161743
Vladimir Pastukhov’s Public Channel Honorary Senior Research Fellow (UCL)
Мысль, недоступная кремлевским идеологам, угоревшим от собственной неповторимости. Для Востока Россия – это перебежчик с Запада. И отношение к ней ровно такое, какое обычно и бывает к перебежчикам – презрительно-снисходительное и уж точно не как к своим. Это в Москве Путин может рассказывать развесившим уши россиянам о том, как он воюет с коллективным Западом. А для Кабула – он сам часть этого Запада, при этом – слабая и из-за этого наиболее отвратительная. Не просто желаемая, но и более доступная мишень. И для Пекина, кстати, это так же работает. Это уже не тактический, а стратегический просчет на уровне неправильного считывания собственного культурного кода.
Читать полностью…
Надо четко различать три ракурса трагедии:
1) Что произошло?
2) На кого повесят то, что произошло?
3) Что произойдет после вне всякой связи с тем, что произошло и с тем, на кого это повесят?
По первому вопросу, как всегда, согласен с Дмитрием Колезевым - случившееся больше похоже на провал российских спецслужб, чем на провокацию российских спецслужб. Не потому, что я не верю в их способность организовать провокацию, а потому, что я не верю в их способность грамотно просчитать ее последствия, чтобы быть в достаточной степени уверенными в получении нужного эффекта. Осуществление направленного взрыва вообще и направленного социального взрыва в частности требует большого искусства. Просчитать розу ветров при организации такой провокации практически невозможно, а это значит, что и решиться на нее не так просто, как многим кажется.
По второму вопросу решение будет приниматься в конечном счете политически. Ответственный скорее будет назначен, чем найден. Я буду сильно удивлен, если это будет не Украина. Но это точно будет не Украина, если спецслужбы России на самом деле получили достаточно информации от американцев и союзников заранее, что невозможно будет как-то замылить при выдвижении версии украинского следа.
По третьему вопросу о последствиях можно твердо сказать лишь то, что событие не останется без последствий, но эти последствия не будут напрямую связаны с событием и его интерпретациями.
Теракт ляжет в общую канву происходящего в России и, в конечном счете, окажется лишь катализатором давно запущенных и идущих собственным ходом процессов. Страна еще глубже продвинется в сторону террора и гражданской войны, причем это произойдет скачкообразно.
Снятие моратория на смертную казнь, возобновление практики лишения гражданства, частичное отключение от мирового интернета, введение военного положения и ускорение мобилизации – события из зоны риска.
Что такое “тришкин кафтан эпохи СВО”? Это когда “зона” одновременно является градообразующим предприятием для местной оборонки и главным поставщиков кадров для местных военкоматов, формирующих штурмовые отряды для фронта. Когда военкоматы выбирают всех зеков под чистую, власти вынуждены закрывать зоны в связи с убытием контингента. Тогда на оборонных предприятиях некому работать и не хватает оружия на фронте. Если местные власти начинают приберегать зеков для себя, то оружие есть, но воевать им некому. Вот где задачка для вундеркиндов из школы “Сириус”. А то ботаники от жизни оторвались.
Читать полностью…
Путин не исключил войну России с НАТО. Он это серьезно? Буквально перед этим слушал интервью с Дугиным. Там все было «не так однозначно». На прямой вопрос о неизбежности войны с НАТО Дугин неожиданно начал отвечать уклончиво: может случиться, а может и не случиться, но вот если они осознают, остепенятся и учтут наши интересы, то можно и не воевать…
Такое ощущение, что они все еще надеются на то, что Запад уклонится от боя и НАТО, как в одесском анекдоте, «так и не подъедет». Цель, видимо, не воевать с НАТО, а запугать НАТО, чтобы оно сдалось без боя. А пугать кроме атомной бомбы на самом деле нечем. Бомба не только последняя, но, видимо, и единственная их надежда на успех затеянной авантюры. Поэтому создание иллюзии, что они могут использовать ее в любой момент, является сегодня стержнем российской внешней политики.
Когда я был совсем юным, советская пропаганда развлекалась игрой в антивоенное движение, где частью обязательной программы был толстый троллинг Запада с предложениями либо вообще немедленно запретить ядерное оружие, либо отказаться от нанесения первыми ядерного удара. Запад на все это вежливо отвечал: ‘Спасибо, не надо”, а советская пропаганда ликовала, живописуя во всех красках звериный оскал американского милитаризма.
Сегодня ситуация складывается с точностью до наоборот: Путин язык стер (выражаясь его языком – устал пыль глотать), рассказывая о том, как Россия готова ударить бомбой по Западу, а Запад на все лады рекламирует ядерное миролюбие. Да что Запад, опора и надежда России Китай - и тот троллит по-черному, предлагая отказаться от концепции превентивного ядерного удара. И уже Москве приходится сквозь зубы отвечать любимым азиатским партнерам: “Спасибо, не надо”.
Ларчик открывается на самом деле не просто, а очень просто. Во времена СССР советские сухопутные вооруженные силы были реальной угрозой и для Востока, и для Запада. Над Европой нависала гигантская танковая группировка, способная в считанные дни выйти к Ла Маншу. Ядерное оружие Запада уравновешивало эту угрозу. Сегодня, наоборот, российская сухопутная армия деградировала до уровня, достаточного, чтобы вести войну с Украиной, но недостаточного, чтобы в ней победить. Россия компенсирует слабость своих вооруженных сил ядерным оружием.
Конечно, эта слабость относительная. Русская армия вполне боеспособна, если воевать надо с Грузией, Украиной и равными с ними по военному потенциалу странами (впрочем, даже с Украиной как-то не зашло). Но в войне с коллективным Западом, с Китаем и, думаю, даже с Турцией российская армия без ядерного компонента обречена. Отсюда отказ даже для проформы обсуждать ядерное разоружение. Это политика беспрецедентного авантюризма, напоминающая блатную истерику. Потому что если блеф не прокатит, у России будет только два выхода: проиграть обычную войну или стать коллективным шахидом. На мой взгляд, по сути, все патриотическое Z-движение России – это не что иное, как самый большой на планете клуб самоубийц.
