-
Канал Галины Юзефович о книгах и чтении
А вот и любимый мой отец Алексей Уминский служит Пасхальную службу - не в Хохлах, как должно бы, а в Париже, но служит!
Читать полностью…
Кому не хватило "Тоннеля" Вагнер? Коллеги из Редакции Елены Шубиной говорят, допечатали! А то я в последние две недели работала примерно справочным бюро - где брать, куда бежать, сколько дают в одни руки.
Читать полностью…
Обычно, когда придумаешь хорошую мысль, сразу оказывается, что ее кто-то придумал до тебя. Но иногда везет: придумала мысль, которая мне нравится, а ее, кажется, до меня никто не придумал (ну, или придумал, но гуглом не ищется) - о кафкианских мотивах в "Гарри Поттере".
Все, я думаю помнят довольно жуткую сцену, когда Долорес Амбридж заставляет Гарри писать особым Черным Пером фразу "Я не должен лгать". Перо устроено таким образом, что текст, который ты пишешь, автоматически вырезается у тебя на коже, причем сколько раз написал, столько и вырезалось, с каждым разом все глубже и глубже. Воспитательная идея состоит, если не ошибаюсь, в том, что, буквально на собственной шкуре прочувствовав смысл совершенного тобой правонарушения, ты достигаешь катарсиса, а вместе с ним и искреннего, неиллюзорного раскаяния. А без раскаяния, как учит нас секта хлыстов, нет спасения (без преступления же не бывает раскаяния, поэтому, преступление тоже необходимо, но это тема для другого разговора).
Мне кажется, что у этого сюжета есть вполне конкретный источник - рассказ Франца Кафки "В исправительной колонии", входивший в тот же сборник, что и знаменитое "Превращение", но почему-то несколько менее известный. В рассказе этом человека, осужденного за преступление (денщик, получив от офицера удар кнутом, оказал ему сопротивление), закладывают в специальный аппарат, который начинает медленно вращаться. На протяжении многих часов специальные зубья, составляющие ключевой элемент аппарата, выбивают на теле преступника суть его преступления. После долгих часов мучений жертва полностью проникается тяжестью своего прегрешения, переживает глубинный катарсис и прямо на пороге неизбежной смерти достигает полного, безусловного раскаяния - бинго, человек умирает полностью спасенным и духовно преображенным.
Согласитесь, параллель очевидна, даже если проникла в текст не осознанно. Джоан наша Роулинг, как известно, весьма bookish girl, а рассказ Кафки таков, что, извините за невольный каламбур, врезается в память намертво - единожды прочитав, не забудешь. Не удивлюсь, если и Роулинг его не смогла забыть - вот он и всплыл у нее в романе.
Когда-то давно, лет в 11, "Дневник Анны Франк" стал для меня одним из самых сильных эмоциональных переживаний, и это было даже не строго про Холокост - по крайней мере в моменте. Это было что-то очень персональное - как обрести подружку, а потом самым ужасным и несправедливым образом ее потерять. Уже потом на это душераздирающее чувство наложилось понимание произошедшего - и утрата стала переживаться по-другому, менее персонально, но при этом более глубоко.
Мои дети знакомились с "Дневником" по замечательному комиксу - и это тоже, конечно, здорово, но теперь я жалею, что не дала им вовремя всю книжку целиком. А вот коллеги из проекта "Букутоку" почитают "Дневник Анны Франк" с вашими детьми, а после аккуратно и вдумчиво его с ними обсудят.
5 мая - День памяти жертв Холокоста, и мне кажется очень важным в этот день подумать ну, например, о еврейской девочке Анне, ее сестре Марго, папе Пиме, о ее не сбывшихся планах на жизнь и, конечно, о людях, с риском для жизни пытавшихся спасти Анну и ее семью.
Записывайтесь - участие бесплатное, но надо зарегистрироваться.
