-
Art fashion, writing fashion Collaborations, new authors and other fun: @velvetmagazine
Новый проект фотографа Хенрика Бюлоу с моделью Эшли Раджараме под названием «Mosaics». Тут и духи Nina Richi «L’air du Temps», и ново-взглядная «Композиция с красным, синим и желтым» Мондриана, и галстук-юбочка-девочка, и множественность детальностей модели. И, кажется, проект сугубо творческий, и о стайлинге сказать нечего (да и не хочется) — портфольный симбиоз для показа возможностей творцов. Но красиво. И зачем другая коммерция :)
Henrik Bülow, Ashley Radjarame and Wetouch Imagework «Mosaics» 🤩🤩
Альдегидовый райский ад — быть равнодушными к ароматам — но не к таким описаниям. Хочется разрешить им (разрешить или разрушить?) себя заглушить и задушить. Или новая маленькая заметка от нашей мужской половины редакции. Вдохновлялись архивами. Please — read and enjoy :)
Giorgio Armani «Acqua Di Gio» fragrance by Patrick Demarchelier (1996) 💧
В черно-белом поле, в романтизме твида Chanel (на модели, не неожиданно — лишь одинокий бренд), с шальными волосами, с челкой из перьев — хочется думать о стихотворных воронах По. Но редакторы Re-Edition решили сами — и все иначе, но так же красиво. На первом снимке сиротливо умостилась строчка из стихотворения Сильвии Плат: «The stars go waltzing out in blue and red». И кажется, его название — уводит нарратив съемки — совсем в другую сторону.
Вальс звезд оставил красно-синий след.
Пульсируя, приходит чернота:
Глаза закрою — сгинет белый свет.
Забуду имя, глаз забуду цвет.
(Тебя на свете — не было и нет.)
Сильвия Плат «Песня Безумной Девочки» (1993)
Золотистый свет в такси — смешивает цвета мятой куртки и свежего загара. Кожистые вставки твоей Prada накладывают на твое лицо тени сепии. На First Dibs, в самолетных трясках и застоях, в поисках чего-то с приставкой бренда — такая же куртка стоила двести долларов. Четверть века ее старшинства — не смутила. Но куртка на First Dibs — была оставлена другим ценителям архивов. Мы не жадные. А я загорать не люблю. И Лондон — быстро вспоминает меня. Рушит собранные заколкой волосы, расстегивает незастегнутый вельветовый пиджак в привычной массе чрезмерного размера. В такси — все в золоте ночного освещения и хлопке футболок COS под дорогим верхом. В такси тепло — не температурно. Оттеночно. Дорога домой в Лондоне — всегда через цепочку бутиков, удивительно ясных и светлых внутри. Клининго-белых, не загорающих. Молочных — в детских воспоминаниях. Мы проезжаем Celine — всегда. Таков путь домой. В золотом свечении, кожаной куртке, тяжелом пиджаке. Видим белесые стены и угольные всполохи картины Даниэля Йенсена. О ней я исписалась одним августом — и больше нечего сказать. Она неизменна, стабильна. Ее уголь — тоже. Вблизи, наверняка — видно его пыльные частицы. Но мы — не в Celine. В нашей желтой капсуле на колесах, далекой от модерна, но не близкой к прошлому — между нами моя сумка. Нежный карамельный саквояж, конечно же от Prada. Другие бренды в нашей обособленной группе — не способны к принятию солнечных оттенков. Саквояж — такой же бронзовый, как и ты — в загорелой куртке, в солнечности света салона. Наш водитель слушает экономические новости, которые доступны миру — только в четыре часа утра. Кажется, точно. На водителе, кажется, землистый жилет от Barbour и шерстяная бини от Pringle of Scotland. Кажется — я просто хочу так думать. Проезжаем линию нордических цветов магазинов. Белого камня Maison Margiela, холодного желтого неона Breitling. Лондон — в прохладе отрешенного от солнца зимнего утра. А золотистый свет в такси — все еще смешивает цвета твоей коньячной Prada и твоего свежего загара. Экономические новости затихают к концу поездки. И мы открываем двери. И вся шероховатая сепия такси — вырывается наружу. Весь Лондон в секундном золоте. Даже мой расстегнутый угольный пиджак, не любящий солнце — не сопротивляется. Даже — серая бини водителя — куда-то исчезает от жары окружающей бронзы. А в Лондоне — все-таки тепло. Не температурно. Оттеночно.
