Alice in Earnestland — примечательный фильм, но лучше не стоит смотреть его в день своего рождения в тесном кругу семьи (как сделал я). Просто поверьте.
С русскоязычным названием всё сложно: IMDb предлагает «Добрую Алису в стране чудес» (wtf); Кинопоиск — дурацкую «Алису в стране искренности». На самом деле, речь о стране, где чудес не бывает. Зато бывает непосредственная и жизнерадостная девушка Су Нам из бедной семьи (роль жизни Ли Джон Хён), которая из корейской Амели под гнетом обстоятельств превращается в жестокого маньяка (кстати, всегда казалось, что в оригинальной Амели тоже сидит что-то такое, сдерживаемое европейской буржуазностью и социальным государством). Она захватывает и связывает женщину-психотерапевта, кормит её ядовитой рыбой, и, пока у бедняги идет изо рта пена, рассказывает свою историю: как выучилась на машинистку перед самым наступлением компьютерной эры, потеряв надежду на карьерные успехи; как вышла замуж за рабочего, лишившегося сначала слуха, потом пальцев на руке, а после неудавшейся попытки суицида пребывающего в вегетативном состоянии и множащего больничные счета, на которые не хватает, на скольких работах Су Нам бы ни убивалась. Врачи предлагают завуалированную эвтаназию, но перед героиней внезапно начинает маячить шанс продержаться еще немного за счет роста стоимости старенького дома, который попадает в район первоочередной модернизации у местных властей. Но жители соседних районов готовы пойти на многое, протестуя против этой программы.
Удивительно, но фильм начинается как мультяшная черная комедия, хотя, как видно из пересказанной завязки сюжета, обстоятельства не располагают к тому, чтобы посмеяться в свое удовольствие; когда же «Алиса» с головой окунается в нарастающее, всё более изощренное и шокирующее ультранасилие, — людей буднично пытают утюгами и стирают в стиральной машине — становится не по себе даже поклонникам «Трилогии мести» Пак Чхан Ука, на эстетику которой авторы, очевидно, ориентировались.
«Алиса» — безжалостный и язвительный полнометражный дебют режиссера Ан Гук Чина, несмотря на свою бескомпромиссность, добившийся успехов в корейском прокате: в очередной раз удивляешься массовому корейскому зрителю; нужно быть подготовленным человеком, чтобы просто высидеть «Алису»; чтобы посоветовать сходить на неё в кино коллегам по работе или родственникам, потребуется еще и некоторая смелость. Режиссер Ан цинично выдерживает кавай на прочность с помощью концентрированной социальщины и калейдоскопа трагедий, и корейская Амели оборачивается классической корейской историей мести, только еще более жестокой и безумной, чем обычно.
Хотя, может быть, это я стал слишком чувствительным, а корейцы спокойно смеются, как мы на Макдонахах.
http://www.imdb.com/title/tt4702528/?ref_=nv_sr_1
таться расшифровывать эзопов язык системных художников. Но, по-моему, всё это не очень важно. А важно, что картина не равно подписи к ней, а экспозиция — тому, что написано в буклете. Красота — единственная истина. А если не единственная, то уж точно одна из.
Читать полностью…
Не исключено, что я единственный человек в Интернете, которому понравился полнометражный гонконгский Line Walker (Кинопоиск предлагает идиотский перевод «Идущий по линии») — спин-офф дурного телесериала про полицейских под прикрытием, но с привлечением звезд первой величины в лице Ника Чуна и Луиса Ку, который, кстати говоря, играет просто везде. Серьезно, найти свежий гонконгский блокбастер без Луиса Ку — нетривиальная задача, человек отрабатывает по шесть-семь главных ролей в год. А еще без устали рекламирует с десяток брендов, включая Pepsi, Hugo Boss, Gillette и Samsung, активно занимается благотворительностью и иногда поет как Дима Маликов (справедливости ради, нечасто).
В прологе "Идущего по линии" погибший полицейский шеф перед смертью уничтожает все сведения об агентах под прикрытием, внедренных в триады, чтобы те не получили к ним доступ, и его приемник Френсис Нг вместе с взбалмошной подчиненной-дефис-возлюбленной, звездой оригинального сериала Чармейн Ше пытается понять, кто же агент по кличке Блэкджек, который вышел с ними на связь, используя старый секретный код. Кандидатов двое — два гангстера и друга, не разлей вода — молчаливый и совестливый наркобарон Ник Чун и его гламурный зам Луис Ку в желтом спорткаре.
«Идущий по линии» — бодрый, безголовый аттракцион, составленный из кусков низкопробной секс-комедии, гангстерского эпоса, бадди-муви, семейного экшена, телевизионного мыла и криминальной драмы. Причём он не пытается быть всем этим сразу, а именно составлен из надерганных будто из разных мест сцен, как мозаика. Многих зрителей и рецензентов это раздражает, а мне как раз по душе. Футуристичный штаб полиции выглядит как офис Людей в Черном, Френсис Нг инструктирует Чармэйн Ше по гарнитуре примерно как Эл Сэма в сериале "Квантовый скачок", в остальное время они ругаются и флиртуют как молодожены. Сцены в Макао— мультяшная смехопанорама в интерьерах казино и шикарных отелей; путешествие героев в Бразилию — классический боевик про наркокартели с погонями и перестрелками в фавелах; финал в Гонконге с безумным калейдоскопом сюжетных поворотов, от которых начинает кружиться голова, — драматический триллер в традиции гонконгских фильмов про триады. Оставаясь в кадре один на один, Ник Чун и Луис Ку и вовсе стараются так, будто находятся в фильме Фрэнсиса Форда Копполы.
Каждый, пишущий про "Идущего по линии", почему-то считает своим долгом сравнить его с «Двойной рокировкой», естественно, в пользу последней. Сравнить-то, конечно, можно, но это как сравнивать Шостаковича и группу Ленинград. "Идущий по линии" — своего рода попурри из любимых хитов и знакомых лиц, легкая прогулка, где плакать, размышлять, переживать и смеяться, конечно, можно, но как-то понарошку, с лёгким сердцем и простым удовольствием. Не всё же щеки надувать.
http://www.imdb.com/title/tt5896962/?ref_=fn_al_tt_1
В фильме «Мужчина и женщина» Ли Юн Ги печальная корейская женщина отводит аутичного сына в специальный детский лагерь и на парковке по классической схеме "огонька не найдётся" знакомится с анемичным корейским мужчиной, чья дочь страдает от клинической депрессии. Удивительно, но дело происходит в родном заснеженном Хельсинки – видимо, это самое место разгонять тоску приунывшему азиату. Финским педагогам корейцы доверяют не полностью, потому едут за автобусом с детьми в сторону Тампере проверить, действительно ли их везут куда обещали. По дороге случается снежный буран, и герои застревают в небольшой придорожной гостинице. Женщина страдает от европейской еды; в сумочке она всегда носит острую пасту. Мужчина уклончиво отвечает на любой вопрос. Разговор не клеится. Они не знают даже имен друг друга, но на следующее утро, вяло прогуливаясь на свежем воздухе и наткнувшись на сауну (!) посреди леса, предаются внезапно нахлынувшей страсти. Мужчина высказывается на тему места сауны в финской культуре; женщина технично засыпает. Через какое-то время они разъезжаются, так и не обменявшись контактами, но само собой это не последняя их встреча.
