-
Канал Галины Юзефович о книгах и чтении
Позволю себе не согласиться с уважаемым коллегой - ну, конечно, дело именно (и исключительно) в том, что две новые книги Кинга - фэнтези "Сказка" и спин-офф "Мистера Мерседеса" "Холли" - не вышли на русском. Все прочие книги Кинга у нас продаются, но с каждым годом количество тех, кто еще не читал "Противостояние" или "Сияние" (или, во всяком случае, не имеет их в доступности), естественным образом сокращается. Скорее наоборот, тот факт, что при этих условиях тиражи рухнули всего на четверть, свидетельствует о настоятельной потребности отечественного читателя испугаться чего-то абстрактного, не имеющего отношения к нашей жизни. Клин, так сказать, клином.
И да, только мне на заднем плане мерещится кувалда?
Прочла, что сегодня Украина потопила российский корабль "Цезарь Куников". Заинтересовалась именем, полезла в Википедию, и узнала, что советский офицер, герой Второй мировой войны Цезарь Куников тоже погиб 14 февраля - как и корабль, названный его именем.
Встретила бы в романе, сочла бы литературщиной.
В России сегодня не только День Святого Валентина, но и менее известный и устоявшийся День книгодарения (не пренебрегайте, книга - лучший подарок на любой непонятный праздник). А вот в Армении День книгодарения в самом деле любят, знают и масштабно празднуют - только не 14 февраля, а 19, в день рождения великого армянского поэта Ованеса Туманяна. И, как рассказали коллеги из любимого ереванского книжного магазина "Зангак", в этот день принято играть в "Тайного Туманяна" - как в "Тайного Санту", только с книжками. Невероятно милая, по-моему, традиция, можно брать на вооружение.
Читать полностью…
На мою лекцию в Астане одна из слушательниц пришла с ведром баурсаков собственного приготовления (баурсаки - это такие казахские пончики). На сегодня у меня всё. Астана в срочном порядке признаётся лучшим городом в мире.
Читать полностью…
Утром выложила не характерную для меня ругательную рецензию на "Цикад" Аси Володиной, но потом увидела, как она отображается, ужаснулась, снесла и вот сейчас залила снова.
Решила, что раз я больше не пишу ни в какое медиа, буду публиковать свои более-менее длинные тексты тут посредством Telegraph.
Поняла, что за прошедший год едва ли не четверть прочитанных мною хороших книг вышли в "Доме историй" - неплохо для издательства, которому всего год! "Экземпляр" Юлии Купор, "Словно мы злодеи" М. Л. Рио, "Кариатиды" Алисы Ханцис, "Проект Джейн Остен" Кэтлин Флинн, "Кто-то плачет всю ночь за стеной" Александра Ермолаева, "Дом на болотах" Зои Соммервилл, а впереди нас ещё ждет роскошный "Лес" Светланы Тюльбашевой... С днем рождения, дорогие, many happy returns, как говорится!
Читать полностью…
Очень, очень грустные новости. Следила за происходящим в отечественной фантастике именно по АБС-премии. Ну, и вообще - очередная, как выражался Шекспир в переводе Пастернака, "застежка отстегнулась".
Читать полностью…
Поговорили с Борисом Надеждиным про Михаила Щербакова, "Мастера и Маргариту" (роман, а не что вы подумали), семейную историю и фуги Баха. Ожидайте, покажем совсем скоро.
Читать полностью…
Ох, умер Кристофер Прист... Все знают его как автора знаменитого "Престижа", а у меня самые любимые его вещи - страннейшие " Островитяне" и "Архипелаг грёз". Огромный мастер, огромная потеря...
Читать полностью…
Мне кажется очень важным сказать о ситуации с Людмилой Улицкой и другими жертвами пранкеров следующее.