Пересмотрев буквально всего Путина, которого можно было найти в Youtube в течение первых суток после окончания спектакля, я с удивлением обнаружил, что одно видео – с импровизированной пресс-конференции – резко выделяется среди других. На нем Путин выглядит реально уставшим и злым, ему явно не терпится уже уйти, он мягко, но настойчиво хочет подсократить этот балаган-шоу. Но буквально через несколько часов он взял себя в руки и стал прежним, уверенным в себе и дружелюбным Соловьем-разбойником. Интересно, что его напугало? Неужели он всерьез боялся проиграть эти выборы, или кто-то рискнул показать ему реальные цифры?
Читать полностью…
Россия получила новый срок особого режима. До ШИЗО, думаю, не дойдет, хоты шизы уже и так хватает. Вся свистопляска с выборами начальника колонии скоро утихнет, и внимание сосредоточится на долгосрочных факторах, которые будут регулировать жизнь на русской зоне в течение всего срока (если, конечно, Бог не отпустит по УДО):
1) Россия, как застрявший в грязи грузовик, будет постоянно стремиться наилучшим образом выйти из войны, и каждая попытка выйти будет приводить к тому, что она будет застревать в этой грязи все глубже. Может быть, Трамп подложит доски под колеса, но тогда есть риск, что у вырвавшейся из колеи машины окончательно поедет крыша.
2) Вакуум политической жизни будет заполняться террором. Террор все больше будет неосмысленным и инерционным. Никто ни в одном конкретном случае не сможет толком объяснить, зачем это надо Кремлю, но звезды будут гасить одну за другой. Драйвером террора станут не верхи, а низы. Они будут напирать на власть и требовать новых кровавых зрелищ.
3) Начется массовая резня священных коров ушедшей эпохи. Одной из первых зарежут приватизацию. Это не значит, что все и у всех будут отбирать. Но, когда будут отбирать то, что надо, и у кого надо, то аргумент о том, что оно было «честно приватизировано непосильным трудом», работать больше не будет. Каждому «счастливчику» придется перезаключить договор с бандой на новых условиях. Частная собственность де-факто в итоге станет коллективной, но не государственной. Она будет вся принадлежать общаку и управлять ею будут по понятиям.
4) Навязчивые «большие идеи» все больше будут овладевать коллективным бессознательным стареющего путинского клана, из-за чего общий вектор его эволюции будет становиться все более иррациональным. Попытка спасти ситуацию за счет скороспелой интеграции в управленческий механизм выморочных недорослей только усугубит управленческий хаос и создаст ощущение вселенского бардака. Время раннего Мишустина будет вспоминаться как золотое.
5) В общем, все идет по типовому историческому плану. Спите и дальше спокойно, жители русского Багдада.
Некоторые промежуточные полезные уроки имитации выборов Президента России 2024:
1. Если цифра 87 сохранится к утру и Даванков окажется там, где и должен был быть (третьим со смехотворно-унизительными четырьмя процентами), это будет означать, что Россия уже полностью встроилась в советский политический формат и что полное восстановление всех других советских атрибутов есть дело самого ближайшего будущего.
2. В России хорошо смеется тот, кто имеет терпение досмотреть спектакль до конца, а не убегает с первого акта с криками «конгениально» и «эврика». Все разговоры о том, что «мы им что-то покажем», разбиваются о то, что они показывают всем в итоговом протоколе, а то, что они там показывают - непечатно. Все споры о «картинке» голосования, изобретении умных, умнейших и даже заумных методов имеют смысл только в том случае, если между голосованием и итоговым протоколом есть хоть какая-нибудь корреляция. Нарисовали то, что считали нужным, утилизовали Даванкова вслед за Надеждиным и приравняли Путина к Туркмен-баши. Все обтекают.
3. Выиграть в избирательные бюллетени у шулера невозможно. Если ты начал игру – уже проиграл. Суета и имитация дискуссии позволили создать вокруг выборов видимость интриги, что в конечном счете и будет использовано как дополнительный аргумент легитимации Путина. Именинник имел полное право поздравить оппозицию, она сама дала повод потроллить себя.
4. В отличие от игр с бюллетенями, флешмоб имел смысл и дал положительный результат. Во-первых, власть наделала на подходе много глупостей, которые пойдут со временем в общий зачет ее десакрализации. Во-вторых, активисты отработали механизмы взаимодействия (потренировались на кошках). В-третьих, психологически обнулили победу Путина – теперь каждая сторона уверенно заявляет, что победила морально (мол, очереди видели? - все наши).
Нельзя упускать из виду главное: изначально война действительно является частью более крупной специальной политической операции – организации коллективной передачи власти и собственности путинским кланом по наследству следующему поколению членов кооператива «Озеро». Только в этом смысле, пожалуй, войну всерьез можно рассматривать тоже как специальную операцию. Эта задача не размылась, не затерлась и не ушла на второй план. Она была и остается единственной реальной константой кремлевской политики, которая не подлежит пересмотру. Все остальное – средства достижения, камуфляж, побочные эффекты и так далее. Проблема в том, что война так разрослась, что из способа решения проблемы может превратиться в главное препятствие решения. В том числе и потому, что война способствует образованию новых «кооперативов», члены которых тоже будут претендовать на долю в наследстве.
Читать полностью…
Эволюция “умного голосования”: тренд и перспектива.
Голосуем против Путина.
Голосуем против Путина за Надеждина.
Голосуем против Путина за Даванкова.
Голосуем против Путина за Слуцкого.
Голосуем против Путина за Харитонова.
Голосуем против Путина за Путина.
Голосуем за Путина.
У Дракона всегда больше одной головы. Одна из голов Дракона всегда симпатичнее других, даже если их всего две. Голосуя за симпатичную голову Дракона, ты все равно голосуешь за Дракона.
На тоталитарных выборах без выбора есть только две формы протеста: пассивная – не приходить на выборы и активная – прийти и испортить бюллетень. Все остальное от лукавого.
С этими русскими всегда одни только «трудности перевода». Тяжелый язык. 70 лет назад, когда Хрущев говорил, что «мы вас похороним», и это перевели как «мы вас убьем», оказалось, что по контексту это было всего лишь «мы вас переживем». Теперь Путин говорит о применении ядерного оружия «с военно-технической точки зрения мы, конечно, готовы», что было переведено как “мы вас похороним”, а из контекста следует “мы вас убьем”. Ну как их этих русских понять…
Читать полностью…
В принципе, советской триаде Маркс-Энгельс-Ленин подобран подходящий по духу времени аналог: Дугин-Медведев-Путин. Я бы их портреты на сходняках в Лужниках оформлял в каноническом советском стиле – в профиль, один за другим, с выпученным в будущее взглядом.