Дальше начинается взрослая мелодрама о внебрачных связях с осложнениями в виде семей, тяжелых детей и работы. Героям предстоит череда сложных решений, и, надо отдать должное, Ли Юн Ги оформляет классическую историю с достоинством и мастерством, успешно справившись с соблазном сделать на разрыв аорты. «Мужчина и женщина» — неспешное, натуралистичное кино, приглашающее сопереживать всем героям одновременно или поделиться на команду «семейный долг» и команду «настоящая любовь»; а также в определенном смысле экранизация песни Л.В.Федорова «Холода». Автору хорошо удаются психические отклонения и сцены с детьми (которые мало кому удаются) — деликатно, без перебарщивая, но все же пронзительно. Колорита придают неожиданные финские мотивы; особенно тепло на душе становится, когда, не сочтите за спойлер, героиня в смятении, окруженная безлюдным, холодным Хельсинки, вызывает такси, за рулём которого оказывается молчаливая и выразительная, с сигаретой во рту, Кати Оутинен, прямиком из фильмов Аки Каурисмяки.
http://www.imdb.com/title/tt5700648/?ref_=nv_sr_3
С китайским новым годом, дорогой читатель!
Хунбао, традиционные красные конверты, в которых по случаю праздника принято дарить деньги, повинуясь духу времени, виртуализировались. Даже мне в мобильной социальной сети WeChat пришло сообщение от малознакомой китаянки с прыгающим конвертиком, после нажатия на который на счёт зачислились девятнадцать юаней.
Китайские мегаполисы опустели: разъехавшееся по родным городам и весям трудоспособное население организовало крупнейшую миграцию в истории человечества: за праздничную неделю будет совершено 2,98 миллиарда поездок внутри страны.
http://shanghaiist.com/2017/01/24/beijing_ghost_town_2017.php
Случайно наткнулся на прошлогодний материал Quartz о японской музыкальной индустрии. Ничего радикально нового он не сообщает, но собирает вместе диковинные факты по теме и внятно расставляет их по полочкам.
Япония — второй по размеру музыкальный рынок после США: его объем — 2,5 миллиарда долларов; для сравнения американский рынок — почти 5 миллиардов в год; немецкий — примерно 1,5 миллиарда; китайский — всего около 100 миллионов USD. Уникальность японского рынка в том, что 75% музыки до сих пор продается на физических носителях (против 39% в среднем по миру, где давно правят цифра и стриминг) — и не столько на модном виниле, сколько на старом-добром CD. В Японии 6 тысяч специализированных музыкальных магазинов — столько нет нигде в мире; во всей Америке их всего 1900.
Япония — страна CD-дисков, но они там совсем не дешевы. Согласно закону, принятому еще в пятидесятых, владелец прав на интеллектуальную собственность, может устанавливать минимальный уровень розничных цен на новые книги, журналы и музыку, который обязаны соблюдать продавцы по всей стране. Благодаря этому, средняя стоимость CD-диска в Японии — около 34 долларов против 12-14 долларов на Западе. В частности, для того, чтобы мотивировать потребителей покупать местные издания по таким ценам многие западные исполнители добавляют в японские версии альбомов дополнительные треки и бонусы: наверняка многие из вас сталкивались с Japanese Edition.
Из-за высокой цены на CD в Японии существует индустрия аудио-прокатов по аналогии с нашими видео-прокатами девяностых: в настоящее время в стране работают 2400 пунктов проката CD, хотя их количество, конечно, уменьшается с каждым годом. Прокаты стимулируют пиратов: во многом благодаря им, в сети быстро становятся доступны японские издания западных артистов.
Японские рекорд-лейблы, естественно, всячески стараются поддерживать любовь граждан к физическим носителям и нещадно эксплуатируют фанатизм к местным поп-идолам, выпуская один и тот же альбом в разных версиях и вкладывая в CD билеты на встречи с артистами и купоны на всякую всячину — например, дающие право принять в интернет-голосовании: радикальные фанаты скупают пачками одинаковые диски, чтобы подкинуть кумирам побольше голосов.
Среди причин аномальной популярности CD можно назвать японские традиционализм, фанатизм и фетишизм, но нельзя забывать о демографическом составе населения — японцы просто старые 😃.
https://qz.com/711490/why-japan-has-more-music-stores-than-the-rest-of-the-world/
«Shin Godzilla» Хидэаки Анно — новая «Годзилла», или «Новая Годзилла», или «Истинная Годзилла», или даже «Годзилла-бог» — зрелище специфическое, но любопытное: с одной стороны, синефильский оммаж японским фильмам 60х, причем не только оригинальной «Годзилле» (откуда, впрочем, используются классическая музыкальная тема, титры и нарочито наивный образ кайдзю, которого на компьютере специально делали похожим на куклу), с другой стороны, политический комментарий.
Годзилла здесь, несомненно, катастрофа, непредсказуемое природное явление, а не своенравное домашнее животное или абсолютное зло; а фильмы-катастрофы бывают нескольких типов: про разрушение (всегда приятно посмотреть, как рушится знакомый город); про людей (маленьких перед лицом бедствия или супергероев-спасителей) и про реакцию и предотвращение. «Shin Godzilla» относится к последнему типу: это Годзилла кабинетная. Большую часть фильма на экране беспрестанно тараторят чиновники и специалисты с титрами-должностями всё возрастающей длины, напоминая политические разговорные боевики Армандо Яннуччи, разве что без изощренных оскорблений (справедливости ради, требуя от актеров скоростной речи, Анно вдохновлялся не ими, а финчеровской «Социальной сетью»). Авторы серьезно подходят к вопросу, как бы реагировали современные японские власти, явись в токийских водах подобный монстр сегодня: с сюжетной точки зрения, фильм обнуляет франшизу; это первый контакт Годзиллы с человечеством, и никто из героев, судя по всему, не видел ни одного из более 30 фильмов и сериалов о ней.
В 1954 году первая Годзилла родилась из страха перед ядерной эпохой, и новый фильм продолжает это линию: в нём кайдзю является 03/11 — отсылка как к дате выхода на экраны оригинального фильма, так и к 11/03 — дате печально известного землятресения 2011 года, которое привело к аварии на Фукусиме (сцена с насосами, вкачивающими в Годзиллу коагулянты, напоминает об охлаждении поврежденных реакторов Фукусимы с помощью похожих конструкций). Кроме того, американские партнеры (без санкции которых японцы не могут применить вооружение — еще одна острая политическая тема) настаивают на применении атомной бомбы для уничтожения монстра: по непростым японо-американским отношениям фильм тоже проходится, но с фигой в кармане — скажем, американскую помощницу президента играет Сатоми Исихара, которая с трудом говорит по-английски. Наконец, бюрократия (в ведении каких ведомств находится борьба с невиданным монстром?!) и нерешительность японских властей явно напоминают реакцию на Фукусиму. Впрочем, надо отметить, что в финале решение годзилльего вопроса находится именно коллективно с помощью тех самых нерасторопных чиновников и экспертов (тех, что остались в живых), несмотря на символическое лидерство харизматичного аналитика центра предотвращения катастроф.
Среди японцев встречаются разные реакции на фильм: кто-то воспринимает его как капустник, своеобразные старые песни о главном, которые подмигивают на каждом углу чередой сатирических камео узнаваемых людей и близких сердцу образов; кто-то, напротив, предельно серьёзно, с содроганием вспоминая выступления на телевидении чиновников в синей форме по поводу недавних катастроф.
Ключевая характеристика Годзиллы как чудища морского – способность к эволюции. Эволюционирует и одноименная франшиза: фильм Анно – как минимум, интересный подход к давно и разносторонне раскрытой теме. Даже если воспринимать его как всего лишь коллаж, нужно отдать должное уровню владения материалом (если почитать фанатские форумы, разбирающие каждую деталь, глаза на лоб полезут). А ещё там под Годзиллу посылают синкансены, начинённые взрывчаткой.
http://www.imdb.com/title/tt4262980/?ref_=nv_sr_1
Привет от Ай Вэйвэя затаился и в самом известном музее города — в галерее Уффици. Здесь выставлена мраморная камера видеонаблюдения, которую Ай Вэйвэй изготовил «с натуры», когда в 2010 году был помещен под домашний арест, и у его дома велась круглосуточная съемка. Ай Вэйвэй решил разместить ее прямо над коридором Вазари, построенным в 16 веке и соединяющим тогдашнюю резиденцию Медичи Палаццо Питти и правительственный Палаццо Веккьо через Понте Веккьо и Галерею Уффици. Отсюда через узкие окна правящая династия наблюдала за подданными.
