-
Канал Галины Юзефович о книгах и чтении
Когда-то давно (по-настоящему давно, а не просто, как сейчас говорят, "до войны") экономист Сергей Гуриев - тогда ещё совершенно не иноагент (как теперь), не эмигрант, а, напротив, восходящая звезда Российской академии и политики, согласился взять меня, гуманитария, в экономический вуз, открыв тем самым одну из самых захватывающих и счастливых страниц в моей профессиональной карьере. Сегодня - из той точки, где мы оказались - говорим с Сергеем о том, зачем гуманитарные науки нужны негуманитариям, о просветительстве и просвещении, а ещё - долго и с наслаждением - о Борисе Акунине и его детективах.
Читать полностью…
Рубрика #книга_недели опять подзаросла у меня чертополохом, но сегодня все же расскажу вам про «Экземпляр» - дебютный роман Юлии Купор, который выходит в издательстве «Дом историй» к ярмарке «Нон-фикшн» и, в принципе, вполне мог бы стать пятым в сегодняшнем обзоре хорроров.
Первое, что нужно знать про эту книгу - в ней много (очень, очень много) волшебной пыльцы, которую нельзя ни подделать, ни украсть, ни купить, только генерировать внутривенно. Второе – он одновременно и неполный, и избыточный, и вообще во все стороны кривоватый. Ну, и, наконец, третье: если на одну чашу весов сложить пыльцу, а на вторую – кривизну и изъяны, то первая чаша всё равно гулко стукнется об пол.
У Купор есть два ориентира: с одной стороны, Михаил Булгаков, с другой – Алексей Сальников. От второго писательнице достался безликий уральский городок Воскресенск-33, применительно к которому фраза «застрял как муха в янтаре» выглядит не избитой метафорой, но скучной констатацией факта. От первого «Экземпляр» унаследовал историю великой любви, ради которой ничего не жалко, скромного уездного дьявола, по совместительству главу местной АДминистрации Роберта Векслера (результат гибридизации Роберта-Дьявола и Воланда), его мертвую свиту, и общую атмосферу карнавальной чертовщины – сразу и развеселую, и жуткую. На пересечении двух этих традиций – сравнительно новой и почтенно-классической – и лежит роман.
Беспросветным утром начала октября (ноябрь в романе так и не наступит, потому что время в Воскресенске-33 ходит не кругами даже, но петлями) Костя Григорьев встречает в единственном на весь город торговом центре своего бывшего одноклассника Женьку. В детстве Женька, дитя потомственных алкоголиков, был классическим изгоем, легальной жертвой ребят постарше и посильнее. Костя же, главный в классе красавчик и мажор (does anybody here remember это пыльное слово?), рос в семье богатой и благополучной. Сейчас же в собственный актив Костя может записать разве что брак с первой школьной красавицей Дианой Белогорской (впрочем, счастливым их брак никак не назовешь). Женька же, напротив, посолиднел, преуспел и вообще руководит заводом, с которого Костю только что уволили. Женька милосердно готов принять старого товарища под крыло и даже свести его с всемогущим Векслером, однако в голове у Кости скребется не дающая покоя мысль – что-то там с Женькой случилось пару лет назад, какая-то странная авария и, кажется, со смертельным исходом…
Обещанное знакомство с главой АДминистрации становится началом многообещающего, скажем так, сотрудничества, однако без издержек в таких случаях не обойтись. Их-то Косте Григорьеву и предстоит хлебнуть сполна, а вот результаты – результаты окажутся в лучшем случае сомнительными.
Первая треть романа Юлии Купор – та, где все узелки завязываются, а читателю щедро раздаются обещания - настолько велика и просторна, что последующие две трети – те, где обещания нужно выполнять, а узелки развязывать - выглядят несколько скомканно и неполно (если бы каждый раз, когда я говорю это о дебютном романе, мне платили рубль, я бы разбогатела). Некоторые узелки так и остаются завязанными, некоторые развязываются так, что лучше б и их не трогать, некоторые оборачиваются и не узелками даже, но символом чего-то неопределенного. Переливчатая ткань, из которой соткан «Экземпляр», непрочна, свечение волшебной пыльцы зачастую скрывает прорехи и потертости.
