помимо психоаналитической (но не фрейдистской) дидактики Николая Ладовского, которую он реализовал во ВХУТЕМАСе (о чем отдельно), задался вопросом о смысле практикоориентированности высшего образования.
Мы изначально отвергаем эксклюзивное представление об этой модели. Тренд современной университетской политики состоит в мультипарадигмальности, своеобразном миксе теории и практики, ориентации на продукт и развитие когнитивных навыков. Мы лишь отказываемся от моделей откровенно устаревших, допускавших как раз односторонний созерцательно-идеалистический или исключительно прагматический подход к образованию. Здесь важны акценты, грамотное, разумное, то есть сбалансированное соотношение и распределение деятельностно-практических и созерцательно-теоретических подходов по всей образовательной сетке, от школы до аспирантуры. Конструктивизм в образовании à la Выготский и Леонтьев, а также пока не выявленный нами код образовательной пропедевтики ВХУТЕМАСа, об этом.
Признается, что практическая подготовка больше подходит для школьного и среднего профессионального образования. Что касается образования высшего, то наличие в нем большой доли теоретического обучения продиктовано рядом важнейших обстоятельств:
1) необходимости много и междисциплинарного образования, не всегда имеющего поддержку уже действующей практики;
2) исследовательского характера образования, нацеленного на получение нового знания, только открывающего новые сферы практической деятельности и не всегда являющегося лишь заказом от текущей практики или индустрии;
3) объектного, независимого от нашего познания, характера самой действительности, далеко не всегда соразмерной теориям и практикам человечества, и даже идущего с ними вразрез. Имеется в виду экологическая проблематика, изменение климата, вызовы международного терроризма и гибридных войн, угрозы пандемий и социо-гуманитарные риски при одностороннем развитии технологий.
Сюда же следует добавить важный момент включенности фундаментальной теории в уже существующие инструменты познания и практики - мы занимаемся наукой не с чистого листа - те же компьютерные программы, шаблоны в которых мы работаем, опосредованы серьезной математической фундаменталкой. Поэтому прикладного без фундаментального не существует, как и наоборот.
Продолжим.
Выступил вчера на дискуссии «ИИ — конкурент или союзник» на уже упомянутом Sci-fi-симпозиуме в компании с руководителями айтишных компаний и фантастами-футурологами. Был среди спикеров и наш человек - Андрей Незнамов из человекоцентричного СБЕРа.
Сошлись с ним на более техно-реалистической, диалектической позиции: чтобы конкурировать с технологиями ИИ современный пользователь (особенно если он университетский преподаватель) должен быть как минимум «современным» - владеть матчастью и в общем плане разбираться в смысле происходящего в обществе и образовании с появлением LLMs.
По сути, конкуренция имеет здесь место между людьми, владеющими новыми технологиями, их развивающими, и теми кто топит за «образ и подобие человека», сопротивляясь изменениям и всему новому.
Но, разумеется, как и любое новое, ИИ требует развития, обучения и постоянного дообучения - и это важнейший этический принцип, который отражен в Кодексе этики ИИ, разработанном Альянсом в сфере ИИ. Не этично в этом понимании этики как нового этоса человека-машинных взаимодействий препятствовать этому развитию. Сводить этику ИИ к квази-юридическому контролю контрпродуктивно.
Те же философы могут не только ворчать о неприкосновенности частной жизни, достоинстве и правах человека, но и продуктивной реализации соответствующих принципов на практике - в дальнейших разработках ИИ с участием философских методов, вообще смысловой метафизической оптики и задания горизонта будущего.
Поэтому мой ректор Иван Сергеевич Романчук и ТюмГУ в целом не только разрешил всем студентам пользоваться ChatGPT4 и пр.легально, но и исследует его воздействие на научную, образовательную и управленческую коммуникацию, на когнитивные способности студентов и возможности преподавателей адекватно оценивать работы, сделанные с его помощью. Нужна проверка всех этих голословных пока утверждений о «конкуренции» или «союзничестве». Но уже сейчас ясно, что ИИ как и еще недавно Medium - is the message, т.е. не только инструмент, но и агент новой социальной и человеческо-машинной коммуникации. А это настоящий вызов для всех нас, для нашего собственного развития и преобразования образования.
Сегодня я уже на открытии III-го Томского форума «Преобразование образования». Напишу о нем позже.