Читать полностью…
Возвращение к самому скандальному (если не единственному действительно скандальному) перформансу Ай Вэйвэя 1995 года, когда он разбил урну династии Хань, привлекая внимание к разрушению культурного наследия Китая во времена Культурной революции — классические фотографии воссозданы в виде ЛЕГО:
Читать полностью…
У Ай Вэйвэя есть достаточно известная серия портретов политических диссидентов, выполненных из кубиков конструктора ЛЕГО. Для флорентийской выставки он выбрал тех, кто имеет отношение к итальянскому Возрождению. Вот портрет Филиппо Строцци, которого китаец позиционирует политическим оппонентом правящей династии Медичи (а Палаццо Строцци, по Ай Вэйвэю, он построил в качестве политического жеста — поэтому место проведения выставки имеет особое значение):
Читать полностью…
И напоследок новогоднее фото.
Токио, 1 января 2013 00:01:
«Холодная война 2» соответствует ожиданиям: отборный палп, вторая часть полицейского процедурала на предельно серьезных щах, который, судя по всему, становится франшизой (для третьей части в концовке заботливо приоткрыли дверь).
Похищена жена нового, крайне принципиального шефа гонконгской полиции Шона Лау (Аарон Квок). В обмен на неё осведомленные и умелые похитители требуют выпустить из тюрьмы сына предшественника Лау, бывшего комиссара. И пресловутый сын (Эдди Пэн), и предшественник (Тони Люн), и особенно предшественник предшественника вовлечены в большую игру захвата власти в полиции и во всём Гонконге.
С самых первых минут, практически не замолкая, за кадром гремит чудовищная духоподъемная музыка в стиле худших патриотических саундтреков восьмидесятых. Уважаемые актеры сосредоточенно играют в гляделки между собой, а также послушно таращатся в даль гонконгских панорам с пустынных террас и верхних этажей небоскребов. Пафосные речи о чувстве долга чередуются с классическими слежками, прослушками, слежками с помощью дронов, погонями, захватом заложников и перестрелками. В какой-то момент выходит Чоу Юньфат и дает позднего Николаса Кейджа. Аарон Квок зачем-то постоянно переходит на английский и со смешным акцентом декларирует что-нибудь типа «God bless our homeland». За весь фильм ни один персонаж не улыбается ни разу. На кону полицейская честь.
Короче говоря, получил удовольствие от просмотра. Но специфическое.
http://www.imdb.com/title/tt5112622/
Китай — не только крупнейший сборщик, но и крупнейший потребитель смартфонов в мире: в Поднебесной продается треть всех смартфонов планеты. При этом китайский рынок все еще продолжает расти чуть быстрее мирового. Неудивительно, что для Apple и Samsung Китай — приоритет номер один, но, несмотря на политические усилия и серьезные инвестиции в местную экономику со стороны мэйджоров (вспомним визиты Тима Кука, вложенный миллиард долларов в «китайский Uber» Didi Chuxing и планы яблочников по открытию исследовательских центров в Пекине и Шэньчжэне), в последнее время они испытывают здесь трудности: по итогам третьего квартала 2016 года Samsung выбыл из пятерки ведущих брендов, а Apple скатилась на пятое место с долей всего 7%, демонстрируя падение продаж на 34% к аналогичному кварталу прошлого года.
Можно было бы подумать, что Apple с Samsung теснят известные во всём мире «китайцы» Xiaomi и Huawei, сделавшие ставку на прямые онлайн-продажи потребителям через собственные Интернет-магазины. На самом деле, для них лучшие времена на домашнем рынке позади, а в лидеры выбились OPPO (номер 1 на рынке с долей 17,5%) и vivo (2 место с долей 16,7%), благодаря необычной, олдскульной стратегии.
Каждый третий проданный в Китае смартфон — OPPO или vivo, но к такому выводу тяжело прийти, прокатившись в пекинском метро или прогулявшись по шанхайскому Бунду: в крупнейших городах молодежь по-прежнему предпочитает щегольнуть айфоном или Xiaomi. В то же время небольшие лотки с электроникой во всем остальном Китае продвигают OPPO и vivo — неудивительно, ведь эти бренды платят наибольшие комиссии продавцам. Один OPPO продается через 240 000 независимых оффлайн магазинов по стране (для сравнения во всем мире всего 36 000 ресторанов McDonald’s) при минимальном внимании к онлайну. Для сельского потребителя важны техническая помощь и добрососедский совет со стороны знакомого лавочника, потому лояльность мелкого торговца — ключ к безразмерным рынкам провинциального Китая.
Благодаря успехам в китайских деревнях, OPPO и vivo ворвались в топ-5 производителей смартфонов и в мировом масштабе: пока это 4 и 5 места, но вместе они уже продают больше телефонов, чем Apple.
http://www.idc.com/getdoc.jsp?containerId=prCHE41886016
Чтобы как-то сняться с "Вегетарианки", посмотрел кинокартину "Настроение дня" (она же "Один день" и "Mood of the day"). Корейский ромком обычно ранжируется от "терпимого" до "высшего пилотажа"; и я, честно говоря, надеялся на уровень "Введения в архитектуру" или хотя бы "Любовного прогноза", но "Настроение дня" оказалось скорее "терпимым".
Девушка в чудовищном розовом пальто, которая встречается со своим угрюмым парнем уже десять лет (за что над ней издеваются подружки), и смазливый ловелас, работающий баскетбольным агентом, садятся в Сеуле на соседние кресла поезда в Пусан. Понятно, что от судьбы не уйдешь, но они вяло делают вид, что пытаются. С поездом в Пусан не может быть всё нормально: после длинных общих планов, напоминающих рекламу корейских железных дорог, он резко тормозит черт знает где; ждешь, что сейчас полезут зомби; но героям приходится всего лишь сойти в сельской местности и взять машину напрокат. Оба вообще-то в командировке, но это не мешает им хряпнуть соджу на чьих-то похоронах и полюбоваться видами прибрежного монастыря.
Само собой выясняется, что, помимо взаимных чувств, их связывает еще кое-что, а точнее кое-кто – пропавший корейский баскетболист, которого агент должен уговорить принять предложение клуба НБА (кореец в НБА – это, надо понимать, самая фантастическая часть фильма), а девушка в пальто – подписать спонсорский контракт с ее косметической фирмой. Парочка без особого усердия ищет спортсмена, дежурно поругиваясь на тему этичности секса на одну ночь. Когда герои наконец готовы отдаться страсти, в лучшей сцене "Настроения дня" они идут в магазин у дома, чтобы купить презервативы и четыре пива.
Зачем это дело смотреть, в общем, неясно. Особого раздражения "Настроение дня", впрочем, не вызывает. Потому рекомендуется только хардкорным любителям романтических комедий.
http://www.imdb.com/title/tt5586914/?ref_=nv_sr_1
Все обсуждают выборы, и на эту тему как раз вышел психоделический корейский детектив с дурацким названием «Секрета нет» (The Truth Beneath). Синий, прогрессивный кандидат идет ноздря в ноздрю с красным консерватором: у него (синего) странноватая дочка пубертатного возраста и красивая жена, которая хочет стать корейской Хиллари Клинтон, имея в виду не проигрыш Трампу, а референтную первую леди. Плетутся полагающиеся интриги; и всё бы ничего, но в разгар избирательной компании, съев кимбап, пропадает странноватая дочка. Кандидат пытается понять, как разглашение или неразглашение дела повлияет на его электоральные перспективы. Тем временем отчаявшаяся жена начинает собственное расследование на грани нервного срыва, пользуясь дедукцией, гипнозом и шаманизмом.
