47917
Канал Галины Юзефович о книгах и чтении Номер заявления о регистрации в РКН: 5007620042
Когда в прошлом году я записывала подкаст "Предисловие", многие мои собеседники говорили, что в самые тёмные времена им помогает литература ужасов. Честно сказать, я хорошо понимаю эту механику - очень как-то приятно и терапевтично испугаться чего-то, что не имеет к тебе прямого отношения, что не пересекается с твоими актуальными страхами. Поэтому в новом обзоре четыре русских хоррора - любимый роман Карины Шаинян "С ключом на шее" и три (сравнительно) новых.
Читать полностью…
В этом блоге самый высокий индекс цитирования у двух авторов - Анастасии Завозовой и Юрия Сапрыкина. Ну, а что поделать, если эти двое пишут буквально мои тексты, только так, как я сама никогда бы не сумела написать. Юрий Сапрыкин написал про роман моего отца "Поход на Бар-Хото" - и это практически то, что я бы написала и сама, если бы а) нашла такие точные слова и формулировки, б) считала бы возможным писать рецензии на книги ближайших родственников.
Читать полностью…
Ну, и, кстати, к сегодняшним анекдотическим новостям - у Арундати Рой, между прочим, целый тематический роман есть, называется "Министерство наивысшего счастья". Довольно неудачный, честно сказать (писала о нём подробно несколько лет назад в запрещённом медиа), но вдруг Валентина Ивановна-то не знает - ей бы ознакомиться для лучшего, так сказать, осмысления собственной инициативы.
Читать полностью…
Дорогие берлинцы и сочувствующие, приходите 13го ноября послушать нас с иноагентом Екатериной Шульман! Поговорим о том, как книги помогают переживать тёмные времена - ну, и на вопросы поотвечаем, конечно.
Запись тоже будет на Патреоне и Бусти "Эха", но если вдруг вы где-то в Германии туманной, то будет здорово повидаться.
Сентябрьский список наиболее часто упоминаемых книг в топах продаж независимых книжных магазинов команда БИЛЛИ пригласила прокомментировать Галину Юзефович, литературного критика, автора телеграм-канала «Рыба Лоцман» и преподавателя онлайн-платформы «Страдариум». Её комментарий перед вами:
Первое, что бросается в глаза при взгляде на нынешний список, странным образом касается не наличия, но отсутствия. В нем нет ни «Мобилизованной нации» Николаса Старгардта, ни «Земли одержимой демонами» Моники Блэк, ни «Истории одного немца» Себастьяна Хафнера, ни романов Эриха Марии Ремарка — словом, того, в чём на протяжении первых месяцев после 24 февраля 2022 года мы искали объяснения, утешения или поддержки. Думаю, список, подобный нынешнему — с поправкой на конкретные имена и названия — мог бы появиться и в 2018, и в 2019, и в 2021 году.
Неожиданно хорошо продаётся литература из Японии или как минимум с Японией связанная. Авторка поэтичной «Нагори» Рёко Секигути давно живет во Франции и пишет преимущественно по-французски (хотя и в японской манере), а вот Саяка Мурата (в список вошел её «Человек-комбини») восходящая звезда именно японской литературы — что уж говорить о сборнике классической японской поэзии «Бабочки и хризантемы». «Нагори» и «Бабочки» — книги едва ли не гротескно эскапистские. Да и социальную драму Мураты сложно назвать заострённо актуальной: история женщины, бросающей вызов общественным представлениям о «правильной» жизни и строящей своё счастье альтернативным (довольно жутким и предельно далеким от среднего россиянина) способом, обращается к проблематике скорее вечной, чем сиюминутной.
Вообще к категории «книг о вечном» или, если угодно, «книг о далёком» можно отнести добрую половину списка — от «Одинокого города» Оливии Лэнг до мифов Поволжья или казанских татар и от «Истории мхов» Робин Уолл Киммерер и «Любви к ботанике» Елены Стрельцовой до «Всемирной истории зависимости» Карла Эрика Фишера.
Упреждая желание усмотреть в этом опасную примету равнодушия и душевной чёрствости российского читателя, отмечу, что интерес к вневременному и далекому — примета любого читателя примерно в любое время. В неимоверно плотном новостном потоке, омывающем нас ежеминутно, книга — это не дополнительный источник информационного шума, но убежище от него, и в этом смысле пробладание в списке литературы в том или ином смысле эскапистской не более, чем нормально.
