4464
Очерки Наталии Курчатовой о военной и мирной жизни Донбасса Связь на случай если вы хотите что-то сообщить: @BeCheFourBot
Сперва украинские дроны сбрасывают взрывные устройства на головы дончан, а украинский обыватель тому громко радуется, но после русская ракета хоронит украинских дроноводов и дроноделов. «Как же так?!», - вопрошает украинский обыватель. «Нас-то за что?!», - вполне искренне удивляется он.
За группу медиков, которых вы на Петровке убили. За всех гражданских, которых ваши операторы беспилотников убили намеренно, четко понимая, что это нонкомбатанты.
Другие тоже чувствуют боль, психопаты вы эдакие.
СЕЛЕКЦИЯ НА СМЕРТЬ
Одна из особенностей нынешней войны - принципиально разная мотивация противников.
Россия нацелена на жизнь, Украина - на смерть.
Более того - Россия нацелена на собственное выживание и, до поры, была нацелена ещё и на максимальное сбережение людей противника.
Это исключительно благая цель, это по-христиански, но как быть в ситуации, когда противник заряжен своими лидерами и хозяевами - на смерть тотальную?
Не знаю, как это у них получилось, мои местные, из новых территорий, знакомые и друзья, говорят - страх.
Но что может быть страшнее смерти, какая мотивация? Может быть, та, что мы - их, никогда, не простим? Дончане и луганчане не простят? Устроим им ГУЛАГ?
Но мои военные друзья говорят, что они, как правило, не испытывают ненависти к врагу. Они руководствуются простой максимой: если враг не сдаётся, его уничтожают.
Хотя лучше бы он сдался - и остался жив.
Мне иногда кажется, что выведение из украинцев - врагов русским, - сродни селекции, когда на основе одной породы людей выводят другую, чрезвычайно на неё похожую, но враждебную базовой и самоубийственно агрессивную.
Это действительно похоже на какую-то дьявольскую печать.
Я не раз спрашивала у военных Донбасса, прошедших девять лет войны, как девять кругов ада, переживших разочарование оставленности метрополией, раненых-перераненых на этой войне, потерявших близких и жизненные перспективы.. Я задавала им один и тот же вопрос: зная обо всём, что тебе предстоит, ты повторил бы сейчас свой выбор в четырнадцатом?..
Знаете, что они отвечают?
Они отвечают - да. Я сделал бы этот выбор снова и снова.
Я каждый раз думала, почему они отвечают так.
И у меня нет другого ответа, кроме того, что эти люди просто хотели остаться собой - а не выведенной кем-то особью, инструментом для охоты на русских.
Они просто хотели остаться людьми.
Сеть облетела новость о благотворительном ужине с Чулпан Хаматовой, который устраивает нетрадиционный бизнесмен Евгений Чичваркин. Входной билет стоит 10 тысяч евро, собранные средства, как заявлено, пойдут на поддержку Украины, в том числе её вооружённых сил.
Также в ужине примут участие супер-креветки, шампанское и красное - рекой.
Впрочем, можно надеяться, что благотворители не забудут и о себе. Как там было в популярной детской книге из сопредельного с Прибалтикой региона?
...- Мы же решили, что вход на концерт будет стоить одну конфетку?
— Да, — подтвердили дети.
— И ещё мы решили, что собранные конфеты пойдут на благотворительные цели.
— Какие? — удивились дети.
— А существует только одна настоящая благотворительная цель — забота о Карлсоне.
Хаматову даже жаль. Актриса была неплохая, но именно что актриса - за гонорар исполнит что угодно: и заботу о русских детях, и тревогу о бойцах ВСУ, что годами хреначат из арты по русским (а также украинским, греческим, татарским) детям Донбасса.
Ещё о литературе на военную тему, на этот раз современной.
Принято радоваться нынешнему расцвету патриотической лирики (т н зет-поэзии), а также очеркистики и разного публицизма - от текстов на злобу дня до попыток исторического анализа.
Не знаю, не знаю...
На мой вкус, до некоторой степени воспитанный, прорыв к широкой публике зачастую либо сопровождается творческим "выходом в тираж", либо его добиваются произведения и авторы, в которых не очевидна подлинность или мастерство, иногда - и то, и другое.
Понимаю, что при массовом производстве любое тонкое, оригинальное изделие рискует трансформироваться в условный автомат Калашникова, но и подобной эффективной простоты и самодостаточности добиваются единицы.
Скорее в ход идут известные приёмы общества спектакля, когда неглубокая мысль и поверхностное понимание происходящего влетают в народ нахрапом, на истерической эмоции и позерстве - или же попросту попав в маховик медиамашины.
Возвращаясь к функциям литературы о войне - осмысления и передачи опыта и терапевтической - большинство получивших широкую популярность текстов, что в высоком, что в лёгком жанре - ни одну из них не выполняют.