Каждые пятнадцать минут экранного времени с помощью очередного сюжетного поворота Ли Гён Ми (для Кореи женщина-режиссер — редкость!) заставляет зрителя менять подозреваемого; каждые двадцать — ошарашивает какой-нибудь дикостью или окунает в делириум. Фильм кажется то подростковым китчем, то неплохо придуманным детективом, то феминистским манифестом, то классической корейской историей мести со всеми причитающимися жестокостями, то политической драмой. Но, по-моему, он, прежде всего, про безумие. Сносит крышу у всех: у главной героини; у госпожи режиссера и автора сценария; у меня и у вас.
http://www.imdb.com/title/tt5768474/?ref_=nv_sr_1
Посмотрел «Секретного агента» (The Age of Shadows), номинированного от Кореи на Оскар, несмотря на наличие «Служанки», у которой были бы значительно лучшие шансы отобраться в международный шортлист чисто тематически.
Ким Чжи Ун, автор «Я видел дьявола» и «Хороший, плохой, долбанутый», вернулся в Корею после реанимации актерской карьеры Шварценеггера и сделал идеальный патриотический блокбастер с главным корейским актером своего поколения и, наверное, главным корейским актером вообще: Сон Кан Хо с выразительной щеткой усов играет корейца на службе оккупационной японской полиции двадцатых годов, которого пытаются завербовать доблестные сопротивленцы, и ему приходится балансировать между патриотизмом и присягой. Но если перед героем действительно стоит непростой выбор, у авторов фильма нет никаких моральных дилемм: японцы без угрызений совести показаны карикатурными садистами, а повстанцы — национальными героями, кого бы они там ни взрывали.
Несмотря на известный патриотический пафос, «Секретный агент» сделан не для того, чтобы зритель думал о трактовках исторических событий, и, наверное, не для того, чтобы думал вообще, — скорее чтобы смотрел во все глаза, придерживая выпавшую челюсть. Давно известно, что корейцы делают лучший в мире железнодорожный экшн, — сразу вспоминаются «Сквозь снег» и «Поезд на Пусан» — но даже по этим меркам двадцатипятиминутная сцена в поезде из Шанхая в Сеул, на котором едут разбросанные по разным вагонам бойцы корейского сопротивления, японские полицейские, а также несколько двойных агентов и куча взрывчатки — высший пилотаж. Отдельно забавно, что среди пассажиров как звезда «Сквозь снег» Сон Кан Хо, так и звезда «Поезда на Пусан» Кон Ю в роли лидера подпольщиков, который легко переключается с зомби на японских захватчиков. В какой-то момент Ким настолько смачно врубает Луи Армстронга, что, как говорил комментатор Черданцев, можно закончить вообще всё, но Ким не заканчивает и ближе к концу умудряется не вызвать раздражения набившим оскомину «Болеро» Равеля.
На первый взгляд, «Секретный агент» не такой бессовестно избыточный, как «Хороший, плохой, долбанутый» и «Я видел дьявола», но такое впечатление (по-моему, обманчиво) создается из-за политического посыла картины, который, на самом деле, интересует Кима куда меньше, чем извлечение экстракта, эссенции, самого сока шпионского триллера и управление мощным потоком кинетической энергии фильма. Сюжетные и идеологические костыли нужны исключительно для связи между сценами, чтобы расставить по местам плохих и хороших, а там уж Ким Чжи Ун покажет, какой он долбанутый.
http://www.imdb.com/title/tt4914580/?ref_=nv_sr_1
Успел-таки посетить выставку современных китайских военных художников «Китайская армия» в санкт-петербургском Манеже, которая вызвала много споров. В составе Народно-освободительной армии Китая (НОАК), самой многочисленной армии мира с двумя миллионами действующих служащих, с шестидесятых годов есть собственный Институт искусств (ИИ НОАК). Задачами его выпускников и учащихся декларируются организация культурно-просветительской деятельности, создание патриотических образов вооруженных сил, пропаганда единства и силы духа китайского народа.
«Китайская армия» в Манеже — крупнейшая выставка художников ИИ НОАК за пределами Китая. Сам факт ее проведения в центральном выстовочном зале Петербурга вызвал критику и неудовольствие со стороны некоторых неравнодушных граждан, особенно оппозиционно настроенных. Наиболее полно и бескомпромиссно претензии собраны в статье «Красная стена» на Colta.ru, автор которой, игнорируя художественную ценность экспонатов, бьет тревогу по поводу опасности милитаризма и ура-патриотизма, сравнивает проведение выставки с модой на детский камуфляж и называет её рекламой службы в армии, а также считает творчество военных художников продуктом для внутреннего потребления, который навязывается нам в целях официальной полит пропаганды. «За южно-китайское море!» Ли Сяна, центральная картина экспозиции, которую печатают на афишах и сувенирных толстовках (классных!!), вызывает особенный гнев критика, так как якобы заявляет опасную готовность народа сплотиться и бросить вызов внешнему врагу, назначенному политиканами. Надо сказать, такому моралистскому подходу способствует текст буклета выставки, посвященный, по большей части, не творческим находкам художников Поднебесной, а сотрудничеству России и Китая в военной сфере с цитатами Шойгу, экскурсом в советские времена и упоминанием совместных учений.
Я далек от милитаризма, а армия как социальный институт вызывает у меня смесь страха и отвращения, но личное посещение выставки моментально сделало вышеописанные этические нападки нерелевантными. Да, китайцы фокусируются на армейских символах и объектах: цветах камуфляжа, автоматах и боеголовках, тренировках, патрулях и парадах — но они помещаются в свежие и непривычные контексты, подобно тому, как поп-арт обходился с образами популярной культуры; отделяются от непосредственной милитаристской функции: на выставке нет, кажется, ни одного сюжета ведения войны и уничтожения, ни одной капли крови, ни одного поверженного врага. Моя любимая картина «В засаде» подполковника Фу Юншаня, изображающая теряющихся в лесных зарослях девушек в камуфляже, вызывает ассоциации никак не с боевыми действиями, а с реинкарнациями в джунглях в «Тропической болезни» Апичатпонга Вирасетакуна. У художников ИИ НОАК парашюты превращаются в фейерверк, муштра в медитацию, а снаряды в украшения типа ваз; лица ветеранов стираются, сливаясь с пустотой; фокус с военной техники смещается на бесконечную и бесконечно спокойную природу Поднебесной вокруг ее маршрута; не обходится и без подавленного армейского эротизма. В картине «Номер не отвечает» красивая одинокая девушка в камуфляже так выразительной смотрит из телефонной будки, что к ней не привязать никакую пропаганду, а вышеупомянутый «За южно-китайское море!» — просто портрет с невероятной энергетикой, политическую подоплеку которого декларирует только название. Помимо творческой энергии и воображения военных художников, они интересны тем, что используют самые разнообразные техники от традиционных гохуа (живопись тушью и водяными красками) и создания бумажных фонарей до современного неопримитивизма. Интересной рифмой работам ИИ НОАК являются выставленные тут же копии знаменитых терракотовых воинов из сианьской гробницы императора: Цинь Шихуанди брал с собой армию в загробный мир, но вместо живых бойцов (как было вполне принято) их глиняные копии.
