47917
Канал Галины Юзефович о книгах и чтении Номер заявления о регистрации в РКН: 5007620042
В "Доме историй" выходит (сначала в электронке и аудио, а к осени и в бумаге) "Снег на кедрах" Дэвида Гатерсона - как бы детектив, но вообще-то просто замечательный, тонкий, нежный и глубокий роман о живых людях, о заснеженном острове, о ксенофобии, старых ранах и посттравматическом синдроме. Читала его впервые лет 20 назад - ну, в общем, за прошедшие годы он стал только лучше. И, увы, только актуальнее.
Прочтите (или послушайте - читает мой любимый Алексей Багдасаров!) - а пока вот написала о романе для блога издательства.
https://storyport.online/vybrat-sovremennuyu-knigu/sneg-na-kedrakh/
Написала для Carnegie (тоже нынче иноагент, ха-ха, недолго длилось моё сотрудничество с полностью легальной организацией) о зарождающемся новом тамиздате. Важная для меня мысль состоит в том, что читающая аудитория не поделилась и вряд ли поделится по признаку физических границ и даже политических взглядов. Мы все (да, даже те, кто обеими руками за войну) читаем процентов на 80 одни и те же книги, а это значит, что никакой "тамиздат", построенный на жёсткой дихотомии "здесь вам не тут", даже в среднесрочной перспективе вряд ли полетит. А вот что полетит, на мой взгляд - читайте подробнее тут.
Читать полностью…
Для меня все романы Таны Френч делятся на те, которые я нежно люблю, и те, которые не могу дочитать до конца. Первые - это книги из цикла о Дублинской полиции, эталонные детективы, которые прекрасны в чисто жанровом смысле, но при этом функциональными и механистичными требованиями жанра не исчерпываются. Тана Френч отлично умеет рассказывать историю - с завязкой, развитием, кульминацией и развязкой, но "собирает" она ее не из типовых блоков, а из настоящей, фактурной литературной материи. И это выгодно отличает ее, например, от какой-нибудь Люси Фоли, у которой всегда и герои не герои, а типажи, и сеттинг не реальное место, а чисто декорация.
Так вот, это я все к чему - "Фантом Пресс" выпускает в переводе Любови Карцивадзе роман Таны Френч "Брокен-Харбор" (в прежнем варианте и в прежнем переводе, выходившем в АСТ тысячу лет назад, книга называлась "Рассветная гавань"). Наверное, из всех романов "Дублинского цикла" этот - самый сумрачный, поскольку начинается он с убийства целой семьи (мне такое всегда тяжело дается). Но если, скажем, вы нормально сдюжили сериал "Бродчерч", то "Брокен-Харбор" точно осилите без серьезных травм. Зато из всех романов цикла в этом, на мой вкус, самые обаятельные герои-следователи - опытный Снайпер и инженю-энтузиаст Ричи. Как обычно, в других книгах Френч они маячат где-то на заднем плане, а тут выходят в протагонисты и, наверное, у меня эта парочка любимая.
Словом, просто очень хороший детектив, который еще и немножко больше, чем просто детектив. Очень рекомендую - думаю, вам понравится.
Очень много лет не читала ни одной условно "взрослой" и не фэнтезийной книги про школу, как вдруг за последние полгода - сразу три.
Сначала "Часть картины" Аси Володиной про современную школу (писала о ней еще в сентябре в нежелательном медиа - а вот теперь, говорят, книга только что вышла в "Строках" в бумаге), потом еще один роман - тоже про наши дни (пока не вышел, поэтому не могу назвать автора - но скоро, скоро) и вот, наконец, читаю "Джинсы, стихи и волосы" Жени Снежкиной, тоже про школу, но не сегодняшнюю, а конца 1980-х.
В советское время "школьная проза", рассчитанная как на подростков, так и - в первую очередь - на взрослых, была прямо заметной частью мейнстрима, а потом практически исчезла - за тридцать лет, пожалуй, ничего, кроме пропившего глобус географа Алексея Иванова и не вспомнишь. И вдруг сразу три.