Однако – знаю, это не очень хорошо вяжется со всем предыдущим – единожды открыв роман Купор, его трудно отложить в сторону. При всех несовершенствах магия (никак иначе это не назовешь, ну правда) работает. Стремление автора скрестить Булгакова с Сальниковым (а еще с «Московскими сказками» Кабакова, с «Покровом-16» Александра Пелевина, да, пожалуй, со всем вообще русским магическим реализмом последних трех десятилетий) вызывает понимающую ухмылку, но никак не раздражение. Словом, уже интересно – а дальше, когда к магии у Купор добавится еще и мастерство (говорят, она что-то уже пишет), думаю, будет вообще огонь.
Ну, и напомню - если вы в Берлине, то приходите утешаться с нами!
Читать полностью…
Я про это рассказывала на лекции в Париже (кстати, у нее уже почти 25К просмотров - у двухчасовой лекции про русскую словесность, невероятно!), но все же скажу еще и здесь. Я никогда не читала столько новой русской (русскоязычной) прозы, не открывала столько новых имен, как за прошедшие три года. Реально, что-то такое копилось, копилось - и прорвалось наружу.
Мария Ныркова, Анна Чухлебова, Юлия Купор, Алиса Ханцис, Наталья Илишкина, Светлана Павлова, Арен Ванян, Александр Ермолаев - вот неполный список прочитанного только за два последних месяца. Не все понравилось одинаково, но господи - столько новых интересных текстов просто никогда не было на моей уже очень долгой профессиональной памяти. На этом фоне Екатерина Манойло, Дарья Бобылева или, например, Вера Богданова, считай, практически живые классики. А Яна Вагнер (дописавшая, наконец, новый роман, ура), Шамиль Идиатуллин или Марина Степнова вообще зал славы рок-н-ролла.
Тут должна была бы быть дежурная заплачка о том, как бы оно все классно было, если бы не было того, что есть, но ее каждый пусть домыслит сам. А пока давайте хоть немного порадуемся тому, что во времена абсолютного распада хоть что-то цветет и радует.
Не петрушкой единой (хотя петрушка у меня на балконе взошла на славу).
У любимого "Страдариума" новый формат - не большие курсы, а отдельные лекции. Перерезать ленточку доверили мне, и это, конечно, большая радость и честь, поэтому говорить мы будем практически о святом (ну, для меня лично) - о Викторе нашем Олеговиче (слава ему).
Думаю, с момента выхода нового Пелевина прошло достаточно времени, и все, кто хотел его прочитать или прослушать, это уже сделали (а кто не сделал, тот, скорее всего, и не планирует - ну, или просто не "горит" темой). Это значит, к беседе о "Путешествии в Элевсин" все так или иначе готовы.
Каждый роман Виктора Пелевина плотно увязан и с актуальной общественно-политической ситуацией, и с мировой культурой, и с предыдущими книгами самого автора. «Путешествие в Элевсин» не исключение: любознательный читатель найдет в этом романе множество скрытых и явных отсылок и намеков. О том, что за песню распевают в виртуальном амфитеатре жители виртуального Рима (и почему), где в новом романе Пелевина притаилась Донна Тартт, что такое, собственно, Элевсин и какие прежние тексты писателя стоит прочесть, чтобы лучше понять нынешний, расскажу на лекции 28 ноября - билеты и некоторые разъяснения вот тут.
(На всякий случай дежурно напомню, что роман мне, в общем, не понравился, увы)
Всерьез рефлексировать эээ... художественные перформансы певца Шамана странно. Но поскольку уже вторую ночь подряд мне снятся мои собственные отборные ядерные кошмары образца 1983 года (люди плюс-минус 45 лет поймут, о чем я), помноженные на то, что теперь у меня есть дети, мне кажется важным напомнить замечательное эссе Юрия Сапрыкина. В нем Сапрыкин пишет о том, как тотальный страх ядерной войны победил собственно угрозу ядерной войны. Ну, а если развернуть его тезис другим боком, то о том, как исчезновение этого страха, превращение его в повод для искрометных (в прямом смысле слова) шуток может дать противоположный эффект.
Читать полностью…
Пыталась вспомнить, что же мне стилистически и композиционно напомнила речь патриарха об обретении чудотворной иконы Казанской Божьей Матери. Вспомнила.