Пере- и прочитав в процессе подготовки к курсу про утопии и антиутопии в "Страдариуме" все классические антиутопии ХХ века - "Мы" Замятина, "О, дивный новый мир" Хаксли, "1984" Оруэлла, "451 градус по Фаренгейту" Брэдбери и еще несколько менее известных, пришла к очевидному, в общем-то, выводу. Самая лучшая, самая болезненная и самая по-настоящему страшная из всех - это "1984", конечно. Не зря именно ей такая слава и почет.
И дело тут не только в том, что из всех перечисленных Оруэлл, пожалуй, единственный по-настоящему великий писатель. В первую очередь "работает" сама авторская интенция.
Для остальных авторов главная задача - организовать читателю максимально подробную экскурсию по любовно сконструированному миру-аду, а герои, по сути своей, инструментальные - они всего лишь позволяют логически обусловить необходимость заглянуть в самые темные этого мира уголки. Хаксли так даже не скрывает своего намерения, первую - программную - главу осознанно превращая в информативную экскурсию по фабрике деторождения. Герои в этих антиутопиях проговаривают вещи, которые нормальный житель их мира проговаривать бы не стал, и в целом они обращаются не друг к другу, а в первую очередь к нам, читателям, постоянно взламывая четвертую стену и создавая тем самым эффект театральности, ненастоящести, а значит - и безопасности.
Оруэлл действует иначе. В центре его романа живой человек - Уинстон Смит, которому выпало жить в аду. В фокусе авторского внимания - человеческая душа, и инструментален на сей раз не герой, но мир. Автор загоняет нас внутрь героя, выталкивая, выпихивая из комфортной позиции наблюдателя-экскурсанта. Боль и ярость Уинстона становятся нашей болью и нашей яростью, это мы переживаем страх, униженность, отчаяние, призрачную надежду, а после окончательную, беспросветную уже безнадежность. В мире 1984 четвертая стена надежно закупорена, и мы - внутри, а не снаружи.
Разумеется, это со-пере-живание, которому подвергает нас Оруэлл, действует - то есть ужасает и травмирует - куда сильнее, чем организованные индивидуальные туры, сколь бы ни были искусны проводящие их чичероне. Никакая великая слава не бывает понапрасну, "1984" и правда великая книга, одна из лучших и важнейших в ХХ веке. А остальные антиутопии - умные, остроумные, изящные интеллектуальные игрушки, но и только.
(с вами был ваш капитан очевидность, да)
Какое чудесное наблюдение - и правда, никогда не думала о связи fast food и fast women в жизни Корморана Страйка, а она есть!
Читать полностью…
В "Утопии-модерн" Герберта Уэллса (самой, пожалуй, причудливой и одной из самых поздних утопий, которые мне довелось прочесть в рамках подготовки к курсу в "Страдариуме") прямым текстом сказано: хочешь принадлежать к элите - изволь каждый месяц прочесть хотя бы одну книжную новинку. Манкирующие этой обязанностью подвергаются штрафам, при накоплении которых могут быть изгнаны из рядов элиты.
Вот так-то. Каждый месяц, хотя бы одну.
(впрочем, у этой самой уэллсовской элиты есть и более сложные обязательства - бриться каждый день, например, или мыться только холодной водой, уж не говоря об обязательном альпинизме)
А еще Уэллс придумал биткойны до того, как это стало мейнстримом, поскольку в его мире в основе валютной единицы лежит определенный объем энергии.
В советское время была такая книжная серия "Писатели о писателях". Вот и я решила продолжить традицию - оттолкнулась от всем, я думаю, уже, памятного "Йеллоуфейса" Ребекки Куанг и вспомнила ещё несколько менее очевидных книг о писателях.
Читать полностью…
А вот и сам подкаст! Ну, и напомню, что поддержка нам не помешает.
Читать полностью…
А вот, кстати, если кто-то захочет познакомиться с автором книги "Хрущевка" Натальей Лебиной лично (парой постов выше делилась моей рецензией), то вот вам и возможность: 1 мая в Переделкино пройдет книжная ярмарка с отличными книгами и не менее отличными мероприятиями, среди которых и презентация "Хрущевки". Съездите, не упускайте возможности - сейчас они (простите за мрачняк) довольно редки.
Читать полностью…
Скажу, пожалуй, неприятное.
