Финансовые рынки, экономика, корпоративная аналитика, финансово-экономическая инфографика и статистика. Связь: telegram@spydell.ru Резервный e-mail: spydell.telegram@gmail.com Чат: https://t.me/spydell_finance_chat
Курс рубля снова рухнул, подбираясь к 100 рублям за доллар. На этот раз менее интенсивно, чем в начале августа, но девальвационный тренд так и не удалось сломать, что разгоняет инфляционные ожидания.
Вербальные интервенции, обещания интенсификации продажи экспортной выручки и повышение ставки так и не оказали желаемого эффекта. Рубль продолжает слабеть, несмотря на растущие сырьевые рынки (особенно нефть).
В условиях открытых валютных границ и при свободном движении капитала заработала бы схема Carry Trade, как одна из базовых инвестиционных стратегий на разнице процентных ставок в валютных зонах, что всегда было популярно в международных инвестбанках и хэджфондах.
В рамках стандартной логики рост ключевой ставки компенсирует политические и экономические риски, делая выгодным заимствования в зонах с низкими ставками, и размещение финансовых ресурсов в рублях. Но не в этот раз.
Недружественные страны концентрирует около 95% от оборота общемировых портфельных инвестиций, поэтому если нет недружественных стран – нет никого. Привлечение портфельных инвестиций Китая пока сомнительно, а любые другие нейтральные страны – из области фантастики.
В этом смысле рост ключевой ставки мало влияет на финансовый счет платежного баланса (прямые, портфельные и прочие инвестиции), т.к. приток иностранного капитала близко к нулю (скорее перманентный отток), а отток капитала резидентов РФ имеет больше политическую и идеологическую логику, а не экономическую.
Тот, кто выводит капитал из России руководствуется не критериями экономической выгоды, а скорее сохранением активов и/или жизни, и/или свободы, поэтому будут это делать при любом курсе.
Притока нерезидентов не стоит ожидать по политическим рискам вторичных санкций (смысл рисковать из-за 3-4-5% дополнительной доходности на тонком и низко-ликвидном рынке, рискуя получить существенный санкционный удар), так и по причине отсутствия гарантий свободного движения капитала.
Проинвестировать в Россию можно, а как вывести, фиксируя прибыль? Схема Carry Trade работает исключительно в условиях тотальной финансовой либерализации (свободного движения капитала) и при отсутствии политических рисков.
Рост ставки не влияет на финансовый счет или влияет крайне слабо, но может оказать влияние на торговый баланс.
Высокая ставка делает невыгодным инвестиционную активность, что замедляет экономическую активность, найм сотрудников и повышение зарплаты, что сказывается на снижении скорости роста денежной массы.
Ставка делает слишком дорогими необеспеченные кредиты, которые преимущественно идут на импорт (иностранные авто, импортная бытовая, компьютерная, мультимедийная техника и так далее).
Таким образом, в перспективе полугода высокая ставка может замедлить темпы роста доходов экономических агентов, снизит скорость прироста денежной массы, ограничивая покупательную способность импорта.
Более быстрый эффект на курс возможен исключительно через меры валютного контроля, но они несут среднесрочные и долгосрочные риски. Главный риск в том, что отсекает потенциальный приток иностранного капитала, опасаясь заморозки средств и стимулирует резервировать валюты экономических агентов на внешних счетах.
Скорее всего, валютный контроль так или иначе придется вводить, т.к. роста ставки недостаточно.
Рост цен на нефть практически не влияет на экспортный потенциал России из-за драматического обвала физического экспорта нефти и нефтепродуктов с весны 2023.
Экспорт нефтепродуктов снижается непрерывно с марта 2023 - момент, когда был достигнут исторический максимум экспорта в 3 млн баррелей в сутки на пике в начале марта при среднемесячном экспорте 2.85 млн барр/д по данным S&P Global Commodity Insights.
С апреля по июнь 2023 экспорт стабилизировался в среднем на уровне 2.5 млн барр/д и начал снижаться в темпах по 0.1 млн барр/д в месяц с июля по август включительно, достигая 2.2-2.3 млн барр/д к началу сентября 2023.
Снижение от максимумов 2023 составляет 27%, средний объем экспорта нефтепродуктов в 1П 2023 оценивается в 2.65 млн барр/д, т.е. снижение экспорта на 15-17% в начале сентября 2023 в сравнении с 1П 2023.
Экспорт сырой нефти установил пик в апреле 2023 – 3.9 млн барр/д, а за первое полугодие 2023 в среднем около 3.6 млн барр/д.
Существенное снижение экспорта нефти началось с июня и продолжается по настоящий момент, достигая минимума за 11 месяцев – 3 млн барр/д.
Перед началом СВО Россия экспортировала морским путем 2.9 млн баррелей в сутки нефтепродуктов и около 3.2 млн барр/д сырой нефти, т.к. в сумме 6.1 млн барр/д.
В моменте максимум экспорта нефти и нефтепродуктов был весной 2023 на уровне 6.7 млн барр/д (на 10% выше, чем до СВО).
Текущий экспорт (первые числа сентября) оценивается в 5.2 млн барр/д (нефтепродукты - 2.2 млн барр/д и нефть – 3 млн барр/д), что является минимумом с августа-сентября 2022, однако тогда экспортные цены были значительно выше (на 20-30%).
От максимума 2023 снижение экспорта достигает 23%, от среднего экспорта в 1П 2023 снижение около 16% и на 15% ниже, чем в феврале 2022.
Получается, что снижение экспорта происходит быстрее, чем рост цен. В итоге, экспорт в денежном выражении находится на минимуме 2023, что подтверждают доходы бюджета и курс рубля.
На гистограмме можно оценить, насколько радикально изменилась география поставок нефтепродуктов за 1.5 года.
Нефтегазовые доходы федерального бюджета РФ составили 643 млрд руб в августе 2023, что на 4% ниже прошлого года, несмотря на рост курса доллара к рублю почти на 60%. Девальвация рубля не спасает бюджет.
За январь-август нефтегазовые доходы составили 4.83 трлн руб по сравнению с 7.82 трлн в 2022 и 5.47 трлн в 2011 за аналогичный период времени.
На этот раз проблемой стали повышенные налоговые вычеты, которые в совокупности по всем статьям составили 314 млрд руб за месяц – максимальный объем с мая 2022. Ранее за январь-июль 2023 среднемесячный объем вычетов был 173 млрд.
НДПИ в августе составил 875 млрд – плюс 17% г/г и плюс 44% к среднемесячному сбору в январе-июле 2023.
За январь-август 2023 объем собранного НДПИ – 4.1 трлн vs 6.3 трлн в 2022 и 3.78 трлн в 2021, но в этом году с Газпрома собрали уже 350 млрд дополнительных сборов по НДПИ.
Таможенные пошлины в августе – 79 млрд, что вдвое ниже прошлого года, но на 21% выше среднемесячных таможенных пошлин с января по июль 2023.
За январь-август 2023 таможенные пошлины составили 534 млрд – очень слабый результат, т.к в 2022 было почти в 4 раза больше (1.94 трлн руб), а в 2021 – 1.18 трлн.
В совокупности сборы по НДПИ и таможенным пошлинам составили 953 млрд руб (+6% г/г и +42% к январю-июлю 2023), а без учета допсборов с Газпрома сопоставимо с прошлым годом.
Девальвация рубля не оказывает существенного влияния на нефтегазовые сборы из-за экстремально низких валютных сборов.
В целом, с января по август 2023 девальвация рубля привела к 1.3 трлн руб дополнительных доходов в рублевом выражении, если сравнивать с курсом рубля в 60 руб за долл. Однако, в перспективе следующих двух лет девальвация отразится в дополнительных расходах бюджета, как минимум, до 2.5-3 трлн руб ежегодно.
НДПИ + таможенные пошлины без учета фактора Газпрома за январь-август 2023 составили 65.5 млрд долл vs $126 млрд в 2022 и $74 млрд в 2021. В августе 2023 – $9.5 млрд, что на 37% ниже 2022 и на 18% ниже августа 2021.
Низкие валютные сборы оказывают негативное влияние на бюджет.
Доля валютных инструментов и иностранной валюты в структуре активов на брокерском обслуживании российских физлиц снизилась с 41.4% в 4 кв 2021 до 25.2% в 2 кв 2023.
Странно, если было бы иначе, учитывая блокировку активов и неприемлемые условия удержания валютных активов в российском финансовом контуре. Это не значит, что концентрация активов в валюте уменьшилась – условия способствовали рекордному выводу валютных активов из российской финансовой системы на внешние рынки и к иностранным брокерам.
По крайней мере, валютные денежные активы уходят почти 1:1 (на один доллар отток с валютных депозитов в российских банках идет прирост на один доллар на депозитах в иностранных банках). Сколько в акциях и облигациях? Ответить невозможно, т.к. ЦБ не учитывает данное направление.
С начала СВО сильно увеличилась доля акций российских компаний на счетах физлиц с 21 до 29%, наблюдается увеличение государственных облигаций с 5.6 до 8.7% и облигаций нефинансовых компаний с 6.6 до 12.5%.
После начала СВО чистый денежный поток в валютных инструментах в российском финансовом контуре является отрицательным – минус 318 млрд руб с накопленным итогом за шесть кварталов, из которых 191 млрд руб оформили в 1 кв 2022.
В рублевые инструменты накопленный денежный поток с 1 кв 2022 по 2 кв 2023 составил 917 млрд руб, из которых 313 млрд руб в 1 кв 2022.
В условия новой реальности с апреля 2022 всего 600 млрд или 120 млрд в среднем за квартал, что в 2.9 раза ниже, чем в среднем с 3 кв 2022 по 4 кв 2021.
Однако, в рублевые инструменты денежный поток восстановился до 267 млрд в 2 кв 2023 (рекорд был в 4 кв 2021 – 638 млрд).