Хулио Кортасар, "Маленький рай": "Известная специалистам как Z-8, золотая рыбка необычно мала, настолько, что если представить себе курицу величиной с муху, то золотая рыбка будет величиной с такую курицу".
Патриарх Кирилл: «И поскольку эта икона является как бы точной, точнейшей копией той созданной иконы, то совершенно очевидно, что не могло быть в то время создано две одинаковых иконы и что речь идет о чудотворном образе".
Визг, нытье, истерика. Мне кажется, я никогда не читала этих слов так часто, как за прошедшие полтора года.
"Либералы", по мнению их оппонентов (а иногда и по мнению других "либералов", чуть другого извода) преимущественно "визжат" и "истерят". "Патриоты", как полагают "либералы" (а также "патриоты" иных конфессий), по большей части "ноют" - "ноет" Захар Прилепин, "ныл" Игорь Стрелков, да и прочие знаковые фигуры нет-нет да и "поднывают". Впрочем, бывают и исключения - покойный Пригожин по большей части "визжал" и "истерил". "Беспринципные пацифисты" и "абстрактные гуманисты" "ноют" просто безостановочно, причем если сначала "пацифизм" был приемлемой позицией, то теперь нет - он маскирует либо явное пораженчество, либо скрытый путинизм. Соответственно, этот формат "нытья" не мил примерно никому. Я, кстати, всё больше "ною".
А, да, еще все, по мнению их противников, "зигуют" - и те, кто поддерживает Украину, и те, кто топит за Путина или украшает себя буквой Z.
Не знаю, какой из этого следует вывод. Просто любопытные новые речевые практики - что называется, будущим лингвистам на заметку.
Кажется, я знаю, чем займусь после войны (если доживу, конечно - если мы все доживём)
Читать полностью…
(Меланхолично) В тех соцсетях, где у меня открыты комментарии, каждый третий - про национальность. Еврею нельзя про русскую литературу (что он в ней понимает). Еврею нельзя про российскую политику (при чем тут он). Кажется, на фортепиано еврею тоже нельзя (это уж вообще на святое посягнули - а кому тогда можно-то?). Еврею вообще в целом нельзя. Пожалуй, раньше такого не было. То ли охваты выросли, то ли правда что-то в воздухе...
Читать полностью…
Взрывы в Миргороде. Of all, как говорится, places. Что дальше? Диканька? Болдино? Пушгоры? Мураново?..
Читать полностью…
Очень важный сбор в очень важный день. Простите, что зачастила с благотворительностью, но что-то кажется, что кроме нас помогать просто некому.
Читать полностью…
С характерными для меня занудством и обстоятельностью ответила на анкету чудного нового медиа "Кенотаф". Подписывайтесь на них - там смешно и неожиданно, а раз в две недели какой-нибудь странный деятель вроде меня или вот, например, Зинаиды Пронченко отвечает на опросник про книжки.
Читать полностью…
А вот, меж тем, выложили запись нашей беседы с иноагентом Екатериной Шульман. Не бесплатно, но, кажется, не безумно дорого - и из России тоже можно оплатить.
Читать полностью…
Сходила на телеканал BILD на русском (о, это забытое чувство, телевизионная студия, живые люди, прямой эфир!) немножко рассказала о том, как себя чувствует литература и книготорговля в России.
Читать полностью…
Когда в прошлом году я записывала подкаст "Предисловие", многие мои собеседники говорили, что в самые тёмные времена им помогает литература ужасов. Честно сказать, я хорошо понимаю эту механику - очень как-то приятно и терапевтично испугаться чего-то, что не имеет к тебе прямого отношения, что не пересекается с твоими актуальными страхами. Поэтому в новом обзоре четыре русских хоррора - любимый роман Карины Шаинян "С ключом на шее" и три (сравнительно) новых.
Читать полностью…
В этом блоге самый высокий индекс цитирования у двух авторов - Анастасии Завозовой и Юрия Сапрыкина. Ну, а что поделать, если эти двое пишут буквально мои тексты, только так, как я сама никогда бы не сумела написать. Юрий Сапрыкин написал про роман моего отца "Поход на Бар-Хото" - и это практически то, что я бы написала и сама, если бы а) нашла такие точные слова и формулировки, б) считала бы возможным писать рецензии на книги ближайших родственников.