december days: @monday for @velvet
Lazy-Saturday с брендом Cécile Tulkens и танцовщицами швейцарского театра Базеля. Снимали, продолжая локацию — на швейцарской стороне реки Рейн, в городе Базель. А город этот мельком упоминается в романе Ремарка «Жизнь взаймы». Там, через пару страниц после рассуждений о базельских нравах — идет не менее красивое:
«Видимо, всегда надо оставлять немного свободного места; не нужно полностью завершать рисунок, иначе не будет простора для фантазии.»
Философия бренда похожа на отрывок: для создания коллекций используется архивный многолетний готовый трикотаж и оборудование с ручным приводом. Это не позволяет вещам сиять первозданным лоском — но будто бы это и не нужно. Остается шанс — сохраниться тонкой концептуальной недосказанности традиционного пошива. И дать нам — простор для фантазии :)
Cécile Tulkens S/S 2025
by Chris Lensz 🍂
Снимки разных коллекций Issey Miyake. Особенно романтичны подписи, которыми сопровождаются фото:
* брюки с грибным узором
* платье-голубь
* динозавровая куртка
* пальто из крафтовой японской масляной бумаги, часто используемой для изготовления зонтиков
* рваное льняное платье и мешок из под риса
Issey Miyake S/S 1984-1991 🎐
Мое правое ухо оттягивает сережка-листик от Jil Sander. Бессловесноe нечто от Moby — играет в левом. Мы прилетели в Милан просто так. Случайно исчезли из художественно-полупустой лондонской квартиры. Милан — ожидаемо придавил своей визуальностью, вынудил от нее скрываться. Тишину видов Моранди — находим в Jil Sander. Достигаем сквозь препятствия Rinascente, сквозь прошения нужного размера. Есть пять минут, чтобы помолчать. Металлические рейлы отражают нас размыто — большие залы оставляют от слов одно эхо. Может и вовсе — в бутике нас нет? Остались брошенными завитушками мохеровых шарфов на бежевом камне пола. Осторожными шагами. Сережка-листик на моем правом ухе — знаю, упадет от любого движения головы. Думаем, что эти сережки, которых в сете, конечно же, две — были сделаны для одних парных mirror-selfie на фоне терракотового замка. Castello Sforzesco виднеется из бутика и рушит невесомость пространства. Но невесомости здесь — и без того чересчур. Не испортят рыжие глыбы замков и громких голосов. Невесомость — продолжается в отсутствии выбора. Совсем немного одежды — пустота не развращает перенасыщенный взгляд. Аскетичные пальто и жакеты — в Милане, отдыхая от лондонской взрослости — чувствуем себя детьми. В непонимании окружения и чистоте бутика — выбираем одежду за двенадцать минут. Без примерки, надеваем сразу же, отказываемся от пакетов. Убираем спадающие сережки в карманы. Напитавшись тишиной и скромным «ничем» — хочется изойти Милан в десятый раз, быстрым шагом. И тяжелые металлические листики точно упадут с наших ушей, где-нибудь среди стеклянных бутылок интерьера, которые, в отличии от стеклянной акварельности Моранди — все-таки еще осязаемы. В отличии — от нас. Бутик Jil Sander пустеет нашим отсутствием, отсутствием выбора и внешней густоты. Ничего нет — бежевая брендовая пустыня с металлическими рейлами. И, кажется, с разноцветными завитушками наших мохеровых шарфов. С крошечной деталью — давящего и визуального Милана.
november days: @monday for @velvet
I’m a knight.