Вижу, что многие дорогие коллеги бросились советовать книги, которые пока можно почитать, но которые (вероятно) скоро запретят. Дорогие, не делайте этого. Нас с вами читает довольно большое количество тех, кто будет рад написать донос на конкретную книгу, ускорив ее исчезновение из продажи, а то так и спровоцировав гонения на авторов и издателей.
Возможно, вы заметили, что я стала меньше писать и говорить о современной отечественной прозе - нет, это не случайно. Хуже того, даже когда я о ней все же пишу и говорю, я стараюсь обходить острые моменты (ну, в тех случаях, когда они есть).
Это ужасно, унизительно и фактически лишает смысла нашу работу. Но мне кажется, что сейчас важнее поддерживать тех, кто уже пострадал (да, Майкл Каннингем великий писатель, а "Маленькая жизнь" Ханьи Янагихары один из интереснейших романов, которые я прочла за свою жизнь), чем помогать потенциальным агрессорам в выборе новой жертвы.
Нонеча, знаете ли, не то, что давеча, и прежде, чем светить на кого-то прожектором, надо двадцать раз подумать. Тот, кто светит, остается в комфортной темноте - про того, на кого направлен луч, неизвестно. А то, знаете, Нобелевская премия по литературе тоже очень хотела поддержать Бориса Пастернака, и вот что вышло.
Ну, что ж - обещанного ждут не три года, как в известной поговорке, а всего лишь четыре месяца. Вы уж, поди, и забыли, но в новогоднюю ночь мы с уважаемым иноагентом Екатериной Михайловной Шульман пообещали новый подкаст, в котором будем говорить о книгах.
И вот, наконец, наша "Закладка" - первый ее выпуск, посвященный книге китайского литератора XVII века Пу Сунлина - выходит на "Эхе". Сначала будет аудио, потом видео - если выдруг вы хотите не только послушать нас умных, но и посмотреть нас красивых. А если вам важно посмотреть/послушать наш разговор раньше других, то мы будем очень, очень вам благодарны за любые донаты.
Итак, поехали. Надеемся, проект станет регулярным. Сами смотрите/слушайте и другим расскажите.
В скобочках замечу, что готовлю сейчас для одной научной конференции доклад на тему книжной цензуры в России. И время от времени мне кажется, что ну вот, все уже, приплыли - можно, наконец, садиться писать тезисы и допиливать презентацию. А потом хоп - и начинай с начала. Такое чувство, что я прямо в процессе доклада буду вносить изменения и править картинки.
Читать полностью…
Роману "Дом на краю света" Майкла Каннингема я обязана своей карьерой. Именно после рецензии на него меня взяли на первую мою штатную работу литературного обозревателя двадцать, если не ошибаюсь, три уже года назад. И этот факт был первым, о чем я взволнованно сообщила самому Каннингему, когда двенадцатью примерно годами позже мне довелось вести встречу с ним в стенах РГГУ (тех самых, где сейчас открывают центр под руководством Александра Дугина)... Сегодня "Дом на краю света" официально сняли с продажи, но я все равно вам скажу: этот роман обязательно, прямо обязательно надо читать. Он прекрасный, про любовь, семью, взросление - словом, про все самые важные вещи в мире.
Читать полностью…
Когда-то очень давно, когда мы с дорогими сокурсниками еще жили примерно в "Тайной истории" и с утра до ночи учили древнегреческий так, что к вечеру реальность 90-х с лишь слегка просвечивала сквозь классические Афины, мой незабвенный лучший друг А. выступил с неожиданным заявлением. "Из всех книг о Греции, - сказал он, - лучшая - "Этот бессмертный" Роджера Желязны". Вообще-то незабвенный А. был сноб тот еще и до фантастики снисходил редко, поэтому я ужасно удивилась и поэтому же, вероятно, фраза его намертво засела у меня в голове.
Помню, что я к тому времени Желязны читала примерно всего, но моими любимыми у него вещами были "Создания света, создания тьмы" и "Джек-из-Тени", а "Этот бессмертный" в число главного не входил. Но мысль о том, что надо бы к нему вернуться, меня не покидала. И вот через 11 лет после смерти А. и почти через два года жизни на грекоязычном острове руки до "Бессмертного" все же дошли. И тут же выяснилось интересное.