Скорее, они наводят иллюзию и дополнительно невротизируют общество.
Некоторую поправку необходимо сделать на то, что в ситуации, когда война происходит прямо сейчас, задачи литературы отчасти подменяются функциями развлечения (отвлечения) и воодушевления (пропаганды). И в этом смысле, действительно, иной раз - незамысловатый культурный продукт полезнее и актуальнее отягощенного интеллектом и подлинным переживанием.
Но, при этом - я уже знаю примерно, кого буду после войны, ЕБЖ, разумеется - перечитывать. И это не те тексты и авторы, которые сейчас звучат из каждого утюга.
О ЛИТЕРАТУРЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
По включению в список чтения по новейшей истории старшеклассниками романов Владимира Сорокина «День опричника», Захара Прилепина «Санькя» и Виктора Астафьева «Прокляты и убиты» - не написал только ленивый. Хотя, говорят, списка этого нет в природе 🤷♀️
Я тоже сегодня вертела в голове эти произведения, а еще думала о социальной функции литературы о войне. Последний вопрос занимает больше всего, поэтому о «Дне опричника» и «Саньке» выскажусь коротко.
«День опричника» Сорокина удивил не бульварной реинкарнацией России Ивана Грозного и даже не опричниками-содомитами, а удивительной мелочностью автора, которого тогда титуловали не иначе как «ВПЗР» - великий писатель земли Русской. В романе Сорокин свел счеты не только с властью и «темным русским народом», но и со своими литературными обидчиками. Даже «выпорол» критика Льва Данилкина – к слову, большого своего поклонника, за то, что Лев Александрович расхвалил роман-пастиш Игоря Курая «Японские ночи». Главный герой «Ночей» – писатель, знаменитый книгами с изобилием сцен копрофагии и оргий, едет в Японию, где простодушные местные поклонники, принявшие его писания за чистую монету, устраивают ему секс с гориллами и сеансы поедания говна. Согласитесь – грубо, но остроумно.
Считая Сорокина автором с выдающимся языковым слухом и достаточно поверхностной философией, мне не кажется, что его книги – необходимое чтение для юношества.
«Санькя» - самый известный роман Прилепина, не считая «Обители». Ничего остро-возмутительного в этом выборе не вижу, это роман о молодых и для молодых. Он будет им, полагаю, понятен – со всем бытовым и политическим бунтарством.
Тем более, что бунт этот – против того мироустройства, из которого Россия сейчас, большой кровью и жертвами, выламывается.
Проза о войне - почему Астафьев и именно этот роман?
Какие социальные функции выполняет литература о войне?
Основных, мне кажется, две: функция осмысления и передачи трагического опыта и функция терапевтическая.
Если с первой задачей роман Астафьева справляется отчасти, – он правдив редуцированно, в сгущенных темных красках, в нем нет выхода в жизнь, - то вторую задачу проваливает с треском.
Кстати, этот роман, как и воспоминания фронтовика Николая Никулина – появился в значительном отдалении от войны. Проза первых послевоенных десятилетий была иной. И, думается, не только из-за цензуры. Литература выполняла свою вторую функцию – терапевтическую, разговора о войне через категории юмора (сниженную) и героизма (возвышенную). И советская литература эту задачу, в основном, выполнила.
Можно обратиться еще к одному примеру. Писатель Эрнст Юнгер, немецкий ветеран обеих мировых войн, обе – с нами, с русскими, прославился романом «В стальных грозах», аутофикшн. Это история молодого человека на Первой мировой, где война описана во всем ее бытовом и экзистенциальном ужасе, без прикрас, но – со своеобразной рефлексией, присутствием духа и, даже, дендизмом. Война – это страшно, но и на ней можно остаться собой: так бы я резюмировала философию этого текста. Который, правда, настолько удачно излечил немцев от травмы Первой мировой, что они затеяли Вторую.
Литература – это социальная магия. И ее надо использовать грамотно.
Что у нас?
После победы, которая будет за нами, последует одно-два послевоенных десятилетия.
Когда раны нужно будет залечивать, а не расчесывать. Когда, помимо ветеранов, которые говорят мне – все мои друзья или мертвы, или ранены – будут еще и вдовы, и сироты.
Как вы думаете, нужно ли этим ребятам читать книги о том, что война – бессмысленная грязь, кровь и говнище?
Пусть оно, зачастую, так и есть.
При этом – такой парадокс – лучшие люди, которые мне встретились в жизни, это люди, прошедшие войну.
Писатель Сорокин, принадлежа к «чистой публике», всю жизнь занимался выдумыванием историй о погружении человека в грязь.
Фронтовики, погрузившись в грязь и смерть по самые уши, зачастую выходят из этой купели в чистоте первозданной и высшем достоинстве.
Вот об этом, наверное, и надо писать… и читать, юным – а не о том, сколько куч навалил вокруг карантина 21-й стрелковый полк.