В то же время, есть здесь и тексты, балансирующие на грани политической фронды. Так, во главе списка расположилось «Возвращение государства» политолога-иноагента Екатерины Шульман (Министерство юстиции Российской Федерации считает Екатерину Шульман иностранным агентом), на 9-й строчке — её же давняя книга «Практическая политология», еще десятью пунктами ниже — «Как переучредить Россию?» иноагента Владимира Пастухова (Министерство юстиции Российской Федерации считает Владимира Пастухова иностранным агентом). 15 место занимает посвященный государству выпуск дерзкого альманаха «moloko plus», а 7-е — «Та самая “Новая газета”».
Присутствие этих и ещё нескольких подобных им изданий в списке — тоже абсолютно естественно. Помимо книг-убежищ читателям (причем чаще всего тем же самым читателям) нужны и книги, так или иначе осмысляющие актуальное. И здесь, пожалуй, примечательно лишь то, что массированное давление со стороны государства никак не сказывается на предпочтениях посетитетелей независимых книжных: они продолжают читать тех, кому привыкли доверять, невзирая на их иноагентсткий или иной рискованный статус.
Иными словами, повторюсь, нынешний список БИЛЛИ выглядит обнадеживающим островком нормальности. После мучительного и страшного кризиса первой половины прошлого года, тематически перекосившего в том числе книжную розницу, читатель вернулся в некоторую устойчивую точку доброжелательного и рефлексивного интереса к миру. Пропаганда, бесспорно, работает — у нас есть множество тому подтверждений, но в это пространство путь ей пока заказан.
Долго колебалась, писать ли о книге Арена Ваняна «Демонтаж», вышедшей в «Издательстве Ивана Лимбаха». Признаться, в прежней жизни я бы влепила автору жирный трояк, отметила дарование и принялась ждать второго романа. Но нонеча не то, что давеча, поэтому роман о том, как Армения попала в ту точку, в которую попала, заслуживает внимания при всех своих слабостях и недостатках.
«Демонтаж» роман очень дебютный. А это значит, что автор постарался положить в него вообще все, что накопилось – от семейной саги о праведниках и доносчиках до ненаписанной пьесы-притчи; от рассказа о сексуальном насилии в условиях закавказского патриархата до рефлексии теракта в армянском правительстве в 1999 году; от военной прозы до прозы псевдо-дневниковой и эпистолярной; от детектива до любовного романа и даже гей-новеллы. Все эти элементы наползают друг на друга, сплющиваются, обрываются - уложить в 432 страницы то, что хотело бы быть романом-эпопеей (или несколькими романами-эпопеями), невозможно.
Впрочем, поначалу все идет неплохо. 1991 год. Молодая ереванская интеллектуалка, высокомерная девочка из «хорошей семьи» Седа увлечена идеями национального возрождения Армении. Вместе с мужем, милым недотепой Сако они провожают на фронт друзей, желающих вернуть армянам священную землю Арцаха. Сестра Сако – юная Нина, переехавшая к родным из деревни, засматривается на одного из будущих героев – молчаливого Рубо. И над всем этим плещут флаги и величественно звучит армянский гимн.
Однако скоро на смену празднику патриотизма приходит горькое похмелье. Армения в блокаде, в городе нет света, еды и тепла. Седа и Сако топят дровами буржуйку (горожане рубят вековые деревья на улицах Еревана), продуктовая посылка из Москвы – главный источник пропитания, а похороны очередного погибшего на войне соседа означают лишь, что в доме ненадолго включат электричество.
Война из возвышенного подвига превращается в жуткую и бессмысленную бойню. С фронтов возвращаются бывшие герои – люди с пустыми глазами и руками по локоть в крови. Трещит и разваливается брак Седы и Сако, а отношения Нины и Рубо – поначалу такие красивые и романтичные – выруливают совсем уж в жуткую точку.
Люди уезжают, Ереван сначала пустеет, а после заполняется какими-то странными чужаками. Тотальная коррупция становится нормой, убийства – стандартным способом разрешения конфликтов. Главное настроение времени – усталость, разочарование, неловкость за недавний патриотический порыв.
Честно сказать, в этот момент (то есть примерно на середине) роман теряет связность и внутреннюю логику. Герои начинают произносить бесконечные (иногда по десятку страниц) напыщенные монологи и писать друг другу длиннющие письма. Всплывают какие-то новые персонажи, нужные только для того, чтобы произнести очередной монолог или написать очередное письмо – словом, все идет наперекосяк.