И у меня есть доспехи. Модерновые, сексуальные, гипнотизирующие. Новая коллекция YULIAWAVE — покрыта стразами и из-за этого напоминает кольчугу. Сплетенную из металлических колечек, защищающую — но такую же откровенно просвечивающую все телесное, как и стразовое полотно одежды. А симбиоз чернильной ткани и белой кожи модели — похож на блики и тени медных гравюр Дюрера… Коллекция называется «What Women Hide» — и оттого, упоминание художника кажется еще более уместным. Его гравюры разрастаются в нагромождении тайных смыслов — например, на «Всаднике» можно найти семь символичных деталей: рыцарь, череп, лисий хвост, ящерица, собака, смерть и Дьявол. А смыслы у коллекции — тоже видятся мистичными и многоуровневыми. О них бренд рассказывает в своем канале, выявляет нарратив: быть видимой, но загадочно-игривой, неясной, неприкрыто закрытой.
YULIAWAVE new year 2025 capsule; Albrecht Durer’s engraving (1513-1521) 🤍
Заземляющие спортивные настроения у Armani Neve. Кататься на склонах в белой одежде — не по технике безопасности. Поэтому — комбинезоны замараны, или может просто испещерены модифицированным принтом гор — их отпечатками, следами. Вспоминаются работы Роберта Раушенберга, его кипенный «Ад» по мотивам «Божественной комедии». Белая, приглушенная серым, мгла — и Данте, так похожий на одинокую тонкую фигуру модели, среди концентрированного пространства. И даже нейтральная база Armani — становится притягательной и запутанной. А снимали кампейн в Rifugio Torino — в Италии, на родине поэмы. Хороший повод перечитать ее будущими лыжными каникулами.
Giorgio Armani Neve FW 2024-25; Robert Rauschenberg’s paintings: Circle Nine, Circle Three; Circle Seven (1958-60) 🗻
Ультрамариновый Берлин. Прохладный и влажный — это синий цвет Берлина. Ты пишешь в крошечный серый блокнот, что синий и Берлин — это сумка прохожей. «Blue, indigo, shark, monster. Hermès». Сумка скалится на нас в метро, вижу ее на всех улицах с длинными названиями. Не могу их выговорить. Точно не запомню и не напишу. В нашем отеле в Митте, в номере с красным ковром, на стене — синяя картина Тобиаса Спихтига. На ее берлинско-синем фоне — нарисованные матричные очки. Они напоминают что-то от Rick Owens, а мы надеваем скромную джинсу от A.P.C. — прощаемся с синим Берлина. Временные промежутки не учитываются. Оказываемся на Миконосе. Там, с акульими сумками Hermès — уже не ходят. И никто не мерещится нам в переходах несуществующего метро. Обволакивающий берлинский синий — меняется на бледный и легкий. Мнется в складках моей голубой рубашки. Желтоватые крыши известковых домиков — повторяют янтарный перламутр ее пуговиц. Вокруг нас голубое, аквамариновое — Эгейское море. Плашки цветов делятся ясно и чисто. Иногда вечером — Миконос почти равняется температурой с Берлином. Но островные порядки молчаливо смущают наши случайные куртки. Остаемся в чем-то легком и несерьезном. И из голубого, поддерживающего лазурь — у меня только одна рубашка от барочного-панка Vivienne Westwood. Миконос видится одной ей. Туго охватывающей тело. Холодным вечером, под желтыми фонарями — она меняет цвет на грязновато-серый. Но Миконос — остается голубым. Инеевого, теплого цвета. Ты пишешь об этом в свой крошечный серый блокнот, цвету которого безразличны желтые фонари. Голубой Миконос — это наши рубашки. «Vivienne Westwood, Maison Margiela». Утром — остров снова избавится от половинчатых оттенков. Белесые известковые стены — снова впитают рефлексы голубого моря. Мы — снова окажемся в собрате ультрамаринового Берлина. В легких тканях и без хищных сумок прохожих. И вокруг — будет один голубой остров с белыми домами и нашими тонкими рубашками. В которых, замечаю — уже холодно. Инеево. Ледовито.
november days: @monday for @velvet
Архивные кадры показа Givenchy, который назывался — «Джейн Остин едет в Марракеш». Предавать свою идентичность необязательно — эдвардианские шляпки хорошо сочетались с татуировками, нарисованными тазаринской хной, и с прическами, обмазанными смесью глины и жидкой потали. И марокканская жара содрогнулась от чопорных викторианских нарядов… Хорошо все же, что дефилировали модели — всего лишь в холодном Париже.