У нас как бы есть тайна переписки, и я помню, как ещё пару лет назад считалось недопустимым выкладывать скрины переписки в общественный доступ (все всё равно это делали, но общественный консенсус состоял в том, что это дурно). То же, в общем, касается и тайны частных разговоров - их нельзя записывать без согласия собеседников и тем более нельзя их публиковать. Не случайно всякие службы, в которые мы обращаемся, голосом автоответчика предупреждают нас, что "для улучшения качества обслуживания ваш разговор может быть записан". Вообще, мы же не знаем, в каком состоянии находился говорящий - может, спросонья, или болен или, ну не знаю, как-то ещё не в себе.
Кем бы ни представился пранкер, хоть Господом Богом, разговор с ним - частная беседа. Которую нельзя никуда выкладывать, на основании которой нельзя принимать никакие правовые решения. Которую вообще, честно говоря, некорректно слушать и обсуждать. У меня нет иллюзий относительно российских властей, но остальных я бы хотела призвать об этом помнить.
В процессе подготовки к лекции о женском писательстве читаю чудесную совершенно (хотя и довольно старую) книгу Жаклин Пирсон "Women's Reading in Britain: 1750-1835. A Dangerous Recreation". Вычитала там интересное - про степени свободы в том, что касалось выбора приемлемой для женщины литературы.
Вообще отношение к femina legens в XVIII и XIX веках было сложным. С одной стороны, чтение удерживало женщину в четырех стенах, как того и требовала общественная мораль. С другой стороны, отвлекало ее от домашнего хозяйства и учило дурному. Но все же представление о том, что женщина должна быть не вовсе дикой, потому что как же иначе она будет выполнять функцию "ангела в доме", превалировало. Так, например, после Великой французской революции в среде британской консервативной общественности тиражировалась умилительная (и апокрифическая) гравюра, изображавшая покойную Марию-Антуанетту, читающую книгу вместе со своими детьми. Это, конечно, подчеркивало, как неправы были революционеры, казнившие такую прекрасную, добродетельную женщину.
В общем, читать приличным женщинам было можно, но, конечно, с соблюдением определенных правил и не что попало.
А теперь, внимание, вопрос: кто будет более свободен в выборе книг - вдова, на которую всем, в общем, плевать, или замужняя женщина, супруга уважаемого человека, британского адмирала?
Вы, скорее всего, подумали, что вдова - кому там какое дело, что она читает. А вот и нет - супруга адмирала!
Так, например, при живом муже Фрэнсиз Боскауэн читает черт-те что - вплоть до эротической повести Дени Дидро "Les bijoux indiscrets". А вот после его смерти в письме к подруге сокрушается, что нет-нет, да и почитает романы - хоть и сугубо моралистические и нравственно безупречные, конечно. А ведь могла бы молитвенник или там чулки заштопать.
Почему? Потому, что в качестве жены миссис Боскауэн считает себя обязанной следовать в чтении за мужем, а лихому адмиралу, похоже, нравятся книги довольно фривольные. Однако оставшись в одиночестве, она возвращается к своим "подлинным" вкусам, соответствующим стандарту "ангела в доме", и, не имея более оправдания в виде любознательного супруга, обращается к чтению, якобы более приличной даме "соприродному". То есть бесполому и безгрешному.
Обо всем этом (но больше, конечно, о том, что пишут и что читают женщины сегодня) буду рассказывать на лекциях в Алматы и Астане. Приходите!
Вместе с другими хорошими людьми высказалась на дискуссионную, как выяснилось при доигрывании, тему. Пока некоторые товарищи, разогнавшись, вместе с фильмом отменяют и собственно роман, вместе с коллегами размышляем, почему же он такой великий и всенародно любимый уже без малого шестьдесят лет.
Читать полностью…
(окончание, совсем коротенькое)
Да и в вообще, есть в этой странной,выморочной и, чего греха таить, отталкивающей профессии (как и, к слову сказать, в истории Олега Пеньковского, и в реально существующем видео из зала суда над ним) нечто такое - одновременно ужасающее и не позволяющее посмотреть в другую сторону.
Как уже было сказано выше, и жутко, и глаз не отвести.