Ситуация немного выправляется только в самом конце – Сако давно погиб, Седа с двумя сыновьями уехала из Еревана в Россию, Нина много лет как в Америке. После долгой разлуки все они вновь встречаются в Москве летом 2019-го – младший сын Седы женится, Нина прилетела на свадьбу. И посмотрев друг другу в глаза, все они понимают: нет – старое пламя не погасло, оно лишь присыпано пеплом и готово вспыхнуть вновь. Круг не разомкнут и, похоже, никогда не разомкнется.
Как я уже сказала, «Демонтаж» книга очень несовершенная (хотя я верю, что следующий роман Ваняна будет лучше – я чувствую в авторе большой, извините за канцеляризм, потенциал). Но даже в этом юношеском и кривоватом тексте есть нечто очень нам всем сегодня нужное. С одной стороны, более ясное видение армянской трагедии, очередному акту которой мы только что стали свидетелями. С другой – общее понимание того, как выглядит спираль унижения – ресентимента – возрождения – унижения и нового ресентимента. Армянская весна, армянское лето, армянская осень, зима – и снова весна. Подставьте на место Армении любую другу страну (нашу, например) – получите тот же результат.
#книга_недели
Про русскую литературу, конечно, еврею нельзя (но это не точно), но кто ж мне запретит за нее болеть. Как многие знают, после ухода Storytel из России их московская команда во главе с Анастасией Завозовой открыла издательство "Дом историй", и вот сегодня ребята объявили об очень важном событии - у них тоже будет выходить русская проза!
Из списка новинок я прочла мудрых и очень человечных "Кариатид" Алисы Ханцис (и даже написала им блерб на обложку) и "Кто-то плачет всю ночь за стеной" Александра Ермолаева - текст такого жгучего дарования, какого я давно не видела, особенно у дебютантов. Первый роман - про сильную женщину-геодезиста и ее хрупкую маму (на самом деле ни разу не хрупкую, просто сильную на какой-то другой манер). Второй - про обычную школу, неприятную, узнаваемую, смешную и жутковатую.
Остальное прочту в ближайшем будущем. Ну, а коллег с почином и удачи!
Если вы пробуете себя в литературной критике и/или книжном блогерстве, приходите сегодня на вебинар в Creative Writing School - попробую поделиться некоторыми, простигосподи, "секретами профессии". Вебинар бесплатный, но нужно зарегистрироваться.
Читать полностью…
Вы не поверите, но у нас на канале новый разговор - на этот раз с пианисткой Полиной Осетинской. Для меня она - с ее несгибаемой любовью к России и не менее несгибаемым неприятием ее нынешней политики, вот уже целый год остается нравственным ориентиром и опорой. Разговаривали с ней в последний раз год назад для подкаста "Предисловие", потом только переписывались, и вот встретились вновь. На этот раз она показалась мне невероятно нежной, уязвимой, тонкой - и при этом все равно абсолютно несгибаемой. Очень ее люблю - и бесконечно уважаю. В общем, смотрите - ссылка вот.
Читать полностью…
Сегодня, с ужасом наблюдая за происходящим в Дагестане, слышу от знакомых и читаю в некоторых медиа "ну, что ж вы хотели, это же Дагестан". Говорящие и пишущие это подразумевают, вероятно, "дикий край", "люди, не похожие на нас". Я (в отличие, вероятно, от большинства говорящих) в Дагестане бывала, и могу уверенно сказать - это не Дагестан. Это результат многолетней накачки ненавистью с телеэкранов, многолетней легализации этой самой ненависти, происходящей в нашей стране (не только в нашей, как мы видим, но в нашей - особенно), следствие накапливающихся страхов и дезориентации. Антисемитизм - это симптом общей болезни и разлада, следствие расползающейся внутренней гнили.
Ну и (книжный критик я или кто) в заключение не могу не сказать. Если вас интересует Дагестан, а не проявления болезни и не стереотипные проекции, почитайте книги Ислама Ханипаева - молодого дагестанского писателя, пишущего о своей родине ясно, точно, иронично, иногда с яростью, но всегда с пониманием и любовью.
Уже писала коротко про мой любимый "Перл" Шан Хьюз, который я озвучила для "Букмейт" - а вот тут рассказываю про него же подробно. Ну, и ещё про несколько хороших книг о женском взрослении, которые, на мой взгляд, с ним рифмуются.