Через несколько часов выступаю на фантастическом во всех смыслах мероприятии —
Sci-fi-Симпозиуме, в Экспоцентре, с замечательными историками авангарда и конструктивизма, действующими архитекторами и кураторами: Ильей Мукосеем, Полиной Стрельцовой, Сандро де Маджистрисом, (Италия),Анатолием Беловым и Степаном Липгартом.
Буду продвигать концепт Метаконструктивизма:
1. Русские художники-авангардисты начала XX века, которых еще называют футуристами, к 20-м годам прошлого века прославили нашу страну созданием оригинальной и во многом альтернативной западной версии contemporary art - моделью искусства будущего.
Речь идет о возникновении в России феномена конструктивизма, производственного искусства и литературы факта, авангардного дизайна и архитектуры.
Соответствующих авторов (Л. Лисицкий, В. Татлин, А. Родченко, В.Степанова, Л.Попова, А. Веснин, Леонидов, Мельников, М. Гинзбург и др.) неверно рассматривать отдельно от творческих групп и институций, которые они основали и в которые входили (ИНХУК, ЛЕФ, ВХУТЕМАС), т.е. сводить исключительно к индивидуальным достижениям и исследуя их продукты в контексте абстрагированной от всех остальных социальных процессов истории искусства, архитектуры и дизайна.
2. Главная отличительная черта соответствующего художественно-инженерного и технико-эстетического явления состояла в том, что русские художники имели социальных заказ и государственный мандат на свою деятельность, что позволяло им не просто испытывать влияния от социально-экономических, политических и индустриальных институтов своего времени, но и непосредственно их формировать, воздействовать на результаты их деятелдьности. За это их называли левым, в отличии от правых, например, итальянских футуристов или либеральных немцев из Баухауса. А еще их называли производственниками, в отличии от кустарей, ремесленников и индивидуалов.
3. В теоретическом плане конструктивисты и производственники исходили из идеи тождества красоты и пользы, т.е. сочетания функциональности, целесообразности и эстетичности, одновременно в художественном произведении и бытовой вещи.
4. По сути ИНХУКовцы - Родченко, Степанова, Попова и др., поддерживаемые такими ЛЕФовскими теоретиками как Ган, Брик и Арватов, разработали и оставили нам технологию производства бытовых вещей, которые одновременно являлись произведениями искусства (дизайна) на основе идеи тождества композиции=конструкции=фактуры, или по-другому, совпадения изобразительной, конструктивной и экспрессивной форм.
5. Тем самым они реализовали еще платонический принцип прекрасного - пригодности и целесообразности, направляемых идеей Блага, одновременно соответствуя трем законам Витрувия в архитектуре - firmitas, utilitas, venustas (прочность, функциональность, красота) - синтез которых должен быть присущ любому сооружению.
Т.е. основой этой технологии была именно идея справедливого общества и нового человека, который мог бы раскрыть в условиях правильно организованного производства и налаженного быта свой творческий, когнитивный и природно-социальный потенциал. Не менее важно, что та же Степанова и Попова занимались этим на практике (на 1-й Ситценабивной фабрике хоть и не долго), реализовава идею цельного, неотчужденного труда, с распределением функций между поставщиками, рабочими, дизайнерами и управленческими работниками, тем самым совмещая творчество с материальным производством, потреблением и сохранением. Хотя цель сохранения художественной ценности не была для них центральной - прекрасное раскрывалась в использовании, как красота людей в любви.
6. В области художественного образования во ВХУТЕМАС/ВХУТЕИН конструктивисты и рационалисты совершили революцию практикоориентированного образования - созвучного идеалам креативного образования современности.
———————
Третий выпуск наших «Культурных метаморфоз» посвящен современному кино и кинообразованию. Побеседовал с моим старым другом - режиссером Сергеем Осипьяном, учеником Александра Кайдановского, и блистательной Марией Ситковской — ректором Универсального университета и директором Московской Школы кино.
Читать полностью…
Клаус-Петер Кёппинг
Праздник
Этнографическое и историческое рассмотрение темы праздника с самого начала занималось двумя парадоксами. Первый из этих парадоксов касается как модели поведения участвующих, так и хода события. Речь идет о совпадении противоречивых подходах к возвышенному и смешному, соединении церемониального и веселого, почтенного и озорного, поста и пиршества.
Второй парадокс содержится в противоположных отношениях к празднику. Это противоречие я называю временной классификацией праздника между периодичностью и лиминальностью (пороговостью).