Можно называть «Китайскую армию» пропагандой и корить кураторов за милитаризм. Можно вспомнить, что НОАК практически не вела завоевательных войн, а Китай — одна из самых неэкспансивных цивилизаций. Можно даже трактовать выставку как антивоенную и пы
Посетил Российско-Китайский бизнес-парк на территории ЛенЭкспо в Санкт-Петербурге, в котором с 4 по 12 февраля проходит — цитирую — «программа мероприятий в рамках празднования Китайского Нового года». Китайцы захватили три павильона выставочного центра (один из них под Большой Ресторан Цинь— якобы самый большой китайский ресторан в Европе и точно один из самых малолюдных), остальные стоят пустые и выглядят заброшенными: никаких больше шоу и офисов, съехал даже районный строймаркет. Редкие прохожие фотографируют утопающий в тумане Западный Скоростной Диаметр и любителей подледной рыбалки. Падает мелкий снег. Из уличных динамиков тихонько играет китайская народная. Из теперешнего ЛенЭкспо получилась бы славная локация для Fallout: завораживающая эстетика пустоты и упадка.
Посетителей китайских мероприятий немного: практически никто не ест пельмени (говядина, свинина или курица на выбор; 100 рублей за порцию); не рассматривает китайский фарфор; не дегустирует улун; не разбирает креветочные чипсы и сушеные древесные грибы с истекающими сроками годности. Группа детей младшего школьного возраста участвует в мастер-классе по росписи имбирных пряников. Китайский дедушка играет на чем-то вроде цитры для трех любознательных слушателей. Семеро смелых пробуют себя в тайцзицюань. Две женщины в возрасте едят самодельную лапшу от китайских мусульман, сетуя на жилищно-коммунальные проблемы города; когда мимо пробегает юная китаянка, они бодро переходят на путунхуа.
На стендах китайские товары и услуги продвигают настойчивые русские адепты сетевого маркетинга и китайцы с потерянным видом. Организация большинства процессов бестолковая, но душевная. Между книгами издательства Гиперион, где можно по гуманным ценам приобрести, например, новый перевод Лю Чжэньюня, китайской посудой, центром китайской медицины и агентством недвижимости для китайцев по какой-то причудливой логике обретаются вездесущие товары из Белоруссии и азербайджанские продукты. Для фотографирования с народонаселением стоят в полный рост картонные Путин и Си Цзиньпин: Путин уверенно протягивает руку, председатель Си задумчиво медлит с ответным жестом, поглядывая куда-то в даль.
https://vk.com/doc397879980_441654111?hash=335428653eb2e5ae5b&dl=c83c6f42ac98f6c94e
Аннам — корейский Готэм, только без намека на Бэтмана — вымышленный город, погрязший в коррупции, насилии и человеческой мерзости. Одиозный мэр Пак (Хван Джон Мин) не дурак злоупотребить служебным положением: он контролирует наркоторговлю и убирает тех, кто ему мешает, руками усталого детектива Хана (Чон У Сон), если операция требует интеллектуальной вовлеченности, и колоритного наркомана без определенного места жительства по кличке Брусок, если не требует. В городе обсуждается проект развития территории бывшей американской военной базы, и мэр планирует освоить бюджет как положено. Но он такой не один: под мэра начинает интенсивно копать жестокий прокурор Ким (Квак То Вон), и отнюдь не потому, что радеет за правосудие. Команда Кима мало отличается от бандитов — его люди на экране заняты только двумя вещами: едят и превышают полномочия. В их сети быстро попадается по неосторожности угробивший коллегу-полицейского детектив Хан, которого они склоняют к ведению двойной игры, а детектив Хан видел в гробу и мэра, и прокурора, и всех остальных — кроме смертельно больной жены, да и то не факт.
Фильм «Асура: Безумный город» начинается с фразы «Я ненавижу людей» и заканчивается кровавой баней в похоронном зале. Казалось бы, звучит как отличный фильм: политические интриги, шпионские игры, прослушка (натурально с песней из сериала «Прослушка» в саундтреке), суперзвездный актерский состав — взять хотя бы реюнион Хван Джон Мина и Квак То Вона, дающих жара в «Вопле». Чон Ман Шик кидается едой. Хван Джон Мин выступает с программными злодейскими монологами без штанов. Чон У Сон мешает соджу с пивом с вечно расквашенным носом. Нанимаются деревенские киллеры с молотками — «Асура» очень хочет быть чем-то вроде нового «Нового мира», но, увы, не получается. Фильм похож на мешанину заманчивых ингредиентов, из которых не выходит приличной солянки — в данном случае внятной истории о баньке с пауками.
«Асура» — фильм сугубо мужской; за два часа на экране появляются только две женщины — одна, смертельно больная, чтобы полежать на больничной койке, пока в ее палате решаются вопросы; другая, чтобы в нее выстрелили ради смеха, когда начинается тарантиновщина. Радикальным феминистам это может не понравиться; для них есть другой свежий корейский продукт — драма «Пропавшая женщина», история двух женщин, написанная и снятая женщиной, впрочем, по-моему, еще менее удачная, чем «Асура».
Работающая мать-одиночка борется за опеку над своей маленькой дочкой с бывшим мужем-врачем и инфернальной свекровью. На работу уходит много времени, поэтому, в основном, ребенка воспитывает загадочная няня-китаянка с болезненной внешностью и скелетом в шкафу. Однажды в самый разгар судебного процесса няня с дочкой пропадают; шокированная мать бросается на поиски, и перед ней открываются подпольные ужасы внешне благополучной Кореи: чудовищное положение иностранных мигрантов; социальная незащищенных работников индустрии эскорт-услуг; нелегальная торговля органами; ростовщичество и бытовой шовинизм. Все бы ничего, но сочетание невразумительного нагромождения сюжетных условностей и безыскусно нарастающей истеричности делают "Пропавшую женщину" тем ещё удовольствием.
"Асура" собрана из проверенных деталей любимых криминальных хитов; "Пропавшая женщина" – из неудобных тем и генеральных страхов (в первую очередь, материнского страха потерять ребёнка). Их интересно обсуждать, но это неудачные попытки – в конечном итоге в них нет ни жизни, ни холодной красоты далёких созвездий.
http://www.imdb.com/title/tt5918028/
http://www.imdb.com/title/tt6292996/?ref_=nv_sr_1
Почитав про японскую музыкальную отрасль, послушал нового Синтаро Сакамото (не путать с Рюити Сакамото) — ну то есть как нового, в Японии он вышел еще в прошлом году.
«Love If Possible» — его третий сольный альбом после распада психоделического гитарного трио Yura Yura Teikoku. И, что важно, он такой же, как два предыдущих — не в том смысле, что все песни Сакамото одинаковые (хотя кому-то может так показаться из-за действительно однообразной расслабленной манеры пения), а в том что его альбомы и песни внутри альбомов сравнимы не с развитием истории или чередующимися сюжетами из жизни, а скорее с разными частями одного и того же пейзажа. Здесь нету перемен настроения и кульминационных точек. Нету песен грустных и веселых. По ощущениям, сольное творчество Сакамото настолько близко к нулевой темпоральности, насколько это вообще возможно в случае с мелодичными поп-песнями. Это чисто пространственная сущность (речь, естественно, о пространстве звуковом). Да, я не учитываю содержание текстов, но не думаю, что в данном случае это принципиально важно — если бы своей интонацией благостного андроида, под маримбу и слайд-гитару, он бы пел «Я убью тебя, лодочник», в лодочнике не осталось бы никакой драмы.
