28479
Первый профессиональный канал о региональной политике. Умный и самодостаточный. ‼️Реклама: @regionalistt
31 октября 2025 года все 89 субъектов РФ завершили подключение к «дашборду губернатора» – федеральной системе мониторинга региональной власти в режиме реального времени. Официально это про эффективность управления. Политически – это инструмент полного контроля над регионами.
Система отслеживает 122 показателя: исполнение федеральных поручений, расходы бюджета, жалобы граждан, рейтинги губернаторов. Каждый чиновник видит свои ошибки в Москве онлайн. Это означает конец региональной автономии – каждое решение теперь принимается с оглядкой на показатели в системе.
Завершение подключения совпадает с волной арестов (155+ чиновников в 2025 году), кадровыми перестановками в администрациях и финансовым давлением на регионы. Дефицит бюджетов около 300 миллиардов рублей впервые за 12 лет. Вместе это создает трехуровневую систему давления: технологический контроль плюс карательные аресты плюс финансовое сдавливание.
На фоне подготовки к выборам 2026 года дашборд становится инструментом электоральной инженерии. Центр видит в реальном времени, где растет недовольство, какие регионы рискуют выбрать оппозицию, кого нужно заменить. Это централизация власти через цифровые технологии – современный, легитимный способ установления абсолютного контроля.
Регионы теперь полностью зависят от показателей на дашборде. Объективность данных – это маска для инструмента политического давления. Полный контроль федерального центра за счет свободы региональной власти. Система гарантирует исполнительскую дисциплину, но убивает инициативу и независимость.
Белгородская область и Ленинградская область демонстрируют две разные модели управления кризисом. Первая сосредоточена на прямой компенсации ущерба от боевых действий – губернатор Вячеслав Гладков запустил механизм выплат пострадавшим через межведомственную комиссию, собирающуюся дважды в неделю. Это прямое государственное вмешательство в социальный контракт.
Ленинградская область выбрала другую траекторию – созидание новых социальных моделей. Александр Дрозденко представил первый в России «Социальный кодекс» – единый стандарт предоставления услуг, закон «Тысяча добрых дел» для поддержки локальных инициатив, программу развития образования на пятилетку. Это не реактивное управление кризисом, а проактивная переструктуризация социального государства.
Вологодская область добавляет третий элемент – финансовую дисциплину при сохранении социальных обязательств. Несмотря на падение налоговых поступлений на 10 млрд рублей из-за кризиса в металлургии, область выделяет 99,2 млрд рублей на социальную сферу. Это возможно благодаря переорганизации налоговой базы – ФосАгро перечислит свыше 7,1 млрд рублей по налогу на прибыль.
Государство не отступает от социального контракта, но требует от регионов самостоятельности в его финансировании. Белгородская получает федеральные средства на компенсации, Ленинградская внедряет инновационные стандарты, Вологодская перестраивает налоговую базу. Социальная поддержка остается приоритетом даже в условиях макроэкономического дефицита.
Два выпускника «Мастерской новых медиа» заняли посты вице-губернаторов в не самых простых регионах – Виктория Лукашова в Курской области, Александр Руденко на Кубани. Оба медийщики с двадцатилетним опытом, оба из проекта администрации президента под кураторством Кириенко.
Это показывает, как работает реальный социальный лифт в стране. Проект изначально создавался для подготовки медиаспециалистов, но в реальности он становится местом для выращивания управленческих кадров.
Для региональных администраций это объективно хорошо – вместо карьерных бюрократов на должности приходят люди с реальной экспертизой и связями в медиасреде, что очень важно в современном мире. Коммуникационные способности как правило помогают выстраивать адекватные связи между населением и властью.
Этот кейс также показывае, как в России работают потоки власти: способных специалистов выявляют через образовательные проекты, «шлифуют», а потом распределяют по нужным позициям. Пример естественного социального лифта.
Чиновник из правительства Мишустина стал основным кандидатом на пост главы Тверской области, которая вот уже месяц живет без губернатора после ухода Рудени на пост полпреда в СЗФО.
Источники сообщают, что главным претендентом на пост тверского губернатора сейчас является глава департамента экономразвития и финансов кабмина РФ Василий Толоко. Его кандидатура в настоящее время утверждается на уровне АП. Сообщается, что шансы на его утверждение в роли врио главы региона – «под 80%». «Явных конкурентов не видно, но оставим небольшую вероятность срыва назначения – такие случаи уже бывали», – говорит высокопоставленный чиновник, знакомый с ходом консультаций.
Толоко – человек для Твери не новый. Он работал в администрации Тверской области в период, когда регион возглавлял Дмитрий Зеленин (скандально уволенный после публикации в соцсетях фото с червяком на кремлевском приеме), некоторое время он даже был замгубернатора области. С мая 2009 по 27 декабря 2011 года Толоко был главой администрации города Тверь.
Сегодня исполнился ровно месяц, как Тверская область живет без полновесного губернатора. По слухам, от назначения врио главы региона отказались два топ-чиновника – замглавы Минприроды РФ Буцаев и начальник управления АП по госполитике в сфере ОПК Евтухов.
Тверская область уже месяц живет без губернатора – редкая пауза для федеральной практики. После назначения Игоря Рудени полпредом президента в Северо-Западном округе сменщика так и не назвали. По данным СМИ, несколько претендентов, включая Дениса Буцаева и Виктора Евтухова, отказались от предложения возглавить регион. Сейчас область формально возглавляет зампред правительства Марина Подтихова, но в качестве постоянного кандидата она не рассматривается.