Прочла вчера в "Коммерсанте" глубоко озадачивший меня текст, над которым продолжаю думать и сегодня. Если вам не захочется читать целиком (хотя он короткий и остроумно написан), то краткое содержание вот.
Партия "Справедливая Россия" и ее бессменный лидер кувалда-мэн Сергей Миронов провели тендер, в котором выиграл Российский Государственный социальный университет (РГСУ). За миллион рублей эксперты университета предложили улучшить культуру в патриотическую сторону. Начать процесс почему-то им кажется правильным с писателей - их необходимо передать в ведение Минкульта и там ввести контроль, учет, цензуру, плюшки и прочие хорошие вещи, которые позволят вновь вознести литературу на сияющие вершины, а не вот это вот все. Ну, и законодательную базу под это подвести, чтобы каждая собака знала, что у нас традиционные ценности, а что звенящая пошлость. В общем, обеспечение культурного суверенитета (это не я сказала, это прямо так и написано, честно).
Вот, например, такая инициатива прозвучала (к чести экспертов из РГСУ, это не они придумали и даже не Владимир Сорокин, а лично Сергей Миронов): «Ну что это за профессия — писатель? — рассуждал эсер.— А представьте себе, если во всех районах появится штатная единица "литературный работник", который будет заниматься просвещением, донесением до детей и взрослых тех самых посылов в соответствии с указом президента о традиционных ценностях. Почему бы нашим замечательным писателям не занять такую должность, работать и вообще-то получать какие-то деньги и абсолютно спокойно творить?».
В общем, там еще много такого же. И у меня тут, на самом деле, ровно один вопрос: эти люди (особенно профессура РГСУ интересует, конечно) вообще в книжные магазины ходят? Они как себе представляют нынешнее участие государства в писательском, книгоиздательском и книготорговом процессе? Они много видели книг с надписью "издано при поддержке государства"? Они что, реально думают, что какой-нибудь Владимир Григорьев (нынешний чиновник, отвечающий за книгоиздание в России) приходит к писателям и водит их рукой? И что успех Лии Арден, например, это его проект? Или что если убрать Григорьева, заменив его на Любимову (или, допустим, на Ямпольскую, которая ведает культурой в Госдуме), то бесконечные плачущие автофикшн-девушки рассосутся, а на их месте сами собой образуются патриотичные добры молодцы в камуфляже?..
Короче, куда в книгоиздательском процессе (не уничтожив его полностью) можно засунуть государство и его государевых литераторов? И почему взрослые люди за миллион рублей об этом вообще разговаривают?
У меня на сей счет такая гипотеза. Думаю, что Сергей Миронов просто перепутал литературу с кино. Посмотрев, как ловко на примере "Мастера и Маргариты" более удачливые (и, чего греха таить, более влиятельные) люди борются с кино, Миронов решил урвать и себе крохи культурной борьбы. И выбрал для этого себе объект по плечу, то есть довольно скромный - литературу (тут ведь что главное - не зарываться).
Но литература - не кино. Там мало денег, у нее маленькие охваты и, если честно, она худо-бедно выживает без участия государства. Конечно, снизить НДС на книги было бы невредно, но в остальном книжники сами выплывают. Блокбастер без денег не выдашь (деньги же у нас теперь остались только государственные в той или иной мере), а бестселлер - запросто. А еще книг ОЧЕНЬ МНОГО - на порядки больше наименований, чем в кино. И контролировать их "идейное содержание" крайне сложно. Короче, кино всё же оборудовано краником, который можно перекрыть. Литература - нет.
Так что всё как обычно - голос громкий, но приказ неразборчивый. Эта сила определенно хочет зла, но пока, слава богу, не придумала, как его совершить.
Лучшая новость дня месяца года: моя любимая Алина Перлова, китаист, переводчица с китайского (вы знаете её по переводу замечательного "Кокона" Чжан Юэжань) и просто богиня, завела себе телеграм-канал. Подписывайтесь скорее!