Читать полностью…
В Вышке на лекции Алексея Вдовина всегда был (и, надеюсь, будет) лом. Из того, что многим видится пыльным, скучным и, главное, читанным-перечитанным - русской классики XIX века , Алексей раз за разом ухитряется собирать что-то захватывающе новое и вообще совершенно другое. А главное (ну, для меня главное) он как никто умеет показывать то, что филологи называют "затекстовой реальностью" - ту самую живую настоящую жизнь, которая в литературе преломляется, отражается и осмысляется. Совсем скоро у Алексея Вдовина стартует новый курс в "Страдариуме" - на этот раз про эротику и секс в русской литературе от Карамзина до Серебряного века, которых, как принято считать, не было (на самом деле нет). Мне кажется, нам всем очень надо.
Читать полностью…
А вот это объявление может быть полезно для товарищей-киприотов!
В рамках Лимасольской книжной ярмарки и по приглашению замечательного книжного магазина "Компот" поговорим 18 ноября с Анной Старобинец и Аленой Алексиной (вторую вы еще, возможно, не знаете, но скоро узнаете - у нее в издательстве CORPUS только что вышел роман "Суть вещи" и он огонь, напишу скоро подробно). Обсуждать будем литературу для детей и для взрослых, но все же, думаю, больше для взрослых, поэтому детей в этот раз не берите - для детей с Аней будет отдельное мероприятие, посвященное, естественно, "Зверскому детективу".
Пишу так заранее, потому что билеты как-то подозрительно быстро расходятся - так что если планируете прийти нас послушать, не медлите.
Если вы собирались послушать мою лекцию в Париже, но не собрались, то вот запись. Ещё раз спасибо всем организаторам - Тургеневской библиотеке, библиотеке BULAC, Фонду Зимина и премии "Просветитель". И отдельное спасибо прекрасным синхронисткам, самоотверженно пепеводившим меня два с лишним часа для французской части публики.
Читать полностью…
Ну, и напомню - если вы в Берлине, то приходите утешаться с нами!
Читать полностью…
Я про это рассказывала на лекции в Париже (кстати, у нее уже почти 25К просмотров - у двухчасовой лекции про русскую словесность, невероятно!), но все же скажу еще и здесь. Я никогда не читала столько новой русской (русскоязычной) прозы, не открывала столько новых имен, как за прошедшие три года. Реально, что-то такое копилось, копилось - и прорвалось наружу.
Мария Ныркова, Анна Чухлебова, Юлия Купор, Алиса Ханцис, Наталья Илишкина, Светлана Павлова, Арен Ванян, Александр Ермолаев - вот неполный список прочитанного только за два последних месяца. Не все понравилось одинаково, но господи - столько новых интересных текстов просто никогда не было на моей уже очень долгой профессиональной памяти. На этом фоне Екатерина Манойло, Дарья Бобылева или, например, Вера Богданова, считай, практически живые классики. А Яна Вагнер (дописавшая, наконец, новый роман, ура), Шамиль Идиатуллин или Марина Степнова вообще зал славы рок-н-ролла.
Тут должна была бы быть дежурная заплачка о том, как бы оно все классно было, если бы не было того, что есть, но ее каждый пусть домыслит сам. А пока давайте хоть немного порадуемся тому, что во времена абсолютного распада хоть что-то цветет и радует.
Не петрушкой единой (хотя петрушка у меня на балконе взошла на славу).
У любимого "Страдариума" новый формат - не большие курсы, а отдельные лекции. Перерезать ленточку доверили мне, и это, конечно, большая радость и честь, поэтому говорить мы будем практически о святом (ну, для меня лично) - о Викторе нашем Олеговиче (слава ему).
Думаю, с момента выхода нового Пелевина прошло достаточно времени, и все, кто хотел его прочитать или прослушать, это уже сделали (а кто не сделал, тот, скорее всего, и не планирует - ну, или просто не "горит" темой). Это значит, к беседе о "Путешествии в Элевсин" все так или иначе готовы.
Каждый роман Виктора Пелевина плотно увязан и с актуальной общественно-политической ситуацией, и с мировой культурой, и с предыдущими книгами самого автора. «Путешествие в Элевсин» не исключение: любознательный читатель найдет в этом романе множество скрытых и явных отсылок и намеков. О том, что за песню распевают в виртуальном амфитеатре жители виртуального Рима (и почему), где в новом романе Пелевина притаилась Донна Тартт, что такое, собственно, Элевсин и какие прежние тексты писателя стоит прочесть, чтобы лучше понять нынешний, расскажу на лекции 28 ноября - билеты и некоторые разъяснения вот тут.