Читать полностью…
Ну, и, кстати, к сегодняшним анекдотическим новостям - у Арундати Рой, между прочим, целый тематический роман есть, называется "Министерство наивысшего счастья". Довольно неудачный, честно сказать (писала о нём подробно несколько лет назад в запрещённом медиа), но вдруг Валентина Ивановна-то не знает - ей бы ознакомиться для лучшего, так сказать, осмысления собственной инициативы.
Читать полностью…
Дорогие берлинцы и сочувствующие, приходите 13го ноября послушать нас с иноагентом Екатериной Шульман! Поговорим о том, как книги помогают переживать тёмные времена - ну, и на вопросы поотвечаем, конечно.
Запись тоже будет на Патреоне и Бусти "Эха", но если вдруг вы где-то в Германии туманной, то будет здорово повидаться.
Сентябрьский список наиболее часто упоминаемых книг в топах продаж независимых книжных магазинов команда БИЛЛИ пригласила прокомментировать Галину Юзефович, литературного критика, автора телеграм-канала «Рыба Лоцман» и преподавателя онлайн-платформы «Страдариум». Её комментарий перед вами:
Первое, что бросается в глаза при взгляде на нынешний список, странным образом касается не наличия, но отсутствия. В нем нет ни «Мобилизованной нации» Николаса Старгардта, ни «Земли одержимой демонами» Моники Блэк, ни «Истории одного немца» Себастьяна Хафнера, ни романов Эриха Марии Ремарка — словом, того, в чём на протяжении первых месяцев после 24 февраля 2022 года мы искали объяснения, утешения или поддержки. Думаю, список, подобный нынешнему — с поправкой на конкретные имена и названия — мог бы появиться и в 2018, и в 2019, и в 2021 году.
Неожиданно хорошо продаётся литература из Японии или как минимум с Японией связанная. Авторка поэтичной «Нагори» Рёко Секигути давно живет во Франции и пишет преимущественно по-французски (хотя и в японской манере), а вот Саяка Мурата (в список вошел её «Человек-комбини») восходящая звезда именно японской литературы — что уж говорить о сборнике классической японской поэзии «Бабочки и хризантемы». «Нагори» и «Бабочки» — книги едва ли не гротескно эскапистские. Да и социальную драму Мураты сложно назвать заострённо актуальной: история женщины, бросающей вызов общественным представлениям о «правильной» жизни и строящей своё счастье альтернативным (довольно жутким и предельно далеким от среднего россиянина) способом, обращается к проблематике скорее вечной, чем сиюминутной.
Вообще к категории «книг о вечном» или, если угодно, «книг о далёком» можно отнести добрую половину списка — от «Одинокого города» Оливии Лэнг до мифов Поволжья или казанских татар и от «Истории мхов» Робин Уолл Киммерер и «Любви к ботанике» Елены Стрельцовой до «Всемирной истории зависимости» Карла Эрика Фишера.
Упреждая желание усмотреть в этом опасную примету равнодушия и душевной чёрствости российского читателя, отмечу, что интерес к вневременному и далекому — примета любого читателя примерно в любое время. В неимоверно плотном новостном потоке, омывающем нас ежеминутно, книга — это не дополнительный источник информационного шума, но убежище от него, и в этом смысле пробладание в списке литературы в том или ином смысле эскапистской не более, чем нормально.
В то же время, есть здесь и тексты, балансирующие на грани политической фронды. Так, во главе списка расположилось «Возвращение государства» политолога-иноагента Екатерины Шульман (Министерство юстиции Российской Федерации считает Екатерину Шульман иностранным агентом), на 9-й строчке — её же давняя книга «Практическая политология», еще десятью пунктами ниже — «Как переучредить Россию?» иноагента Владимира Пастухова (Министерство юстиции Российской Федерации считает Владимира Пастухова иностранным агентом). 15 место занимает посвященный государству выпуск дерзкого альманаха «moloko plus», а 7-е — «Та самая “Новая газета”».
Присутствие этих и ещё нескольких подобных им изданий в списке — тоже абсолютно естественно. Помимо книг-убежищ читателям (причем чаще всего тем же самым читателям) нужны и книги, так или иначе осмысляющие актуальное. И здесь, пожалуй, примечательно лишь то, что массированное давление со стороны государства никак не сказывается на предпочтениях посетитетелей независимых книжных: они продолжают читать тех, кому привыкли доверять, невзирая на их иноагентсткий или иной рискованный статус.
