47917
Канал Галины Юзефович о книгах и чтении Номер заявления о регистрации в РКН: 5007620042
Визг, нытье, истерика. Мне кажется, я никогда не читала этих слов так часто, как за прошедшие полтора года.
"Либералы", по мнению их оппонентов (а иногда и по мнению других "либералов", чуть другого извода) преимущественно "визжат" и "истерят". "Патриоты", как полагают "либералы" (а также "патриоты" иных конфессий), по большей части "ноют" - "ноет" Захар Прилепин, "ныл" Игорь Стрелков, да и прочие знаковые фигуры нет-нет да и "поднывают". Впрочем, бывают и исключения - покойный Пригожин по большей части "визжал" и "истерил". "Беспринципные пацифисты" и "абстрактные гуманисты" "ноют" просто безостановочно, причем если сначала "пацифизм" был приемлемой позицией, то теперь нет - он маскирует либо явное пораженчество, либо скрытый путинизм. Соответственно, этот формат "нытья" не мил примерно никому. Я, кстати, всё больше "ною".
А, да, еще все, по мнению их противников, "зигуют" - и те, кто поддерживает Украину, и те, кто топит за Путина или украшает себя буквой Z.
Не знаю, какой из этого следует вывод. Просто любопытные новые речевые практики - что называется, будущим лингвистам на заметку.
Кажется, я знаю, чем займусь после войны (если доживу, конечно - если мы все доживём)
Читать полностью…
(Меланхолично) В тех соцсетях, где у меня открыты комментарии, каждый третий - про национальность. Еврею нельзя про русскую литературу (что он в ней понимает). Еврею нельзя про российскую политику (при чем тут он). Кажется, на фортепиано еврею тоже нельзя (это уж вообще на святое посягнули - а кому тогда можно-то?). Еврею вообще в целом нельзя. Пожалуй, раньше такого не было. То ли охваты выросли, то ли правда что-то в воздухе...
Читать полностью…
Взрывы в Миргороде. Of all, как говорится, places. Что дальше? Диканька? Болдино? Пушгоры? Мураново?..
Читать полностью…
Очень важный сбор в очень важный день. Простите, что зачастила с благотворительностью, но что-то кажется, что кроме нас помогать просто некому.
Читать полностью…
С характерными для меня занудством и обстоятельностью ответила на анкету чудного нового медиа "Кенотаф". Подписывайтесь на них - там смешно и неожиданно, а раз в две недели какой-нибудь странный деятель вроде меня или вот, например, Зинаиды Пронченко отвечает на опросник про книжки.
Читать полностью…
Читаю-то я как раньше - в смысле, две-три книжки в неделю, а вот пишу совсем не как раньше - все же с уходом из запрещенного медиа трудолюбия у меня слегка поубавилось. Попробую хотя бы изредка рассказывать о прочитанном, чтобы не пропадало совсем уж бесследно.
Вот, например, пару недель как закончила "Пардес" Дэвида Хоупена ("Фантом-Пресс", перевод Юлии Полещук) - очередную "Тайную историю", id est историю о токсичной и самозабвенной юношеской дружбе. Употребив слово "очередная", я, пожалуй, несколько погрешила против истины - типологически "Пардес", конечно, "тайная история", но все же не вполне очередная. И таковой ее делает важнейшее свойство, лежащее в основе хороших "тайных историй" и безошибочно отделяющее их от плохих, а именно наличие в тексте большого и настоящего (в смысле, прожитого, а не торопливо нагугленного автором) культурного субстрата.
В собственно оригинальной "ТИ" Донны Тартт такой субстрат - это античность, сильнейший наркотик из всех. В "Словно мы злодеи" М. Л. Рио - Шекспир. А вот у Хоупена на этом месте - герметичный мир талмудической премудрости.