Доброе утро. Вчера обе стороны пустили в ход все ресурсы - сегодня идёт восполнение. Невольно возникла краткосрочная передышка. На поле боя сочувствие в гости не приходит, но видя, какой урон несёт противник в Урожайном, мы испытали чувства, которые сложно описать. Нам не хватало пехоты и техники, но средств поражения было достаточно, чтобы перемалывать значительную часть того, что противник бросал на взятие посёлка. Урожайное напоминало мясорубку, в которую входили живые люди, а выходил фарш. Количество уничтоженной и повреждённой техники исчислялось не единицами. Остался очень специфический осадок: Урожайное мы уступили, при этом нанесли такой урон, что часть нашего сознания отказывается понимать мотивы украинского командования. Так гнать на убой своих могут только те, кто ненавидит их сильнее нашего.
Читать полностью…
Вот это дико важная штука, особенно на фоне происходящего. Надо смотреть правде в глаза - людей с ограниченными числом конечностей у нас уже значительно прибавилось.
А тут и функциональность, и эстетизация своего рода. Ведь человеку очень важно ощущать, что его облик приятен другим, не отталкивает их.
А если создадут замену естественному осязанию - вообще супер
/channel/rtdru/1594
По Донбассу.
Жара. Трава в степи еще не высохла, поджигать не получается, поэтому нет постоянного привкуса дыма. Марево солнца. По ночам - звездное небо. И звездопад. Люди по разные стороны фронта видят в черноте огненные росчерки и загадывают желания. В ночной тишине созвездия перемещаются по небу, двигаются какие-то невидимые шестерёнки, крутится небесная рулетка судьбы: кому жить - кому умирать. Рулетка крутится, и если останавливается на ком-то, смерть найдет его везде. Пару дней назад в многострадальную 21-ю больницу, что на фронтовой окраине, вернулась с отпуска медсестра - отдохнувшая, красивая, загорелая. Муж решил, что там очень опасно, вывез ее из-под обстрелов, и они попали под ракетный удар в самом центре Донецка. Погибла медсестра. Но любой священник скажет, что судьбу можно корректировать молитвой; вот и молятся люди Донецка: каждый по своему, - за себя, за других, создавая над головами близких молитвенный щит. Никакая сетка-рябица от дронов, или каска, или накаты блиндажа, этот щит не заменят. В эту поездку, под Горловкой, в районе шахты 6/7, мы заблудились, заехали в посадке чуть ли не за линию фронта, после "предупредительных" танковых выстрелов поняли, что едем не туда, развернулись на минном поле, и, целые и невредимые вернулись назад. А искали мы в тех заброшенных краях одну Божью семью - папу, который недавно вернулся с армии, его двоих деток, один из которых вроде ранен ( забыли, слишком много было в эту поездку раненых детей), и его полностью слепую жену: молодую женщину в темных очках, которая никогда не видела мир, и которая говорит - "Никуда и ни за что мы отсюда не уйдем, это наша земля"...
Много всего было за поездку, но почему-то больше всего запомнился один солдат на позициях на Угледарском направлении. Он бежал к горящему танку, не думая, что сейчас рванет боекомплект, он хотел спасти людей, танкистов, и вытаскивал их из танка: уже мертвых, горящих. Так вот, на позициях, где "вьетнамские норы" - дырки в земле, прикрытые щитом вровень с землей, на вопрос, можно ли его в кадр? он совершенно спокойно и серьезно ответил - "Конечно. Меня и так все знают. И там.."
- он показал пальцем на землю, вниз, где ад; - "И там" - и показал на небо.
Те же мысли, причём не только про донбасскую молодёжь. Недавнее впечатление - двое наших инструкторов на курсах тактической медицины: молодые, знающие, искренние, с волевыми характерами. Оба воевали.
И, действительно, это чудо какое-то, что наше общество способно таких людей рождать.
/channel/harry_homolsky/4505
Чем глубже в тыл, тем кровожадней патриоты.
Фрик-философы, фрик-певцы, и прочие солидарные тут и там цитируют Симонова, его "Убей его":
"...Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!"
Забыли только уточнить, что это июль 1942 года.
А сейчас, при всех натяжках, время с тем мало схожее.
Но видимо, кому-то очень надо нагонять градус ненависти.
Остановитесь.
Читайте Симонова дальше, если так любите его.
Например вот это:
Немец
В Берлине, на холодной сцене,
Пел немец, раненный в Испании,
По обвинению в измене
Казненный за глаза заранее,
Пять раз друзьями похороненный,
Пять раз гестапо провороненный,
То гримированный, то в тюрьмах ломанный,
То вновь иголкой в стог оброненный.
Воскресший, бледный, как видение,
Стоял он, шрамом изуродованный,
Как документ Сопротивления,
Вдруг в этом зале обнародованный.