Givenchy S/S 1997 «Jane Austen Goes to Marrakech» by John Galliano 😌
Мы позавтракали в римском Vitti. Один нежный кот, перенимающий обязанности официанта — терся пушистой серостью о нашу сумку. Одна на двоих — вместительная Isabel Marant в черно-красную клетку. Наверное, напоминала коту — тяжесть домашнего пледа. Остатки серой шерстки — остались на шерсти сумки. Кот ушел через десять минут — ему не приглянулись наши руки. На кухне — у него оставались дела. Серая шерстка — шла за нами по Риму. Опускалась на твои светлые кеды Marni. Скатывалась на асфальт по неприветливо-гладкой коже. Последние дни в Риме — нечего делать, когда все пути исхожены тысячным прилетом. Идем в дом-музей Гёте. От Vitti — можно дойти без курток и не устать. Почти не замерзнуть. Иду в одном тонком жилете. Его вязь просвечивает тело на солнце. На жилете черные точки, как хвостики горностаев на мантиях дальних королей. Animal-friendly — всего-лишь игривый принт. В наших с тобой наушниках — «The poetics of space» Башляра. Мы слушаем о По и его космосе. Космос — создали мечтатели, космос — пахнет серой. На улице Корсо — ожидаемо пахнет кофе, хоть кофеен я не вижу. Может им пахнет твоя кофейная куртка? Кладу голову на твое плечо, позе не мешает медленный шаг — твоя тонкая куртка пахнет не выветрившимся запахом бутика The Row. Всего-лишь. Вокруг нас — космос и пломбирные домики Рима. В музее Гёте — временная выставка Макса Либермана. Мы, румяные от уличного ветра, проходим мимо его румяных людей и светлых тканей — красно-черная сумка Isabel Marant, тяжело-шерстная и графичная — кажется лишней. Летящие ткани и легкие цвета, ясные стены вокруг нас — я рада, что мы не надели плотный теплый верх. Стоим в зале, под схематично-выверенным светом. Просвечиваемся, виднеемся серой шерсткой кота из Vitti. Переходим к «Смотрителю попугаев». Яркое красное пятнышко, среди эфемерности. И наша сумка — уже совсем не лишняя. Всего лишь одна из акцентных птичек. Вокруг — все еще пломбирно. Пространство, подхватывая красную сумку, кланяется импрессионизму. Мы не дослушали про космос По, но я знаю, среди нежности и благости Либермана — космос не пахнет серой. Сейчас — он пахнет кофе и твоей тонкой курткой.