Отношение к идеологии путинизма среди оппонентов режима несерьезное и явно не соответствующее ее реальному значению в жизни современного российского общества. Считается почему-то, что все словоизвержения Кремля - не более чем пропагандистский бред, никак не влияющий на его real politics, которую реализуют безыдейные «технологи» из АП и ФСБ, не подверженные влиянию метафизики.
Может, когда-то так оно и было, но те времена давно прошли. Бесстрастное сопоставление текстов Дугина, постов Медведева и выступлений Путина показывает, что между ними есть реальная, органичная, сущностная и поэтому, думаю, неслучайная связь. Причем она носит трансцендентный характер. Допускаю, что Медведев никогда не встречался с Дугиным, а Путин ни разу не открыл Телеграм-канал Медведева. Они такие разные, и все-таки они вместе - как три источника, три составных части современного путинизма.
Дугин выглядит и говорит не как философ, а как знахарь. Среди значительной части «образованного класса», причем как оппозиционно, так и провластно настроенной, распространено отношение к Дугину как к «городскому сумасшедшему». Но хорошо смеется тот, кто не задумывается о последствиях. Знахарь-не знахарь, а приговор русской, а возможно, и всей мировой цивилизации будем слушать стоя. К сожалению, он действительно философ, неплохо образованный, одержимый целым набором параноидальных сюжетов. Точнее и глубже других смысл этой философии раскрыл Михаил Эпштейн – это суицидальный детерминизм.
Медведев, по сути, говорит то же самое, что и Дугин, но простым и понятным обывателю языком. Он, так сказать, перепер дугинскую полечку на язык родных равнин. Но в основании медведевской беллетристики лежат хорошо узнаваемые дугинские лейтмотивы: границы России нигде не заканчиваются, и зачем нам нужен мир, в котором нет России. Я бы сказал, что Медведев – это прикладной Дугин.
Имея Медведева в резерве, Путин может позволить себе излагать Дугина изысканным стилем, не прибегая к упрощениям. Но суть от этого не только не меняется, а даже становится еще более очевидной. В некотором смысле Путин – это Дугин-лайт. Он проповедует облегченную и отфильтрованную версию (можно сказать, «фильтрует базар»). Эта очищенная от крайностей и уличной лексики версия оказывается содержательно даже ближе к дугинскому оригиналу, чем городской фольклор Медведева.
В итоге мы имеем ситуацию, когда значительная часть той правящей элиты, про которую мы привыкли говорить, что она не «про идеи», а «про деньги», неожиданно оказалась повязана как круговой порукой комплексом параноидальных представлений о мире в целом и о России в частности. Если не замечать этого, то можно в будущих расчетах совершить серьезную ошибку. Мы полагаем, что они разыгрывают сумасшедших, но в критический момент примут взвешенное и прагматичное решение, в основе которого будет материальная выгода или хотя бы стремление жить. На деле же может оказаться, что в роковую минуту они примут решение, продиктованное фантазиями, навеянными им их больным воображением.
Осмысление гибели Навального происходит медленно и болезненно. Совершенно очевиден тренд: от ярости к унынию, кое-где - к панике. Это касается не только представителей российского политического класса (в той его части, которая не солидаризуется с режимом), но и политического класса на Западе. Что думает политический класс на Востоке и думает ли он о России в таких подробностях, мне неизвестно.
С одной стороны, есть некоторый консенсус, что Навальный был гарантом реализации самого «оптимистичного» сценария, при котором на смену Путину к власти в России придет анти-Путин, то есть ориентированные на Запад либералы. С другой стороны, есть консенсус, что после гибели Навального шансы на реализацию такого сценария резко упали. Теперь после Путина в России ожидают в лучшем случае не-Путина, а каким этот не-Путин будет, никто точно сказать не может.
Резко изменился тон высказываний о «России будущего». Теперь ее либерализация и демократизация в обозримой перспективе рассматривается как утопия. И все это удивительным образом привязано исключительно к гибели Навального. Становится очевидным, что в очень многих головах Навальный был не одним из, а единственным и исключительным шансом на либерализацию и демократизацию в России. Поэтому его гибель воспринимается как «крах великой иллюзии».
На мой взгляд, надо разграничить, где кончается крах иллюзий и начинается иллюзия краха.
О крахе иллюзий. Навальный безусловно был самым узнаваемым и бескомпромиссным противником Путина. Но Навальный как раз был совсем не про либерализацию и демократизацию. Он был про борьбу с этим режимом и про власть. Какой именно другой режим мог и должен был развиться в России в случае победы Навального, всегда и было спорным вопросом. Может быть, либеральный и демократический, а может быть либеральный, но не демократический или наоборот. На мой взгляд, скорее наоборот.
А вот что не вызывает сомнений, так это то, что с именем Навального многие связывали самый быстрый и самый прямой путь к прекращению путинского режима - через «мирную революцию». Гибель Навального действительно сильно подорвала веру в реалистичность такого простого и быстрого пути. Все становится очень сложным: если революция, то совсем не мирная с последующей диктатурой победителей; если мирная, то не революция, а верхушечный переворот, при котором у власти остаются представители путинских элит. Эта нахлынувшая вдруг со всех сторон сложность, по всей видимости, и вызывает фрустрацию. Но только потому, что простота, в которую многие поверили, как раз и была иллюзорной.
Об иллюзии краха. Стала ли перспектива либерализации и демократизации в России действительно более иллюзорной после гибели Навального? На мой взгляд, нет. Она как была далекой и сложно реализуемой задачей, так и осталась. Скорее всего, это задача какого-нибудь второго этапа русской революции, которая, к слову сказать, вряд ли будет мирной. С большой долей вероятности источником этой либерализации и демократизации станут отнюдь не революционеры, а те, для кого они расчистят дорогу, то есть частично и неизбежно - второй эшелон путинских элит (ничего нового с исторической точки зрения). Займет этот процесс целую историческую эпоху, которая может растянуться на несколько поколенческих шагов. В этом смысле переживаемая фрустрация после гибели Навального – это иллюзия краха, так как ничего в этом раскладе для России существенно не поменялось. Нас ждет очень долгое и мучительное оздоровление прежде, чем наступит демократическая ремиссия.
Я не планировал этот пост к 8 марта. 8 марта у нас в семье не в чести: жена искренне не понимает, почему цветы ей должны дарить по расписанию, а не каждый день. Но так вышло случайно, – у меня есть определенная очередность высказываний, - что сегодня мне бы хотелось сказать о женщине, которая не только поет.