Он пел в разрушенном Берлине
Все, что когда-то пел в Испании,
Все, что внутри, как в карантине,
Сидело в нем семь лет молчания.
Менялись оболочки тела,
Походки, паспорта и платья.
Но, молча душу сжав в объятья,
В нем песня еле слышно пела,
Она охрипла и болела,
Она в жару на досках билась,
Она в застенках огрубела
И в одиночках простудилась.
Она явилась в этом зале,
Где так давно ее не пели.
Одни, узнав ее, рыдали,
Другие глаз поднять не смели.
Над тем, кто предал ее на муки,
Она в молчанье постояла
И тихо положила руки
На плечи тех, кого узнала.
Все видели, она одета
Из-под Мадрида, прямо с фронта:
В плащ и кожанку с пистолетом
И тельманку с значком Рот Фронта.
А тот, кто пел ее, казалось,
Не пел ее, а шел в сраженье,
И пересохших губ движенье,
Как ветер боя, лиц касалось.
………………………………..
Мы шли с концерта с ним, усталым,
Обнявшись, как солдат с солдатом,
По тем разрушенным кварталам,
Где я шел в мае сорок пятом.
Я с этим немцем шел, как с братом,
Шел длинным каменным кладбищем,
Недавно — взятым и проклятым,
Сегодня — просто пепелищем.
И я скорбел с ним, с немцем этим,
Что, в тюрьмы загнан и поборот,
Давно когда-то, в тридцать третьем,
Он не сумел спасти свой город.
Я, прямо скажем, не адепт Стрелкова, но притеснения за его поддержку в адрес воевавшего в СВО человека кажутся мне, мягко говоря, перегибом.
Рамазана Сулейманова я знаю как Рому, и знаю его лично. Это молодой человек из удивительной русско-азербайджанской семьи, из которой двое братьев ушли воевать, а их сестра Земфира погибла в прошлом году в Донецке, занимаясь волонтёрской работой для российских войск.
В этой связи крайне странно предъявлять Роме обвинения за "дискредитацию ВС РФ"
/channel/rightsofnation/1865
Солнце люблю июньское, молодое; а воду - августовскую.
Она прозрачна, прохладна, в ней плавают утки-подростки, самцы и самочки ещё едва различимы, торчат слюдяные зонтики сусака на тонких ножках, в яростно-синем небе плывут сахарные облака. Хорошо бы ещё на горизонте лесок и древний монастырь или крепость, о стены которой плещется эта лёгкая вода.
Да, вот так совсем хорошо.
И в этом тихом великолепии особенно остра мысль - и чего не живётся людям на такой земле, почему грызутся на смерть меж собой, даже близкие?
Тиха вода, медленно и величаво идёт река. Стоит крепость, выдержавшая не одну осаду.
Нет ответа.
Хорошая и полезная статья про неизбежность мобилизации и личную подготовку к ней. Возразить есть мало чего, есть много чего добавить, постараюсь сделать это несколькими постами с соответствующим тегом. Из "возражений" - я бы поменял приоритеты в сторону такмеда. Мобилизованный может оказаться на фронте кем угодно - номером расчёта орудия, водителем, связистом, кем угодно. До применения им самим лично его личной стрелковки в бою дело может так никогда и не дойти. А вот попасть под обстрел и получить ранение или оказаться рядом с раненым, которому надо оказать помощь, - всегда пожалуйста. Это ни в коем случае не значит, что не надо учить матчасть своей будущей личной стрелковки. Надо. Просто медицина понадобится с большей вероятностью.
#мобилизация
Что ещё важно про войну: едва ли не первое, чему она учит, чтобы избежать громких слов - взаимодействию между людьми.
В полигонный день на курсах тактической медицины был такой эпизод: нас разбили на две команды. В каждой были бывшие или действующие военнослужащие, но ни в одной не было человека с боевым опытом.
И когда было дано задание эвакуировать раненых из соседнего окопа, ориентировка на своего "второго номера", но вообще-то всех, народ нашей команды пополз по разным траекториям - искать каждый "своего" трехсотого, словно эстафетную палочку, и его, соответственно, спасать.
Как человек, которому много раз доводилось рассказывать о том, как воюют и спасают другие, но не делать это самому, я по инерции попыталась повторить действия героев своих публикаций, но не взять ситуацию под контроль. Конкретно: оказала помощь первому "раненому", на кого наткнулась, поняла, что товарищ слишком крупный, чтобы вытащить его в одиночку, и позвала на помощь. Никто из команды не отозвался. Тогда я увидела, что рядом народ копошится с ещё несколькими "триста" и принялась помогать им. Коллективно мы вытащили двоих. Когда мы оказались в нашем окопе, я говорю: там ещё один наш, но он крупный, мужики, айда... Мужики уже вытащили "своих" раненых и не понимали, зачем им идти за кем-то ещё.