Почему это важно и почему нельзя просто взять и рассказать историю о том, как пять (шесть, семь) юных людей так страстно друг по другу упоролись, что кого-нибудь обязательно порешили? Потому что (говорю вам как человек, проживший в "тайной истории" пять счастливейших лет) просто друг по другу на одной только гормональной тяге так не упорешься. То есть гормоны очень важны, но надо иметь еще и какой-то максимально эзотеричный предмет, пьянящий мозги и вынуждающий делать странное вместе с теми, кому напекло голову тем же самым. И чем лучше автор знает и чем сильнее любит лежащий в основе повествования предмет, тем больше шансов, что темная романная химия выплеснется за пределы текста и захлестнет читателя.
В общем, как вы уже поняли, с субстратом в "Пардесе" все хорошо. Головоломная философия иудаизма, мощно перекатывающаяся под тонкой корочкой школьной драмы, обеспечивает роману нужную глубину, не оставляя читателю сомнений: да, от такого поехать крышей – раз плюнуть.
С сюжетом дела обстоят похуже. Семнадцатилетний юный ортодокс Арье из безрадостного Бруклина переезжает в солнечную Флориду, меняя унылую олдскульную ешиву на модную школу для продвинутых детишек из еврейских семей. Из всех доступных компаний он вливается в самую выпендрежную –предельно развращенную, интеллектуально рафинированную и, как водится, составленную сплошь из подранков-травматиков. В их обществе Арье вступает в нервический диалог с собственной верой, теряет девственность, учится пить и употреблять наркотики, разбивает сердце (сначала свое, а потом еще парочку) – ну, и так далее, вплоть до мрачной концовки.
Метаморфозам, происходящим с Арье, признаться, не хватает психологической убедительности - трудно поверить, что глубоко верущюий мальчик под влиянием коллектива меняется настолько быстро, кардинально и безболезненно. Друзья героя тоже, в общем, могли бы быть чуть больше 3D, а родители его даже до уверенного 2D не дотягивают – так, прерывистный контур. Да и путь к драматичной развязке, в самом начале намеченный указателем в виде бесхитростного клиффхэнгера, многовато петляет и путается. Порой кажется, что Хоупен по обыкновению большинства дебютантов решил упаковать в книгу все, что накопилось у него в десятке заветных тетрадочек, а добра там накопилось немало, и не все оно роману на пользу.
Но несмотря на некоторую нескладность, в «Пардесе» есть главное – живая, тянущая и нездоровая подростковая эмоция, укорененная в сложной и большой культурной традиции – чуждой для читателя, но бесконечно родной для автора. Говорят, литература позволяет безопасно переживать тот опыт, который мы в реальности пережить не можем или не очень хотим, примерить на себя чужую кожу. Если вы соскучились по пубертату и хотели бы снова примерить на себя подростковую шкурку, но так, чтобы без гормональных качелей, прыщей и прочей ерунды, вам в «Пардес».
#книга_недели
Антрополог и иноагент Александра Архипова подготовила удивительную онлайн-выставку: вместе с коллегами она собрала и прокомментировала более 500 антивоенных граффити на русском языке. Мне кажется, это должны увидеть все, чтобы понять, как именно корчится в России сегодня улица безъязыкая (на самом деле нет). Что называется посмотрел сам - расскажи товарищу.
Читать полностью…
Я в жизни видела очень, очень много разных людей, и самонадеянно думала, что меня ничем не удивить. Разных видела, а таких, как иноагент Борис Гребенщиков, не видела. Заезженная фраза из "Ассы" про "свет исходит" - не более, чем тривиальная констатация очевидного: факт, исходит. И когда ты сидишь с ним рядом, ты окутан этим светом, как золотистым облаком. Чистый свет трудно запечатлеть на технологичных носителях, но я надеюсь, что хотя бы что-то нам сохранить и передать удалось.
Читать полностью…
Если вдруг вы пропустили, то напоминаю - уже завтра буду в Париже рассказывать о русскоязычной литературе сегодня. Приходите - посмотрим друг на друга, наконец, вживую, а заодно поддержим Тургеневскую библиотеку!
Все подробности здесь - вход бесплатный, но нужно зарегистрироваться.