По странному стечению обстоятельств Пугачева стала Де Голлем русской культуры. При этом она на самом деле вне политики, - точнее, над ней. Ее миссия не политическая, а этическая. Просто в каждую эпоху у достоинства должен быть камертон. Камертон не выбирают. Более того, он сам себя не выбирает. Просто всегда находится кто-то, кому “в лом” гнуться. Именно поэтому камертонами становятся те, кому есть, что терять, и кому при этом нечего бояться. Свободный выбор не у гонимых и обиженных (это не выбор, а судьба), но у тех, кто мог бы жить припеваючи в золотой клетке, но предпочел петь о жизни на свободе, иногда рискуя оказаться просто в клетке. Почему Бунин не вернулся вслед за Горьким и Куприным? Чего не хватало и что угрожало Сахарову? Это был выбор, незамутненный страхом и корыстью, и поэтому абсолютно непонятный обывателю. Не могу и не хочу, потому что противно – и больше никаких оснований. Боюсь, что и от этой эпохи, как и от брежневской, в этическом остатке после всех сложных подсчетов останется одна Пугачева. Впрочем, а чего еще можно было ждать от этой фамилии в России – будете вечно целовать на лобном месте.
Нелюбовь к Путину – это все равно про нелюбовь.
Борьба со злом не конвертируется в добро по курсу один к одному.
Конечно, поражение зла всегда добро. Даже когда ему на смену приходит другое зло. Потому что оно другое. Если даже на смену одному злу приходит другое, то это все равно означает, что всякое конкретное зло конечно. Общая привлекательность зла при этом снижается: ушли те – уйдут и эти. Любому новому злу рано или поздно придет конец.
Но основанное лишь на борьбе с существующим злом добро - относительное, а не абсолютное. Оно добро относительно того зла, с которым борется, а не само по себе. Абсолютное добро безотносительно ко злу. Оно не связано со своей противоположностью (конкретной формой зла) и не зависит ни от победы над ней, ни от поражения от нее. Абсолютное добро заряжается любовью, а не нелюбовью.
Россию будущего не выстроить на зыбком песке одной лишь ярости и ненависти к режиму. Их может хватить при определенных условиях, чтобы заменить одно зло другим, но их не хватит, чтобы существенно поменять пропорцию добра и зла в русской жизни. А именно в пропорции все дело.
Но разве декларируемая любовь к свободе не является тем абсолютом, который компенсирует неполноценность добра, сотканного лишь из нелюбви ко злу? Ненавидим режим, но любим свободу – на первый взгляд, все логично. Проблема в том, что «нелюбовь и свобода» - это как “зеленое и длинное”. Они не взаимозаменяемы, потому что несопоставимы: режим – это люди, свобода – это идея, то есть абстракция. Любовь к свободе не может заместить нелюбовь к людям, поскольку абстрактным нельзя “вылечить” конкретное.
Но разве нелюбовь к режиму можно приравнять к нелюбви к людям, спросите вы? Ведь мы не любим только режим и его первосвященников, а всех остальных мы любим. Но так не бывает, когда речь идет о тоталитаризме, режим и народ неотделимы друг от друга. Да они и сами себя не отделяют. Нелюбовь к режиму всегда будет выворачиваться нелюбовью к народу, который своей в лучшем случае молчаливой поддержкой спасает режим от нашей нелюбви.
Парадокс добра в том, что оно должно сочетать в себе нелюбовь и любовь к одним и тем же людям, в нашем случае – к народу, который совершенно заслужено имеет ровно тех правителей, которых заслуживает. Как его нелюбить, всем понятно, для этого достаточно справедливой ярости, а вот как его при этом полюбить, пока никто не придумал.
Возможно, для этого нужно что-то большее, чем борьба со злом, тем более сиюминутным. Может быть, немного сострадания? Вопреки закону и справедливости, вопреки здравому смыслу и инстинкту. Ведь “Он спас нас не по делам праведности, которые мы совершили, а по своей милости”.
Вспомнил эпизод из личной жизни. 21 августа 1991 года после трех дней, проведенных в Доме кино в окружении Климова, Смирнова, Ибрагимбекова, Соловьева и еще нескольких десятков талантливых, пассионарных и крайне симпатичных мне тогда людей, мы с женой, наконец, вышли на улицу, - естественно, Тверскую, - чтобы вдохнуть свежего воздуха. Свежего не получилось. Я увидел извивающуюся змею победившей толпы, сползавшую куда-то в сторону Лубянки. Будущее предстало как никогда ясно - и в самом мрачном свете. Я сразу увидел в этой толпе очертания и 93-го, и 96-го, и 99-го, да, в общем-то, и 2022. Про Украину, врать не буду, не подумал, но в том, что война будет, не сомневался. Кто немного знаком с моей публицистикой тех лет, знает, что предчувствий своих я не скрывал и пиетета к ельцинской демократии не испытывал.
Вспомнил я об этом вот почему. Вчера закончил мучительное перечитывание Ремарка, которое заняло почти полгода. Когда я читал «Тени в раю» в свои 14 лет, я дай Бог чтоб понял и десятую часть. Окружавшая меня тогда реальность была слишком далека от описываемой в романе - или мне так казалось. Сегодня другое. Каждый абзац бьет прямо в сердце, не роман, а онлайн-репортаж. И только дочитав, я сообразил, что меня сегодня угнетает больше всего: предчувствие дня НАШЕЙ победы, которая будет ИХ победой. Я не сомневаюсь ни на йоту в том, что режим Путина обречен, что пройдет пять-десять, от силы пятнадцать лет, и колесо истории переедет нынешних хозяев русской жизни. Для этого не надо быть пророком, достаточно быть философом, хотя бы в душе. Откуда же депрессия? А вот отсюда - потому что дальше будет так:
«Главное разочарование было связано с возвращением: это было возвращение в чужой мир, к безразличию, к скрытой ненависти и трусости. Никто не признавал своей принадлежности к партии варваров. Никто не чувствовал себя ответственным за то, что совершил… Я не мог восстановить в памяти лицо человека, который орудовал в крематории; никто не был в состоянии даже припомнить их имен; никто не желал ни вспоминать о преступлениях, ни отвечать за них; многие забывали даже о существовании концентрационных лагерей. Я натолкнулся на молчание, на глухую стену страха и отрицания. Некоторые пытались объяснить это тем, что народ слишком устал… Каждый за эти годы многое испытал, о других вроде бы можно было и не заботиться. Немцы не нация революционеров. Они были нацией исполнителей приказов. Приказ заменял им совесть. Это стало их излюбленной отговоркой. Кто действовал по приказу, тот, по их мнению, не нес никакой ответственности».