Причем в акции с апреля 2022 пришло всего 94 млрд, а основной поток в облигации резидентов частного сектора – 0.4 трлн и в гособлигации – 76 млрд.
ЦБ упорно не видит денежного потока в акции, хотя активных клиентов стало в 1.5 раза больше (3 vs 2 млн чел в 2021), что может быть связано с продажами крупных участников и покупками мелкими клиентами, что в итоге выводит чистый баланс ближе к нулю.
Ресурсы концентрируются там, где инновации и прогресс. Уровень маржинальности бизнеса и скорость роста финансовых показателей напрямую влияет на рыночные мультипликаторы.
Капитализация к выручке (P/S) американских корпораций из S&P500 весьма показательна. Текущий P/S всего индекса S&P 500 оценивается в 2.45, а в период с 2015 про 2019 диапазон колебания был 1.6-1.9.
Справедливо утверждение, что рынок в сентябре 2023 оценивается в среднем на 40% дороже, чем в 2015-2019 по P/S, но самое интересное то, что в структуре прироста оценки рынка по P/S на ИТ сектор приходится свыше 85%, 10% на сектор потребительских товаров вторичного использования (в основном за счет Tesla) и около 3% на промышленные компании.
Все прочие сектора интегрально оцениваются также, как и в 2015-2019 по корпоративным/рыночным мультипликаторам с плюс-минус небольшими отклонениями.
Говоря о пузыре на рынке акций, подразумевается ограниченное количество компаний и секторов. По сути, речь идет исключительно об ИТ секторе, мультипликаторы по которому практически удвоились. На графиках телекомы в 2018 были расклассифицированы по другой базе расчета.
До Covid кризиса (2015-2019) P/S ИТ сектора оценивался в диапазоне 3-4, а сейчас 6.6-7. Сектор Consumer Discretionary стоил 1.4-1.7, а теперь свыше 2, а промышленные компании оценивались 1.4-1.8, а в сентябре 2023 около 2.
Таким образом, индекс S&P 500 без учета ИТ сектора, Tesla и Amazon имеет рыночную оценку в соответствии со средними значениями 2015-2019.
Это не значит, что рынок дешев, т.к. в 2015-2019 рыночные мультипликаторы были на 25% выше исторической средней за последние 25 лет, но завышенная оценка была обусловлена дифференциалом доходности акций и облигационных/денежных рынков.
В целом, сильное смещение стоимости рынка укладывается примерно в 30 сильно переоцененных компаний преимущественно сконцентрированных в ИТ сегменте.
Почему ИТ? Самая высокая маржинальность (20-25%), что вдвое выше рынка и скорость роста операционных показателей.
Сезон отчетности в США давно закончен и пора подводить итоги. Результаты слабые, что символизирует приближение рецессии, хотя прогнозы остаются нереалистично оптимистичные.
Не имеет никакого значения, насколько отчетность оправдала прогнозы аналитиков – это полностью мусорная информация. Единственное, что имеет значение – фактическая диспозиция бизнеса.
Прибыль компаний упала на 5.2% г/г и тенденция с явным ускорением деградации. В 2 кв 2023 – минус 3% г/г, в 4 кв 2022 – минус 1.9% г/г, в 3 кв 2022 – рост на 5.4% и увеличение прибыли на 10.6% г/г в 2 кв 2022.
Идет третий квартал непрерывного снижения прибылей, а за 20 лет такое было трижды: кризис 2008-2009 на протяжении 9 кварталов подряд, в рецессию 2015-2016 с 3 кв 2015 по 2 кв 2014 (4 квартала) и в COVID кризис с 1 по 3 кв 2020.
Впервые за всю историю существования американского рынка был показан наиболее агрессивный памп рынка (25% рост с октября 2022) на траектории падания прибылей, причем в момент входа в рецессию.
Падение прибыли на 5.2% малоинформативно в отрыве от ретроспективы. Справедливости ради, прибыль снижается на высокой базе.
2кв 2023 относительно 2 кв 2021 – рост в пределах 5%, в сравнении с доковидным 2 кв 2019 – существенный рост на 46%, к уровню 2 кв 2013 – рост на 125% при росте рынка на 190%, а к докризисному 2 кв 2008 – рост на 163% при росте рынка на 230%.
Текущая сбалансированная оценка индекса S&P 500 в соответствии с историческими средними по комплексу мультипликаторов (в том числе с учетом долговой нагрузки) составляет 3600-3800 пунктов, но при условии отсутствии риска рецессии и сохранении прибыли на текущем уровне.
Скорректированная оценка рынка с учетом композиции факторов риска (реалистичный риск рецессии, падения прибылей и реализации долгового кризиса) и с учетом стоимости альтернативных финансовых инструментов (долговые и денежные рынки) составляет 2900-3200.
Основной вклад в прирост прибылей с 2019 внес ИТ сектор.
Рынок акций в США не выдерживает конкуренции с альтернативными направлениями приложения капитала (облигационный и денежный рынок), что повышает вероятность драматического обвала.
Против законов физики и экономики не попрешь.
Несмотря на то, что бизнес распределяет в рынок около 85% от операционного потока, что на 10 п.п выше 20-летней средней, полная доходность рынка на очень низком уровне.
Текущая дивидендная доходность рынка 1.5% и около 2-2.1% объем обратного выкупа акций от капитализации рынка, т.е. полная доходность рынка составляет 3.5% в рамках акционерной политики (то, что бизнес распределяет в рынок).
Так низко было в кризис 2009 года и немногим выше исторического пузыря в 4 кв 2021, когда полная доходность была около 3%.
Однако, 3% в 4 кв 2021 и 3.5% в настоящий момент – это не одно и тоже, т.к рыночные условия принципиально отличаются.
В 4 кв 2021 однолетние векселя Минфина США котировались в среднем на уровне 0.2% (сейчас – 5.4%), 5-летние трежерис – 1.17% (сейчас – 4.3%), а 10-летние трежерис – 1.53% (сейчас – 4.2%). Примерно схожая пропорция по корпоративным облигациям различного типа и инвестиционного рейтинга.
Фонды денежного рынка обеспечивают парковку кэша в пределах года с доходностью 4.5-5.5% по сравнению с нулевой доходностью в 4 кв 2021.
Аномальный пузырь столетия в конце 2021 был частично обосновал дифференциалом доходности, т.к. парковка кэша до двух лет в облигациях и денежных инструментах могла быть только под нулевую доходность и даже полная доходность рынка в 3% имела хоть какой-то рациональный мотив.
Сейчас рынок на 2 п.п ниже по полной доходности и на 4 п.п ниже по дивидендной доходности в сравнении с облигациями и денежными инструментами, что делает инвестиции в рынок чистым безумием.
Ресурс глупых денег через сбережения домохозяйств ограничен, а институционалы на американском рынке (основные участники) так или иначе сделают выбор не в пользу акций, по крайней мере, до тех пор, пока доходность облигаций настолько высока, а рынок акций так дорог.
Экономика США уже не генерирует достаточный объем денежных потоков, чтобы поддерживать текущий (сильно раздутый) уровень потребления.
Темпы роста номинального фонда оплаты труда снизились до 4.7% г/г – минимальные темпы роста с марта 2021, а с учетом инфляции рост всего на 1.4%. Этого недостаточно, чтобы компенсировать стремительно возрастающие расходы по процентным платежам, которые могут достичь 1.5 трлн долл в год к середине 2024, причем разгон идет последовательно и непрерывно с середины 2022.
Темпы инвестиций и увеличения занятости будут снижаться, как и фонды оплаты труда из-за деградации корпоративных балансов (снижение маржинальности, падение продаж) из-за слабого экспорта и невозможности поддерживать внутренний потребительский спрос.
Однако, есть главный антикризисный козырь -государство.
Чистая господдержка в % от располагаемых доходов американских домохозяйств с учетом взносов с ФОТ показывает баланс между всеми налогами и сборами с населения и всеми выплатами, пособиям и субсидиями в пользу населения, в том числе с учетом медицины и социального обеспечения. Если значение отрицательное – государство изымает больше, чем распределяет.
В период с 2013 по 2019 данный коэффициент был минус 7.5% по сравнению с минус 11-12% в 2006-2007, т.е. фискальная политика была более мягкая, соизмеримая с чистыми субсидиями в 3.5-4.5% (12 минус 7.5) от доходов ежегодно.
В COVID кризис по 12 месячной скользящей средней субсидировали до 10% доходов в сравнении с базой 2013-2019. К 2022 фискальную политику резко ужесточили, но спрос поддерживался за счет истощения накопленных сбережений в 2020-2021.
К сентябрю 2023 все избыточные сбережения (2.2 трлн) прожрали, плюс рекордно растут процентные расходы. Государство смягчило фискальную политику на 2.5 п.п в сравнении с 2022 (видно на графике), что полностью компенсировало рост процентных расходов.
Смогут ли опять смягчать при рекордном дефиците бюджета? Фискальные и монетарные допинги единственная надежда на поддержку потребления, но ведь инфляция не дает.
Процентные расходы по долгу американских домохозяйств превысили 500 млрд долл в годовом выражении (платежи по ипотечным долгам НЕ включены) по сравнению с расходами на уровне 350 млрд перед COVID кризисом и 300 млрд в 2008 перед финансовым кризисом.
Однако, относительно доходов разлет по процентным расходам не такой существенный (увеличение с 2.1 до 2.5%), т.к. с февраля 2020 (момент слома системы с переходом в терминальную стадию монетарного и фискального бешенства) доходы по номиналу выросли более, чем на 20%.
Текущая стоимость обслуживания долгов на максимуме с июня 2008 и на полном ходу к обновлению исторического максимума в 3%, который наблюдался в декабре 2000.