Во-первых, что это просто офигенная книга и отдельно офигенная книга про Грецию - прав был незабвенный А.
А с "во-вторых" история чуть длиннее.
Для тех, кто, как и я, читал эту повесть Желязны в юности или вовсе не читал, на всякий случай сообщу, что главный герой там - натурально бессмертный человек, которого любимая женщина в какой-то момент называет Каликандзаром. И как-то вскользь сообщает, что все Каликандзары - трасцендентные существа, и у каждого из них в крови стремление разрушить мир. Кто такие эти Каликандзары, фамилия это, прозвище или еще что, я в тот момент не знала, а потом никогда не задумывалась - да, в сущности, и не вспоминала. Ну, Каликандзары и Каликандзары, мало ли что Роджер Желязны придумает - вот уж у кого-кого, а у этого парня с фантазией все нормально было.
А в этот раз, взявшись за книгу и дойдя до этого самого Каликандзара, я вдруг почувствовала, как у меня в голове приятно щелкнул пазл. За прошедшие годы я стала гораздо умней выучила кучу бесполезных вещей - в частности, узнала, кто же такие каликандзары на самом деле.
Их придумал вовсе не Желязны: каликандзары - это такие вполне аутентичные персонажи греческого фольклора, антропоморфные (или не вполне антропоморфные) существа, на протяжении всего года сидящие под землей и подпиливающие корни Мирового Древа, но исчезающие при звуке пасхальных колоколов. То есть имя (и, простите за спойлер, наклонности) главного героя "Этого бессмертного" - не безудержный полет авторской фантазии, но вполне ясная и конкретная мифологическая отсылка.
Не знаю, почему этот факт так радует меня уже второй день, но вот - решила поделиться им с вами. А то вы живете и не знаете, что где-то прямо сейчас глубоко под землей каликандзары пилят корни Древа, на котором мы все живем, и уже близки к своей цели. Но до колоколов православной Пасхи совсем недолго осталось - авось, и в этот раз пронесет.
Ха, ну конечно же, размечталась - коллеги быстро и справедливо указали, что мысль я придумала не первой! Вот, оказывается, Лев Оборин обо всем этом написал задолго до меня, только гораздо подробнее и с большим количеством примеров. Прочтите, очень интересно!
Читать полностью…
Пропустила новость, что умер Петр Толочко - замечательный украинский историк-медиевист, автор множества книг по истории Древней Руси. По его выдающемуся "Древнерусскому феодальному городу" мы в 1994 году готовились к экзамену по отечественной истории на первом курсе - экземпляров в "Историчке" было мало, всем не хватало, надо было приходить прямо к открытию, чтобы успеть заказать книгу раньше однокурсников.
За чтением "Древнерусского феодального города" мы, кстати, познакомились с незабвенным Т., то есть Петр Толочко стал в некотором смысле нашим Галеотом. Только "листа" мы все же дочитали, да и отношения наши двинулись в сторону не любви, но самой близкой, самой главной в жизни дружбы.
Ужасно грустно думать, что Толочко умер в родном Киеве в самое темное время, не дожив до рассвета. Спасибо вам, Петр Петрович. Светлая память, вечный покой.
Я восхищаюсь людьми, которые сегодня вообще находят в себе силы писать что-то отличное от постов в соцсеточки. А уж люди, готовые писать а) нон-фикшн, б) нон-фикшн о современной России - это просто какие-то былинные богатыри, иначе не скажешь. И вот этим самым богатырям подоспела подмога - знаете, я вообще неплохо ориентируюсь на книжном рынке, но таких щедрых предложений не встречала примерно никогда. Вам заплатят, вас поддержат, вам помогут, а потом еще раз помогут, и еще - с вас только классная идея и готовность ее реализовывать. Ближайший дедлайн по заявкам 15 июня - дорогие богатыри, не пропустите, это прямо роскошный шанс.