november days: @monday for @velvet
Через один день начнется последний месяц осени — а сегодня можно посмотреть на архивный показ Missoni. Пока лето еще помнится теплом и открытыми телесными детальками :) All we need is summer — all we need is naked shoulders…
Missoni S/S 1999 🧉
За окном могла бы быть хрестоматийная осень, если бы мы остались в Лондоне. Но мы остаемся на маленьком острове — до которого пересадок, как минимум три — по миллион часов в точках. Мы идем по узкой улице на Капри. Туристов в конце октября — встретить сложно. На Капри запоминаются цвета — хрестоматийно-осенние и не очень. Рыжие и кипенные. Наш охровый отель когда-то проектировал Корбюзье. Мы выходим из этого отвесного замка, пропускаем стабильный завтрак. Идем по Via Camerelle, среди белых стен. Известняк неприятно чувствуется пальцами. Туристов — мало. А местные нас — не замечают. Не выходят на дорожки, а если и выходят — расстояние между людскими единицами слишком большое, чтобы засчитывать их в случайных уличных соратников. И мои черные брюки от Issey Miyake — могут не стесняться. Раздуваться вширь от теплого ветра. На всю улицу. Попадать темными неровными всполохами складок на твои, точно такие же, брюки. Правда — молочные, манжетами облизывающие кожу черных мягких тапочек. Вокруг сплошные одежные абстракции на фоне белых домиков и золотых букв магазинов — широкими мазками и контрастными формами черного. Проходим мимо Moschino, не планируем что-то купить, шуршим смешными одиночными евро в карманах. Прогулка под девизом «сheap and chic» — на мне белая рубашка Moschino от 1991 года. Линия бренда «Cheap and Chic» повторяет за нашими бездумными хождениями по городу. На белой рубашке черным стебельчатым стежком — вышита контурная Олив Ойл. На радость загорелым пробегающим мимо нас малышам. Говоришь мне — если бы мы с тобой были одеты ярче — стали бы похожи на известную мультяшную влюбленную парочку. Моя рубашка была сшита до нашего рождения точно, но больше нас выглядит беззаботным ребенком. Отложной воротничок трепещет от ветра, бьется о мои щеки. Большие пуговицы — детским наивом крутятся под твоими пальцами. Осень в этом году — не хрестоматийная. Не рыжая, избегая громаду нашего охрового отеля — рыжего на Капри — почти ничего. Идем по улицам острова вдвоем, небрежными черно-белыми мазками. Раздуваемся от ветра бесконечными «Pleats, please!» Мияке. А навстречу нам — загорелые люди. И ни в какие магазины заходить не хочется — осень на Капри согревает нас самостоятельно. Хоть и вокруг — все слишком стерильно-белое. Известняковое, абстрактное — но странно-приятное.
october days: @monday for @velvet
Недавние кампейны Givenchy, снятые тремя разными фотографами. Три разных взгляда — но будто бы замечается общая метафизичность. Сочетает память и давно виданно-забытые сны; путает ноги-руки; давит материальность продуктов; оставляет, на неоднородно-иллюзорном фоне, только бесконечно-длинные ноги в Shark Lock Boots…
Во времена моего пребывания в Лондоне, я часами испытывал глубокое метафизическое чувство, особенно в полдень по воскресным дням. Прогуливаясь, я размышлял об отце, матери, о своем далеком детстве, обо всем том, что на бесшумных крыльях моей памяти следует за мной всю мою жизнь.
Из книги Джорджа Кирико, основателя метафизической живописи — «Воспоминания о моей жизни».
💌You and me
Кто ты? Какими духами пахнет твоё имя? Не моими, неопределившимися руками. Овеществлёнными туманами. Оставленными навсегда берегами. Раскалённой пустыней. Бессменной корицей коры, изгрызанными пальцами-купюрами, мокрыми сигаретами. Подсвеченными статуями, усталыми камнями. Не знаю. Hermès Terre. Навеянное чёрным перцем, мускусом и грейпфрутом, развеянными маками, цитрусовыми брызгами, вечерами томительного ожидания, желанного плена, лёгкими вздохами классического, любовного треугольника, где нет ни тебя ни меня. Chanel Allure Homme. Свежесть востока. Бессонные ночи. Одна рука берёт бергамот, другая опускает на древесину огонь — и это пламя, Боже, как ярко горит и как странно пахнет это бессонное пламя. Управляемое запахом