Собственно говоря, праздник – это календарный пробел, разделяющий нормальное время труда и работы от периода отдыха и культурного времяпровождения, будни от особых дней, банальное (светское) от священного. С другой стороны, праздник - это как раз то время, которое лежит вне хронологии, историзма, периодизации, или еще точнее - праздничное время это - то время, которое дает нормальному времени его легитимность, обоснование и освящение, напоминая о делах, совершенных в "невремя" (illud tempus т.е. вечное или бессрочное время), или в мифическом смысле является напоминанием, отражением созидания.
Праздничное время является лиминальным временем в том смысле, поскольку одновременно оно наделяет историю периодизацией и дифференцирует единицы времени, однако вследствие этого, остается вне времени и до него. Тем самым праздничное время, которое, с одной стороны, хотя и инициирует временную дифференциацию, однако эта дифференциация становится возможной только благодаря тому, что она находится вне исторического времени: в праздничное время наступает невремя, нарушение хронологии историчности и время, в котором модели поведения провоцируют общество (коммунитас) утопической социальности без нормальных правил путем чрезмерной трансагрессивной ломкой табу.
Поэтому не случайно, что ранние этнографические исследования праздников, которые Ле Гоф применительно к раннему средневековью называл катаклизмом, т.е. катастрофическими событиями, врывающимися в жизнь как всемирный потоп (Le Goff, 1980), особенно в те времена, которые в календарном исчислении выпадают на период между, до и вне исторического времени, подобно описанному Джеймсом Джорджем Фрэзером в его монументальном труде "Золотая ветвь" некалендарному празднику Сатурналии и родственных межкалендарных празднеств (Frazer, 1913).
Предвосхищая общий вывод из последующих соображений, следует отметить: только сопоставив эти два парадокса, появляется указание на рациональность, скрытую за той двойственностью, которая присутствует в праздниках в форме противоречивости действий. Так как праздники являются лиминальными периодами, то в них допускаются и даже рассматривается как необходимые такие модели поведения, которые обычно являются табу, т.е. эксцессами различного вида от актов насилия до эротического беспорядка по аналогии с лиминальными периодами в иниционных и других ритуалах, даже если эти действия не всегда имеют реальную основу, а только являются театрализованным розыгрышем.
Однако все чрезмерное всегда остается в рамках, которые, с одной стороны, ограничены временем праздника - хотя, и это - парадокс, праздник по содержанию соответствует невремени - а с другой – также отмечен церемониализацией инсценированного представления, причем во втором случае парадоксы заключены в разыгрывании нецеремониального, чрезмерного.
Эксцессы так же, как лиминальные ритуалы ограничиваются на одной основе: в рамках церемониала и формы одежды или правил этикета, которые также относятся к празднику, как и различные приготовления, начиная от аскетизма, физических и духовных упражнений, до сексуальной умеренности, как части лиминальных ритуалов.
Далее, здесь, и здесь.
Литература, здесь.
Сегодня в «Культурных метаморфозах» департамента культурных исследований МИП беседа с Директором Московской школы современного искусства, художником и куратором Михаилом Левиным; Соосновательницей Биеннале уличного искусства Сабиной Чагиной; и Полиной Могилиной - ведущим куратором галереи Триумф.
Поговорили об искусстве в постапокалиптическую эпоху, судьбе муралов Афимола и фресках Казанского вокзала, и о грандиозных возможностях, которые открываются сегодня как и 100 лет назад, перед российскими художниками, музейщиками и кураторами.
Отметился в этом прекрасном издании вместе с Харманом, Деннетом и Суинберном.
Будет что почитать в новом году. Поздравляю ребят из Финикового и лично @eugenyloginov. Дизайн тоже отличный.
Карлы у Клары украли кораллы:
Критика Критического мышления (Critical thinking) #2
Другой американский педагог Ричард Пол (Richard W. Paul), основатель и директор Центра критического мышления Университета Сонома в Калифорнии, позиционирует CT в «сильном» смысле, т.е. не просто как частные рефлексивные методики постановки под сомнение и проверки на истинность отдельных теорий и утверждений, а как целостное мировоззрение, позволяющее рассматривать «сети аргументов» и подвергать критике другие целостные картины мира.