Утро в кремлевском лесу, картина маслом:
1. ИГИЛ как основная и, видимо, пока единственно реалистичная версия.
2. Американцы предупреждали и делились информацией.
3. Вектор отношения к этому предупреждению определил лично Путин на коллегии ФСБ за несколько дней до теракта: «Напомню и о недавних, прямо скажем, провокационных заявлениях ряда официальных западных структур о возможности терактов в России. Всё это напоминает откровенный шантаж и намерение запугать, дестабилизировать наше общество». У Путина прицел в восприятии и оценке угроз безопасности России давно сбит и валяется под плинтусом. Он живет внутри созданной им картины мира, натягивая сову Дугина на глобус Ковальчуков.
4. Беспомощность всех силовых ведомств на беспрецедентном уровне. Спецназ не доехал вовремя, росгвардейцы и пожарные топтались как бобры на пожаре в «Кошкином доме», «Скорые» застревали в пробках. В общем, все как мы умеем и любим. Это же не Одессу бомбить. Вывод один – Москва уязвима, и в случае возникновения серьезной угрозы любого порядка там будет полный бардак, все давно прогнило.
5. Из всех сообщений ТАСС о принимаемых мерах только одно выглядит внятным: «Сотрудники правоохранительных органов полностью оцепили Красную площадь в центре Москвы после теракта». Видимо, в Кремле искали террористов. Ну хотя бы…
Не готов ни к скороспелым версиям, которые пока не могут быть ничем, кроме гадания на кофейной гуще, ни к поспешным выводам, которые пока все равно не выйдут за пределы зоны “капитан очевидность”. Пока самой интригующей для меня является линия, связывающая предупреждения западных посольств о высокой вероятности именно такого теракта в Москве и собственно самим терактом.
1. Какой именно информацией располагали разведки стран НАТО?
2. Была ли это информация, полученная ими самими от российских спецслужб, или это была информация из собственных источников?
3. Если это была информация от собственных источников, была ли она передана спецслужбами Запада спецслужбам России и в каком объеме?
4. Если российские спецслужбы получили информацию о теракте, то почему трех недель в стране, где установлен тотальный контроль над гражданами, не хватило для его предотвращения (если только в планы российских спецслужб действительно входило его предотвращение)?
Помимо этих вопросов, могу поделиться одним наблюдением: если на хвосте этого события в России будет отменен мораторий на смертную казнь, теракт будет действительно восприниматься как провокация властей.
Киев снова бомбят. Когда я там жил, я знал, что мы всегда немного запаздываем по сравнению с Москвой. Если в Москве портилась погода, то через несколько дней она портилась и в Киеве. Если в Москве строили Дворец Съездов, то в Киеве через какое-то время появлялся Дворец «Украина». Про музей Ленина, который так ни разу в Киев и не приехал, но которому тоже с опозданием отгрохали там самый гигантский музей, срыв для этого подножие Владимирской горки, вообще молчу. Киев, он такой – медленный. И не надо думать, что бомбежки гражданского населения – это улица с односторонним движением. Пройдет немного времени, и логика войны возьмет свое, и приграничные российские регионы на всем протяжении этой границы превратятся в прифронтовые, и в Москву и Питер будет прилетать так же регулярно. С какой-то точки война станет симметричной. Путин думает, что сумеет закончить ее раньше, чем она достигнет этой точки, - либо победой, либо договорняком. Он уже планировал один раз взять Киев за три дня. С большой долей вероятности мы еще находимся в фазе развертывания войны. Говорить о ее политических последствиях пока рано. Россияне еще не успели увидеть эту войну во всей ее силе, чтобы делать адекватные выводы. Просто время считать цыплят еще не пришло.
Читать полностью…
Страшная неделя. Сначала Ширвиндт, теперь - Уткин. Уходят в мелкой суете разнообразные не те. Уходят те, к кому был наибольший кредит человеческого доверия. Все-таки смерть играет на стороне зла. И дело не в том, что человек смертен, и даже не в том, что он неожиданно смертен, а в том, что баланс никогда не соблюдается. Хотел вчера посмотреть «День выборов» на ночь, дошел до первого кадра с Уткиным и дальше не смог…
Читать полностью…
Может быть, не совсем своевременная мысль, но что делать – если пришла, то обратно уже не заткнешь. Мысли - они такие.
Слушал я Путина на митинге-концерте по случаю аннексии Крыма. Там в основном доминировала риторика “пути домой” для русских, оставшихся за пределами России после распада СССР. И вдруг подумалось: а что если посмотреть на мир его глазами (ну и глазами еще нескольких десятков миллионов, которые сегодня за Россию без границ и все такое)? Учит же всех BBC, что надо стоять над схваткой, чтоб и евреи целы, и жители Газы сыты. Ну, встал. Перешел черту. Стало еще хуже.
Что было в анамнезе? Был Крым. Культурно он был привязан больше к России, чем к Украине. Политически в силу цепочки отчасти случайных обстоятельств стал при распаде СССР частью Украины. С полного согласия России, между прочим, и в обмен на ядерные цацки, которыми в Кремле теперь как раз и трясут как дикари, угрожая всех порвать, как Тузик грелку. Изначально была проблемная ситуация, коих в мире пруд пруди. Легче перечислить страны, где их нет. Но далеко не Арцах. Тем не менее, многие люди, которые там жили, сохраняли двойную идентичность, позиционируя себя как русские культурно и как украинцы политически. Большинству это никак “не жало”. Но какая-то часть на этом, конечно, повернута была. Но и так бывает. Кто не верит, пусть пообщается с крайними правыми в Англии и в Шотландии. То есть до 2013 года ну совершенно никакой кризисной ситуации с русскими в Украине не было, и это, как любят говорить люди из среды, поддерживающей Путина, есть “медицинский факт”.