Источники объясняют затянувшуюся паузу тем, что Кремль ищет управленца «с весом» – регион после открытия трассы М-11 превратился в стратегический коридор между Москвой и Петербургом. По словам экспертов, Тверская область воспринимается уже не как периферийный субъект, а как актив, требующий фигуры федерального уровня.
Похожая история уже случалась в феврале – Новгородская область оставалась без губернатора почти месяц после ухода Андрея Никитина в Минтранс. Тогда временно исполняющим стал первый вице-губернатор Александр Дронов, и позже он получил постоянное назначение. Но в Твери, судя по списку отказов, вопрос оказался сложнее и политически чувствительнее.
Пока кадровая пауза не переросла в управленческий кризис, но чем дольше сохраняется неопределенность, тем выше риск потери темпа по бюджетным и инфраструктурным проектам. В Кремле явно пытаются найти не просто руководителя, а игрока, способного закрепить регион как часть магистральной повестки и усилить его значение в северо-западной арке влияния.
История с «ростом потребления алкоголя» в Вологодской области обернулась классическим российским фарсом. Оказалось, что федеральные ведомства просто перепутали Вологодскую и Волгоградскую области – и именно данные по последней оказались приписаны северному региону. В результате вся страна обсуждала «вологодский всплеск», пока Минздрав и Росстат в прямом эфире перекладывали вину друг на друга, а ошибка тихо исправлялась на портале ЕМИСС.
Теперь губернатору Георгию Филимонову, который на фоне этих цифр рассказывал об успехах антиалкогольного закона, можно лишь посочувствовать – регион фактически стал жертвой статистического «копипаста». Впрочем, сам факт такой путаницы говорит больше, чем любые отчеты: межведомственная координация в стране работает по принципу «у кого папка новее, тот и прав».
Можно усмотреть некий ироничный момент: пока Вологодчина серьёзно взялась за «сухой» реформ-политику, данные вдруг оказались чужими. Может быть, стоит проверить – как обстоят дела не только там, но и в регионах с созвучными названиями: например, в Нижегородская область или Ростовская область. Не потому, что там обязательно перепутали цифры – просто чтобы убедиться, что ведомства наконец разобрались с методологией, а не только с маркировкой областей.
❄️ Что происходит в Арктике? Почему так важна борьба за арктические ресурсы? Каковы арктические стратегии России, США и Китая? О чем могли договориться по Арктике Путин и Трамп?
❄️Канал "Первый арктический" @first_arctic - это все главные северные новости России и мира.
❄️ Наш Русский Север - полярная ночь, белые медведи, северное сияние, ледоколы, Северный флот, белое безмолвие и самые душевные люди.
❄️ Развитие северных регионов, промышленности и Северного морского пути. Будни и праздники Арктической зоны. Главные события Севера от Чукотки и Якутии до Мурманска и Карелии от команды журналистов из полярных регионов нашей страны.
Подписывайтесь! Зима близко 😀 @first_arctic
Минувшая неделя для региональных властей выдалась богатой на громкие задержания. Сразу несколько чиновников разных уровней оказались фигурантами уголовных дел, связанных с коррупцией и злоупотреблениями. Волна началась в Краснодарском крае: в Крыму задержан глава местного отделения «Единой России» Сергей Лесь. При обыске у него нашли более ста миллионов рублей наличными и десять килограммов золота. Против политика возбудили дело о злоупотреблении полномочиями, а партия поспешила приостановить его членство.
В Калининграде задержали заместителя председателя комитета по ЖКХ и строительству – по версии следствия, он провернул закупку двух скамеек на восемь миллионов рублей. На той же неделе в суд направлено дело главы регионального Фонда капремонта Олега Туркина, обвиняемого в растрате девяти миллионов, а глава местного филиала «Почты России» Сергей Аронов остается под домашним арестом по делу о хищении полумиллиона рублей. Калининградская область за считанные дни стала антирекордсменом по числу возбужденных дел против управленцев.
Ханты-Мансийская Югра отметилась арестом Павла Гусенкова, первого замглавы Нефтеюганска. Следствие считает, что он незаконно продал муниципальную недвижимость по заниженной цене структурам, связанным с администрацией города. Дело Гусенкова продолжает линию, где чиновники действуют не ради бюджета, а ради своих интересов – под прикрытием «эффективного управления».
Совпадение или новая тенденция, но региональные скандалы становятся регулярными и масштабными. Если раньше громкие задержания выглядели как исключение, то теперь они формируют фон политического сезона. Каждое новое дело снижает доверие к местной власти и показывает, что федеральные антикоррупционные сигналы доходят до регионов – но запоздало, когда золотые слитки уже нашли, а «золотые скамейки» успели оплатить из бюджета.
Вологодская область демонстрирует парадоксальные данные: по Росстату, с января по сентябрь 2025 года потребление алкоголя на душу населения выросло с 7,7 до 9,65 литра чистого спирта, тогда как соседние регионы показывают спад. Одновременно власти отчитываются о снижении смертности, отравлений и психозов, связанных с употреблением алкоголя. Губернатор Георгий Филимонов связывает это с действием антиалкогольного закона, по которому спиртное в будни можно купить лишь с 12:00 до 14:00. С марта в регионе закрыты сотни алкомаркетов, а официальные продажи, по оценке властей, сократились на треть.