(На всякий случай дежурно напомню, что роман мне, в общем, не понравился, увы)
Всерьез рефлексировать эээ... художественные перформансы певца Шамана странно. Но поскольку уже вторую ночь подряд мне снятся мои собственные отборные ядерные кошмары образца 1983 года (люди плюс-минус 45 лет поймут, о чем я), помноженные на то, что теперь у меня есть дети, мне кажется важным напомнить замечательное эссе Юрия Сапрыкина. В нем Сапрыкин пишет о том, как тотальный страх ядерной войны победил собственно угрозу ядерной войны. Ну, а если развернуть его тезис другим боком, то о том, как исчезновение этого страха, превращение его в повод для искрометных (в прямом смысле слова) шуток может дать противоположный эффект.
Читать полностью…
Пыталась вспомнить, что же мне стилистически и композиционно напомнила речь патриарха об обретении чудотворной иконы Казанской Божьей Матери. Вспомнила.
Хулио Кортасар, "Маленький рай": "Известная специалистам как Z-8, золотая рыбка необычно мала, настолько, что если представить себе курицу величиной с муху, то золотая рыбка будет величиной с такую курицу".
Патриарх Кирилл: «И поскольку эта икона является как бы точной, точнейшей копией той созданной иконы, то совершенно очевидно, что не могло быть в то время создано две одинаковых иконы и что речь идет о чудотворном образе".
Визг, нытье, истерика. Мне кажется, я никогда не читала этих слов так часто, как за прошедшие полтора года.
"Либералы", по мнению их оппонентов (а иногда и по мнению других "либералов", чуть другого извода) преимущественно "визжат" и "истерят". "Патриоты", как полагают "либералы" (а также "патриоты" иных конфессий), по большей части "ноют" - "ноет" Захар Прилепин, "ныл" Игорь Стрелков, да и прочие знаковые фигуры нет-нет да и "поднывают". Впрочем, бывают и исключения - покойный Пригожин по большей части "визжал" и "истерил". "Беспринципные пацифисты" и "абстрактные гуманисты" "ноют" просто безостановочно, причем если сначала "пацифизм" был приемлемой позицией, то теперь нет - он маскирует либо явное пораженчество, либо скрытый путинизм. Соответственно, этот формат "нытья" не мил примерно никому. Я, кстати, всё больше "ною".
А, да, еще все, по мнению их противников, "зигуют" - и те, кто поддерживает Украину, и те, кто топит за Путина или украшает себя буквой Z.
Не знаю, какой из этого следует вывод. Просто любопытные новые речевые практики - что называется, будущим лингвистам на заметку.
Кажется, я знаю, чем займусь после войны (если доживу, конечно - если мы все доживём)
Читать полностью…
(Меланхолично) В тех соцсетях, где у меня открыты комментарии, каждый третий - про национальность. Еврею нельзя про русскую литературу (что он в ней понимает). Еврею нельзя про российскую политику (при чем тут он). Кажется, на фортепиано еврею тоже нельзя (это уж вообще на святое посягнули - а кому тогда можно-то?). Еврею вообще в целом нельзя. Пожалуй, раньше такого не было. То ли охваты выросли, то ли правда что-то в воздухе...
Читать полностью…
Взрывы в Миргороде. Of all, как говорится, places. Что дальше? Диканька? Болдино? Пушгоры? Мураново?..
Читать полностью…
Очень важный сбор в очень важный день. Простите, что зачастила с благотворительностью, но что-то кажется, что кроме нас помогать просто некому.
Читать полностью…
С характерными для меня занудством и обстоятельностью ответила на анкету чудного нового медиа "Кенотаф". Подписывайтесь на них - там смешно и неожиданно, а раз в две недели какой-нибудь странный деятель вроде меня или вот, например, Зинаиды Пронченко отвечает на опросник про книжки.
Читать полностью…
Читаю-то я как раньше - в смысле, две-три книжки в неделю, а вот пишу совсем не как раньше - все же с уходом из запрещенного медиа трудолюбия у меня слегка поубавилось. Попробую хотя бы изредка рассказывать о прочитанном, чтобы не пропадало совсем уж бесследно.