Читать и обсуждать прочитанное - одна из главных радостей в жизни (ну, в моей, понятное дело, да и в вашей, вероятно, тоже, раз вы на меня подписаны). Поэтому вместе с дорогими коллегами из Creative Writing School придумали вот такой онлайн-курс про чтение. Будет пара лекций, задающих, так сказать, общую рамку современной русской прозы, а дальше - собственно, чтение, анализ, споры, ссоры и радостные примирения. Если вам давно хотелось почитать новых русских книжек, а потом всласть о них поспорить, то вам к нам.
Читать полностью…
Вот уже третий, по-моему, год подряд я включаю будущий роман Яны Вагнер "Тоннель" в список самых ожидаемых новинок года - потому, что и в самом деле очень его жду (вместе, знаю доподлинно, с тысячами других людей). Если вы ждете вместе со мной и сил уже нет терпеть, как хочется прочитать хотя бы кусочек, то для нас с вами прекрасная новость - 26 октября Яна Вагнер прочтет фрагмент "Тоннеля" в онлайн-лектории благотворительного фонда "Адвита".
"Адвита", как вы, скорее всего, знаете, помогает людям, приезжающим для онкологического лечения в Санкт-Петербург, и это один из самых профессиональных, честных и эффективных фондов, которые есть в России. Купив билет на лекцию Яны Вагнер, вы поможете фонду и его подопечным. Ну, и заглянете в долгожданную книжку, наконец.
https://event.advita.ru/lect-15
Я, как вы, возможно, помните, уже записала для "Букмейта" аудио версию замечательных "Пловцов" - щемящую и поэтичную историю об отношениях матери и дочери. Поэтому когда ребята предложили записать еще и "Перл" Шан Хьюз, я подумала "о, нет, только не это - опять мать и дочь". Слава богу, прежде, чем отказаться, я прочла книгу - и абсолютно, безусловно в нее влюбилась.
И это, конечно, тот самый случай, когда в пересказе получается какое-то повесточное бинго - травма, взросление, селф-харм, сельская английская хтонь и т. д. А на самом деле - сплошь золото, пурпур, глубокий изумрудный и неуловимая эльфийская магия. Не знаю, чувствуется ли это в моем исполнении, но это одна из лучших книг, которые я прочла за последний год. Я буду рада, если вы ее тоже полюбите - не так важно, с голоса или текстом. Электронка тоже уже на "Букмейте", а бумажная версия выходит в прекрасном и отважном издательстве LiveBooks.
Ну, а если бы мне надо было выбрать одну книгу, которую можно поставить на полку с "Перл", я бы выбрала "Среди других" Джо Уолтон - роман, который в определенный момент меня просто спас.
Ну, что ж, сегодня Светлану Друговейко-Должанскую уволили из СПБГУ, в котором она проработала 40 лет - буквально за сарказм. Не то, чтобы это было важно, но я прочла экспертное заключение, подготовленное Светой по делу художницы Александры Скочиленко - сарказм обнаружен не был. Очень сухой, очень четкий, очень формальный документ - это ж насколько низкий уровень доверия миру нужен, чтобы усмотреть в нем какой-то персональный выпад.
Ну да бог с ними - про СПБГУ я, честно говоря, хорошо никогда не думала. А Светлане - любовь, поддержка и бесконечное уважение. Им, конечно, стыдно не будет, но когда все это кончится, в эту шарашку не плюнет только ленивый.
Долго колебалась, писать ли о книге Арена Ваняна «Демонтаж», вышедшей в «Издательстве Ивана Лимбаха». Признаться, в прежней жизни я бы влепила автору жирный трояк, отметила дарование и принялась ждать второго романа. Но нонеча не то, что давеча, поэтому роман о том, как Армения попала в ту точку, в которую попала, заслуживает внимания при всех своих слабостях и недостатках.
«Демонтаж» роман очень дебютный. А это значит, что автор постарался положить в него вообще все, что накопилось – от семейной саги о праведниках и доносчиках до ненаписанной пьесы-притчи; от рассказа о сексуальном насилии в условиях закавказского патриархата до рефлексии теракта в армянском правительстве в 1999 году; от военной прозы до прозы псевдо-дневниковой и эпистолярной; от детектива до любовного романа и даже гей-новеллы. Все эти элементы наползают друг на друга, сплющиваются, обрываются - уложить в 432 страницы то, что хотело бы быть романом-эпопеей (или несколькими романами-эпопеями), невозможно.