На фоне ограничений статистика выглядит противоречиво. Росстат фиксирует рост легальных продаж, тогда как региональные структуры сообщают о снижении потребления. Разрыв может объясняться особенностями учета: ведомство считает объем оборота алкоголя, а не фактические дозы, выпитые жителями. Кроме того, введенные «окна» продаж стимулировали покупки «впрок», а часть спроса могла уйти в тень или в соседние области.
Эксперты отмечают, что столь жесткая модель регулирования может породить обратный эффект – увеличение нелегального оборота и рост контрафакта. Уже сейчас рынок перестраивается: многие алкосети перепрофилируются, а региональные власти готовят новые ужесточения с 2026 года.
Вологодчина стала тестовой площадкой для проверки пределов «сухого» регулирования. Уравнение между здоровьем населения, бюджетными поступлениями и устойчивостью бизнеса остается открытым – и пока непонятно, какой из факторов возьмет верх.
Финансовый университет при Правительстве РФ представил «социальную карту» страны, разделив 85 регионов на шесть групп по уровню социально-демографического развития. В лидерах – Москва, Санкт-Петербург, Тюмень, Сахалин, Якутия и северные автономные округа, где доходы и занятость выше среднего. К ним примыкают «локомотивы» – Татарстан, Башкортостан, Краснодарский край, Свердловская область. В нижних кластерах – часть Сибири, северо-западные территории и новые регионы, где сохраняются низкие зарплаты, слабая инфраструктура и миграционный отток.
Высокие доходы не всегда означают комфорт: в северных регионах деньги уходит на дороговизну жизни и климат, а в крупных городах жилье остается недоступным даже при высоких зарплатах. Внутренняя миграция усиливает перекос – люди стекаются в агломерации, оставляя малые города и депрессивные районы, что закрепляет социальный разрыв.
Исследование фиксирует очевидное: более половины населения живет в благополучных субъектах, но периферия требует внимания. Разрыв касается не только экономики, но и доступа к медицине, образованию, инфраструктуре и рабочим местам.
Реальное выравнивание возможно лишь при выполнении Стратегии пространственного развития до 2030 года – с упором на связанность регионов, создание точек роста вне столиц и развитие программ доступного жилья. Без этого «социальная карта» останется скорее диаграммой контрастов, чем планом развития страны.
Правительство Нижегородской области перевело прогноз на 2026 год в консервативный режим: ожидается от нулевого роста до 1% при жесткой политике ЦБ и до 2% при смягчении ставки. Промышленность, ключевая для региона, по оценке властей, будет тянуть экономику вниз, поэтому бюджет формируют «напряженным». На «нулевом чтении» Глеб Никитин подтвердил приоритет социальных обязательств и предупредил о переносе части крупных строек по срокам. Доходы и расходы на 2026 год заложены на уровне 295 и 317 млрд руб. соответственно, дефицит – около 22 млрд.
Финансовый блок сразу зафиксировал «экономию по умолчанию»: расходы режут на 10% к первоначальному бюджету 2025 года, а общий режим экономии по ведомствам составит 8,6% в 2026-м, 8,2% в 2027-м и 4,4% в 2028-м. Спикер заксобрания Евгений Люлин назвал бюджет «сложным, но социальным», подчеркнув приоритет выплат семьям с детьми и участникам СВО. На фоне обсуждений всплывают и менее популярные решения – например, возможное повышение взносов на капремонт с июля 2026 года, что также укладывается в логику бюджетной консолидации.
Промышленная динамика остается слабой: дорогие заимствования и охлаждение спроса вынуждают предприятия сворачивать инвестиции и пересматривать планы. Нижегородская область демонстрирует общероссийскую тенденцию – удержание социальной стабильности при жесткой экономии. Рост возможен лишь при снижении ключевой ставки и оживлении внутреннего спроса, чего региональные власти теперь ждут в 2026 году.
Татьяна Ким: «Платформа роста» воспитывает гордость за российского производителя
Об этом глава Wildberries&Russ заявила в ходе визита в Пермь.
«Когда ты едешь по Москве, там у нас висят огромнейшие билборды, и там написано: «произведено в Тамбовской области» или «произведено в Новгородской области». Это какое-то подсознательное чувство гордости за то, что ты живешь в Российской Федерации, за то, что в нашей стране есть такие люди, которые действительно что-то производят. Мне кажется, что это самый классный дополнительный эффект, который дает «Платформа роста»», — поделилась Татьяна Ким на встрече со местными студентами.
За последнюю неделю в разных регионах России прошла волна кадровых перестановок, отражающая новый стиль регионального управления. В Тамбовской области губернатор обновил аппарат, сделав ставку на дисциплину и личную вовлеченность. Среди новых назначений – советник, вдова погибшего на СВО Героя России, и несколько бывших военных, вошедших в управленческий блок. Это символический сигнал: регионы всё активнее интегрируют «повестку СВО» в гражданскую структуру власти, превращая патриотизм и биографию в инструмент легитимации.
В Ямало-Ненецком автономном округе утвержден новый директор департамента транспорта – решение принято в рамках курса на технократизацию и контроль за инфраструктурными расходами. В Вологодской области одновременно ушли сразу два главы округов – муниципальный уровень вновь становится зоной кадрового давления. В Ленинградской области арест главы Лужского района по делу о взятке усилил эффект «точечных чисток», после которых регионы начинают перестройку административных команд.