Мне кажется, их появление (было) связано с некоторой нормализацией жизни - все же школьная тема (если речь не идет о буллинге и прочих ужасах) всплывает тогда, когда у писателя в среднем появляется некоторый запас сил для рефлексии о чем-то не остром, не горящем. Все три эти книги были написаны (или во всяком случае задуманы) до войны, то есть скорее всего это такой свет мертвой звезды в некотором смысле. Что будет дальше, как водится, бог весть, но вот такая тенденция из прошлого мне видится очень любопытной.
И, что немаловажно, все три книги хорошие.
О господи, неужели хоть одна хорошая новость! Прошлую книгу о Масахиро Сибата - "просто Масе", верном оруженосце и соратнике Эраста Петровича Фандорина - я слушала в ковид, наматывая 10 000 шагов в собственном дворе, и смешным образом это была одна из самых первых книг, о которых я рассказала в программе "Вечерний Ургант". И вот, наконец, продолжение. Не все книги Бориса Акунина я люблю одинаково, скажем деликатно - более того, не все его книги я вообще люблю, но тогда, три года назад "Просто Маса" - не вполне совершенный как детектив, но уютный, милый и старомодно надежный - стал настоящей гуманитарной помощью, чистым утешением во дни тоски. Верю, что и новый роман из цикла фандоринских спиноффов не подведет. Спасибо, Григорий Шалвович, ровно то, что нужно!
/channel/EtoBorisAkunin/179
А вот немного цитат из последней лекции, прочитанной мною в онлайн-лектории "Страдариум".
/channel/stradarium1/241
Как известно, почти все вещи, которыми мы пользуемся сегодня (и которые не придумали древние греки), изобрели романтики. Романтическая любовь, национальный характер, а ещё - страх как метод получать удовольствие. На "Страдариуме" совсем скоро стартует курс моего коллеги, историка литературы Алексея Вдовина, посвящённый "священным монстрам" романтизма - самым известным чудовищам, порождённым литературой XIX века. Откуда ведут свою родословную и какую, извините за выражение, затекстовую реальность отражают Мефистофель, Вий, Франкенштейн, Дракула? Алексей замечательный рассказчик, а отвлечься на чужие страхи, когда собственные сгустились до предела, всегда радость и утешение. Записывайтесь скорее, пока скидка действует.
https://stradarium.ru/monsters?utm_source=telegram&utm_medium=channel&utm_campaign=ryba_lotsman
Если вы в России и хотели бы прослушать мою лекцию о "До самого рая" Ханьи Янагихары в виде трансляции, то вот тут можно записаться и оплатить. Ну, а тех, кто в Тбилиси, жду сегодня вживую в "Аудитории"!
https://arhe.msk.ru/?p=123670
Если вы в Иркутске, приходите сегодня в книжный магазин "Переплёт" - дорого бы я дала, чтобы послушать, как Яна Вагнер читает фрагменты из своего нового, ещё не опубликованного романа!
Читать полностью…
А теперь расскажу о самой моей любимой - и самой, пожалуй, неочевидной (да, возможно, я сама ее вчитала) параллели в "До самого рая".
В связном тексте (который совсем уже скоро воспоследует) я довольно пространно объясняю, почему, на мой взгляд, книга Янагихары - это роман о свободе. О том, как, из раза в раз, обдирая ногти и сбивая ноги, люди обречены брести, ползти, бежать за ее призраком, и о том, что двинувшиеся по этой дороге раньше делают путь для идущих следом короче хотя бы на несколько пядей.
И если принять такую оптику, то мне сложно не увидеть в тексте Янагихары вот этот фрагмент из мелвилловского "Моби Дика", от которого у меня - что ни делай - неизменно замирает сердце:
So fare thee well, poor devil of a Sub-Sub, whose commentator I am. Thou belongest to that hopeless, sallow tribe which no wine of this world will ever warm; and for whom even Pale Sherry would be too rosy-strong; but with whom one sometimes loves to sit, and feel poor-devilish, too; and grow convivial upon tears; and say to them bluntly, with full eyes and empty glasses, and in not altogether unpleasant sadness—Give it up, Sub-Subs! For by how much the more pains ye take to please the world, by so much the more shall ye forever go thankless! Would that I could clear out Hampton Court and the Tuileries for ye! But gulp down your tears and hie aloft to the royal-mast with your hearts; for your friends who have gone before are clearing out the seven-storied heavens, and making refugees of long-pampered Gabriel, Michael, and Raphael, against your coming. Here ye strike but splintered hearts together—there, ye shall strike unsplinterable glasses!