Впрочем, поначалу все идет неплохо. 1991 год. Молодая ереванская интеллектуалка, высокомерная девочка из «хорошей семьи» Седа увлечена идеями национального возрождения Армении. Вместе с мужем, милым недотепой Сако они провожают на фронт друзей, желающих вернуть армянам священную землю Арцаха. Сестра Сако – юная Нина, переехавшая к родным из деревни, засматривается на одного из будущих героев – молчаливого Рубо. И над всем этим плещут флаги и величественно звучит армянский гимн.
Однако скоро на смену празднику патриотизма приходит горькое похмелье. Армения в блокаде, в городе нет света, еды и тепла. Седа и Сако топят дровами буржуйку (горожане рубят вековые деревья на улицах Еревана), продуктовая посылка из Москвы – главный источник пропитания, а похороны очередного погибшего на войне соседа означают лишь, что в доме ненадолго включат электричество.
Война из возвышенного подвига превращается в жуткую и бессмысленную бойню. С фронтов возвращаются бывшие герои – люди с пустыми глазами и руками по локоть в крови. Трещит и разваливается брак Седы и Сако, а отношения Нины и Рубо – поначалу такие красивые и романтичные – выруливают совсем уж в жуткую точку.
Люди уезжают, Ереван сначала пустеет, а после заполняется какими-то странными чужаками. Тотальная коррупция становится нормой, убийства – стандартным способом разрешения конфликтов. Главное настроение времени – усталость, разочарование, неловкость за недавний патриотический порыв.
Честно сказать, в этот момент (то есть примерно на середине) роман теряет связность и внутреннюю логику. Герои начинают произносить бесконечные (иногда по десятку страниц) напыщенные монологи и писать друг другу длиннющие письма. Всплывают какие-то новые персонажи, нужные только для того, чтобы произнести очередной монолог или написать очередное письмо – словом, все идет наперекосяк.
Ситуация немного выправляется только в самом конце – Сако давно погиб, Седа с двумя сыновьями уехала из Еревана в Россию, Нина много лет как в Америке. После долгой разлуки все они вновь встречаются в Москве летом 2019-го – младший сын Седы женится, Нина прилетела на свадьбу. И посмотрев друг другу в глаза, все они понимают: нет – старое пламя не погасло, оно лишь присыпано пеплом и готово вспыхнуть вновь. Круг не разомкнут и, похоже, никогда не разомкнется.
Как я уже сказала, «Демонтаж» книга очень несовершенная (хотя я верю, что следующий роман Ваняна будет лучше – я чувствую в авторе большой, извините за канцеляризм, потенциал). Но даже в этом юношеском и кривоватом тексте есть нечто очень нам всем сегодня нужное. С одной стороны, более ясное видение армянской трагедии, очередному акту которой мы только что стали свидетелями. С другой – общее понимание того, как выглядит спираль унижения – ресентимента – возрождения – унижения и нового ресентимента. Армянская весна, армянское лето, армянская осень, зима – и снова весна. Подставьте на место Армении любую другу страну (нашу, например) – получите тот же результат.
#книга_недели
Про русскую литературу, конечно, еврею нельзя (но это не точно), но кто ж мне запретит за нее болеть. Как многие знают, после ухода Storytel из России их московская команда во главе с Анастасией Завозовой открыла издательство "Дом историй", и вот сегодня ребята объявили об очень важном событии - у них тоже будет выходить русская проза!
Из списка новинок я прочла мудрых и очень человечных "Кариатид" Алисы Ханцис (и даже написала им блерб на обложку) и "Кто-то плачет всю ночь за стеной" Александра Ермолаева - текст такого жгучего дарования, какого я давно не видела, особенно у дебютантов. Первый роман - про сильную женщину-геодезиста и ее хрупкую маму (на самом деле ни разу не хрупкую, просто сильную на какой-то другой манер). Второй - про обычную школу, неприятную, узнаваемую, смешную и жутковатую.
Остальное прочту в ближайшем будущем. Ну, а коллег с почином и удачи!