СТ в таком сильном смысле требует отказа от глубочайших убеждений человека, «его этических, моральных и социокультурных позиций». Американец исходит из того, что такие позиции всегда ложные. Это сближает позицию СТ с методологией критического реализма Карла Поппера, утверждавшего, что теория, которая не может быть отвергнута, ложна. Правда, как и с принципом фальсифицируемости, центральный принцип самого критического мышления критике и фальсификации не подлежит, и в этом состоит его слабое место.
Любопытно, что как минимум в момент критики можно воздерживаться от любого набора ценностей, не следовать им. Но что происходит в момент сомнения, постановки под вопрос той иной системы ценностей или теоретических положений? На что мы можем опираться в эти моменты? Очевидно, на какую-то бесспорную теорию и какие-то аксиоматические ценности.
Это похоже на приостановку действия закона и перехода к силе решения суверена еще одного Карла, но уже из другого, консервативного лагеря – юриста Третьего Рейха Карла Шмитта. Проблема в том, что на судьбоносное и ответственные решения в этой логике суверен не способен и в одиночку его не принимает, кроме случаев ведущих к социальной катастрофе (Беньямин).
В СТ предполагается, что сформированное критическое мышление означает умение искать наиболее верные и эффективные способы решения задач. Но децизионизм предполагает, что управленческие решения либо не принимаются, либо оказывается не эффективными при отсутствии достаточных полномочий, фундаментальных знаний и консенсуса с сообществом у принимающего решения актора.
Продолжение следует
Критическое мышление
Определение:
«Критическое мышление (Сritical Thinking, далее CT) — это интеллектуально дисциплинированный процесс активного и умелого осмысления, применения, анализа, синтеза и/или оценки информации, собранной или созданной посредством наблюдения, опыта, размышлений, рассуждений или общения, как руководство к вере и действию».
«Мы понимаем критическое мышление как целенаправленное, саморегулируемое суждение, которое приводит к интерпретации, анализу, оценке и умозаключению, а также к объяснению доказательных, концептуальных, методологических, критериальных или контекстуальных соображений, на которых основано это суждение.»
Критическое мышление как мышление
Кант предложил принципиальное основание для отличия научных суждений от обыденных, законосообразных от случайных, логичных от абсурдных, априорных от апостериорных, т.е. аксиоматических от основанных на опыте, физических от метафизических, теоретических от практических. Но здесь надо учитывать, что сама математика, механика и физика со времен Канта существенно изменились. Эвклидова геометрия работает теперь только в очень ограниченном пространстве опыта.
Но неизменной осталась неразрешимость проблем "мира как целого", бытия, Бога и природы человека. С точки зрения Канта все наши суждения по поводу этих предметов недоказуемы и противоречат друг другу. Так мир в целом не является предметом данным нам в опыте, и кроме работающей внутри этого мира причинно-следственной связи сказать о нем ничего достоверного мы не можем. Нашему предположению о его бесконечности противостоит тезис об ограниченности Вселенной в отношении пространства и времени. Теории о том, что целое мира состоит из неделимых атомов, противостоит идея, что ничего простого в мире не существует. Нашему ощущению свободы воли можно всегда противопоставить аргумент всеобщей причинности. И, наконец, тезисы существования и несуществования Бога как первопричины мира, могут быть равно логически обоснованы. Ср.:Кант. Критика чистого разума», А 426–453 / В 454–485.
Перечисленные антиномии чистого разума говорят только о том, что силенок этого последнего для понимания соответствующих гиперобъектов. Не помогает здесь даже использование принципа причинности: мы опираемся на категории причины и действия, обнаруживая за всеми видимыми явлениями детерминацию, но не можем сказать о том же в отношении уже упомянутых мира-в-целом или Бога, потому что они являются причинами самих себя.
Но тогда мы не можем говорить об универсальности самой причинно-следственной логики, и вообще соответствующего принципа организации опыта. А учитывая, что перечисленные вещи-в-себе все же как-то с нашей жизнью и сознанием связаны, упомянутые причины могут оказаться более сложными, чем нам это представляется на первый взгляд.
То, что мы не можем чувственно подтвердить бесконечность мира в пространстве и вечность жизни во времени, говорит не о том, что мы можем познать его рационально, а о том, что Кантовские вещи-в-себе – Бог, свобода и бессмертие души – находятся вообще за его пределами, и их познание альтернативно научно-теоретическому способами объяснения нашей жизни, а является скорее практическим.