Немного неловко говорить такие очевидные вещи, но вообще-то человек, который, зная о грозящей ему опасности, отказывается покидать свою страну, называется "настоящий патриот". И тогда вопрос, как называются те, кто его сажает на 5 лет.
Читать полностью…
Дорогие подписчики из Еревана, на всякий случай напоминаю, что уже завтра! Приходите - живое общение, как известно, бесценно.
Лекция Галины Юзефович "Персонаж становится (со)автором: искусственный интеллект в литературе" в Ереване
📌 13 февраля 19:00
🎫 Купить билет:
https://fienta.com/galinauzefovichyerevan?ref=lektor
Дорогие друзья, если вы в Казахстане, то напоминаю, что сегодня я в Алматы рассказываю о том, почему в литературе почти все писатели - это писательницы (спойлер - потому, что читатели тоже по большей части это читательницы, но есть и другие причины).
Завтра в Астане - про то, как искусственный интеллект побеждает антропогенную литературу (или не побеждает), а послезавтра опять же в Астане опять же про женщин в литературе.
В Алматы, кажется, билетов уже нет (но, наверное, что-то можно придумать), в Астане еще есть, так что приходите!
И чтобы вы не запутались, вот расписание и ссылки:
Лекция Галины Юзефович "Литература - женское дело: почему (почти) все новые писатели – это писательницы" в Алматы
📌 9 февраля 19:00
🎫 Купить билет:
https://fienta.com/galinauzefovichalmaty?ref=lektor
🔹 Лекция Галины Юзефович "Персонаж становится (со)автором: искусственный интеллект в литературе" в Астане
📌 10 февраля 19:00
🎫 Купить билет:
https://fienta.com/galinauzefovichastana?ref=lektor
🔹Лекция Галины Юзефович "Литература - женское дело: почему (почти) все новые писатели – это писательницы" в Астана
📌 11 февраля 19:00
🎫 Купить билет:
https://fienta.com/galinauzefovich-astana?ref=lektor
🔹 Лекция Галины Юзефович "Персонаж становится (со)автором: искусственный интеллект в литературе" в Ереване
📌 13 февраля 19:00
🎫 Купить билет:
https://fienta.com/galinauzefovichyerevan?ref=lektor
Хотела только спросить "одним глазком глянуть перевод" долгожданного "Завета воды" Абрахама Вергезе - и ну что вы думаете, опять намертво залипла. Удивительная книга, убежище от невзгод, лекарство от отчаяния, главное мое книжное ожидание года. 800 страниц - а могло бы быть и побольше, честно говоря.
(Понимаю, насколько это всё малоинформативно, но если я не выкопаю ямку в земле и не прокричу в неё о своей любви, то просто взорвусь)
Редкий для моего блога пример отрицательной рецензии - написала про разочаровавших меня "Цикад" Аси Володиной. Так ждала новой книги писательницы и вот прямо эх.
Заодно решила опробовать новый для меня формат высказывания (чтобы не упихиваться мучительно в предельные для Телеграма 4000 знаков). Поскольку я сейчас не пишу ни для какого медиа, буду, вероятно, постить длинные тексты так.
Извините за банальность, но Борис Надеждин подарил нам надежду (призрачную и, в общем, довольно иллюзорную) на возможность каких-то изменений в политике. Но мы поговорили с ним вообще не о политике, а о литературе, бардовской песне, музыке и истории рода Надеждиных. Если вам интересно, что за человек скрывается за публичным фасадом, то вот - смотрите скорей.
Читать полностью…
Написала для Carnegie* длинный, как классический русский роман, и очень важный для меня текст о том, откуда есть пошла современная русская литература и почему она такова, какова есть.
Вот эта ссылка должна открываться повсеместно без впн.
*иноагент
Анастасия Максимова. Дети в гараже моего папы. М.: Альпина Проза, 2024.