Если вы пробуете себя в литературной критике и/или книжном блогерстве, приходите сегодня на вебинар в Creative Writing School - попробую поделиться некоторыми, простигосподи, "секретами профессии". Вебинар бесплатный, но нужно зарегистрироваться.
Читать полностью…
Вы не поверите, но у нас на канале новый разговор - на этот раз с пианисткой Полиной Осетинской. Для меня она - с ее несгибаемой любовью к России и не менее несгибаемым неприятием ее нынешней политики, вот уже целый год остается нравственным ориентиром и опорой. Разговаривали с ней в последний раз год назад для подкаста "Предисловие", потом только переписывались, и вот встретились вновь. На этот раз она показалась мне невероятно нежной, уязвимой, тонкой - и при этом все равно абсолютно несгибаемой. Очень ее люблю - и бесконечно уважаю. В общем, смотрите - ссылка вот.
Читать полностью…
Сегодня, с ужасом наблюдая за происходящим в Дагестане, слышу от знакомых и читаю в некоторых медиа "ну, что ж вы хотели, это же Дагестан". Говорящие и пишущие это подразумевают, вероятно, "дикий край", "люди, не похожие на нас". Я (в отличие, вероятно, от большинства говорящих) в Дагестане бывала, и могу уверенно сказать - это не Дагестан. Это результат многолетней накачки ненавистью с телеэкранов, многолетней легализации этой самой ненависти, происходящей в нашей стране (не только в нашей, как мы видим, но в нашей - особенно), следствие накапливающихся страхов и дезориентации. Антисемитизм - это симптом общей болезни и разлада, следствие расползающейся внутренней гнили.
Ну и (книжный критик я или кто) в заключение не могу не сказать. Если вас интересует Дагестан, а не проявления болезни и не стереотипные проекции, почитайте книги Ислама Ханипаева - молодого дагестанского писателя, пишущего о своей родине ясно, точно, иронично, иногда с яростью, но всегда с пониманием и любовью.
Уже писала коротко про мой любимый "Перл" Шан Хьюз, который я озвучила для "Букмейт" - а вот тут рассказываю про него же подробно. Ну, и ещё про несколько хороших книг о женском взрослении, которые, на мой взгляд, с ним рифмуются.
Читать полностью…
В Вышке на лекции Алексея Вдовина всегда был (и, надеюсь, будет) лом. Из того, что многим видится пыльным, скучным и, главное, читанным-перечитанным - русской классики XIX века , Алексей раз за разом ухитряется собирать что-то захватывающе новое и вообще совершенно другое. А главное (ну, для меня главное) он как никто умеет показывать то, что филологи называют "затекстовой реальностью" - ту самую живую настоящую жизнь, которая в литературе преломляется, отражается и осмысляется. Совсем скоро у Алексея Вдовина стартует новый курс в "Страдариуме" - на этот раз про эротику и секс в русской литературе от Карамзина до Серебряного века, которых, как принято считать, не было (на самом деле нет). Мне кажется, нам всем очень надо.
Читать полностью…
А вот это объявление может быть полезно для товарищей-киприотов!
В рамках Лимасольской книжной ярмарки и по приглашению замечательного книжного магазина "Компот" поговорим 18 ноября с Анной Старобинец и Аленой Алексиной (вторую вы еще, возможно, не знаете, но скоро узнаете - у нее в издательстве CORPUS только что вышел роман "Суть вещи" и он огонь, напишу скоро подробно). Обсуждать будем литературу для детей и для взрослых, но все же, думаю, больше для взрослых, поэтому детей в этот раз не берите - для детей с Аней будет отдельное мероприятие, посвященное, естественно, "Зверскому детективу".
Пишу так заранее, потому что билеты как-то подозрительно быстро расходятся - так что если планируете прийти нас послушать, не медлите.
Если вы собирались послушать мою лекцию в Париже, но не собрались, то вот запись. Ещё раз спасибо всем организаторам - Тургеневской библиотеке, библиотеке BULAC, Фонду Зимина и премии "Просветитель". И отдельное спасибо прекрасным синхронисткам, самоотверженно пепеводившим меня два с лишним часа для французской части публики.