И еще разок, в выдающемся, на мой взгляд, переводе Инны Бернштейн:
Итак, прощай, бедняга Младший Помощник, чьим комментатором я выступаю. Ты принадлежишь к тому безрадостному племени, которое в этом мире никаким вином не согреть и для кого даже белый херес оказался бы слишком розовым и крепким; но с такими, как ты, приятно иногда посидеть вдвоём, чувствуя себя тоже несчастным и одиноким, и, упиваясь пролитыми слезами, проникаться дружелюбием к своему собеседнику; и хочется сказать вам прямо, без обиняков, пока глаза наши мокры, а стаканы сухи и на сердце — сладкая печаль: «Бросьте вы это дело, Младшие Помощники! Ведь чем больше усилий будете вы прилагать к тому, чтобы угодить миру, тем меньше благодарности вы дождётесь! Эх, если б мог я очистить для вас Хэмптон-Корт или Тюильрийский дворец! Но глотайте скорее ваши слёзы и вскиньте голову, воспарите духом! выше, выше, на самый топ грот-мачты! ибо товарищи ваши, опередившие вас, освобождают для вас семиэтажные небеса, изгоняя прочь перед вашим приходом истинных баловней — Гавриила, Михаила и Рафаила. Здесь мы только чокаемся разбитыми сердцами — там вы сможете сдвинуть разом свои небьющиеся кубки!»
В общем, мне кажется, что Дэвиды, Чарльзы и Эдварды из всех трех частей "До самого рая" - это те самые "товарищи наши", расчищающие для нас (или для новых Дэвидов, Чарльзов и Эдвардов) семиэтажные небеса свободы во всем ее великолепии, ужасе и ответственности. А если вернуться к собственно тексту романа, то на подобный вариант указывает завершающая каждую из трех частей и вынесенная в заглавие кодовая фраза - "до самого рая".
#до_самого_рая
Много лет не была в одном из (трех) родных для меня городов - в Тбилиси. Буду там на следующей неделе и в перерывах между обниманием платанов, рыданием под дверью бывшей школы №83 Заводского района и визитами к друзьям прочту лекцию о новом романе Ханьи Янагихары в "Аудитории". Если вы в Тбилиси, приходите - обнимемся!
/channel/auditoria_tbilisi/1015
У "Страдающего Средневековья" новый сезон подкастов, и в первом выпуске - я. Говорим про то, почему у исторического романа всё не очень хорошо, и при чем тут, казалось бы, французская школа "Анналов". Ну, и вообще про историю в литературе и литературу в истории.
https://srednevekowje.mave.digital
Спасибо издательству Individuum за формулировку. И да, это будет первая ярмарка "Нон-фикшн", для которой я не напишу гид по новинкам (нет, никаких принципов - просто не складывается, да и некуда). И вторая, на которой не будет меня.
Читать полностью…
Вчуже было любопытно, почему из всех пелевинских героев покойный выбрал в качестве эпонима именно Татарского - самого бесцветного и инструментального. Причём даже имя у него заимствовал не настоящее (Вавилен), а адаптированное - Владлен. Теперь уж и не узнаем никогда, наверное.
Читать полностью…
Сегодня день рождения у одного из самых важных и близких для меня людей - у (лучшей) половинки "Книжного базара", у великой (да, и не спорьте!) переводчицы, у невероятного профессионала, чуткого читателя и просто верного друга - в общем, у нашей Насти Завозовой. С днём рождения, Настичка, пусть сил хватает на всё задуманное, и ещё немножко остаётся на то, чтобы смешить меня и рассказывать нам всем интересное!
У себя в канале Настя просит всех, желающих её поздравить, перевести немного денег в фонд "Старость в радость". Но я точно знаю, что если вы купите и закажете книг издательства " Дом историй", которым Настя руководит, или просто подпишетесь на неё в Телеграме, ей тоже будет приятно.