Инструктор, возвышаясь над окопом, прокомментировал: "Команда не выполнила задание, пока не эвакуировали всех".
Мы с мужиками потащились за нашим "дядей Степой".
После выполнения инструктор холодно заметил: "Вы должны были самоорганизоваться и взаимодействовать, понимаете?"
"Я понимаю, я пыталась!" - взвизгнула я.
"Это вы - понимаете", - лишь слегка более благожелательно заметил военфельдшер.
Затем, в частном разговоре, инструкторы сказали, что едва ли не главная проблема, вылезшая в ходе СВО - люди не умеют сотрудничать ради выполнения общей задачи. Начальство не знает, как мотивировать и организовать, подчинённые не умеют проявлять разумную инициативу ради общего блага.
И это, дорогие товарищи, следствие не одной только бюрократии.
Это следствие того, что тридцать лет общество настраивалось на личный успех в первую очередь. На то, что это самое общество, если вообще здесь применим этот термин, всего лишь питательная среда для самоутверждения индивида и удовлетворения его потребностей.
Люди, особенно в больших городах, атомизированы до предела; дело есть только до своего узкого семейно-дружеского круга.
А война, как это ни цинично звучит - коллективный вид спорта.
Одинокие Рэмбо здесь не добьются ничего, кроме собственной смерти.
У одного из моих любимых фронтовых поэтов этой войны, Олега Миронова, есть строчки:
... Мир захвачен при деньгах, с полномочиями блядьми
Без страха и боли мы всего лишь животные.
Война снова сделает нас
Людьми.
Для новоприбывших: упоротые укроботы или вообще упоротые банятся без разговоров.
Граждане, прибывшие сюда самоутвердиться за счёт автора канала или других участников беседы - ответа не удостаиваются, но остаются своею погадкой в вечности, дабы дурь каждого была видна.
Спасибо за внимание
В краю, где из известняка
Выходит светлая река
И ветви сказочных дубов
Пасут косуль и кабанов,
Где Кром стоит и вздыблен барс,
Хранит в Гремячей старый лаз,
И меч на крепостной стене
Сияет в солнца волокне, -
Я здесь, и я к тебе пишу:
Привет тебе в лихом краю;
Привет и всем, кто там стоит,
Не знаю - ранен иль убит,
А, может, жив - и свидимся
Над Калкою-рекой
Где половецкий был отряд
Князьями подкреплён.
Князьями с севера - как мы,
Посланниками той страны,
Что от рожденья не хотела воевать.
Но, что же делать - ратный труд
Тебе знаком;
И с ним растут
Котята барса и птенцы орла.
Стремится рать - такой стрелой,
Такой серебряной рекой,
Такою светлою водой,
В которой нет стремленья умирать.
А есть стремленье в ней одно:
Чтоб солнечное волокно
Прошило море, степь и лес.
Как тень вечерняя, исчез
Нелепый враг, что рвёт за так
Нить солнца, что пронзает мрак.
В тебе я вижу солнце, и
Весёлые его слои,
Что лягут полосой в степи,
На плечи - как объятьем.
И в небе зазвенит орёл
И рыскнёт барс в кущах,
И дуб расцвёл,
Среди степи -
на пиршество сбирая братьев.
Во Пскове тёплые прозрачные вечера.
Вроде и соседи мы по русскому северо-западу, но климат куда мягче, чем в Ленобласти.
В эту пору, работая ночами на веранде в бывшем нашем доме на берегу Финского залива, уже приходилось включать обогреватель. Здесь же можно сидеть у реки в майке и отгонять мошек. Или сидеть в хипстерском кафе, за столиком на улице, и отгонять местных алкашей, которые норовят налить тебе в сидр с соком ирги - дешёвой водки, исключительно из гостеприимства.
Вечерами через балкон лезут мотыльки, сегодня залетел огромный, с две фаланги пальца, шершень. Сам был напуган, но уходить не хотел. Пришлось с ним расправиться.
Переживаю до сих пор - настолько убийство даже насекомого не соответствует здешнему умиротворению.
Раз за разом откладывающийся, с июля, отъезд на Донецк, подарил чудесное ленивое лето без обстрелов, в курортном городе-музее.
Псков чем-то напоминает мне Петергоф, где я выросла - только вместо живого имперского прошлого здесь прошлое былинное, летописное. Вместо молочной лазури Финского залива - серебристая чешуя реки Великой, чёрная гладь Псковы, да розоватая взвесь мелководного Псковского озера с Талабскими островами на горизонте. Вместо императорских дворцов - седой Кром, Поганкины палаты и по белесой древней церквушке едва ли не в каждом микрорайоне исторического центра.
Говорят, у русских нету своей архитектуры; здесь она будто растёт из земли, являясь её продолжением.
Похоже, судьба моя так или иначе связана и с этой землёю; но пока надо собираться.
Скоро на Донецк.