Читать полностью…
Guess who будет у нас в ютубе! Поговорили с лучшим в мире иноагентом и лучшей в мире подругой Александрой Архиповой обо всём - впервые за 30 лет дружбы под запись
Читать полностью…
Наконец дослушала "Эклиптику" Бенджамина Вуда, вышедшую в прекрасном переводе Светланы Арестовой в издательстве "Фантом-Пресс". Процесс занял почти два месяца, но не потому, что с романом что-то не так, а просто потому, что со временем на слушанье было не очень. Слушать хорошо в долгой поездке или когда неспешно прогуливаешься вечером перед сном, а не когда безумной белкой скачешь по веточкам недоделанных дел. Ну, в общем, это был традиционный зачин в стиле "то-ли-жалуюсь-то-ли-хвастаюсь", а теперь, собственно, "Эклиптика".
Несколько лет назад у нас уже выходил роман Вуда "Станция на пути туда, где лучше" - довольно жуткая история про мальчика и его слетевшего с катушек папу. Писала о нем когда-то для запрещенного медиа - можете глянуть. Но вообще-то для понимания нынешнего романа это совершенно не обязательно - "Эклиптика" на "Станцию на пути туда, где лучше", не похожа настолько, что я на всякий случай даже проверила, тот ли это Бенджамин Вуд или какой-то другой слепой древний грек с тем же именем.
Середина 1960-х годов. На небольшом живописном острове в Принцевом архипелаге (сорок минут на пароме от Стамбула) расположился не то скромный пансионат, не то тайный приют для разного рода художников в широком смысле слова. Сюда приезжают драматурги, архитекторы, писатели, живописцы, скульпторы и прочий творческий люд, чтобы в строгой изоляции от мира ловить сбежавшую или просто отлучившуюся музу. Ну, или не ловить, но смиренно дожидаться.
Попасть сюда сложно, выбраться тоже непросто, оставаться можно почти бесконечно. Этой последней возможностью бессовестно злоупотребляют главная героиня - утратившая вдохновение (зато подхватившая тревожную депрессию и любовную обсессию) художница Элспет Конрой, а также ее друзья - драматургиня, застрявшая посреди пьесы, архитектор, не способный закончить работу над главным проектом своей жизни - величественным собором, и знаменитый писатель, трагически беспомощный перед своим недописанным великим романом. Их жизнь тиха, размеренна и по большей части совершенно непродуктивна, однако в какой-то момент в нее с треском вламывается новый постоялец - семнадцатилетний юноша, очевидный гений, псих и беглец. Что-то в нем кажется Элспет неуловимо знакомым, но попытка распутать связывающую их нить (в сущности, роман – это череда пространных флэшбэков) одновременно распаковывает дремавшее в героине вдохновение и пускает весь привычный уклад пансиона под откос.
Я с некоторой настороженностью отношусь к романам, написанным мужчиной от лица женщины – не из-за какой-то там апроприации, в которую не верю, но просто из-за того, что при такой диспозиции очень легко сфальшивить. Вуд справляется с этой задачей на диво чисто – его Элспет в самом деле женщина, а не мужчина в юбке и не условная бесполая говорящая сущность. Пожалуй, навскидку могу вспомнить только один в том же смысле успешный роман – прочно сегодня забытый (и очень мной любимый) «Браззавиль-Бич» Уильяма Бойда, на который роман Бенджамина Вуда и в целом-то очень похож общей миражностью, авантюрностью и впечатляющим набором ложных концовок. Но если Бойд концентрировался на причудливом устройстве человеческой психики как таковой, то у Вуда фокусировка уже – его интересует природа творчества и тонкая грань, отделяющая его от помешательства. Героиня «Эклиптики» ищет выход из сумрачной тюрьмы своего «я» и, в слепой ярости пробивая ее стену, вываливается в пространство свободного художественного полета. Но встречающий ее свет оказывается одновременно целительным и испепеляющим.