Разбирали сегодня с любимыми бакалаврами творчество Иосифа Бродского. Начали, как водится, с "Писем римскому другу" - и я как-то абсолютно отчетливо поняла, в чем (по крайней мере сегодня) состоит очарование этого заезженного до невозможности текста. Это поэтика отказа от борьбы, ухода (но не бегства) от власти, государства, иерархии, и построения маленького и бедного ("пыльное оконце", "попьем вина, закусим хлебом"), но все-таки рая посреди одного большого ада. Тот же прием (или, если угодно, трюк) лежит в основании успеха "Зулейхи" Гузель Яхиной или одной из самых моих любимых русских книг последних десятилетий "Ложится мгла на старые ступени" Александра Чудакова. Рай посреди ада. Круг света посреди тьмы. Провинция у моря. Не думала, честно говоря, дожить до времени, когда потребность в этом из умозрительной станет болезненно актуальной.
Читать полностью…
Конечно, то, что ты читаешь, очень зависит от того, как ты живешь. Я в последнее время как-то очень много (и, чего греха таить, не очень радостно) работаю, для работы очень много читаю такого, чего раньше не читала, и как результат, для чтения "просто так", для любви и радости, остается мало времени и, главное, мало места в голове.
Поэтому за два дня я прочла (давно мне рекомендованный Настей Завозовой) роман Ли Бардуго "Девятый дом", и это такая настоящая dark academy, темнее некуда, со всеми обязательными элементами вроде кирпичных стен, увитых плющом, и Очень Странных и Очень Привилегированных студентов, с которыми, понятное дело, все не так просто. Я к Бардуго относилась с предубеждением после гомерически дурацкой трилогии про Гриш (гугл ит, если интересно, рассказывать неловко), но тут она прямо молодец - хороший, крепкий, увлекательный роман на, как сказал бы Шерлок Холмс, две трубки - читай, два вечера, когда мозги уже не работают, а глаза еще не слипаются.
Всегда нужно слушать Настю, вот что я вам скажу. И хорошо, что это серия - продолжение уже есть, купила и тоже прочту. Как шоколадку на ночь съем.
Разнонаправленные гонения, обрушившиеся на моего коллегу, замечательного филолога и писателя, одного из самых популярных профессоров Вышки Александра Архангельского, подают нам ровно один сигнал: нельзя быть "большим" и заметным и при этом не Zа. Думаю, ни у кого не было никаких сомнений в том, как Саша относился и относится к происходящему (а какие, блин, варианты), но все его публичные формулировки были предельно корректны и непровокативны. Но сегодня этого недостаточно - как сказал один мой близкий друг, остающийся в России (как, к слову сказать, и почти все мои близкие друзья) и основательно снизивший меру своей публичности, "жить у нас можно только не выше травы". Если ты просто учитель, просто филолог, просто редактор или корректор, ты можешь отсидеться. Если тебя видно, то одного черного квадратика в социальной сети достаточно, чтобы тебя стерли в порошок.
К сожалению, этой простой схемой нынешние репрессивные механизмы не исчерпываются. Но это то немногое, в чем, в общем-то, можно быть уверенным.
Дорогой Саша, бесконечно вас уважаю и люблю. Просто знайте - я с вами и за вас. Тому, что происходит с вами, нет ни оправдания, ни - что едва ли не хуже - объяснения. И все, что нам остается, это держаться за руки и друг за друга. Нас довольно много - вместе выстоим.
Даже сквозь надежный файрволл между мной и фейсбуком просочился гнев народный по поводу пиарщика Лобушкина, испытавшего невыносимые страдания из-за отключения Apple Pay и возжелавшего на этом основании победы русского оружия. Неожиданно мне есть, что сказать по этому поводу - вернее, не мне, а Элизабет Шлимфёссль, автору замечательной книги "Безумно богатые русские", вышедшей в прошлом году в издательстве "Individuum".
Говоря о внезапном сочувствии к русским олигархам, попавшим под санкции, она пишет следующее: "Я обычно отвечаю этим «сочувствующим» людям так: «Если вам так жаль пострадавших олигархов, проливаете ли вы слезы о судьбе, скажем, бедного крестьянина в Иране, который не особо отвечает за дела нынешнего иранского режима, а все- таки не знает, как прокормить свою семью? А что насчет тех россиян, кто сейчас попал в беду из-за экономических санкций, хотя, может, они не поддерживали Путина и ходили на уличные протесты, рискуя попасть под дубинки омоновцев?» Санкции как таковые никогда не были справедливым инструментом. По определению они затрагивают и тех, кто вообще не должен был под них попасть".