Вот, например, пару недель как закончила "Пардес" Дэвида Хоупена ("Фантом-Пресс", перевод Юлии Полещук) - очередную "Тайную историю", id est историю о токсичной и самозабвенной юношеской дружбе. Употребив слово "очередная", я, пожалуй, несколько погрешила против истины - типологически "Пардес", конечно, "тайная история", но все же не вполне очередная. И таковой ее делает важнейшее свойство, лежащее в основе хороших "тайных историй" и безошибочно отделяющее их от плохих, а именно наличие в тексте большого и настоящего (в смысле, прожитого, а не торопливо нагугленного автором) культурного субстрата.
В собственно оригинальной "ТИ" Донны Тартт такой субстрат - это античность, сильнейший наркотик из всех. В "Словно мы злодеи" М. Л. Рио - Шекспир. А вот у Хоупена на этом месте - герметичный мир талмудической премудрости.
Почему это важно и почему нельзя просто взять и рассказать историю о том, как пять (шесть, семь) юных людей так страстно друг по другу упоролись, что кого-нибудь обязательно порешили? Потому что (говорю вам как человек, проживший в "тайной истории" пять счастливейших лет) просто друг по другу на одной только гормональной тяге так не упорешься. То есть гормоны очень важны, но надо иметь еще и какой-то максимально эзотеричный предмет, пьянящий мозги и вынуждающий делать странное вместе с теми, кому напекло голову тем же самым. И чем лучше автор знает и чем сильнее любит лежащий в основе повествования предмет, тем больше шансов, что темная романная химия выплеснется за пределы текста и захлестнет читателя.
В общем, как вы уже поняли, с субстратом в "Пардесе" все хорошо. Головоломная философия иудаизма, мощно перекатывающаяся под тонкой корочкой школьной драмы, обеспечивает роману нужную глубину, не оставляя читателю сомнений: да, от такого поехать крышей – раз плюнуть.
С сюжетом дела обстоят похуже. Семнадцатилетний юный ортодокс Арье из безрадостного Бруклина переезжает в солнечную Флориду, меняя унылую олдскульную ешиву на модную школу для продвинутых детишек из еврейских семей. Из всех доступных компаний он вливается в самую выпендрежную –предельно развращенную, интеллектуально рафинированную и, как водится, составленную сплошь из подранков-травматиков. В их обществе Арье вступает в нервический диалог с собственной верой, теряет девственность, учится пить и употреблять наркотики, разбивает сердце (сначала свое, а потом еще парочку) – ну, и так далее, вплоть до мрачной концовки.
Метаморфозам, происходящим с Арье, признаться, не хватает психологической убедительности - трудно поверить, что глубоко верущюий мальчик под влиянием коллектива меняется настолько быстро, кардинально и безболезненно. Друзья героя тоже, в общем, могли бы быть чуть больше 3D, а родители его даже до уверенного 2D не дотягивают – так, прерывистный контур. Да и путь к драматичной развязке, в самом начале намеченный указателем в виде бесхитростного клиффхэнгера, многовато петляет и путается. Порой кажется, что Хоупен по обыкновению большинства дебютантов решил упаковать в книгу все, что накопилось у него в десятке заветных тетрадочек, а добра там накопилось немало, и не все оно роману на пользу.
Но несмотря на некоторую нескладность, в «Пардесе» есть главное – живая, тянущая и нездоровая подростковая эмоция, укорененная в сложной и большой культурной традиции – чуждой для читателя, но бесконечно родной для автора. Говорят, литература позволяет безопасно переживать тот опыт, который мы в реальности пережить не можем или не очень хотим, примерить на себя чужую кожу. Если вы соскучились по пубертату и хотели бы снова примерить на себя подростковую шкурку, но так, чтобы без гормональных качелей, прыщей и прочей ерунды, вам в «Пардес».
#книга_недели
Антрополог и иноагент Александра Архипова подготовила удивительную онлайн-выставку: вместе с коллегами она собрала и прокомментировала более 500 антивоенных граффити на русском языке. Мне кажется, это должны увидеть все, чтобы понять, как именно корчится в России сегодня улица безъязыкая (на самом деле нет). Что называется посмотрел сам - расскажи товарищу.
Читать полностью…
Я в жизни видела очень, очень много разных людей, и самонадеянно думала, что меня ничем не удивить. Разных видела, а таких, как иноагент Борис Гребенщиков, не видела. Заезженная фраза из "Ассы" про "свет исходит" - не более, чем тривиальная констатация очевидного: факт, исходит. И когда ты сидишь с ним рядом, ты окутан этим светом, как золотистым облаком. Чистый свет трудно запечатлеть на технологичных носителях, но я надеюсь, что хотя бы что-то нам сохранить и передать удалось.
Читать полностью…