Мне случалось бывать в Татарстане - богатая республика, цветущий край. Поволжские татары, на протяжении столетий - этнос, комплементарный великороссам. Рискну сказать, что у среднего татарина с русским куда больше общего, чем с турком. Но любую этническую карту можно хитроумно разыграть - что мы видели в случае Украины.
Поэтому заход в Татарстан "уважаемых турецких партнёров" с их идеями пантюркизма - явление, мягко говоря, нежелательное.
/channel/r_antonov/4152
Ну и добавлю ещё одну неприятную деталь - после начала СВО, когда тема Донбасса, войны и проч резко вылетела в топ, ряд журналистов, которые работали по региону тогда, когда новости оттуда мало кого интересовали - их просто выдавили либо на третий план, либо с этой работы, либо - из профессии вообще.
Да, журналистика - профессия остро конкурентная, настоящая акула пера ли, камеры - это помесь прима-балерины с оперативником: и информацию добыть, и соперницам в пуанты битого стекла насыпать.
Но не могу сказать, что информационный контекст сильно выиграл от того, что людей понимающих всю сложность работы на войне и процессов в регионе, заменили управляемые корры, которые сегодня рассказывают про воюющий Донбасс, завтра - про экономический форум или Алые паруса, и которым происходящее здесь, что называется - ехало-болело, яркая строчка в резюме.
/channel/harry_homolsky/4540
Эффект маятника
Читаешь торжествующие клики: наконец, наконец мы отделимся от Европы!
Слышишь яростное: Господь, жги (Европу и англосаксов)!
Презрительное: да гори синим пламенем Париж и Лондон (А, не, не синим. Мы же им газа не дадим).
Доходит до призывов выкинуть на свалку учебники английского языка.
У меня плохие новости, друзья.
Никто на шарике ни от кого никуда не денется.
Мы все объединены – не общей сушей, так морскими течениями, изгибами береговой линии, извивами экономических и культурных связей. Тектоническими плитами, хотя бы.
У меня был друг. Не приятель, не товарищ, реально – друг. Мы с ним бродили по Москве и Питеру, часами болтали, я была вхожа в их дом, мы приятельствовали с его женой и даже их собаки меня любили. Он был такой патриот – ух! Патриот под девизом «всех порву, один останусь». Меня этот радикализм, при его зрелых летах и общей эрудиции, несколько смущал. Радикализм меня смущает всегда. В большинстве случаев он не свидетельствует о психической устойчивости. Именно такие люди на психе склонны отказываться от близких, от былых убеждений. От страны.
Что с моим другом и произошло.
Это своего рода закон амплитуды маятника – чем сильнее ты его толкнешь в одну сторону, тем дальше он улетит в другую.
Поэтому говорю вам: притормозите. Да, рано или поздно мы одержим победу, отстоим свою самобытность и реальный суверенитет. Но и после этого Европа с Америкой не провалятся в тартарары. Все равно мы будем строить отношения с этими странами, культурами и людьми оттуда.
Нет никакого смысла (да я и не собираюсь) отказываться от Шерлока Холмса, Канта и кантри-музыки. Даже и от Карлсона я, например, не собираюсь отказываться – хоть и слышала версию, что Линдгрен писала его с Геринга, а в толерантной Швеции этот персонаж и вовсе – отрицательный пример для молодежи. У нас уже есть свой Карлсон с русским акцентом, веселый и хулиганский, автор ноу-хау для детских проделок.
А учебники выбрасывать и вовсе негоже. Хотя бы для того, чтобы знать «язык вероятного противника».
Максимум, что с ними нужно сделать – это пересмотреть. С учетом новооткрывшихся обстоятельств.
Блогер и "военный волонтёр" Роман Алёхин напрыгнул на Александра Ходаковского за пост о мотивации.
Ходаковский воюет с 2014 года, единственный продолжительный период, когда он надолго оставлял своих "востоковцев" - те месяцы, когда его не пускали в ДНР из-за конфликта с администрацией Александра Захарченко (было и такое). В начале СВО Ходаковский воевал в статусе добровольца, без социальных и иных гарантий.
Роман Алёхин, когда ему осенью прошлого года вручили повестку, заявил, что он не может по здоровью (Роману 42, Ходаковскому 50), ему её не так вручили, он больше сделает в тылу, и вообще, причина призыва - его конфликт с губернатором Курской области.
В комментариях у Романа - парад обывателей, которые "давно отписались от Ходаковского", но дружно осуждают.
Это, наверное, всё, что нужно знать о превратностях народной любви и молве народной.
К сожалению.
/channel/Alekhin_Telega/7638
Два стихотворения близким людям
ДЕДУ
Залп! Залп! Залп!
Отделение матросов
Совершило салют над могилой моего деда,
Советского адмирала и малоросса.
Это было лет двадцать назад
От ныне – когда русские танки рвутся, с боями, по Украине.