хорошо пахнущих мужчин, которе нравятся женщинам, пламя. Не пошлое и не дешёвое, но странно-завёрнутое, и мандариновое, и аквамариновое, шепчущее в темноте, похожее на Acqua Di Gio от Armani. The Merchant of Venice, Craquele. Тёмное. Странно-брюнетно-невлюблённое. Кипарисово-шафрановое. Как улица, после дождя, когда ждать нет больше сил — и ты идешь, а небо, по-прежнему, отравлено серым, и буря еще не окончена, но что-то цветочное и тминное не даёт вернуться назад. Венеция — это всегда унисекс и всегда — неопределенная степень сомнения. Aventus Creed. Легенда. Икона. Каждая из семи нот — исполненная бесконечных гармоний. Непостоянная, бумажно-целлофановая тоска, такая же непознанная, как урожай трав и урожай вина — от года к году непокорённая. И твои волосы, и ароматы весны, фруктовые, смородинные, медовые. И твои миражи, вроде легкие, даже дешевые — но нет. Мускус, амбра, мох, ваниль — ароматы джунглей. Форма в запахе, восхищение во вкусе. Bottega Veneta Pour Homme. Идеальная кожа. Странная кожа. Утвердительно-приятная кожа. Верхние ноты — вечная нирвана бергамота. И если ты — огонь, никогда не забывай гореть, и если ты мужчина — этот аромат зачарует твою женщину. И я продолжаю страдать. Угадывать. Добиваться тебя. Сладкий, цветочный запах, не девичий — но женский? Нет. Armani Prive Pivoine. Он, как YSL Opium, но тоньше, глубже. Животный, земляной, пряный, деревянный, нестойкий, летучий, свежий, травяной, смоляной, мускусный, вяжущий, слишком физический, чтобы быть неуловимым. Как мне описать тебя. Не понимаю. Кто ты? Не знаю. Неуловимо для запахов твоё имя.
december days: @marudororu for @velvet
Фотографии бутика Comme Des Garçons в Токио на улице Минами-Аояма, сделанные в 1999 году. Тогда фасад был закрыт куполами из стекла в мелкий синий горошек. Следуя словам Рей Кавакубо — клиент не должен сразу соприкасаться с одеждой, она обязана быть скрытой, чтобы покупатели пытливо выискивали ее сами. Ради атмосферы — напряженности.
Сейчас, фасад в горошек заменили прозрачные led-экраны — на них иногда транслируют работы художников и стрит-фотографов. Залы — больше уходят в белый цвет, даже в арт-инсталляциях. И платья больше не лежат на полу. И кажется — хочется немного пожалеть об этом.
Commes Des Garçons, Aoyama shop in Tokyo by Massayuki Hayashi (1999) 🎲
Выложенные по отдельности снимки кампейна Hermès в запрещенной сети — сопровождает текст, начинающийся с «Hair & Makeup:…». Условия подписей понятны: перечисляют всех, кто участвовал в съемке. Но почему-то особенно мило читать эти подписи при взгляде на фотографию рта или одного глаза. По-детски забавно и мечтательно думать: у складочек губ, непослушных бровей, одной помады — есть свои стилисты. И даже флакончик нуждается в прическе — что бы это ни значило :)
Hermès Beauty by Annika Kafcaloudis 🎠
Guimi You «Sepia Moment» (2023)
Bronze light, bronze skin, bronze Prada, bronze painting 🕰️
What we thought when we saw:
Sfera FW (2024) and Ian Felice’s paintings «Road to America», «The Theatre of the Thereafter», «Early Snow» (2021–2024)🐎
Пригородный пейзаж, пляж, перрон, вокзал. Кожаная куртка цвета соседней машины, юбка, повторяющая волны моря, майка-сумка и сумка в руке, камни цвета navy blue и точно такое же платье. Ловим моменты и находим опорные сходства в это воскресенье. Так, кстати, делал Фернандо Пессоа. Читаем, носим Paloma Wool, наблюдаем.
Вот так и мы, одинаково созерцающие горы и статуи, читающие наши дни, как читали бы книги, размышляющие обо всем, главным образом для того, чтобы переработать это внутри себя, будем все описывать и анализировать, чтобы эти описания, однажды вышедшие из-под нашего пера, стали чужими, и мы могли бы наслаждаться ими, словно они появились сами собой этим вечером.
Фернандо Пессоа «Книга непокоя»
Giorgio Morandi «Natura morta» (1947-1959)
Watercolor set 🫧
Снимки Бриджит Лакомб, сделанные на производстве Prada, располагающемся на Via Bergamo 21 в Милане. Горка, ведущая из офиса во двор, создание туфель с «ирокезами», впервые представленных на FW 2009. Просто, красиво — и оттого интимно.