Если вам кажется, что имя Анастасии Максимовой вам не знакомо, это вам только кажется – на самом деле мы (окей, многие из нас) знаем ее как Уну Харт, создательницу популярного подросткового фэнтези - я читала у нее «Когда запоют мертвецы» и готова, не колеблясь, рекомендовать этот роман любителям жанра. «Дети» - первая книга Максимовой, написанная для взрослых, без псевдонима и без милосердного покрова фантазии – реальность как она есть, без прикрас.
16-летний Егор возвращается домой и обнаруживает в собственной квартире полицию, мать в шоке, а отца – в наручниках. Сначала Егор думает, что отца арестовали за борьбу с режимом (наверняка же папа герой, просто скрывает!). Потом, что произошла нелепая ошибка и полицейские взяли не того. Но правда оказывается проще и тысячекратно хуже: отец Егора, его добрый папа, водивший сына в бассейн и возивший на рыбалку, на самом деле маньяк-педофил, изнасиловавший и убивший по меньшей мере пятерых детей.
Новость эта обрушивает мир Егора. Его выгоняют из школы, потому что другие родители не хотят видеть педофилова сынка рядом со своими чистенькими, хорошими детишками. Он расстается с девушкой. Дверь его квартиры мажут дерьмом. Мать уходит в глухой отказ, не желая признавать очевидное и беатифицируя отца. И, наконец, в довершение всего Егора избивают у его собственного подъезда, после чего семья понимает: ни в родном городе, ни в собственной квартире им больше не жить. Надо ли говорить, что главной жертвой произошедшего Егор видит себя, а любые призывы подумать о тех, кто пострадал по-настоящему – о родных и близких погибших детей – воспринимает как предательство. В конце концов, вот же он, изгнанный, бездомный, отвергнутый всеми, с разбитым лицом, испоганенной дверью и переломанными ребрами! Почему он должен думать о других, которым он, шестнадцатилетний мальчик, ничего не сделал?
Дальше следует большая монтажная склейка – и вот уже перед нами взрослый двадцатишестилетний Егор, дизайнер, другая фамилия, руки в татуировках, приличная зарплата, в сердце – дыра размером с вселенную. Он по-прежнему жертва, но и мысль о настоящих жертвах его не оставляет. В соцсетях он следит за родственниками убитых, он жаждет прощения, но не понимает, как, за что и у кого его просить, когда на нем нет вины. Настает 24 февраля, Егор уезжает из России – и там, в новой странной жизни, судьба подкинет ему шанс понять, что прощение невозможно и недостижимо, зато есть ответственность. Да, он не виноват в преступлениях отца. Да, именно он должен сделать так, чтобы они никогда не повторились.
Я уже много раз говорила, что для появления романов, по-настоящему, предметно и конкретно осмысляющих войну, должно пройти время. Настоящая ветеранская проза появится тогда, когда между войной и пережившими ее в том или ином качестве людьми возникнет дистанция, достаточная для различения и понимания (и, независимо от исхода, будет эта ветеранская проза не провоенная или антивоенная, а просто – военная). Но роман Анастасии Максимовой – одна из первых попыток подобрать метафору, позволяющую говорить о войне, не говоря о войне. Обсуждать не ситуацию на фронтах, но то, что происходит в душе человека, ни в чем лично, вроде бы, не виноватого – наоборот, тоже пострадавшего, но при всем том странным образом несущего бремя ответственности.
Честно сказать, я не люблю в романах монтажные склейки в духе «прошло N лет» - мне всегда интересно, как из точки А герой попадает в точку С, поэтому мне отчетливо не хватает точки Б, в «Детях в гараже моего папы» намеренно опущенной. Иными словами, как читатель вообще, я бы, наверное, хотела знать, как из растерянного мальчишки Егор превращается в татуированного дизайнера. Но как читатель образца февраля 24-го года я бесконечно благодарна Анастасии Максимовой за способность очень бережно и абсолютно безжалостно, никого не ранив, но и не приласкав, расставить акценты в нашем бесконечном споре о настоящих насильниках и настоящих жертвах.