На данное соотношение влияют: объем долга, номинальные доходы домохозяйств и средневзвешенные процентные ставки.
Потребительские кредиты в задолженности у американских домохозяйств оцениваются в 5.9 трлн, из которых 4.8 трлн – потребительские кредиты всех типов, сроков и форм. Номинальные располагаемые доходы около 20 трлн в год.
Следует учитывать, что процесс переноса процентных издержек еще не закончился из-за структуры долга и особенностей работы банковской системы, которая до марта 2023 удерживала ставки по кредитам (лаг примерно в полгода относительно ключевой ставки ФРС).
Рост процентных расходов продолжится, учитывая структуру долга, валовый объем выдачи новых кредитов и тенденции в процентных ставках по кредитам, которые догоняют ставки на денежном рынке, нормализуя спрэд к историческому среднему уровню.
Просматривается потенциал роста процентных расходов по кредитам без учета ипотечных примерно до 700-720 млрд долл к 3 кварталу 2024, что в три раза выше, чем в 4 кв 2020. Справедливо при условии, если ключевая ставка ФРС в среднем за квартал будет выше 5%, а население достаточно умеренно будет снижать кредитную активность.
Все это может привести к разгону стоимости обслуживания долга относительно доходов к 3.4-3.5% через год, т.е. почти на 1.5 п.п выше, чем в 2019 без ипотеки.
Индекс выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности за последние 12 месяцев (август 2022-июль 2023) достиг докризисного показателя в марте 2022. За январь-июль 2023 рост на 3.6% г/г, а относительно двухлетней давности (январь-июль 2021) рост на 4.1%.
В июле 2023 рост на 7.1% г/г и плюс 5% к июлю 2021, но динамика замедляется после годового роста на 8.4% в мае-июне 2023.
С учетом сезонного сглаживания с июня произошло резкое замедление темпов роста (относительно мая 2023 накопленный рост за два месяца оценивается в 0.3%), а основной импульс роста был реализован с марта по май 2023 на траектории освоения авансированных бюджетных расходов и кредитного бума.
С августа будет реализовывать замедление темпов роста в годовом выражении из-за эффекта базы (мощный восстановительный импульс августа-декабря 2022) и мягкой посадки экономики с августа 2023. Есть риски рецессии с октября по декабрь 2023.
На данный момент действуют четыре сильно негативных фактора: ужесточение фискальной политики через сжатие расходов (госрасходы, как основной фактор быстрого восстановления экономики, ужесточение монетарной политики (рост ставки до 12.5%), дефицит кадров и завершение фазы восстановительного роста, что проявляет структурные ограничения российской экономики.
По итогам 7 месяцев 2023:
• Промышленное производство выросло на 2.6% г/г, в июле рост на 5.4% к июлю 2021
• Строительство выросло на 8.7% г/г, в июле 2023 рост на 13.4% к июлю 2021
• Сельское хозяйство выросло на 1.4% г/г, за два года рост на 4.3% при сравнении июльского показателя
• Оптовая торговля выросла на 3.5% г/г, в июле снижение на 8.9% к уровню двухлетней давности
• Потребительский спрос вырос на 3.1% г/г или плюс 2.9% к июлю 2021.
Минэк оценивает рост ВВП России с января по июль на 2.1% г/г (0.1% м/м в июне и плюс 0.5% м/м в июле). В годовом выражении ВВП превысил уровень прошлого года на +5% г/г, а уровень двухлетней давности на +0.8%.
Как так получилось, что при околонулевой динамике выручки нефтегазовых компаний произошел рост операционной прибыли?
Для Лукойла, Газпромнефти, Татнефти и Новатэка (компании, предоставляющие детализацию расходов) выручка в 1П 2023 составила 6.43 трлн руб, а в 1П 2021 – 6.49 трлн руб, а операционная прибыли выросла на 32% за два года с 921 до 1218 млрд руб.
Операционные расходы на ведение бизнеса выросли почти в 1.5 раза, амортизация увеличилась в 1.3 раза, а капитальные расходы, вероятно, удвоились.
Операционные расходы + амортизация в 1П 2021 составляли 21.1% и увеличились до 30.1% (плюс 9 п.п) на 1П 2023, т.е. факторы, связанные с СВО объективно повышают издержки бизнеса, но откуда прибыль?
▪️Во-первых, на 12% (с 1.36 трлн до 1.2 трлн руб) снизилась интегральная налоговая нагрузка без учета налога на прибыль, а относительно выручки снижение с 21 до 18.7%, что компенсировало 2.3 п.п операционной маржинальности.
Лукойл – налоговая нагрузка не изменилась за два года (17 -> 17.1% относительно выручки), Газпромнефти сократила налоговую нагрузку с 29.6 до 22.6%, Татнефть очень существенно сократила налоги с 40.2 до 27.7%, а Новатэк немного увеличил налоговую нагрузку с 8.2 до 9.5%.
▪️Во-вторых, самая емкая категория в структуре выручки (стоимость приобретения нефти, газа и продуктов их переработки) продемонстрировала существенное снижение на 31% по всем компаниям, а относительно выручки снижение с 43.6 до 30.6% (сразу 13 п.п).
Стоимость приобретения нефти, газа и продуктов их переработки – это в основном (хотя и не всегда) расходы внутри компании, когда одна структура в рамках головной компании покупает нефть или газ с добывающего звена на переработку. МСФО отчетность консолидирует все расходы и доходы, что иногда приводит к казусам.
В чем нюанс? У Лукойла выручка искусственно раздута и не соответствует объему фактической добычи и переработки, что прямо отражается в структуре затрат. Например, два года назад расходы на приобретение нефти и газа занимали 55% от выручки, а сейчас лишь 38%.
У Татнефти наоборот, выручка занижена в сравнении с другими нефтегазовыми компаниями, т.к. стоимость приобретения нефти, газа и продуктов их переработки два года занимала 11.6% от выручки, а сейчас 13.8%.
По Газпромнефти за два года снижение с 24.4 до 15.8%, а по Новатэку рост с 38.8 до 39.8% по данному показателю.
Основные факторы генерации прибыли при экстремальном росте издержек на 9 п.п – это снижение налоговой нагрузки на 2.3 п.п и снижение расходов на приобретение нефти и газа на 13 п.п, что привело к наращиванию операционной маржинальности на 5.7 п.п (13+2.3-9-0.5 прочие статьи расходов).
Перестройка логистики очень дорого обошлась для российских нефтегазовых компаний.
На протяжении семи лет с 2015 по 2021 транспортные расходы Лукойла были стабильными в диапазоне 130-160 млрд руб за полугодие, но транспортные расходы удвоились по состоянию на 1П 2023, достигая 300 млрд руб.
Относительно выручки транспортные расходы достигли исторического максимума – 8.4%, тогда как среднее значение с 2015 по 2021 составляет 4.4% (5-6.5% в условиях кризисов и 3-4% при высоких ценах на нефть).
Поэтому, отвечая на вопрос, сколько стоит логистика, ответ становится более ясным – как минимум 4% избыточных расходов от выручки, что напрямую снижает маржинальность нефтегазового бизнеса и общую рентабельность. Подобные тенденции актуальны для всех нефтегазовых компаний России, кроме Новатэка.
Дорогая логистика после начала СВО – главный канал избыточных расходов нефтегаза. Экстремально растут операционные, хозяйственные и административные расходы (существенно выше инфляции), растут расходы на капитальные инвестиции, но об этом позже.
Весь российский нефтегаз отчитался практически в полном составе за исключением Сургутнефтегаза, причем Газпром, Лукойл, Татнефть и Транснефть в один день выпустили отчетности.
После начала СВО отчетность стала сильно фрагментирована со смещением периода отчетности с квартала до полугодия. Отчетность неаудированная, но по крайней мере в сопоставимом формате МСФО, а значит можно сравнивать. Однако, данные в очень усеченном формате по сравнению с тем форматом публикации, который был до СВО.
За 1П 2022 не представили отчетность Лукойл, Роснефть и Новатэк, поэтому сравнение будет с 1П 2021. Хотя Газпромнефть представил отчетность, но в консолидированном сравнении его не буду учитывать, чтобы не было двойного счета, т.к. на 95.7% Газпромнефть учтена в консолидированной отчетности Газпрома.
Итак, за 1П 2023 Газпром, Роснефть, Лукойл, Новатэк, Татнефть и Транснефть в совокупности имеют выручку в 13.5 трлн руб по сравнению с 13.5 трлн за 1П 2021 (нулевое изменение), 9 трлн за 1П 2020, 13.1 трлн за 1П 2019, 12.1 трлн за 1П 2018.
По компаниям: Газпром - минус 5.5% за 2 года (1П 2023 к 1П 2021), Роснефть - плюс 6.8%, Лукойл - минус 8.7%, Новатэк - плюс 26.3%, Татнефть - плюс 9.7% и Транснефть - плюс 20.3%.
При каких условиях была сформирована указанная выручка? Средний курс доллара за 1П 2023 составил 76.9 руб за долл по сравнению с 74.3 руб/долл в 1П 2021. Цена Brent в 1П 2023 – 6.1 тыс руб за баррель, а в 1П 2021 - 4.8 тыс руб, а газ в Европе (TTF) в 1П 2023 – 37.7 тыс руб за 1 тыс куб.м газа по сравнению с 20 тыс руб в 1П 2021.
Почему Brent, а не Urals? Черт их знает, по каким средним ценам продают нефть на экспорт.
Выручка за два года не изменилась, тогда как рублевые цены на нефть выросли на 27% и почти на 90% выросли цены на газ.
Интегральный результат не так и плох, но далеко не идеальный. За второе полугодие 2021 выручка нефтегаза по выше представленному списку выросла до 18.4 трлн, т.е. на 36%. В этом году курс рубля намного слабее. Если будет 95 в среднем за 2П 2023 -> плюс 24% к 1П 2023.