Обычно нечто подобное можно формулировать про абстрактную музыку, тем интереснее, что Сакамото играет изобретательный эклектичный поп с обильными аранжировками в духе Ван Дайк Паркса, но с акцентом на репетативных упругих басовых линиях. Рэгги в режиме скринсейвера, сдержанная босса-нова, меланхоличный фанк, карибские мотивы — полный «экзотический» набор, но выхолащивающий любую экзотику. Музыка ритмичная, но вряд ли живые люди будут под нее танцевать. Оммаж любимым артистам всех десятилетий сразу и теплый ламповый звук, но сделанные как будто киборгом-испытателем. Даже в самые выбивающиеся моменты вроде бесстыжего, как из ночного эфира, саксофонного соло в композиции «Другие» или флейты, которая всех раздражает, в «Диско Есть» — это вечеринка в режиме энергосбережения. За это и любим.
В сети появился «После бури» («After the Storm»), новый фильм Хирокадзу Корээды, чей «Дневник Умимати» растрогал меня в прошлом году. Честно говоря, равнодушнен к его раннему творчеству, но чем дальше, тем больше он становится мне по душе.
«После бури» — тихая бытовая семейная драма; чего-то такого хочется видеть от отечественного кинематографа, материал очень знакомый. Риота подрабатывает частным детективом мелкого пошиба, специализируясь на добыче доказательств супружеской измены. Вообще-то он писатель, но единственную книгу написал лет пятнадцать назад; с тех пор исключительно подаёт надежды и гордо отказывается сочинять сюжеты для манги. Последние деньги Риота проигрывает на ставках на велотреке, бегает от коллекторов, не платит алименты и коммуналку, клянчит в долг у сестры и периодически посещает ломбард, сдавая вещи недавно умершего отца (который вёл похожий образ жизни), по-тихоньку стиснутые из квартиры пожилой мамы. Тем не менее, в оптике Корээды Риоте тяжело не сочувствовать: он располагающий и переживающий человек с чувством юмора и с чувством вины. У него нежные отношения с мамой (с легким кредитно-денежным оттенком); он души не чает в сыне, с которым ему не разрешает видеться бывшая жена, пока он не заплатит алименты. Сама бывшая жена "двинулась дальше": встречается с бизнесменом, который неловко пытается втереться в доверие к ребенку. Сын же к обстоятельствам относится не по годам философски; когда вырастет, он хочет стать чиновником.
Сильный шторм незапланированно собирает развалившуюся семью в квартире мамы Риоты в небогатом районе города Киёсе на периферии токийской агломерации. Бывшая жена злится на Риоту; его мама стелет гостям общую постель; всем ужасно неловко. Главные роли играют привычные актеры Корээды, которые уже сами по себе воспринимаются как семья; всех убирает Кирин Кики, которая дает до мельчайших деталей узнаваемую (поведенчески, интонационно и даже присказками) родную русскую бабушку. Корээда деликатно выстраивает сюжет: внезапное семейное собрание не приводит ни к катарсической истерике, ни к чудесному воссоединению; но аккуратно раскрывает человеческое в каждом из персонажей. Если "Дневник Умимати" был добрым и вдохновляющим фильмом, то "После бури" — добрый и печальный. Более жизненный.
http://www.imdb.com/title/tt5294966/?ref_=nv_sr_1
Вялая и доверчивая Нанами Минагава пытается начать карьеру школьного учителя, параллельно подрабатывая кассиром в магазине шаговой доступности и скайп-репетитором стеснительного ребенка. Тихий голос, доброе сердце и покладистый характер делают её легкой мишенью для учеников и фактически ставят крест на преподавательских перспективах. Нанами не с кем общаться в реальном мире, но спасает виртуальный: там она ведет микроблог, общается с доброжелательными незнакомцами в социальной сети Planet и, наконец, легко, «как в интернет-магазине», находит будущего мужа — состоявшегося учителя по имени Тэцуя. Под мягким давлением будущей свекрови она решает сосредоточиться на домашней работе, но под мягким давлением мамы стеснительного ребенка оставляет себе скайп-подработку — Нанами старательно дистанцируется от принятия собственных решений; как и любой нормальный человек, она не знает, чего хочет, и боится навредить окружающим. При подготовке к свадьбе у невесты возникает проблема — острая нехватка родственников. В наличии только ненавидящие друг друга разведенные родители против большого семейства со стороны жениха. Для приличной церемонии такой дисбаланс неприемлем, и через свои Интернет-связи — точнее через таинственного мошенника Амуро — Нанами решает нанять «профессиональных родственников»; оказывается, для этого существует целая индустрия неудачливых актеров. Свадьба кое-как проходит, но проблемы не заканчиваются: муж ведет себя отстраненно, возможно, изменяет (и Нанами не понимает, как на это реагировать); враждебная свекровь обвиняет её во лжи и непорядочности. Нанами одинока, как Рип ван Винкль — герой новеллы Вашингтона Ирвинга (1819), проспавший 20 лет в горах и оказавшийся чужаком в родной деревне, где не осталось никого из его знакомых, — но в фильме под этим прозвищем скрывается совсем другой персонаж.
Так начинается «Невеста для Рипа ван Винкля» Сюндзи Иваи, режиссерская версия которой длится три часа, но смотрится очень легко. Это сказка про одиночество, но сложносочиненная; здесь очень много сюжета, и некоторые повороты непредсказуемы, как в хорошем триллере, поэтому не хотелось бы спойлерить особо усердно. Довольно быстро зритель понимает, что Нанами играют втемную, но кто и зачем, а также какова роль загадочного Амуро, становится ясно далеко не сразу. В какой-то момент она окажется горничной в странном большом доме с аквариумом с ядовитым осьминогом и медузами — и это только одно из удивительных стилистических и тематических сходств со «Служанкой» Пак Чхан Ука, который, как и Сюндзи Иваи, в прошлом году вернулся с новым домашним фильмом после не слишком удачного англоязычного дебюта.
В особо драматичные моменты автор перебарщивает с красивостями и патетическими облетами камеры вокруг своей героини, а также постоянно норовит врубить третью сюиту Баха, но странным образом это не вызывает никакого раздражения — визуально-звуковое пиршество удачно уравновешивается сдержанной, реалистичной манерой игры Хару Куроки. Рекомендую.
http://www.imdb.com/title/tt4671274/?ref_=nv_sr_1
Вот дань краткосрочной кампании Мао по продвижению свободы слова «Пусть расцветают сто цветов»:
Читать полностью…
Китаец Ай Вэйвэй, наверное, самый известный из ныне живущих деятелей современного искусства: энергичный человек-оркестр, художник, скульптор, видеоартист, коллекционер антиквариата, диссидент, маниакальный пользователь социальных сетей, политический активист и профессиональный провокатор, которому к тому же сделали идеальную биографию китайские власти — арестовывали, мордовали, закрывали студию, но в итоге он живет и работает в Пекине, ежегодно попадает в списки самых влиятельных людей планеты, его выставки проходят в самых экстравагантных местах по всему миру (например, в тюрьме Алькатрас), а работы продаются за баснословные деньги.
Популярность Ай Вэйвэя, среди прочего, может объясняться его внятностью и вездесущностью. После знакомства с творчеством Ай Вэйвэя зритель редко находится в недоумении относительно того, что же хотел выразить автор (что вообще-то свойственно современному искусству — особенно в массовом сознании, где оно часто ассоциируется с разного рода абстракциями). Китаец прямо высказывается на актуальные темы: как глобальные (авторитаризм, права человека, цензура, терроризм, беженцы, частная жизнь против общественной безопасности), так и домашние китайские, привлекая к ним внимание мировой общественности (Сычуаньское землетрясение с гибелью школьников, события на площади Тяньаньмэнь, последствия Культурной революции, Тибет, наконец собственный арест и преследования как неиссякаемый источник вдохновения). Несмотря на протестный характер работ, Ай Вэйвэй тщательно встраивается в традицию, пытаясь актуализировать классику и показать единство западного и восточного культурного наследия. Он часто использует традиционные китайские техники (плотничество без гвоздей и клея), объекты (вазы и урны) и материалы (бамбук, шелк, жемчуг), в то же время недвусмысленно ссылаясь на символы западного арт процесса от произведений Ренессанса до реди-мейд Дюшана. Еще Ай Вэйвэй обожает технологии: в иные дни он постил в твиттер и инстаграм с такой скоростью, что хотелось немедленно от него отписаться.