Иными словами, считаю ли я, что мы все заслужили все те санкции, о которых грустит пиарщик Лобушкин? Нет, не считаю. Думаю ли я, что грустить и испытывать дискомфорт по их поводу грешно и неправильно? Точно нет - не для того нам были даны двадцать лет относительного мира и толерантности, чтобы мы вновь как ни в чем ни бывало начали обесценивать собственные переживания и становиться на позицию "хватит ныть" и "так меня, так, врежь посильнее!".
Но, мне кажется, очень важно помнить, что санкции - это тоже война, в которой бомбы сыплются вовсе не на тех, кто это заслужил (отдельный вопрос, заслужил ли кто-то, чтобы на него сыпались бомбы - мой ответ, конечно же, "нет" или даже "НЕТ!"). И в ситуации, когда есть люди - тысячи, сотни тысяч людей - на которых сыплются реальные бомбы (а не отключение Apple Pay), когда гибнут взрослые и дети (а не планы на выходные), считать себя главной жертвой как минимум неумно. Более того, пожалуй, это тот редкий случай, когда не любимая мною фраза "check your priviledge" уместна как никогда.
Интересно, конечно, что все эти новые законы, практически полностью лишающие гражданских прав, так называемых "уклонистов", распространяются исключительно на мужчин. Не совсем, честно говоря, та форма компенсации за "века патриархата", на которую можно было рассчитывать. Но гендерный перекос налицо.
Читать полностью…
Для меня этот разговор - о двойной эмиграции, об изменении читательской аудитории и вообще о том, как жить пишущему человеку, когда из-за войны уже окончательно непонятно, "куда" он говорит, кто на том конце провода и есть ли там кто-то вообще - стал исключительно целительным и важным. Дина Рубина - какой-то неиссякаемый источник живой человеческой мудрости, внутренней силы, юмора и - несмотря ни на что - оптимизма. Мне очень помогло - думаю, вам тоже поможет.
https://youtu.be/lGHqBxnMCSk
Мне представляется очень важным сказать о ярмарке "Нон-фикшн" вот что.
Многим кажется, что за "отключением" от нее некоторых людей (меня вот, например), запретом - гласным или негласным - некоторых книг, приглашением Z-поэтов и т. д. прослеживается какая-то продуманная система, стройная злонамеренная логика и единая "тенденция". На мой взгляд, это не так. За всеми этими шагами стоит страх организаторов - не вызывающий лично у меня симпатии, но и не сказать, чтобы совсем уж непонятный и беспочвенный. Как всякий страх, он нелогичен, непоследователен и стохастичен - и слава богу. Бояться humanum est, и испуганные метания в миллион раз лучше любой единой "линии партии" - пусть так и остается, пока не наступят времена посветлее.
И покуда на ярмарке проходит презентация "До самого рая" Ханьи Янагихары, пока переводчица Екатерина Ракитина невозбранно представляет "Словно мы злодеи" М. Л. Рио, пока на стендах продаются книги "Издательства Ивана Лимбаха", "Попкорн Букс", "Альпины Нон-фикшн", пока выступают Вера Богданова и Евгений Водолазкин, - пусть "Нон-фикшн" продолжается. Похоронить без нас успеют.
Что мы говорим богу смерти? То-то же.
Так, как было, конечно, уже не будет. Но дорогой коллега Александр Баунов из Carnegie предложил пригреть мою книжную рубрику, поэтому теперь время от времени ищите меня здесь.
А это обещанный связный (и очень длинный) текст про то, почему "До самого рая" Ханьи Янагихары нужен и важен именно в сегодняшней России.
https://carnegieendowment.org/politika/89481
Долго собиралась, но, пожалуй, начну публиковать свои заметки о романе Ханьи Янагихары "До самого рая". Тут будут спойлеры (хотя, честно говоря, я плохо понимаю, что там можно заспойлерить), поэтому будьте внимательны, не читайте, если для вас это важно.
Это именно заметки, не связный текст (связный тоже будет обязательно, но чуть позже), и интересны они скорее будут уже прочитавшим.