Читать полностью…
В нашей семье много лет бытует реплика из не вообразимого сегодня фильма "День выборов" - "Вот что я сейчас непонятного сказал? Звездограмма!", произносить которую полагается с характерной интонацией Максима Виторгана. Но вообще-то, я думаю, все знают, что Максим не сводится к ролям в чудесных фильмах "Квартета И". Мы поговорили с Максимом о (сюрприз) любимых книгах, о родительстве и детском чтении, о Янагихаре (до того, как её запретили за экстремизм), о базовом доверии к искусству и о том, как соотносится то, что "хочет сказать автор", с тем, что считывает реципиент его или её высказывания.
Читать полностью…
Долгое чтение антиутопий и всякого вокруг (как же я люблю преподавать - получаешь легальный повод заняться, наконец, углубленным самообразованием) приводит к осмыслению очевидных вещей, которые наверняка все давно знают, но всегда же приятно дойти своим умом.
Почему-то никогда раньше не думала, что "дикарь Джон" из "Дивного нового мира" Олдоса Хаксли ("благородный дикарь", высвечивающий благодаря своему не замутненному взгляду чудовищные недостатки этого самого "мира") - это же явно Гурон из "Простодушного" Вольтера.
Так же, как и Гурон, Джон - белый, но родился и вырос далеко от родины, в чуждой культуре. Так же, как Гурон, он возвращается на историческую родину, где становится настоящей сенсацией. Так же страдает от неспособности в силу душевной чистоты встроиться в деградировавший мир, для которого чистота эта - не более, чем архаичная и нелепая наивность. Так же вступает в сложные любовные отношения с местной красавицей, и отношения эти оказываются так же разрушительны для обоих.
Словом, Вольтер как он есть. Почему-то у нас из текста в текст кочует утверждение, что Хаксли ориентировался на "Мы" Замятина - вон даже на "Полке" об этом написано. В то время как по собственному утверждению Хаксли Замятина не читал (да и в целом это было немного затруднительно с учетом обстоятельств), зато явно читал "Утопию-модерн" Уэллса и вот "Простодушного", с которыми и состоит в увлекательном диалоге.
Скромное напоминание о том, для чего на самом деле нужны видео вроде нашей "Закладки". Дорогие независимые книжные, мы с вами, не останавливайтесь!
Читать полностью…
А вот и, собственно, видео "Закладки". Дорогие слушатели сообщают, что слушать неудобно, потому что когда одна говорит, другая фыркает, а на это хорошо бы смотреть. Теперь можно наблюдать фырк, так сказать, воочию. Тайм-коды прилагаются, так что если вам лисы не очень, можно сразу переходить к сталинским репрессиям среди отечественных востоковедов.
Читать полностью…
Дискурсивное сопротивление по Дж. С. Скотту как оно есть. Спасибо, Боря.
Читать полностью…
И еще немного практических советов от Кати Баевой - не противоречащих сказанному выше, но дополняющих его. Все так, да - чем нас больше, тем больше шансов, что литература переживет нынешние времена. Просто по последнему пункту - осторожней, пожалуйста. Ну, и я теперь делаю акцент на личные беседы.
Читать полностью…
Сегодня меня много, простите уж. Написала для "Кинопоиска" про "Хрущевку" историка Натальи Лебиной - редкий пример трезвого, но при этом теплого, человечного взгляда на советскую повседневность. Книжка отличная - и уже доступна в "Букмейте".
Читать полностью…
Во время этого разговора я в первый раз публично заплакала - прямо слезами. Кажется, в видео остались только мокрые глаза, но за кадром я хлюпаю носом и пытаюсь не размазать тушь. Я такого никогда не делаю, вы знаете, но в отце Алексее Уминском столько света, доброты, настоящего какого-то христианского принятия и смирения, и всё это поверх такой огромной потери, несправедливости и беды, что вот - пробило. Самое утешительное и человечное видео на моём канале, как мне кажется - ну, и о книгах, конечно, из которых состоит вырастает удиаительный человек.