Практическим – это значит этическим, связанным с поступками, реальными действиями на основе наших ценностей, целей и представлений о долге. Мы ведь не только познаем мир как теоретические субъекты, но и живем в нем как биологические и этические существа – носители своих желаний и исполнители долга перед другими. Например, свобода воли необходима нам как людям, чтобы ставить цели, стремиться к благу и быть ответственными за совершаемые поступки.
Каузальные отношения в этом смысле (так же как пространство и время) относятся по Канту лишь к миру явлений, а мир “вещей в себе” образует царство свободы, свободное от законов природы.
Бог и свобода определяют нашу жизнь в этом смысле более фундаментально, из трансцендентного сверхчувственного мира, оставаясь непознаваемыми и недоказуемыми в логике естественно-научного знания.
Продолжу тестировать свои тексты для учебника для перваков естественных и инженерных специальностей. Хочу разобраться с пресловутым критическим мышлением. Для чего обращаюсь к Канту. Все эти вещи известны, но мне важно понять насколько они понятны не-философам и применимы.
Критика разума или критика разумом
Когда в 1781 году, в принадлежавшей тогда Российской короне Риге, на немецком языке появилась “Критика чистого разума” люди вряд ли верили всему на слово, но вот проверка на подлинность самой явленной нам в ощущениях реальности, т.е. критическое мышление, еще только входило в моду. Название главного труда Канта можно было понять в двух смыслах родительного падежа - родительном субъекта (genetivus subjectivus) или родительном объекта (genetivus objectivus). Это когда, например, говорят о “любви отца” - идущей от отца или “любви отца” как нашей любви к нему, т.е. на отца направленной. Так и в “критике разума” не сразу понятно кто кого здесь будет критиковать - разум нас или мы разум.
Но Кант, разумеется, имел в виду критику разума как указание на его ограничения. Идея критики возможностей нашего мышления, заключалась в осознании, что наши познания о мире ограничены определенными рамками. Прежде всего извлекаемые нами из реальности знания сконструированы нашими же инструментами - формами чувственности (пространство-время) и рассудка (категориями, вроде причинности). Подлинной истины о вещах мира эти инструменты не дают, к тому же, полученные с их помощью положения верны только в нашем феноменальном мире, а в мире вещей самих по себе (вещей-в-себе), независимых от нас, могут встречаться лишь «идеи чистого разума», такие как Бог, свобода, бессмертие, «мир в целом», и связанные с этими идеями предметы. Они мыслятся только умом (ноуменально), но о них мы ничего достоверного сказать не можем, потому что чувствами они не считываются и не проверяются. Но и обойтись без них мы тоже не можем. Они регулируют, направляют наш опыт, придают смысл жизни, иначе совершенно безнадежной, трагичной и скучной.
Критика Кантом разума предполагала, что мы откуда-то знаем о его недостатках. Но как возможно что-то понять об ограниченности наших интеллектуальных возможностей, если чувственный опыт ограничивает нас тотально, как и язык, в котором мы выражаем свои мысли? Получается, что либо в нас есть что-то, позволяющее сомневаться в суждениях, выходящих за границы чувственного опыта, либо сама действительность как-то влияет на наши органы чувств, преодолевая их ограниченность. Наконец, следует задаться вопросом о том, откуда берется само мышление, осуществляющее подобную критику, как оно развивается и как связано с опытом?
Собственно Кантовская критика состояла в показе того, что наш разум может гарантировать в качестве истин, а что лишь в качестве гипотез, предположений и предметов веры.
Мы стремимся к абсолютной истине, но обладаем лишь относительными. Но то, что наши знания ограничены возможностями наших органов чувств и рассудочного мышления, не означает, что они неверны или иллюзорны. Они верны в пределах нашего феноменального мира, будучи обусловлены и опосредованы формами наших чувств, категориями и языком, т.е. опытом жизни и его условиями.
Но существуют суждения независимые от чувственного опыта вообще. Кант называл их априорными (наши пресловутые “Априори”). Это, например, суждения аналитические, в которых в определяемом субъекте (в том, о чем идет речь) уже содержится определение (предикат - свойство или качество субъекта). Такие суждения истинны по определению и не требуют эмпирического подтверждения, хотя и могут быть проверены. Они основаны на логическом анализе суждений, т.е. на формальной логике, на законах тождества и противоречия.