Сейчас одна из крупнейших выставок Ай Вэйвэя проходит во Флоренции, это первая его ретроспектива такого масштаба в Италии. Экспозиция «Ai Weiwei. Libero» полностью захватила палаццо Строцци, включая фасад и внутренний двор, а её розовой рекламой завешен весь город. Здесь представлено всё: инсталляции, скульптуры, реди-мейд объекты, обои, фотографии, видео, цитаты и даже распечатки из инстаграма — от классических работ до их новейших вариаций, от ранних фотографий из Нью-Йорка 1980х до инсталляций, созданных специально для выставки.
На фасаде Палаццо Строцци размещены 22 спасательные лодки, привлекающие внимание к проблеме беженцев, бегущих в Европу от войн и разрушений. Помимо гуманистического напоминания о тяжелых судьбах этих людей, кричащая несовместимость надувных лодок с дворцом эпохи Возрождения вызывает ассоциации с трудностями ассимиляции беженцев в новом обществе. Выглядит так:
Самое время подвести краткие итоги уходящего года. Поехали.
Страшный фильм года — "Вопль" На Хон Джина. Кино, которое по-настоящему пугает, удивляет и озадачивает; новое слово в жанре мистического триллера. Абсолютное зло является в подгузниках, и противостоять ему приходится деревенским идиотам. Можно посмотреть три раза, потом ознакомиться с трактовками сюжета на YouTube и всё равно ничего не понять.
Добрый фильм года — "Дневник Умимати" Хирокадзу Корээды. Кино про людей, с которыми хочется провести остаток жизни, даже если ненавидишь человечество. Идеальное лекарство от депрессии.
Умный фильм года — "И Горы Сдвигаются с Места" Цзя Чжанкэ. Киноээсе на тему новейшей истории Китая и сновидческая медитация о связях между людьми вообще. Чжао Тао танцует под Pet Shop Boys на фоне пагоды. Падает снег.
Экшн года — больничная перестрелка в слоу-мо под балладу про Конфуция в "Трое" Джонни То.
Киноявление года — появление субтитров к "Зима в Этом Году Была Тёплой" Дэвида Чо.
Актриса года – Ким Мин Хи. Звезда "Прямо сейчас, а не после" Хон Сан Су и впечатляющего камбэка Пак Чхан Ука "Служанка", участница самого громкого неполитического селебрити-скандала. Отвернула от себя толпы фанатов, увела у жены пожилого артхаусного режиссёра и избавилась от спонсорских контрактов.
Лам Суэт – актёр года. Этого и любого другого.
Книга года – "Вегетарианка" Хан Канг. Натуралистичный боди-хоррор о целенаправленном превращении в дерево. Впечатлительным не рекомендуется.
Переводная (на русский) книга года – "Мобильник" Лю Чжэньюнь. Китайцы могут писать не только о тяготах культурной революции; но и удачно выступить в жанре английской комедии про любовные интриги современных горожан.
Гаджет года – складной квадрокоптер DJI Mavic Pro.
Новость года — корейский президентский кризис. Когда президентом развитой страны управляют шаманы, фитнес-тренер и клипмейкер, это довольно круто.
С азиатской музыкой мне в этом году не везло. В следующем буду внимательнее.
Всем спасибо и с наступающим 👻👻👻
В эти дни хочется посмотреть хороший, согревающий зимний фильм, но чтобы без рождественских поделок. Как раз вовремя в общественном доступе появились субтитры к «Зима в этом году была тёплой» (The Winter of the Year Was Warm, 2012) Дэвида Чо. И кино оказалось таким же душевным, как и его название.
Инди-режиссер и владелец маленького артхаусного кинотеатра Ин Сон (Ким Тэ У из великого фильма «Как будто ты всё знаешь» Хон Сан Су) живет в Сеуле, но выходные любит проводить в городе Каннын на берегу океана — там родня, легче дышится и вкуснее морепродукты. Дэвид Чо, не скрываясь, снимает про самого себя: кинотеатр Sponge в фильме — его кинотеатр в реальной жизни; в «Зиме» в нем показывают два фильма: японский «Туалет», с аншлагом, и дебютный фильм самого Чо (по сюжету — его героя, режиссера) «Вторая Половина», мягко говоря, без особого успеха. Глум над собственным дебютом — случайные люди сваливают с сеансов; по радио кинокритик присваивает рейтинг ползвезды из пяти; зрители недоумевают, почему герои только и делают, что пьют и едят, — явно веселит автора, но в какой-то момент становится утомительным; к счастью, это единственный недостаток «Зимы». Всё остальное — это то, что доктор прописал.
Медсестра из Каннына Ю Чон (Е Чжи Вон из «Вращающихся ворот» того же Хон Сан Су) по выходным катается в Сеул — ей недостает культурной жизни: спектаклей, библиотек, ресторанов в западном стиле. Однажды она немного не успевает на «Туалет» в кинотеатре Sponge, а, по правилам заведения, после начала показа вход в зал запрещен. Ей предлагают обменять билеты на следующий сеанс, который оказывается «Второй Половиной». Как и все остальные, медсестра от фильма не в восторге, и, когда она делится впечатлениями в районной кофейне родного Каннына, её случайно подслушивает оказавшийся здесь же режиссер. Оба знакомы с хозяином кофейни, и втроем они идут пьянствовать и есть осьминога. Быстро приходит понимание, что режиссер и медсестра могут решить проблемы друг друга с проживанием, если будут обмениваться своими квартирами на выходные, что позволит сэкономить на ночевках в сомнительных мотелях. Поначалу Ю Чон сомневается, опасаясь пускать незнакомца к себе в дом, но практичность всё же побеждает. Оба — серьезные, одинокие сорокалетние люди, и они устанавливают свод жилищных правил, естественно, чтобы их нарушать: соблюдать чистоту, пользоваться только одной комнатой, не приводить гостей противоположного пола.
Договоренности достигнуты, и на экране продолжается спокойное течение жизни: бесконечное потребление пива и кофе, мелкие рабочие и личные неурядицы, кулинарные эксперименты и случайные знакомства. Режиссер пытается собрать денег на новый фильм и тусуется с жовиальным композитором-алкашом и забавной анемичной ассистенткой. Медсестра вяло пытается устроить личную жизнь и самозабвенно ухаживает за пациентами. Главные герои практически не видятся, но между ними развиваются странные, хрупкие отношения, проявляемые через контакты со средой обитания друг друга.
Спокойная, располагающая, натуралистичная манера игры Ким Тэ У и Е Чжи Вон не позволяет назвать "Зиму" ни мелодрамой (никакого надрыва и драматизма), ни романтической комедией (смешные эпизоды мягко чередуются с печальными), ни даже соджукором (герои предпочитают пиво Max, когда им весело, и Гиннесс, когда не очень). На первый взгляд, Дэвид Чо похож на Хан Сан Су темами и приемам; у них даже играют одни и те же актеры близких в общем-то персонажей. Но, на самом деле, они довольно разные: Дэвид Чо значительно проще и душевнее. После «Зимы» он снял уже три фильма, но доступны они пока только на корейском. Ничего страшного, подождем. «Зима в этом году была теплой» за 4 года ожидания субтитров хуже не стала. На текущий момент на imdb её отрейтинговало только пять человек, и это досадное упущение человечества.
http://www.imdb.com/title/tt5175242/?ref_=nm_flmg_dr_4
Пока корейские зомби свирепствуют в прокате, обратимся к их японским собратьям.