Во-первых, если вам интересно, то роман мне не просто понравился, а понравился очень (в отличие от большинства российских и многих западных коллег). Но для того, чтобы это понять, мне понадобилось прочитать его до конца, отложить и подумать еще две недели - то есть это не про быстрый эмоциональный отклик, а скорее про "подумать долго".
А во-вторых, одним из самых волнующих и увлекательных аттракционов для меня стал поиск параллелей и перекличек с другими текстами - о них и расскажу немножко.
Первая и самая очевидная, всплывающая почти сразу - это, конечно, "Вашингтонская площадь" Генри Джеймса. Собственно, вся первая часть - это гомосексуальная версия того же сюжета, и сравнивать их между собой крайне увлекательно (я специально прочла повесть Джеймса и не пожалела). Более того, зная развязку в оригинале, мы, увы, можем достроить финал и у Янагихары (намеренно оборванный, вынесенный за рамки повествования).
Вторая и тоже вполне прозрачная - это Майкл Каннингем в целом. Кто-то из коллег отмечал перекличку с романом "Плоть и кровь", но мне в "До самого рая" привиделась скорее "Снежная королева" или даже "Дом на краю света" (отношения героя второй части с его лучшей подругой и возлюбленным чем-то неуловимо перекликаются именно с этим последним романом). Кстати, упомянутая лучшая подруга героя, художница по имени Иден, мне показалась проекцией самой Янагихары на плоскость романа или, если угодно, автокарикатурой.
Третья аллюзия - тоже вполне бесспорная - это отсылка к роману самой Янагихары "Люди среди деревьев". Герой третьей части, архитектор антиутопии, в которую к концу XXI века превращается жизнь в США, эпидемиолог Чарльз Гриффит (самый, пожалуй, амбивалентный из персонажей романа) исключительно похож на ученого-педофила Нортона Перину из "Людей среди деревьев" - с поправкой на то, что Чарльз фрукт тот еще, но все ж не педофил. В сущности, это он же и есть, только немного в других условиях.
А дальше начинается пространство домыслов. Персонажи третьей (антиутопической) части - и упомянутый выше Чарльз Гриффит, и его сын Дэвид (неудачливый борец с антиутопией) и дочь Дэвида Чарли, как недугом, заражены наследственным одиночеством: с ними никто не хочет дружить, их отношения обречены на некоторую теплохладность, они живут словно бы под куполом, отделяющим их от окружающих. И конечно, одиночество как передающееся из поколения в поколение проклятие вызывает немедленные ассоциации - ну, понятное дело, с Маркесом. Не уверена, что автор в самом деле положила в текст эту аллюзию (а не я сама себе ее вычитала), но соблазн ее там увидеть, согласитесь, есть.
Ну, а про самую любимую мою аллюзию - тоже несколько завиральную, но еще более соблазнительную, расскажу в следующий раз. Stay tuned.
#до_самого_рая
За неимением собственного списка покупок к "Нон-фикшн" поделюсь списком Максима Мамлыги - очень много всего любопытного, что я бы тоже порекомендовала.
https://www.pravilamag.ru/letters/696175-36-luchshih-knig-yarmarki-nonfiction/
А вот и проект "тамиздата" заявил о себе - бывший руководитель премии "Большая книга" Георгий Урушадзе запустил неподцензурное издательство. Я уже говорила, что с некоторым осторожным скепсисом отношусь к такого рода проектам, но это тот случай - один из многих, на самом деле - когда я буду рада (даже так - ОЧЕНЬ рада) ошибиться. Удачи дорогим коллегам - будем смотреть и помогать.
Читать полностью…
Доминирующая концепция нашего коллективного прошлого сегодня состоит, насколько я могу судить, в том, что вот, дескать, был Александр II неоправданно мягким государем, крестьян освободил, великие реформы провел, гуманистические ценности насадил, конституцию практически даровал - ну, и чем хорошим дело кончилось, для него самого и для страны? Сначала террор в сочетании с либеральщиной расплодились, потом цареубийство, а в конце концов и вовсе до большевиков дело дошло. А вот будь Александр II построже - как отец его или хотя бы как сын, глядишь, удалось бы придушить заразу в зародыше, и жили бы как люди, без потрясений и революций, в великой России.