По предварительным данным долларовый экспорт существенно проседает с июля по август, несмотря на рост мировых цен, поэтому маловероятно, что удастся разогнать рублевую выручку на 30% кв/кв и выше, даже несмотря на экстремально слабый рубль.
Соответственно, по итогам 2023 выручка окажется на уровне 2021 (32 трлн руб) или немного ниже - скорее ближе к 30 трлн руб. Для сравнения, в 2020 выручка составила 19 трлн, в 2019 – 26.2 трлн, в 2018 – 25.8 трлн, в 2017 – 20 трлн руб.
Слабый рубль не творит чудеса и лишь немного компенсирует весьма ужасающий экспорт в долларовом выражении, но в целом, в контексте санкционной реальность, результаты позитивные.
Возможна ли институционализация BRICS и формирование более осмысленной политической или экономической конструкции, а не просто клуба по интересам?
То, что было на протяжении 15 лет (с момента первого саммита в 2009) укладывается лишь в набор лозунгов, деклараций и политической демагогии «за все хорошее и против всего плохого», но до институционализации BRICS еже далеко.
Впервые этот термин был внедрен в начале нулевых аналитиком Goldman Sachs с целью инвестиционного пампа развивающихся рынков с прямой интеграцией в глобальное экономическое пространство под контролем США и Европы. Тогда в этот пул входили только Китай, Индия, Россия и Бразилия, как наиболее перспективные субъекты, разгоняющиеся на эффекте низкой базы.
Изначально Goldman Sachs никак не политизировал данный термин, т.к триллионы долларов инвестбанкиров и транснациональных корпораций были на низком старте, чтобы нашпиговать развивающиеся страны кредитами и прямыми инвестициями.
Портфельные инвестиции, очевидно, были неактуальны из-за полностью отсутствующего открытого рынка капитала (акции и облигации) в развивающихся странах. Кредиты и внедрение на развивающиеся рынки в рамках установления контроля над предприятиями – другое дело, в том числе на траектории осваивания постсоветского пространства.
Изначально BRICS – это не про политику, а про инвестиции и глобализацию.
Ничего нового Джим О’Нил не внедрил, т.к. любой, кто следил за макроэкономикой в начале нулевых понимал, что Китай, Индия, Россия и Бразилия главные кандидаты на быстрый рост, но термин попал в СМИ и прижился.
Первый саммит был в 2009 и на каждом следующем саммите все сводилось к высококонцентрированным по бессмыслице лозунгам «за все хорошее и против всего плохого», дайджест актуальных проблем в мире, похлопывания по плечу коллег и согласование следующего места для тусовки.
Впервые о росте расчетов в национальных валютах заговорили в 2012, но сам процесс пошел лишь с 2020 по независящим от самого BRICS причинам. О создании банка развития (аналога МВФ) с капиталом в 100 млрд долл замолвили в 2014, а в 2015 New Development Bank (NDB) был создан.
За 16 саммитов BRICS это единственный эпизод институционализации. Фактически сформированный капитал составляет 50 млрд долл по 10 млрд на каждого участника равными долями.
Одним из главных направлений действий NDB являются финансирование проектов инфраструктуры, антиковидные меры стабилизации, зеленая энергетика и климатическая повестка, хотя изначально предполагалось, что NDB будет заниматься закрытием дефицитом счета текущих операций в условиях коллапса нацвалюты и оттока капитала.
Основные операции начались с 2018 года и по 90 проектам по последней отчетности на 30 июля 2022 было выделено в совокупности около 30 млрд долларов кредитов (Китай – 25%, Индия – 24%, ЮАР – 18%, Бразилия – 18%, Россия – 14%, международные организации -1%).
Однако, 80% фондирования реализуется в валютах недружественных стран, где 68% фондирования происходит в долларах, 8% в евро, 2% в швейцарских франках, 18% в юанях и 4% в южноафриканском рэнде.
Весь абсурд ситуации в том, что 3 марта 2022 NDB присоединился к американским санкциям и ввел против России санкции, заблокировав все операции в России.
Несмотря на то, что NDB создан странами БРИКС, эмиссионные возможности ограничены, масштаб инвестиций ничтожен (считанные миллиарды в год), 80% фондирования в валютах недружественных стран и еще санкции против России )) Последний одобренный проект в России был в сентябре 2021.
Тут сразу видно, что BRICS сильно проигрывает в институционализации США и Европе. Если Запад создает экономические структуры или союзы, то прорабатываются все до мельчайших деталей, где создаются протоколы функционирования и реагирования с непротиворечивой технической и юридической документацией, формирующую дорожную карту.
Создание аналога МВФ пока вышло с явным фальстартом, хотя конструктивное ядро присутствует, но проект оказался вторичным (во многом псевдо-репликой МВФ) с множеством изъянов, т.к. не в полной мере адаптирован под трансформирующиеся мировой порядок.
Нет конкурентов доллару и евро на международном рынке капитала и не предвидится в ближайшее время, т.к. чтобы юань вышел из тени – Китай должен пойти на либерализацию финансовой политики и снять ограничения на Capital Control.
Кроме юаня ни одна из валют нейтральных стран ни через 10 лет, ни через 20 лет даже близко не приблизится к текущей форме юаня. Следующим за Китаем следует Индия среди нейтральных стран, но Индия достигнет современного Китая 2023 не ранее 2050-2060 года по уровню развития.
В этом смысле любой слом существующего мирового порядка на валютном рынке стоит рассматривать исключительно через фокус Китая.
Однако, есть основания полагать, что Китай и не намерен покушаться на статус мировых резервных валют, по крайней мере, на данном этапе.
Присутствие юаня следует разделять: торговые, в том числе расчетно-кассовые операции, финансовые международные операции (прямые, портфельные и прочие операции), доля в международных резервных активах и доля иностранных инвесторов в частных инвестициях в акции, облигации и денежные инструменты, номинированные в юанях.
Вот последние два направления напрямую относятся, к так называемому, резервному статусу.
Исходя из актуальных тенденций, Китай в настоящий момент концентрируется только на первом направлении, т.е торговые и расчетно-кассовые операции в юанях, для которых на август 2023 оценивается в 4.5-5% в структуре общемирового оборота.
С 2000 по 2010 практически не было прогресса, а доля юаня была около нуля, к 2017 произошел рывок до 1.5% и особое ускорение последние три года. Китай все активно переводит национальную торговлю (экспорт и импорт) в юани и более того, создает шлюз для юаневых сделок за пределами китайской таможни, в основном со странами средней Азии, Ираном и Россией.
С 2010 Китай последовательно продвигает юань в международных расчетах и особо активно с 2020.
В финансовых операциях доля юаня балансирует около 2% и примерно столько же в резервных активах, однако это кратно выше, чем в 2008. С другой стороны, концентрация иностранных инвесторов в финансовых инструментах, номинированных в юанях, снижается и особо активно с 2017 после ожесточения противостояния с США.
Данная тенденция наиболее показательна с точки зрения международного признания юаня и наращивания валютного оборота, т.к. оборот по финансовых сделкам составляет свыше 95% в структуре оборота на международном валютном рынке.
Какой вывод можно сделать?
Китай находится на первой/начальной фазе экспансии, любое расширение начинается с торговой экспансии, на следующем этапе развертывание трансграничного фондирования (юаневые кредиты), на третьем этапе – международные прямые и портфельные инвестиции Китая во внешний мир и на последнем этапе – привлечение международного капитала в финансовые инструменты, номинированные в юанях.
В чем логика действий Китая? Расширение присутствия юаня на внешнем рынке и сброс внутренней энтропии через децентрализацию и международное распространение юаневой денежной массы.
Это в свою очередь позволит интенсивное расширение финансовой системы Китая обратить во вне, одновременно нейтрализуя потенциальное инфляционное давление и «сбрасывая долги», находя при этом новые точки развития на внешних рынках.
При этом, я бы не рассматривал юань, как конкурент доллару или евро, они находятся в разных измерениях, на разных этапах развития и с иной траекторией развития.
Не будет никакой явной дедолларизации среди недружественных стран, однако будет более выраженная юанизация среди нейтральных стран, где Китай будет брать в свою орбиту подчиненные и зависимые от Китая страны, расширяя свое влияние. По сути, тот же империализм, но под китайским соусом.
Что касается кристаллизации юаня, как полноценной резервной валюты по образу и подобию доллара и евро, - не думаю, что это будет в нашем поколении просто по причине, что маловероятно, что Китая изменит вектор политического развития, отказавшись от валютного контроля.
Жесткая денежно-кредитная политика Центрального банка России останется надолго (минимум несколько кварталов).
По заявлениям чиновников из ЦБ и нарративу последних макроэкономических обзоров («О чем говорят тренды») можно сделать вывод, что коммуникационный канал «ЦБ-рынок» выстраивается на траектории более однозначных сигналов ужесточения ДКП.
ЦБ: «Должно пройти время (несколько кварталов), прежде чем полностью проявится ее влияние на нормализацию совокупного спроса в экономике и через него на разворот инфляционных тенденций. Это требует более длительного, чем в похожих эпизодах в прошлые годы, сохранения жесткой денежно-кредитной политики.»
«Текущие уровни кривой доходности ОФЗ (ниже на 0.5-1.5 п.п ключевой ставки) свидетельствуют в пользу того, что, по ожиданиям участников рынка, Банк России не будет поддерживать ключевую ставку на текущем уровне продолжительное время. Это расходится с комментариями руководства Банка России о том, что снижение ключевой ставки на ближайших заседаниях маловероятно».
Несмотря на том, что курс рубля является одним из ведущих драйверов разгона инфляционных ожиданий и инфляции, о самом курсе не было сказано ничего, но много рассуждений про инфляционные риски.