Читать полностью…
Раз уж выяснилось, что у нас внезапно есть книжная цензура, осуществляемая неким мутным придатком к Российскому Книжному Союзу, и по факту она уже вовсю работает (то есть "рекомендует" изъять "некоторые" книги из продажи), хотела бы сообщить следующее:
1. Во-первых, закономерно. Все последние годы российские практики правоприменения в гуманитарной и культурной сфере имели обратную силу (то есть сегодня никогда не было известно, не запретят ли завтра то, что было можно вчера) и осуществлялись непонятно кем непонятно как*. Это часть общего метода точечных репрессий - на массовые у государства (пока) нет ресурса, но можно запугать всех так, что ничего особо делать не придется - сами, все сами. Единственная важная деталь - раньше гонения были направлены на писателей, а содержание их книг не учитывалось, а вот теперь, кажется, кто-то среди начальства выучил буквы и начал понемногу складывать их в слова. Вот они, плоды просвещения.
2. Во-вторых, хочу выразить поддержку и благодарность издательству CORPUS и всему холдингу ЭКСМО-АСТ в целом (почему-то многие забывают, что CORPUS - его часть). Я знаю, что вы держались столько, сколько могли, а потом еще немного. И, думаю, все в индустрии это знают. Спасибо.
3. Приятно видеть, что с "того берега" (ТМ) тоже раздаются голоса против новой практики. Это значит, что несмотря на множество фундаментальных расхождений, большая часть российского литературного сообщество не в восторге от цензуры. Моя благодарность на той стороне, кхм, не усваивается, но тем не менее.
Ну, и, наконец, моя любовь, сочувствие и поддержка всем, кто прямо или косвенно пострадал от сегодняшней порции гонений. Я разделяю вашу боль, гнев и ярость, сегодня (как, впрочем, и всегда) мы вместе.
*и непонятно зачем
Издательство "Выргород", несмотря на все происходящее, решило продолжить свою блистательную серию важных книг мировой литературы, которые почему-то до сих пор не дошли до российского читателя. В этой серии выходил великий "Капитан Михалис" Никоса Казандзакиса (писала о нем в запрещенном медиа прямо накануне войны), а вот теперь у коллег проект еще большего масштаба.
Если все будет хорошо, то уже в 2025 году "Выргород" выпустит "Торговца дурманом" Джона Барта - шедевр постмодерна, отсылки к которому я все время встречаю в других книгах, и который, кажется, в мире читали все, кроме меня.
Вот, что пишут о "Торговце дурманом" коллеги из "Выргорода":
"Этот роман – едва ли не главное сочинение Барта, представляющее собой квинтэссенцию литературы постмодерна, в которой реальная история преломляется так, что в ней ничто не правда, но усомниться не в чем. В оригинале «Торговец дурманом» впервые увидел свет в 1960 году, но всё это время оставался недоступным русскоязычным читателям. Действие происходит в первые годы освоения Североамериканского континента британскими колонистами. Роман рассказывает о жизни молодого поэта-недотёпы по имени Эбенезер Кук, который оказывается втянутым в сложные интриги, политические махинации и романтические перипетии. В произведении сочетается несочетаемое: вопросы контрабанды с проблемами метафизики творчества, зов обстоятельств с предначертанностью судьбы, чистейшие случайности с манией предназначения. Парадоксальная двойственность – сквозная черта литературы Барта, смешивающего нигилизм с безусловной оптимистичной надеждой. «Торговец дурманом» полон эксцентричных персонажей, абсурдистских приключений, неожиданных поворотов, пронзительной сатиры и великолепного юмора".
Если вы - как и я - хотите, наконец, узнать, о чем же столько разговоров, то нам нужно слегка напрячься. Время сейчас, сами знаете, непростое - для книжников в том числе. Поэтому "Выргород" открывает на "Торговца дурманом" не краудфандинг, но предпродажу. Если вы купите роман Барта сейчас, он не то, чтобы обойдется вам дешевле - не будем унижаться до низкопробных рекламных трюков - но он просто точно будет. Приятно, мне кажется, знать, что впереди ждет хоть что-то хорошее.
В общем, друзья, мне кажется, нам нужна эта книга.