С чего все началось? После 2007 года у путинских элит случились «большие терки» с Вашингтоном. Мол, двадцать лет стояли на коленях и отсасывали для вас нефть, но больше не можем – мозоль гордости давит. В итоге эти терки «замкнулись» на судьбе пацана, которого Москва вроде как «смотрящим» считала в Украине. Пацан же оказался настоящим сукиным сыном (с чем даже в Москве никто не спорил), но в советниках у него был Кум, так что это был «наш сукин сын». Когда Украина против него восстала, а Путин за него вписался по-пацански. Украина восстала против «смотрящего» не потому, что он был «московский», а потому, что он из общака воровал. Но, когда Путин за своего по-пацански вписался, то бунт приобрел отчетливо анти-московский характер. Путин сегодня путает причину и следствие: не ставил бы он на кореша своего до последнего, может, все и иначе повернулось бы.
Какие это имело последствия? Как только пошла рубка, те самые две идентичности, которые ранее вполне мирно (на удивление) уживались в Восточной и Южной Украине друг с другом, сошлись между собой в клинче. И сейчас, конечно, это катастрофа и для украинцев, и для русских. Но причина этой катастрофы – сам Путин. Именно он пришел на Донбасс как Федя из “Приключений Шурика”: “У вас несчастные случаи на стройке были? – Будут!”. Там, где раньше были лишь микротрещины, после его вмешательства случился страшный разлом, поделивший людей по-живому на своих и чужих.
Как справляться с катастрофой? Ладно, что случилось – то случилось. Образовалось несколько миллионов людей, которые не готовы, не могут принять Украину как свое государство. Где они в основном жили? В Авдеевке, в Лисичанске, в Артемовске (Бахмуте) и далее по списку. Кто они сегодня в основном? Беженцы (половина в России, половина в Европе). Легче им стало? Война обошлась России минимум в 250 миллиардов долларов и еще 300 миллиардов фактически потеряны навсегда. Полтриллиона долларов, вложенные в русских переселенцев из Крыма, с Донбасса, из Одессы сделали бы всех этих людей самыми счастливыми на этой планете. И заметьте – никаких убитых на войне.
Вывод: даже в критической ситуации, которую Путин создал собственными руками, война – наихудшее средство решения проблемы, бьющее больнее всего по тем русским, которые захотели «вернуться домой». Они – главные жертвы войны. И это естественно, потому что они всегда были лишь поводом для нее, а не причиной. Им помогает сегодня тот, кто им больше всего мешает. Все остальное – художественный свист на митинге-концерте.
Я прямо чувствую себя Путиным, поблагодарившим оппозицию за то, что привела людей на выборы. Мой телеграм, всю последнюю неделю уныло колебавшийся вокруг цифры 149,9 тысяч подписчиков, охренев от нарисованных ЦИКом 87%, встрепенулся и перешел заветную черту в 150 тысяч. Так и хочется сказать, что высокой явке подписчиков помогла акция ЦИКа, которая заставила людей “на эмоциях” больше читать в поисках ответа на сакраментальный вопрос: “Где голоса, Зин?” Но я не готов ни выражать благодарность Путину, ни считать это проявлением демократии. Я благодарен каждому читателю, независимо от того, с какими целями он пришел ко мне на канал. Когда я сам “на эмоциях”, потрясенный бомбежками Киева, закрытием “Эха” и тем единодушием, с которым на все это взирал народ, переступил какую-то незримую черту в себе и решил общаться с читателем напрямую, я даже представить себе не мог, что эта затея, превратившись в разновидность полурелигиозного служения, продлится два года и сможет удерживать внимание полутора сотен тысяч читателей. Итак, несмотря и вопреки, именно наше дело правое, и все-таки победа будет за нами. Да, жить надо долго, но и это не помешает. Всем спасибо.
Читать полностью…
Я понимаю, что сегодня все ждут чего-то другого. Мы пытались, но не получилось. Никто не планировал, но, тем не менее, совершенно неожиданно разговор на "Пастуховской кухне» съехал с темы выборов и увяз в том, что не выбирают – в русском “культурном наследии”.
Не надо большого ума, чтобы сказать, что русские – имперцы, и вся их культура насквозь проникнута имперским духом. Чуть-чуть больше ума требуется, чтобы провести линию от этого имперского духа к нынешней войне и к той массовой поддержке, которую она имеет, судя по всему, в России. Но чтобы понять, как с этим духом в себе жить, ума требуется немало.
Уничтожить? Забыть? Переписать русскую культуру заново от «Повести временных лет» до шедевров Прилепина? А как? И станет ли лучше на самом деле?
Я думаю, что споры о русской культуре одновременно необходимы и бессмысленны. Необходимы, потому что в культуре – корни всего и, в том числе, той безразличной жестокости, с которой население России относится к убийству своих и чужих. Бесмысленны, потому что рубить корни – это даже хуже, чем рубить сук, на котором сидишь.
Да и не надо, по-видимому, никого рубить: ни корни, ни сук – себе дороже. Русская культура либо сама себя вылечит, либо погибнет и станет еще одним мертвым памятником на кладбище цивилизаций, как культуры античности. Мы можем помочь ей выжить лишь одним: глубже понять самих себя и по-новому интерпретировать те культурные коды, которые в нас всех заложены и которые мы не в состоянии переписать.
Мы не можем изменить то, что создало нас. Но, может быть, мы сумеем этим как-то иначе управлять. Это как с новыми “Боингами” – уязвимость, созданную нестандартным расположением двигателей, уже невозможно устранить, но можно поменять софт, встроив в него программу, которая следит, чтобы в полете нос не задирался слишком высоко. Летает же.
Вот и русским после этой войны придется приписать к своему “культурному коду” пару-тройку страхующих программ, блокирующих раковое перерождение имперского кода. Мы будем по-прежнему читать Пушкина, но он уже не будет для нас иконой. И нам придется всегда отделять мух от котлет – “спор славян между собою” от “я лиру посвятил”. После этой войны на лике русской культуры останется гигантский шрам как от оспы, напоминающий о перенесенной страшной болезни. И он останется с ней навсегда. Вспомнят про Пушкина и Чехова – помянут и ее, эту страшную войну. С этим придется научиться жить.
https://youtu.be/GxzCf3l98CY?si=blyzhaS-uIG88d92
Итак, за день до финиша эпического, а главное – непредсказуемого состязания Путина с самим собой новостная повестка стремительно заполняется “сторис” о титанической борьбе Кремля с электоральным хулигантством оппозиции. Диспропорциональность предпринимаемых усилий размеру реальной угрозы не перестает удивлять. При этом, что интересно, эффективные электоральные менеджеры, похоже, разошлись в вопросе о том, как именно лучше решать поставленную перед ними задачу: с помощью обмана или с помощью репрессий.