В этой концепции много разумного (по крайней мере, на первый взгляд), но есть одна большая содержательная и хронологическая дырка - так называемая "александровская реакция", о которой редко вспоминают и о которой много пишет в своей "Истории моего современника" Владимир Галактионович Короленко.
Дело в том, что правление Александра II было либеральным в начале - в конце 1850-х и первой половине 1860-х гг., а потом уже в самом конце - та самая Лорис-Меликовская "диктатура сердца" начинается буквально за пару лет до убийства царя Желябовым и Ко. Середина же правления Александра II - это время суровых заморозков, пришедших на смену оттепели, и торжества так называемого "административного порядка". Не имея сил (или отваги) действовать на пути реформ решительно, царь-освободитель обращается к репрессиям.
Что это значило на практике? Всего лишь то, что любой человек, любого звания и сословия, при малейшем подозрении в неблагонадежности мог быть вырван из семьи, отлучен от работы и отправлен без суда и следствия ("административным порядком") в любую точку необъятной империи под надзор полиции на срок до 6 месяцев. Однако в действительности сроки эти могли продлеваться почти бесконечно, а поводом для высылки становилось все, что угодно - от неподцензурной литературы в домашней библиотеке до неудачной фамилии.
Да, даже так! Короленко рассказывает о курьезном случае: жандармам стало известно, что некий человек по фамилии Гордон собирает у себя дома для крамольных бесед кружок единомышленников. Но поскольку какой именно из петербургских Гордонов так запятнал себя, выяснить не удалось, выслать на всякий случай решили всех - и вот в какой-то момент писатель оказался в камере с добрым десятком Гордонов, не имеющих ни малейшего представления, в чем их вина.
Крестьяне, жалующиеся на помещиков, и студенты, обсуждающие с друзьями вопросы философии; мастеровые, читающие книжки вместо того, чтобы пить горькую; офицеры, желающие модернизации и гуманизации армии, и барышни, стремящиеся учиться на курсах вместо того, чтобы выходить замуж - все они, тысячи, десятки тысяч людей, оказываются в годы александровской реакции вырваны из привычной среды, лишены нормальной работы, разлучены с друзьями. Рушатся семьи, многие умирают (горожанину выжить в глухом селе, а южанину - в восточной Сибири не так просто), и главное - в обществе нарастают злоба и ненависть, не имеющие легального выхода. Короленко уподобляет эту огромную ссыльную среду ране, гноящейся и нарывающей под излишне тугой повязкой. И те, кто могли бы обратить свои силы на созидание, в результате обращают его на террор.
Иными словами, по мнению Короленко, причина и цареубийства, и прочих потрясений кроется не в излишней "мягкости" режима, а наоборот - в его репрессивности. Не в том, что свободы при Александре II было много, а в том, что люди, готовые и способные служить отечеству, оказались во время его правления выброшены на периферию и лишены возможности даже протестовать и отстаивать свои права. Гнойник рос, рос - и прорвался самым ужасным, самым трагическим и необратимым способом.
Любые исторические аналогии работают плохо - примерно никак, честно говоря, не работают (вот и в этот раз человек с фамилией "Трепов" - не жертва, как на прошлом историческом круге, а убийца). Не работают - да, но думать помогают. Мне, во всяком случае.
Написала по просьбе коллег из "Кинопоиска" ещё немного о "Пловцах" Джули Оцука - не вполне рецензию, скорее инструкцию по применению.
https://www.kinopoisk.ru/media/article/4007665/
С чувством, как говорили в моём советском детстве, глубокого удовлетворения прочла статью дорогого коллеги Антона Долина (коллега once - коллега forever) в любимом медиа-которое-нельзя-называть про экранизацию пелевинского "Empire V". Всегда приятно почувствовать себя правой. Всегда радость в нужный момент встать на табуреточку и сказать "А я же говорила". После провального "Generation П" ждать от режиссёра Гинзбурга творческой удачи было по меньшей мере наивно - ну и, собственно, вот: не удивил. Те же, судя по всему, грабли.
И да, конечно, я очень люблю Пелевина, но в данном случае дело, ей-богу, не только в этом.