Иными словами, повторюсь, нынешний список БИЛЛИ выглядит обнадеживающим островком нормальности. После мучительного и страшного кризиса первой половины прошлого года, тематически перекосившего в том числе книжную розницу, читатель вернулся в некоторую устойчивую точку доброжелательного и рефлексивного интереса к миру. Пропаганда, бесспорно, работает — у нас есть множество тому подтверждений, но в это пространство путь ей пока заказан.
Долго колебалась, писать ли о книге Арена Ваняна «Демонтаж», вышедшей в «Издательстве Ивана Лимбаха». Признаться, в прежней жизни я бы влепила автору жирный трояк, отметила дарование и принялась ждать второго романа. Но нонеча не то, что давеча, поэтому роман о том, как Армения попала в ту точку, в которую попала, заслуживает внимания при всех своих слабостях и недостатках.
«Демонтаж» роман очень дебютный. А это значит, что автор постарался положить в него вообще все, что накопилось – от семейной саги о праведниках и доносчиках до ненаписанной пьесы-притчи; от рассказа о сексуальном насилии в условиях закавказского патриархата до рефлексии теракта в армянском правительстве в 1999 году; от военной прозы до прозы псевдо-дневниковой и эпистолярной; от детектива до любовного романа и даже гей-новеллы. Все эти элементы наползают друг на друга, сплющиваются, обрываются - уложить в 432 страницы то, что хотело бы быть романом-эпопеей (или несколькими романами-эпопеями), невозможно.
Впрочем, поначалу все идет неплохо. 1991 год. Молодая ереванская интеллектуалка, высокомерная девочка из «хорошей семьи» Седа увлечена идеями национального возрождения Армении. Вместе с мужем, милым недотепой Сако они провожают на фронт друзей, желающих вернуть армянам священную землю Арцаха. Сестра Сако – юная Нина, переехавшая к родным из деревни, засматривается на одного из будущих героев – молчаливого Рубо. И над всем этим плещут флаги и величественно звучит армянский гимн.
Однако скоро на смену празднику патриотизма приходит горькое похмелье. Армения в блокаде, в городе нет света, еды и тепла. Седа и Сако топят дровами буржуйку (горожане рубят вековые деревья на улицах Еревана), продуктовая посылка из Москвы – главный источник пропитания, а похороны очередного погибшего на войне соседа означают лишь, что в доме ненадолго включат электричество.
Война из возвышенного подвига превращается в жуткую и бессмысленную бойню. С фронтов возвращаются бывшие герои – люди с пустыми глазами и руками по локоть в крови. Трещит и разваливается брак Седы и Сако, а отношения Нины и Рубо – поначалу такие красивые и романтичные – выруливают совсем уж в жуткую точку.
Люди уезжают, Ереван сначала пустеет, а после заполняется какими-то странными чужаками. Тотальная коррупция становится нормой, убийства – стандартным способом разрешения конфликтов. Главное настроение времени – усталость, разочарование, неловкость за недавний патриотический порыв.
Честно сказать, в этот момент (то есть примерно на середине) роман теряет связность и внутреннюю логику. Герои начинают произносить бесконечные (иногда по десятку страниц) напыщенные монологи и писать друг другу длиннющие письма. Всплывают какие-то новые персонажи, нужные только для того, чтобы произнести очередной монолог или написать очередное письмо – словом, все идет наперекосяк.
Ситуация немного выправляется только в самом конце – Сако давно погиб, Седа с двумя сыновьями уехала из Еревана в Россию, Нина много лет как в Америке. После долгой разлуки все они вновь встречаются в Москве летом 2019-го – младший сын Седы женится, Нина прилетела на свадьбу. И посмотрев друг другу в глаза, все они понимают: нет – старое пламя не погасло, оно лишь присыпано пеплом и готово вспыхнуть вновь. Круг не разомкнут и, похоже, никогда не разомкнется.
Как я уже сказала, «Демонтаж» книга очень несовершенная (хотя я верю, что следующий роман Ваняна будет лучше – я чувствую в авторе большой, извините за канцеляризм, потенциал). Но даже в этом юношеском и кривоватом тексте есть нечто очень нам всем сегодня нужное. С одной стороны, более ясное видение армянской трагедии, очередному акту которой мы только что стали свидетелями. С другой – общее понимание того, как выглядит спираль унижения – ресентимента – возрождения – унижения и нового ресентимента. Армянская весна, армянское лето, армянская осень, зима – и снова весна. Подставьте на место Армении любую другу страну (нашу, например) – получите тот же результат.