Разгон инфляции становится неизбежным и сейчас мы только в самом начале этого разгона. Вопрос лишь в том, как долго продлится усиление ценового давления и насколько сильным окажется инфляционный удар.
Главное из отчета ЦБ:
• Рост устойчивых компонент ценовой динамики и потребительских цен в целом существенно усилился. Этому способствуют значительные ресурсные ограничения со стороны рынка труда, производственных мощностей и технологий.
• В июле усилился перенос ослабления рубля в цены, который до этого происходил довольно умеренно. Об этом говорит резкое повышение медианы роста цен компонентов, чувствительных к колебаниям валютного курса.
• Ослабление рубля, продолжающееся с середины 2022, достигло уровня, когда эффект переноса курса в потребительские цены усилился. Накопленные ранее запасы импортных товаров, приобретенных по более благоприятному валютному курсу, и торговая маржа перестали сдерживать рост потребительских цен.
• Активное расширение спроса, превосходящее возможности наращивания предложения, также привело к повышению роста цен товаров и услуг с низкой импортной составляющей.
• Кредитная активность набрала высокие обороты, усиливая увеличение внутреннего спроса. Потребители отходят от сберегательной модели поведения, тем самым дополнительно увеличивая спрос на товары и услуги на фоне роста доходов в реальном выражении.
• Расширение потребительской активности происходит быстрее, чем растут производственные возможности. Это приводит к ускорению роста потребительских цен, в том числе из-за перекладывания увеличивающихся издержек в конечные цены. Дополнительным проинфляционным фактором стало повышение инфляционных ожиданий на фоне ослабления рубля.
Влияние повышения ключевой ставки на сдерживание кредитования и спроса будет проявляться постепенно.
Главный вывод однозначный – смягчение ДКП абсолютно исключено, как минимум до середины 2024, учитывая инерционный эффект инфляционного импульса и лаг трансмиссии ДКП в реальную экономику.
Вопрос с дальнейший ужесточением открытый, но скорее да, чем нет. Ужесточение будет при условии дальнейшего ослабления рубля или более существенного разгона инфляции.
Потребительский спрос в России (товары + услуги, но без общественного питания) вырос на 9% г/г, что связано с эффектом базы 2022.
В сравнении с июлем 2021 рост на 2.5%, за четыре года (июль 2019) потребительский спрос вырос на 7%, а за 9 лет (июль 2014) прирост в пределах точности счета – всего 2.2%.
За январь-июль 2023 потребительский спрос вырос на 3.3% г/г, к 2021 рост на 1.4%, к 2019 прирост на 5.7%, а к 2014 всего плюс 1%. Справедливо говорить о 10-летней стагнации потребительского спроса.
Причина в низком спросе на потребительскую розницу, которая так и не восстановилась на 9-10 лет, но формирует ¾ в структуре потребительского спроса.
Розничные продажи (товары) в июле 2023 выросли на 10.4% г/г, но околонулевая динамика (+0.4%) к 2021, относительно 2019 рост на 5.8% и снижение на 3.2% к июлю 2014!
За январь-июль 2023 розничные продажи выросли на 2.1%, но упали на 1.5% к первым семи месяцам 2021, относительно 2019 увеличение на 3.5% и снижение на 5% к 2014.
Санкции существенно ограничили товарную номенклатуру доступных к продаже товаров (особенно по авто и транспортному оборудованию), а критическая зависимость от импорта сильно влияет на покупательную способность доходов и сбережений населения на траектории коллапса рубля.
Спрос на услуги более устойчив, что связано, как с низкой емкостью сферы услуг в России (больший потенциал роста), так и с высокой локализацией внутри России (позволяет отвязать цены от курса рубля).
Потребительские услуги выросли на 5.1% г/г, увеличились на 9.9% за два года, к июлю 2019 рост на 9%, а к июлю 2014 рост на 15%.
За январь-июль 2023 услуги выросли на 4.4% г/г, к 2021 – плюс 11.6%, к 2019 – рост на 11.2% и увеличение на 17.1% к январю-июлю 2014.
Устойчивость потребительского спроса обусловлена положительной динамикой доходов населения в реальном выражении, но дальнейшие перспективы неопределенные из-за высокого риска замедления экономики с 4 кв 2023 на фоне существенного разгона инфляции, ужесточения ДКП и фискальной политики.
Резкое падение курса рубля в августе вызвало у инвесторов и предпринимателей логичные вопросы: куда вкладываться, чтобы не потерять капитал и как дальше будет вести себя экономика? Может ли курс упасть еще ниже до конца года?
На эти и другие вопросы мы дадим ответы на инвест-вечере с Денисом Астафьевым — CEO *SharesPro и инвестором с капиталом под управлением $150 000 000. Также поделимся конкретными рекомендациями о том, как сохранить капитал и заработать в период экономической турбулентности.
О чем расскажем:
▪️С чем связаны скачки курса, как прогнозировать колебания и зарабатывать на них;
▪️Что делать бизнесу?
▪️Что делать с деньгами: рублёвые и долларовые инвест-инструменты для сохранения и приумножения активов
▪️Перспективы рынков США и Азии: как находить и использовать их инвестиционные возможности.
▪️И многое другое.
Для участников мы создали телеграм-чат, в котором опубликовали гайд с конкретными решениями по сохранению капитала на фоне резкого изменения курса рубля. Ближайшую неделю мы также будем делиться там полезными материалами по оценке текущего сценария и вашим действиям в нём.
В чате уже сейчас вы можете задать вопросы, мы подробно разберем их в прямом эфире 6 сентября в 19:00 (Мск).
👉🏻 Присоединяйтесь к чату по ссылке.
Посмотреть программу мероприятия и зарегистрироваться также можно на сайте.
__
#партнерский
Свыше 1/3 экономически активного населения на фондовом рынке России? Центробанк РФ сообщает, что почти 26 млн уникальных клиентов числится в системе торгов на начало июля 2023, что на 27% выше прошлого года, а с 2021 уникальные клиенты выросли почти на 11 млн человек.
Народ наконец то пошел в рынок? В те суровые времена (10 и более лет назад), когда открытие брокерского счета было почти, как ритуал с личной подписью несколько сот юридической макулатуры в отделении банка или брокерской компании – открытие счета было осмысленным мероприятием, предполагающим непосредственное вовлечение клиента в рынок.
В цифровую эпоху открытие счета происходит почти в автоматическом режиме и многие из клиентов, вероятно, даже и «не в курсе», что теперь они в рынке, а в отчетах Мосбиржи и ЦБ они гордо именуются, как «клиенты в системе торгов». Все это фикция, не имеющая отношения к реальности.
В декабре 2021 количество пустых счетов и до 10 тыс руб совокупных активов было 83% или 12.7 млн человек, а в июне 2023 таких стало 87.4% или 22.7 млн человек, т.к. прирост на 10 млн, тогда как количество новых клиентов выросло на 10.7 млн человек.
Почти 94% в структуре прироста клиентов за 1.5 года – это «виртуальные» клиенты, а остальные 600-700 тыс – это счета до 1 млн руб, где около 450 тыс в структуре прироста концентрируют сверхмелкие счета до 100 тыс руб.
Счета свыше 1 млн руб, как были в пределах полумиллиона человек, так и остаются. Количество миллиардеров сократилось на 40%, счетов от 500 млн до 1 млрд стало меньше на 20%, количество счетов от 100 до 500 млн руб уменьшилось на 6%, а от 10 до 100 млн руб – минус 5% за 1.5 года.
В итоге весь прирост – это пустые счета и сверхмалые счета. Крупняк с рынка уходит.
Из 26 млн клиентов на пустые и до 10 тыс руб приходится 22.7 млн чел:
• от 10 до 100 тыс руб – 1.5 млн клиентов
• от 100 тыс до 1 млн руб – 1.25 млн клиентов
• от 1 до 6 млн руб – 0.4 млн клиентов
• от 6 до 10 млн руб – около 42 тыс клиентов
• от 10 до 100 млн руб – около 62 тыс клиентов
• от 100 до 500 млн руб – 5.2 тыс клиентов
• от 500 млн до 1 млрд руб – около 500-510 человек
• от 1 млрд руб – 340 клиентов.
Несмотря на то, что крупные клиенты (свыше 500 млн руб) уходят, доля в рынке выросла с 17.2 до 25.7% за 1.5 года. Счета свыше 10 млн руб держат 70.5% рынка, а от 1 млн руб – 91.3% рынка (около 2% от всех клиентов в системе торгов).
Поэтому, говоря о 1/3 экономически активного населения, нужно делать поправку, что 2% держат свыше 91% активов.
Счета от нуля до 100 тыс руб формируют свыше 93% клиентской базы, а 98% всех новых клиентов за 1.5 года в структуре прироста приходится именно на эту категорию, которая держит менее 1% от активов.
Выручка компаний из S&P 500 по состоянию на 2 кв 2023 выросла лишь на 1.2% за год по номиналу, что ниже инфляции, т.е. в реальном выражении снижение продаж впервые с COVID кризиса.
Замедление темпов роста продолжается восьмой квартал подряд с формирования пика годового роста в 2 кв 2021 (24.4%) на эффекте низкой базы провального 2 кв 2020, когда выручка по номиналу снизилась на 10.2%.
Выручка компаний в 2 кв 2023 выросла на 13.3% за два года по номиналу (относительно 2 кв 2021), в сравнении с 2 кв 2019 рост на 26.8%, за 10 лет (2 кв 2013) рост на 51.4%, а за 15 лет (2кв 2008) выручка выросла на 66%.
Выручка компаний S&P 500 без учета нефтегаза выросла на 4.5%, если исключить финансовый сектор и недвижимость падение на 0.2%, а без учета технологический компаний рост на 1.4%.