«Я герой» («I am a hero») — прошлогодняя киноадаптация одноименной манги, привлекающая не только зомби-тематикой, но и наличием Масами Нагасавы, харизматичной средней сестры из «Our Little Sister» Корээды. Не буду делать вид, что хоть как-то разбираюсь в манге, но эту — уже после просмотра фильма — полистал: надо признать, кино сделано с большим уважением к первоисточнику, очень близко к тексту — причем не столько сюжетно (здесь отличия есть), сколько визуально. Актеры, ракурсы, сценография — будто ожившие картинки.
Хидео Судзуки — тридцатилетний младший мангака, забитый лузер в очках, которого пилит содержащая его девушка и гнобят коллеги. В свободное время он рисует инфантильные комиксы про самого себя в роли спасителя человечества и стреляет из дробовика по тарелочкам. По телевизору сообщают о странной эпидемии, распространяющейся в Токио, да и на улицах люди начинают питаться друг другом, а над головой летают военные истребители. Хидео действует ловче сограждан, и ему удается сбежать из накрытого зомби-апокалипсисом города неукушенным. По совету из Интернета он скрывается на склоне Фудзи, где плотность живых мертвяков наименьшая. Его сопровождает случайно встреченная классическая японская школьница в короткой юбке, которая заражена каким-то особенным образом: вместо агрессивного людоеда она превратилась в меланхоличного аутиста с заплывшим глазом и любовью к кошачьей еде (не спрашивайте). В горах спокойно, но голодно, потому героям приходится спуститься в ближайший аутлет-молл, чтобы разжиться провиантом и черной косухой, которую Хидео всегда хотел, но не мог себе позволить. Шоппинг-центр кишит зомбарями, но на крышах обосновались выжившие, которые вроде бы принимают Хидео в сообщество, но с подозрением относятся к школьнице.
Японские зомби — ходячая критика общества потребления. Несмотря на то, что их глаза жутковато закатываются в разные стороны, а конечности подгибаются по-насекомьи, это самые человечные зомби, которых я видел (не считая Ника Фроста в концовке «Зомби по имени Шон»): благодаря мышечной памяти, они делают примерно то же самое, что до заражения, но гипертрофированно: вот зомби едет на метро на работу; вот ломится в модный бутик; вот требует соблюдать дэдлайны — японские зомби даже разговаривают; точнее аутично бормочут обрывочные фразы из прошлых жизней. В сущности, с точки зрения осознанности своего существования, они не так уж сильно отличаются от современных людей, разве что не стесняются своих пищевых привычек.
Для фильма с синопсисом «ботаник с дробовиком крошит полчища зомби» «Я герой» на удивление изобретательный и нескучный: Синсуке Сато выдерживает удачный баланс трэша, юмора и драматургии. Масами Нагасава классная, как всегда, но играть ей здесь нечего, зато есть возможностью героически покурить, смотря в даль перед финальными титрами.
http://www.imdb.com/title/tt3775202/?ref_=nv_sr_1
До того, как моя жена стала вегетарианкой, она казалась мне непримечательной во всех отношениях. Примерно так начинается роман «Вегетарианка», за который корейская писательница Хан Канг и переводчица на английский Дебора Смит получили в этом году Международную Букеровскую премию. После такого зачина ожидаешь экзотическую социальную драму про то, как корейское общество мясоедов подавляет свободу выбора чувствительной натуралистки, или бытовой триллер с шизофренией и поножовщиной. Удивительно, но рецензий с такими трактовками действительно предостаточно: видимо, у рецензентов ближе к середине романа включаются особые защитные механизмы, позволяющие отгородиться от ошеломляющего натиска экзистенциальной тревоги, который не ослабевает с первых до последних страниц, и пронзительного ужаса, нарастающего в кульминационных точках.
"Вегетарианка" – это история Йонг Хе, анемичной корейской домохозяйки, которая внезапно "решает" превратиться в растение ("решает" в кавычках, так как с субъектом принятия решения не так все просто; если встать на ее сторону, решает она в том смысле, в каком деревья решают тянуться ветками к солнцу, а в остальных смыслах от всякого решения отказывается). Начинается все достаточно невинно: ей снится сон, и она перестаёт есть мясо и носить бюстгальтер. Выкидывает из холодильника говядину для шабу-шабу, пельмени, угря из родной деревни и замороженных кальмаров. Теряет интерес к человеческому общению – не сказать, что она и раньше любила потрепать языком, но теперь пришло понимание, что соблюдать социальные нормы необязательно вовсе. Практически перестаёт спать. Сильно худеет. Семья такой демарш воспринимает прогнозируемо болезненно: авторитарный отец пытается силой запихать ей в горло кусок свинины; муж расстраивается, что такая жена не сможет произвести нужное впечатление на коллег; брат брезгливо дистанцируется; старшая сестра переживает, но не понимает, чем может помочь. Дальше – не для слабонервных; невинным вегетарианством дело не ограничивается.
"Вегетарианка" – быстрый, компактный роман в трёх частях: первая рассказана от лица мужа Йонг Хе, в меру амбициозного клерка; вторая – от лица мужа ее старшей сестры, подавленного видеоартиста, одолеваемого болезненными маниями; третья – самой сестры, которая управляет магазином косметики, воспитывает сына и держит на плаву всё семейство. И чем дальше читаешь, тем больше становится понятно, что книга не столько о самой Йонг Хе, сколько об этих рассказчиках, чьи жизни рушатся каждая по-своему.
В киноведении есть термин «боди-хоррор». Так называют фильмы, в которых ужас культивируется вокруг телесного: трансформаций, мутаций и болезней тела. В литературе этот поджанр менее распространен; и, хотя классическим примером можно назвать «Превращение» Кафки, это всё-таки не до конца то… Настоящий боди-хоррор предельно физиологичен, он не должен тонуть в символическом, и «Вегетарианка» квалифицируется как нельзя лучше. Хан Канг описывает трансформации, происходящие с телом Йонг Хе, настолько емко и безжалостно, что периодически начинает мутить даже самого подготовленного читателя.
Одновременно с чтением «Вегетарианки» я случайно посмотрел «Эволюцию» Люсиль Хадзихалилович (если коротко, боди-хоррор о том, как на странном острове одинаковые белесые женщины с помощью хирургических процедур используют тела подростков как инкубаторы), и «Эволюция» оказалась необычной рифмой к корейскому роману. Но если Хадзихалилович играет смутными медицинскими образами, тревожащими каждого из нас, но абстрактными и далекими, Хан Канг бьет под дых конкретностью: «Вегетарианку» легко можно запретить за пропаганду саморазрушения. Иногда роман называют сюрреалистическим, но, по-моему, это совсем мимо, ужас «Вегетарианки» как раз в том, что она происходит на самом деле.
Спокойным тоном, экономно расходуя слова, Хан Канг развенчивает концепцию тела как последнего прибежища и другие гуманистические скрепы. Кому-то роман может показаться дикостью, и впечатлительным он строго не рекомендуется. Но «Вегетарианка» поэтически завораживает и ставит такие эксперименты, от которых западный читател
11 ноября – день холостяков и одиночек (11.11) в Китае, который силами местных госкапиталистов превращен из студенческого протеста против дня всех влюбленных в крупнейший фестиваль онлайн-шоппинга в мире с конферансом от Кобе Брайанта и Дэвида Бекхэма. За 15 часов сегодняшнего дня продажи одной Alibaba (TaoBao, AliExpress) превзошли 14 миллиардов американских долларов: это почти по миллиарду долларов в час. Никакие раскрученные на западе киберпонедельники и Black Friday здесь и рядом не валялись.
Читать полностью…