#книга_недели
Добрые люди сообщили, что в своём телеграм-канале со мной вступил в полемику целый Захар Прилепин. Не буду давать ссылку, коротко перескажу. Общий смысл в том, что, допустим, няне моих детей позвонят пранкеры, и эта гипотетическая няня им наговорит сорок бочек арестантов. И что, наверное, пранк - вещь нехорошая, но ведь никто не захочет такую няню.
Это отклик на мой предыдущий пост (больше дизлайков богу дизлайков) о том, что на основании пранка нельзя возбуждать уголовные дела и вообще выносить суждения. Оставим в стороне гипотетическую няню моих детей и сосредоточимся на слове "никто" - никто не захочет такую няню. Никто не захочет читать писательницу Улицкую после того, как.
Важный вопрос - а откуда мы знаем? В смысле, давайте, может, проверим? Вот пранк обнародован, использовать его в качестве основания для административного или уголовного преследования - прямое нарушение закона. Но интересно, а точно ли никто не захочет покупать после этого книги Людмилы Улицкой? Обсуждать её в книжном клубе? Брать в библиотеке? Давайте дождемся реакции не государства, а общества? Вдруг всё общество (значимая его часть) скажет писательнице Улицкой решительное "нет"? Ну, тогда издатели и книготорговцы сами её уберут. А вдруг не скажет?
Наши запреты писателей принято соотносить с западной культурой отмены - дескать, вот у них Джоан Роулинг отменяют, а у нас вот Улицкую. Общество негодует. На первый взгляд, даже есть черты сходства. Но это сходство абсолютно поверхностное, формальное. Культура отмены на Западе - кривой, косой, местами абсолютно уродливый механизм общественного контроля. Общество реально бойкотирует какие-то объекты по этическим соображениям - можно обсуждать, разумно это или нет (мне кажется, что как правило нет), но это реакция именно общества. Мы не можем себе представить, ну, допустим, председателя британской Палаты общин, требующего с Роулинг "решительно разобраться". Наша "культура отмены" - механизм контроля властного, государственного, не имеющего никакого отношения к мнению общества.
Поэтому, возвращаясь к метафоре няни, возможно, Захар Прилепин бы не захотел с нею сотрудничать. Возможно, не захотела бы и я (хотя, если честно, я бы не стала делать никаких выводов, не поговорив предварительно с самой няней и не выяснив всех обстоятельств того звонка). Возможно, от неё отвернулись бы другие работодатели (а возможно, кому-то понравилась бы её прямота или, ну, допустим, способность к троллингу). Но против неё точно никто не стал бы возбуждать дела, проклинать с высоких властных трибун, проверять на экстремизм и угрожать конфискацией имущества.
Словом, не понимаю, почему бы не пустить ситуацию на самотек, раз всё настолько прозрачно. Вернее, понимаю. И, думаю, мой оппонент тоже понимает - потому, что реакция общества будет далеко отстоять от желаемой.
Как шутили в журнале "Сатирикон", каждого греческого ребёнка обязательно каждый день спрашивали - помнишь ли, дитя, чье имя ты должен навсегда забыть? И у каждого от зубов отскакивало: Герострата! Вот и теперь их же всех надо выучить, чтобы, не дай бог на собеседовании не вспомнить. И список не окончательный...
Читать полностью…
Поговорили обо всяком книжном с Андреем Горюновым на новом симпатичном YouTube канале "Телемост". Обсудили книжные списки (и их целесообразность), "отмену" писателей в России (и цензуру в книгах вообще), самые симптоматичные книги уходящего года и тому подобные увлекательные сюжеты. Заодно и поотвечали на главные литературные вопросы всех времён "Что делать?" и "Кто виноват?". Ребята базируются в Казахстане, поэтому и о предстоящих моих лекциях в Астане и Алматы рассказала - ближе к концу немного шок-контента из жизни искусственного интеллекта и подъема гинекократии в литературе. В общем, смотрите и подписывайтесь.