В Новгородской области состоялась инаугурация нового губернатора, и уже заявлено о скором обновлении состава правительства. Подобные ротации формируют общий тренд: сокращение «советнических» должностей, упор на KPI, усиление личной ответственности и прозрачности контрактов. Кадровая политика перестаёт быть инерционной и становится инструментом демонстрации управляемости.
Главный вывод недели – регионы переходят к модели, где доверие важнее автономии, а символическая лояльность становится кадровым критерием не меньше, чем компетентность. В условиях неопределённости власти формируют команды, которые должны не реформировать, а стабилизировать систему.
Владимир Путин на встрече 13 октября дал понять губернатору Ульяновской области Алексею Русских, что за красивыми цифрами роста экономики скрывается системная проблема – слишком дорогие коммерческие кредиты. Президент подчеркнул, что долг региона велик и требует пересмотра его структуры. Русских попытался объяснить это ростом социальных расходов и стремлением поддерживать население, отметив, что Ульяновская область вкладывает в соцсферу больше, чем схожие по профилю регионы. Но для федерального центра ключевым вопросом остаются не объемы выплат, а их цена для бюджета.
На фоне этих замечаний губернатор продолжает выстраивать позитивный нарратив. По его данным, индекс промышленного производства в области достиг 116%, что выводит регион в пятерку лидеров России. Однако такая динамика не спасает от реальности – долговая нагрузка растет быстрее, чем промышленный потенциал. Ульяновская область фактически живет в режиме постоянного заимствования, и риски бюджетной нестабильности становятся предметом внимания не только экономистов, но и силового блока.
При этом политический контур вокруг Русских остается токсичным. За последние годы регион трясло от коррупционных скандалов: аресты советника губернатора Игоря Эделя и мэра Димитровграда Андрея Большакова стали ударом по команде. Оппозиция внутри КПРФ обвинила Русских в том, что он привел в администрацию людей с сомнительным прошлым, а экс-губернатор Сергей Морозов прямо заявил, что нынешний глава области «либо должен начать работать, либо уйти».
В итоге Русских оказался между двух линий давления – федеральной, требующей финансовой дисциплины, и региональной, уставшей от скандалов и неэффективности. Промышленные успехи и социальные инициативы могут поддерживать имидж только до тех пор, пока не станет очевидно, что долговая пирамида грозит обрушить весь эффект. Для губернатора сейчас критично не демонстрировать цифры роста, а доказать управляемость – в долгах, в кадрах и в политике.
В Самаре губернатор Вячеслав Федорищев показал, как в регионах выстраивается новая управленческая дисциплина. После того как депутаты второй раз подряд едва собрали кворум для голосования по его поправкам в устав, глава региона пригрозил распустить парламент и предложил «прогульщикам» пройти проверку на полиграфе.
Поправки меняют систему власти: в правительство теперь могут войти заместители губернатора и главы крупнейших городов – Самары, Тольятти и Сызрани. Самара получает официальный статус «столицы» региона, управленческий аппарат сокращается на 10–20%. Формально это оптимизация, фактически – усиление вертикали, где муниципалитеты втягиваются в орбиту областного центра.
Политический фон заседания показал: дело не в законах, а в дисциплине. Срыв первого заседания и заочные голоса во второй попытке подчеркнули слабую организованность думы. Угроза роспуска – сигнал элите о намерении губернатора навести порядок и консолидировать власть.
Юридически распуск невозможен – федеральное законодательство не предусматривает такой меры за низкую посещаемость. Но политически это предупреждение: в регионе начинается эпоха управленческого контроля, где полиграф становится метафорой проверки на лояльность.
Реформа может ускорить принятие решений, но несёт риск централизма – слияние интересов областного правительства и муниципалитетов может подорвать их самостоятельность. Самара превращается в тестовую площадку новой модели управления, где эффективность всё чаще измеряется не результатами, а степенью подчинённости.
В конце октября 2025 года три крупных региона почти одновременно перестраивают структуру высшей администрации. Ленинградская область, Свердловская область и Челябинская область внедряют новую модель – специализированные вице-губернаторы с чёткой функциональной нишей вместо универсальных заместителей.
Ленобласть переходит на 7 профильных вице-губернаторов: по социальной политике, транспорту и ТЭК, ЖКХ и строительству, агропромышленному комплексу, экономическому развитию, внутренней политике, культуре. Вице-губернатор теперь отвечает за одно узкое направление, не имея целостного взгляда на регион. Каждое решение требует согласования.
Челябинская область создаёт специального вице-губернатора по работе с парламентом. Исполнительная власть больше не полагается на естественный контакт парламентариев с администрацией. В октябре правительство внесло 25 законопроектов против 2 от парламента. Новая должность – признание того, что парламент без контролёра внутри аппарата не может функционировать.
Калининградская область параллельно вводит три новые должности вице-губернаторов. Скорость внесения законопроектов – за 10 дней от идеи к парламенту – указывает на координацию из центра.
Специализированные вице-губернаторы упрощают федеральный контроль. Каждый функционер отвечает за одно направление, не видя целостной картины. Это предотвращает коалиции между заместителями и облегчает замену отдельных людей.