В середине 2023 4 сектора показывают негативную динамику: нефтегаз демонстрирует снижение выручки на 29% г/г, добыча полезных ископаемых (в основном металлургия и цветные металлы) – минус 12.7% г/г, коммунальные компании (в основном электроэнергетика) минус 3.9% г/г, а технологический сектор все еще в минусе на 0.4% г/г.
Лучший результат по темпам роста выручки демонстрирует финансовый сектор (плюс 11.3%) из-за резкого роста чистых процентных доходов (это временный эффект, который закончится в 3 кв 2023 с сильным негативным реверсом в конце 2023) и потребительский сектор (товары вторичной необходимости) с ростом на 10.3% г/г.
Wall St ставит на то, что в 2023 выручка по номиналу вырастет на 2.3% после роста на 11.5% в 2022 и существенного роста на 16.2% в 2021.
На 2024 ожидания сходятся в росте номинальной выручки на 4.8% г/г на фоне замедления инфляция до средних 3%, что исключает реализацию не только кризиса, но и рецессии (это неадекватно).
На графиках отображена фактическая динамика год к году (S&P 500 Sectors Auarterly Revenue Growth) и прогнозная выручка S&P 500 (Sectors Forward Revenues).
Продолжу публикацию ключевой информации, имеющей значение, по американским компаниям для понимания тенденций и отклонений.
Интересное наблюдение по американскому рынку – существенное расхождение оценок компаний высокой и средней капитализации.
Forward P/E (капитализация к ожидаемой прибыли компаний на следующий финансовый год) для индекса S&P 400 MidCap находится на 10-летнем минимуме (14), тогда как для S&P 500 на историческом максимуме (19.1 на начало сентября 2023).
S&P 400 MidCap включает американские компании с капитализацией от 1.4 до 19 млрд долл при медианной капитализации 5.5 млрд и средней 6.2 млрд. Совокупная капитализация всего индекса составляет 2.5 трлн на начало сентября 2023.
S&P 500 оценивается в 40 трлн долл, медианная капитализация 31 млрд, а средняя 79 млрд.
Forward P/E S&P 400 MidCap в период с 2013 по 2019 находился в диапазоне 15-19 около 96% времени при средней Forward P/E около 17, а 2023 диапазон колебания 13-15 при средней чуть ниже 14 (текущая оценка – 14), т.е. на 15-18% дешевле, чем в 2013-2019.
Forward P/E S&P 500 в период с 2013 по 2019 был в диапазоне 13-18 при средней около 16 (текущая оценка 19.1), а выше 18 по Forward P/E индекс S&P 500 был лишь в условиях коллапса пузыря доткомов и в фазу монетарного бешенства 2020-2021, когда сформировалась средняя оценка 20.7.
Cейчас S&P 500, как минимум, на 20% дороже, чем в 2013-2019 и лишь на 7-8% дешевле периода агрессивного пузырения.
Если расчеты S&P, I/B/E/S в интеграции Refinitiv верны, получается, что компании средней капитализации нормализуются в соответствии с реальными макроэкономическими условиями и композицией факторов риска, тогда как крупные компании пузырятся, в основном за счет гипер-концентрации истории успеха.
Важно отметить:
• Forward P/E предполагает отсутствие кризиса и мощный рывок прибыли на 12% в 2024 до нового рекорда (это абсолютно неадекватный прогноз).
• Forward P/E, превышающий 19 ранее был на траектории интенсивного роста экономики, расширения нормы сбережений домохозяйств, роста прибылей и/или при сверхмягкой ДКП.
Сейчас прибыли падают, экономика входит в рецессию, сбережения на нуле, а ДКП рекордна жесткая.
Рынок труда в США охлаждается. С начала года спрос на трудовые ресурсы (по открытым вакансиям) со стороны бизнеса и государства снизился на 2.4 млн человек, а от максимума в марте 2022 снижение на 3.2 млн чел или 27%. Однако, текущий спрос на рабочую силу почти на 25% выше уровня 2019 года (в среднем 7.1 млн открытых вакансий).
Количество безработных за последние 1.5 года почти не меняется и находится в диапазоне 5.4-5.7 млн человек. Ситуация, когда вакансии выше количества безработных уникальна и впервые появилась в середине 2018 во многом из-за демографических причин и внутренних структурных причин, связанных с более ранним отходом на пенсию обеспеченных американцев, получающих рентных доход, в том числе от рынка активов.
После COVID кризиса структурные дисбалансы на рынке труда обострились, во многом связанные с неадекватно высокими бюджетными субсидиями, которые были сопоставимы или даже превышали средний доход для низкоквалифицированного персонала, что усилило «вымывание» рабочего класса с рынка труда.
С 2022 ситуация выправляется после урезания субсидий, но в целом речь идет о почти 4 млн человек в сравнении с 2019, которые не включены в рабочую силу, хотя могут работать. Преимущественно за счет обеспеченных и квалифицированных американцев, которые подпитываются с рынка активов и не заинтересованы в работе.
Что касается прироста занятых вне с/х сектора – за последние 3 месяца (июнь-августа) в среднем прирост по 150 тыс в месяц по сравнению с 430 тыс в летний период 2022, т.е. падение почти в три раза.
С 2010 по 2019 среднемесячный прирост составлял 190 тыс, т.е. сейчас немного ниже тренда, но пока еще не кризис. Системный сбой – это три месяца подряд снижения занятости, а сейчас лишь существенное охлаждение рынка труда.
С начала 2023 было создано 1.9 млн рабочих мест (236 тыс в месяц), в 2022 – 4.8 млн (400 тыс в месяц). Для сравнения, в марте-апреле 2020 было потеряно 22 млн рабочих мест.
Относительно февраля 2020 прирост занятых на 4 млн, а дефицит занятых оценивается в 3-3.5 млн чел.
Норма сбережений американских домохозяйств снизилась до 3.5% в июле 2023 – это очень низкий показатель по историческим меркам.
За январь-июнь 2023 средняя норма сбережений была 4.4%, до COVID кризиса в 2019 – 8.8%, а с 2013 по 2018 норма сбережений составила 7.1%.
COVID кризис, когда включили фискальное безумие на полную мощность при ограничений расходов норма сбережений выросла до рекордны 19.1%, что сформировало почти 1.9 трлн избыточных и во многом необеспеченных доходов и еще около 250 млрд добрали с апреля по августа 2021.
В совокупности избыточные сбережения составили около 2.2-2.3 трлн долл с апреля 2020 по августа 2021 в сравнении с нормой в 2019, что и сформировало основу под высокий уровень потребления в 2022-2023 на фоне ужесточения фискальной политики и замедления темпов роста реальных доходов.
К сентябрю 2023 весь запас избыточного кэша 2020-2021 прожрали, что уже отражается в снижении нормы сбережений в июле и будет отражаться в дальнейшем.
Здесь следует учитывать, что процентные расходы по долгам растут – более быстрая реакция по кредитам без учета ипотеки, процентная нагрузка относительно доходов по которым выросла на 1.3 п.п с середины 2020 (2.6% vs 1.3%) и на 0.5 п.п с 2019 (2.6% vs 2-2.1%). Через год процентные расходы к доходам могут вырасти до 3.4%, т.е. 1.4% от доходов сжигается по процентным расходам.
Плюс к этому платежи по ипотечному кредиту, которые оцениваются в 600 млрд в год (3% от доходов) и могут вырасти до 800-850 млрд через год (до 4% от доходов).
В итоге к середине 2024 процентные расходы могут составлять 7.5% от 20.5 трлн доходов или около 1.5-1.6 трлн долл по сравнению с 800 млрд или 4.9% в 2019, что приведет к утилизации 2.5-2.6% от доходов на процентные расходы от базы 2019. Это будет снижать норму сбережений и потребление.
Снижать потребление придется с сентября 2023 и чем дальше – тем больше. Рецессия в США начинается с сентября, а если триггернет, то может быть и больнее.
Смог ли российский нефтегаз в 2023 достигнуть докризисного 2021?
Операционный денежный поток ведущих российских нефтегазовых компаний (Газпром, Роснефть, Лукойл, Татнефть и Новатэк) за 1П 2023 составил 2.7 трлн руб по сравнению с 2.5 трлн в 1П 2021, 1.6 трлн в 1П 2020 и 2.5 трлн в 1П 2019.
За два года изменение операционного денежного потока: Газпром – минус 44%, Лукойл – плюс 56%, Роснефть – плюс 117% (откуда – не понятно, отчетность слишком урезанная), Татнефть – минус 5%, Новатэк – минус 18%.
Операционный денежный поток значительно более репрезентативен с точки зрения потенциала распределения денежного потока на дивиденды и/или на обратный выкуп акций.
Операционный денежный поток может быть направлен на капитальные инвестиции, слияния и поглощения, долгосрочные финансовые вложения, либо на погашения долгов или акционерную политику (дивиденды и байбек), либо на приращение кэш позиции.
С точки зрения потенциала распределения денежного потока на акционерную политику необходимо учитывать свободный денежный поток (операционный поток минус капитальные расходы), учитывающий обязательные расходы на функционирование бизнеса.
После СВО корпоративная статистика в режиме запущенного волюнтаризма (что хочу – то и публикую). Данные сокращенные, обрывочные со значительными искажениями, что затрудняет проводить сопоставление с предыдущими периодами.
Лукойл и Новатэк не предоставили данные по капексам, но они есть у Газпрома (+36% к 1П 2021), Роснефти (+30% за два года) и у Татнефти (+130% за два года). В сумме по компаниям с представленными данными по капексам выходит рост на 37% с 1П 2021.
Однако, операционный денежный поток по трем компаниям составил 1.76 трлн за 1П 2023 по сравнению с 1.89 трлн капитальных расходов, т.е свободный денежный поток отрицательный за счет Газпрома, т.к. у Татнефти около нуля, а у Роснефти положительный.