Если совсем уж придираться, то придется признать, что "собран" роман Бенджамина Вуда довольно неряшливо, да и без головокружительного финального твиста (готовьтесь – он будет) я бы, честно говоря, обошлась – нормально же, как говорится, общались. Но сама история художника, бьющегося головой о творческий ступор и преодолевающего его самым диким и разрушительным способом, впечатляет без всяких оговорок.
#книга_недели
Немного кипрских зарисовок.
Как многие знают, октябрь - месяц повышения осведомленности (простите, не я придумала этот оборот) о раке груди и его профилактике. В связи с этим магазины, кафе и аптеки часто вывешивают в витринах розовые ленточки - символ борьбы с этой болезнью.
Соседний супермаркет тоже решил присоединиться к акции - выставили в торговом зале специальный розовый стенд, украсили розовыми лентами и соответствующими призывами.
На стенде - розовое вино всех видов и типов. Октябрь - месяц розе.
Ну, и последняя (наверное) новость на сегодня. Если вы в Париже или окрестностях, то приходите 21 октября в 16.00 - я буду рассказывать об актуальном состоянии российской литературы (в первую очередь молодой), а вы сможете поддержать Тургеневскую библиотеку! За организацию и приглашение спасибо премии "Просветитель".
Подробности здесь - ну, и вообще обнимемся. В последнюю мою поездку в Москву заметила, что мы все сейчас друг друга обнимаем крепче, чем до войны - по-настоящему, не метафорически. Потому что физический контакт правда помогает в темнейшие времена - так что этот последний пункт тоже очень важен, не пренебрегайте.
Если вы пропустили мою сегодняшнюю лекцию про цензуру в античности, то её можно посмотреть в записи и даже с тайм-кодами.
Но главное, что в описании видео вы найдете ссылки на фонды, помогающие беженцам из Карабаха. Лекцию можно не слушать (хотя, конечно, мне будет приятно, если вы её послушаете), а вот помогать надо обязательно. 100 000 человек, без жилья, работы, дома, многие даже без тёплой одежды. Ну что тут скажешь.
Посреди бед сегодняшних пытаюсь искать утешения в бедах давнишних. Дай, думаю, перечитаю Фукидида, про Пелопоннесскую войну. Но нет - не могу: помню текст почти наизусть, не цепляет. Попыталась его же по-гречески (читала не целиком и почти тридцать лет назад, в университете), но тоже нет - концентрации не хватает, вроде как в словарь полез, а уже опять почему-то в телеграме. И тут очень удачно в "Альпине" вышла свежая книга Дональда Кагана "Пелопоннесская война" (Каган вообще один из крупнейших сегодняшних историков-эллинистов, но эту книгу милосердно написал не для коллег, а для людей).
Читаю с наслаждением, нашла там, кстати, крайне интересное объяснение стратегии Перикла на первом этапе войны, основанное на дотошном финансовом расчете ее стоимости. А еще встретила, как обычно, греческий вариант Игоря Ивановича Стрелкова - в любом конфликте почему-то всегда найдется свой Игорь Иванович, какая-то прямо константа.
Как многие помнят, война началась из-за Потидеи, которая вообще-то входила в Афинский союз, но была при этом любимой колонией Коринфа, входившего, напротив, в союз Пелопоннесский во главе со Спартой. По условиям договора между Спартой и Афинами, каждый полис мог со своими союзниками делать примерно все, что угодно, а вторая сторона не должна была вмешиваться. В Потидее назревало антиафинское восстание, и Афины решили с ним разобраться превентивно - благо формально такое право у них было. А Коринф буквально разрывался - открыто он не мог вступиться за Потидею, но и сидеть сложа руки тоже не мог.
"Коринфяне не осмелились послать официальную экспедицию на помощь восставшим, что было бы формальным нарушением договора. Вместо этого они организовали корпус «добровольцев» под командованием коринфского стратега, который возглавил отряд из коринфян и наемников-пелопоннесцев".
Ну, в общем, закончилось это большой войной, изменившей карту греческого мира по большому счету отмерившей срок жизни всей греческой цивилизации. И вот почему две с половиной тысячи лет прошло, а мы все бегаем и бегаем по тем же граблям? Почему если не Стрелков, то безымянный коринфский стратег?..