Перенос функций парламентского представительства в аппарат исполнительной власти означает подчинение парламента администрации. Парламент становится подразделением администрации, утверждающим решения под контролем специального чиновника. Такая система необходима перед выборами 2026 года для обеспечения целевых показателей.
Экономика все больше становится главным мерилом эффективности губернаторов, а их политическая судьба теперь напрямую зависит от умения привлекать инвестиции и создавать «точки роста». Ключевым инструментом федерального центра становятся особые экономические зоны (ОЭЗ), которые продолжают расширять. Недавние решения по ОЭЗ «Титановая долина» в Свердловской области, «Центр» в Воронежской и «Кулибин» в Нижегородской – звенья одной цепи. Правительство делает ставку на создание локальных промышленных кластеров, предоставляя налоговые и таможенные льготы, а от губернаторов ждут умения «упаковать» свой регион и привлечь резидентов.
Успех в привлечении инвестиций – один из ключевых показателей эффективности работы региональной команды. Регионы, которые активно работают с инвесторами и развивают инфраструктуру, могут рассчитывать на большую политическую устойчивость. В то же время провалы в экономической политике, рост бюджетного дефицита и неспособность создать благоприятный деловой климат становятся серьезными факторами риска для любого главы субъекта.
Таким образом, выстраивается четкая система координат: успешная экономическая повестка конвертируется в политическую стабильность, а ее провал – в прямую угрозу кадровых решений. Федеральный центр предоставляет инструменты, а от глав регионов ждет конкретного результата – роста экономики. Кто не справляется, рискует пополнить списки грядущих отставок.
Контрастная динамика региональных бюджетов на 2026 год отражает растущую дифференциацию в развитии российских субъектов. Краснодарский край демонстрирует профицитный сценарий – доходы прогнозируются в 554 млрд рублей при расходах в 533 млрд, профицит составляет 21 млрд рублей. Налоговые поступления растут на 5,1%, государственный долг снижается с 182 до 165 млрд рублей, что свидетельствует о финансовой независимости края.
Противоположный сценарий наблюдается в регионах второго эшелона. Алтайский край планирует доходы в 199 млрд при расходах 213 млрд – дефицит 14 млрд рублей (7% доходной базы). Однако налоговые поступления растут на 20%, что говорит об улучшении конъюнктуры. Федеральные трансферты в 66 млрд рублей (33% бюджета) критичны для социальных выплат и остаются основной подпоркой региона.
На 2026–2028 годы трансферты определены на уровне 3,6–4 трлн рублей ежегодно, но их распределение отдаёт приоритет уравниванию, а не развитию. Регионам-реципиентам это ограничивает маневр, тогда как саморазвивающиеся регионы расширяют инвестиционные возможности. Индексация зарплат в 7,6% требует от провинциальных регионов безвозмездных федеральных вливаний, не оставляя средств на инфраструктуру.
Риски 2026 года концентрируются в циклической стагнации. При дефиците федерального бюджета в 3,8 трлн рублей государственный долг приближается к 44 трлн рублей. Регионы-дотационники окажутся в сжимающихся граждах – социальные обязательства растут, налоговая база стагнирует, а трансферты связаны условиями. Это усилит миграцию в крупные агломерации и создаст предпосылки для политической турбулентности в малоразвитых регионах.
За последние двое суток регионы провели волну кадровых перестановок. Свердловская область утвердила сразу несколько министров и заместителей, сохранив курс на управленческую стабильность. Такой подход снижает риски сбоев перед зимним сезоном, но одновременно усиливает эффект «закрытой системы» – когда новые идеи уступают место бюрократической инерции. Ленинградская область, напротив, делает ставку на обновление структуры: губернатор Дрозденко заранее предложил целый пакет новых кандидатур, включая куратора соцвопросов, формируя модель заранее согласованной вертикали.
Южные регионы демонстрируют разнонаправленное движение. В Краснодарском крае ушла Анна Минькова – ключевой вице-губернатор по социальной политике, что временно ослабляет региональный блок на фоне демографических вызовов. В Курской области, наоборот, губернатор расширил аппарат, усилив инфополитический контур – кадровое решение, скорее, отражает стремление взять под контроль публичное поле и сгладить конфликт между медийным имиджем и социальными проблемами.
В центральной России активизировались финансовые и цифровые назначения. В Костроме появились два новых заместителя губернатора – по экономике и цифровизации, что показывает смещение приоритетов от инфраструктуры к управлению данными и доходами. На юге и в Поволжье обновились десятки муниципальных руководителей – в Саратове, Алтайском крае и Челябинской области. Это ускоряет исполнение программ, но создаёт риск потери связи с местными сообществами, если назначенцы приходят «сверху».
Кадровая карта страны постепенно выстраивается в три модели: регионы устойчивости (Свердловск), регионы адаптации (Ленинградская, Костромская области) и регионы турбулентности (Кубань, Курск). Осень становится временем не просто обновлений, а стратегического теста на управляемость: кто из губернаторов способен обновляться без потери контроля, а кто вынужден латать дыры назначениями в ручном режиме.
За последние двое суток сразу несколько регионов России отметились громкими задержаниями чиновников. Основные дела связаны с бюджетными махинациями и злоупотреблением полномочиями – темы, которые в регионах становятся постоянным раздражителем для общества и проверяющих структур.