Читать полностью…
(продолжение, начало постом выше)
Но вообще-то я хотела рассказать вам совсем другую историю, а именно историю смерти Олега Пеньковского. Скорее всего, вскоре после суда он был банально расстрелян в той самой Бутырской тюрьме, где содержался, а тело его было кремировано. Но этой версии недоставало драматизма и жути – история страшного предательства в Гоголевской традиции требовала не менее страшной развязки, а потому в народном сознании этот прозаично-реалистический исход довольно скоро подменила устойчивая легенда, согласно которой Пеньковский был сожжен заживо в печи крематория. Более того, этот момент был якобы заснят на пленку, и получившийся в результате мини-фильм демонстрировали начинающим сотрудникам КГБ для острастки. Эту легенду (впрочем, скорее именно как легенду) приводит в своей книге и Бен Макинтайр.
Самый живой, эмоционально наполненный пересказ этого предположительно никогда не существовавшего фильма мы находим в известном эссе Иосифа Бродского «Коллекционный экземпляр» - декларативно шпионо- и шпионажененавистническом, но на деле проникнутом какими угодно чувствами, только не ненавистью.
Эссе начинается с того, что в магазине Бродский видит журнал, на обложке которого изображена почтовая марка с портретом Кима Филби – самого знаменитого британского перебежчика, многие годы крайне продуктивно шпионившего в пользу СССР. Испытав едва ли не физическую дурноту, Бродский (сопровождаемый, как он между делом замечает, юной и прелестной спутницей), выскакивает из магазина, но эпизод запускает в его мозгу цепочку сложных мыслительных процессов, вращающихся вокруг шпионажа. И одним из эпизодов, иллюстрирующих аморальную, монструозную природу этого занятия, становится пересказ того самого фильма про живого Пеньковского и крематорскую печь. И пишет Бродский об этом так, что у читателя не закрадывается ни малейшего сомнения: конечно же, поэт видел этот чудовищный фильм своими глазами и, возможно, несколько раз его пересматривал.
На протяжении всего эссе Бродский неоднократно подчеркивает, насколько отвратитетелен ему шпионаж, как мало он читал шпионских романов, но на практике, как уже было сказано, демонстрирует скорее обсессивную увлеченность этой темой, чем решительное неприятие ее. Да чего там, известие о присуждении Нобелевской премии по литературе застало Бродского за беседой не с кем-нибудь, а с самим Джоном Ле Карре.
Но вернемся с несчастному Пеньковскому. Описание того мифического фильма, который так красочно воспроизводит в своем эссе Иосиф Александрович, на самом деле представляет собой очень точный пересказ фрагмента из книги Виктора Суворова «Аквариум» (перечитала некоторые ее фрагменты после тридцатилетнего примерно перерыва – и боже, какая же это первостатейная дрянь), к которому скорее всего и восходит. Суворову, писавшему свою макулатуру для западного читателя, надо было, извините за неуклюжую метафору, поддать жару и представить КГБ в виде куда более жутком и демоническом, чем тот, которым он мог похвастать в реальности (к концу 70-х так уж точно). И конечно, такая жуткая инициация будущих разведчиков выглядела в этом контексте вполне уместно.
Но лично меня интересует другое – мне кажется парадоксальным тот факт, что испытывавший к шпионажу непреодолимое отвращение, едва не падавший в обморок при виде марки с портретом Филби Бродский, тем не менее, аккуратно прочитал мусорную книжонку Суворова – и в значимом для себя и очень персональном эссе воспроизвел фрагмент из нее с незначительными дополнениями (так, у Бродского фильм со звуком, а у Суворова немой, Суворов только намекает на то, что человек в печи – Пеньковский, а Бродский говорит об этом напрямую). Есть, конечно, вероятность, что оба пересказа восходят к какому-то одному источнику, но я лично ставлю на «Аквариум»: и по времени сходится, и как-то интуитивно похоже – оборотной стороной демонстративного отвращения часто оказывается болезненная зачарованность, заставляющая читать все, до чего можешь дотянуться – даже книги Суворова. Шпиономания без швов перетекает в шпионофобию и обратно.