Например: «Все тела протяжённы» – аналитическое суждение априори. Его не нужно проверять на опыте, так как любое тело протяжено в пространстве – имеет длину, ширину и высоту. Признак протяженности входит в содержание понятия «тело». Таким образом аналитическое суждение «все тела протяжённы» истинно априори.(*)
Господин «верните ручечку» Дерипаска по просьбе одного из своих пиардиректоров, который что-то понимает про академическую науку и неравнодушен к судьбе философии в России, чего-то там сказал на публику. Суть: ведущие отечественные мыслители - отъебитесь от ИФ РАН! Поддерживаем плохого олигарха. Мы тоже не любим ИФ РАН, и это взаимно. Но когда требуют разгонять вроде как бессмысленные институции в пользу "патриотов", то мы хотим сказать одно – в очередь, сукины дети! Сначала Игорь Чубаров и эффективные менеджеры.
Впрочем, вам это все вряд ли интересно, поэтому давайте немного том, чем нас потчуют интеллектуалы в субботу, 7 декабря.
12:00 Москва: Дмитрий Хворостов, Полина Ханова и др. «Искусство + философия: создавая образ будущего» (Каталог).
12:30 Москва: Конференция «Маргинальный опыт в цифровых медиа» (Институт бизнеса и дизайна, до 8.12). Дети из МГУ и Александр Ветушинский.
13:00 Петербург: Виктор Мазин «Барокко Лакана» (Дом радио).
13:00 Москва: Валерия Путинцева-Арданская «Искусство места и контекста: культурные практики среды. Изобретая настоящее вместе» (ММОМА)
16:00 Москва: Презентация книги «Кунстизмы» Эль Лисицкого и Ханса Арпа (Зотов).
16:00 Москва: Петр Рядов «РСДРП 07 – 17» (Научка).
16:00 Москва: Хер знает кто – ридинг по Умберто Эко фрагмент книги «5 эссе на темы этики» (МВШСЭН).
19:00 Петербург: Ася Багратуни «Музыка барокко: от Людовика ХIV до современного кино» (Новая Голландия).
19:30 Петербург: Презентация журнала «Сеанс» № 87 «Post mortem» (Порядок слов).
Дни рождения
Габриель Марсель (135)
Уже 10 лет назад успешно защитил докторскую по социальной философии в РГГУ.
На фото сверху — председатель диссовета Валерий Дмитриевич Губин (покойный) и секретарь совета В. Карелин. Поддерживают меня - (фото внизу) лучший друг - Валерий Анашвили, справа - наш коллега и друг Алексей Кыласов (спасибо ему за фото), а слева, ныне к сожалению покойный, декан философского факультета МГУ Владимир Васильевич Миронов. За ними - Виктор Игоревич Молчанов (мой научник) и Владимир Петрович Филатов. Помню из членов Совета Ивахненко Евгения Николаевича, задавшего мне сложный вопрос. Присутствовал на защите и мой учитель Валерий Александрович Подорога, также ныне покойный (R.I.P).
Всех помню и всем благодарен — открыли мне двери в прекрасный мир нашей науки и сообщества.
Сегодня в 23 часа по Москве состоится мой эфир на радио Вера в программе «Философские ночи» Алексея Павловича Козырева, декана философского факультета МГУ.
Частота разная в разных городах, трансляция на сайте radiovera.ru - можно и в записи будет послушать.
Поговорили о том зачем сегодня нужна философия людям, которые не обязательно должны поступать для этого на философский факультет, о едином учебнике для не-философских направлений подготовки в университетах, который мы делаем совместно с коллегами факультета и лучших философских центров страны в рамках проекта "ДНК России", курируемом Министерством науки и высшего образования.
Важнейший для меня сюжет - отношение разума и веры, ключевые понятия русской религиозной философии и предельные вопросы, которые не могут быть поставлены и разрешены вне религиозной интеллектуальной культуры, личной веры и проблематики теологии.
Поговорили с Алексеем о том, что привело нас в философию и не отпускает до сих пор. Кстати, мой первый философский текст в жизни, в возрасте 12 лет - это "Жизнь Иисуса". Но не Ренана, а Гегеля.
Любимчиками в философии и литературе поделились.Вспомнили о курянах (Афанасии Фете), к которым я принадлежу и за которых сейчас переживаю. О моей первой философской любви - Густаве Шпете, ну и о Вальтере "нашем", о Беньямине.