В Новосибирске ФСБ задержала начальника отдела мэрии Юрия Двойцева. По версии следствия, при закупке жилья для детей-сирот чиновник завышал стоимость квартир, ущерб оценивается в 18 млн рублей. История вызвала особый резонанс из-за социальной направленности программы и того, что Двойцев ранее работал судьёй. Для мэрии города это может стать самым громким антикоррупционным делом года – показательным и репутационно болезненным.
В Красноярском крае арестован бывший глава Уярского района Сергей Галатов. Следствие считает, что он дробил контракты на ремонт школы, обходя торги и перераспределяя бюджетные деньги в пользу приближённых подрядчиков. Общий ущерб – около 12 млн рублей. Подобные схемы характерны для муниципального уровня и часто всплывают при смене руководства или региональных проверках.
Такие дела складываются в чёткий тренд: акцент силовиков смещается на «социальные» бюджеты – жильё, образование, инфраструктуру. Это не только борьба с коррупцией, но и демонстрация контроля над территорией. Для губернаторов это сигнал укреплять кадровую вертикаль и внутренний аудит, иначе каждая проверка может обернуться новым громким делом с медийным эффектом.
За последнюю неделю сразу несколько регионов объявили о перестройке системы местного самоуправления. В Свердловской области губернатор Денис Паслер предложил новый порядок, по которому мэров будут выбирать из кандидатов, представленных самим главой региона. Муниципальные думы сохранят лишь формальное право утверждения, а не выбора. Таким образом, Екатеринбург и другие города области фактически переходят под прямой контроль областной власти.
В Алтайском крае готовится аналогичный законопроект: региональное заксобрание намерено закрепить право губернатора определять кандидатов в главы муниципалитетов. Оппозиция уже заявила, что это приведет к окончательному сворачиванию местной демократии. Однако инициаторы настаивают, что новый механизм позволит избежать политических конфликтов и ускорит принятие решений.
Похожие реформы идут и в других регионах – от Владимира до Якутии. Там также сокращают выборные процедуры, укрупняют муниципалитеты и вводят одноуровневую модель управления. Все это укладывается в общую тенденцию: после федерального обновления системы МСУ власти регионов выстраивают максимально управляемую вертикаль, где роль горожан и местных депутатов становится символической.
Эти изменения означают, что политическая конкуренция на уровне городов сходит на нет, а решения о кадровых назначениях теперь будут приниматься не на выборах, а в кабинетах губернаторов. Взамен власть обещает стабильность, ускорение бюрократических процессов и концентрацию ресурсов. Но для местных сообществ это фактически конец эпохи муниципальной самостоятельности.
В ночь на 19 октября в петербургском отеле на Васильевском острове произошла драка, в которой оказался замешан первый замгубернатора Вологодской области Иван Иноземцев. По данным полиции, конфликт произошёл около пяти утра, после чего троих участников доставили в отдел, оформили протоколы по статье о мелком хулиганстве, а самого Иноземцева госпитализировали с травмами. Вторым участником инцидента СМИ называют предпринимателя из Пскова Александра Марского.
Поначалу правительство Вологодской области попыталось сгладить ситуацию. Губернатор Георгий Филимонов заявил, что по имеющимся записям с камер наблюдения его заместитель «пытался разнять конфликт». Эту версию подхватили местные издания и телеграм-каналы, а сам Филимонов подчеркнул, что служебная проверка будет проведена, но «выгораживать никого не собирается».
Однако вечером 20 октября «Фонтанка» опубликовала полное видео с камер, на котором видно, что Иноземцев находился в эпицентре драки, а не на периферии. После этого тон публикаций резко изменился: федеральные и региональные СМИ начали писать о попытке замять историю и о возможной утрате доверия со стороны руководства области.
Иноземцев курирует в правительстве региона вопросы общественной безопасности и взаимодействия с муниципалитетами – именно это делает ситуацию особенно чувствительной. Формально ему грозит административное наказание по статье 20.1 КоАП, но главная угроза – политическая.
Выборы губернатора Свердловской области стали одной из самых дорогих кампаний года – почти 94 млн рублей потрачено семью кандидатами. Почти половина суммы ушла на продвижение избранного главы региона Дениса Паслера, который при поддержке «Единой России» направил 49 млн руб. Оппозиционные участники вместе вложили 44,6 млн – при этом основная нагрузка пришлась на депутата от «Новых людей» Ранта Краева, потратившего 28,8 млн руб.
Основные средства ушли не в прямой контакт с избирателем, а в агитационные материалы и медиа. Печатная реклама съела 51,7 млн, телевидение и радио – еще 12,2 млн. Паслер вложил в эфиры 11 млн, тогда как почти все публичные мероприятия на земле оказались формальными. Показательно, что именно его штаб потратил на встречи с избирателями меньше всех – около 250 тыс. руб., тогда как у Краева эта статья достигла 14 млн.
Структура донорства тоже многое объясняет: 40,8 млн руб. поступили от партий, почти 50 млн – от юридических лиц. У Паслера – 25 млн от ЕР и 24 млн от организаций, у Краева – 2,8 млн от партии и 25,6 млн от компаний. Единственным, кто получил пожертвования граждан, стал справоросс Андрей Кузнецов. Такая зависимость от корпоративных источников подчеркивает закрытость региональной политики и слияние административного ресурса с бизнесом.