#книга_недели
Про русскую литературу, конечно, еврею нельзя (но это не точно), но кто ж мне запретит за нее болеть. Как многие знают, после ухода Storytel из России их московская команда во главе с Анастасией Завозовой открыла издательство "Дом историй", и вот сегодня ребята объявили об очень важном событии - у них тоже будет выходить русская проза!
Из списка новинок я прочла мудрых и очень человечных "Кариатид" Алисы Ханцис (и даже написала им блерб на обложку) и "Кто-то плачет всю ночь за стеной" Александра Ермолаева - текст такого жгучего дарования, какого я давно не видела, особенно у дебютантов. Первый роман - про сильную женщину-геодезиста и ее хрупкую маму (на самом деле ни разу не хрупкую, просто сильную на какой-то другой манер). Второй - про обычную школу, неприятную, узнаваемую, смешную и жутковатую.
Остальное прочту в ближайшем будущем. Ну, а коллег с почином и удачи!
Если вы пробуете себя в литературной критике и/или книжном блогерстве, приходите сегодня на вебинар в Creative Writing School - попробую поделиться некоторыми, простигосподи, "секретами профессии". Вебинар бесплатный, но нужно зарегистрироваться.
Читать полностью…
Вы не поверите, но у нас на канале новый разговор - на этот раз с пианисткой Полиной Осетинской. Для меня она - с ее несгибаемой любовью к России и не менее несгибаемым неприятием ее нынешней политики, вот уже целый год остается нравственным ориентиром и опорой. Разговаривали с ней в последний раз год назад для подкаста "Предисловие", потом только переписывались, и вот встретились вновь. На этот раз она показалась мне невероятно нежной, уязвимой, тонкой - и при этом все равно абсолютно несгибаемой. Очень ее люблю - и бесконечно уважаю. В общем, смотрите - ссылка вот.
Читать полностью…
Сегодня, с ужасом наблюдая за происходящим в Дагестане, слышу от знакомых и читаю в некоторых медиа "ну, что ж вы хотели, это же Дагестан". Говорящие и пишущие это подразумевают, вероятно, "дикий край", "люди, не похожие на нас". Я (в отличие, вероятно, от большинства говорящих) в Дагестане бывала, и могу уверенно сказать - это не Дагестан. Это результат многолетней накачки ненавистью с телеэкранов, многолетней легализации этой самой ненависти, происходящей в нашей стране (не только в нашей, как мы видим, но в нашей - особенно), следствие накапливающихся страхов и дезориентации. Антисемитизм - это симптом общей болезни и разлада, следствие расползающейся внутренней гнили.
Ну и (книжный критик я или кто) в заключение не могу не сказать. Если вас интересует Дагестан, а не проявления болезни и не стереотипные проекции, почитайте книги Ислама Ханипаева - молодого дагестанского писателя, пишущего о своей родине ясно, точно, иронично, иногда с яростью, но всегда с пониманием и любовью.
Уже писала коротко про мой любимый "Перл" Шан Хьюз, который я озвучила для "Букмейт" - а вот тут рассказываю про него же подробно. Ну, и ещё про несколько хороших книг о женском взрослении, которые, на мой взгляд, с ним рифмуются.
Читать полностью…
В Вышке на лекции Алексея Вдовина всегда был (и, надеюсь, будет) лом. Из того, что многим видится пыльным, скучным и, главное, читанным-перечитанным - русской классики XIX века , Алексей раз за разом ухитряется собирать что-то захватывающе новое и вообще совершенно другое. А главное (ну, для меня главное) он как никто умеет показывать то, что филологи называют "затекстовой реальностью" - ту самую живую настоящую жизнь, которая в литературе преломляется, отражается и осмысляется. Совсем скоро у Алексея Вдовина стартует новый курс в "Страдариуме" - на этот раз про эротику и секс в русской литературе от Карамзина до Серебряного века, которых, как принято считать, не было (на самом деле нет). Мне кажется, нам всем очень надо.
Читать полностью…