Цитатка, кстати, из Происхождения немецкой драмы скорби:
"Для всех эпох, перед взором которых витала не поддающаяся описанию сущность истинного, это осуществление с неизбежностью оказывалось пропедевтикой, обращаться к которой под схоластическим именем трактата уместно потому, что трактат содержит, пусть и в скрытом виде, от сылку к предметам теологии, без которых истина немыслима."
Получилось очень душевно и по делу, на мой взгляд. Спасибо Светлому Радио за приглашение и возможность поговорить на темы еще недавно для меня закрытые, "слепые". — Прозреваю понемногу))
www. radiovera.ru/
Выступили большой командой и даже провели лабораторию от ТюмГУ на III-м Томском форуме «Преобразование образования».
Повестка форума — совмещение запроса на ускоренную профессиональную подготовку и удержание фундаментального образования в перспективе выработки Единой модели Высшего образования.
Из слов министра (Фальков В.Н.) и врио директора Департамента государственной политики в сфере высшего образования Е.В. Тумаковой, стало понятно, что регулятор наш хочет удержать сложную, диалектическую модель образования, которая бесшовно собрала бы и другие его, не высшие уровни — школы и СПО.
МОН стоит за диверсификацию текущей модели в пользу вариативности и мультипарадигмальности с сохранением ориентации на практику и продуктовую логику, но возвращением фундаментальности.
При этом, что важно, речь идет не о единых количественных и качественных характеристиках различных образовательных уровней - бакалавриат может длится и 4, и 5 лет, как и специалитет - все 6, а вот магистратура может и 10 месяцами ограничиться под запрос рынка. Все зависит от качества требуемых специалистов.
Но как убедительно показал на статистике и исследованиях экономистов ВШЭ С.Ю. Рощин сам рынок труда достаточно неоднороден и выступать основной для реформы образования может только на уровне фронтиров и трендов.
Ректор ТГУ Э.В. Галажинский топил за поиск обоснования синтетической модели, которая бы позволила совместить постановку различных типов мышления (вплоть до экологического) и фундаментальных образовательных онтологий, а также принципиально отнеслась к ценностям воспитательной работы и вызовам будущего. И все это в перспективе очень скорой пересборки общей модели ВО для правительства на языке ФЗ и ФГОС, которая отвечала бы и запросу общества, и национальным интересам и требованиям рынков труда/технологий.
Такая вот не простая задачка)
Мы внутри этой проблематики отвечаем за экспликацию лучших образовательных технологий и методик, причем как из мировых, так и отечественных психолого-педагогических школ и традиций. С аспиранткой ТюмГУ Татьяной Поповой сделали доклад о конструктивизме, об ограничениях и принципах практикоориентированного образования на кейсах Л.Выготского и ВХУТЕМАСа (психоаналитический метод Н.Ладовского). Работаем дальше.
На фантастическо-футурологическом Симпозиуме в новом Национальном Центре «Россия» обсудили с историком авангарда
Алессандро Де Маджистрисом (Италия), Полиной Стрельцовой (центр «Зотов»), архитекторами и экспертами Ильей Мукосеем, Анатолием Беловым и Степаном Липгартом, как архитектурные утопии 1920-х гг. повлияли на развитие современного искусства и дизайна, и могут ли идеи конструктивистов вдохновить архитекторов для смыслового инвестирования в будящее:
🔸 Может ли метаконструктивизм стать новым культурным феноменом?
🔸 Влияют ли утопические идеи прошлого на архитектуру XXI века?
🔸 Как адаптировать наследие конструктивизма к современным социальным и экологическим вызовам?
Не пропустите возможность переосмыслить прошлое ради создания будущего! 🚀:
https://riamediabank.ru/media/8797871.html?context=list&list_sid=list_352525631
#архитектура #конструктивизм #будущее #искусство #метаконструктивизм #авангард
Ульрих Херман
Семья
Для разбора антропологического понятия "семьи" в контексте исторической антропологии, необходимо сначала восстановить ряд различных исторических и смысловых взаимосвязей семейных отношений, форм и практики семейной жизни. Это, по сути, можно сделать только с помощью культурно-исторических исследований и описаний, содержащихся, наряду с монографиями и сборниками по истории семьи, в соответствующих главах многочисленных томов серии "Повседневной жизни" ("La vie quotidienne", Herrmann, 1980). На основе статей этого руководства невозможно, однако, прийти к какому-либо лаконичному выводу, поскольку наша общественная культура предполагает, что центральное место должна занимать та семейная форма, которая является нормативной, одновременно получившая в антропологии обозначение бюргерской семьи.