При явке 39,9% и предсказуемой победе Паслера вопрос теперь не в том, кто выиграл, а во что превращается избирательная система Свердловской области. Цифры показывают: политика в регионе становится дорогим PR-проектом, где цена одного процента поддержки измеряется миллионами, а реальная вовлеченность граждан – минимальна.
В Ивановской области задержан зампред правительства и глава департамента здравоохранения Антон Арсеньев. По данным СМИ, силовики пришли к нему утром, проверка связана с подозрениями во взяточничестве. Официальных комментариев пока нет, но источник в силовых структурах подтвердил факт оперативных действий.
Арсеньев не впервые оказывается в фокусе внимания из-за коррупционных эпизодов. В 2019 году, еще будучи заведующим отделением ивановской горбольницы №3, он получил 10 тысяч рублей за оформление медсправки студенту и был оштрафован судом. Несмотря на это, спустя несколько лет чиновник сделал карьеру и вошел в руководство региона.
Уже на посту главы обздрава Арсеньев стал фигурой неоднозначной – под его руководством фиксировались конфликты с врачебным сообществом, громкие увольнения и сбои в работе медучреждений. Претензии к качеству управления системой здравоохранения звучали и от депутатов, и от пациентов.
Если нынешние подозрения подтвердятся, регион столкнется с необходимостью полной перезагрузки медицинского блока – от кадров и закупок до доверия общества. Если нет – вопрос репутации чиновника и кадровой политики в Ивановской области все равно останется открытым.
Владимир Ивановский, генерал-лейтенант, покинул пост первого заместителя губернатора Орловской области. Его назначение в 2022 году рассматривалось как элемент согласованного усиления команды на фоне высокого уровня претензий к региону со стороны федерального центра. В прошлом начальник Главного управления военной полиции Минобороны, руководитель инновационного технополиса «Эра», генерал-лейтенант, выступавший на площадке ООН. Бэкграунд федерального уровня сделал его фигуру нетипичной для субъекта.
В Орле он курировал имущественный комплекс, строительство, транспорт, ЖКХ, комплексное развитие территорий. При нем была запущена модернизация аэропорта, активизированы проекты в особой экономической зоне, сдвинулись с места инфраструктурные задачи, включая приведение в порядок защитных сооружений. Эксперты отмечают, что на заключительном этапе первого срока Клычкова управленческая устойчивость региона заметно выросла — в том числе за счет системной и не публичной работы Ивановского.
Уход из команды создает для губернатора кадровый вызов: заместителей с таким объемом задач и опытом немного. В то же время для самого Ивановского это не конец траектории. С его послужным списком и компетенциями он остается в фокусе для решений уже иного уровня.
Новгородская область выдвинула в Совет Федерации фигуру с мощным федеральным опытом – экс-министр транспорта Евгения Дитриха. Губернатор Александр Дронов объявил, что Дитрих будет представлять интересы региона на уровне страны, сменив на этом месте Сергея Митина, который занимал кресло с 2017 года.
Такое назначение обыгрывается как стратегический ход: отраслевой бэкграунд сенатора может сыграть роль «моста» в федеральные коридоры инфраструктурных решений. Для Новгородской области это шанс ускорить продвижение дорожных и железнодорожных проектов, особенно в части межрегиональной связности и логистики.
Но за персоной Дитриха тянутся неспокойные следы. В период руководства ГТЛК он неоднократно вступал в конфликты с партнёрами, заявляя о попытках «приземлить активы», а состояние зарубежных «дочек» компании привлекало внимание судебных органов. Его уход с поста главы ГТЛК обсуждался уже летом 2025 года. Кроме того, в бытность министром транспорта он критиковался за спорные регуляторные инициативы, включая изменения в порядке ремонта грузовых вагонов, а его публичные встречи с протестующими дальнобойщиками по системе «Платон» оставляли неоднозначное впечатление.
Если Дитрих удастся быстро показать конкретные результаты – подтверждать статус «назначенца» не придётся. Но если федеральные ресурсы и решения не будут трансформироваться в ощутимые изменения на дорогах, путях и маршрутной сети, критика в адрес региона может усилиться – новые ожидания автоматически рождают повышенные требования к человеку с громким федеральным прошлым.
В Тверской области продолжается редкая для современной России кадровая пауза – уже почти три недели регион живет без назначенного губернатора. После ухода Игоря Рудени в Северо-Западный округ Кремль до сих пор не определился с преемником.
Формально аппарат работает, но реальной политической ответственности нет. Бюджетное планирование, утверждение программ, распределение полномочий между замами – всё в режиме ожидания. В элитной среде растет напряжение: каждая из групп влияния старается не совершать лишних движений, пока не станет ясно, за кем будущий центр тяжести. В телеграм-каналах снова упоминают Буцаева и Сысоева, но это уже не выбор между двумя людьми, а борьба между подходами – технократическим и символически-патриотическим.
Такая пауза – не локальный случай, а проявление новой практики. Кремль, по сути, стал использовать кадровую «тишину» как способ тестирования поля. Пока нет указа, федеральный центр наблюдает, кто в регионе проявит инициативу, кто начнет собирать коалиции, а кто выжидает. Это делает назначение не просто управленческим актом, а своеобразной проверкой на лояльность и устойчивость.
Проблема в том, что длительное безвластие всегда имеет цену. Тормозятся инвестиционные решения, буксуют контракты, федеральные деньги зависают без подписи полномочного лица. И если в ближайшее время вакуум не будет закрыт, Тверь рискует попасть в категорию «территорий ожидания» – где формально всё работает, но стратегического развития нет.