Соответственно, выплата дивидендов у Газпрома и Татнефти возможна, либо в долг, либо через сокращение ликвидных активов (например, кэш позиция).
Также нужно учитывать, что у Газпрома (6 трлн руб) и Роснефти (4.32 трлн по последним данным на 2021) очень высокая долговая нагрузка, что обнуляет вероятность выплаты дивов у Газпрома и снижает потенциал у Роснефти.
По свободному денежному потоку 2023 будет однозначно сильно хуже 2021, т.к. в 2021 второе полугодие было очень успешным на фоне относительно низких капексов.
В новой реальности издержки сильно растут, что в среднесрочной перспективе ограничит потенциал операционного денежного потока, а капитальные расходы на траектории разгона (рост себестоимости и «поворот на Восток»), что обнуляет свободный денежный поток при необходимости рефинансирования валютных долгов (особенно у Газпрома).
Без учета отдельных историй, в целом по российскому нефтегазу дивидендный потенциал сильно ниже, чем в 2021, поэтому еще не скоро достигнут докризисного уровня.
Престижное образование в области финансов от Высшей школы экономики, созданное на основе общепризнанных международных стандартов Института CFA🧑🎓
Программа "Финансовый аналитик" предназначена для лиц, желающих кратно вырасти в доходе и построить карьеру мечты. Уже 30 лет мы готовим профессионалов в области финансов и инвестиций, умеющих адаптироваться к любой ситуации на финансовом рынке.
На программе вы получите:
▪️Практико-ориентированное образование, содержание которого ежегодно обновляется согласно запросам ведущих работодателей всего мира
▪️Преподавателей-практиков, руководителей департаментов ведущих компаний: ЦБ РФ, Сбербанк, Открытие, АТОН, Газпромбанк и так далее
▪️Гибкий график занятий, позволяющий совмещать учебу с работой
▪️Возможность трудоустройства в крупные финансовые организации
▪️Обучение на английском языке
▪️Диплом государственного образца НИУ ВШЭ очной формы обучения
Чтобы поступить, не нужно сдавать экзамены!
Оставьте заявку на бесплатную консультацию о программе, чтобы узнать больше
__
Реклама. НИУ "ВШЭ", ОГРН: 1027739630401, erid:Kra23Z3o1
Как изменились издержки российского нефтегаза? Рост издержек за два года достаточно существенный в диапазоне от 27 до 52%, но все зависит от структуры бизнеса и доли экспорта.
Из всех нефтегазовых компаний подробную детализацию структуры расходов представили: Лукойл, Газпромнефть, Татнефть и Новатэк. Вот их и следует разобрать.
Под издержками бизнеса понимают прямые затраты на ведение операционной деятельности: производственные и операционные расходы, коммерческие, общехозяйственные и административные расходы, плюс к этому транспортные расходы.
Общие расходы нефтегаза можно выделить на четыре категории: налоги и сборы, за исключением налога на прибыль, износ и амортизация, стоимость приобретения нефти, газа и продуктов их переработки (наиболее емкая категория, но подробности отдельно) и вышеописанные операционные расходы на ведение бизнеса.
Период за два года беру, т.к. Лукойл и Новатэк не предоставили детализацию за 2022, в дополнение к этому 1П 2022 было в условиях дезориентации и агрессивной перестройки, поэтому не является показательным, а 1П 2021 был почти сопоставим с 1П 2023 по средним долларовым ценам на нефть.
▪️Совокупные издержки на ведение операционной деятельности за два года выросли на 46%, где Лукойл –50%, Газпромнефть – 52%, Татнефть – 35% и Новатэк – 27%.
До 2022 рост издержек за два года был в диапазоне 8-15%, т.е. сейчас в 4 раза выше нормы.
• Производственные и операционные расходы за два года (1П 2023 в сравнении с 1П 2021) по всем четырем компаниям выросли на 33%, где Лукойл – 29%, Газпромнефть – 44%, Татнефть – 22% и Новатэк – 38%.
• Коммерческие, общехозяйственные и административные расходы в совокупности выросли на 21%, где Лукойл – 13%, Газпромнефть – 14%, Татнефть – 41% и Новатэк – 62%.
• Транспортные расходы по всем компаниям выросли на 83% (!), где Лукойл – 111%, Газпромнефть – 100%, Татнефть – 84% и Новатэк – 19%. Рост транспортных расходов у нефтегазовых компаний, ориентированных на экспорт нефти и нефтепродуктов, удвоился.
Не менее важно оценить изменение операционных издержек относительно выручки за два года: Лукойл -увеличение с 11.9 до 20.1% (+8.2 п.п), Газпромнефть - увеличение с 20.1 до 26.4% (+6.3 п.п), Татнефть - увеличение с 22.3 до 27.5% (+5.3 п.п) и Новатэк – увеличение с 39 до 40% (+1 п.п).
Фактор СВО меньше всего повлиял на бизнес Новатэка, где расходы масштабируется в соответствии с ростом выручки, тогда как у нефтегаза, ориентированного на экспорт нефти и нефтепродуктов, издержки растут значительно быстрее и главным образом – транспортные расходы.
▪️Износ и амортизация увеличилась на 27% за два года для всех вышеуказанных компаний, где Лукойл – рост на 18% (доля в выручке выросла с 5.4 до 7.2%), Газпромнефть – рост на 39% (доля в выручке выросла с 8.4 до 10%), Татнефть – рост на 52% (доля в выручке: 3.6 ->5%) и Новатэк – рост на 40% (5 -> 5.5%).
Из вышеуказанных компаний данные по капитальным расходам представила только Татнефть – существенный рост в 2.3 раза, что значительно сокращает свободный денежный поток и потенциал для выплаты дивидендов без увеличения долговой нагрузки.
Итак, нефтегазовый бизнес, ориентированный на экспорт нефти и нефтепродуктов, увеличил операционные издержки почти в 1.5 раза за два года и, вероятно, капитальные расходы увеличились на 80-100%, тогда как выручка за два года не изменилась, но операционная прибыль выросла – почему?
Насколько прибыльным оказался российский нефтегаз после начала СВО?
Газпром, Роснефть, Лукойл, Новатэк, Татнефть и Транснефть в совокупности имеют операционную прибыль в 2.85 трлн руб за 1П 2023 по сравнению с 2.5 трлн за 1П 2021, 0.5 трлн за 1П 2020, 2.4 трлн за 1П 2019 и 2.2 трлн за 1П 2018.
Рост по всем компаниям 14% за два года для первого полугодия, но среди компаний сильный разброс результатов.
Газпром – минус 32% за два года (1П 2023 к 1П 2021), Роснефть – плюс 74%, Лукойл – плюс 42%, Новатэк – плюс 6%, Татнефть – плюс 33% и Транснефть – плюс 46%.
Чистая прибыль вышеуказанный компаний составила 2.05 трлн руб за 1П 2023 по сравнению с аналогичным результатом (2.06 трлн руб) за 1П 2021, убытка в 20 млрд за 1П 2020, прибыли в 2.17 трлн за 1П 2019 и прибыли в 1.5 трлн руб за 1П 2018.
По чистой прибыли: Газпром – падение ровно в три раза или минус 66% за 2 года (1П 2021 к 1П 2021), причем Газпромнефть сформировала почти 90% в структуре совокупной прибыли Газпрома. Получается, что Газпром без учета Газпромнефти вообще не генерирует прибыли.
Чистая прибыль Роснефти – плюс 70%, Лукойл – плюс 63%, Новатэк – минус 4%, Татнефть – плюс 60% и Транснефть – плюс 91%.
Чистая прибыль, как и выручка за первое полугодие 2023 не изменилась в сравнении с 1П 2021, но нефтегаз тянет вниз Газпром, показывая очень слабые результаты.
Если выделить из расчетов Газпром и Транснефть, оставив Лукойл, Роснефть, Татнефть, Новатэк и Газпромнефть получается, что выручка за два года выросла на 3.4%, операционная прибыль увеличилась на 55%, а чистая прибыль выросла на 52%, если сравнивать 1П 2023 к 1П 2021.
Лучший результат по операционной прибыли без Газпрома и Транснефти был в 2П 2021 – 2.2 трлн, а в 1П 2023 – 2.3 трлн (плюс 5% к предыдущему максимуму), но выручка ниже на 20% к 2П 2021, а чистая прибыль превысила предыдущий максимум на 15% (1.82 трлн vs 1.59 трлн).
Но почему маржинальность выросла? В отдельных исследованиях.
Может ли BRICS быть во главе нового мирового порядка? За весь период существования BRICS, как организации была лишь единственная попытка институционализации – это создание аналога МВФ (NDB). В остальном достаточно бессмысленная демагогии и констатация очевидных событий/процессов.
Однако, 90 одобренных проекты на сумму в 30 млрд долл за 5 лет для всех участников BRICS – это почти ничто, учитывая емкость денежно-кредитной системы стран-участников, причем на 80% фондирование идет в валютах недружественных стран.
Главное препятствие для развития NDB – внутренние структурные ограничения на масштабирование так, чтобы оказывать макроэкономический эффект на уровне МВФ или Всемирного банка. Одно из главных ограничений – не вшита интернационализация и расширение деятельности NDP за пределами организации BRICS, что затрудняет экспансию и не проработаны механизмы эмиссии.
В нынешней конфигурации NDP не подходит под слом международного порядка, находящегося под МВФ, Всемирным банком и другими международными организациями, курируемыми структурами Запада.
Проблема BRICS в контексте NDB – попытка создать клон МВФ, во многом копируя структурные особенности МВФ, но делая это, во-первых, криво, а во-вторых, вне контекста экономической, финансовой и политической архитектуры создателей МВФ/Всемирного банка и текущего состава BRICS.