Я не знаю, был ли он корнем
из Черкасска на Доне
или Черкасс украинских;
Песни он пел на мове.
Малороссийской.
Бороздил океаны –
Вот и письмо из Гаваны.
Покорял Северный Ледовитый, Атлантику, Тихий.
Служил на всех флотах – кроме Балтийского.
Как бы сказать, чтобы не прозвучало глупо?..
Если бы дед узнал, что я заходила с нашими военными в Мариуполь
Он бы, наверное, не похвалил меня.
Он бы спросил – доню,
Как вам, вообще, удалось такое?..
Бить друг друга, на потеху нашим врагам?
А сейчас – артиллерия -
Залп. Залп. Залп.
ПСКОВИТЯНИН
Когда изойдешь от тоски по своей Украине,
мосту меж Балканами и Кавказом,
стоя на нем, голову опрокинув –
помни, что прыгать не поступало приказа.
Когда в сердце твоем станет так много крови,
что она, из подреберья хлынув,
наземь падет и возмездьем затопит
все, что тебе было любо на Украине,
Когда, созерцая выжженным до сетчатки глазом,
смерти и разрушения на своей земле –
ты ослепнешь на миг и очнешься, разом,
словно Иов – простертым в теплой еще золе,
Мне тебя нечем утешить будет.
Просто не придумано слов таких.
Я обниму тебя; а ты промычишь – грешен,
Как и много других.
Я же знаю, что перед нами ты - чище ваты
Укутан в которую, поступил
Словно игрушка с елки,
гранатой распятый
под Невельским.
Дорогой мой друг!
Среди дымной этой пурги
Побратимами называют наши, себя, враги.
Братьями – кто ни попадя.
У нас же, с тобою, просто – земля общая.
И, утром ранним
выходя в наш северный дождь ласковый,
я помню о родной мне жаркой земле Донбасса
Которая и болит, и манит.
Также я помню – и по-другому не станет:
ты, как и я, дитя сумрачных древних мест.
Порубежья житель.
Упрямый скобарь. Псковитянин.
Вот такие мемчики (по ссылке) гуляют в среде выпестованной разными "Радио Свобода" национальной нерусской интеллигенции. Характерно, что прицепом к национальному языку и гордости там автоматически идёт глобализм, развал России и прочий гей прайд.
Знаете, мне вот всегда нравилось в нашей стране "единство в разнообразии". В своё время мы сняли один из первых фильмов про "индейцев Ленинградской области" - народ ижора, которому тогда грозило исчезновение. Сейчас культура ижор и других финно-угорских народов Ленобласти развивается и стала одной из туристических фишек региона. То же с культурой народа сето, живущего на западе Псковщины (наряду с Эстонией). Интересно, что если эстонцы считают сето "неправильными эстонцами", то русскоязычное население легко воспринимает их специфику. С писателем Осокиным ездили мы также к марийцам, удмуртам, чувашам, сохраняющим не только свой язык, но и элементы языческих верований. Всё это очень интересно.
Поэтому могу сказать без какого-то великорусского шовинизма, просто фиксируя прагматику процесса: когда у тех или иных народов РФ хотят отобрать русский язык, то его хотят отобрать не для того, чтобы дать им возможность создать конкурентную культуру на собственном языке, но для того, чтобы, со временем, заставить их интеллигенцию говорить и думать, например, на английском.
А народ в целом - сегрегировать не только от "русских имперцев", но и от остальных соседей, архаизировать, сделать орудием против русских и пачками человекожизней закинуть в глобалистский плавильный котёл - и хорошо ещё, если не в топку войны, как случилось на Украине. "Разделяй и властвуй", только-то.
Вот такая альтернатива русскому языку и цивилизации, а не какая-то иная.
/channel/Ivorytowers/18287
Сегодня день памяти удивительного святого. Св Даниил Черкасский жил в конце XVIII века в местечке Млиев на Черкащине (Правобережная Украина) и был приходским старостой. Православные приходы этого региона в то время насильственно переводили в униатство. Прихожане Млиева были не согласны с этим и принялись прятать предметы, необходимые в богослужении. Дарохранительницу попросили взять и спрятать своего старосту, как самого благочестивого. Даниил со всем почтением забрал дарохранительницу и спрятал её. Священники-униаты обвинили его в святотатстве, по их настоянию староста был заключён в тюрьму. Там его принуждали отречься от Православия, на что он не согласился. Тогда Даниилу обернули руки паклей и подожгли их. Сжегши ему руки, отсекли голову. Тело сожгли. Согласно народному преданию, даже палач и польский офицер поразились такой жестокости униатов.
Читаешь эти строки жития, и думаешь - как всё кроваво переплелось на многострадальной земле Малороссии.. И тогда, и до сих пор.
Кстати, "старичок Даниил" с вероятностью был ещё и евреем-выкрестом, его фамилия - Кушнир.