В нескольких регионах началась волна пересмотра налоговой политики – ставки по земельному и имущественному налогу поднимаются, льготы сокращаются. Ярославская, Ульяновская, Воронежская области и Дагестан синхронно двигаются к ужесточению фискальных правил, объясняя это необходимостью укрепить бюджеты. Формально – ради устойчивости, фактически – из-за давления центра, который требует большей собираемости и снижения долговой нагрузки регионов.
В Ярославской области Михаил Евраев поручил муниципалитетам довести налоги до максимальных ставок. В Ульяновской Алексей Русских сокращает льготы для ИП и новых юрлиц на УСН – на фоне напоминания президента о «большом долге региона». В Дагестане повышают пониженные ставки, но сохраняют исключения для креативных индустрий. Воронежская область также заявила о сокращении льгот для бизнеса, тогда как ряд соседей – от Твери до Чувашии – от подобной меры отказались.
Эксперты предупреждают: прямой финансовый эффект от отмены льгот – незначителен. Налоговые расходы составляют около 5% собственных доходов консолидированных бюджетов субъектов. Зато удар по инвестиционной активности может быть ощутимым. В условиях, когда экономика замедляется, издержки растут, а кредиты дорожают, повышение ставок превращается из инструмента балансировки в фактор торможения.
Региональные власти балансируют между двумя рисками – краткосрочным бюджетным дефицитом и долгосрочным ослаблением деловой активности. Побеждает тот, кто сможет повысить собираемость, не разрушив доверие к правилам игры.
Арест главы Лужского района Ленинградской области Юрия Намлиева стал очередным звеном в цепочке муниципальных скандалов региона. Следствие утверждает, что чиновник через посредника получил 1 млн рублей за покровительство при заключении и исполнении контрактов. Вместе с ним арестован владелец «Зенит-Групп» Владимир Федотов, фирма которого последние годы осваивала сотни миллионов бюджетных рублей на благоустройство и строительство. Несмотря на то что Намлиев вину не признал, следователи уже проверяют несколько эпизодов, связанных с деятельностью администрации.
«Зенит-Групп» – постоянный подрядчик Лужского района, получавший заказы почти исключительно из бюджета. Компания фигурировала в десятках контрактов на сотни миллионов и упоминалась в соцсетях Намлиева как поставщик гуманитарной помощи для бойцов СВО. Но именно она строила пешеходный мост, рухнувший в июле 2023 года во время фестиваля «Ольгины берега» – тогда погиб мужчина и пострадали несколько человек. После трагедии ожидали аудита всех подрядов и ревизии районной системы контроля, но дело ограничилось громкими заявлениями и тишиной.
История Намлиева – не про один миллион рублей, а про модель, в которой подрядчик становится «универсальным исполнителем» на бюджетных деньгах, а чиновник – гарантом его безнаказанности. Для Ленинградской области это вопрос доверия к муниципальному звену: пока контракты концентрируются в руках «своих», а надзор реагирует лишь постфактум, такие истории будут повторяться. Очевидно, что реальный вывод из ареста главы – не в его личной судьбе, а в том, сможет ли регион очистить систему закупок и вернуть прозрачность управлению.
После ареста Намлиева в Луге начались кулуарные обсуждения возможной смены управленческой команды. По данным местных источников, часть чиновников готовится к отставкам, а в областной администрации обсуждают введение внешнего антикоррупционного аудита. Региональные Telegram-каналы связывают громкое задержание не только с конкретным эпизодом взятки, но и с нарастающим конфликтом между районными элитами и областным центром. Источники в политической среде утверждают, что у следствия могут появиться новые фигуранты, включая сотрудников подрядных организаций и бывших заместителей главы района.
До 2030 года малый и средний гостиничный бизнес в регионах сможет получить более 85 млрд рублей господдержки. Минэкономразвития планирует, что в рамках Национальной гарантийной системы помощь получат около 2,5 тыс предприятий. По словам Максима Решетникова, около 60 млрд рублей направят через программу «ПСК-Комбо», ещё свыше 20 млрд – по зонтичным поручительствам Корпорации МСП. Уже с начала 2025 года более 300 гостиничных предприятий привлекли 5,5 млрд рублей по этим инструментам.
Для регионов это шанс закрыть дефицит гостиниц, особенно в туристических зонах – на юге, в Арктике, на Байкале и по маршрутам Золотого кольца. Но эффект программы зависит не от сумм, а от того, как регионы встроят её в реальную экономику. Сезонность, слабая загрузка и кадровый голод подрывают устойчивость малых гостиниц: большинство держится на 3–4 месяцах высокого сезона, а зимой уходит в кассовые разрывы.
Часто проекты строятся не вокруг потока туристов, а из-за доступности земли. Без событийной повестки, инфраструктуры и транспортной логистики новые объекты рискуют остаться «мертвыми номерами». Даже гарантийная поддержка не спасает, если спрос не просчитан.
Регионам важно выстраивать отбор площадок и связывать гостиничное развитие с транспортом, календарем событий и маркетингом территории. Государственная поддержка должна опираться не на количество гарантий, а на качество проектов. Иначе к 2030 году появится не сеть устойчивых региональных отелей, а набор кредитных проектов без загрузки и налоговой отдачи.