Именно вторичность мешает движению вперед. Во многом декларации на саммитах BRICS замыкаются на текущий контекст повестки, формируемый Западом, тогда как правильнее вырабатывать собственные нарративы и повестку. Вероятно, это неизбежный долгосрочный процесс перехвата инициативы у развитого мира, но в данный момент формирование собственной повестки отсутствует.
Нет никаких сомнений в том, что темпы развития расширенного и перспективного состава BRICS (так или иначе, замыкающий почти все нейтральные страны) будут выше, чем у развитых стран. Соответственно, мировая доля BRICS+ будет увеличиваться, как и международное влияние.
Вместе с этим возникает долгосрочная и сложно разрешимая проблема. Чем шире организация, тем сложнее выработать консенсус по ключевым вопросам.
Что объединяет коллективный Запад? Культурная идентичность, монолитный идеологический остов, близкий набор ценностей и образ будущего, политическое устройство. Все это позволяет более эффективно производить интеграционные процессы, а следовательно, подводить к «единому знаменателю» конфигурацию финансовой системы, адаптируя локальное законодательство к международному в рамках экономических союзов.
Интеграционные процессы стран Запада происходили успешно, т.к. страны, входящие в союзы развитых стран имели схожие структурные характеристики, уровень развития экономики, общества и политических институтов.
Что объединяет страны BRICS? Ничего или почти ничего, а единственная консолидирующая скрепа – антизападная риторика и статус развивающихся стран, причем уровень развития сильно отличается. Где Эфиопия и где Китай?
Можно создать клуб «отщепенцев» и «обиженных», обложенных западными санкциями, и помогать друг-другу в рамках стратегии выживания (Россия, Иран, КНДР, Куба, Венесуэла, Белоруссия и т.д). Однако, эффективный экономический союз сложно выстроить на политике противопоставления.
Страны BRICS не объединяет практически ничего. Все разное: структура экономики, уровень развития, идеологические конструкции, система ценностей и образ будущего, политическое устройство, что сильно затрудняет интеграционные процессы.
Когда раз в год встретились и похлопали по плечу с набором бессмысленных лозунгов и демагогии – все довольны и все улыбаются. А теперь попробуйте согласовать общую внешнюю экономическую и финансовую политику в условиях, когда большинство стран, входящих в организацию, являются, мягко говоря, оппонентами (Саудовская Аравия-Иран и Китай-Индия)?
Попытка бесконфликтного решения противоречий и поиск точек соприкосновения через диалог и консенсус — это отлично, но это утопия. Вот даже Великобритания и ЕС не сжились вместе, хотя, казалось бы, единое целое. Но как согласовать абсолютно разные и непохожие друг на друг страны в BRICS?
По какому пути будет двигаться организация BRICS? Есть ли реалистичная возможность создания совместной валюты в рамках противодействия влияния базовых резервных валют?
На данном этапе создание некой унифицированной валюты из области фантастики и здесь есть вполне конкретные и понятные причины.
Создание единой валюты — это не только передача эмиссионных функций некому непонятному монетарному центру с неясным распределением полномочий и долей в структуре BRICS, но и важнейшие интеграционные процессы.
Прежде, чем была создана Еврозона на протяжении полувека с самого окончания войны шли интеграционные процессы, объединяющие и унифицирующие европейское законодательство, монетарную систему, миграционные и таможенные принципы, промышленные, климатические, энергетические и торговые стандарты.
Прообразом современного ЕС стало Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) в 1957 году, целью которого было устранение торговых барьеров, унификация промышленных стандартов и европейского законодательства, реформирование авторитарных политических партий/систем в демократические институты, создание общего торгового пространства и согласованная экономическая политика.
Причем политический трек был одним из основополагающих, чтобы исключить появление и укрепление авторитарных стран, которые были в Европы во время войны и до войны (Германия, Италия, Испания, Австрия, Венгрия и Португалия).
Практически сразу был создан Евроатом для создания единых стандартов энергетической безопасности в атомной энергетике.
Через 4 года в 1960 году появилась Европейская ассоциация свободной торговли (EFTA), как надстройка к ЕЭС с целью устранения торговых барьеров и ускорения внешней торговли между странами.
Создание единой валюты – это централизация монетарных систем разных стран. Перед Еврозоной на протяжении 20 лет были предприняты ряд инициатив, которые произвели подготовительную работу.
Европейская монетарная система (EMS), созданная в 1979, представляла собой систему фиксированных обмененных курсов между валютами стран-участников соглашения в рамках создания синтетической корзины валют Европейской валютной единицы (ECU), как предшественница евро.
Тогда же был создан механизм межстранового фондирования для устранения валютных дисбалансов через European Exchange Rate Mechanism.
Спустя 14 лет в 1993 году была создана более гибкая и адаптивная Европейская валютная система (EWS) с целью более адекватной подстройки межстрановых монетарных и валютных пропорций, и как подготовительный этап перед внедрением евро.
Итак, на какие принципах была сформирована европейская цивилизация: свободное движение капитала/финансовых потоков, свободная торговля, свободное движение людей, унифицированное законодательство, единые промышленные, энергетические, научно-технические стандарты, согласованная макроэкономическая, бюджетная и финансовая политика, демократические институты, где решение принимается через консенсус политической и бизнес-элиты с поддержкой общества.
Единая валюта – это лишь элемент очень сложного пазла. Единая валюта не существует вне согласованной макроэкономической, бюджетной и монетарной политики. В свою очередь, монетарная политика не может быть в отрыве от политической системы и структуры экономики, обусловленной неким «общим знаменателем».
Единая валюта – это целый комплекс мероприятий по унификации и приведения к единому стандарту весьма обширных категорий. Например, СССР мог существовать в рамках единой валюты, как и Еврозона или даже ЕС (теоретически).
BRICS теоретически не может существовать в рамках единой валюты из-за принципиальной структурной несогласованности стран, которые имеют мало общего между собой по вышеописанным причинам.
Никогда не удастся добиться консенсуса между Китаем и Индией по важнейшим вопросам, ровно также, как между Ираном и Саудовской Аравией, не говоря уже про другие страны.
Что возможно? Рост взаиморасчетов в национальных валютах, кросс-фондирование и возможно квази-аналог МВФ, как тот предел, на который можно выйти.
Почему сообщество BRICS не сможет стать конкурентом резервным валютам (доллару и евро в первую очередь) и не запустит полноценный этап дедолларизации в настоящий момент?
Одним из важнейших условий кристаллизации резервной валюты является свободное движение капитала, помимо емкости валютной зоны, масштаба экономики, глубины диверсификации, степени развития финансовой системы и еще других важнейших атрибутов.
Среди всех нейтральных стран только один Китай может претендовать на создание резервной валюты. Конкурент, следующий за Китаем – это Индия, но этот вопрос станет актуальным не ранее, чем через 30 лет при условии интенсивного развития экономики Индии, а Россия по очевидным причинам (ничтожный размер экономики и политические факторы) не сможет претендовать на этот статус никогда, за исключением локальных интеграционных процессов в ЕАЭС.
Масштаб, глубина диверсификации и уровень развития китайской экономики достаточны, чтобы конкурировать с США и Еврозоной. Есть проблемы в уровне развития финансовой системы и спектре предоставляемых финансовых инструментов и услуг в сравнении с США, но это данный проблем можно закрыть со временем.
То, что не получится решить – структурные особенности финансовой системы и политическое устройства Китая, предполагающие ограничения на движения капитала. Важно понимать, что резервный статус не может возникнуть в условиях ограничений на движение капитала.
Что значит ограниченно конвертируемый юаню? Что вообще понимается под Capital Control в Китае?
Большинство процедур регулируются в рамках State Administration of Foreign Exchange (SAFE), China Securities Regulatory Commission (CSRC) в координации с Народным банком Китая, центральными и региональными властями.
▪️Лимиты на обмен валюты в рамках ежегодных квот на конвертацию юаней в иностранную валюту для иностранных инвесторов, которые отличаются в зависимости от региона и направлений инвестиций.
▪️Лимиты на вывод прибыли в рамках ограничений на репатриацию капитала через дивиденды и проценты.
▪️Отраслевые квоты на вывод капитала для чувствительных отраслей, которые меняются в зависимости от политической и экономической ситуации, что требует спецразрешений и лицензий.
▪️Контроль международных финансовых операций, при которых Китай может во внеочередном порядке запрашивать информацию о транзакциях, что фактически означает легитимизацию ручного управления, что сильно подвязывает иностранные инвестиции на политическую и экономическую конъюнктуру.
▪️Более жесткие требования на регистрацию иностранных компаний в рамках спецразрешений властей, а иностранный бизнес может столкнуться с ограничениями на владение собственности в рамках предельной доли участия и нюансов корпоративного управления (допуск представителей китайского истеблишмента в управление).
▪️Крайне недружественная инфраструктура для иностранных инвесторов, требующая непосредственного участия в китайской экономике, что фактически отсекает любые формы неинституциональных портфельных инвестиций.
▪️Портфельные инвестиции в Китае регулируются в рамках квот QFII от 2002 и RQFII от 2011 и накладывают массу ограничений, что отсекает от рынка неквалифицированных участников, но даже среди квалов подобная политика сильно ограничивает привлекательность инвестиций в Китай.
Иностранные инвестиции не могут генерироваться в условиях ограничений на движение капитала, что подразумевает неконкурентные условия и нерегулируемые, непрогнозируемые риски заморозки инвестиций на неопределенный срок, когда политические и инфраструктурные факторы превалируют над экономическими. Вывести надо, а не дают – кто будет ввязываться в это?
Свободное движение капитала предполагает, что логика движения капитала имеет конкурентную природу в рамках риск/доходности, когда капитал перераспределяется из отраслей и финансовых инструментов с предполагаемой более низкой доходностью и/или высокими рисками в зону с меньшими рисками и лучшей доходностью/перспективами роста.
Продолжение следует…