From the book «Prada» by Progetto Prada Arte 🥜
Будьте бережными к планете — носите архивы :)
Съемка для журнала More or Less — где все вещи на модели архивные или custom-made стилисткой Эмили Карех. Снимали на Юге Франции в Камарге — который обозначается тоскливо: «местностью» или «участком». А рядом с ним стоит город Арль — его вот очень любил Ван Гог. Но все-таки — отчего-то Камарг, его болотца и солончаки. И куча одежных сокровищ среди пейзажей: шарф от Maison Martin Margiela, полосатая майка от Gaultier, рваные брюки от Helmut Lang. Всем вещам много лет и, наверное, если снимать честную дружбу природы и человека — то только так. В камерности местности, не избегая одежды, без которой люди — пока еще не научились обходиться.
More or Less magazine Issue 08 by Théo de Gueltzl 🍯
Hans Vandekerckhove «Heaven Is a Place» (1998)
Our perfect blue 🍽️
Базовость Massimo Dutti в новой съемке — под тонким слоем сепии. И модели с развевающимся волосами там повсюду, будто подверженность вертиго — заразна и передается по всей улице. Улица, кстати, парижская — а блузка на третьей фотографии напоминает своими петельками-застежками китайскую мужскую рубашку «танчжуан». Но у нейтрального бренда — какую либо этническую предрасположенность в вещах выискивать не стоит. Будем основывать ощущения на небрежных помятостях замши, головокружении и свободном полете прически. Исследуя фото, вспомнились записи дневника Дерека Джармена — о Лондоне, о таком же обыденном, но отчего-то запутанном и чувственном.
11-е, суббота. ноябрь 1989
Но в Лондоне я чувствую себя чужим — город движется быстрее меня. Что со мной происходит под этими удивительными небесами? Здесь мысли о мире кино, ограниченном Сохо, кажутся нелепыми. Когда я приходил в Working Title или Basilisk, набитые людьми офисы выглядели погруженными во мрак по сравнению с царившим за окном великолепным летом.
Дерек Джармен «Современная природа»
Max Liebermann «The parrot keeper at the Amsterdam Zoo» (1902)
Now in the Casa di Goethe in Rome 🤩
Уже долгое время полукруглые сумки с ручкой-браслетом — напоминают нам связку ключей, держащихся на специальном кольце. А вот съемка для журнала M le Monde посвящена сумкам с бахромой — и кажется, что бахрома (а особенно с вкраплениями позолоченных подвесок на сумке Chloé) очень ясно мерещится запутанным множеством ключиков :)
Решили дополнить сет снимков — картиной Паоло Веронезе, на которой изображены Святая Агата, ангел и Святой Пётр. Апостола традиционно изображали в накидках земляных или бежевых цветов и со связкой из двух ключей — ключами от Рая. В каком-то смысле — новая бохо-сумка и правда может подарить нечто похожее, открывающее благостные чувства. А еще, пальто у модели тоже земляного и бежевого цвета — только от Max Mara и Zadig & Voltaire.
M Le magazine du Monde 2024; painting by Paolo Veronese «St. Agatha Visited in Prison by St. Peter» 1566 – 1567 🏺
Black and white colors of Franz Kline «I Will Always Love You» (1957 – 1960)
With poem of Frank O’Hara 🤍
Щепотка нежности в середине недели — постер к аромату Aprège от Lanvin. Флакон выпускался в двух цветах: черном и оранжевом — в честь материнской сдержанности и энергии ребенка. Отзывы на фрагрантике, кстати, повторяют разность флакона: для кого-то аромат слишком «взрослый», а для кого-то — «нежный и юный». Мы вот склоняемся ко второму варианту — а может, просто попали под впечатление трогательной рекламной фотографии :)
Lanvin Aprège from Vogue Paris 1996 🌺