А вот строки из предания о Данииле Черкасском:
Ктытор Даниил, претерпевши в конец,
Страдальческий в Небе получает венец,
До которого он тесним путем ишол,
Чрез огонь, чрез меч покой Вечной Славы найшол.
Новый рассказ на Бусти.
Сутки в открытом доступе, а вообще подписывайтесь. Это даже не столько денежная поддержка, сколько знак от вас, что моя работа нужна.
"...- Говорят, что человек не привыкает… Человек привыкает ко всему. Я уже сколько лет так… Осенью четырнадцатого, 11 сентября в 11 часов дня, получен был приказ об осмотре обочин дороги в районе пункта пограничного пропуска на Россию. Там ехали беженцы, иногда сходили на обочину в туалет, и подрывались на минах. Я нашел мину, присел над ней, хо-тел поставить флажок. И крикнул напарнику. Мина сдетонировала. Это была «умная» мина, которая реагирует на движение или даже звук.
Напарник Саши погиб.
- Ваш товарищ? Вы были друзьями?
Саша усмехается покореженным ртом.
- Это был украинский пленный."
https://boosty.to/kurchatova/posts/04a79…
Такое впечатление, что в районе Урожайного образовалась такая себе маленькая Курская дуга- лупят со всех сторон так, как-будто от этого несчастного посёлка зависит исход войны.... Мы у себя устали уже ползать по дну траншей за сегодня, а как там парням в самом Урожайном - трудно даже представить.... Прошла информация, что с каких-то позиций противнику удалось нас потеснить, и Урожайное оказалось в охвате, - но вскоре началась такая свистопляска, что понять - кто где - на данную минуту невозможно. Помолитесь, братья православные, за наших - пусть Господь их бережёт.
Читать полностью…
Сегодня в Донецке снова трагедия: при обстреле украинской артиллерией Петровского района сложился жилой дом, погибла четырёхлетняя девочка. Скорее всего, вместе со своей бабушкой.
Настоятель храма в другом прифронтовом районе отец Александр Намоконов пишет:
"...Я часто смотрю на небо, особенно на ночное. И совсем не вижу падающих звёзд. Вижу только звёзды, покидающие земную юдоль плача и печали. Они стремительно возносятся в бесконечность, не встречая препятствий. Их ожидает Вечность с лицом любящего Отца и Творца. Вселенский магнит, который притягивает только своих.
Притягивает Любовью. И это притяжение не преодолеть. Наоборот, звёзды обращают свой свет к свету невечернему, неугасающему, летят ему навстречу и растворяются в нём без остатка.
Ещё одна звёздочка- душа устремилась в объятия Бога, оставляя за собой едва уловимый след в наших сердцах и нашей памяти. Я не знаю, как зовут четырехлетнюю девочку, которая сегодня погибла под завалами собственного дома, но знаю точно, что она зажглась звездой и указывает нам единственно верный путь, ведущий в Царство Любви".
Трое погибших и пятеро раненых - включая ребёнка, сегодня в результате украинского обстрела центра Донецка.
Прилёты в центр случаются реже, но, как правило, сопровождаются большими жертвами, чем обстрелы окраин. Объяснение этому простое: в центре попросту осталось больше людей. В том числе туда выехала от регулярных обстрелов часть жителей прифронтовых районов.
Такая вот трагическая арифметика.
Война - это в первую очередь работа, зачастую очень тяжёлая.
На дворе сорокоградусная жара - боец в полной выкладке занимается опасными физическими упражнениями. Сырой мороз - в той же выкладке и зимней одежде, в окопной грязи по колено, если не по яйца... Броник тяжёлый, каска тяжёлая, оружие и спецснаряжение тоже не в весе авторучки.
С непыльной работой в офисе общего мало.
Поэтому когда встречаешь реплики о кровожадных пассионарных бездельниках, которым только бы кого-то убить и съесть, лишь бы не работать, понимаешь, что исходят они от людей, которые не имеют настоящего представления ни о войне, ни о работе.
Да, есть люди, которые по должности тянут войну в условиях не слишком пыльных, хоть и опасных.
Да, есть люди, которые пристраиваются к войне и осуществляют свою деятельность в непыльных условиях на основе специфических коммуникативных навыков и не на пользу делу.
Дима "Вожак" на гражданке был чиновником и писателем. Достаточно эффективным чиновником и очень неплохим писателем. Мог бы, наверное, найти и при войне "непыльное" место. Но не стал.
Среди военных людей, которых я имею честь называть друзьями, в основном люди этого первого типа. Есть люди второго типа - их немного, они реально крутые. И тоже без тени сомнения полезут, при необходимости, в окопную грязь.
Людей третьего типа среди моих друзей нет.
Это я считаю большой жизненной удачей, и не хотела бы, чтобы сложилось по-другому.
/channel/vozhak_Z/300?single