С одной стороеы, мы видим создание «альтернативных очередей» из пришедших голосовать за Пуиина, которые должны размыть картинку с очередями из тех, кто пришел голосовать против него; рассылку фейковых сообщений, получатели которых должны заблудиться по дороге на избирательные участки как поляки, ведомые Сусаниным; разворачивание «блинных заграждений» на подходе к этим самым участкам, которые должны, словно «линия Суровикина», остановить тех, кто более голоден, чем несвободен. Ну, там еще много приколов – все не перечислить.
С другой стороны, мы видим , как разворачивается «фирменное давилово» под общим девизом «Прокуратура предупреждает, что голосование в полдень вредно для здоровья». Арест активистов никого уже не удивляет, а вот рассылки «писем счастья», из которых буквально следует, что приход на избирательный участок в определенное время или определенным образом одетым будут приравнены к участию в несогласованных акциях, за которое может последовать и уголовная ответственность, изрядно веселят.
Благодаря Ильфу и Петрову нам сегодня легко представить, как могла бы выглядеть рабочая дискуссия сотрудника Адмиистрации Президента РФ с сотпудником Совета безопасности РФ о методах противодействия акции оппозиции «Полдень против Путина»:
«Паниковский (сотрудник АП)… держался высокомерно. Он очень гордился возложенным на него поручением.
— Только [разводка], — говорил он.
— Только [подавление], — возражал Балаганов,(сотрудник СБ), который тоже был горд доверием командора.
— Вы жалкая, ничтожная личность, — заявил Паниковский (АП), с отвращением глядя на собеседника.
— А вы калека, — заметил Балаганов (СБ). — Сейчас начальник я!
— Кто начальник?
— Я начальник. Мне поручено.
— Вам?
— Мне.
— Тебе?
— А кому же еще? Уж не тебе ли? И разговор перешел в область, не имевшую ничего общего с полученной инструкцией».
В некотором смысле акция “Полдень против Путина” закончилась оглушительным успехом, не начавшись. Успехом, на который оппозиционные лидеры, продвигавшие этот проект, вряд ли могли даже рассчитывать. Власть повелась, засуетилась, а в некоторых местах даже задергалась. Вместо того, чтобы проигнорировать, поставить под контроль и потом “отработать” по индивидуальным программам активистов постфактум (что было бы единственно разумным алгоритмом действий в ее положении), она смогла так отработать последнюю неделю, что полностью переключила фокус политического класса с Путина на оппозицию. Тут гоняют активистов, там гонят досрочно голосовать студентов, везде только и слышно: “Ни в коем случае не приходите голосовать в полдень”. Невольно вспоминается голый зад рыжей обезьяны из рассказов о Ходже Насреддине. После такой рекламы мертвый поднимется и пойдет куда не надо из одного голого любопытства. Политический класс передвинулся поближе в партер и стал с попкорном в руках наблюдать как полицейские по всей стране охотятся за тенями, которые должны исчезнуть в полдень. За это надо доплачивать. Армия иноагентов не смогла бы добиться сама такого результата. Но, как обычно, помогли те, кто мешает. Хотели как хуже, а вышло как всегда кондово.
Читать полностью…
17 марта приближается, и чем оно ближе, тем чаще мне задают одни и те же вопросы про выборы, которых я, сколько ни силюсь, в упор не вижу. Попробую ответить один раз письменно, чтобы сэкономить время слушателей:
1. Надо ли приходить на выборы в полдень 17 марта?
Ответ зависит от того, как вы относитесь к участию в митингах. Если для вас это важно, если вы и раньше ходили на митинги, если вы считаете, что ваше чувство собственного достоинства вырастет от того, что вы нашли в себе силы публично заявить о своем несогласии с тем, что происходит в стране, короче – если вы испытываете внутреннюю потребность в протестном действии, то 17 марта является хорошим поводом это сделать с относительно разумным риском для здоровья и личной безопасности. Власть загнала себя в тупик, де-факто отменив конституционное право на свободу собраний, но оставив щель в виде легальной возможности собираться в день выборов на избирательных участках. Это некоторая неустранимая уязвимость системы, которой при наличии всех вышеперечисленных обстоятельств можно воспользоваться.
2. Надо ли голосовать на выборах за Даванкова?
Лично мне идея голосовать на этих выборах за кого угодно, будь то Надеждин или Даванков (или кого угодно, кроме Путина) кажется неумной и небезупречной с моральной точки зрения. Все понимают, что власть приглашает людей в Цирк, но при этом делают вид, что собрались в Церковь. Если за столом банкует шулер, его нельзя переиграть иначе, кроме как не садясь играть с ним в его игры. Уже сама попытка переиграть шулера развращает – создает ложную надежду, будто существует простой путь победить режим, например, с помощью псевдовыборов. Его нет: никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни Царь и не Герой. Далее по тексту. Одно дело прийти на флешмоб (смотри ответ на первый вопрос), другое – сесть за игровой стол с шулерами. Вариант с испорченным бюллетенем для тех, кто все-таки пришел на выборы как на праздник (митинг), кажется мне единственно приемлемым с моральной точки зрения.
3. Как власть будет бороться с попыткой провести протестную акцию под прикрытием выборов?
Трудно сказать, но я не ожидаю особого креатива. Усиленные кордоны силовиков в обозначенный час на участках и присутствие «титушек» в толпе выглядит пока как наиболее вероятная реакция. Будут пытаться выхватывать тех, кто по краям, и тех, кто выделяется из общей массы, чтобы запугать тех, кто еще способен пугаться. Можно, конечно, запретить как экстремистские белый и синий цвета. Заодно флаг станет, наконец, снова красным. Но думаю, до этого не дойдет.
4. Какие последствия будут иметь выборы вообще и протестная акция в частности для режима?
Последствия во всех случаях будут неприятные. В предвыборный период и именно потому, что выборы являются точкой уязвимости, репрессивная политика получила ускорение, которое уже «не развидеть». После выборов под воздействием этого ускорения террор будет некоторое время галопировать. Но помимо этого, успех протестных акций, без сомнения, власть пуганет. А пуганая власть еще опаснее, чем непуганая.