"Определенной" семьи не существует
Данные исследования определяют "семью" как положение вещей, которое, по словам Макса Вебера, является относительным понятием в зависимости от исторической эпохи и соответствующих социальных и культурно-исторических взглядов на политическую, правовую, экономическую и, не в последнюю очередь, культурную перспективу, выступая в различных ипостасях как существенное и / или предназначенное обстоятельство:
- "Семья", в зависимости от экономического порядка, может иметь черты внутренне функционально-дифференцированного хозяйственного кооператива (например, ремесленного, сельскохозяйственного), быть общественно значимой в плане организации труда (например, надомная работа или детский труд); иметь определенное предназначение для регулирования отношений собственности (например, раздела имущества или права единонаследия);
- "Семья" может быть обусловлена порядком отношений зависимости (например, женщины и детей от главы семьи) политическим порядком (патриархальной организацией власти) и в целях сохранения этого политического порядка (патрилинейный правовой, экономический и общественный порядок) иметь соответствующую форму релевантности или предназначенности;
- "Семья" может определяться правовыми нормами отношений собственности и порядком наследования как фактора, определяющего порядок замещения ответственности и предназначенного для обеспечения права собственности;
- "Семья" может быть обусловлена порядком социальных отношений полов (мужчина и женщина), поколений (старые и молодые), самостоятельных и зависимых в силу экономических правовых и общественных причин и условий существования и функций членов семьи, но также необходимых для поддержания этих общих условий, из- за чего связанные с "семьей" интенции в обществе могут, порой, оцениваться иначе: некоторым формам жизни "семьи" отдается предпочтение, в отношении других проявляется предвзятость;
- "Семья" в повседневной жизни всегда в культурном отношении обусловлена специфическими образами культурной и социальной среды, и она в ходе смены поколений является не только подходящей для поддержания этой среды, но и направлена на сохранение специфических культурных традиций внутри нее.
"Семья" является социальным, экономическим, политическим, культурным фактором, который отличается разнообразием образов жизни, жизненных опытов и жизненных интерпретаций. "Определенной" семьи не было, и нет.
Далее здесь.
Надо сказать, что у немецкого автора, идейные ценности бюргерства: свобода, самостоятельность и самоответственность не «бьются». Напишу еще об этом отдельно.
Выступаю сегодня в НИУ ВШЭ на конференции Культурология в эпоху цифровизации с программным докладом по Метаконструктивизму, как сразу новым предметом и методом культурных исследований.
Веду секцию Цифровые технологии в культуре и образовании с докладами Е. Блинова (про “мангу”) и преподавателей, возглавляемого мной Департамента культурных исследований МИП: Е.Трушкиной, Н.Бороздиной, К. Майоровой, А.Криман, Н.Клюевой, А.Ветушинским, которые по основному работают на философском МГУ, РГГУ и ТюмГУ.
Посвящаем вечер просмотру нового выпуска от Департамента культурных исследований «Культурные метаморфозы: кино» 🍿
В серии вы узнаете о том, как кинематограф адаптируется к современным реалиям, но не теряет своей уникальности. Скорее смотрите!
Видео здесь ➡️ https://clck.ru/3DzpxN
Суета с «флэшмобом» вокруг свежего номера «Логоса» примечательная. Прям наглядная демонстрация всемогущества теории Бодрийяра о симулякрах. Ведь надо же как-то скрыть, что в номере, посвящённом «вопросам мимикрии», нет статьи, ну, хотя бы Чубарова.
Читать полностью…
Начинаю публиковать цикл роликов «Культурные метаморфозы» от Департамента культурных исследований (МИП) (который я возглавляю), посвященных современным «креативным индустриям», а на самом деле прекрасным и глубоким людям, которые занимаются образованием, кураторством, ну и непосредственно творчеством-производством в современном искусстве, дизайне, архитектуре и кино.
Первый ролик- базовый, архитектурный, где мы беседуем с директором Школы МАРШ Никитой Токаревым, архитектором Алексем Гинзбургом (внуком знаменитого Моисея Гинзбурга), восстановившим Дом Наркомфина на Новинском бульваре в Москве, и ведущим куратором Центра Зотов, Полиной Стрельцовой:
https://vk.com/video-11290126_456241169