В продолжение темы про иллюзии. Мне когда-то жена рассказала притчу о бедном фермере, у которого был страшно дорогой, не по карману, конь. Все соседи его уговаривали коня продать, говоря, что он его до добра не доведет, так как не по чину владение, а он отказывался: мол, мы же не знаем всего замысла. Как-то конь убежал, и соседи стали его укорять, что вот, продал бы, был бы хоть богатым. А он отнекивался: мол, не знаем всего замысла. А потом конь вернулся с кобылицей такой же и жеребенком. Соседи в голос запричитали, что вот гений же мужик, мы-то думали, а он всех переиграл. А тот все за свое: мол, не знаем конечного замысла. Тут сын его сел объезжать жеребенка, упал, сломал ногу, ее ампутировали. Соседи снова за старое, причитают, что вот дурак, все зло от этого коня у него. И он за свое – мол, неизвестен же весь сценарий, вся задумка. А потом случилась война, и всех молодых людей забрали на войну, кроме его сына, и все погибли. Ну и так до бесконечности.
Это я к чему? А это я к тому, что в феврале 2022 года я слушал британскую разведку (других-то нет) и всезнающий институт войны и считал, сколько недель продлится чудо обороны Киева. Потом была осень 2022-го, и я слушал все ту же британскую разведку (других-то нет) и все тот же институт войны, и считал, сколько месяцев осталось до выхода к границам по дате начала войны. Теперь февраль 2024 года, я слушаю всех, в том числе британскую разведку и институт войны, и считаю, сколько лет осталось до выхода опять в пригороды Киева.
Сразу после того, как было объявлено о планируемом украинском наступлении, в «меню возможностей» был вписан вопрос о последующем русском контрнаступлении. Неуспех первого делает естественным успех второго. Но всякий успех относителен. Сегодня сформировался новый консенсус о непобедимости ВС РФ. Он в психологическом отношении является калькой ранее существовавшего консенсуса о неизбежности военной победы Украины. Однако этот консенсус сильно «режет углы», выпячивая преимущества России и ретушируя ее уязвимости. А они есть: измотанная группировка из трехсот тысяч мобилизованных без ротации в течении полутора лет, тришкин кафтан материально-технического обеспечения «с колес», неопределенность в вопросе готовности бороться с более современными системами вооружений, если они будут поставлены Украине, вымывание пассионарного слоя, готового заткнуть своими телами бреши на фронте, чтобы избежать дополнительной мобилизации. Сегодняшнее плато стабильности для Путина реально, но не безгранично. И мы по-прежнему не знаем всего замысла…
Начало третьего года войны, а ядерный воз и ныне там. Дилемма, обозначившаяся с самого начала, то есть практически с 24 февраля 2022 года, никуда не исчезла: эту войну Россия не может ни выиграть, ни проиграть. Если она ее будет выигрывать – это длинный путь к ядерной катастрофе, если проигрывать – короткий. За два года яснее не стало.
Все ожидали, что тренд в ту или иную сторону обозначит себя в течение года-полутора, но этого не произошло. В значительной степени потому, что Россия научилась не проигрывать без применения ядерного оружия. Она затыкает дыры телами, и это пока отодвигает апокалипсис. В результате мы смотрим фильм-катастрофу в режиме замедленного кадра, где прыжок через пропасть показывают как бесконечный полет. Но это иллюзия, рано или поздно прыжок прервется падением в пропасть. Правда, мы успеем привыкнуть к этой мысли.
Колебания Байдена – это не его личная проблема. Точнее – не только личная. Америка не может для себя решить, желает ли она поражения России. В этой ситуации сложное уравнение войны на сегодняшний день упростилось до простого вопроса: «Предаст ли Америка Украину?» Подвопросы: «Если да, то до выборов или после?» и «Если нет, то успеют ли предоставить помощь до обрушения украинского фронта?»
Вы прочитали краткий пересказ невеселого разговора на очередной «Пастуховской кухне».
https://youtu.be/MYJL23l2k2E?si=AJ6Y9rZ_a8QNGCv2
Близкие друзья из далекой (недалекой) Москвы прислали мне экспертизу, на основании которой суды признают сегодня лицо и фамилию Навального экстремистской символикой.
Ну все, Кадыров, наконец, может спать спокойно. Лицу кавказской национальности в России нашли достойную замену:
ЛИЦО ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ!
В 2013 году я неожиданно узнал, что стал произведением искусства. Друзья зашли в Петербурге в музей современного искусства “Эрарта” и обнаружили там меня. Не то чтобы на этой выставке я был главный экспонат, но на стене красовался отрывок из моей статьи в “Новой газете”, где я предупреждал о неизбежности возвращения в тоталитаризм. Полотно называлось: “Немного теории для стоящих на краю бездны”. Тогда мне это показалось преждевременным, а сейчас в самый раз. Итак, немного теории на краю бездны.
Читать полностью…
С огромным профессиональным интересом прочитал ответ «Новой газеты» на письмо компании Ив Роше, написанное сразу после похорон Навального, с просьбой убрать из заголовка статьи цитату из их же собственного письма, написанного сразу после гибели Навального. А что случилось за пару недель? Почему переменился ветер?
А ветер и не менялся, он все время дул в одну сторону – от Кремля. Просто, маневрируя, в первом письме заложились слишком круто (мол, разделяем ценности свободы, за которую вел битву Навальный). Теперь опомнились, - неровен час, поставят и им «внешнего управляющего» (у Кадырова родственников много), - и пытаются отыграть назад: мол, разделяем, но не так, как Навальный, и, может быть, даже и не разделяем вовсе, или разделяем, но не все и не здесь. Я думаю, GR-щика, который правил первый текст, уже уволили…
Дело Роше – хрестоматия лицемерия европейских элит. Что там Макрон говорил о готовности послать военных в Украину? – Кстати, уже не говорит. Может, для начала послал бы следователей в офис Роше - проверить тесные связи компании с Россией. Ан нет, все суды против Роше сторонники Навального во Франции проиграли. Демократия, ничего не попишешь.
Этот кейс, на самом деле, надо внимательно изучать украинцам. Он ведь о том, кто на самом деле на Западе поддерживает Украину и насколько. Эта поддержка в массах (которые легко подвержены влияниям), у значительной части интеллигенции и в медиа. Но бизнес-элите и политической элите плевать на все. Она цинична, жадна и готова на любые компромиссы с Путиным на самых унизительных условиях. Она устала, ей хочется покоя и денег. Много хороших русских денег. Без давления снизу она сольет поддержку Украины так же, как раньше слила поддержку демократического движения в России.